Философия техносферы. Год 1983

 из книги "Динамика пространства"

1983 (8/6)

 Модель архетипической психологии Д. Хиллмана

  Предшествующая модель архетипической и антиархетипической реальностей А. Корбена: mundus archetipalis и mundus imaginalis

 Как пишет сам автор:
 "Вторым после Юнга основоположником архетипической психологии является Генри Корбен (1903–1978), французский ученый, философ, мистик, интерпретатор философии ислама.
 Корбену принадлежит мысль (1971–1973) о том, что мир архетипов (mundus archetipalis) является также миром воображаемым (mundus imaginalis)"

 Отметим вначале у него два три важные идеи о модели Корбена.

  Цитата:

 "1.Это особый мир воображаемых реальностей, для исследования которого требуются иные методы и способности восприятия, чем для исследования духовного мира, лежащего за пределами этих реальностей или эмпирического мира обычного чувственного восприятия и наивных формулировок.
 2.Мир воображаемый предлагает онтологический способ определения архетипов психического как фундаментальных структур воображения или как существенно имагинативных явлений, трансцендентных миру ощущений, если не по виду, то по своей ценности.
 3. Их значимость заключена в их теофанической природе, в их виртуальности или потенциальности, которая онтологически неизменно выходит за пределы актуальности.
 Они должны являться в качестве феноменов, но являются воображению или в воображении."

 Комментарий

 1. Как видим, здесь предпринята робкая, еще не научно-концептуальная, а скорее интуитивная, со смешением понятий, вызванных эклектикой в использовании источников смысла, попытка обосновать действие трёх реальностей, якобы не описательных по сути, но онтологического характера, и в таком роде взаимодействующих:
  1. реальность "духовного мира", лежащего за пределами "этих реальностей" (2 и 3)
  2. особый мир воображаемых реальностей, психический мир архетипов, рассмотренных как "имаго"
  3. реальность "эмпирического мира обычного чувственного восприятия и наивных формулировок"

 Таковы "наивные формулировки" самого автора. Мы же легко узнаём в этой троице описание градаций самой описательной реальности, рассмотренной как тело-сознание человека, с его, как мы гипостазируем, тремя подразделениями (сферами, по определению Лакана).
 Рассмотрим их в той же нумерации (хотя по форме это "кольца Борромео", то есть диффузия)

  Наша модель:

 1. Небесные зоны
 2. Комплекс личности (включающий низшую зону небесную, зону субъекта и высшую зону земную в теле-сознании человека, а в коллективном теле-сознании человечества этой троице соответствуют: земные зоны, программа квазисубъекта Янус, небесные зоны)
 3. Земные зоны

   у Лакана соответственно:

 1. Сфера Символического
 2. Сфера Реального
 3. Сфера Воображаемого

 Как видим, существенное отличие определения структурного психоанализа Лакана, предшествовавшего архетипической психологии, в отношении явленных в теле-сознании человека образов ("имаго"), заключается в том, что у Лакана эмоционально-чувственно-наивное восприятие универсума, близкое к физическим телесному названо сферой Воображаемой, иерарахически низшей, а Корбен и Хиллман дают имагинативное определение средней сфере (у Лакана это Сфера Реального, в нашей модели эти рефлексивный комплекс личности), причем в этой модели она явно дана как рефлексивная, то есть это модель восприятия человеком окружающего мира как совокупности образов посредством восприятия себя (чистая рефлексия) как единого цельного образа, в котором разъятый мир отображается и как бы собирается из разрозненных частей воедино
 Таким образом, достоинства схемы Лакана в том, что он дает как бы внешнюю "картинку" тела-сознания, и это проявление дискретного мировоззрения.

 Напротив, архетипическая психология имитирует взгляд на тело-сознание и его деятельность (и это уже не классическое сознание, а образ, прирда и название которого почерпнуто у прошлого, то есть "душа") со стороны воспринимающего человека-субъекта, цельного по своей сотворенной природе и потому восприятие его цельно. Это восприятие цельных образов, но мы знаем, что для восприятия дискретного мира субъект в комплексе личности использует игру двух своих я-отождествлений (разорванных, и при этом центрированных восприятий), погруженных соответственно в коммуникации на уровне земных и небесных зон тела-сознания.
 В каждой действующей на данный момент я-отождествлении субъект "светится", передавая ей свою способность восприятия.
 Именно я-отождествления способны воспринимать вещи тела-сознания, двойственные по своей природе, и единый только в момент своего производства или потребления (форма вещи есть априорная идея, содержание же вещи есть апостериорная энергетика эмоций или чувств живого человека, дающего оценку миру, потому вещь уже есть не только единица рационального знания по форме, но и "чувствилище" по содержанию)
 
 Конечно, Хиллман, используя для классификации архетипов политеизм, не удерживается в русле имагинитивного описания мира, и в этом смысле грехопадение его разума от попыток рефлексировать атеистически-материалистическими методами анализа, еще глубже чем у первооткрывателя мира архетипов К-Г. Юнга, которого Хиллман называет "монотеистом" (ведь он сводит динамику архетипов к Самости, а ее к "образу Бога")

 Итак, у Корбена и Хиллмана есть своя "правда". Но это "правда" на онтологическая, она является правдой о теле-сознании человечества и человека. При этом реальность образов, она же "духовная реальность", скрывающая в себе тайну о Боге творящем-управляющем, остается вне этой "картинки", которая впрочем онтологическое триединство реальностей в себе отображает.
 Итак, оценка архетипической психологии зависит от того, насколько адекватно в этой модели, созданной на языке философии и науки своего времени, а это время техногенеза на стадии описания кода нейтральной информации, отображена онтологическая реальность мира.

 2. Далее автор переходит к среднему пункту описанной градации, "имагинативной реальности воображения", так как именно она и составляет предмет архетипической психологии, объявляет её "трансцендентной" в отношении низшей реальности ощущений, то есть онтологически внешней. У такого определения есть онтологическое обоснование, с нашей точки зрения в том, что "реальность ощущений", то есть описание универсума, по своей природе дискретно, а восприятия субъектом образов перманентно.
 Но в такой схеме отсутствует важнейшая "переходная", субъект-объектная, перманентно-дискретная инстанция: разорванное в своих онтологических основаниях я-отождествление субъекта, причем двух инстанций тела-сознания (от "духовного мира" и от "мира ощущений")

 Характерной особенностью описания, приводимого Хиллманом, является фраза: "фундаментальных структур воображения или как существенно имагинативных явлений, трансцендентных миру ощущений, если не по виду, то по своей ценности"
 "Если не по виду": априорные формы вещей - рациональные, информационные идеи всеобщи, в отличие от их апостериорного энергетического содержания
 "По своей ценности" - таким образом автор упоминает ценности. Ведь иерархия их, начиная от иерархии аксиологических парадигм,  есть важнейший принцип градации оценочного содержания в энергетическом эмоциональном или чувственном заряде вещей тела-сознания человечества.
 В основе такое содержание, в парадигме ценностей, есть оценка мира по бинарной шкале добра и зла.

 3.
 Они должны являться в качестве феноменов, но являются воображению или в воображении"

  3.1. "Теофаническая природа" ("теофания", согласно религиозной философии, есть таинственная явленность Бога, в аналогии светской культуры это "духовная реальность", людям в их познании, то есть загадочное действие трансцендентного в имманентном)
 В данном случае так описана реальность вещи тела-сознания человека, в которой априорная форма-идея, вменённая человеку, есть бытие "не от мира сего", а вот апостериорное содержание вещи, с которым рациональная форма становится в данный момент единством, как раз вполне и принципиально, по замыслу "от мира сего" людей, так как возникает в их эмоционально-чувственном и оценочном, наряду с рациональным познанием и в связи с ним, познании мира.

  3.2. Виртуальность или потенциальность, которая онтологически неизменно выходит за пределы актуальности. Это неплохое технологическое описание взаимоотношения подлинной реальности и архетипов описательной реальности

 3.3. "Они должны являться в качестве феноменов, но являются воображению или в воображении"
 Простим автору его "но". Феномены, в отличие от нуменов, и даны субъекту посредством его я-отождествлений в теле-сознании человечества и человека. При этом они как раз и должны быть даны воображению (дискретному восприятию образа путем отображения дискретным объектом начального образа в себе (это и есть "имаго")
 Такое восприятие и есть "вхождение в образ", то есть во-ображение, альтернативой которому является из-ображение. Это обратный процесс мировоззрения: не от дискретного объекта к образу, но от самого образа к дискретному объекту.
 
 Рассмотрим далее характеристику Хиллманом модели своего предшественника и учителя Корбена.

 Цитата:

 "Мир воображаемый даёт архетипам (при необходимости) оценочно-космическое начало, совершенно несводимое к таким понятиям, как биологический инстинкт, вечные формы, числа, социально-лингвистическая передача, биохимические реакции, генетическое кодирование и т. д."

 Комментарий

 Такая оценка деятельности "архетипов", в интерпретации модели триединой реальности, уже выводит образ "реальности образов" mundus imaginalis за пределы только мира воображения, то есть описательной реальности (mundus archetipalis) и показывает, что в модели Корбена (а затем и Хиллмана) сделана заявка более чем на понимание двойственной природы земной реальности (мир физический и "ментальный", то есть материальный)
 Здесь фактически осуществлено гипостазирование деятельности третьей реальности: причинной реальности Дао. Это реальность динамических образов, которую мы называем "антиархетипом" по той причине, что классический архетип описательной реальности, когда он рекапитулирует в подлинную реальность, несет в своих сюжетах такую причинно-следственную связь событий предшествовавших (условное прошлое, завязка сюжета) с событиями результирующими, которая создавалась доминантами в прошлом.
 Таким образом, архетипы описательной реальности (включая мультиверс фантазийных реальностей) есть для подлинной реальности Земли вестник прошлого знаемого в настоящем.

 Напротив, антиархетип Дао, коль скоро он - замысел и инструмент Творца, есть для настоящего Земли вестник грядущего (того, что подлинно грядет, переходят от замысла к его реализации, и потому Дао есть Путь).
 Антиархетип Дао в сравнении с классическими архетипами: описательной реальности (материальная матрица) и ландшафтным архетипом геопространства (физическая матрица), даёт, таким образом обратную во времени связь причин и следствий: у архетипа причина в прошлом, а следствие в будущем, у антиархетипа причина лежит в грядущем, а следствие в настоящем (настоящее же есть прошлое в отношении своего грядущего)

 Так как в подлинной реальности универсума Земли хронос эволюции носит линейно-циклический характер, то есть это линейная волна хроноса от причинной реальности Дао (динамика времени, от грядущего к настоящему, квалитативная эволюция) модулируется хрональными волнами унитарных по длительности циклов (динамика пространства, от прошлого к настоящему, квантитативная эволюция), мы говорим перемежающемся действии квантитативно-квалитативной эволюции и квантитативной-инволюции.

 Это полные циклы, состоящие их двух фаз, противоположных по качеству:
1. Инволюционная фаза) от первой перекодировки: записи архетипов описательной реальности (последовательное управление полной машины над материальной машиной физической матрицы, квантитативная эволюция здесь предшествует инволюции)

2. Квалитативно-эволюционная фаза) до второй перекодировки: рекапитуляции архетипов описательной реальности в подлинную (последовательное управление управление полной машины над физической машиной материальной матрицы, следующее за квалитативной эволюцией)

 Цитата:

"Поместив архетипические реальности в онтологический контекст, Корбен выдвинул еще два утверждения:
а) фундаментальный характер архетипа прежде всего доступен воображению и в первую очередь предстает в виде образа; поэтому
б) метод архетипической психологии имагинативен. Ее изложение должно быть поэтическим и риторическим, а рассуждения не обязаны иметь логический характер"

 Комментарий

 У Корбена, помимо концепции архетипов общественного тела-сознания и заодно другого типа реальности, то есть реальности образов причинного антиархетипа, обоснован для архетипической психологии принцип образно-символического мышления и языка, присущий предметам веры, в отличие от знако-символического языка точной науки, включая и естествознание

 Концепция архетипической психологии последовательно изложена Хиллманом в его фундаментальных работах:

 "Переосмысление психологии", 1975 г.- первая фаза динамики кода нейтральной информации
  (см. раздел 3.6.2.3.4.269, подраздел "Дидлайн "архетипической психологии" Хиллмана")

 В тот же период была создана и концепция А. Корбена, то есть состоялась своего рода микрореволюция самого психологического взгляда на проблемы души и субъекта, воспринимающего цельные образы.
 И это больше чем имагинативная психология, больше чем гештальтпсихология, чем психология глубинная, чем  структурный психоанализ, классический психоанализ Фрейда и аналитическая психология Юнга, у которых Хиллман почерпнул свои идеи, но для того чтобы создать нечто новое.
 
 "Миф об анализе: три очерка архетипической психологии" и работа "Исцеляющие вымыслы", 1983 г., вторая фаза статического кода нейтральной информации

 На этой стадии статического кода структур пространства-времени архетипических мифов может быть рассмотрена как следствие ранее изученной динамики.
 В результате архетипическая философия Хиллмана более широкий онтологический охват всех пересиленных выше психологических концепций, и к тому же концептуальный анализ мифологического подтекста архетипов, достигнутый при помощи методологий чувственной рефлексии и деконструкции самого научного языка психологии, достигнуто не без помощи технологий нейтрального кода информации.

 Понятие в архетипической психологии Хиллмана о человеческой душе

 Хиллман перечисляет пять характеристик, касающихся природы души:

1) делает возможным любое значение,
2) обращает события в переживания,
3) влечет за собой углубление переживания
4) увязывает все с любовью и
5) имеет особое отношение со смертью

 Все эти пункты можно растолковать, применяя в модели триединой реальности к понятию индивидуального тела-сознания человека и коллектиного тела-сознания человечества следующим образом (в скобках указаны номера пунктов):

 Смерть человека (5) отграничивает его жизнь как некий морально-нравственный, полный учебного смысла сюжет жизни (или связаную смыслом серию сюжетов, которую можно назвать "репертуаром") от завязки до кульминации.
 Критерием же личной морали и коллективной нравственности служат особые значимости (1) для души: её выстроенные в иерархию ценности (добро) и антиценности (зло)
 Именно этот сюжет (или сюжеты) заключает в себе душа человека, и не сама по себе, а в сопоставлении с системой (иерархий ценностей добра и антиценностей зла, заключенные в основах архетипических сюжетов.
 Это есть программа земной "школы народов" для обучения людей познанию добра и зла по их плодам в их совместном труде и бытии на Земле, в их горьком опыте (ибо опыт познания зла, которое нужно отличать от добра, не может быть иным), в опыте проявленной любви (4) и веры (а иначе как познать добро, отличая его от зла?)

 И это можно назвать целью нравственной "школы", эволюции человечества на Земле.
 Ряд таких сюжетов как программы, заключенные в эпистемы знаний и культуры (исторические памяти-"чувствилища" этносов и человечества), в действительности языка, для обучения заключает в себе "душа мира", которую в сюжетно-качественном и ценностно-моральном смысле можно отождествить с телом-сознанием человечества.
 Содержанием эпистем являются личностно-коллективные мировоззрения: ситстемы вещей, заряженные оценочной энергией людей, испытываемой при познании добра и зла: это переживания событий своей жизни и жизни других (2), во-первых, и углубленные переживания, во-вторых при рефлексивном сопоставлении прежде всего себя и своей жизни с идеалами культуры (3), так как моральные содердания бытия человек познает через чувственный и рациональный опыт собственной жизни, а люди познают в коллективном совместном бытии и построении единых нравственных понятий о добре и зле.

 У смерти (5), стало быть, особая роль в душе как "учебнике" для "школы народов" на Земле, если рассматривать у человека его земную жизнь в триедином теле и обучение в этой жизни как морально-нравственную предисторию при вхождении в жизнь вечную, которая отграничена от земной преходящей жизни постепенным умиранием и смертью всего живого.
 Эта значимость можно условно приравнять, сравнивая школу этносов на Земле, она же школа людей, со школой для детей и юношествав земной цивилизации: смерть есть своего рода "выпускной экзамен" и она заканчивает собой тот учебник души, который служил человеку в течение его сознательной жизни.

 Отметим еще несколько важнейших особенностей близкой к мистическому (и эта мистика явно есть выродившаяся в атеизме, но всё же остаточная религиозная философия) модели архетипической психологии Хиллмана, возродившего для психологии утраченное было понятие души, отметим и значение этих черт для психотерапии.

 Душа как объект постоянного созидания человеком

 Хиллман говорит об этом в своих книгах несколько раз.
 “Душа не есть нечто данное; ее надо созидать” (1965).
 В этой связи он приводит слова Китса:
 “Если угодно, назовите мир “юдолью созидания Души”. Тогда вы поймете предназначение мира” (1975).

 Ту же мысль, но с еще яснее выраженными моральными акцентами, а также акцентами труда, и что самое ценное: учебы, мы находим у русского поэта Н. Заболоцкого:

 "Не позволяй душе лениться!
 Чтоб в ступе воду не толочь,
 Душа обязана трудиться
 И день и ночь, и день и ночь"

 "Коль дать ей вздумаешь поблажку,
 Освобождая от работ,
 Она последнюю рубашку
 С тебя без жалости сорвет.

 А ты хватай ее за плечи,
 Учи и мучай дотемна,
 Чтоб жить с тобой по-человечьи
 Училась заново она"

 Юдоль, о которой говорит Китс, есть "долина страданий". Такова Земля. Суть "юдоли" - не самоцель страданий человека, но призыв к труду, понимаемому не только как работа, как трата физических сил, но и в смысле преодоления трудностей, которые стоят человеку огромного напряжения его сил душевных, а в основе и духовных (ибо это есть труда "духа" человека, субъекта. созданного по оразу и подобию Бога).
 Морально-нравственное совершенствование личности (и эволционирование культуры выживающих этносов. выживающего на Земле человечества) есть закономерный результат такого труда тех, кто оказывается к нему способным.

 Есть мыслитель, который также на века сказал о связи труда с человеческим в человеке. И это был атеист Ф. Энгельс, который не знал или умолчал о том, что истоки именно человеческого в человеке (а иначе человеческое понимается ложно) устремлены к своему Творцу, который создал человека подобным себе и в образе своем.

 Сотворенный человек не есть его земное тело

 Богоборцы, и сторонники  теории Энгельса и Маркса таковы в полной мере, не усматривали в физической работе и том, что они называли умственным трудом человека, онтологичесской разницы, соответственно они отвергали религиозные понятия души, духа вместе с представлением о душевном и духовном труде.
 Вера ими отвергалась в своей значительности как якобы временный и несовершенный способ познания мира до появления у людей научных знаний, а в самих знаниях их больше всего, в традициях Декарта, интересовала их рационально-когнитивная основа, и куда в меньшей степени морально-нравственные основы мира, энергии эмоций и чувств людей при оценке мира ( такая оценочность нередко вообще считалась лишней и только мешающей "объективизму" знаний)
 И это богоборчество с верой материализма, которую марксисты и не понимали как веру, а толковали как знания, оказалось, как и должно быть, очень неглубоким пониманием человека, отождествляемого с коллективным  животным.
 Энгельс сказал, что труд создал человека, понимая под трудом физическую и умственную работу и понимая в традиции объективировать истину так, что некогда в процесса антропогенеза высшее животное - примат, обезьяна, стремясь к выживанию, начала трудиться, и в результате возникли люди.

 Стало быть, возникли окончательно и навсегда. Но такая филогенетическая схема (с ее догомой о подобии онтогенеза особи филогенезу виду) есть история создания на Земле человеческого тела, а не человека. Естественно, что в воззрениях такой науки человек и есть его тело. И притом тело физическое.

 В русле религиозной философии мы можем постулировать другое: труд субъекта в теле человека, а субъект в моменты настоящего времени занят производством вещей, то есть созиданием мировоззрения на морально-нравственных основах, постоянно созидает эмпирического человека в течении истории всей его индивидуальной жизни. С интуитивным пониманием этого Хиллман и говорит не просто о душе, но о душе-в-мире.

