Рыба тоже дышит кислородом

(Рядовые будни начинающего серийного убийцы)

       
    Кажется, кто-то из советских психологов утверждал: «Во время физического труда повышается активность мыслительных процессов». Чёрт возьми, так оно и есть! Пять через два я вкалываю на автомобильном заводе Detroit/Hamtramck Assembly (собираю двери на «шевроле импала»), и какие только идеи не лезут в голову.
    На днях пытался вспомнить хоть одного знаменитого филантропа, но не смог. Почему? Да потому что они никому не нужны. Их деньги на разработку лекарств от СПИДа, рака, Альцгеймера ушли куда-то туда, в неизвестность. Зато на ум приходили другие парни, популярные. О них снимают фильмы, сериалы, пишут книги, статьи, а некоторых и почитают. Сплошная коммерция: пока есть очевидцы случившегося, найдётся и спрос на их воспоминания. Сколько боли и страданий они принесли ещё живым?
    Серийные убийцы.
    Мне не нравится слово «маньяк», оно какое-то нездоровое. «Особенный»? Слишком вычурно. Другой. То что надо. С ранних лет я чувствовал себя не в своей тарелке, зачастую испытывая стыд за поведение других.
    Грубые, неотёсанные потребители совсем не умеют сопереживать и вести себя подобающе. Постоянно кричат, пихаются, требуют. Нет в них какой-то тонкости и умения чувствовать ситуацию. Вечно над кем-то насмехаются, кого-то осуждают, о ком-то сплетничают. Бессмысленно копошатся и «жужжат». Будто насекомые.
    Я не такой. Конечно, могу совершать всё вышеперечисленное, но тайком. Шёпотом. Не раня окружающих своим отношением. Я, точно рыба, совсем из другой среды. Меня с невежественной толпой объединяет только воздух.
    Дерьмо! Опять со склада бракованную дверь подсунули, чуть не прозевал.
                ***
    Обычная пятничная смена закончилась. Душ на работе я не принимаю, от автомобильного завода до Вирджинии Парк (где я живу) всего пятнадцать минут на машине. Разгоняюсь по шоссе Восток Эдсел Форд Фриуэй до поворота на Линвуд-стрит, далее до родного Гладстон-стирт 2302. Благо «бьюик ривера» VIII поколения (1999-го года выпуска) пока не подводил. Отец знал в этом толк.
    На каждом дереве по улице расклеены листовки. Опять какая-то акция? Подхожу, читаю. «Пропала собака. Терьер. Окрас – золотисто-коричневый. Кличка – Люси. Также отзывается на Золотце». Фото прилагается.   
    Переступая порог своего дома, я рассмеялся. Это Детройт, детка. Почитайте новостные сводки, прошерстите статистику по США. А тут собака…
    Детройт – город на севере страны. Расположен на юго-востоке штата Мичиган, на границе с Канадой. Население города — 681 090 человек. До XIX века входил в состав Канады (часть Британской империи). На момент передачи представлял собой огороженный участок земли. В XX веке город стал крупным автопромышленным центром, приобрёл славу «автомобильной столицы мира», «города моторов».
    В 1973-м году разразился нефтяной кризис. Он привёл к краху Большой тройки американских автомобилестроителей, автомобили которых, прожорливые и дорогие, не могли больше конкурировать с экономичными европейскими и японскими машинами. Заводы один за другим начали закрываться, люди теряли работу и уезжали из Детройта.
    Небоскрёбы, муниципальные помещения, жилые кварталы увядали и разрушались от времени и вандализма. В Детройте можно увидеть улицы, на одной стороне которых ярко горят витрины дорогих магазинов, а на другой стоят здания с разбитыми стёклами, из стен которых прорастают деревья.
    Ряд районов, опоясывающих центр Детройта, представляют собой упадочные гетто, населённые преимущественно афроамериканцами. Эти окраины считаются самыми опасными. Здесь царит разгул преступности, промышляют шайки грабителей, процветает наркоторговля. По сравнению с ними, одноэтажные пригороды Детройта относительно благополучны: здесь живут семьи белых рабочих, уехавшие из основного города ещё в 1950-е.
    Все последние десятилетия правительство штата и федеральные власти не оставляли попыток оживить город, в особенности его центральную часть. Одной из «свежих» инициатив 2000-х стало строительство нескольких казино, которые всё равно не смогли укрепить экономику.
    В общем, всё понятно. Прощай, Люси!
    Выходные проходили вяло, но быстро. Как обычно, мысли, посещающие за работой, в домашней обстановке куда-то испарялись. Словно там я – один, а здесь – другой.
                ***
    Понедельник. На утренней планёрке наш бригадир Марти всех ошарашил: «В конце февраля 2020-го сборка «кадиллака СТ6» и «шевроле импала» будет окончена. Завод остановится на неопределённый срок для переоборудования. В планах на 2021-й выпуск пикапа на батареях, а вскоре за ним беспилотного шаттла «круз ориджин»». 
    Вопрос с заработной платой на время простоя был переведён в статус «неизвестно». С самого утра и до конца смены из каждого подразделения доносилось мнение сотрудников по этому поводу.
    Гадкая ухмылка Марти, ежедневный рабочий негатив (достигнувший из-за последних новостей апогея), отсутствие собственной самореализации воззвали из глубин памяти болезненные воспоминания.
    Отец исчез из нашей жизни, как животное, почуявшее, что смертельно больно. Мать пинала меня из угла в угол, чтобы я не пошёл по его стопам. Беспрестанно твердя: «Тебе нужно заняться делом».
    В моей комнате частенько работал видеомагнитофон, я смотрел старые записи любимых рок концертов и легендарных матчей минувших чемпионатов мира по футболу. Она смотрела на меня, как на полоумного: «Что уткнулся. Это чужая жизнь. Чужая». 
    Если бы люди были более внимательны к окружающими, многие внутренние конфликты разрешались бы тотчас, за откровенной беседой. Никто бы не скопил ненависть, которая впоследствии станет главным рычагом для действий. Мы – просто дети, которых не услышали или не стали слушать.
    До конца смены успею собрать ещё дверей сорок. Прекрасное время для размышлений.
    Три пункта определяют положение серийного убийцы в мировой иерархии. Первый – количество совершённых преступлений (главное, когда тебя повяжут, накинуть для солидности ещё жертв сто). Второй – метод убийства (хладнокровный, изощрённый, дерзкий). Третий – прозвище. Некоторые любят давать их себе сами: Зодиак, СПУ (связать – пытать – убить).
    Меня зовут Грег Хьюз. Грег – значит, осторожный. Видимо, эта рассудительность и не дала мне в подростковом возрасте взять косяк, и забить на жизнь. Такой уж я бдительный (слабак). Пусть имя мне даст пресса, у них неплохо выходит (Милуокский монстр, Сын Сэма). Я и раньше не проявлял наглость, и сейчас не собираюсь.   
    О количестве трофеев говорить не будем, только время покажет.
    Метод. Человек я чистоплотный, всякую мерзость не переношу. Убить кого-то голыми руками, подвесить, разрезать не смогу. Наверняка пища так и полезет изо рта. Да и где взять столько времени на подобные дела? Определённо пистолет. Ремингтон 51 как раз пылится в моём шкафу. Ширина всего 19мм, компактный, удобный, помещается в карман. Высокая точность и кучность, малый габарит и вес. Ёмкость магазина семь патронов. Идеально.
    Завершающий штришок – индивидуальный почерк. Какой-нибудь таинственный символ или ужасающая надпись. Вообще, на таких мелочах обычно и прокалываются, давая копам шанс отследить историю метки. Или того хуже, оставляют своё ДНК.
    Раз уж в моём сознании образ людей плотно ассоциируется с насекомыми, стоит это использовать. Ознаменую каждое из тел карточкой с изображением подходящего «соплеменника». Не изысканно, но доступно в исполнении.   
    Тяжело объективно сформулировать свою мысль – я не псих. Не пытаюсь удовлетворить некие сексуальные фантазии, отомстить матери и прочие ужасы. Для меня у скорых жертв нет родственников, жён, детей. Их никто не будет оплакивать, скучать по ним. Это токсичные примитивные организмы, жаждущие лишь карабкаться по головам других, в надежде оказаться хотя бы звеном выше в пищевой цепи. Наш общественный строй омерзителен.
    Вой сирены заставил вздрогнуть. Очередной рабочий день подошёл к концу. Сегодня я мог отправиться домой с привычной безразличностью, теперь же где-то внутри «стрекотало». Я всегда использую только знакомые дороги: шоссе Восток Эдсел Форд Фриуэй до поворота на Линвуд; всё те же стандартные пятнадцать минут. 
    На деревьях вдоль улицы добавились новые объявления на бумаге салатового цвета, оттого и бросились в глаза. «Пропала собака. Бигль. Белые лапы и туловище, чёрная спина, светло-коричневые уши. Кличка – Фрэнсис». Фото Люси на их фоне порядком поистрепалось.
