Учи меня по-французски

Посвящается моей учительнице французского языка, так и не произнесшей слово «пенис»..
В одной из школ, где я учился, учительница французского примерно 30 минут из 45 каждого урока посвящала пересказам последних просмотренных ею фильмов и сериалов, а также прочитанных книг. Она редко избегала смакования любовных линий и иногда особенно страстно обсуждала интимные подробности. Я помню, как сильно доставалось одной из героинь сериала про «Комиссара Каттани» (был популярен в конце 80-х), которую француженка обзывала «последняя подстилка». Собственно так мы нашу учительницу за глаза и стали называть.
Сексуальная революция накрыла поздний «совок», и Н. Н. она же «последняя подстилка» живо откликнулась на эти веяния. Мы постепенно мужали на ее рассказах, и в 5-6 классах слушали ее вполне охотно.
Наконец в 7-м классе произошел момент, после которого стало ясно – наши ожидания уже переросли ее возможности.
Надо заметить, что Н. Н. была жуткой формалисткой. Чтобы не спалится на своем халтурном отношении к основным учительским обязанностям, француженка в начале каждого урока заставляла всех достать дневники, чтобы записать тему текущего урока и домашнее задание на следующий. Этот ритуал, надо полагать, должен был спасти ее от преждевременного выхода на пенсию.
Свой формализм мастерица французской словесности распространила и на неофициальную часть уроков.
Однажды француженка распаленно рассказывала нам о каком-то прочитанном романе. В ходе которого одному из нехороших персонажей защемили гениталии дверью и оставили отдыхать.
Француженку замкнуло, и она выразилась примерно так: «и ему зажали дверью ту штучку, что между яичек». К 7-му классу мы уже точно знали, что пенис находится между яичек только на картинах в общественных уборных.
Весь класс стал настойчиво переспрашивать Н. Н. – что это за «штучка». Француженка не сдавалась, и продолжала повторять про «между яичками». Мы отказывались понимать такие словообразования даже на русском.
Н. Н., наверное, понимала, что слово «пенис» в советской школьной программе русско-французского языка, скорее всего, отсутствует. И за произнесение его вслух в классе ей могут ускорить процесс выхода на заслуженный отдых.
После этого урока мы пришли к выводу, что дальше нам придется постигать премудрость уже без Н. Н. Что можно узнать от человека, который не только не знает точного устройства гениталий, но и даже боится вслух высказываться о них? Тем более что мы говорили о них все больше, и временами, практически беспрерывно.
По-хорошему, Н. Н. стоило бы уехать в одну из западно-европейских стран, возможно, даже во Францию. Там бы она могла, оставаясь в законодательных рамках преподавать основы сексуального просвещения. Думаю, это был бы сильный перформанс, и на него бы собирались посмотреть. Школьная учительница, прорвавшаяся сквозь «железный занавес» ратует за просвещение во всех сферах, в том числе, запрещенных в СССР. Бегло, но с чудным акцентом говорит на французском.
Жаль, что наша глубокоуважаемая Н. Н. была в довольно солидном возрасте, и такие крутые перемены ей могли не удастся. 
Я думаю, что она преподавала в нашей школе до времен поздней «Санта-Барбары», а может быть и еще дольше.