 Итак, познание человеком и человечеством мира и для начала прежде всего себя, так как с самопознания начинается моральная оценка, с опорой на морально-нравственные принципы, и причем трудное познание с постоянными диалектическими кризисами, и результат этого познания, собираемый в душе как человека так и челолвечества ("душе мира") и есть проявления принципов труда душевного и духовного.
 И в этом сммысле конечно понятие души значительно глубже рациональныхпрелставлений об инливидуальном теле-сознании человека и коллективном теле-сознании групп (социумов, этносов, человечества)

 Кто созидает душу? Кто как ни человек (иногда понимаемый как общество) - правда, для Хиллмана это человек сам, при помощи разве что культуры общества или психотерапевта (другого человека), если нужно. А для классической религии созидать свою душу способен человек только с помощью своего Создателя.
 И в этом корни его ценностей, его культуры, практически реализуемой в взаимоотношениях между людьми, в способности человека, достигаемой трудом, проявлять и сохранять в сердце любвовь, проходя суровейшие испытания (глубокие экзистенциальные кризисы) злом в трудной учебе познания добра и зла по плодам, в постоянном стремлении к преодолению того, что христианское православие называет коренной "испорченностью" человеческой природы: последствие грехопадение.
 
 Итак, в модели Хиллмана душа есть имагинтивная инстанция в жизни человека, зовущая его ко всему тонкому, чувстельному, оздоровляющему, отчуждающему от эго. Как атеист, он не любит понятий "мораль", "нравственность", по возможности избегает их, но именно этот смысл у него ясен.
 Это созидание, которое происходит (в других случаях частичного успеха или неуспеха морално-нравственной учебы происходит далеко не всегда или не происходит вообще) в течении жизни человека, истории человечества, наполненом морально-нравстенными учебными сюжетами суровой "школы жизни", как мы отмечаем, имеет, как и вообще жизнь людей на Земле, первоначальный, от Бога смысл эволюционирования, именно морально-нравственного. Об этом атеизм не любит говорить как о самом значимом в жизни людей, именно потому, что именно с этого начинается классическая религия: ортодоксальное христианство, в которой важнейшее: обрашение человека с мольбой к Творцу о помощи в преодолении своей греховности.
 Речь идет о воспитании таким образом в построении ценностей (а также антиценностей) и принципов душевной жизни, противостоящие тенденциям "эго", со стороны человека как источника культурной морально-нравственной личности.
 
 Иногда богоборцы говорят так: "Ева и Адам согрешили, чем остальные люди виноваты, отчего им за грех перволюдей расплачиваться?"
 Мы рассматриваем грехопадение не столько как единичный случай с двумя людьми на заре всех земных цивилизаций, который имел гибельные последствия для последующих поколений челолвечества, сколько закономерностью, неизбежной для двойной человеческой природы: и чувствующей, и разумной.
 В человеке от его создания есть коренное противоречие между сотворенным-человечествим по образу и подобию Творца и телесным - рожденным от "первоматриала" косной нетворческой хаотичной самости мира, противостоящей Творцу мира, жизни и человека путем постоянной энтропии любых жизненных систем.

 Совершенное от внетелесного Сущего, от Творца мира в несовершенном теле хаотической первоматерии - это есть человек, способный к самопознанию и творчеству, но вынужденный учиться быть человеком, а это значит: преодолевать энтропические кризисы своего несовершенства, обращаясь к помощи своего Создателя, в том общении с Ним, которое всегда начинается с чувственности, с любви и веры (а значит, и надежды)
 И путь такого человека к своей сущности, путь любви, веры, но и путь и научного знания, нелегок, он постоянно заводит противоречивое существо в тупик его жизненного опыта, выход из которого указывает Бог
 Это мысли соотвентствует единство таких понятий философии индуизма как "карма карга", "бхакти марга" и "джняна марга": путь опыта, любви и знаний, с акцентом религиозной философии на главенство истины. Христианство же, как мы знаем, главный акцент делает на любви.

 Так классическая религия показывает человеку путь к спасению обращением к Творцу.
 Именно в диалоге человека и Бога (Бог всегда обращен при этом с добром и любовью к человеку, а люди к Богу - не всегда, ибо земной человек и земное человечество на кризисы обречены) вера человека соизмерена с любовью, а его зания соизмерены с истиной, так как источник и любви и истины в Боге.

 Как и обещал Бог (в эпизоде грехопадения, который описан в библейском Шестодневе) тяжек труд для этого человека на Земле. И это не только физическая работа и умственный труд по добыванию ограниченных для большого человечества средств к жизни.
 Это главным образом, и для этого действует "школа народов" Земли, труд в душе и труда духовный по сохранению в себе любви в трудных испытаниях, в условиях неизбежного падения людей в зону влияния того зла, которое вместе с добром рождается в "сердцах" (то есть в комплексе личности человека его тела-сознания, и впотреблении становится доступным коллектиному телу-сознанию всего человечества) и так проникает во внешний мир, его разрушая, тогда как человек по Божьему замыслу, есть его со-творец.
 Такому сотворцу необходимо для выполнения его труда по сохранению мира и жизни в мире, учиться познанию добра и зла. И это учеба составляет существо исторической "школы народов" на Земле.
 Причинная реальность Дао-Пути есть в этой "школе" программа обучения, а "душа мира" вместе с исторической, чувствительной "памятью сердца" (это реальность архетипов: и описание универсума на уровне земных зон, и на урвоне небесных зон мультиверс эпистем человеческой клуьтуры и знания), хранящей плоды как добра, так и зла, выращенные людьми - учебник.
 
 Вот еше несколько важных особенностей "архетипической психологии":

 "Экопсихологический дискурс" (душа как нравственная среда человека) Хиллмана одушевляет модель мира ("анимирует")

 Хиллман приходит в своих размышлениях к почти оккультному понимаю "души" окружающих человека предметов, включаемых в ландшафт открытого пространства-времени и дизайн пространств-времеён закрытых, с замкнутыми системами жизнеобеспечения. Но в основе своей тут нет ничего мистического или сказчного.
 Так один из выдающихся представителей архетипического мировоззрения осмысливает и описывает архетипы другого онтологического рода, в сравнении с описательными архетипами человеческого тела-сознания:
 А именно таков ландшафтный архетип геопространство-времени, хранящий в структуре своего физического вещества историю эволюции абиотических и биотических сред в их эволюционном взаимодействии, где жизнь является фактором определяющим, это и активная жизнь биоса, и гиперактивная жизнь человечества - управленца над природой Земли, его домом, и её преобразователя.

 Тело человека, таким образом, в двуединой реальности Земли есть:
- физическое организм-тело, идеографический контур живого вещестьва - часть ландшафтного архетипа геопространства-времени и при этом часть биоса, коль скоро физическое тело есть часть биоты, и потребляет ресурсы жизни биоса
- материальное тело-сознание, номотетический конутр поля живой материи есть органическая часть (но не дискретная часть, кау в матрице живого вещества, а отображение) структуры коллективных тел-сознаний, отображающий в себе целое тело-сознание человечества, то есть в основе физической метрики есть структура контейнеров сосными хроносами моментов взаимного управления, так что архетипы описательной релаьности, рекапитулирующие в подлинную реальность, где в деятельности проявляеют себя группы коллективного тела-сознания, есть взаимоуправление архетипов описательной реанльсоти из разных "историчсеких слоев"
 Такова цикличность истории человечества, котороая постоянно сопровождает квалиативную эволдцию, модулируя ей линейный вектор, так что эволдцию Земли и биоса и человечества сотрясают мелкие и крупные периоды инволюций, в зависимости от масштаба тех сил и средств человечества, которые участвуют в том или ином кризисе.

 И как видим, и трагическая судьба техноцивилизации тому пример, люди не только творчески созидают свой дом - Землю, это "цветник вселенной", как человеку и заповедал Господь, но в своем практическом познании добра и зла по их плодам, и разрушают его вместе с целой цивилизацией.
 Таким образом, предсказанный св. Иоанном в его "Откровениях" апокалипсис есть и описние частных кризисов техногенной цивилизации, но и описание глобального её кризиса на исходе эпох техногенной эры.

 Что нам заметно в деятельности этносов и производственных социумов, при созидании стран и государства, в процессе этногенезов, а это создание синтетичеких этносов, строящих свои государства, и роста производительных сил социумов, вопреки трудностям и кризисам техногенного познания, окультуривающих свои ландшафты, упорядочивающие в цивилизации природные процессы, и дополняющие их?

 Ускоренное и сознательно проводимое людьми взаимодействие между архетипами двух онтологических видов: материальным-описательным, мультиверсальным и физическим-подлинным, универсальным. Это и запись арзетипов и далее диективное действие рекапитулирующих архетипов.
 Так в двух перекодировках: прямой и обратной, во взаимном управлени машин двуединой реальности в квантаитивные интервалы между управлением причинной реьности Дао над двуединством реальностей Земли, Творец реализует для человечества принцип "что посеешь, то и пожнёшь". Это и есть обучение человека познанию добра и зла по их плодам.

 Хиллман косвенно упоминает субъекта (духа, "искры священного света") в человеке

 Как пишет о модели Хиллмана его комментатор:
 "Согласно Хиллману, душа обычно скрывается под покровом повседневной рутины, догм и застывших верований. Она готова проявиться в такие хаотические, “патологические” моменты, когда мы переживаем распад или утрату своих убеждений, верований или теряем чувство безопасности.
 Именно в такие моменты наши образные переживания, эмоции, желания и ценности усиливают свою интенсивность, и мы в наибольшей степени осознаем психическое в его сущностной форме.
 Происходит высвобождение внутренней божественной самости, той самой искры священного света, которая скрывается внутри человеческой личности"

 На языке понятийности свеого времени психолог не мог лучше сказать о той роли, которую играют нравственные ценности души, её сюжетные архетипы, да еще негэнтропически управляеемые (что характеризует события квалитативной эваолюции), именно в моменты глубокого кризиса человеческой морали и как следствие, его мировоззрения. Именно это освобждает (в психотерапии таков эффект катарсиса) субъекта в теле человека от его потребительства вещей коллективного тела сознания, и субъект способен вернуться к нелегкому труду созидания новых вещей, описывая уникальный путь собственного морально-нравственного возрождения.

 А вот ещё одна цитата из книги Хиллмана, написанной в текущем 1983 году:
 "Душа заставляет "эго" чувствовать дискомфорт, неопределенность, потерянность. И эта потерянность и есть знак души. Вы не можете иметь душу или отождествляться с душой, если не чувствуете, что потеряли её".

 Это "послание" несет нам в себе очень важный смысл.
 Во-первых, душа как хранилище важнейших морально-нравственных ценностей, необходимых и для выживания человечества на Земле и спасения человека в вечности, противостоит эгоизму эмпирического человека, заставляя человека в момент эгоических устремления чувствовать что он, отвергая от себя любовь к другим людям и миру, оторван от важнейшего в самом себе, потерян в иллюзиях ложных ценимостей, то есть "теряет душу"
 Таким образом душа человека,причем именно в ценностном отношении, предстаёт только частью гораздо большего душевного целого: "мировой души"

    Понятие Хиллмана о "множественной личности"

 Цитата

 "В отличие от индивида, личность не существует сама по себе, а погружена в пространство культурных, символических и исторических процессов. Они приходят в соприкосновение с образами сознания"

 Комментарий

 Это определение имеет для нас глубокий смысл. Хотя мы уже знает, что индивид социума, где происходит на уровне земных зон синхрональная объект-объектная коммуникация вещами первого рода, также не существует сам по себе, но с индентификацией "я как мы" (другое дело общественная группа на уровне небесных зон с идентификацией "мы как я")
 Но в группой идентификации социума хотя я-отождествление его участника отождествляется с социальной ролью и конститцируется в контексте социального сюжета с зарнее определенным соотношением ролей, в том числе распределение между ролями власти и престижа, мировоззрения члена социума, апеллируя к групповой идентификаци "мы" при этом центрировано восприятием эго, так что социум в действии на него сюжета составляет соединение множеств "я", и такие индивиды исходят во взглядах на свою группу из собственного узеого взгляда, который сюжетом "мы" лишь корректирует в сюжетном взаимодействи социальные роли индивидов, у каждого из которых в таком взаимодействии своя задачи, собственные интересы и истории жизни.

 Идентификация "я" возникающая на уровне комплекса личности, когда субъект отождествлен с "я" на уровне земной зоны (я-социальное), есть объект эмпирической рефлексии такого индивида. И только когда такой индивид принимает на себя социальную роль сюжета с его групповой идентификацией "мы" рекапитулировавшего архетипа, это "я" расширяется до "я как мы".
 Эта синхрональная коммуникация, присущая социальным культурам социумов, совершающим теономическое производство вещей, отождествленных с подлинной реальностью и её моментами "сейчас"
 Синхронность таких рекапитуляции в том, что архетип описательной реальности на уровне земных зон есть прямое описание универсума в моменты настоящего времени. При рекапитуляции такого архетипа в подлинную реальность, описание универсума совпадает с течением моментов времени самого универсума.

 Иное дело личность человека диахрональной этнической культуры, возникающая на уровне небесных зон, где совершается субъект-объектная (а также иногда объект-субъектная коммуникация личности с причинной реальностью) коммуникация смыслоносных вещей второго рода) когда субъект в комплексе личности идентифицирует себя с вещью второго рода: я-личность этнической культуры.
 Такие группы мы называем общественными или общественными телами-сознаниями, их эпистемы есть диахрональные памяти-чувствилища" многих поколений этноса, собравшими в смыслоносных системах вещей второго рода, в мировоззрениях,, в своем мультиверсе, уникальный исторический опыт веры и знаний, культур целых этносов, как этноса-носителя так и его предшественников, а значит опыт целых цивилизаций (как негативный, так и позитивный, так что это история как достоинств так и недостатков, познания как добра, так и зла)
 Это исторический источник как морально-нравственных ценностей так и аморально-безнравственных антиценностей, распределенных по родам и видам культур, спсобностями и возможностям религиозных философий и научных знаний с научными философиями, присущих различным этническим цивилизациям на разных стадиях диахронального культургенеза, генезиса языка (соединенных со стрктурированием различных уровней универсальной абстрактизации понятийности), эволюции средств управления с повышением производительных сил социумов в ходе различных географических этногенезов и строительства исторических государств при формировании синтетических этносов.

 Так что в диахрональных архетипах эпистем ценности культуры соседних "исторических слоёв", отображая борьбу и слияния этносов с другими этносами, противоборство этносов и социумов, соединение и размежевания верований, по мере поглощения одними государствами других  крушения оседлых государств под напорами номадов, вхождения одних стран в другие, выхода из состава других и вхождение в состав следующей страны, в полярных обменах культур и форм экономики в геопространстве, часто противоречили друг другу, как в императивах, так и запретах, так что императивы и запреты часто энергетичсеки пересекались, рождая источники постоянных конфликтов в нравственной эклектике.

 Но это источники также для такого рода кризисов, в которых диалектические противоречия диахрональных этнических культур, служащих ценностям жизни, преодолимы и уже тем подготавливают морально-нравственную и когнитивную, а также экономическую (теономическую) эволюцию человества..
 Гораздо труднее преодолимы противоречия синхрональных культур производственных этносов, ценностью всегда обращенных к продукту, выспускаемому социумом в данный момент исторического времени

 Итак. на каждом этапе культурогенеза и генезиса экономики этносов, общественные группы (в противовес производственным социумам, где главной ценностью в ценностной парадигме является выпускаемый социумом продукт) утверждали примат "мы" над эгоическим "я", примат ценности жизни, над продуктами жизни.
 Такова функция культуры нравственного общества, надзирающая над моралью личностей, воспитывающая, обучающая групповая идентфикация "мы" доминирует над "я"( как отмечал Фрейд, "суперэго" доминирует и обличает "эго").
 Соответственно, когда идентификаци субъекта в небесных зонах тела-сознанияч: я-человек культуры принимает иденфикацию "мы" в общественной группе, то парадигма ценностей этой идентфикации такова: "мы как я"

 Цитата:

 "Тот действительный мир, в котором обитает личность, является психической реальностью. У Юнга “реальность” получает совершенно иное определение, чем у Фрейда, где само слово относится главным образом к тому, что является внешним, социальным и материальным, и где психическая реальность является убедительной только в сфере неврозов и психозов. Юнг заявляет: “Реальность есть попросту то, что работает в человеческой душе” (Юнг, 19956, пар. 60).
 А в душе (коментарий: точнее сказать, в архетипах мультиверса) работают все сколько-нибудь вообразимые вещи — ложь, галлюцинации, политические лозунги, старомодные научные идеи, суеверия. Эти события реальны вне зависимости от того, истинны они или нет"

 Комментарий

 О чем это? Описанные и закрепленные при записи архетипического "скрипта" в мультиверсе события есть описательная реальность диахрональной памяти общественного тела-сознания небесных зон, где осуществляется таким образом сервер-сереверная коммуниками при связи поколений (смысловое описание описания)

 Эти диахрональные архетипы знаний и культуры рекапитулируют в подлинную реальность, они действуют в моменты настоящего времени общественных групп. Группой такого рода, обживающей свой контур геопространства-времени является оседлый этнос.
 Этнические группы свой физической матрицей человеческих тел есть часть ландшафтного архетипа подлинной реальности и составляют контуры геопространства-времени с распределением геопространств-мест (материальная матрица тел-сознания как общественной группы с её коммуникацией на уровне небесных зон, так и социума с коммуникацией на уровне земных зон, вмещена в свою дискретную физическую матрицу также как перманентно тело-сознание биоса вмещено в физическую матриу дискретной биоты)

 Таким образом мультверс воображения погружает в себя людей (личности и общественные группы) при рекапитуляции директивных архетипов мультиверса в универсум подлинной реальности.
 При этом мировоззрения прошлого, запечатленные в заряженных архетипах описательной реальности - эпистемах мультверса, а они заряжены энергиями чувств (небесные зоны), причем как позитивными энергиями созидания, так и негативными энергиями разрушения) захватывают своими вещами я-отождествления в комплексах личности людей, причем  действием программы квазисубъекта Януса.

 Хиллман указывает, что "с точки зрения архетипической психологии сознание дано вместе с различными "парциальными" личностями
 Комментарий: это классические фигуры архетипов мировой кульутры, их эпистемические стереотипы, целые социальные сюжеты, о которых писал и Фрейд, и Юнг, и которым немало внимания уделил также Ницше, один из самых проницательных и глубоких культурологов богоборческого общества.

 И далее он откровенно высказывает свою онтологическую позицию относительно исследуемого бытия архетипов:
 "Вместо  представления парциальных личностей в виде фрагментов “Я” нам представляется  более целесообразным соотнести их с индивидуальными моделями предшествующих  направлений психологии, в которых комплексы можно было бы назвать душами,  дэймонами (daimones), ангелами, гениями и другими имагинально-мифическими  фигурами.
 О существовании сознания, априорно постулируемого вместе с этими  фигурами или персонификациями, свидетельствуют их вмешательства в сферу контроля эго, т. е. психопатология обыденной жизни (Фрейд), расстройства внимания в ассоциативных экспериментах (Юнг), своеволие и лукавство фигур в сновидениях, навязчивые состояния и компульсивные мысли, способные вторгаться при понижении ментального уровня (Жане).
 В отличие от большинства психологий, подвергающих анафеме подобные "личности" как дезинтегративные (комментарий: то есть как болезненные явления неусвоенных, неинтериоризованных содержаний бессознательного), архетипическая психология предпочитает повышать уровень осознания фигур, неподвластных эго, и рассматривает конфликт с ними, придающий относительный характер ощущению монопольной уверенности и единственности эго, как основное поприще для созидания души."