    «Неподалёку открылся корейский ресторан?»
    Первым делом уселся за компьютер. Где мне раздобыть карточки с насекомыми? Точного ответа интернет не дал, но напомнил, что в десяти минутах ходьбы находится продовольственный магазин Family Foods Super Store, внутри которого имеется отдел канцтоваров.
    Что ж, вечеринка начинается. «Светить» автомобиль я не стану, пройдусь пешком. Так, лицо. Натянул на голову кепку, глаза спрятал за солнцезащитными очками. Пойдёт.
    Небесная звезда припекает, ветра нет. Срезал путь возле пожарной части по Блейн-стрит. Как и в любом магазине, ближе к вечеру многолюдно. Спасибо маркетологам – непродовольственные товары находятся у входа. 
    За прилавком сидела женщина в возрасте. Неприлично большой диаметр линз, завивка из 90-х, плед на плечах. В молодости, без сомнения, была тихоней. 
– Здравствуйте. У вас продаются карточки с изображением насекомых?
    Женщина прекратила чтение газеты: «Ой. Если только в разделе биологии».
    Продавщица принялась рыться на полках стеллажа. Нахальный араб с противным акцентом отвлёк её, уточняя цену на спортивный журнал, номер выпуска, количество страниц. Наконец очередь дошла до меня.
– Смотрите, есть два вида.
    Одна упаковка была формата А4, такая мне точно не подходит. Другая вполне стоящая, размером чуть меньше игральных карт. В чёртовых солнцезащитных очках зрение будто преломляется, становится иным. Карточки плотно запакованы, так что увидеть можно только первую. С муравьём. Чтобы рассмотреть изображение чётче, пришлось снять треклятые очки.
– Греги, малыш, – раздался голос за спиной.
    В груди ёкнуло. Инстинктивно я сжал карточки и аккуратно прикрыл рукой.
    В форменной одежде с эмблемой магазина скалил зубы мой бывший одноклассник Томми Хейзер. Тот ещё кретин.
    «Греги». Вечность этого не слышал.
– Привет. Как дела? – в растерянности спросил я.
– Нормально. Вот, сшибаю деньжат, – Томми нежно пригладил свой воротник. – А ты что? Детьми обзавёлся? – он бесцеремонно заглядывал мне за спину.
– Нет. Решил купить прибамбасов для настольной игры, – соврал я.
    Не знаю, куда бы завела моя ложь… Слава богу Томми Хейзера позвал босс, констатируя: «Разбросанные по магазину тележки сами собой не прикатятся».
    Случившееся сбило мой настрой. Я завис посреди отдела канцтоваров с упаковкой познавательных карточек для школьников.
    «Томми видел, что я рассматривал? Нет, не мог. Если моё увлечение прогремит на весь Детройт, Хейзер обязательно сложит дважды два. Чёрт!» 
    Я положил упаковку на прилавок и быстро выскочил на улицу. Впопыхах забыл нацепить очки. Опёрся на грязную кирпичную колонну перед чёрным ходом в Family Foods Super Store, чтобы поразмыслить.
    «На дворе всё-таки 21-й век, закажу карточки по интернету. Завтра уже доставят по адресу. Отличная мысль, с помощью интернет-магазина копы на меня и выйдут».
    Мне показалось, в растерянности я даже рыкнул. Секунду-другую переминался с ноги на ногу. После вернулся в секцию канцтоваров, где оказался третьим от начала. Дождался своей очереди, и всё-таки купил грёбаные карточки.   
    Мелькавшие кругом проблесковые маячки, проносящиеся то тут, то там, меня пока мало волновали, и я спокойно вернулся под родную крышу. Умылся, переоделся, подогрел ужин. По телеку показывали «Прогулку среди могил». Люблю Лиама Нисона.
    Я разложил картинки перед собой. Интересно узнать, за что я отдал три бакса. Здесь десять штук: Муравей – Саранча – Клещ – Светлячок – Улитка – Скарабей – Червь – Таракан – Бабочка – Муха.    
    Значит, каждая жертва должна соответствовать своему типу насекомого, причём всё должно выглядеть довольно умно. На манер: бабочка – девушка лёгкого поведения. Красивая, яркая, разноцветная, но безответственная. Или муравей – живёт в «муравейнике» (огромном жилом комплексе). Относится к одной из трёх каст: самки, самцы (богатенькие) и рабочие (вроде меня).
    В кино и книгах постоянно твердят, будто первую жертву убийца, скорее всего, знает. Преступление сподручней совершить, когда ты в курсе повадок, привычек, маршрутов будущей цели. В отличие от посторонних, имеешь более лёгкий доступ в её обитель.
    В соседний дом лезть совсем глупо, хотя удобно. Мистер Штерцнер уж точно похож на навозную муху. Ладно, не будем торопиться.
    Промежуточный итог уходящего дня: не стоит применять для маскировки солнцезащитные очки.       
 
                Улитка
    Вторник. Всё тот же чёртов конвейер с бесконечным потоком дверей. Мой персональный Ад.
    Я тут подумал, у нас на заводе недавно работал один наркоман, всего две недели назад уволили. Любил он побаловаться травкой и прочими радостями. Дастин Бейли его зовут. Дастин – значит, ярмарка. И точно, развлекался он на славу.
    Я его пару раз до дома подвозил; по доброте. Парень то не виноват, город такой. Он мне рассказывал, мать его та ещё мегера. Родила за пятьдесят, да и совсем вскоре забросила мальчика. Мужчины к ней постоянно заглядывали, даже в таком приличном возрасте. Так Дастин и свернул на кривую дорожку.
    Ей сейчас уж восемьдесят. Превосходный вариант. Живут они с сыном выше по 14-ой, через две улицы от меня (Хазелвуд-стрит и Тейлор-стрит), на Клэрмаунт-авеню 2044. Пешком метров восемьсот.
    Мерзкая, склизкая, медлительная улитка. Заляпала флегмой всё вокруг себя. Погрузилась в анабиоз, не замечая, как отравляет окружающих.
    Решено. 
    Надеюсь, когда меня поймают, молодая девушка психолог, с едва узнаваемыми чертами Джоди Фостер, не станет убеждать присяжных, будто ненависть к своей матери я спроецировал на другую женщину. Ложь.   
    Одной кепки, чтобы скрыть лицо, мало. С прошлого Хэллоуина где-то завалялась коробка с гримом. Набор первосортных бородавок пылится без надобности. Прицеплю одну, что побольше, на щёку. Отличная ложная примета.
    С этим разобрались.
    Я исключаю тайное проникновение. Повод, чтобы постучать в чужую дверь? «Ключ» лежал у меня под носом. Сорву по улице несколько объявлений о пропаже собак, как будто разыскиваю кого. И поле для манёвра имеется.
    Хорошо.
    Из всего следует, нападать лучше по будням. В обед или утром. Соседи и прохожие в большинстве своём на работе, окружающие спешат по делам. Мыслю я верно, только сам горбачусь до пяти; а по выходным все на барбекю.
    Может, ночами? Тишина, спокойствие. Мрак размывает силуэт. На работу потом, как вставать?
Больничный взять? Во-первых, в момент убийства меня не будет на заводе. Во-вторых, мне что, каждый раз потом в больницу ездить, если соберусь кого-нибудь пришить?
    Обеденный перерыв? Часа, конечно, маловато. Дорога до жертвы, дорога обратно. Плюс затраченное время на само исполнение. Может выгореть. Когда тел станет много, и копы возьмутся составлять карту убийств, будет очевидно – все жертвы находятся в определённом радиусе от Detroit/Hamtramck Assembly.
    Забавно.
    Мимо, как по заказу, проходил бригадир цеха Марти. Я окликнул его. Худая и сутулая фигура застыла, после направившись ко мне.
– Чего хотел? – с напыщенным видом спросил он.
– Собираюсь на обед домой слинять. Никаких собраний не планируется?
– Странно, – пробубнил Марти, – за шесть лет сроду домой не мотался. Готовить научился? – его улыбка растянулась до ушей, словно прозвучала необыкновенно смешная шутка.
– Изжога, – я демонстративно отвернулся, снова взяв в руки рабочий инструмент.
    От навалившихся мыслей разболелась голова. «Странно». Каким это образом – странно? Вижу перед глазами конкретную сцену: лысый пузатый коп в комнате для отдыха задаёт вопрос начальникам всех подразделений нашего завода. «Скажите, кто-нибудь из ваших подчинённых вёл себя странно в последнее время?» Марти тянет руку вверх: «Да. Грег Хьюз начал ездить домой на обед».
