Дружба с привилегиями. Глава 21

Впервые со дня моего приезда оставшись в одиночестве, я без спешки прогулялся по набережной. Мне очень понравилось. На причале подходил к рыбакам. У одних рыбаков, которые сидели дальше всех, я впервые увидел лобанов (крупная кефаль). Ныряя, я таких огромных не видел никогда. Тут я ещё раз вспомнил о своем желании приобрести подводное ружьё. В магазине опять было только ружьё с резиновыми тягами. Пришлось купить то, что было. Когда я выходил из магазина, ко мне подошёл один тип и показал отлично изготовленный наконечник-пятизубец, подходящий к моему гарпуну. Не было даже и речи о том, что я не куплю этот наконечник, который мог в несколько раз повысить количество попаданий. Я только спросил, а нет ли у него такого же наконечника к пневматическому ружью, так как рассчитывал в Тбилиси купить пневматику. Тип показал и его. Мы разговорились. Я посетовал на то, что не удалось купить пневматику, и услышал в ответ, мол, нет проблем - 5 рублей сверху, и он достанет. Я тут же при нем сдал только что купленное ружьё назад (как я понял, он был заодно с продавщицей) и через 5 минут стал обладателем уже пневматики. За два наконечника пришлось выложить ещё 10 рублей, но они того стоили - на каждом острие был даже свой флажок. Второй наконечник я взял про запас, на случай если первый когда-нибудь сломается. Когда я стал охотиться на кефаль, то понял, что не зря потратил деньги на эти наконечники, так как практически всегда попадал в рыбу именно крайними зубцами. Довольный удачной двойной покупкой, я пошёл ещё раз прогуляться по набережной. Гуляя, вдруг вспомнил, что у меня больше нет надувного матраца, и вернулся в спортивный магазин. Матрацы, естественно, были все давно распроданы, но продавщица послала меня к продавцу наконечника. Три рубля сверху, и дело было улажено.

До субботы я смаковал одиночество, практически ни с кем не заговаривая. Мой круг общения сузился до дежурных, которым я опять начал отдавать рыбу, и до ребят с пирса, которых я почти ежедневно угощал пивом. С девушками из команды, где тренером была мама Михаила, и работниками столовой только здоровался. Плавал, ловил рыбу с пирса, ходил на речку и, главное, занимался новой для меня подводной охотой. Крупные рыбы либо совсем не подпускали на расстояние выстрела, либо мне не хватало воздуха. На мелких рыб я не охотился, они и так попадались на крючок. После безуспешных попыток подстрелить крупную кефаль на дальнем пляжике, я пожаловался одному местному рыбаку, который ловил с волнореза барабулек, мол, никак не получается подстрелить кефаль. Некоторое время мы болтали, и когда я уходил, он посоветовал попробовать понырять там, где речка впадает в море. По его словам, более-менее крупная кефаль кормится именно у устья речки. На следующий день я подстрелил там сразу четыре хорошенькие кефали, тут же почистил их, и просто отдал в столовую. С пирса я ловил с тех пор только при мутной воде, а на речке перестал совсем.

Дня через два-три после отъезда Маши, когда у меня окончательно установился новый ритм, мне захотелось разобраться, почему же я всё-таки решил начать с ней пляжный роман. Я вспоминал, как по приезду в Эшеры совсем не был настроен на такого рода знакомства, а если и обращал внимание на девушек, то только как на произведения искусства, и на Машу в том числе. Как так получилось, что после того, как меня познакомили с ней, я забыл про искусство. Зная себя и понимая, что, в принципе, не мог так быстро поменять настрой без веской на то причины, я пытался понять, что же всё-таки подтолкнуло меня к этому решению, но как я ни пытался понять, это оставалось загадкой. Я несколько раз безуспешно возвращался к этой теме, пока в конце концов не сообразил, откуда, как говорится, "растут ноги". Я тогда ещё ничего не слышал о Зигмунде Фрейде, так что догадка была полностью моей, скажем так, заслугой.

Дело в том, что в 15 лет я мечтал о сексе с девушками, выглядевшими в точности как Маша, а не с малолетками, хотя сам был малолеткой. Естественно, это были красивые и видные девушки со всеми соблазнительными формами. Так или иначе, даже если мне со временем стали важны не только сисечьки, - мне, видите ли, становилось скучно, мне, видите ли, вынь да подай ещё и интересное общение, - это всё равно никак не отменяло факта присутствия самих сисечек. Ну а с Машей проблемы с интересным общением с самого начала не могло даже возникнуть, и потому я оказался в положении, к которому совершенно не был готов. Был бы я влюблён, или будь у меня девушка, сразу бы сработали соответствующие актуальному статусу барьеры, и я продолжал бы воспринимать Машу исключительно в качестве произведения искусства, а тут мы со Светой особо обращали внимание именно на то, что наша дружба ни в коем случае не должна стать препятствием к завязыванию новых отношений. А ещё свою роль сыграло то, что "добыча" сама выбрала меня, этим превратив меня самого же в добычу. По идее, я вообще не должен был познакомиться с Машей, даже начни она строить мне глазки, но тут в лице Михаила появился мой Мефистофель, и именно потому что при знакомстве с Машей у меня не было никаких, даже самых малюсеньких, видов на неё, я, прямо весь такой бедный и несчастный, попался.

Так это произошло или нет, был ли у меня Мефистофель, стал ли я по своей воле добычей, или был просто кобелино, но, в любом случае, уяснив причины, приведшие по моему мнению к постановке Марлезонского балета, я решил, в ближней перспективе таких балетов не ставить. Далее, рассуждая в том же ключе, я подумал, что, в отличие от интима со Светой, который был у нас лишь приятным приложением, с Машей мы испробовали настоящий ничем не разбавленный секс, который занимал почти всё наше пространство. Именно о таком сексе я мечтал будучи 15-16-ти-летним подростком. Так как у нас с Машей проблемы с "поболтать" не было, то сисечьки само собой стали важнее, тем более они у Маши были просто умопомрачительные, и не только они. Бедные, бедные мужчины, видевшие Машу на пляже! Помните, я выше писал, что живи Маша в древней Греции, ей бы обязательно предписали носить прозрачные одежды с острова Кос. Но это я подумал, когда впервые увидел Машу на пляже в полный рост, сейчас же, уже зная, как Маша выглядит без купальника, беру свои слова обратно, так как думаю, что её скорее бы обязали полностью покрывать себя тканью, и при чём очень плотной, чтобы зря не смущать почтенных граждан, и тем более их жён.

Я всё время, пока был с Машей, удивлялся, как такая девушка до встречи со мной не умела даже целоваться, ведь по её маме совсем не было похоже, что у них пуританская семья. У нас с Машей особенно горячими были последние дня четыре, в которые мы много экспериментировали, и очень удачно, так что практически все мои подростковые фантазии были успешно реализованы. Кстати, добрая половина наших экспериментов была бы невозможна, если бы не прочные и нескрипучие кровати. Но всё же было одно неудобство, правда, оно касалось исключительно Маши – ей, я не раз замечал, приходилось сдерживать (назовём это) саунд, чтобы не привлекать внимания соседей. Заканчивая фрейдовский разбор причин моего добровольного согласия стать невинной жертвой или трофеем коварной девственницы, я подвёл черту - здесь в Эшерах исполнилась моя подростковая мечта, так что жизнь удалась.

Следующая глава на: http://proza.ru/2020/11/13/932