 Эта фраза, которую можно назвать программой архетипической психологии, показывает, как далеко уходит её анализ сути и содержания архетипов описательной реальности от того юнгианства, с которого она начиналась Хиллманом как учеником Юнга:
 Для Юнга самостоятельная "жизнь" архетипов (целой реальности, не только универсальной, но и мультверсальной реальности опсания), участие их в психической жизни людей (точнее говоря, в деятельности тела-сознания, объединяемого понятием психики) в традициях Фрейда онтосилась к области бессознательного, которое Юнг при этом раширил от индивидуального до коллективного, совершив своего рода первую революцию в психоанализе.
 То есть он говорил о деятельности архетипов, их сюжетов, как неясно-нуминозных содержаниях, которые здоровая психика должна полностью усваивать и перерабатывать в жизненном опыте человека, чтобы его личности быть цельной (соединяясь с самостью), не раздробленной на шизоиздно-психотические, или маниакальные, или  же депрессивные элементы психозов и неврозов.

 Хиллман совершает в этом направлении еще одну маленькую революцию, удаляяясь уже от Юнга: говоря о сфере действия таких арехтипов как души, которая отчуждена от эго, и его собой определяет, он готов принять бытие арехетипов и их деятельность как коллективное тело-сознание. При этом "жизнь" архетипов обретает и собственный смысл, а потому и собственный, причем лечебный (психотерапевтический) смысл для людей.
 Если архетипы есть инструменты души, учебник её нравственного воспитания с его морально-нравственно артикулированными сюжетами, и если социальные болезни общества и вслед за ними психические болезни людей есть морально-нравственные кризисы, с причинами, глубоко скрытыми в прошлом общества и человека, такая точка зрения обладает особым основанием в онтологии мира.

 Работа Хиллмана текущего года "Исцеляющие вымыслы"

  Среди прочих анализов, ведь автор в книге исследует представления об архетипах у своих предшественников, отметим первый.
 Это описание классического психоанализа З. Фрейда, прямо связанное с личностью Фрейда, которую Хиллман рассматривает в последовательном единства сюжета его профессиональной карьеры как три этапа: сначала как практикующего врача-психотерпевта, новатора, который впервые применяет для лечения пациентов методы психоанализа, далее как ученого, автора научных книг о своём методе, описывающего случаи из своей практики, и наконец как писателя, популяризующего классический психоанализ и для обучения последующего поколения психоаналитиков (а также многочисленных школ психлогии и психотерапии, ответвившихся от его психоанализа) и развивающего психоанализ в его широком, мировоззреческом понимании (в этом качестве классический психоанализ стал позднее основой глубинной психологии)

 По следам этой книги, отмечая её концептуально важные моменты именно с точки зрения того как автор "архетипической психологии" относится к идеям Фрейда (потому цитируя и комментируя Хиллмана), рассмотрим и мы тему "Фрейд и архетипы "исцелящего вымысла" в отмеченных трёх этапах научно-беллетристической деятельности автора классического психоанализа:

  1.Фрейд как практикующий врач-психоаналитик

  Цитата:

 "Тяготение Фрейда к тонко завуалированной таинственности, которой проникнута история болезни Доры, не имеет отношения к сексуальной психопатологии (Крафт-Эббинг не утруждал себя подобной заботой о читателях и пациентах), к домашним врачам (Тиссо опубликовал работу, в которой содержатся грозные предупреждения о последствиях мастурбации, снабдив ее множеством примеров), судебной психиатрии, медицинским Krankengeschichten с изображениями обнаженных дам и господ в полный рост, маскировка которых состоит лишь из черных квадратиков на глазах (как будто раз уж они не могут нас видеть, то и мы не можем их видеть)"

 Комментарий

 Сознательно придав себе роль писателя,  создающего литературное произведение присущим ему языком образов и притом свободно использующего фантазию беллетриста, Хиллман здесь отступает от научного мышления в область художественного творчества, отличающегося значительной степень рефлексивности автора к его жизненным и литературным аллюзиям.
 И потому Хиллман в этом отрывке, где описывает явление мира ученых, отчужден от мышления ученого, создавшего анатомический атлас.
 Черные квадратики на «глазах» анатомических фигур мужчин и женщин помещены не в рассуждении того, чтобы «они не могли нас видеть», а именно для нейтрального восприятия фигур извне теми, кто пользуется атласом – чтобы эти фигуры именно воспринимались с учебной целью как тела, а не люди (это придавало бы картинке оттенок непристойности)
 С этой целью черные квадратики способствуют анонимизации этих фигур, так как глаза традиционно считаются "зеркалом" человеческой души.

 Этот эпизод в тексте ясно показывает, что Хиллман, намеренно использующий для своих работ образный стиль литератора в целях описания жизненности архетипических сюжетов, подчеркивания роли вербальной культуры для целей психотерапии и вообще понимания человека и мира, вместе с языком своих образов усваивает и те определенные особенности мультиверса расхожих мнений и зачастую вульгарных, далёких от науки представлений о мире, порождаемых воображением.
 И в этом стиле, с подобных точек зрения, он иногда толкует явления и статьи авторов из жанра психологической науки.

 Другой характерный эпизод: при трактовке работы Фрейда о болезни Доры, Хиллман использует беллетристические методы описания и с ними захватывает отчасти профанические взгляды на тексты Фрейда, всё его наследие.
 Так во фразе "я требую себе права гинеколога" сказанную по поводу психоанализа женщины, Хиллман усматривает скрытый эротизм  (что вообще свойственно простонародному взгляду на психоанализ Фрейда) и даже... порнографию в стиле "доктор и девушка". Хотя мысль Фрйда в данном случае очевидна: от требует от пациентки полной интимной откровенности для полноты своего анализа, проводя при это аналогию открытости женского тела, с которой для своей работы имеет дело гинеколог, и открытости женской души перед психоаналитиком.
 "Право гинеколога" в этом смысле есть право психоаналитика как врача на доступ к интимным тайнам пациента, в данном случае женщины, которые она скрывает от других, иногда даже от себя, причем именно с целью лечения: её блага, а не как "право" мужчины не нездоровое любопытство к интимным тайнам женщины, у которого, как мы понимаем, с моральной точки зрения скорее противоположные цели.
 Это явление отождествления своих образов у пациентов с действиями и представлениями психотерапевта (а в данном случае автор анализа приписывает тексту Фрейда собственные не вполне нравственные фантазии, что равносильно грехопадению) сам Фрейд называл "переносом" и противопоставлял "контрпереносу" - то есть обратному действию проецирования своих образов на образ пациента со стороны врача.
 
 И "перенос", и "контрперенос" - это явления взаимодействия чувственных миров врача и пациента, именно взаимодействие образов одного, отображаемого в другом, и в таком диалоге образотворчества, где врач, в отличие от пациента вооружен знаниями себя и своего метода, направлен целью анализа, именно врач для успеха лечения должен представлять управляющую негэнтропическую систему систем по отношению к более энтропической системе пациента. И этот система систем есть историческое явление, охватывающее собой и жизнедеятельность врача (в данном случае его профессиональную деятельность, но погруженную в  историю его жизни) и жизни пациента.
 Это их общая история, которая определяет соотношение ролей в психотерапевтическом диалоге

  2.Фрейд как ученый - теоретик психоанализа

  Цитата:

 "История болезни должна содержать полное описание применяемого терапевтического метода (в этом состояло основное упущение Фрейда). Мы хотим точно знать, что делал врач. Фрейд сообщает нам об этом лишь отрывочные и неопределенные сведения"

 Комментарий

 Хиллман здесь не понимает проблем, с которыми сталкивался Фрейд в своей практике как врач, и последующей теории как ученый, и потому ошибочно говорит об "упущении Фрейда"

 Таково требование читателя научной литературы "мы хотим точно знать, что делал врач", которого терзает свойственное литератору, знатоку людей, любопытство, переходящее в любопытство ученого, знатока научных теорий (конечно для ученого это не праздное любопытство обывателя и более чем просто профессиональное любопытство, это еще и нравственная позиция, желание научиться у классика)
  Но у Фрейда это не упущение, а закономерное следствие его метода как сперва врача-новатора, обращенного к будущему, и затем новатора-ученого, обращенного в своем историческом дискурсе и к собственному прошлому врача, но и к будущему своей новой науки.

  Фрейду как ученому, создающему новую теорию психотерапии, называемую психоанализом, трудно проследить точность проведения своего метода в прошлых, им описываемых и комментируемых случаях, когда он был практикующим врачом-новатором и готовил таким образом материал для будущей теории.
  У традиционного врача, обращенного к науке прошлого, практика есть посттеория (практикование теории с целью её проверки и уточнения, что свойственно для эпистемического знания)

 У Фрейда и посттеория прошлого была конечно в его практике, но уже была и такая практика, которая готовила материал для его теории будущего как постпрактики (назовем это революционное знание грядущего гнозисом)
 В самом деле, врач-новатор и он же будущий ученый-новатор, методы которого в его практике уже обращены к будущему, действует не только в русле практикования прежних теорий и методов лечения, как врач, строго следующий канонам своей науки.
  Напротив, врач-новатор должен действовать еще во многом по наитию, и нередко на собственный страх и риск, хотя это очень трудное и прежде всего моральное решение для врача, который отвечает за здоровье и жизнь пациента, в чувствовании того, что есть благо.
 При этом часто не знаешь точно ни того, что происходит с пациентом, ни того, как следует поступить, лечение проходит в интуитивных действиях, и врач движется как бы наощупь, получая прозрения: он еще не сформулировал точно принципы своего будущего метода, он их только ищет, он и практикует во многом для того, чтобы его последующая теория стала постпрактикой в его научном опыте.
 Получающий гнозис новатор управляем из своего грядущего.

  3.Фрейд как писатель, создающий фантастический мультиверс мифологических сюжетов бессознательного

   Цитаты:
 
 "Французский писатель Ален говорит следующее:
«Человек имеет две стороны, соответствующие истории и беллетристике. Всё доступное наблюдению в человеке относится к области истории. Но его романизм или романическая сторона (роман как вымысел) включает в себя «чистые страсти, то есть мечты, радости, печали и самонаблюдения, упоминать о которых ему не позволяют вежливость и стыд, и выражение этой стороны человеческой природы составляет одну из основных задач романа».

 Цитата:

«Фрейдовские истории болезни служат материалом для беллетристики, они выражают вымышленную сторону человеческой природы, ее романничность.»

 Комментарий

 Две стороны человеческой жизни:
 1.«историчность» и
2.«беллетрестичность» (

 Втоорое также есть «романничность» событий человеческой жизни, как выражается Хиллман, В романах историчсекого плана сюжета воплощает не толлко подинные события, как их понимал и видел автор, как он считал нудным украсить своим нравоучительным и целевым ввмыслом (на чем настивает Хиллман) но и при этом описываются подлинные чувства и вся сложность взаимоотношений между людтми, социумами, этносами и государствами, на практике вилдимые очень наблюдательными впечатлительными людтми, к тому же носителямии определенного вида культуры, то есть морально-нравственных устоев или в отвергании таковых.
 В таких романах, следах прошлой жизни, но также и учебниках для жизни будущей, стало быть, понимаемая человеком реальность дополняется мирами описательного мультиверса, создаваемого творческими авторами, способным как входить в образы мира (воображение) так и исходить из них со своими картинамми, трактовками, интрпретациями жизни (изображение).

 И в их творениях, если только они претендуют на реализм, а не на протест против него, действует принцип императива и запрета доминантной культуры (след познания добра и зла), Что значит: это описания различных возможностей мира, воображаемых авторами (и в потому собрание таких сюжетов в эпситемах культуры и знаний есть мультиверс) таким, каким мир должен быть в парадигмах ценостей-антицненостей данной культуры общества, человека.
 Долженствования здесь и чисто преодметное. но главное : это морально-нравственное доженствование идеалов культуры, фиксируемых "литературными" архетипами эпистем, передаваемые от поколения к поколению этнсов и человечества и актим обрахзом сохзланябющими в своих "источриских слоях" последовательные эжтапы култтурогенеза (вместе с учебными моментами инволюции социумов, этносов, государств и целых цивилизаций на Земле)

 Подобный идеализм в попытках реализма и прооверяется самой жизнью в сюжетном ("весь мир есть театр, а женщины и мужчины в нем актеры") бытии людей, социумов, этносов, всего человечества на Земле, наконец обнаруживающей свойство "романничности" при рекапитуляции "литературных" архетипов в своими сюжетами в события жизни социумов ии общественных групп (на уровне земных и небесных зон тела-сонания человечества)

 Скажем об этой сюжетно-арщетипической части истоии., как истории повторябщихся циклов вместе с сюжетами
 Это отданность сюжетной части в жизни - истории  людей и этнасов архетипам историко-морального плана, в потенциальной форме хранимых в эпистемах культуры и знаний этносов – и в этом смысле как бы отданность жанрам литературы- этой вербальной культуры. Да и лдучшеи образцы литературного мультиверса» были созданы  еми писателями, которые пристально и очень внимательно наблюдали жизни и умели вычленять в ней моральные содержания и нравственные выводы, иногда даже этого не подозревая рационально, но только чувствуя это и потому они вели свои сюжеты от вполне определенной завязки в прошлом к вполне определенной кульминации, придавая таким образом персонажам бытийственный и моральный смысл.

  Понимаемые так, как в приведенной выше цитате из творчества Алена, две доминанты жизни человека и человечества могут быть и должны быть применимы жизни людей и более того: социумов, этносов, стран и государств:
 - историчность жизни человека и общества есть научное определение того, что происходило в универсуме, насколько об этом могут судить историки-ученые, происходит и должно произойти в будущем, если историк проецирует прошлое и настоящее на предполагаемое будущее
- другой взгялд на жизни человека и общества дополняет первый, так что каждый из них неполон, если не рассматривать его во взаимодействии с первым каноном: это противоречивый взгляд на жизнь как делаемую в данный момент, но делаемую в воздействии на делателя-человека или делателя-общества (или государства) неких идеалов экономики и культуры. То есть осуществлении в настоящем ранее созданных людьми сюжетов того, каким должна быть жизнь, идеалов должного-полезного и антиидеалов запретного-вредного, образы геров и антигероев диахрональной культуры этносов (изображения добра и зла в образах людей)

 Такова «литературность» (точнее сказать, архетипичность) жизни и самой истории человека и человечества, которая в циклах истории противостоит линейной эволюции, её сопровождая.
 Это сперва прямой переход исторического дискурса самой жизни в дискурс литературный, в мультиверс описательной реальности эпистем человеческой культуры и знаний, а потом обратный переход из потенциальной формы литературного дискурса в актуальную форму бытия людей универсума, когда действует уже дискурс исторический.

 И в самом деле, такая цикличность истории и литературы, затем литературы и истории, которая впрочем не определяет собой линейный вектор эволюции человечества, но его необходимо сопровождает, есть ли не гениальная задумка творца в «школе народов» на Земле, где человечество, выживающего в своих поколениях лишь по мере своей морально-нравственной эволюции, проходящей в постоянных кризисах и рецидивах зла, обучается познанию добра и зла по из плодам, то есть от всходов (завязка сюжета) до посевов (его кульминация)
 Это познание есть и рациональное, и чувственное познания мира с различных парадигмах сединения того и другого (умное чувство и чувствующий ум), что крайне важно для программ обучения в "школе народов" - истории человечества, построенной как последовательность культурных эпох.
 Ведь мы уже знаем удивительное свойство литературной культуры: в своих "исторческой "памяти сердца", в "чувствилище" эпистем, то есть вещах тела-сознания первого и второго рода, она сохраняет от творца к читателям, потребителям его творчества в диахрональной культуре, от поколения к поколению, как бы в живые эмоции и чувств людей (такова апостериорные содержания вещей, формаы которых есть рациональные априорные идеи).
 Более того, идеи вещей, как мы знаем, овладевают я-идентфикациями людей, давая им как бы "изнутри" почувствовать то, что чувствовал он и другие люди, а это есть директивная возможность вхождения читателя и в его образы, и в его ценности (а антиценности), в оброазы и ценности различного рода культур.
 Такая онтологчисекяа причастность энергетичсеки заряжденными мировоззрения культур (и бескулттурий) прошлого может быть как источником болезней, почерпнутых настоящем от предков, так и их их достоинств.

 Архетипы "литературных" сюжетов, рекапитулирующих в универсум, несут людям определенные содержания, которые им способны или навредить, но и помочь (и вот в чем смысл "литературно-ахетипической" психотерапии, которую Хиллман называет "исцеляющим вымыслом)
 Но эти и вред, и помощь есть, хотя и в разной мере и в разном смысле, источниками единого исторического опыта человека и человечества в "школе народов" при познании добра и зла по их плодам.

 И в этом горчайшем опыте сопоставления человеком истинных добра и зла с его представлениями о добре и зле, с его описаниями добра и зла, прямо вытекающими из его отданности в чувственном и рациональном опыте то добру, то злу, как Творец мог лучше обучать людей такой моральной и притом опытной науке, сочетающей теорию с практикой?
 Вероятно, дав им в условия бытия: сначала создать самим морально-нравственный сюжет жизни, потом определить его арехтипическим идеалом представлений о добре и зле (это пока что продукт грехопадения, результат стереотипного и притом рационального, отторгнутого от чувственного опыта, абстрагироованного морального теоретизирования)
 И затем на практике людям, как носителям культуры с её стандартами добра и зла (заключенными в архетипических сюжетах, с фиксированными ценностями и антиценостями, императивами и запретами), давать людям испытания при их реальном переживании этих сюжетов в событиях жизни, чтобы засеванию добра и зла соответствовало и пожатие их плодов.

 Да, при этом нередко одно поколение пожинает такие всходы, которые засеяны предыдущим и предыдущими поколениями предков, и сохранены как в архетипах физических тел, так и ментальных (материальных), передаваемых от предков к потомкам.
 Преемственность ответственности за грехи предков? Сын "отвечает" за отца?
 Но ведь человек отвествен не только за грехи предков, наследуются плоды и зла, и добра, как права, так и обязанности.
 Так человека делают человеком и нравственные достоинства предков, их ценности, выстраданные в нелегком опыте, а это и ценности побед над своими недостаткими, ценности веры, преодоления диалектических кризисов, это природные способности и возможности тела и ума, воли и разума.
 Но эти сокровища от прошлых поколений человеку нельзя принять в целом, не приняв также недостатки прошлого, которые тесно увязаны с достоинствами, как свет связан с тенью, бросаемой в этом свете, как представления о добре увязаны с представлениями о зле в диалектическом единстве борьбы этих противоположностей за души людей. Так в культурогенезе и эволюции средств экономики и политики ценности противоставлены антиценостям и составляют с ними единство технологий управления над людьми.
 Итак, поколения одного народа как цельности связаны истоками и получателями ценностей и антиценностей, они преемственны культурами, историческими аллюзиями и связями ассоциаций в познании, связаны с передаваемыми от предков к потомкам, от учителей к ученикам прежде вего морально нравственных основ бытия.

 Итак, говоря в образах экономики, есть люди, получившие в наследство миллионы, по растранжирившие их и ставшие нищими, а есть люди, не получишие в наследство ничего, кроме долгов, и сами заработавшие миллионы, оставив их своим потомкам. На эту тему есть замечальный миф о простонародном герое Ломоносове, ставшим академиком. Когда его при поступлению в академию, в соответствие с традициями того времени, спросили, есть ли у него знатные предки, ученый ответил: "Я сам знатный предок".
 Такова роль самого человека в цепочке плодов добра и зла, передавемых в поколениях.

 Итак, что же такое передача морально-нравственного опыта, передача основ мировоззрения между поколениями этноса? Это при твоем воспитании и обучении основы пока чужого внешнего, для тебя априорного мирвооззрения, которое может стать твоим, внутренним. Такме основы мира человек в воспитании и обучении либо отвергает, либо в конце концов принимает, и тем делает такое мировоззрение собственным, усвоенным уже в своем опыте, который проявляеться в его словах и поступках, образе мыслей и образе жизни.
 А значит, он несёт уже за получаемые и апробируемые в опыте ценности и антиценности большую иоли меньшую ответственность, которую налагает на человека его осознания свои действий. При этом его испытания в том, что он вступает в соответствующую его морально-нравственной позиции ролевую коммуникацию с миром людей по коллективным сценариям, распределяющим нравственные роли.