    Остаток рабочей смены прошёл в привычном темпе (в том числе приём пищи в заводской столовой). Из нового, о чём подумал: «Необходимо замазать грязью номера «бьюика»». Справа по соседству как раз нет дома. Многие в том тупике автомобили ставят, после дождя земля раскатывается в полнейшее месиво. То что надо.   
    Вопль сирены, глубоко вклинившийся в мой разум, торжественно отзвучал. Пять минут спустя «ривера» мчался по Восток Эдсел Форд Фриуэй. Сегодня, в такой важный вечер, когда я впервые решил проследить за потенциальной жертвой, угодил в дорожную пробку. На съезде с шоссе на Запад Эдсел Форд Сервис Драйв два клоуна (на «минивэне вандура» и «джипе чероки») не поделили развилку. Вместо пятнадцати минут – дорога заняла двадцать восемь.
    Поток автомобилей медленно полз по Линвуд-стрит, из-за чего я всё чаще смотрел по сторонам. Какая всё-таки ирония, что на пути с работы до дома я каждый божий день проезжаю мимо полицейской академии и шести (баптистских и не очень) церквей. 
    Принял душ, переоделся, отужинал. Дождей не было уже неделю, грязи в закоулке наскрести не удалось. Решил отправиться по адресу четы Бейли пешком. Мимо соседских домов срезать путь не вышло, частная собственность.
    Выбрался на 14-ю. С обеих сторон в неухоженный газон вросли одинаковые кирпичные постройки. Светло-коричневые, тёмно-коричневые. Трава лезет отовсюду, даже через бетонные плиты на тротуаре. В кустах на обочине валяется мусор.
    Дом Дастина и мамаши пятый с краю по левой стороне. Обычное угрюмое строение. Невысокий сетчатый забор (по пояс), создающий ощущение защищённости, порог, облезлая белая дверь, две колонны, поддерживающие некрытый балкон, маленькое чердачное окно.   
    Узкая улица, окружённая плотной шеренгой домов. Здесь я чувствовал себя неуютно. Прождал на противоположной стороне дороги десять минут. Никого не увидел. Решил сходить за «бьюиком». Вернулся к перекрёстку с 14-ой. На одной стороне располагается автобусная остановка, на другой знак «парковка запрещена».
    «И ткнуться некуда».
    Надо попробовать обойти за Клэрмаунт-авеню на Аткинсон-стрит, и попытаться зайти со двора. Через три минуты я понял, это не вариант. Смежные дома очень близко примыкают друг к другу, оттого придётся пробираться к нужному адресу ещё через одну частную территорию. Никто не говорил, что будет легко.
    Кажется, я уже чересчур примелькался на Клэрмаунт-авеню за прошедший час. Ничего не оставалось, как использовать заброшенное здание, находящееся в начале улицы, в качестве пристанища. Окна на первом этаже частично выбиты, уцелевшая половина заколочена фанерой. Хотел сунуться, но передумал. Сначала надо приобрести упаковку перчаток.      
                ^^^
    Два следующих вечера (среды и четверга) я провёл в засаде. Очень волнительное мероприятие. Когда протискивался в разбитое окно, спиной чувствовал – меня видят все жители Вирджинии Парк. Голые стены, отсутствие мебели, граффити, чьи-то экскременты на первом этаже.
    На руках латексные перчатки, чтобы не оставлять отпечатков; на голове лёгкая шапочка, чтобы не растерять волосы. И от одного и от другого определённые части тела обильно потеют. Перчатки к тому же воняют.
    Охотился я с 20:00 до 00:00. Полуразрушенный «саркофаг» находился в четырёх домах по диагонали от жилища Бейли. Со второго этажа неплохой обзор, там я и обустроился. Придвинул к окну ящик (на котором сидел), чтобы меня не было видно с улицы.
    Первый час я не сводил глаз с убежища брюхоногого моллюска. Свет в доме не загорелся даже после одиннадцати, будто никого в нём и нет. Ни силуэтов, ни теней. На второй день я всё больше игрался в телефоне, изредка изучая окружающую обстановку. Ближе к 22 часам видел, как в дальней комнате одёрнулась занавеска. Или показалось?   
    Ладно мамаша не высовывает носа, но где Дастин? Может, они переехали?
    Сам до конца не знал, в какой момент решусь провернуть задуманное, только в эту пятницу весь завод распустили в 14:00. То ли генеральный директор, то ли коммерческий сегодня праздновал день рождения.
    Да будет так.
    Я столько дней думал об этом, а сейчас сердце колит; и подташнивает. В 14:20 я припарковался возле своего дома. Аккуратно сорвать листовки с деревьев не получалось, приклеили на совесть. Я набрал себе восемь штук. У одной краешек оторван, у другой замят. Ничего, в стопке и не разберёшь. Дождей за последнее время так и не было, но в моём закоулке блестели несколько масляных луж. Видимо, кто-то из соседей недавно помыл машину. Я быстро измазал передние и задние номера. Красота.
    Переоделся в удобную спортивную одежду. На левую щёку приклеил бутафорскую родинку крупных размеров. От волнения порядочно приспичило. Особенность моего организма, из-за которой я никогда бы не стал спецагентом.
    Так – кепка на месте (под ней тонкая шапочка). Перчатки – на месте. Родинка – на месте. Пистолет – на месте. Объявления о пропаже собак – на месте. Чёрт. Чуть было не забыл карточку с улиткой. Теперь всё.
    Ехать однозначно нужно на «бьюике», вдруг я испачкаюсь в крови? Или ещё что? Выруливаю на бульвар Ла Саль. 14-я улица идёт параллельно, там я ходил пешком, но проехать невозможно – одностороннее движение (в обратную сторону). На перекрёстке Клэрмаунт-авеню и 14-ой сворачиваю направо и ставлю свою «риверу» на заросшей травой дороге с торца заброшенного дома, из которого велась слежка.
    Не дёргаться и вести себя естественно, тогда всё получится. Перешёл дорогу и отправился прямиком к Дастину в гости. Не оглядываясь, перемахнул через заборчик. Ритмично постучал в дверь, звонок отсутствовал. Тишина начала давить, за спиной проехал автомобиль, внутри никто не шевелился. Недолго думая, я повернул ручку. Щёлкнул замок. Ах эти беспечные наркоманы.
    Сразу видно – здесь проживает семья с низким социальным статусом. Кругом грязь и вонь. Пахнет какими-то животными. Всюду разбросаны вещи. Заглянул в кухню – рой мух вился над полной раковиной посуды. «Извините за беспокойство». В гостиной раздался какой-то звук, отчего моё сердце ушло в пятки. Голоса?
    Я не спеша крался на цыпочках вдоль коридора. Чем ближе я подходил, тем отчётливее различался диалог. На тумбочке работал старенький телевизор. «Фуф», – обрадовался я. Затем заволновался, значит, в доме кто-то есть? Медленно осмотрел гостиную и едва не поседел от страха. На изношенном диване, среди горы шмоток, неподвижно сидела старуха. Махровый жёлтый халат слегка распахнут. Глаза закрыты, рот приоткрыт. Спит.
    Не знаю, как зовут маму Дастина, но выглядит она скверно: тонкую кожаную плёнку словно натянули на кости. Я вытащил из кармана Ремингтон и выстрелил ей в грудь (дважды). Тело податливо колыхнулось, после вновь застыв. Карточку с улиткой я вложил в её левую руку. Хлопки могли услышать, надо выметаться.
    Я выскользнул во двор, оттуда через зелёную изгородь смежного дома на Аткинсон-стрит. Мимо проехал мальчонка на велосипеде, на другой стороне мужчина ковырялся в багажнике «ровера».
    Подозрительно быстрым шагом пересёк улицу и вышел на 14-ю. Бросил взгляд на Клэрмаунт-авеню 2044, никакой шумихи. Запрыгнул в «бьюик». Второпях, сдавая задом, заглох. Ещё две минуты и я в безопасности.
                ***
    Самый расслабляющий душ в жизни, плюс беспрецедентно желанная банка будвайзера ждали меня по возвращении. Я не чувствовал, будто мир стал чище и прочая шизофреническая лабуда. Жизнь становилась такой, какой изначально была замыслена. Справедливой.
    Однажды Дастин очнётся от наркотического дурмана, вернётся в свою лачугу, увидит мёртвую женщину, что лишила его надежды на будущее, и улыбнётся. Интересно, не связаны ли мои мысли с новостью о том, что следующим летом в Детройте планируют возвести памятник Робокопу (честному и неподкупному персонажу известной кинотрилогии). 
    Люблю вечер пятницы: официально выходные ещё не начались, а будни наступят максимально нескоро.
    Пистолет необходимо чистить после каждого использования – истина, которой я следую. Всё разложено по своим местам: родинка, карточки, кепка. Только листовок осталось семь. Обронил одну в спешке?
    По телевизору опять «Прогулка среди могил». С каждым годом количество телеканалов растёт, но программа телепередач не становится разнообразней. Саундтрек всё-таки классный. «Тун-тун, туду-тун-тун, ту-ду-ду-ду-дун».   
