В. Набоков о загадочном читателе и Загадка Пушкина

             В.Набоков о загадочном читателе и Загадка Пушкина.

                ***

                Загадочный читатель.

         Владимир Набоков в широком кругу читателей более известен как писатель-романист, менее как поэт, но еще менее как писатель-эссеист, можно сказать, даже мыслитель. Скажут, мол, В.Набоков -- мыслитель?, мол, что за нонсенс. К возражению: но разве утонченному эстету и Поэту не дано быть мыслителем, разве для изображения Текста Мысль не нужна. Вопрос (сквозь полемику с Набоковым) и даже не риторический, и даже не только для кружка филологического, но для философских дискуссий. Скажут, мол, в наш-то век, да "философы"-мыслители, не смейтесь, грешно смеяться над 21-м веком (с иронией).

        Вл.Набоков известен как своеобразный писатель-эстет, но не менее своеобразна мысль В.Набокова в эссеистике, которая мне напоминает, в чем-то, стиль мысли В.Розанова, т.е. отрывочность и четкая детальность заметок, в то же время, с другой стороны, афористичность языка, т.е. предельная сжатость Образа. И только вообразите, какова тогда сила притяжения для, как говорит Михаил Бахтин, "мысли о мысли", т.е. для бесконечного числа сечений в интерпретации. И вот тут-то открывается своеобразное видение В.Набокова о читателях (множественности) и читателе (единичном-одиноком).

        Например, как Такое:
       "самый лучший читатель -- это эгоист, который наслаждается своими
находками, укрывшись от соседей. Охватившее меня в этот момент желание разделить с кем-то свое восхищение поэтом, в сущности, чувство опасное,
не несущее ничего хорошего выбранной теме. Ведь чем больше людей читает книгу, тем меньше она понята, словно от ее распространения ее смысл теряется.
Произведение показывает свое подлинное лицо, как только стихнет
первый всплеск литературной известности..."
                (Вл.Набоков "Пушкин, или Правда и правдоподобие" (1937))

        Другими словами, если интерпретировать мысль В.Набокова, то неизменный Смысл книги, или Текста, сохраняется, если читателей единицы, причем так, избранных, т.е. отсюда, возможна такая мысль, что множественность читательской аудитории не должна заслонять своим "воробьиным говором" единичность мысли избранных интерпретаторов-"апостолов" (чего?), т.е. Смысла текста. С одной стороны, можно согласиться с таковой позицией В.Набокова, т.е. некоей аристократической автономностью избранных, т.е. подлинных и достойных "читателей-интерпретаторов", которые как бы ограждают "святыню" от свинства некоторых циников из толпы. С другой стороны, настораживает некоторая кастовость таковой позиции, т.е. возникает подозрение в исключительности автономности спецов какой-либо сферы творчества. Здесь я за демократичность, т.е. за бесконечность путей в постижении, здесь я за уникальность самородков, которые всегда были отверженными обществом спецов. В чем же "золотая нить" между множественностью и единичностью?, между... Но здесь есть предел опасности перехода сфер, например, из сферы литературоведческо-филологической в сферу богословскую. Но в чем же тогда суть "золотой нити" Мысли, сквозящей между...? 

        С иронией о мысли В.Набокова из "Подполья": наверное, "Прозарушник", таким образом, не входит в идеал читателя по Набокову, т.е. слишком болтлив о своих находках, открытиях и тайн эстетических наслаждений. О, здесь Такое открывается "Подполье", говоря о эстетических наслаждениях, жуть просто (с иронией). Мне почему-то чудится (а может и нет, кто знает?), что идеальный читатель Владимира Набокова оченно-оченно совпадает по умонастроению с антигероем "Подполья" Федора Михайловича, а?.. Такие откровения, просто фантастика!

        И вот тут открывается тема: совпадение противоположностей или В.Набоков и Ф.Достоевский сквозь сечение А.Пушкина.

                ***

                Загадка А.С.Пушкина.

        А.С. оставил нам загадку о самом себе, а значит о России и о нас самих, как выразил Федор Михайлович в знаменитой "Речи о Пушкине" 1880-го года. Невообразимо, но как далеки и размежеваны, казалось бы, взгляды Достоевского и взгляды Набокова о Пушкине. Но Такое видение лишь и только с одной стороны, с какой мы знаем о Достоевском, как писателе-мыслителе, открывшем Бездны этического в человеческом сердце и не только в веке 19-м и для века 19-го, как и знаем о Набокове, как писателе-эстете, выступающим в виде абсолютного антипода писательству Достоевского. С другой стороны, Образ Пушкина, как для одного, так и для другого, -- это священная тайна, как тайна Человека-Поэта. Безусловно, у каждого писателя своеобразный подход к тайне человека и его творчества. Но, здесь, у пушкинского Образа противоположности, как Достоевский и Набоков, совпадают: Пушкин для писателей есть тайна и тайна сия священна и притягательна своей непостижимостью. И здесь можно было бы перейти к гениальному богословию Бориса Вышеславцева, но все же речь про писателей. Роман "Дар" В.Набокова возможно интерпретировать в стиле отрицательного богословия в подходе к высшей ступени Священного, приближаясь к которой проступают слезы Откровения из потаенного уединенного чувства любви, т.е. роман как исповедь пред тайной священного. А чем творческий Дар человека не тайна, как и не священное?.. Тем более, когда в романе Набокова основная мысль сквозит о Пушкине, про Дар поэта. Между прочим, в художественных произведениях Достоевского, по-своему, прослеживается стиль негативного богословия, касательно образа Пушкина, когда посредством отрицательных героев о Пушкине говорится нечто негативное и профанное, то Автор, тем самым, подчеркивает свое видение о поэте сквозь иронию над мнением отрицательных героев, т.е. то, что говорится о Пушкине через отрицательных героев в произведениях, не есть подлинное, не есть Правда и даже не "правдоподобие".