 Причем не только опыт рационального позания мира от учителей и родителей, от воспитателей передаётся, нет, этого мало для чувственного восприятия мира и его оценки по шкале добра и зла.
 Поколения и люди делятся, передавая в плодах культуры социальной или этнической синхронально и диахронально, своими и эмоциями, и чувствами, которые при коммуникации вещами первого и второго рода сохраняются и передаются от человека к человеку, от социума к социуму в пространстве, от поколения к поколению во времени, в энергонасыщенном содержании вещей, составляющих целые мировоззрения (в "чувствилищах", оценивающих добро и зло, "памяти сердца", способной хранить и яркие воспоминания любви, но и горькие воспоминания обид)

 Такова связь в диахрональной культуре, связыающей своими ценостями и атиценностями поколения этносов понятийности мировоззрения, основанные на совместном и синхронном чувствовании того, что плохо и что хорошо, создаваемых в пространствах совмещенного понимания, которые возникают в коллективном опыте построения членами этноса культуры и экономики (а также и политики).
 Итак, периоды от засева семян добра и зла до всходов и опробования выросших плодов являются действенными в бытии людей как движители культуры, передаваемые от поколения к поколению.
 Таким образом, поколениям этносов приходится существовать, переживая циклы истории с их качественными переменами, то есть жить в сюжетах арехтипов прошлых культур, переходящих в настоящее, но и устремленных в будущее (в историческом дискурсе универсума человечества), так как они качественно управляемы из антиархетипа грядущего (причинной реальности)

 А иначе людям и нельзя убедиться на горьком опыте человечества и человека, каково качество его стандартов добра и зла, созданных в утверждаемых культурами представлениях о мире, и оказались ли семена добра и зла, посеянные в культурах при всходах таковыми как предполагалось при посеве, когда пришлось пожинать урожай плодов, выросших из этих семян и питаться плодами («что посеешь,  то пожнешь")

 И жанры самой литературы как вербальной культуры выстраиваются в этом отношении к «реализму», к которому стремятся или наоборот, которого стараются избежать, в соответствие с построенной уже и действующей иерархией ценностей и иерархией антиценностей той или иной доминантной в данную эпоху и в данном месте культурогенеза культуры.

 Хиллман о Фрейде как стороннике мифолого-поэтического, восходящего к античному политеизму, толкования той "нуминозной" высшей реальности, которая конституируется в его тезисах о бессознательном как сила управления мирами воображения людей, сообщающаяся с их жизненной реальностью

 Хиллман весьма прозорливо подмечает, что Фрейд и сам в неменьшей степени чем врач и ученый-теоретик, который затем оставил свою врачебную практику психоаналитика в пользу чисто теоретической работы, был культурологом, разделявшим многие взгляды атеистического мышления на основы мира, позаимствованные у антического раннего политеизма. Хиллман полчеркивает, что основатель классического психоанализа был именно мастером художественного творчества, обладавшим поэтически-образным мышлением и воображения литератора. Фрейд также, по мысли Хиллмана, владел в совершенстве соответственным имагинативным и символическим языком, который можно назвать языком чувственного опыта, отличным от языка науки - предельно рационального языка опыта ума, довлеющего над чувствами.
 Эта мысль для него чрезвычайно важна.

 Таким образом, Фрейд в своих научного типа фантазиях о конструкции и принципах действия бессознательного
(вроде переноса или вытеснения) своих культурологических аллюзиях конституирует именно мир мифологического мышления как основу выдвигавшимся им коренных архетипов (например, таких как комплекс Эдипа и Электры)
 При этом очень часто научное мышление теоретика, строго связанное с его вречебной практикой, ограничало его литературную фантазию, а экскурс к древним мифам сужал машстаб его творчества, философского мировоззрения.  Отсюда и его энергетическая теория либидо с её эротическимии основами, к которой путем идеи сублимации первоначальной энергии либидо (мы называем её социальной, но она же конечно есть и гендерная энергия тела-сознания человечества, на уровне земных зон полученная "в наследство" от проэволюционировавшего биоса) Фрейд пытается свести всё многообразие доминант над человеком, материальных энергий тела-сознания человека и человечества на различных уровнях его зон, как земных, так и небесных.

 Теории либидо уже явно не хватает поэзии, присущей самим мифам. А ведь поэзия и свойственное ей воображение так важны для понимания людьми замысла, воплощенного в мире! Не менее важны, чем понимание рациональных основ мира, изучаемых ествественными и точными науками. И нас близко подводит к этой мысли ценности реолигиозного сознания (которой Хиллман заменяет мифологическим, мистическим и нуминозным)

 Почему? Да потому что мир не сам по себе возник, он создан Творцом мира как плод добра и красоты, создан по первоначальному замыслу, как создается и художественное произведение человеком.
 И кому понять возвышенные чувства этого Творца как ни поэту с его тонкой чувственной душой, поэту - мастеру в гармонии художественного творчества, мастеру образного слова, получившему свой дар от Творца, который также создавал космос Словом?

 В этой связи уместно вспомнить, что античная философско-научная мысль, на которой покоится вся европейская, а значит, отчасти и мировая философия, как базис сперва верований, а потом и наук, в эпоху раннего политеизма начинается с грандиозных философских поэм великих мыслителей своего времени, которые в своем творчестве обобщали и своими идеями обогащали, своим же воображением украшали политеическое наследие, совмешая его с воззрением своего времени на историю страны и её народов (Гомер, Эсхил Софокл, Эврипид, а в Риме Вергилий)
 Они создавали масштабные поэтические эпосы и трагедии о силах управления и над богамии, и над людьми. И в этих мифологических силах, описываемых под именами богов и героев, коренились истоки управления над всем миром, явлениями природы и общества.

 Не удивительно, что Хиллман, у которого консервативизм в отношении мистико-религиозного мировоззрения, как античного и азиатского, так и ранне-христианского (точнее сказать в юнговским традициях, "нумнозного") доходил даже до крайностей, сам стал, в этом он не одинок, кем-то вроде панпсихологиста, придавашего психологии вообще, и свой архетипической психологии, высший онтологический статус для познания мира.
 Для этого он также в традициях своего времени предлагал деконструкцию языка психологии - для имитации описываемой им образной реальности, присущей воображению и снам, так как она является людям в снах и мирах воображения.
 При этом силам мифологических по его мнению, выстроенных миров воображения людей, фиксируемых архетипами, присущи действенные свойства некой иной реальности, властно влияющей на реальность яви, где живут, обретая опыт, и мыслят, и чувствуют люди.

 Это мощное,энергонасыщенное и управляющее телами-сознаниями влияние "коллективной личности" далеко не просто вредные иллюзии людей, плоды их болезненной фантазии, или результаты галлюцинаций болезненной психики, не просто итоги патологического искажения реальности - химер, или "парциальных личностей" - болезнетворных, подверженных инфляции, результатов непереработных, не усвоенных, не интериоризованных психикой человека, его самостью, архетипических содержаний, как это нередко понималось в других психологических школах, в том числе фрейдовских и постклассических: юнговских или адлерианских.
 Для него влияние мира архетипов на бытие людей, которое начинается в основах общечеловеческой культуры, веры и знаний, сокровищах литературного творчества, начиная с глубокой древности, когда люди только начинали познавать мир, его силы и действующие в космосе причины, основы следствий
 А космос, как миф, как сказка в народном творчестве, предшествующая религиям, описанный языком образов, понимаемый в поэтизированном гуманизме, а не научно, это прежде всего украшенный мир, то есть мир добра и гармонии. 
 
 Кончно, подобное влияния архетипов, хотя и бывает болезненным, но и не является просто дефектом плохо действующей индивидуации (эмпирическое конституирование личности на фоне управляющего действия коллективной культуры)

 Словом, создатель архетипической психологии - один из тех классиков новой школы психологии, который выводит её из области медицинской в том смысле, что она имеет дело лишь с патологиями, в область не только норм жизни, но и основ управления над людьми, вполне естественного и здорового. Более того, самому миру онтологически, как и людям, присущего.

О сюжете архетипа

 Для описания характерных основ мира архетипов Хиллман начинает с такого понятия как сюжет, который есть более чем просто описание событий в определенной логической последовательности, но устанавливает в череде этих событий последовательность смысловых, причинно-следственных связей, от завязки к кульминации.

 В этом он конечно прав, но постоянно забывает указать, будучи атеистом, что в архетипических сюжетах, лежащих в основе богатейшего мультиверса человеческой фантазии как результатах творчества людей (причем, не только в художественной литературе, но и в науках, и в философии, и в верованиях), указывается жизненная последовательность не просто смыслов, но именно морально-нравственная учеба и назидание, воспитание и обучение людей познанию добра и зла по их плодам, собираемые и сохраняемые в иерархиях ценностей и антиценностей эпистем культуры и знаний.
 Именно таковы начала этнических культур, проявленные в архетипических сюжетах, которые из литературного дискурса при рекапитуляции сюжетов становятся событиями циклов подлинной реальности в жизни людей
 При этом завязка сюжета есть засевание плодов добра и/или зла, а кульминация есть сбор плодов, и хрональные расстояния между тем и другим в жизни общества может составлять и сто, и десять лет цикла.

 А нам так важно сказать, что набор архетипических сюжетов, со смыслом рекапитулирующих в циклические сюжеты жизни людей, социумов, общества, государств, истории человечества как "школы народов", их репертуар, постоянно итожит жизненный и при этом нравственно-оценочный, чувственный наряду с рациональным, опыт целых народов, передавая его от предыдущих поколений к последующим. И не просто консервативно передаваемый в постоянном виде, хотя ценности и антиценности культуры, основы связи времен, людям следует беречь, но в том и дело, что не только беречь, но и преумножать, и совершенствовать, выступая движителем (наряду с Творцом) морально-нравственной эволюции людей и человечества, прибавляя в способности преодоления диалектических кризисов, необходимых качественному развитию систем.

 При этом каждое последующее поколение этносов и человечества, получившее с диахрональной культурой в архетипах эпистем, и их иерархией ценностей и антиценностей, также собранием шедевров (но и неудач) художественного творчества в исторической памяти-"чувствилище", свой дар достоинств, но и балласт заблуждений, но и нравственных проблем от предков, сталкивается с новыми испытаниями, вызовами очередного века и эпохи своей цивилизации.

 Новое поколение этноса преодолевает новые кризисы, очередные испытания, ставшие дополненными продолжениями кризисов прежних, только потому, что приобретает, благодаря действию квалитативной эволюции от Бога морально-нравственные способности к разрешению противоречий и конфликтов такие, какими еще не владели предки, вместе со знаниями о мире и его технологиях управления, которыми предки еще не владели.
 И такая эволюция, ведь это познание не только добра и созидания, но и зла, сопровождается циклически также инволюциями, проявлениями коренных болезней человечества, этапами активно проявленной энтропии, периодами разрушений.

 Вот явная цель культурогенеза (в также эволюции средств управления, средств экономики, орудий труда и возможностей теономики) выживающих на Земле этносов и выживающего человечества.
 Но какие средства для решения этой задачи даёт людям техногенная богоборческая цивилизация, особенно на её исходе?
 Вот коренной вопрос бытия человечества, и в особенности, на закате техногенной эры.

 Об архетипе описательной реальности как "эмпирическом вымысле"

 Домысливание, то есть некое сочинение людьми того что якобы существует в подлинной реальности, которое ими домысливается (а значит, понятие вымысла соотносит знания человека со знаемым в критериях истины)
 Это явление, присущее сюжетам архетипов, Хиллман потому и называет "эмпирическим", что это и вообще свойство того рефлексивного человеческого опыта, на котором базируется понятийность, переходящая в опытные знания. В том числе и научные, особенно, если рассматривать науки о людях.
 При этом всякое домысливание сверх того, что признаёт убедительным фактом сугубый рационализм (и чаще всего, фактом объективным) он называет "вымыслом"

 Но нам вымысел как ложь, как зло, нужно отличать от неизбежного домысливания, вещным знаниями присущего.

 Науки о людях, обществе, история ли человечества это или психология, есть не просто сведения и систематизация более или менее строго верифицируемых фактов, но по существу, это анализ человеческих мифологий
 Приведем пример более или менее научной истории. Анализирует ли историк мемуары исторических деятелей и даже если он лично опрашивает свидетелей, изучает ли документы исследуемого времени, или же он имеет дело с артефактами, например, найденными на раскопках - и в этом случае ему не избежать фазы толкования, которая есть и предмет убеждений (то есть и предубеждений) различных исторических и околоисторических наук (вроде палеонтологии и археологии).
 И науки эти, их догмы, прежде чем их положения входят в директивные эпистемы как авторитетные мировоззрения, создаваемы в свое время деятелями науки и отображающими состояние эпистем и особенности научно-философских или же религиозно-философских представлений, фиксируемых научно-философским или религиозно-философским языком своего времени, в опыте понятийности своей эры и эпохи, которая есть лишь эпизод мирового культурогенеза и генезиса мирового познания человечества.
 И такие науки тоже иногда проходят через острейшие кризисы знания и веры, присущие эпистемам, и периоды научных революций.

  И науки о природе Земли, и тем более науки о человеке, о людях, о человеческой деятельности и творчестве (поведении людей, далеко не всегда рациональном, часто иррациональном, порожденным чувственной жизнью людей, их вер и надежд), в противовес сугубо точным наукам, на которыми властвует математика, упрямо обнаруживают для пытливого взгляда свойство субъективности, а не объективизма истины. Во всяком случае, в периоды своих революционных изменения (это м есть события квалитативной эволюции человечества)
 Сверх точных сведений, даваемых количественными методами исследования и анализа таких наук, иногда чувствуется влияние некой эволюции качества, в моментах которой ранее считавшееся вымыслом субъективизма, затем обрекает авторитет эпистемически научного факта, якобы уже и проверенного опытом.

 Человеческое домысливание в мультверсе описательной реальности тела-сознания человечества далеко не всегда оказывает ложными иллюзиями вымысла, которые часто называют утопиями (неправдоподобными описаниями добра) или антиутопиями (неправдоподобными описаниями зла)

 Иногда это знания грядущего, ждущее своего времени, хотя такое знание искаженное энтропией материальной информации времен. Это же знание в символах условного языка своего времени. Ведь языковая действительность отображает субъективную истину, оперируя некими, присущими данному уровню понятийности и универсальности значений, объективными представлениями (своими "объект-субъектами")
 Объекты же её, данные для условных субъектов (также объектов, но иного рода: метаязыкового) и есть домысливания, абстрагированные некогда от постигаемого знаемого и фиксированные в архетипах знания и культуры - эпистемах.
 Но это домысливания, далеко не бесплодные, это сама природа вещных знаний тела-сознания человечества, у которых априорной рациональной идеей является только форма вещи познаваемого (хотя и слитая с содержанием)
 Вопрос бытия, вопрос меры истины в знаниях, стало быть в том, как арехтипические "вымыслы" применяются в подлинной реальности людьми, когда архетипические сюжеты рекапитулируют в подлинную реальность, из мультиверсальных становясь универсальными - становятся ли они следствиями квалитативной эволюции или же предшественниками инволюций.

 И в этом восприятии меры истины в плодах воображения людей также проявляется познание добра и зла по их плодам.

 А ложь вымысла и есть зло, так как подобный вымысел - превышение меры вещей. Уже тем вымысел отличается от того примысливания (домысливания, неизбежного процесса зарядки в вещах априорных идей апостериорным содержанием человеческих мыслей в обретении опыта людьми), которое вещным знаниям вообще присуще (истина в таких знаниях субъективна)

 Так Фрейд на некотором этапе своей практики вдруг осознал, что он, внимательно выслушивая пациентов с целью психоаналитической трактовки их текстов на предмет обнаружения вытесненных содержаний бессознательного, имеет дело в подавляющем большинстве случаев не с такими фактами, которые вполне можно проверить, но с эмпирическими фантазиями (иногда вполне искренними, так что людей нельзя уличить во лжи) пациентов о себе, которые существенно отличаются от его вытесненных фантазий о мире.

 И эти фантазии о своём жизненном опыте фактически происходившего и происходящего верифицировать очень трудно, а чаще всего, и невозможно в принципе.
 Как же психоаналитик должен такие эмпирические фантазии интерпретировать, если у него нет точного основания знать, что же в подлинности с его пациентом происходило и происходит?

 Позднее у психотерапевтов появилось сложное понятие "рапорт", обозначающее некую чувственную связь между пациентом и врачом, благодаря которой врач якобы получает возможность доступа к воспоминаниям и восприятиям пациента, минуя его волю и фантазии. Но разве и это есть некая объективная истина о пациенте?
 Причем научного, тем более в категориях точных наук объяснения нет как самому понятию "рапорта", так и точных условий появления такого феномена, и степени верификационной силы его результатов.
 Например, для получения точных сведений о поведении и состоянии больного при опрашивании его родственников, друзей и просто свидетелей врач-психотерапевт порой сталкивается с работой воображения и вымысла у опрашиваемых (люди живут в мирах своих представлений о мире), той степенью верифицируемости, которая уже просто определяется степенью веры врача тому или другому человеку.

 И психотерапевты различных школ долгие годы должны были обходиться без всяких "рапортов", получая основания для своих интерпретаций бессознательного у пациентов, отличая работу их больной фантазии от заблуждений о себе самом и прямой лжи.

 Хиллман приводит три интересных для нас основания с точки зрения архетипической психологии тому, что есть в архетипах присущий им "эмпирический вымысел".
 Очевидно при этом, что Хиллман не разводит понятие неизбежного домысливания вещных знаний, носящего различную степень истины, и вымысла как лжи, переходящей предел меры вещей (порога истины в знаниях), то есть зла.
 Так что понятие эмпирического вымысла у него поневоле носит эклектический характер, и прежде всего, в моральном смысле, это есть грехопадение рационального ума.

 Итак, вот эти три обоснования истории болезни пациента как архетипического "вымысла",  в цитатах из книги Хиллмана:

 "1. История болезни как фактографическая история, правдивый рассказ или знание о «последовательности событий, через которую всё проходит», является вымыслом в смысле подделки, лжи.
 Но история болезни является ложью только тогда, когда она претендует на скрупулезно точную истину.
 На первых этапах составления историй болезни Фрейд заметил, что он писал не правдивый рассказ об исторических событиях, а лишь фантазии о событиях, как будто они действительно имели место.
 Материалом для истории болезни служат не исторические факты, а психологические фантазии, субъективный материал, который является собственной областью беллетристики

 а) материал истории болезни должен быть солипсистским, то есть сам писатель не может быть очевидцем сновидений, страстей, фантазий, желаний и страданий;
 
 б) внешнее подтверждение истории болезни (другим клиницистом или членом семьи) возможно только в отношении ограниченных обстоятельств;
 
 в) материал истории болезни имеет подчеркнуто вымышленный характер (невероятный, неправдоподобный), так как относится к тем сюрреалистским, странным классам событий, которые мы в клиниках называем истерическими, параноидными, галлюцинаторными и т. д.;

 г) все, что называется «историей», должно соотноситься с временем, но психические реальности, как утверждают Фрейд и Юнг, не подчиняются законам времени.

 2.История болезни является вымыслом в качестве придуманного сообщения о воображаемых внутренних процессах главного героя рассказа. Ее автор не является главным героем. Другими словами, история болезни не является ни автобиографией, ни биографией, поскольку выбор событий для рассказа осуществляется строго в соответствии с требованиями сюжета.
 Существенное значение для этой формы вымысла имеет эмпирическая маскировка.

 Эмпиризм — это не только средство защиты от платонизма (врожденные идеи, универсалии, дедуктивный идеализм), в психологическом отношении он представляет собой фантазию, которая позволяет нам чувствовать себя в безопасности от солипсизма, от его отъединенности и параноидных возможностей. Поэтому, поскольку психологический материал имеет существенно субъективный характер и терапевтическая ситуация служит подкреплением отображения или дублирования (закрытый сосуд) этой отъединенной субъективности, обращение к эмпиризму терапии следует непосредственно из солипсизма терапии. Эмпирическая маска в историях болезни неизбежно служит защитой от солипсического воздействия вымыслов, которыми занимается терапия.