    Не могу поверить, что сделал это. Всё вокруг приобрело смысл и цену. Я – обычный рабочий с автомобильного завода Detroit/Hamtramck Assembly, уже попал в одну плоскость с величайшими убийцами современности. Осталось достичь не меньших высот.   

                Червь
    Даже как-то обидно, но ФБР говорит сущую правду, утверждая – после первого убийства преступник входит во вкус. Разница между первым и вторым нападением составляет короткий промежуток времени. Господи, тело старушки Бейли только вчера остыло, а я уже планирую нападение на следующую жертву.
    Карточки с изображениями представителей фауны лежат передо мной.
    Бабочка. Ну, девушек я пока убивать не готов. Не хочу быть заклеймённым приспешником Фрейдизма.
    Саранча. Это вроде неформалов. Такие все пёстрые, вечно стрекочущие. Встречаются как одиночки, так и целые стаи. Им и так живётся непросто в нашем консервативном строе, отложим.
    Черви. В яблочко. Бездомные, что выползают после дождя. Отвратительные и тупые, но такие необходимые. Черви вентилируют, перемешивают и перерабатывают верхний слой почвы. Беспозвоночные селекционеры, глядя на которых, измученный человек, бредя с ненавистной работы, повторяет: «Мои дела в порядке», продолжая разъедать свою единственную жизнь непрестанной ложью.    
    Второе убийство: тот же почерк, два выстрела в грудь и картинка в левой руке. Почему в левой? Сам я правша, наверное, хочется заполнить некую пустоту в композиции. 
    Место преступления. Оно должно быть значимым, иначе на мёртвое уличное отрепье никто не обратит внимания. Тут уже и копы смогут сложить дважды два, начав более тщательно подходить к моим деяниям.
    Субботним вечером я обмозговывал разные варианты, вроде Университета Уэйна или казино Гранд Детройт. Полез в холодильник что-нибудь перекусить и застыл. Из открытой дверцы на меня смотрела пластиковая бутылочка кленового сиропа. Гениально.
    Расположение Детройта на границе с Канадой делает его транспортным хабом. Из города пересечь границу можно тремя способами – через мост, по туннелю, либо из железнодорожной станции.
    Мост Амбассадор, соединяющий города Детройт и Уинсор (Канада), является длиннейшим висячим мостом, соединяющим два государства (его длина 2286 метров). Под мостом, на Запад-Джефферсон-авеню, полно бездомных. Может, устроить массовое убийство? Резонанс будет больше, практически международный скандал.
    Вот размечтался, карточка то у меня одна.
    От такого дерзкого плана даже живот скрутило. Этим тёплым летним вечером я не успел употребить алкоголь, могу прямо сейчас смотаться и разведать обстановку в логове червей. Адреналин впрыскивается в кровь, сердце отбивает ритм. Неужели кто-нибудь ещё в городе так славно проводит время?   
    «Бьюик» взревел, машина выкатилась на вечерние улицы города, утопающие в ярко-рыжих огнях освещения. С Гладстон-стрит поверну налево, через бульвар Розы Паркс выскочу на Джон Лодж Фриуэй. Ближе по Тейлор-стрит, но я выбираю соседнюю Клэрмаунт-авеню. «Проплываю» на нейтралке мимо дома Бейли, возле входа толпится кучка людей. Родственники? Соседи? Значит, последствия есть. Печатать в некрологе о старой наркоманке никто не станет.
    Джон Лодж Фриуэй – отличное (в основном) трёхполосное шоссе с высоким лимитом скорости. Дорога извивается как лабиринт. Я то проезжаю под десятком ответвлений и мостков, то по ним. В темноте мелькают рекламные щиты казино, отелей и магазинов. Проскакиваю съезд за съездом, наконец ухожу правее. Логотип автобусной компании «Грэйхаунд Лайнс» – огромная гончая, как ориентир.
    Далее выхожу на Запад-Форт-стрит. Пустынная прямая, так бы я её назвал. Словно дети играли в кубики, один здесь поставили, другой там. Без выверенных расстояний и пропорций. В окне промелькнули спортзал, банк, снова «Грэйхаунд».      
    По Запад-Форт-стрит можно попасть на Запад-Джефферсон-авеню либо по 23-ей, либо по 24-ой. Поворот на 23-ю ближе, сворачиваю. Под сам мост въехать нельзя, массивное ограждение. Из тупика 23-ей открывается вид на парк Риверсайд Экстеншен. С лужайки люди любуются величием моста, раскинувшегося над рекой Детройт. Опасно, вечером здесь много отдыхающих.
    Прокатился до 24-ой. Со стороны Запад-Джефферсон-авеню всё прекрасно: автошкола для водителей грузовиков, там же складское помещение для проката оборудования, с огромной стоянкой под строительную технику. Но напротив находится Скейт-парк, где вечерами тусуется спортивная молодёжь.
    Вышел из машины, подобрался ближе к изгороди – плотно поросла зеленью и кустами. Со стороны Скейт-парка меня толком и не видно. Решено. 
    Пока разворачивался, свет фар выхватил из темноты четыре силуэта, что примостились на бетонных плитах возле пустующих боксов. Завтра хорошенько всё обдумаю, а в понедельник после работы встретимся вновь.   
    Промежуточный итог уходящего дня: легче убивать случайных прохожих, отталкиваясь от расположения улиц (слепых зон), чем выслеживать кого-либо, пытаясь забраться к нему в дом.
                ^^^
    Длинные выходные закончились (в пятницу нас отпустили пораньше). С тех пор как у меня появилось занятие по-настоящему близкое моей душе, время на заводе предательски остановилось. Единственная понедельничная отдушина – шушуканье по поводу смерти матери Дастина Бейли. Что удалось выудить у коллег: сегодня состоятся похороны; смерть оказалась насильственной – то ли прирезали, то ли застрелили. И самое главное – якобы сделал это Дастин, прикончил свою мамашу. О таком повороте событий я и подумать не мог. Надеюсь, у него найдётся алиби.
    Помимо всего, Марти объявил о повышении рабочей нормы из-за приближающегося ежегодного летнего автомобильного простоя. Если вспомнить свой первый год на Detroit/Hamtramck Assembly, можно ужаснуться, насколько изменились условия труда, и ожесточились меры воздействия. Прогресс или возвращение к рабству?
    Пора бы задуматься о второстепенном заработке. Сколько я ещё продержусь на этой каторге, одному Генри Форду известно. Мёртвым деньги всё равно не нужны. С бездомного, конечно, взять нечего. У третьей жертвы надо хотя бы обыскать карманы. Противно, но что делать?
    По среди дня Марти уточнил у меня, стану ли я отъезжать домой на обед, так как сегодня будет собрание, посвящённое новому оборудованию в зоне доработки дефектов. Я настойчиво попросил его забыть о нашем прошлом разговоре.
    Новую норму по дверям «импала» я с трудом выполнил, только гордиться здесь нечем. Стало скорее тошно. А почему? Потому что почасовая оплата не изменилась. Как собака Павлова по звуковому сигналу я приступил к определённой деятельности, сам того не осознавая.               
                ^^^
    На улице накрапывает лёгкий дождик. Сквозь лобовое стекло «бьюика риверы» я вижу потянутое серой дымкой небо, спешащих в укрытие пешеходов. На светофорах чувствую, машину слегка подтраивает. Не хватало мне изнуряющих размышлений. Под замену свечи или катушку. Ладно, не к спеху.
    В 17:18 я уже припарковался возле дома, успев до появления уличных заторов. Приложение в телефоне уведомляет – закат в 21:25. Во столько и поеду. Хотя до вылазки более трёх часов, я всё равно вынул из тайника все необходимые принадлежности.   
    Интересно, плохая погода не распугает бездомных? Из-за дождя они могут расползтись по укрытиям, тогда прикончить кого-нибудь станет в разы сложнее. Спокойней, никуда не денутся. Ненавижу, когда на меня давят нерешённые вопросы. 
    Далее можно представить юмористическую подборку: как я ждал определённого часа, чтобы совершить убийство. На заднем фоне играет лёгкая ритмичная рок-композиция, а я – читаю «Снеговика» Ю. Нёсбе, боксирую с невидимым противником, мечтаю разбогатеть, валяюсь на кровати, слушаю музыку, пью чай.
    Ближе к 20:30 позвонили в дверь. От неожиданности кровь прилила к голове, в висках застучало. Я резко встал с кресла, перед глазами запрыгали чёрные точки. Прятать карточки с пистолетом или нет? Как же я долго соображаю в критические моменты. В дверь снова позвонили.
    В кухне и гостиной горел свет. Поэтому делать вид, что никого нет, глупо. На пороге стояла крупная девушка в розовой ветровке и синих спортивных штанах. На вид молодая, но лишние фунты её старили.      
