Честь офицера и три мешка цемента

Рассказ

После родителей мне в наследство остался дом в 200 км от Москвы. Обычный пятистенок с нехитрой печкой, большим огородом и «удобствами» во дворе. Я было собрался продать этот дом, но рассудив, что ничего путнего на вырученные деньги я не куплю, решил оставить его пока за собой, тем паче, что хотелось иногда отдышаться на природе от столичного смога и суеты. Я слегка облагородил участок, выровняв землю и организовав лужайку в английском стиле, вдоль забора высадил яблони и несколько модернизировал «удобства», переместив их в дом.

Поначалу расстояние до моей загородной фазенды тяготило, но постепенно я поймал себя на мысли, что меня всё чаще тянет сюда. Сначала я ездил раз в месяц, потом раз в две недели, а с недавних пор не было выходных, чтобы я не приехал в любимый дом...

В моё отсутствие за домом приглядывал дядя Паша – Павел Михалыч Иванчин – мой ближайший сосед. Жил он, как и я, бобылем, был всегда радушен и ненавязчив. Я частенько привозил ему продукты, иногда помогал с деньгами, тем паче что запросы его были более чем скромные... Летними пятничными вечерами мы располагались на скамье в моём саду, пили виски, что я привозил с собой, и курили, созерцая тёплое закатное солнце.

– Лепота, – многозначительно изрекал я.
– Это точно, – кивал Михалыч...

... Обычно дядя Паша был немногословен, но в тот вечер я понял, что его что-то гложет, а сказать прямо он не решался. Он курил вдвое больше обычного, пару раз подскакивал, словно собирался уходить и что-то бурчал себе под нос. Ну, захочет – расскажет... Ждать пришлось не долго.

– Ты, Николай, человек, конечно, уважаемый, в Москве живешь, но обиду моей семье нанес несмываемую...
– Вот те раз, – растерялся я от неожиданности. Никогда у нас с ним не было никаких напряжений. – Михалыч, какая муха тебя укусила?
– Вот я и говорю, решать надо... – он опять что-то пробурчал под нос.
– Ты добром скажи, чё приключилось-то? Какие семейные обиды? У тебя и семьи-то отродясь не бывало.
– Что значит «не бывало»? А Танька?
– Это какая Танька? Продавщица что ли? – уточнил я.
– Вот... она же кровиночка моя, единственная племяшка...
– Ну-ка стоп, Михалыч! Давай сначала... Это как я твою Татьяну обидел?
– А кто с ней шуры-муры разводил? Или скажешь не ты? Кто её в Москву звал? Опять не ты?... Искуситель!

Я вспомнил, как на прошлой неделе разговорился с грудастой продавщицей, когда покупал хлеб и пиво... Шутя полюбопытствовал, для кого это она бережёт свои «таланты и достоинства», что не гоже такую благодать от женихов под одеялом прятать. Мы посмеялись, Татьяна посетовала, что принц её, видать, по пути все подковы растерял, и что больше ждать его здесь нет никакого резону. Вот тогда я предложил ей в Москву перебираться, там принцев много, бывают даже заморские... А если постараться, так и я еще на что сгожусь.

– Ну, так я же пошутил, Пал Михалыч, у больно она грустная была... Решил её развеселить, вот мы вместе и посмеялись...
– Посмеялся он! А Танька с тех пор всем рассказала, что в Москву переезжает и замуж за тебя выходит.
– Во влип!... Михалыч, ты сам посуди. Татьяна, конечно, девка видная, всё при ней, но ведь она мне в дочери годится. Мне ведь скоро полтинник... а ей поди лет тридцать?
– Тридцать четыре.... Нет, ты ответь честно старику... Звал Татьянку в Москву?
– Звал...
– Вооооооот, – многозначительно выдохнул сосед, направив указательный палец в небо. – А слово не воробей... вылетело, свищи его... чем и нанес нашей семье нескончаемую обиду.
Последняя фраза прозвучала как слова прокурора.
– И что мне теперь, застрелиться?
– В смысле, зачем это?... – испуганно подпрыгнул на месте дядя Паша. Ты чё это удумал, Николай?
– А как же, дядя Паша, смою свой позор кровью... Офицер не имеет права запятнать свою честь. – Включил я пафос на полную катушку.
– Ты мне это брось, не тобой отмеряно, не тебе и решать...
Он замолчал, и так в стрекочущей тишине кузнечиков прошло минуты две. Я плеснул в стаканы шотландского самогону, мы чокнулись, выпили.
– Я вот что подумал, Николай, начал Михалыч издалека. – Танька конечно переживет, а вот если бы ты отдал мне те три мешка цементу, то считай, что и конфликт исчерпан...

Эх, Михалыч, твою ж мать! Так вот где собака зарыта! Ты всю эту «киноэпопею» затеял из-за трёх мешков цемента? Сказал бы просто, дай, я бы и денег с тебя не взял... А теперь держись!
– Нет, дядя Паша, не могу!
Он аж крякнул:
– То есть как?
– Меня назвали развратником и подлецом, придётся стреляться на дуэли.
– С кем стреляться? – не понял Михалыч.
– С тобой, конечно. Вот завтра на утренней зорьке и устроим дуэль, у тебя ружьё-то еще живое?
– Коля, зачем ружо? – глаза соседа испуганно забегали. Он одним огромным глотком замахнул всё, что было в стакане.
– А из чего ты стрелять будешь? Я из своего наградного... ну, а ты давай из ружья.
– Не могу я завтра... Никак завтра не могу... Я на утренней зорьке на рыбалку собрался. – Михалыч задом попятился в сторону своего дома.
– Ну, тогда послезавтра...
– И послезавтра не могу... В райцентр поеду, нога болит, – он начал демонстративно растирать колено и морщиться от боли... а потом быстро собрался и юркнул в калитку.
Я ржал во всё горло, хотя виду не подавал... Значит, говоришь, нескончаемая обида? Позор семьи? Эх ты, дядя Паша, Корлеоне ты недоделанный...

На следующий день вечером я решил зайти к соседу на чай, Дядя Паша заваривал отменный чай из трав, но дверь оказалось на замке.
Я уже было расстроился, что придется коротать вечерок в одного, как вдруг услышал шорох за дверью, и понял, что в доме кто-то есть. Вот, Михалыч, вот жук, спрятался значит? Сидит в сумерках без света. И ведь даже телевизор любимый не включает. Пора было прекращать эту комедию....
– Дядя Паша, слышь, выходи давай... Дядя Паша, я знаю, что ты дома... Скучно, поди, без телевизора. Выходи, я с миром пришел, не буду я с тобой стреляться...
В сенях зашуршало, потом упало, потом матюгнулось.... Через минуту со стороны огорода появился Михалыч.
– Точно не пальнешь?
Ты это, дядя Паша, не бойся, бери тачку, поехали за цементом...
– Ниче я не боюсь, – выпрямился в струну дядя Паша. – А про цемент... не шутишь?
– Слово офицера! – грозно сказал я. - И травки свои захвати, у меня чайник вскипел.

Мы сидели с дядей Пашей на любимой скамейке, пили чай с конфетами и любовались закатом:
– Лепота, – выдохнул я.
– Это точно, – кивнул Михалыч...

12 ноября 2020 года
Пермь