3. История болезни, как изложение литературных утверждений, перенесенных в ту область, в которой их невозможно опровергнуть или проверить, является вымыслом в философском смысле, то есть формулой, которая неизбежно утверждается за пределами критериев истинного и ложного, кажущихся вымыслов Вайгингера. В таких случаях вымыслы являются умственными построениями, фантазиями, с помощью которых мы формируем или «придумываем» (fmgere) жизнь или лицо в истории болезни"

 Это суть, изложенная языком автора модели архетипической психологии, в его представлениях и понятиях. Попробуем кратко выразить онтологию троицы представленных идей с точки зрения простоты нашей модели триединой реальности:

 1 История  болезни универсальная)
 История болезни во внешних актах подлинной реальности, в коммуникации пациента на уровне земных зон в социумах, на уровне небесных зон - в общественных группах, то есть в коммуникациях-я-отождествлений человека в средах коллективного тела-сознания и или общественных тел-сознаний и в хроносе таких коммуникаций

 2. История болезни универсально-мультиверсальная,
Та же история болезни, но описанная во внутренней реальности индивидуального тела-сознания, то есть в действии его комплекса личности, во внутреннем хроносе тела-сознания человека, когда в апперцептивных актах субъекта распределяет своё присутствие в том или ином я-отождествлении, то есть участвует как я-отождествление во внешними коммуникациях на уровне земных и небесных зон, откуда поступает поток вещей от архетипов тела-сознания на обоих уровнях тела-сознания социумов, этносов, человечества

 Очевидно для нас, что между первым и вторым слоями матриц-реальностей, описанных выше, осуществляются переходы от мультиверса архетипов к описаниям универсума, примыкающем к бытию человека в универсуме подлинной реальности, и есть два таких онтологических перехода:

 1. переход между двумя реальностями в теле двуединой реальности: от материальной матрицы тела-сознания, описания универсума к физической матрице подлинной реальности, где действуют и коммуницирует в ландшафтной физической матрице геопространства люди в физические телах. Это переход между двумя онтологически различными архетипами: описательной на уровне земных зон тела-сознания и подлинной реальности Земли

 2. внутренний переход в теле-сознании человека от мультиверса к описанию универсума: от я-культурный отождествления субъекта, вещи второго рода, коммуницирующего в небесных зонах, к я-социальному отождествлению субъекта, вещи первого рода, коммуницирующих в сервер-клиентских сетях земных зон, и это  переход между вещами тела-сознания внутри комплекса личности тела-сознания человека, его мировоззрения.
 Это переход от мультиверсальных архетипов диахрональных культур этносов к синхрональным архетипам. управляющим деятельностью производственных социумов на уровне земных зон.

 Также очевидно, что третий уровень "истории болезни" должен восполнять нехватку первых двух, где в первом случае указан внутренне-внешний переход между земными зонами тела-сознания, то есть коллективными телами-сознания социумов к самим социумам в подлинной реальности.
 Очевидно, что в этой двойной схеме отсутствует третье звено, а именно: переход от описательной реальности на уровне небесных зон, то есть от архетипов диахрональных культур этносов, к деятельности общественных групп в подлинной реальности, обменивающихся смыслоносными вещами второго рода от этих архетипов.
 Действительно, именно таков третий пункт в классификации автора:

 3. Этот уровень смыслового мультиверса тела-сознания человечества Хиллман называет "вымыслом в философском смысле". Такое определение мало что нам говорит, особенно в морально-нравственном аспекте, который так важен для характеристики архетипической реальности описания.

 Зато очень выразительны в описании автора четыре подсистемы первого пункта, перечисленные буквами: внешнего уровня конфликта между домысливаемым на уровне описания мультиверса в вещах первого рода и подлинно-реальным бытием универсума, но при этом вещи первого рода отождествляются со смысловыми вещами такого рода, что значит: между ними уже подразумевается внутренний апперцептивный переход (рефлексивные акты субъекта в теле- сознании человека)
 Соответственно приведенная ниже четверица описывает уже не только внешне-внутренний переход на уровне земных зон и универсума, но всю архетипическую историю вообще, которую автор подразумевает под внешне-внутренним переходом между архетипами.
 Это история бытия пациента в двуединой реальности его физического и материального тела, как архетипов двух онтолонгических матриц:

 а) материал истории болезни должен быть солипсистским, то есть сам писатель не может быть очевидцем сновидений, страстей, фантазий, желаний и страданий;
 
 б) внешнее подтверждение истории болезни (другим клиницистом или членом семьи) возможно только в отношении ограниченных обстоятельств;
 
 в) материал истории болезни имеет подчеркнуто вымышленный характер (невероятный, неправдоподобный), так как относится к тем сюрреалистским, странным классам событий, которые мы в клиниках называем истерическими, параноидными, галлюцинаторными и т. д.;

 г) все, что называется «историей», должно соотноситься с временем, но психические реальности, как утверждают Фрейд и Юнг, не подчиняются законам времени.

 Первые два пункта очевидно относятся ко внешнему уровню протекания болезни, а вторые два к бытию тела-сознания, реальности архетипов описательной реальности на уровнях земных и небесных зон.
 И действительно, Фрейд и Юнг правы в  том, что "психические реальности", который Делез и Гваттари называют средами ризоморфными, не подчиняются логике физического понимания времени как хронального причинно-следственного вектора, направленного всегда от прошлого к будущему через момент настоящего, фиксируемого в человеческом теле-сознании.
 В архетипах описательной реальности (контейнерной физической метрике пространства-времени в материальной матрице времени-пространства тела-сознания человечества и человека) значимости внутреннего потенциального хроноса (а это структура осного хроноса) могут быть интенциональны в любом направлении.

 При этом выстаиваются прямые и обратные причинно-следственные связи хрональных векторов между событиями прошлого и будущего - тем более легко, что если грядущее подлинной реальности с точки зрения человека в настоящем моменте времени еще не наступило, то в событиях архетипа, где настоящего времени нет вообще, все его времена уже сбылись, уже запечатлены в связях между условно-архетипическим прошлым и условно-архетипическим будущим в сюжетах.
 Более того, особенность осного хроноса такова в контейнерном пространства-времени физической метрики материальной матрицы тела-сознания, и в этом как раз особенность "ризомы", что смысл можно центрировать в любом контейнере, хронос которого в данный момент времени всей системы становится источником "прорастания" новых смыслов, ассоциативных связей, конструкций смысловых значимостей, то есть он уже становится внутренней системой хрональных координат вновь создаваемой в этот момент системы значимостей ("плато")

 Вот отчего внутренняя логика и последовательность событий мифов и особенно снов, которых никто не редактирует, подобно мифам, не подчиняется законам логики привычного человеку эмпирического бытия, здесь свои необычные законы, которые Делез и Гваттари подобно всем постмодернистам, считали вообще случайными, центрацию смысла отрицая концептуально.
 Как и центрированность истины в знаниях. И вот почему иллюзии утопий и антиутопий в мультверсе миров воображения в модели архетипической психологии, созданной мировоззрением богоборчества, равно оцениваются как ложь, как следствие "вытесненных" страхов и агрессий негативного сознания, хотя это борьба иллюзий с отблесками правды, добра со злом в облике своеобразной "психомахии".
 Правда, Хиллман как опытный психотерапевт замечает, что "вымысел" архетипов может быть исцеляющим. Но в такой трактовке архетипов возникает моральное грехопадение, так как вымысел есть ложь, а ложь есть зло, которое не должно отождествлять с добром.

 В постфилософии, вырожденной культуре техноцивилизации, против неё восстающей концептуально, это происходит по той простой причине, что "власть вещей", центрированная в строго установленной иерархии ценностей и антиценностей (но прежде всего морально-нравственных) это свойство вещей, стандартизированных мировой культурой эпистем, которые направляют бытие людей по вполне определенным сюжетам своих архетипов
 И вот от этих-то унифицирующих, доктринальных, в директивном влиянии эпистем приводящих к феноменам массового сознания эффектов, постфилософы старались уберечь свою картину "свободного мира".
 Но такое аморальное "освобождение" оказалось хуже рабства, став незаметным рабством человека в плену своих страстей - в очередной раз, ибо этот путь бытия к смерти уже давно проторенный в истории мирового атеизма.  Однако при этом в угасающей глобальной техноцивилизации катастрофа апокалипсиса происходит гораздо быстрее чем в прошедших цивилизациях.

 Дело в том, что нигилизм мировой культуры в виде постфилософии, покушаясь на морально-нравственные и причинно-следственные основы человеческого бытия, ничего адекватного предложить не может уже в силу своего еще более глубокого богоборчества. А потому сама постфилософия обречена на такое же разложение, как и классическая культура светского общества, которая сравнительно неплохо выполняла свои функции в преимущественно атеистическом обществе до определённого предела техногенетического развития техносферы, после которого уже целиком оказалась во власти энтропии, лишаясь внешнего источника негэнтропии.

 И очевидно, что богоборческое понимание свободы человека, понимание лжи как рабства у вещей и правды, как просто освобождения от "рабства", присуще именно бунтарскому богоборческому мировоззрению, которому чуждо понимание свободы как осознанной необходимости.
 А ведь вещи не просто закабаляют мировоззрением прошлого "я" в теле-сознании человека, это имеет определённый смысл научения, и не в рабстве вещей находится человечество, управляемое Творцом.

 Рассматривая этапы техногенеза науки в техносфере Земли, мы концептуально (и такой концепцией у нас является модель триединой реальности) соединяем научные открытия определённых лет ХХ технократического века в структуру событий, показывающую, как доминанты техногенеза оказывают единое воздействие на течение научно-философской мысли ученых в различных школах техносферы различных наук, на характер мировоззрения ученых, их научные модели как результат этого процесса.

 Теория колоначато-модульного строения коры головного мозга нейрофизиолога Я. Сентаготаи как модель статического кода информации с динамикой в подоплёке

 Вторая фаза статики нейтрального кода информации есть в техногенезе науки техносферы такая доминанта анализа пространства-времени в двуединстве матриц-реальностей Земли, которая рассматривает как архетипы описательной реальности (физическая метрика пространства-времени в материальной матрице времени-пространства описательной реальности), так и архетипы геопространства-времени физической матрицы подлинной реальности.
 В данном же случае, когда речь идет о живом веществе организма-тела и живой материи тела-сознания, и более того - человеческого тела, мы от открытий психологии, указывающих на двуединство как взаимодействие тел, в котором внимание уделено прежде всего телу-сознанию и строению физической метрики материальной матрицы, переходим к физиологии головного мозга человека (прежде всего, интерес представляет кора), чья деятельность отождествляется цефаллоцентризмом, присущим атеистическому естествознанию с верой материализма, с деятельностью сознания, и при этом основное внимание уделено нейрофизиологии строения мозга как физической матрицы.
 Материальная же матрица коры мозга тела-сознания остаётся в подоплёке этой теории, и ей динамика есть скрытая динамическая основа к статике, которой становится модель колончато-модульного строения головного мозга.

 Основание для такого перехода на даёт фундаментальный труд венгерского нейрофизиолога и анатома Я. Сентаготаи "Модульный архитектурный принцип нейронных центров", которым он достойно продолжает упорную работу по исследованию человеческого тела и мозга, его коры, в частности. И в этом венгерский ученый, конечно, далеко не одинок, его взгляд на строение физической матрицы человеческого мозга разделяют на данном этапе научного техногенеза и ряд других исследователей
 Эти исследователи рассматривают мозг и особенно его кору не только как орган управления над центральной нервной системой человеческого тела, но и как особую структуру отображения мировых процессов управления.
 Эта структура характерна уже строением своих нейронов, образующих некие завершенные в себе группы, каждая из которых как бы отображает функции целого, хотя и обладая некоторой функцией для всего мозга.
 При такой технологии управления каждая группа в иерарзии групп в деятельности мозга как бы связывает всё со всем в структурах управления мозга.

 Таковы в понимании нейрогистологов, нейрофизиологов и нейропсихологов нейронные цепи, ансамбли, колонки, модули. Эти модели появляются в таких кибернетических теориях, которые рассматривают процессы в двуедином теле человека (которое отождествляется в этих теориях с телом высшего животного), достигают свой зрелости на стадии второй "волны" кибернетики, где уже используется технология кода нейтральной информации для изучения системы систем, управляющей над системами (позволяющая рассматривать процессы в обоих матрицах как единые)
 Далее модели, более или менее успешно использующие технологии кода нейтральной информации, достигают глубины в последней трети ХХ века, когда в техногенезе возникают последовательные статически и динамические фазы исследования нейтрального кода информации.
 Особенно важны и примечательны такие модели применительно к изучению перцептивных способностей и разума, присущего человеку, что техногенной наукой проецируется на свойства человеческого тела как животного, к тому же в понимании именно физического вещественного тела (сознание же человека объявляется его функцией), а в теле высшего животного изучение концентрируется на головном мозге и далее - его коре.

 Не будем забывать, что для цефаллоцентристов головной мозг (в особенности, его апофеоз управления - кора), центрирующий действие также других отделов мозга, выполняет не только внутренние функции управления над организмом-телом, но ему приписывают также функции связи человека со внешней реальностью, тем более, что в такой теории именно мозг обрабатывает сигналы от внешних органов чувств, расположенных на голове человека, вмещающей в себя головной мозг.
 Головной мозг человека и его кора в вульгарном атеизме и вообще отождествляют с человеком (в то же время человека как якобы микромир мистические теории атеизма отождествляют с "макромиром" вселенной)

 Этой пространственной модели не вполне чужда мысль о некотором подобии дискретного строения коры головного мозга со строением якобы ею отражаемого внешнего мира.
 И в эпоху квантовой механики ХХ технократического века, эпоху теории относительности, эпоху кибернетики и моделей клеточных автоматов, моделей мира как программы суперкомпьютера, обрабатывающей информационные сигналы, наконец в период воззрения на мозг живого существа, а значит и мозг человека, как на "живой компьютер", в эпоху торжества в атеистической науке с верой материализма моделей самопроизвольно зарождающегося и самоусложняющегося мира (например, такова синергетика), процессы мышления и якобы также сознания в головном мозгу человека, представленном как сумма дискретных элементов - нейронов с их многообразием и сложностью информационно-энергетических связей, вполне естественно представить головной мозг как модульную квантовую систему систем, где целое (программа) управляет над дискретными множествами иерархически выстроенных нейронных групп.
 То есть речь идёт об управлении одних процессов системы над другими, об иерархии единой процессуальности, выстраивающей собой и пространственные связи.

 А такая иерархия, как мы знаем, присуща модели осного хроноса в контейнерном пространстве-времени физической метрики материальной матрицы контура статического времени-пространства.
 Её хрональные осцилляции, возникающие в последовательном управлении полной машины над физической, при обратной перекодировке и рекапитуляции архетипов описательной реальности в подлинную, соответствуют динамической метрике времени-геопространства физической матрицы, которая строит физическую матрицу геопространства-времени как структуру геопространств-мест с локальными хроносами (причем материальная метрика повторяет структуру осного хроноса, что определяет взаимодействие между локальными хроносами, их динамическая перегруппировка)
 Это и есть нейронные группы головного мозга (ансамбли, колонки и модули), наблюдаемые нейрогистологами и нейрофизиологами в строении и действии (добавим, что статичность таких групп относительна, в моменты качественного изменения, и сами группы способны к динамическим изменениям)
 И это конечно же, в модели атеистов и материалистов, "динамика самоуправляемых систем".

 В такой статической модели головного мозга (главным образом речь идёт о коре), то есть теории особой пространственной (точнее сказать, пространственно-временной) структуры нейронных цельностей, выстроенных одна в управлении над другой иерархически (и взаимные функции таких нейронных цельностей, замкнутые "петлями обратной связи", также иерархичны) пространственное строение коры головного мозга - это уже не только особые подразделения дискретности, разделенной на гистологические группы, но каждая такая группа несёт в себе и своих функциях след управления над ней некоторой цельности (квантовой системы как таковой, которая будучи чем-то в себе как отображении бОльшего целого, есть более чем просто сумма управляемых ею нейронных дискретностей)

 Вот технологически-философская подоплёка модели колончато-модульного строения коры головного мозга, которую разрабатывает венгерский нейрофизиолог Сентаготаи со своими предшественниками, современниками и последователями.
 Рассматривая создание таких моделей как адекватное техногенезу науки со всеми его стадиями, начнем с явного предшественника этих моделей в ХХ веке, который создал основные труды в этой области в период 1934-1939 гг. (первая теоретическая стадия полной машины)

 Это Рафаэль Лоренте де Но - американский врач испанского происхождения, нейрогистолог и нейрофизиолог.
 Этот исследователь наблюдал колончатое строение коры головного мозга, он же теоретически обосновал электро-физиологическую динамику нейронных сигналов как энерго-информационную.
 Его дискретно-целостная теория контура пространства-времени коры головного мозга предусматривает модель "гранулярных нейронов", составляющих цепи взаимного, замкнутого петлей, возбуждения, а его идея количественного-дискретного (в мерах унитарного "веса") накопления заряда управляемой сигналами нейрона как системы до определенного порога качества, критического "веса", стала плодотворной в многочисленных теориях нейронных цепей
 Это есть технологически, то есть с кибернетической точки зрения, модель двойного кода информации в полной машине управления, где в действии кода нейтральной информации мера физической информации пространства определенным образом, в зависимости от квантитативного или квалитативного характера управляющего процесса всегда соизмерена с мерой материальной информации времени.

 Но самая главная заслуга Лоренте де Но - не столько статика групповой организации нейронов коры, в которой каждой группе приданы некие локальные функции (отчего позднее возник термин "модуль" - частичный как относительно независимый, индивидуально характеризуемый), сколько законы динамики процессов межнеройнных связей, о которых мы можем сказать, что это важные правила машинной, энерго-информационной технологии управления процесса над процессами.
 Два динамических принципа энерго-информационной машины отметил исследователь: реципрокность (взаимность обмена мерами материальной информации), это правило информационной технологии, и закон угасания физической энергии начального импульса, возбуждающего группы нейронов (реверберация)
 Эта динамика и позволила нейрофизиологам-кибернетикам рассмотреть нейронные модули как машины, каждая из которых обладает входом и выходом, а в промежутке между ними осуществляется переработка информации в соответствие с той функцией, которую выполняет данный модуль в данный момент жизни всей модульной системы.
 Задача машин как технологий (а не как устройств) - осуществлять управление над системами. Точнее говоря, это средство управления.

 В отношении технологий управления процессами, где действуют изменения информационного потока и изменения энергии, а это изменения во времени (информация материальной энергии времени) и в пространстве (физическая энергия пространства) мы часто упоминаем это абстрактное понятие "переработка информации".
 Что это и почему это характеризует машину управления? Переработка может пониматься и как перевод информации из одной кодовой системы в другую, и такая перекодировка фиксируется в статичных продуктах информации времени и информации пространства (основой служит код нейтральной информации) и как перенос.
 
 Материальная информация времени при управлении одной, менее энтропичной системы над другой, более энтропичной с целью компенсации её внутренней энтропии, есть передача мер (перенос) негэнтропии по закону сохранения информации, аналогичному закону сохранения энергии и законам термодинамики.
 Происходят эти процессы в контурах времени-пространства и характеризуются, в зависимости от квантитативности и квалитативности управляющего процесса, определёнными мерами энтропии физической энергии и материальной информации.

 Говоря иначе, машина управляет переносом при системном управлении мер негэнтропии между системами, значит, она есть система, которая сама подвержена энтропии и нуждается во внешней компенсации.
 Таким образом в управляющей системе систем, где возможна такая передача мер негэнтропии, которая сама извне компенсируется, машина управления есть иерархическая система машин в состояние суперпозиции, обладающая "петлёй" обратной связи (в модульной теории нейрофизиологии такова динамика равновесия между сигналами тормозящим и возбуждающими, каналами эфферентными и афферентными)
 Это и есть в технологическом смысле модульность как описание и статики и динамики коры головного мозга.