– Здравствуйте, извините за поздний визит, – у неё был красивый голос. Женственный. – Я ищу свою любимую собаку – Ланса.
    Девушка протянула мне листовку с фотографией и описанием.
– Чёрный пудель. Не карликовый, – продублировала она.
    Для приличия я рассмотрел объявление: «Впервые вижу. Простите, ничем не могу помочь».   
    Назад листовку девушка не взяла: «Если увидите Ланса, обязательно позвоните. Номер мобильного указан внизу». Своей тяжёлой походкой она отправилась к «пежо», припаркованному напротив моего двора.
– Стойте, – мне хотелось задать вопросы, которые возникли ещё неделю назад, – давно Ланс пропал?         
    Толстушка остановилась и повернулась ко мне в полоборота.
– Его украли вчера. Вытащили из машины, пока я ходила в магазин, – в её голосе прозвучала нотка обиды.
– Может, сам убежал? – логично предположил я.
– Издеваетесь? Мы восемь лет вместе, – она чуть не всплакнула, но сдержалась. – Я окно не закрыла, а то жарко было. Вот и утащили.
– А где это произошло? – моё любопытство разыгралось не на шутку.
– Рядом. В Нью-Сентер, возле больницы Генри Форда.
    Конечно, все в Детройте знают больницу именитого промышленника. Я и сам увижу её по правой стороне через тридцать минут, когда вкачусь на Джон Лодж Фриуэй.
– В магазин обращались? Там есть камеры видеонаблюдения?
    Девушка печально вздохнула: «На парковке не было свободного места. Я остановилась на По-авеню».   
– Понятно. Удачи вам, – я махнул ей на прощание.
    Входная дверь закрылась, незнакомка уехала.
    «Солидный пёс, так просто не забрать. Привлечёт прохожих лаем, может покусать. Сначала усыпили».
    Что ж, пора. Родинка, кепка, перчатки, спортивный костюм, пистолет, карточка с изображением червяка. Дождь закончился больше часа назад, повсюду витал призрачный туман. Грязь на автомобильных номерах «бьюика» давно засохла, что являлось бо;льшим гарантом надёжности. 
    Через шестнадцать минут я съехал с Запад-Форт-стрит на 24-ю и остановился возле пустующего помещения (соседствующего со зданием по прокату грузового оборудования), не доезжая до перекрёстка с Запад-Джефферсон-авеню.
    Мост Амбассадор, словно в фильме по повести Стивена Кинга «Мгла», уходил в неизвестность. Волнительная картина для людей с богатой фантазией.   
    Я аккуратно выглянул из-за угла. Фонарных столбов поблизости нет, но на дальней стороне, под навесом, горит огонь. Бездомные притащили какую-то бочку и сделали из неё печь. Я решил подойти ближе. В тишине изредка потрескивал огонь, да толстые капли смачно шлёпались с проводов и крыш на асфальт.
    Около бочки никого не было. На стене бесновались тени, порождаемые танцующим пламенем. Между пожарным коробом (с песком) и ограждением растянулся спальный мешок. Я обернулся вокруг своей оси – никого.
    Кто-то закряхтел и пошевелился. Из-под груды мусора показалось заплывшее одним большим кровоподтёком лицо с длинной бородой, перепачканной джемом.   
    Обладатель таких прелестных примет открыл рот, но не успел ничего сказать. Я, мгновенно сориентировавшись, вынул Ремингтон 51 и совершил два выстрела в грудь. Червь, немного поизвивавшись, затих. Выстрелы под открытым небом прозвучали в разы сильнее, чем в доме. Чёртово эхо.
    Методичными движениями я разгрёб мусор и отыскал левую руку, вложив в неё карточку. Никто из соплеменников не спешил товарищу на помощь. Славно. Нарочито медленным шагом я добрался до машины, нырнув в тёплый салон. Рванул с места по Запад-Джефферсон-авеню, оттуда через 23-ю вернулся на Запад-Форт-стрит, чтобы не разворачиваться. Честно сказать, по сравнению с первым разом я был абсолютно спокоен.
                ***
    Вторник. Весь завод стоял на ушах. Не успел я зайти в раздевалку, как ребята поинтересовались очередным независимым мнением по поводу случившегося. Когда коллеги узнали о моей неосведомлённости, принялись подсовывать свои телефоны с загруженным видео. В поисковой строке значилось – «Новости Детройта».
– Это что? – уточнил я.
– Ну ты даёшь. Сегодня ночью под мостом Амбассадор взорвали бомжей. С десяток трупов, – ответил Макс.
    Моя голова в миг потяжелела: «Да кому они сдались?»
    На экране мини-репортаж с места событий. Пожарные заливают пеной угол того самого заброшенного здания на углу 24-ой и Запад-Джефферсон-авеню. Женский голос за кадром взволнованно докладывал: «Предположительно, взрывное устройство было подброшено в бочку, возле которой ютились бездомные, между 23:00 и полуночью. Правительство Детройта уверено, данный теракт совершён общественной группой «Чистота», и направлен против строительства канцерном «КЕО» перерабатывающей фабрики на берегу одноимённой реки. Отметим, пока вину за содеянное на себя никто не взял». Оператор сменил ракурс, показав ограждённую стройплощадку. «Эксперты также не отрицают возможность случайной гибели людей по статье: «Неосторожное обращение с огнём»».   
    Я вернул телефон Юсуфу. Ребята продолжали рьяно делиться своими догадками, но я их уже не слушал. Без сомнения, это то самое место. От расстройства я присел возле первого попавшегося шкафчика.
    Что же получается? Перепачканная джемом физиономия сгорела. От моей визитной карточки не осталось и следа. Теперь копы не смогут связать это убийство с убийством мамаши Бейли. Да и две пули от Ремингтона ушли «в молоко». Изучать тела бездомных после взрыва, скорее всего, не станут. Сначала обида, а потом и злость заполнили образовавшуюся внутри меня пустоту. Бездомные – такая лёгкая цель, а мне хотелось побыстрее совершить три убийства, чтобы (по всем учебникам ФБР) считаться серийным. В наборе была ещё карточка с тараканом. Возможно, она заменит в моей философии червя? Вполне.
    Из мучительных раздумий меня вывел озабоченный голос Марти. 
– Грег, пойдём. В комнате отдыха тебя ждёт полицейский, – выпалил бригадир.
    Меня словно припечатало кувалдой.
– В чём дело? – казалось, стук сердца заглушал мои слова.
– Ты мне скажи, – Марти пожал плечами. 
    Мы шли вдоль вытянутого коридора, украшенного различной офисной документацией: сертификатами, стандартами качества, иерархической структурой завода и огромными цветными плакатами, которые никто никогда не читал.   
    «Полиция вычислила меня? Так быстро? Тот мальчик на велосипеде, что заметил, как я выходил с заднего двора на Аткинсон-стрит. Может, он видел меня раньше? На заправке или в магазине? Надо было охотиться в районе подальше. В Ласаль Гарденс, например».         
    За столом, со сверкающими (от донышек кружек) кофейными отметинами, сидел маленьких размеров брутального вида коп. Слегка вытянутое лицо, резкие черты, первые признаки облысения. Брюс Уиллис.   
– Мистер Хьюз, доброе утро, – незнакомец встал и протянул руку, – детектив Вит Такер.
– Здравствуйте, – робко ответил я.
– Присаживайтесь, это не займёт у нас много времени, – тактично предложил детектив.
    «Если бы меня в чём-то подозревали, скрутили бы немедля. Без любезностей».
– Вы дружите с Дастином Бейли? – коп открыл бумажную папку, лежащую перед ним.
– Дружим… Нет.
– Странно, – детектив перелистнул страницу, – многие на производстве утверждают, что частенько видели вас вместе после работы.
– Ах, это… – выдохнул я, – одно время я подвозил его до дома. Мне по пути.
– Вы общались помимо завода?
– Никогда, – произнёс я чуть громче обычного.
– Вы знали, что Дастин торгует наркотиками?
    Такого прямолинейного вопроса я не ожидал и растерялся.
– Нет.
– Он предлагал вам или вашим друзьям купить у него товар? – выяснял Такер.
    «Как-то раз в моей машине Дастин достал пакет с «травой». Пытался забить косяк, но я запретил».
– Нет.
– Вы когда-нибудь переступали порог его дома?
– Нет.
– У него есть собака?
– Не в курсе.
– Может, бигль?
– Говорю же, не в курсе.
    «Копы нашли листовку».
– Вы знакомы с его матерью?
– Нет.
– Дастин разговаривал с вами о ней? – Такер перелистнул ещё страницу.
– Нет.
– Когда вы видели его в последний раз?
    Среди пулемётной очереди вопросов возникла пауза.