        И вот тут интересно бы увидеть, чтО говорит Вл.Набоков о "Правде и правдоподобии", касательно образа Пушкина:

       "Я вовсе не хочу сказать, что век, в котором мы живем, расслаивается с
прозрачной волнистостью северного сияния. Так, можно было бы взять идею прекрасного, чтобы исторически проследить ее нравственные муки и сделать из этого что-то более живое, чем авантюрный роман. Как драматична судьба пушкинского
творчества. Он еще не умер, когда ограниченного ума критика Белинского
хватило для того, чтобы затеять с ним ссору. Нашли, видите ли,
что его недостаточно занимали события времени.Гегелевская философия у нас
плохо привилась. Однако ни на одно мгновенье не поблекла истина Пушкина,
нерушимая, как  сознание. Наоборот, кажется, дивный дух сейчас воцарился в мире.
Когда среди людей есть  Человек, то его лучезарное влияние стоит
лучших умов прошлого. Конечно, с обывательской точки зрения, может показаться,
что мир становится все хуже и хуже: это и надоедливый шум
заполонивших нас автомобилей, и страх перед катастрофой, которой
нас пугают газеты. Но взгляд философа, созерцающего жизнь,
искрится доброжелательностью, подмечая, что, в сущности,
ничего не изменилось и по-прежнему остаются в почете добро и красота.
Если же жизнь иногда кажется мрачной, то только от близорукости.
Для  тех, кто умеет смотреть, она предстает такой же
полной открытий и наслаждений, какой она являлась поэтам прошлого.
Честно говоря, задаешься вопросом, какой художник, проходя мимоходом,
вдруг превращает жизнь в маленький шедевр..." 
            (Вл.Набоков "Пушкин, или Правда и правдоподобие" (1937))

        Как говорится, снимаю шляпу пред искусством изложения Мысли в философском эссе Владимира Набокова. Казалось бы, у В.Набокова, да мысль, откуда ж быть? Именно, и Такая, что в изложении В.Набокова совпадает по сути с мыслью Достоевского. Вот чудо! И как же тут не воскликнуть восклицанием апостола Павла "непостижимы пути Твои!"

        В последних путях своих чувства и Мысль Вл.Набокова и Ф.Достоевского совпадают. Такое непостижимо! Такое не доказывается, но показывается своим отношением к Образу. Как "последняя песнь" Ф.Достоевского и "тайная песнь" В.Набокова про Пушкина.

                ***

                И последнее.
                (Из очерка 2013 года)

        Что здесь хочется еще подчеркнуть, а именно, что в "Вопросе о Пушкине" происходят некие "чудесные вИдения", как сопоставления того, что, казалось бы, несопоставимо. Так, здесь, я говорю о противоположных вИдениях в "вопросе о Пушкине", как вИдении Достоевского и Набокова. И вот тут открывается нечто "фантастическое", как то, что Пушкин в своем творческом образе способен примирить и сблизить, казалось бы, то, что никогда и никак непримиримо и духовно враждебно. Но на то Пушкин и есть "тайна и чудо", как по слову А. Карташева...

        Итак, я говорю про то, чтО и кАк Владимир Набоков заключает образ своего романа "Дар", в котором поставлен "вопрос о Пушкине" сквозь как бы общее вопрошание о творческом даре человека-пиита. И "вопрос", и взгляд Набокова устремлен не только вперед, в будущее, но вверх, в Вечное Поэта, как и в "Пушкинской речи" Достоевского, взгляд которого устремлен в Вечное Поэта.

        Так, роман Набокова "Дар" заканчивается таким вот и в таком вот поэтическом образе:

       "Прощай же, книга! Для свиданий - отсрочки смертной тоже нет. С колен поднимется Евгений, - но удаляется поэт. И все же слух не может сразу расстаться с музыкой, рассказу дать замереть... судьба сама еще звенит, - и для ума внимательного нет границы - там, где поставил точку я: продленный призрак бытия синеет за чертой страницы, как завтрашние облака, - и не кончается строка" (В.В. Набоков, с. 410, 2010).

        Сквозь образ Набокова Поэт удаляется от нашего видения. И вот как закончил свою "Пушкинскую речь" Достоевский, в которой нет окончательной поставленной точки в "вопросе о Пушкине", ибо:

       "...Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем" (Ф.М. Достоевский, с. 189, 2002).

        В "образе поэта" Набокова и в конце "фантастической" "Речи" Достоевского Пушкин ушел от нас, оставив после себя некую тайну и некоторые вопросы в творчестве, сквозь которые, возможно, нам откроется когда-нибудь ответ, как откровение слова Поэта... Пушкин ушел, но оставил о самом себе вопрос, как про Вечное Поэта, который по слову самого Пушкина Есть: "вечно тот же, вечно новый"...
 
               "Что в имени тебе моем?..

                Но в день печали, в тишине,
                Произнеси его тоскуя;
                Скажи: есть память обо мне,
                Есть в мире сердце, где живу я..."
                (А.С. Пушкин)