 Далее концептуализация нейромодульности продолжено в фундментальных исследованиях В. Мантукасла, американского врача, невролога и нейрогистолога, который после ряда экспериментов над животными в 1957 году, то есть на третьей теоретической стадии полной машины, опубликовал важную в этом контексте статью: "Модальность и топографические свойства одиночных нейронов соматической сенсорной коры головного мозга кошки" ("Modality and topographic properties of single neurons of cat’s somatic sensory cortex")

 Как отмечает исследователь, "В.  Маунткасл выдвинул концепцию о распределенных системах, формирующих единое информационное пространство мозга"
 Такими системами являются структуры модулей, то есть структур управляющих и управляемых машин.
 Итак, говоря уже в терминах физической матрицы коры, если колонки - это пространствоподобные формирования нейронов (то есть контуры геопространства-времени, то есть геопространства-места), то управляющие модули (или ансамбли, цепи сети) характеризуют процессуальность, время подобие, материальную формирующую метрику времени-пространства.

 Мантукасла иногда даже называют основателем теории модульного строения коры головного мозга вследствие того, что именно он технологически показал различные действия "рецептивных полей" возбуждающихся нейронов, характеризующие действия модулей (в одних, и это горизонтальные слои нейронов коры, не перекрывающихся, а в других случаях перекрытых и совместных)

 О понятии "рецептивного поля", присущего дискретному мировоззрению на строение и деятельность коры головного мозга человека

 Управляющее целое в теории коры головного мозга на всех этапах иерархического строения его живого вещества, преимущественно дискретной, концептуализовано нейрофизиологами в понятии "рецептивных полей" дискретных сенсорных нейронов, входящих между собой в суперпозицию.
 
 Многообразие нейронов в их сетях, ансамблях и модульных системах, с точки зрения кибернетики, можно свести к трём видам, характеризующим технологию машины управления:
- сенсорные (принимающие сигналы, это энерготехнологии автомата или полуавтомата),
- промежуточные (обрабатывающие сигналы, это информационные технологии запрограммированных механизмов) и - управляющие входом и выходом сигналов (энерго-информационные технологии машины)

 В отношении сенсорных нейронов (технологически, автоматов или полуавтоматов) понятие "поле", по смыслу присущее перманентной реальности, в дискретной нейрофизиологии характеризует прежде всего некий пространствоподобный контур единичных рецепторных связей сенсорного нейрона, идущих к нему от приемников сигналов (рассматриваемых как рецепторы)
 Сами же сенсорные нейроны, входя друг с другом в суперпозицию, объединены связями машин управления (и потому это контур пространства-времени).
 Действие цельного поля (то есть поля хронального, несущего неразрывные образы) за феноменом "рецепторного поля" нейрона только можно гипостазировать как некий  нумен за пределами системы дискретных представлений о пространстве (в квантовой теории поля, как мы знаем, такой нумен гипостазируется в механизме суперпозиции полей)

 Сенсорными, таким образом, можно назвать нейроны, собирающие информационные сигналы (либо от отдельных рецепторов сигналы физической информации пространства, либо от других сенсорных полей сигналы материальной информауии времени), то есть это такие возбуждаемые от всех управляющих в обратной связи рецепторов или полей нейроны, чьи ответные управляющие сигналы меняют качественно группы нейронов - а это в первоначальной теории нейронные столбцы - полуавтоматы промежуточного управления над исполнительными механизмами, иерархически организованные в модули - машины управления над автоматами и полуавтоматами
 Под полуавтоматом мы понимаем здесь энергоавтомат в метастабильном состоянии возможного перехода: либо прямого перехода к управляемому механизму, если машина управления вырождается в механизм, либо обратно к управляющей машине, составной частью которой вместе с управляемыми механизмами является полный автомат.

 Таким образом, модель рецептивных полей служит технологической основой для толкования в нейрофизиологии структур управлениями отдельными областями восприятий в головном мозге: зрительная система, слуховая, соматосенорная (осязательная)

 Это модель, только если толковать её с точки зрения теории триединой реальности, указывает на действие цельных образов восприятия подлинной реальности при организацию дискретных элементов в двуедином теле человека, где субъект восприятия образов расположен в комплексе личности тела-сознания (например, пикселей визуального изображения, на порядок выстраивания различных связей между нейронами коры головного мозга - физической матрицы организма-тела), показывающая решающую онтологическую разницу между:
- понятиями длины (или частоты) волны излучения светового (электро-магнитного) или звукового излучения (в вещественной среде) и свето-цветовым или звуковым образом причинного живого тела человека
- между понятием "рецептивных полей" (совокупности дискретных рецепторных сигналов от телесных "органов чувств" через афферентные импульсы к коре головного мозга, что присуще высшим животным, а физическое тело человека и есть тело от высшего животного) и феноменом чувственной перцепции, присущей субъекту человеческого восприятия в теле-сознании человека (восприятием отображения в действии цельного априорного образа причинной реальности на дискретные системы апостериорного восприятия людей)

 Мы говорили о модулях нейронной организации коры как функции материальной метрики времени-геопространства.
 Но узнаётся эта функция по тем следам, которые материальная метрика (её циклы есть перекодированные структуры пространства-времени как системы мест-пространств физической метрики в материальной матрице времени-пространства) оставляет в физической матрице геопространства-времени, то есть в данном случае речь идет о структурах нейронов, образующих характерные пространствоподобные формы ("колонки")
 Как видим, перекодировки, то есть переработки нейтрального кода информации в двуединой реальности приводят при рекапитуляции архетипов описательной реальности в подлинную в квантитативных процессах к преобразованию физической метрики в физическую матрицу, есть реализации структур мест-пространств (мест в единичном пространстве) в структуры геопространств-мест (геопространства в единичном месте)

 Как установили нейрофизиологии позднее, силы (как мы гипостазируем, это действия динамичной метрик времени-пространства), формирующие "колонки", динамичны и мигрируют.
 И у такой миграции должен быть центр управления, или центры.
 На статических фазах техногенеза цель нейрофизиологов-кибернетиков уже состояла в том, чтобы выделить в структурах нейронов (а это образования в нейрокортексе названные "колонками") некие управляющие системы, наименованные селективными, и даже конкретные единичные нейроны в таких системах.

 Свойственную такой системе равновесную динамику афферентных и эфферентных сигналов (при этом периодов возбуждения и торможения, этих фаз спада и роста суммарной энтропии, при которой меры материальной энергии времени настоящего компенсируют энтропию материальной информации прошлого от архетипа) конципировали в 1972 году, то есть в самом конце первой фазы статики нейтральной информации, при переходе к фазе динамики.
 Естественно, такие системы назвали "самоуправляемыми".

 Концепция "триединого мозга" американского нейрогистолога и нейрофизиолога П. Маклина

  Идея триединства неожиданно проявилась у того ученого-атеиста, который оказался достаточно готовым отойти от материалистических принципов чтобы уподобить систему взаимоуправления нейронной массы мировым процесса управления и достаточно приверженным кибернетическим технологиям, чтобы отождествить "триединство мозга" с деятельностью трёх биокомпьютеров.
 Он разрабатывал свою теорию в конце 60-х годов, и в 1973 году в статье "Триединая концепция мозга и поведения", написанной в соавторстве, впервые в развёрнутом виде представил модель действующего в единой хрональной гармонии комплекса нейронной ткани, гистологически выстроенной по времени образования трёх слоёв согласно биоэволюции человеческого тела (то есть как структуру пространства-времени): "молодой" нейрокортекс, лимбическую систему и самый древний рептильный мозг (ствол) в виде трёх контейнеров, взаимно вмещенных.

 Эта "матрёшечная" структура есть модель трёхконтейнерной физической метрики пространства-времени в контуре времени-пространства материальной матрицы мозга.
 Автор такой модели, если он желает адекватно осмыслить процессы в подобной системе ("ризоморфной") должен мыслить в пределах технологии осного хроноса архетипа описательной реальности, где возможны инверсии обычных векторов хроноса и причинно-следственные связи меняются в зависимости от того, что рассматривать в качестве центра формирования той или иной структур взаимных значимостей в процессуальности системы.
 А это позволяет по-новому осмыслить нейкортекс - кору головного мозга высших животных и человека: гистологически самое "молодое" образование в биоэволюции, но по его роли и функции в деятельности мозга ведущее, так как его принцип управления заложен и в самых первичных слоях нейронов, когда возникали еще самые примитивные животные. Но потому и древние образования мозга могут управлять над нейрокортексом.
 Маклин предположил фрагментацию моментов как управления "сверху вниз" от неокортекса к подчиненным слоям, так и "снизу вверх" от самых примитивных к нейрокортексу.
 
 Это модель машины управления с обратной связью в архетипе описательной реальности со статичным потенциальным хроносом, где у нейрокортекса есть моменты управления над подсистемами и управляемости от подсистем, и потенциальность такого осного хроноса проявляется циклически при рекапитуляции архетипов описательной реальности в физическую матрицу нейронов подлинной реальности.
 Как видим, и это модель квантитативного процесса.

 В таком стиле П. Маклином и его коллегой В. Кралом в 1973 году, то есть в период динамической фазы нейтрального кода информации, описана не только тройственная гистология головного мозга высших животных, но и та область деятельности тела-сознания особи биоса или человека, которую авторы называют "поведением".

 Теперь от этого экскурса вернемся к модульной теории нейрокортекса. Селективные нейроны есть серверы нейронной сети, обладающие в негэнтропический осевой момент управляемости минимумом собственной энтропии физической энергии и материальной информации (энерго-информации), а в неосевой момент управления  - минимумом энтропии физической энергии и максимумом энтропии материальной информации (принцип минимакса)
 Это даёт серверу возможность накапливания негэнтропии материальной информации с целью передачи её в момент минимума энтропии физической энергии, а это есть в неосевой момент управления (при этом в передающем сервере возникает максимум энтропии материальной информации)
 Такой процесс является квантитативным, что как раз узнаётся по реализации принципа минимакса: обратной пропорциональности между мерами физической информации пространства и материальной информацией времени в полной машине управления над агрегатом машин двуединой реальности, а потому между мерами максимума энтропии материальной информации и минимума энтропии физической энергии в неосевой момент управления.

 Последнее соображение для нас крайне важно, так как показывает, что объектом исследования нейрофизиологов, конципирующих "самоуправление" таких систем, является квантитативный процесс (неосевой момент управления)
 Но та деятельность мозга, и прежде всего именно человеческого мозга, которая связана с мышлением и деятельностью тела-сознания человека, где происходят процессы осознания, главным образом интересна как процесс квалитативный и селективно управляемый извне двуединого тела человечества и человека (от его причинного тела)
 Тем более, что анатомы и нейрогистологи, нейрофизиологи техногенной эры проводят конечно опыты по исследованию нейронов, как правило, на высших животных, а не человеке, и это действительно для них мало что меняет.

 Я. Сентаготаи в текущем году подводит итог и деятельности своих предшественников, и собственному труду по систематизации сведений о модульности нейронных сетей, организуемой в отдельных центрах управления.
 Этой работе свойствен еще достаточно статический характер описания модулей - представители этой школы ещё отождествляют колончатые формы групп нейронов с модулями, состоящими из микромодулей, насчитывая в нейрокортексе головного мозга 3 миллиона "модулей". Но уже становится ясным, что статическая структура несёт в себе следы динамики происходящих в ней процессов взаимодействия между нейронами и группами нейронов.

 Блок квантовой физики

 Экспериментальное доказательства К. Руббиа и ван дер Меером теории электрослабого взаимодействия в существование векторных промежуточных бозонов

 (раздел 3.6.2.3.4.62, подраздел "Рождается протонно-нейтронная теория ядерной структуры (постулаты о нейтроне и нейтрино)", раздел 3.6.2.3.4.74, подраздел "О понятии калибровочных полей в квантовой физике", раздел 3.6.2.3.4.173, подраздел "Аксиально-векторная (A-V) теория слабого взаимодействия (развитие теории четырех фермионов Э. Ферми) - модель управления полной машины", раздел 3.6.2.3.4.218, подраздел "Модель управления полной машины над агрегатом машин обеих матриц-реальностей Земли, сближающая положения калибровочной модели квантовой электродинамики с моделью калибровочных полей слабого взаимодействия: базис модели электрослабого взаимодействия", раздел 3.6.2.3.4.238, подраздел "Физико-математическая теория электрослабого объединенного взаимодействия как модель управления полной машины информационного "сверхкалибровочного" поля над локальными калибровочными полями, что способно нарушать калибровочную симметрию", раздел 3.6.2.3.4.258, подраздел "Математическая модель Тхоофта перенормируемости спонтанно нарушенной калибровочной симметрии, доказывающая выводы одного из основателей электрослабой теории Вайнберга путем перенормировки "полей Янга-Миллса", раздел 3.6.2.3.4.264, подраздел "Действие нейтральных токов в электрослабом взаимодействии, предсказанное классиками этой модели - динамика кода нейтральной информации")

 О сущности электрослабого взаимодействия

 В молекуле вещества заключено пространство взаимодействия (точнее сказать: суперпозиции волновых взаимодействий двуединой реальности) того же сферического контура, в который заключена сама молекула. Поэтому молекула вещества представляет собой не "чистое" пространство, а - как всякая физическая матрица, контур пространства-времени.
 Это значит, что волновое время её "жизни" (устойчивости) есть материальная метрика времени-пространства, осуществляющего хрональную интеграцию между двумя видами взаимодействия - внутриатомного: слабого между ядрами и электронами (позитронами) и межатомного (электрического). Совмещение того и другого (то есть суперпозиция действия в бозонного и электрического полей) присущее пространству-месту (молекуле, где её место даёт пик материальной информации) есть смысл рассматривать как взаимодействие электрослабое.

 О научном знании человека, которое никогда полностью не абстрагируется от опыта, и его предпосылках в характере истины, в определенной мере присутствующей в научных знаниях

 В нашей модели триединой реальности, как упоминалось ранее, электрослабое взаимодействие рассматривается как фактор действия в двуединой реальности управляющей причинной реальности, а такой фактор присущ научному опыту человека на Земле, есть такая характеристика научного качества теории, которая присуща практике научного техногенеза.

 Не забудем то фундаментальное положение нашего мировоззрения, что научные знания людей, достигаемые в эволюционном познании, тесно связанным с практикой человечества на Земле (целью обретаемого в познании и культурогенезе опыта) соизмеряются во знаемым (изучаемым наукой) истиной, а истина субъективна.
 Познание людей, таким образом не является ни индифферентным к предмету изучения, то есть не находится вне качественной оценки предмета научения человеком (присущим вере, которая имплицитно "вмонтирована" в знание), невозможно вне особого (прагматического, необходимого производству, или морального) отношения изучающих к предмету их изучения, ни "объективным".
 Это положение очевидно не присуще научному атеизму и его вере материализма, которая самим материалистами оценивается как знание, то есть богоборческой науке, которая присуща техноцивилизации, и потому решительно, императивно наступает в познании по мере отступления в зрелой техноцивилизации, снижения религиозной веры, её влияния на познание ученых.

 Такое мировоззрение, поддерживаемое техногенезом и особенно "спонсируемое" программой-техносубъектом в науке конца техногенной эры, объективирует истину, а знания заодно.

 Объективация же, на наш взгляд, есть факт научного языка (ориентированного своей структурой категорий, универсалий, понятийности к некоторому устойчивому научному мировоззрению, носящему единый и всеобщий характер, ибо такова цельная природа человека как субъекта восприятия и понимания), а не той реальности, что описывается этим языком.
 Потому в языке науки всегда есть фактор субъективно-гнозисный (ориентированный к знаемому) и объективно-эпистемический (ориентированный к самому знанию, которое есть функция своего языка)

 Квалитативно-квантитативные циклы развития науки, завершающие полноту опыта как соединения теории с новой практикой или практики с новой теорией, и соответствующий генезис научного языка

 Таковы, как мы гипостазируем, части цикла:

 - события квалитативной эволюции познания, выводящие предыдущую эпистемическую науку из закономерного мировоззренческого кризиса, если это кризис диалектический: внекумулятивные "скачки" качества - гнозис (постпрактика, а это есть теория нового типа), и это явление науки грядущего, нарушающие архетипический ход развития эпистем, чьи сюжеты связывают предполагаемое прошлое с предполагаемым будущим.
 Гнозис, как правило, сперва противостоит официальной и директивной эпистемической науке, а позднее, когда приходит момент реформации этой науки, становится её частью.
 Иногда это происходит сравнительно медленно, так что автора первоначальной терии успевают основательно забыть, а иногда, как было в ХХ веке с квантовой теорией и теориями относительности, происходит почти мгновенно и охватывает весь мир, так как открытие нового приходится как раз вовремя, кстати (ведь гнозис и есть целенаправленная Бога человечеству) к моменту необходимости фундаментальной реконструкции научного мировоззрения.
 Характерное свойство гнозиса, в нужные моменты вмонтируемого в эпистемическую науку и так её обновляющего: он всегда революционно меняет основы понятийности в языке науки, устраняя противоречия, выявленные очередным кризисом, именно в нем (а не в самом научном знании людей, которое позднее всегда входит в кризис, когда основы языка науки уже не соответствуют изменениям в познаваемом)

- квантитативные интервалы между событиями качественных "рывков", эпистемическое знание - кумулятивное накопление и проверка предыдущих знаний практикой (посттеория), их оптимизация применительно к прагматических потребностей бытия.
 В зрелой техногенной цивилизации это практикование теории, которая до проверки часто еще находится в статусе гипотез, с целью её подтверждения или во всяком случае увеличения меры её верифицируемости, чаще всего становится "замкнутым кругом доказательства".
 Для эпистемической науки характерен период кумуляции знаний в директивных архетипах, то есть в языковой действительности науки. Таков период оптимизации языка науки, структуры его понятий.

 Это опосредствованно самим характером техногенного познания, в котором техногенез науки сам продвигает себя. Желающие доказательства своим гипотезам ученые, так как деятельность таких ученые управляема, и далеко не всегда она управляема людьми с практическими целями, а если людьми, то также управляемыми, невольно вводят желаемый (ожидаемый ими) результат в устройство самих приборов, в организацию экспериментов, в его порядок и характер, его интерпретацию физико-математическими методами, то есть определяя сами условия опыта предыдущим мировоззрением (исключением является гнозис, ориентированный в грядущее науки)

 Это причина того, что философ-науковед Поппер предложил заманчивый, но далеко не всегда применимый принцип фальсифицируемости в качестве критерия оценки научной теории, так как апробация такого принципа якобы осуществляет проверку научной несходимости некоторых теорий, которые в себе пытаются доказать свои же гипотезы, так что даже практическая проверка их не верифицирует "объективно".

 Для нас же очевидно, что когда речь идёт именно о качестве науки, мере её истинности, то есть приближения её языка к адекватности познаваемому, то в атеистическом мировоззрении, которому соответствует научная вера материализма, попросту нет метода проверки самого принципа "самовозникающего", "самоусложняющего" и "саморегулирующегося" мира, якобы управляющего самим собой и своей эволюцией.
 Ведь на этой аксиоме базируется научное мировоззрение, исследующее и отождествляющее инструментарий с тем, кто его применяет в создании мира и управления им.

 Как относится сказанное выше к теории электрослабого взаимодействия?
 Вероятно, период его теоретического обоснования, момент формулировки которого (вместе с постулированием для это "механизма Хиггса" и принципа нарушения электрослабой симметрии, гипотезей калибровочных бозонов, обретающих массу в "поле Хиггса") приходится на 1964 год, третью практическую фазу полной машины управления, а точная формулировка относится к 1967 году, то есть первой статической фазе нейтрального кода информации, можно отнести к гнозису
 Этот гнозис был сравнительно быстро включен в состав официальной эпистемической науки, так как новая теория достаточно хорошо объединяла сумму имеющихся положений квантовой физики и снимала прежние противоречия.
 Такова теория как постпрактика, то есть теория, которая, с одной стороны положениями самого языка научного мировоззрения опирается на предыдщую практику, но и устремлена уже к теории грядущего.