– Уволился он с месяц назад. Мы виделись примерно ещё недели за две до этого, – прикинул я.
– Сотовый с собой?
– Да.
    Аккуратным движением Вит извлёк из внутреннего кармана пиджака телефон, запечатанный в целлофановый пакет (для улик).
    «Уиллис, наверное, бывший военный. Выправка, чёткая дикция».
– Если хотите сотрудничать, то продиктуйте свой номер, – в его голосе прозвучала высокомерность.
    Я в очередной раз напрягся.
    «Телефон Дастина. Пробивает контакты».
    Через три секунды, после того как детектив закончил набор цифр, завибрировал мой «редми». Такер привстал, взглянув на экран. «Неизвестный номер». В телефонной книге Дастина я также отсутствовал.
– Спасибо за помощь. Если он вдруг объявится, звоните. Дастин Бейли очень опасен. В минувшую пятницу он дважды выстрелил в свою мать. В свою уже умершую мать.
– В смысле «умершую», – недоумевал я. 
– Видимо, наркотики доконали его. Марта умерла от инфаркта за сутки до поражения грудной полости извне.
– Вау, – только и вырвалось у меня. 
– Всего хорошего, мистер Хьюз, – попрощался Такер, – не вляпывайтесь в истории.
    Меня словно облили ледяной водой. По периферии тела проскочил обжигающий импульс, после застрявший в кишках. Мир издевается надо мной? Я убил бездомного, который вскоре разлетелся на тысячу частей. Я убил старуху, которая стала мёртвой ещё до моего прихода.   
    Мёртвой. Так вот чем там пахло.   
    Полиция Детройта не ищет никакого серийного преступника. Нет ни общего почерка, ни связи между телами. Если бы я хотел сохранять свои преступления втайне, сегодняшнее положение стало бы моим звёздным часом. Я не получаю удовольствия от содеянного, не хочу убивать десятки людей из года в год, оставаясь незамеченным. Они просто должны принять свою ничтожность.
    Что я несу? Какую-то религиозную хрень. Кажется, я начал подрожать Джону Доу из фильма Дэвида Финчера «Семь». Начал? Или копировал изначально? Побуждающим фактором для Доу являлись грехи, для меня – образ жизни. Присяжные скажут: «Он пересмотрел телевизор».
    Надо взять себя в руки. Вспомнить того же Теда Банди. За время судебных разбирательств Банди успел совершить два побега: выпрыгнул из окна библиотеки, пока изучал там юридические книги для защиты в суде, а после второго ареста похудел и протиснулся в проделанное в потолке отверстие.
    Он не остановился.
    Все мои труды, начинания, идеи сошли на нет. Так запросто, по вине случайных обстоятельств. Не могу поверить, что всё придётся начинать сначала.
– Грег. Раз тебя не упрятали за решётку, тащи свою задницу на конвейер, – грубо прошипел Марти, заглянув в комнату отдыха.
    Я молча встал из-за стола, не пытаясь пререкаться. Понуро побрёл в служебную раздевалку.
    «Осилит дорогу идущий».

                Скарабей
    Последующие несколько дней я находился в творческом кризисе. Идеи вроде бы были, но браться за их реализацию не хватало сил. Карточек с урока биологии на моём столе поубавилось, но мотивации это не прибавляло.   
    Мне нужно как-то реанимировать свою карьеру последующим убийством, переплюнув сразу оба незасчитанных.
    На работе пришлось взять больничный. Из-за вороха мыслей не получалось сосредоточенно осуществлять механический труд. Домашние посиделки – вот панацея.   
    В четверг и пятницу погода окончательно испортилась. Косой дождь с перерывами барабанил в окно. Подходящие условия, чтобы совершить дерзкое преступление. Правда, мокнуть нет желания.   
    В пятницу днём меня сморило. Волнующий сон, подёрнутый волшебной белизной, предстал перед глазами. Я написал детективную историю. Не такую, как Роберт Грейсмит о Зодиаке, с другой стороны. Как Нуэль Эммонс о Мэнсоне. «Чарльз Мэнсон. Подлинная история жизни, рассказанная им самим». Автограф сессии, плакаты. Внезапно ко мне подошла женщина с лицом моей матери и закричала: «Это не твоя жизнь. Чужая!»    
    Я проснулся в поту. Голова раскалывалась. Конечно, я находился на старом диване по своему адресу Гладстон-стрит 2302. Разбитое зеркало в шкафу напротив ужасающей трещиной (на стекле) разделило мою фигуру надвое. Я совсем запутался. Я такой же, как все. Богатство, признание – вот истинные мотивы. Реже – месть. Остальной мистический хоровод нужен лишь для отвода глаз. Придать значимость тому, чего нет.
    Люблю смотреть телевизор в комнате с выключенным светом. Возникает некая утешительная обстановка, хотя некоторые говорят – от этого портится зрение. С экрана на меня смотрел изворотливый Брендан Фрейзер. «Мумия». Первая часть. Лучшая.
    Озарение наступило, когда толстый алчный араб набирал в сумку священных жуков. Точно – «Скарабей»! Жадный жук, скатывающий навозные шарики для подземной кладки. Чем больше шар, тем пристальнее внимание самок. Не так уж и далеко мы ушли в развитии от иных форм, существующих в природе.
    Дремоту как рукой сняло. Где найти столь состоятельного человека пятничным вечером в Детройте? В службе инкассации? Это же не история Джеймса Хэдли Чейза («Весь мир в кармане»), в самом деле.
    В Казино! Неудачников, без надобности испытывающих фортуну, видно издалека. А вот состоятельный человек вполне подходит. Кто знает, какой «шишкой» он может оказаться? Друг мэра? Почётный гражданин города? Идея показалась такой толковой, что у меня открылось второе дыхание.
    Казино Гриктаун, Мичиган, Бровада расположены кучно, на востоке Даунтауна. В плане логистики Гранд Детройт, несомненно, привлекательнее. В данный момент маскировка не требуется, просто присмотрюсь.
    На часах было около 22-х, когда я запрыгнул в серебристый «бьюик». Не мог не заметить, из-за обильного дождя грязь смыло с опознавательных знаков автомобиля. Как символично.
    До азартного дома четыре мили – одиннадцать минут пути. С учётом пятничного движения (тусовщики бросают свои дела и отправляются по злачным местам) все семнадцать.
    Я не спеша вырулил на 14-ю. Слегка приоткрыл пассажирское окно. Хотелось свежести. Под песню Майкла Джексона «Smooth Criminal» выкатился на Запад-Гранд-Ривер-авеню. Светящейся вывеской меня поприветствовал магазин спиртных напитков «У Базиля» (ликёр, пиво, вино). Далее промелькнуло заброшенное здание, ставшее полотном для уличных художников, затем второе (со стены на меня смотрел Мухаммед Али). С третьего – Дева Мария, сложив руки в молитве.
    Отель «Мотор сити» с элегантно стилизованной вывеской – островок богатства среди окружающего запустения. Потом снова «полоска» пустующих складов и помещений. Съезд на 3-ю авеню и я по адресу.         
    Всё как-то сразу не заладилось. Парковка для клиентов находилась под развлекательным комплексом. Затаиться на открытом месте, чтобы просматривать выход, по факту невозможно. Да и куда смотреть? Как узнать, кто именно выходит из казино, а кто из отеля? Отыграв, белые воротнички усаживаются в свои авто, мгновенно растворяясь в ночи.
    Конечно, можно попытать удачу в другом месте. А если там такой же расклад? (Что вероятнее всего). Тем более я уже настроился. 
    Первый парковочный талон (на час) – бесплатный. Это меня немного успокоило. Значит, до 23 часов я должен выбрать подходящую жертву, которая притом покинет казино. Иначе как я узнаю, где она обитает?            
    Игровой зал напоминал тематическую вечеринку. Голубые и светло-фиолетовые лампы, переливающиеся огоньки и искры преобразили каждого клиента, наложив магический отпечаток. Знал бы – оделся поприличнее.
    Сногсшибательные красотки в коротких платьях и на длинных каблуках вскружили мне голову. Почему я тут раньше не бывал? Увидев в баре ценник, вспомнил. Обидно до слёз. А ведь я не считал всех кругом зазнавшимися павлинами, и сам хотел стать одним из них. Не пить дешёвое пиво с чипсами, не вкалывать на тяжёлой работе, не смотреть телик, не прикидывать: если сегодня переберу двигатель «риверы», завтра не смогу оплатить жильё. 
    Нет, ловить сочком «бабочек» всё же не стану. Мне бы их не убивать, а … Надо пойти в туалет, умыться. Чувствую, щёки залились алой краской.
    В уборной битком, кое-как протиснулся к умывальнику. После воды, кажется, узоры на щеках заиграли новыми цветами. Дерьмо. Я уже собирался выйти на свежий воздух, когда в переходах между залами столкнулся с ним. Высокий, стройный, плотного телосложения брюнет, на вид лет 35-40. Обтягивающая водолазка подчёркивает развитую мускулатуру (но не перебор). Запоминающиеся черты лица, изящные очки в позолоченной оправе. «Я как бы и хожу в спортзал, и читаю книги». Ненавижу таких везунчиков, которым от природы достаётся всё. На чистом лице ни родинки, ни шрама. Рукава красавчика закатаны по локти. Элегантный образ завершают навороченные часы с выпуклым циферблатом.
    Я занялся слежкой (до окончания бесплатной парковки ещё тридцать восемь минут). Вообще, интересно наблюдать за кем-либо. Становишься героем рассказа Эдгара Аллана По «Человек толпы». Персонаж (от лица которого ведётся повествование) замечает через витрину кофейни странного старика и решает следовать за ним. Человек уходит от рассказчика через рынки и магазины, не покупая ничего, в самую ужасную часть города. Преследование длится в течение вечера и следующего дня. Рассказчик заключает, что старик «прообраз и воплощение тягчайших преступлений», который не может остаться наедине с самим собой. Может, среди этой роскоши, кто-то и прячется от себя, заглушая неугомонный голос в уязвлённом мозгу? Кто знает.
    Красавчик не пил. Трижды подходил к рулетке, но неудачно. Постоянно поглядывал на время. С девушками не знакомился. Гей? Так даже лучше, сегодня представители секс-меньшинств значат не меньше сенатора.
    Ровно в 23 часа он быстрым шагом устремился к выходу. Прямо по коридору, затем вниз по лестнице, на стоянку. Любой обученный определённым методикам человек с лёгкостью вычислил бы «хвост» в моём лице. Но «скарабей» ни о чём не подозревал.
    На парковке приглушённый свет и эхо. Снуют люди, гудят моторы. Повезло – нам в одну сторону. Мой «бьюик» стоял ближе, я второпях уселся за руль, всматриваясь в проезд. Так. Так. Вот! Выезжает. Чёрный «бентли континенталь» образца 2016 года. Отличный агрегат! Пристраиваюсь сзади. Возле шлагбаума небольшая заминка – оплачивает.
    Выруливаем направо (я приехал с противоположной стороны) на Багли-стрит, через перемычку на Джон Лодж Фриуэй. Знакомая трасса. Движение было мало оживлённым. Он оказался порядочным водителем и не превышал лимит скорости в 55 миль. В противном случае, с лёгкостью улизнул бы от меня.
    Скорость, трёхполосная дорога, отель «Мотор сити», теперь уже по левой стороне. Преследовать человека на автомобиле не менее увлекательно, чем пешком. Я даже не стал слушать радио, чтобы не потерять концентрацию. Ждал очередного дорожного ответвления. Так и есть, 4с. Вирджиния-Парк-стрит, деловой район Нью Сентер.
    Шпионить стало тяжелее. Надвигающаяся ночь, отсутствие уличных фонарей, петляющий среди жилых домов «бентли». Свет фар выхватывал из темноты случайных прохожих и редких постояльцев, отдыхающих на лужайках. 3-я авеню – Делавэр-стрит – Бетун Корт.
    Автомобиль, медленно ползший по дороге, прижался к обочине напротив парка Паллистер. «Заметил?» Я припарковался на повороте. «Скорее всего, он тут живёт». Прошло семь напряжённых минут. Красавчик на «бентли» притих, в салоне мрак. За всё время мимо нас проехала одна машина – белый фургон (вроде «фольксваген»).
    «Может, кого-то ждёт?» К машине никто не подходил, двигатель зажужжал, «бентли» начал движение. Дальше происходило нечто непонятное. Красавчик принялся ездить кругами, будто что-то потерял. Запад-Бетун-авеню – 3-я авеню – Лотроп-стрит – 2-я авеню (с другой стороны парка Паллистер, мимо детского сада) – Запад-Филадельфия-стрит. Наконец снова остановка, на этот раз возле парка Пэт Лейн. Мы простояли на обочине около десяти минут. Вновь ничего. «Странно». Дальше опять по 3-й авеню до пересечения с Делавэр-стрит.
    «Бентли» припарковался на подъездной дорожке шикарного кирпичного дома (Делавэр-стрит 747) в 00:04. Красавчик ставил авто на сигнализацию. Явно обеспеченный, такого я и искал.   
                ^^^
    Суббота. Между нашими домами (моего и красавчика) не более семи минут на машине. Очень удобно. По дьявольскому совпадению ближайший обратный путь пролегает через Клэрмаунт-авеню (мимо дома убиенной старухи Бейли). Расположение царства «скарабея» удобнее во всех аспектах, чем «улиткина» ракушка. Во-первых, широкая улица. На Делавэр-стрит можно свободно припарковаться и затеряться среди соседских автомобилей. Во-вторых, у красавчика угловой дом. Я так же могу оставить машину на смежной 3-ей авеню и вести наблюдение оттуда.
    Прекрасное летнее утро. Чистое, солнечное. На часах 7:05. Выпив зелёного чаю (молочный улун) с ореховыми вафлями, я взялся за дело. Необходимо как можно больше узнать о красавчике. Женат? Есть ли дети? При определённом раскладе, убийство придётся совершить не по домашнему адресу. Надо было кольцо в казино проверить. Не догадался.
    Ввиду сложившихся обстоятельств, я решил поторопиться и собрать все необходимые данные как можно скорее. На заднем сиденье лежала стопка «собачьих» объявлений, на щеке красовалась родинка, на голове кепка. Время раннее, сначала немного понаблюдаю, возможно, часть вопросов отпадёт сама собой.
    «Вы не видели Люси? Я так по ней скучаю. Может, ваши ребята встречали? Люси просто без ума от детей».
    В баке достаточно бензина. Погнали. Выруливаю на 14-ю, через минуту включаю левый поворотник. Теперь по Запад-Евклид-стрит, пока не упрусь в 3-е авеню. Узкая улица, пустая дорога. Строения-клоны мелькают одно за одним. По правой стороне зеленеет самодельный парк «360» (обустроенный неравнодушными жителями нашего района), именно возле него я заметил чёрный «бентли». Номера те же, сомнений нет. Время на магнитоле – 7:40. «Ранняя пташка».
    Втыкаюсь между машинами на противоположной стороне улицы. «Странно, здесь ни магазинов, ни торговых центров. В гости приехал?» Я начинаю суетиться. «Выйти, осмотреться? Остаться ждать?» Нет хуже отравы, чем сомнение.
    Вот он! Спортивные штаны, синяя футболка в цвет, очков нет, часов тоже. Волосы повязаны жёлто-зелёной банданой. У него что-то зажато подмышкой. Парик? С быстрого шага красавчик переходит на лёгкий бег и запрыгивает в своё авто. Мгновение спустя стартует с места.
    Я замер в оцепенении. Преследовать его на такой скорости – всё равно что выдать себя. Ладно, из штата не смоется. Заглушил мотор и поставил на ручник. Какого хрена происходит с этим парнем?            
    Иду по пешеходной дорожке вдоль парка. Изумрудная трава маняще переливается на свету.  На лужайке галдит многочисленная группа афроамериканцев. «Наверное, собрание». Детей штук десять, возрастом от года до пятнадцати. Взрослых меньше, человек семь. Танцуют, поют. «Прекрасные соседи».
    Неожиданно кто-то сзади коснулся моей ладони. Я инстинктивно вздрогнул и обернулся. Передо мной стояла африканская девочка лет шести. Выразительный взгляд, дутые щёчки, рыжие дреды.   
– Мистер, мистер, – запищала она, – вы не видели мою Сью.
    «Смешной голосок».
– Ты потеряла сестричку? – спросил я, – может, она там? – я указал в сторону шумной компании.
– Нет, – малышка топнула ножкой, обутой в рваную сандалию, – моя собачка. Пекинес.   
– Гуляет где-нибудь.
– Я её к дереву привязала, а теперь вот, – девочка протянула мне потёртый ошейник, – папа меня убьёт.
    И тут я прозрел. Волосатый белёсый парик. Нет. Не может быть! Он на завтрак омаров ест, зачем ему шавка? 
– Луи-и-и-за, – со стороны парка прозвучал громогласный голос.
    Видимо, отец ребёнка заприметил своё чадо в обществе незнакомого «снежка».
– Страшная у вас бородавка, – высказалась девочка, – в школе дразнили?
– Луи-и-за! – в голосе звавшего чувствовалась нарастающая тревога.
– Мне пора, – только и выдавил из себя я.
    Вернулся к «бьюику». Не хватало напороться на банду разъярённых хулиганов в «чёрном квартале». «Саймон говорит».