 На текущий 1983 год, когда эксперментами UA1 и UA2 на протон-антипротонных столкновениях, возглавляемыми К. Руббиа и С. ван дер Меером на ускорителе SPS в ЦЕРНе, были подтверждены гипотезы электрослабой теории и калибровочные бозоны с предсказанными параметрами поведения, были зафиксированы, приходится стадия эпистемической науки. И это посттеория, которая предыдущую теорию практикует и доказывает.
 Вопрос соответствия такого доказательства истине лишь в том, нет ли в нём "замкнутого круга", при котором научное мировоззрение само доказывает себя, подгоняя данные эксперимента к тому, что было уже заложено в нём самом.

 Подготовка технических условий двух экспериментов по обнаружению калибровочных бозонов слабого взаимодействия

 Цитата:

 "В 70-х годах было гипостазированно, что массы калибровочных W- и Z-бозонов должны находится в диапазоне от 60 до 80 ГэВ (заряженный W-бозон) и от 75 до 92 ГэВ (нейтральный Z-бозон)
 Такие энергии слишком велики, чтобы их мог получить ускоритель, работающий в то время.

 В 1976 г. международная группа ученых: К. Руббиа, П. Макинтайр и Д. Клайн предложили модифицировать протонный ускоритель - в то время один протонный ускоритель уже работал в Фермилаб, а другой строился в ЦЕРНе (SPS) - в протон-антипротонный коллайдер, способный достигать энергии, достаточные для образования W- и Z-бозонов.
 Это предложение было принято в ЦЕРНе в 1978 году, и суперпротонный синхротрон (SPS) в 1979 году был модифицирован, чтобы иногда работать как протон-антипротонный коллайдер (SppS).
 Далее последовали два эксперимента UA1 и UA2, которые продлились вплоть до 1990 года, усложняясь и уточеняя статистику обнаружений и ввыислений и по мере этого рос научный коллектив, но главные результаты были получены уже в текущем 1983 году в работах под руководством К. Рубиа и С. ван дер Меера, получивших Нобелевскую премию в 1984 году"

 Резюме
 
 На фазе статики нейтрального кода информации учеными был построен достаточно мощный ускоритель для протон-антипротонных столкновений (коллайдер) и усовершенствована технология антипротонного накопителя.
 Это стало возможным после детальной разработки тех количественных мер, который необходимы для создания и регистрации так называемых бозонных сигнатур. То есть таких показателей в статической картине процессов физических метаморфоз ускорителя при протон-антипротонных столковениях, которые, согласно расчетам, прямо указывают на действие массивных калибровочных бозонов слабого взаимодействия.
 Их энергия в описываемых экспериментах высвобождется при аннигиляции "частицы" и "античастицы": кварка и антикварка, чьи пары порождаются при неупругом столкновении протонов с антипротонами, рассмотренными как конгломерат трёх кварков в глюонном поле нуклонов, действие которого преодолевается физической энергией столкновения.

 Мы рассматриваем такую теорию и такие, описываемые этой теорией процессы, как онтологическое представление управляемой двуединой реальности во взаимодейстии с первоначальным полем триединой реальности, при котором разнообразие метаморфоз "элементарных частиц" квантового микромира может быть рассмотренно как действие некоторой реальности мер (информационных сигнатур)
 Такое обстоятельство и давало некоторым, наиболее смелым мыслителям техногенной эры основания для того, чтобы мир отождествлять с гигантской программой для какого-то невообразимого "компьютера" (так как инструментарий управления над миром ими отождествлялся с Тем, кто им пользуется)

  Итак, два вида калибровочных бозонов слабого взаимодействия W, что и заложено в теорию электрослабых процессов, несут противоположные электрические заряды, а третий уравновешивающий энергетику распада Z, нейтральный.
  Практика задуманных экспериментов должна была стать посттеорией и прямо из неё вытекала, создавая соответствующие условия квантитативных процессов при распаде физической метрики в материальном поле ядер.
  Это последовательный процесс инволюционирования физической метрики ядер - контуров материальной матрицы времени-пространства, при котором их энерго-информационные составляющие физической метрики пространства-времени раскладываются на свои составляющие материальной информации и физической энергии.

  Такой процесс постепенной дезинтеграции физической составляющей ядерной материи в экспериментах Рубиа и ван дер Меера на протон-антипротонном коллайдере SppS в ЦЕРНе, управляется тонко настраиваемыми и специально калибруемым приборами эксперимента. Приборы накапливают и реализуют нарастающие меры физической энергии в реакции (при этом, по закону минимакса, характеризующему квантитативный процесс, меры материальной информации минимизируются, что создает оптимальные условия распада), а приборы управляются людьми.

 Таким образом, согласно нашим воззрениям, и практическая часть такого эксперимента, и последующая теоретическая часть: компьютерная обработка результатов (а компьютеры программируются и управляются людьми) является в техногенной цивилизации тонким взаимодействием между косной материей эксперимента и живой материей человеческого тела-сознания.
 Мы рассматриваем это взаимодействие в соответствии между энтропией косной и живой материи, при внешней негэнтропической компенсации такой энтропии целенаправлено по "цепочке", когда социумы мировых ученых, состав которых, к тому же, постоянно расширяется, вооруженные приборами, в течении многих лет, совершенствуя технологии экспериментирования и расчета, управляют над реакциями в экспериментах на коллайдере по распаду физической метрики в ядерной материи, и обработкой результатов, будучи и сами управляемы и вдохновляемы свершениями техногенной науки.

 Но если Ф. Капра подобные явления рассматривал мистически и прибегал в их осмыслении к философиям древних азиатских верований, так как не находил этому оснований в самой физике (а если и находил, то лишь в собственной трактовке Копенгагенской интерпретации квантовой механики), то нам достаточно исходить из той онтологии мира, которая уже нами конципирована, и в которой управление Богом над созданным им миром, не есть нечто мистическое, но есть, напротив, коренное свойство самого мира.

 Сама идея создания в коллайдере достаточной физической энергии, то есть соответствующих условий для высвобождения энергии глюонного поля и кварковых переходов в протонах и антипротонах при их неупругом столкновении, исходит от достаточно хорошо просчитанной математически теории электрослабого взаимодействия.
 И это уже область физической математики с использованием технологий кода нейтральной информации, лежащего в основе процессов управления причинной реальности при посредстве нейтрального (как физики, скалярного) поля архетипа триединой реальности, над агрегатом машин двуединой реальности.

 Антропный принцип "наблюдателя-участника" Дж. Уилера
 (ранее тема геометродинамики - см. раздел 3.6.2.3.4.162, подраздел "Дискретная модель геометродинамики Д. Уилера - модель полной машины управления над материальной машиной физической матрицы", см. раздел 3.6.2.3.4.171, подраздел "Концепция геометродинамики электрических зарядов Уилера и Мизнера в статье "Классическая физика как геометрия" - модель полной машины управления над физической машиной материальной матрицы", раздел 3.6.2.3.4.209, подраздел "Геометродинамика и теория суперпространства Д. Уилера - модель полной машины управления над двумя матрицами-реальностями")

  Антропный принцип "наблюдателя-участника" Д. Уилера в статье: "О признании закона без закона"

 В текущем году весьма откровенную философскую статью об онтологическом обоснований законов физики опубликовал крупнейший в мире физик-теоретик, один из ведуших в мире авторитетов квантовой физики Д. Уилер, создатель собственной модели геометродинамики, основавший свою школу свою школу воззрения на мир как на прапространство, а в будущем также один из теоретиков информационной физики. Это подлинный ученый-новатор своего времени, хотя нельзя сказать, что все этого пророка техногенной цивилизации новации можно назвать наукой грядущего.
 В результате фундаментального анализа, который можно назвать "физическим подходом к метафизике", на пределе возможностей атеистического-материалистического мировоззрения, которое отказывается от вульгарного материализма, от категоричности и однозначности научного позитивизма (а мы знаем что, такие подходы мировоззрения могут весь близко граничить с мистикой, так как они становятся пограничными в материализме, оставаясь на твердо атеистических позициях) Уилер пришел к формулировке "сильного антропного принципа"

 Прежде чем мы возьмёмся за эту модель и оценим её с точки зрения нашей теории триединой реальности, отметим концепт Уилера и укажем, какой концепцией нам далее его следует дополнить.
 Д. Уилер начинает с основ квантовой механики: принципа Копенгагенской интерпретации Бора и Гейзенберга, принципа дополнительности Бора и модели редукции волновой функции Шрёдингера, что вводит в квантовую реальность модель наблюдателя-измерителя, волновую функцию редуцирующего в результате чего исчезает квантовая неопределённость.
 Эту идею он преобразует в антропный принцип наблюдателя-участника, как якобы присущий вселенной со всей совокупностью её законов. Для этого он от квантовой физики микромира не без логики, но и не без научной смелости переходит к физике макромира, затем философии и мировоззрению.

 Это безукоризненно атеистическое мировоззрение, так как как оно по сути дела не предпосылает разум как высший закон над всеми физическими законами, что свойственно философии религиозной, скорее наоборот, ведь квазиразумность, гармония мира, присущая его разумному Творцу - один из любимых аргументов сторонников религиозной веры.
 В модели Уилера речь идет не о разуме в основе мира, а как раз об "законе без закона". Такой "закон", если рассуждать от противного, и есть логически заменитель идеи о том, что законы природы во вселенной требуют законодателя, коль скоро в реальности человека не то что закон, но и сравнительно простой предмет, составленный из частей, как правило, не возникает сам по себе. А что ужэе говорить о величайшей соразмерности и гармоничности, сложности и "продуманности" мира, начиная от его основ и далее говоря о мировой эволюции.

 Но оказывается, что стоит атеистической науке с её теорией технологий достаточно унизить человека онтологически, как очевидное противоречие между разумностью мирового устройства, слажености его управления и неразумностью самопроизвольного мирового механизма устраняется.
 Если не в самой науке, то в атеистической философии науки зрелой техноцивилизации.

 Д. Уилер с философской точки зрения блестяще показал в своей статье, и сильный антропный принцип для этого ему и нужен, что взгляд человека на организованную строгими и точными законами вселенной, на её гармонию как на сотворённую разумным сущим объясняется тем, что в природе самого человека, как части мира, причем уже достаточно хорошо организованной эволюцией, проявляется тот же "антропный приницип", который проявляется и во вселенной. И это значит, что человеческий разум, коль скоро он рефлексивно осознал себя и антропным, и разумным, так же и вселенной или якобы создателю вселенной приписывает разумность.
 В такой модели, принцип вселенной не потому "антропный", что он подобен человеческому, это был бы явный анахронизм, а наоборот: человеческое подобно этому принципу.

 Итак, в этой модели речь идет о том, что человек приписывает себе разумность исходя из своего подобия миру. А вселенная, мир, по мысли, и уже далеко не оригинальной, ученого-атеиста, якобы возникла сама по себе, и законы возникали самопроизвольно в ней: из беззакония, из хаоса. Да и сам "антропный принцип" можно назвать случайностью.

 Итак, мы назвали работу Уилера торжеством атеистической философии. Но при этом она торжествует лишь в себе, демонстрируя всю слабость неравновесной философии, в которой философия "чистой" науки, тщательно избавляющей себя от любого "субъективизма", не уравовешена философией религиозной. Разумеется, и необходимость такого равновесия в "чистой" науке отрицается
 При вульгарном материализме наука и вообще философию как необходимое отрицает, ограниваясь собой для установления "объективизма" познания.Особенно разражают таких ученых явно этические принципы философии, которые из науки, объективизма ради, они сурово изгоняют.

 Уилер апеллирует уже не к философской гармонии, а скорее к мистике.
 Ведь у него закономерно возникает модель такой вселенной, которая путем усложнения непостижимым образом стремится к тому, чтобы в ней возник человек и осознал её законы, став тем самым наблюдателем-участником, который как раз и сформулировал антропный принцип, как в микромире, так и в квантовом микромире.
 В противном случае ведущий принцип вселенной не был бы "антропным"
 Таким образом, для обоснования "антропного принципа" как такового, как основы мировой слаженности законов, физических постоянных и общей гармонии, необходима замкнутая цепь доказательств в бытии людей на Земле.
 Хотя в таком мировоззрении и Земля, и жизнь на ней, и бытие человечества, по сути, процессы случайные.Как и мир в целом.

 Этот сильный принцип антропности оказывается крайне слабым аргументом, как с философской, так и научной точки зрения. И всю эту логику мы вправе признать не творчеством, а повторением весьма древней аргументации, использованной в действии программы-техносубъекта над тело-сознание ведущих ученых техногенной эпохи.

 Во-первых, в "антропности" по Уилеру уже нет и ничего человеческого, но это еще полбеды. Но в ней нет уже и ничего разумного. Это механизм, программа, якобы корректирующая сама себя и усложняющая.
 Но вся история человечества, рефлексивно людьми оцененная (в двух видах философии, примыкающей с одной стороны, к религии, а с другой, к науке) есть познание по морально-нравственной шкале.
 И соответственно история познания в двух видах этнического бытия: генезис экономики и культурогенез со всеми видами познания (и не только прикладного) показывают природу человека и человечества, расселенного по Земле, как разъятую, противоречивую, диалектически собираемую в процессе самого познания, соизмеряемого с истиной - и это трудный путь, преодолевающий диалектические конфликты, человеческого разума.
 А ведь другой разум кроме человеческого наука атеизма в мире и не признает.

 Во-вторых, эта модель не опирается и на ту науку физики, которую представляет Уилер. Эта наука, представленная, к тому же, не в одиночестве, а в единстве с другими науками естествознания, точными науками и гуманитарными дисциплинами, не давала ему право прямо переносить законы квантового микромира на законы физики макромира, сформулированные Ньютоном и Декартом, вполне полагавшимися и на здравый смысл, получаемый в опыте человека, и на чувственный опыт.

 Эти законы отнюдь не "устарели" в ХХ веке, вопрос лишь в том, каковы онтологические основы воззрения на мир, и с точки зрения противостояния атеизма теизму, и с когнитивно-онтологичсекой точки зрения, относящееся к "первой философии".

 В чем последняя точка зрения состоит? Последовательное единство научного атеизма, основанного на технологиях управления миром, признанных самодостаточными, и материализма уже в области философии материализма как верования диктуют табу на двойственность реальностей, настаивая на реальности квазиединой (уже потому картезианство этой науке и этой вере неудобно)
 Такова реальность познания людей, стремящаяся к единству по принципу цельности восприятия человека-субъекта. Но в том и дело, что эту реальность вера материализма без всякого на основания отождествляет с подлинной реальностью, называя двуединство управляемого мира "объективной действительностью"
 Объективной однако является языковая действительность, оперирующая своими "объектами" данными для метаязыковых "субъектов", то есть возникающая во взаимодействии между ними.

 Но такова ли онтология мира Земли, познаваемого людьми в опыте? О высших основах такого опыта как Трединство (приданное Богу) мир узнал у религиозной философии христианства.
 У Декарта же мы видим двойственность реальностей, бездвуединства, то есть дихотомию протяженного и мыслимого (реальности подлинной и описательной) и это естественно для нас, так как двуединство мира Земли, по нашей мысли, есть ни что иное как управляемое триединство.

 Мы не говорим о том, что квантовую физику нельзя объединить в физикой макромира. Как раз можно и нужно в своё время.
 Но на каких условиях это можно сделать? Только на тех, которые выходят за пределы физики (но не научного познания, основанного на опыте человека, и вопрос стало быть, в экзистенциальном характере такого опыта)
 Мировоззреие Д. Уилера не дает оснований для такого объединения.

  Еще важнее для научного познания, соизмеренного с истиной и любовью, а это и есть источник мира, религиозное видение мира, то есть вера людей Творцу. Причем, мы будем говорить в этом смысле именно о православном христианстве с его почитанием патристики.
 Религиозная основа мира адекватно ставит человека как созданного по образу и подобию Бога в вершину цепочки "макромир человека - микромир создаваемого Богом мира, в котором человеку придана роль со-творца" Выродившаяся мистика меняет эту иерархию на механическую схему "макромир вселенной-микромир человека", а зрелая богоборческая наука, как правило, и вовсе отменяет это подобие.
 Д. Уилер в модели "антропного принципа" - "закона без закона", как и Ф. Капра, пользуется аргументами квантовой физики, изучающей инструметарий управления миром, для того, чтобы вернуться к древним мистическим принципам (приписываемым еще Гермесу Трисмегисту)

 Богоборческая, принижающая онтологически статус человека, наука атеизма с верой материализма тем сводит в ничто и чувственный опыт людей, заменяя его абстрактным рационализмом (таково грехопадение человеческого разума, возвеличившегося себя к Богу и павшего: сперва отождествившего человека с животным, а потом и с машиной) и его разум, ограниченный условиями непосредственного опыта, в котором "бытие определяет сознание"
 Хотя в культуре и вере человека (да и в научном познании) есть опыт, в котором сознание определяет бытие.
 В чем же дело? Бытие определяет массовое тело-сознание, а тело-сознание личности в момент гнозиса определяет её уникальное бытие.

 Каков же результат в науке техногенного богоборческого общества? И вся Стандартная модель научно-физического видения мира и Теория большого взрыва, в частности, человеческому чувственному опыту противна.
 Она зато устраивает физических математиков, в силу того, что непротиворечива с точки зрения законов мультиверса описательной реальности, проявленных в законах математики, а именно таково требование верифицируемости в науке зрелого техногенеза.

 А научный опыт, напомним, есть гармония теории и практики, потому и чувство и рассудок человека противятся Теории большого взрыва: если звездный космос от точки расширяется, если галактики "разбегаются", то в чём расширение и куда "разбегание"?
 Но любой философ-материалист и атеист скажет в ответ на такие странные для него или же невежественные возражения, что множество абсурдных с точки зрения чувственного опыта человека, техногенных теорий онтологии, вроде расширения мира из первоначальной сингулярности (в другом варианте - механизм бесконечных сужений мира в точку и затем расширений до конечных пределов) не абсурден вовсе с научной точки зрения, но человек попросту не может постичь и представить себе такие процессы в силу ограниченности его понятийности наличным опытом его бытия.

 Понятно для любого сознательного атеиста, что рождение мира не входит и, по определению, априори не может входить в опыт живого человека, людей, которые являются якобы лишь частью этого мира, возникшей, к тому же, после того как мир и жизнь в мире уже изрядным образом проэволюционировали, и тем поместил людей и среды выживания людей, как свою часть, в некие ограниченные эмпирические условия для познания в их бытии.
 К тому же, согласно такому видению мира, возможность знать и понимать у людей ограничены уже самими языками передачи восприятия и смысла, создаваемыми в коллективном опыте постепенно рационального абстрагирования людей от непосредственного чувственного опыта (положения лингвофилософии)

 Мы теоретически показываем данность вешей знания (тела-сознания) в человеческом опыте (вещи коллективного тела-сознания в коллективном опыте, так как апостериорным является эмоциональное или чувственное содержание вещи, единое с формой-идеей), как и настаивал Кант.
 Но есть и другая сторона вещного познания, близкая религиозному мировоззрению: сам опыт в управляемом мире дается людям с целью их вещного познания.

 Если человек в своем творчестве подобен Богу-Творцу, его создавшему по Своему образу и подобию, то и человеку даны возможности творить миры. Пусть сначала задуманные в воображении и потом созданные в подлинной реальности путем изображения.
 И это должно быть так, во всяком случае в практической школе познания добра и зла по их плодам на Земле: замышляя свои миры, человек засевает как добро так и зло для себя и других, потом живя в своих же мирах совместно люди пожинают и познают плоды посеянного добра и зла.
 При этом в культурной синхронии люди соизмеряют себя с другими, а в культурной диахронии человек способен познавать себя в рефлексии, морально сравнивая себя с другим собой во времени личной истории, путем сопоставления идеалов культуры со своими поступками, или сравнивать народы путем сопоставления идеалов нравственности с фактами истории этих народов.