    Быстро перепарковался на параллельную Вирджиния-Парк-стрит. Надо что-то решать. Жаль, Ремингтон и карточку со скарабеем я оставил дома. Застигнуть красавчика врасплох, заявившись к нему по горячим следам – отличная идея. Если этот тип ворует животных – значит, у него нет семьи. Или он отправил домочадцев к родственникам? А он точно поехал к себе? Проверим.
    Через три минуты «ривера» катился на нейтралке по 3-ей авеню. Так и думал, сукин сын вернулся в родные пенаты. Навряд ли он успел сунуться куда-нибудь ещё за такой короткий промежуток времени.
    Прогуляюсь. Составлю карту местности.
                ^^^
    Зачем ему собаки? На органы? В пищу?
    Не так.
    Зачем ему воровать чужих питомцев средь бела дня при таком благосостоянии? Логично предположить – мозаике не достаёт пазлов, отчего общая картина не сходится. Теперь понятно, почему он ночью кружил возле парков. Выискивал непутёвых собаководов.
    Меня даже передёрнуло.
    Казино для таких как он – скорее привычка, чем роскошь. Субботним вечером он обязательно прибьётся к игровому столу. Социальный статус важнее личностных предпочтений. Я в это время проберусь в дом. Со стороны 3-ей авеню (между строениями, в направлении Сьюард-авеню) притаилось подвальное окошко. Маленькое, вросшее в землю. Завешенное тёмной тканью. Решёток нет.
    Если в предыдущие разы мне не сиделось на месте, в ожидании когда наступит пророческий час, то сегодня я с отвращением смотрел на часы. Никакого толкового плана, сплошная импровизация. 
    В 21:30 я тронулся с Гладстон-стрит. Сам знаю, что нападать в выходной опаснее, чем в будни. Но крошку Сью похитили утром, а ждать ещё два дня не хочется. Разыгравшееся любопытство требует немедленных ответов, тем более в понедельник меня ждут на заводе.
    Я остановился напротив закоулка, между домами. Огляделся – никого. Подъездная дорожка пустует. Фонари освещают проезжую часть, в само;м закоулке правит тьма. Быстро пересекаю тротуар и ныряю в облако устоявшихся запахов. Кто-то припрятал за углом биотуалет, чуть дальше учредили огромный мусорный контейнер. Ну и вонь. Обратная сторона успеха.
    Двор красавчика оберегает деревянный забор, с лёгкостью его преодолеваю. В какой-то момент моя голова возвышается над окружающими изгородями. Спрыгиваю. Пригнувшись, крадусь по самому ровному газону в своей жизни. Возле окошка встаю на колени. Вздрагиваю – где-то дальше по улице на полуслове громко включается музыка. «Psycho Killer». «Фа – фа – фа – фа – фа – фа – фа».
    Расстёгиваю молнию ветровки, чтобы замотать в материю рукоятку Ремингтона. Так звук от удара станет глуше. Раз – два – три. Мне показалось, вся округа слышала жуткий звон. Мало разбить окошко, надо ещё и расчистить раму от осколков, иначе точно вскроешься. Раз взялся за дело, медлить нет смысла. Спустя тридцать секунд стеклянная крошка усыпала мои кроссовки.
    Я не стал прислушиваться, дабы не передумать. Отодвинул ткань, скрывающую внутренности помещения от посторонних глаз. Ни черта не видно! Быстро лёг на землю, спиной к открывшемуся проходу. Медленно сполз вниз, придерживаясь руками сначала за траву, потом за раму. Высоты моего роста не хватало, ноги беспомощно повисли в воздухе. На свой страх и риск я спрыгнул. Отбил пятки, после осев на пятую точку.
    В подвале явно кто-то был. Я услышал прерывистое дыхание и пошаркивание. Искать выключатель, проникнув в чужие владения, немыслимо. Встроенный в «редми» фонарик осветил приличных размеров комнату. Кожаный диван вдоль стены, маленький резной столик и, собственно, из аутентичных вещей всё. Кругом лишь куски ткани, укрывающие вещи, словно антиквариат в старинном замке. Я в недоумении пятился, пока не наткнулся спиной на металлический выступ.
    Из стены выпирал стальной каркас, навроде перекрещивающихся лямок за спиной зануды. Из пазов на полу торчали деревянные палки. Я потрогал, надёжно закреплены. Присмотрелся: каждая жердь обвита нейлоновой верёвкой, с петлёй на конце. Внутри каркаса болтался шнурок, с привязанным к нему теннисным мячом, облезлым и выцветшим. Какого хрена?
    Я стянул покрывало. Так и есть, золотисто-коричневый терьер, наряженный в бальное платье. Плотный намордник, прикрытые глаза. Я продолжал стягивать простыни – одну за другой. Здесь был чёрный пудель, бигль, утренний пекинес… Девять штук. Каждая из собак в предобморочном состоянии, в женском наряде. Вечернем, облегающем…
    Комок отвращения подкатил к горлу. Я склонился отдышаться над столом. Под руку попались флаконы. Много флаконов. «Ксилазал». «Облегчение проведения процедур и операций». Тут же лежали упаковки со шприцами. Сукин сын. Накачивал собак, ставил к стенке, обездвиживал посредством верёвок и… Господи. Больной ублюдок!
    Изначально я собирался выйти из подвала и укрыться в одной из комнат, там же совершив нападение. Теперь всё изменилось. Надо сваливать. Я окинул клетки взглядом, все с навесными замками. Может… Как в фильме «Ночь живых мертвецов» 1990-го года, ключи висят на видном месте, над столом. Пошарил – пусто.
    Дерьмо! Отсюда я не достаю до окна под потолком. Стерва-паника набросила на плечи лёгкий плед. «Думай, думай». Я убрал телефон в карман, схватил стол и потащил через всю комнату. На пол летели флаконы, бутыли, жгуты. Ножки противно царапали паркет. Какая тут осторожность, быстрее бы смыться. Вдруг заметил – на клетке Ланса шпингалет, а не замок. Бедняги…
    Стол упёрся в стену, я в миг запрыгнул на крышку. Прощальный взгляд. Секундное замешательство. Твою мать. Сдвигаю защёлку, Ланс в полудрёме. Вытаскиваю его из клетки, подсовываю руки под голову и нижнюю часть туловища. Тяжёлый, гад. 
    Я упорно кряхтел, из последних сил выталкивая пуделя в окно. Есть. Адреналин беспрерывно обогащал мою кровь, что придавало энергии мышцам. Больше я так в жизни не подтягивался – никогда.      
    Встречный ветер вызвал мурашки, обдувая взмокшее лицо. Ланс, как же я с тобой через забор перелезу? Пёс судорожно дышал. В перчатках было неудобно, но я отстегнул тугой намордник. Хрен с ним, я решил прорваться через парадный вход. Пробежал мимо крыльца, плечом сорвав декоративную дверь с петель. На меня уставилась молодая парочка, обнимавшаяся возле стройного дуба.
    Последние метры и четвероногий друг расположился на заднем сиденье. Руки отваливались. Я рухнул в «бьюик», немедля выжав газ.
    Мы неслись по вечерним улицам Детройта. Свет снаружи периодически просачивался в салон. Я ещё раз взглянул на пуделя: «Хреново выглядишь».
    На нём было розовое платье с рюшами.
                ***
– У тебя есть младший брат? – хмурясь, спросила Дженис, – протягивая мне картинки с насекомыми.
– Нет, – я взял паузу, – давняя история.
– Дети? – она не сводила с меня глаз.
– Только от тебя, – я с дерзкой ухмылкой обнял свою возлюбленную и страстно поцеловал.
    Что-то упёрлось мне под колено: «Эй, Ланс, отстань. Я занят». Верный пёс тоже лез обниматься.
                ***
    Пять месяцев назад я вернул той очаровательной «помпушке» её собаку. Благо листовка с контактным номером пылилась в машине (сами знаете для каких целей). Её зовут Дженис. Она классная и мы живём вместе. 
    На заводе Detroit/Hamtramck Assembly хорошие новости. Марти повысили. Новоиспечённый начальник смены сиял: «Тонна заказов. Сокращение отменяется, грядёт плановое повышение заработной платы». 
    После крайней июньской вылазки я отошёл от дел. В том подвале таилось истинное зло, к которому я себя не причислял. Чуждая этому миру субстанция, сокрытая внутри вполне земного сердца, вырвалась и победила своего обладателя.
    Пару раз я проезжал мимо Делавэр-стрит 747, туда уже заселились другие жильцы. Красавчик незамедлительно сменил адрес. Он, верно, испытал шок, увидев по возвращении, во что превратилась его комната развлечений.
    Вскоре Дастина Бейли нашли повешенным в одной из съёмных квартир, по слухам, в предсмертной записке было сказано: «Мама, я всегда тебя любил. Мама, я иду».
 




    «Сколько не взбирайся на чужую колокольню, влезешь на свою».
    

 
19.08.20 – 25.09.20

Зобов Сергей.