 Однако для последовательного научного атеиста, а это материалист, сознание человека и его осознание есть функция "материи", под которой понимается прежде всего конечно физическое вещество.
 Это модель квазиединой реальности. 

 Таким образом, философии научного атеизма свойственна традиция ограничивать сами условия опыта человека и потому опытное познание мира человеком и людьми условиями вещного познания.
 Условия же религиозного опыта человека и людей, присущего вере Богу, который иногда называют духовным, когда у человека любовь и вера есть, и есть упорный труд по рефлексии и сила к самопознанию (а эта сила и от человека, и от Бога, в истории их взаимоотношения, их взаимодействия учителя с учениками), предусматривает возможность сущностного познания, цельного познания человека-субъекта, которое не разъято на дискретные вещи и системы вещей.

 Итак, можно отнестись совсем иначе чем философы и ученые богоборческой цивилизации к отдельным критериям достоверности моделей мира по чувственному восприятию и рассудочной понятийности человека, организующих его опыт, если только признать частью мира, и притом мира сотворенного, только тело человека (микромир), а самого человека признать существом, которое Бог создал по своему образу и подобию, а значит: как макромир.
 Если признать в познании возможность диалога человека в таком качестве (и когда он проявляет такое качество) с Творцом мира.
 В монотеических религиях, как известно, возможность такого диалога рассматривается как Откровение. Но мы не можем исключать подобного диалога и в философски-научном познании мира, как и в художественном творчестве людей.

 Мы расширяем "антропный принцип" Уилера, признавая его не то, чтобы полным заблуждением, но искажением первоначального замысла в тех религиозных воззрениях древности человечества, которые позднее выродились в мистику, абстрагируясь от духовно-чувственного, уникального опыта людей религиозных, зрелой цивилизацией рационально возрожденную, модернизированную и сформулированную в понятиях вещного знания богоборческой философии и технизированной, предельно математизированной науки богоборческого опыта и материализма

 Такое мировоззрение, которое в текущем году демонстрирует и Д. Уилер, меры качества мира онтологически не разводит с мерами количества, чему основание дают технологии кода нейтральной информации: мировой инструментарий.

 Наше краткое расширение от философии переходит к непосредственно религиозному мировоззрению.

 Мы понимаем "сильный антропный принцип" не как "закон без закона", а как "закон с законодателем" - некогда сотворенного Богом и затем творимого-управляемого мира и человека
 Человек создан Богом по образу и подобию своему не для развлечения, не по прихоти и не по случайности, а для того, чтобы осознающие, ему подобные разумные и чувствующие, способные творить живые существа стали со-работниками, со-трудниками и со-творцами Богу по управлению постоянно усложняемым миром, жизнью и человечеством.
 И вот почему человек от Бога, а его тело от мира, созданного на основе самости вселенной (хаоса), и вот почему мир дан для человека, а человек создан для мира.
 Итак, с религиозной точки зрения "сильный антропный принцип" мира и не есть антропный, это принцип управления мира Творцом, присущий как миру, так и человеку.

 "Реализм сущностей" Стендфородской школы философии науки в работах Н. Картрайт и Я. Хакинга текущего года

  О книге "Как лгут законы физики" Н. Картрайт и её философии

  Цитата:

 "Фундаментальная роль (или, лучше сказать, роли) причинности в научной практике неоспорима; То, что делает Н. Картрайт в рамках "еализма сущностей" - это реконфигурация эмпиризма с нуля на основе этого понимания. В процессе реконфигурации многие опоры принятого взгляда на науку терпят поражение; особенно [...] фундаментальность законов природы.

 Комментарий

Точнее сказать, не фундаментальность законов природы как таковых, так как наука и не знает их как таковые, и в этом вся тонкость подобного "эмпиризма" философии науки от противного, как некогда у Поппера.
 Поражение терпят в философской модели этого "реализма сущностей" вещные представления ученых о фундаментализме сформулированных ими "законов природы", особенно в математической форме, свойственной точному знанию.

 От научного реализма к реализму сущностей

 Противостояние школы так называемого "научного реализма" и "реализма сущностей" начался со вполне понятной борьбы философмм в жанре научного реализма с тем нигилизмом техногенной науки, в которой критерием истинности знаний стала математичская завершенность непротиворечивость теорий, понятие истины, самой борьбы за истину в науке стало излишним. И это конечно обозначило существенный отрыв подобных теорий от практики,  Возникал квантиативная эволюция научного мультиверса, где количество "элементарных частиц", из которых состоят другие "элементарные частицы" (действительных и виртуальных) как и теорий об этих "частицах", в квантовой физике росло как на дрожжах, и другие науки естестознания, связанные с физикой в традициях редукционизма, оказались заложниками этого теоретического хаоса. Возник серьезный кризис познания.
 
 Таким образом, философия научного реализма во второй половине ХХ века начала борьбу за истину в науке, борьбу за восстановление теряющейся связи между теориями и практикой, против научного редукционизма.
 В последней трети технократического века, на стадиях нейтрального кода информации это противостояние редукционизму было принято в Стендфордской школе недостаточным, и на острие критики попал сам принимаемый научным реализмом от своих предшественников сам объективистскицй принцип оценки той практики, к которой необходимо стремиться.

 Эта теоретическая оценка научной практики, которая язык науки асболютизировала, ему передавая критерий истины была подвергнут "реализмом сущностей" сокрушительной критике.
 Отдавая доллжное истории науки, то есть применяя историцизм (примем историциз развития именно практики) в оценке верифицируемости теорий, Я. Хакинг утверждает, что в философии науки история познания, генезис познания и культуры (а уж тем более тесная связь науки и самой жизни общества, почерикваемая утилитаристами и прагматиками) не почиталась, а это значит, что ученые делали из своей науки и её языка мумию, как выражался Ницще.

 И это во второй половине ХХ века продолжалось до начала 60-х годов, когда возникло то, что историки науки назвали кризисом рационализма (кризис "успел" как раз вовремя, к торжеству кибернетики уже второго порядка, котая предложила проблеме ценностного антиреализма своё технологическое решение)
 Заметим: это был кризис объективации истины, в результате чего философам науки, если не самим ученым (которым это также требовалось) нужно было спасать истину в науке, уже отвергая абсолютизм научного языка и якобы истинности понятия о мире, к которым теории способны приближаться.
 Так возник тезис: "назад, к практике".

 Но было уже поздно, можно сказать, ибо чистой, чувственной практики, такой о которой мечтал в начале ХХ века П. Дюгем, яростный противник абсолютизма научных теорий, у техногенной цивилизации, научившейся анализировать структуру и микромира вещества, и законы макрормира звезд, быть не могло в принципе.
 Любую научную практику, в том числе и прямо связанную с прикладными науками, обслуживающими производство, опросредствовала теория, которая уже проявлялась в самом устройстве технических приспособений, в технологиях, в имитации квантитативных процессов, которым люди научились и которые моделировали, воплощая в веществе, по мере постижения и концептуализации мировых технологий управления одних процессов над другими.

 Более того, создатели таких моделей были убеждены, подобно Дарвину, что они проницательно в своем опыте открыли и моделируют качественные процессы мировой квалитативной эволюции явлений, и в этом глубоко заблуждались.
 Таким образом инверсия ценностей самого основания в бытии человека привела богоборчество к кардинальному искажению взгляда на мир и роли человечества, и его техноцивилизации в этом мире.

 Прагматический и позитивистский (с идеей якобы всемогущества человека) процесс поиска эпистемической наукой во всем постоянных механических программ (таковы иследуемые, а потом практически применяемые машинные технологии управления процессов над процессами, в мире действующие как инструментарий управляющего Творца, а не сами из своих программ), по закону соответствия между подлинной реальностью и описательной, который установлен в двуединой реальности человечества, постепенно по мере техногенеза формировал в теле-сознании человечества макропрограмму техосубъекта.
 Её вещи захватывали квазисубъект Янус - мировую программу человечества в его теле-сознании, которая распределяет в коллективных тела-сознаниях роли я-отождествлений на уровне земных и небесных зон.

 Эта программа, которую мы вправе назвать богоборческой, уже весьма существенно и масштабно, при соответствующих условиях, директивностью своих вещей управляет над коллективными тела-сознаниями ученых во второй половины ХХ века.
 Так засеянные плоды зла в атеизме, восходят в атеистической науке плодами техногенных утопий, напоминая о заблуждениях прошлого, в последующей науки модернихируемых, усложняемых, подгоняемых к новым утопиям якобы "самопроизвольного мира".

 Так и философия Дюгема (о сущностиях познания, которые постигаются в научной практике, будучи заменителями научной истины) была взята на вооружение такими философами науки как Б. ван Фраасен, как Я. Хардинг.

 Сторонники "реализма сущностей" в Стендфодской школе философии науки, и особенно категорична в этом Н. Картрайт, видят фундаментальность природных законов не в той форме теорий, которые для науки типичны (мы скажем так: науки как мультиверсе описательной реальности, их крайне символическое отношение к реальности универсума она и называет ложью)
 Истинность придается ею тем сущностям бытия (нуменам знаемого, проявленным в феноменах научного познания), которые как раз и фундаментальны (это фундаментальность проявляется в форме образных упрощений слодных научных теорий, к которым Картрайт часто апеллирует)

 Почему философы науки в жанре "реализм сущностей" настаивают на примате практики в научном опыте, на критерии явной реализуемости научных фактов, показанных в эксперименте, насколько это возможно в квантовой физике, то есть физике высоких энергий, создаваемых людьми в их технологиях и технике?
 На это есть две причины?
 Онтологическая - только так они вынуждены в рамках техногенной науки атеизма с верой материализма, слишком углубившейся в мультиверс техногенных утопий (такова цена, заплаченная позитивистскому редукционизму: сперва, в угоду материализму, редуцируются реальности, а затем комплекс причин и следствий), апеллировать к подлинной реальности, где взаимодействует вещество (мультверс же есть взаимодействие вещей)
 Технологическая - очень важно апеллировать именно в такой научной практике, которая сознательно выстраивается учеными, создающими условия для проверки теории в экспериментах, ведь самое слабое место "реализма сущностей" в том, что в них определение "сущности" сужено чисто теоретическими представлениями о науке.

 Говоря иначе, техногенная цивилизация изучает технологии управления миром, и чтобы доказать, что мир управляется именно этими технологиями, что они не есть проекции человеческого разума (материалист говорит: доказать объективность действительности)должна пытаться повторить их в своих опытах in vitro, получая результаты, подобные тому, что наблюдаеится в мире.
 Но научный опыт, исходящий из экзистенциальных условий управляемого и так эволюционирующего мира, никогда не чистая практика, в нем практика опосредствуется теорией. И зачастую практика теорией как раз и определяется.

 Философы науки в жанре "реализм сущностей" потому критикуют нереалистичность теорий, отошедших от управления практикой настолько, что их утопические фантазии практику и определяют, пытаются вернуть науку к практике преимущественно, к практике как первой ценности науки.

 Н. Картрайт высказывает самые радикальные взгляды в этом мировоззрении, призывая ученых обратить особое внимание при оценке практики, чтобы ей не терять связь с теорией, на такое явление как причинность.
 Аристотель дал науке четверицу причин, выстроенных по критериям качества (первоначала сущее и целевое) и количества в мире (первонала материальное и действующее), которые он последовательно в причинно-следственном порядке, ведь количество и качество в мире взаимно-опосредствованы, смешал между собой и выстроил в иерархии от вышего (сущего) к низшему (действующему)
 Ни из чего однако не следует, что эти количественные и качественные причины онтологически однородны. Наоборот, они взаимно опосредствованы своими мерами, но не в своей сущности (а мера не обладает природой сущности, это разные сущие от основания мира)

 Картрайт выбирает в своем "каузализме" из этой философской классификации мировых причин, самую практическую - именно действующую причину, то есть ту количественную причину, которая приводит вещество во взаимодействие, и это взаимодействие определяет.
 Такова причинность в её квантитативной форме, прямым вектором соединяющая причину в прошлом со следствием в будущем (характерная черта эпистемичекой науки - это наука, запечатленная в архетипе описательной реальности, архетип же устанавливает связь между пролыи и будущим)
 Таким образом, в техногенной философии радикальная борьба с редукционизмом в науке, борьба за многообразие научной причинности в протесте против физического редукционизма всех явлений,завершется по законам диалектики в крайностях, философским редукционизмом к практике такого рода, которая всегда определяет теорию.

 Этот суперпрактический редукционизм слаб в одном фундаментальном отношении - положении атеистическом: только в квантитативных процессах познания можно сказать, что теория, и это теория эпистемического знания, должна быть в полноте научного опыта постпрактикой, так как эта теория исходит опыта в коллективном бытии людей, прокладывая "мост" из прошлого в будущее (где бытие определяет массовое тело-сознание)
 Но в теории другого рода - от знания гнозиса, знания грядущего (где единичное тело-сознание определяет бытие), Творцом данного людям как откровение именно в тупиковых кризисах познания для из разрешения и знанием грядущего обогащающая эпистемы, практика является посттеорией, которую люди осваивают, интериаризуют, практицируя.
 Но именно это чуждо науке атеизма с верой материализма.

 Парадкокс практической философии Н. Картрайт в том, что она апелитрует к тому роду практики как критерия истинности, который есть свойство архетипа описательной реальности эпистемического знания, то есть это теоретическое представление о практике и её "сущностях"

 Однако величайшая заслуга "реализма сущностей", пусть не в раликальной форме как у Картрайт, стояит в том, что здесь уже  для грядущго намечается взгляд на динамический и неоднородный характер понимаемой в опыте реалаьности как бинароности п крайней мере двух фундаментальных мировоззрений:

 - реальность сущностей (причиная и единная управляющая реальность)
 - управляемые реальности мер, налагаемых на сущности в двух измерениях (манифестациях причинной реальности):
      - вещества (физическая матрица пространства-времени подлинной реальности) и
      - вещей (материальная матрица времени-пространства описательной реальности), которые в двуединой реальности опосредствую друг друга в диффузиях двух типов: от веществ к вещам и от вещей к веществам (два типа перекодировок от единого кода нейтральной информации)

 Так можно говорить о вещах в веществе и вещественности вещей как взаимной передаче мер между подлинной и описательной реальностями Земли, между "овременяемым пространством" и "опространствуемым временем"
 Причем такие континумы матриц: пространства-времени и времени-пространства, опосредствованные противоположными метриками, есть именно континумы мер (информации пространства и информации времени в двойном коде управления), а не сущностей, ибо в сущности пространство и время абсолютны.
   Это уже модель триединой реалаьности
   
 Никто из единомышленников не понимал Н. Картрайт так, как её муж Я. Хакинг, в этом году опубликовавший по той же теме весьма обширное исследование "Представление и вмешательство".
 Отметим две его глубокие по смыслу сентенции о научной философии Кратрайт:

 Цитата:

 "На самом деле, не существует истинных законов, заставляющих что-либо происходить. Действия производятся электронами и им подобными. Электроны реальны – они производят действия.
Это яркий пример обращения вспять эмпирицистской традиции, начинающейся с Юма. По этому учению, реальны только регулярности, повторения событий. Картрайт в этом же духе говорит, что в природе не существует глубоких и совершенно однородных регулярностей. Эти регулярности, полагает она, есть лишь метод построения теорий, с помощью которых мы пытаемся понять мир вещей. Столь радикальная доктрина может быть понята только в свете ее подробного рассмотрения в книге Н. Картрайт "Как лгут законы физики"

 "Если философ предлагает новое учение или новый контекст, тогда необходимо определить, почему силовые линии или id (подсознательное у Фрейда) не могут быть реальными объектами. Смарт говорит, что объекты нужны в качестве строительных блоков. Картрайт говорит, что они являются причинами событий"

 Комментарий

 Но представитель аналитической философии Д. Юм был, в противоположность Н. Картрайт, идеалист XVIII технического века, а не каузалист. Это значит, он сводил мир как "мир впечатлений" к бытию вещей сознания, а не предметов, и его эмпиризм можно назвать ментальным.
 Н. Картрайт, напротив, есть философ от науки и причем второй половины ХХ технократического века, когда богоборчество достигло вершины прагматичности, укрепило материализм как модель квазиединой реальности физического вещества.
 Единственное что объединяет эмпиризм Картрайт и Юма - это утилитарное отношение к опыту как практике в противовес к теоретизированию о всемогуществе мировых "законов".
 Хотя практику человечества они конечно понимали кардинально различным образом, что показывает развитие технократии и её философии (от выродившейся религиозной философии к философии науки) в период Нового времени усиленного техногенеза.

 Итак, что же такое "регулярности" мира, как свидетельсво реальности, критерий верификации истинности (для представителей "стендфордской школы" таковы "сущности" в противопоставлении чисто умозрительным законам) у Юма и Картрайт?
 Д. Юм есть философ-мистик при всем его прагматизме, так как это типичный атеист, отвергнувший при этом неудобные ему догмы материализма. Он говорит о "регулярном" действии образов души, то есть апеллирует к действию архетипов описательной реальности.
 Напротив, для Н. Картрайт реальны только те сущности, которые выводятся из феноменологии правильно поставленных научных экспериментов с физическим веществом.
 По крайней мере только им она согласна доверить минимум умозрительности и максимум той объективизации истины, которой привержена.

 Иллюзию "незыблемости" в науке "законов природы" они понимают различным образом. Ведь и природу в эпоху Юма (по крайней мере, в аналитической философии, с предельным прагматизмом которой Юм боролся методами идеализма, сам будучи прагматиком) и в эпоху Картрайт (которая уже использовала прагматизм в борьбе с научным идеализмом, сама будучи предельным идеалистом) в техноцивилизация понимали кардинально различным образом, ведь это еще разные эпохи последовательного выстраиваемого техногенезом отношения к религиозному мировоззрению:
 Если для XVIII века было характерным относиться к природе Земли (которая в естествознании стала заменять образ Творца) как материнской среде, от которой человек произошел и зависит, к которой и животным, и человечеству нужно приспосабливать свою жизнь и всё своё бытие, и эта доминанта еще сильно тяготела над эпохами XIX века (влияние её мы отчетливо видим в дарвинизме), то в ХХ веке стало преобладать радикальное природоборчество в союзе с крайним богоборчеством.

 И это значило, что локально перенаселенная, заменяющая агрокультуры агротехнологиями, урбаническая и притом глобальная техноцивилизация решительно взялась "переделывать" природу Земли не только под свои нужды, но и под свои, воображая свою науку познавшей истины мира, представления о реальности.
 А это уже была наука преимущественно количественных мер в ущерб качественным представлениям о мире (Бог же, наоборот: начинает своё творение с качества, а количественные меры у Него инструментарий для главного)
 Так проявилось путь научного техногенеза атеистической философии и науки "в никуда", к истреблению природы.  Якобы знание её законов для богоборческой цивилизации оказалось глубокой иллюзией. Да и как может быть иначе, если садовода и его творческий труд на Земле отождествить с лопатой садовника и её физическими законами действия на грунт?

 Эту-то иллюзорность, сыгравшую не последнюю роль в кризисе научного рационализма, зорко подметили представители "стендфордской школы" философии науки. Но что они могли противопоставить такому фундаментализму техногенного познания, сами находясь в плену очарования мерами количества, хорошо заметными в научном эксперименте, особенно в применении вычислительной техники?

 Мы замечаем, что Юм, теоретик мультиверса описательной реальности, категорически отвергает причинность (жесткую интенциональность связей между причинами и следствими во времени) виду многообразия и природы и человеческих о ней представлений, а Картрайт, теоретик универсума, на причинности категорически настаивает как на критерии истинности в науке. Но она апеллирует при этом к иному типу причинности:

 Если для атеиста Юма, мыслившего в эпоху начала гибельного пути техногенеза науки, круто уходящей от христианства, объектом критики выступала еще целевая причинность для природы, то есть причинность качества, то атеист Картрайт, живущая в эпоху уже техногенеза зрелого, призывает в союзники причинность количественных мер, а именно причинность действия в научном эксперименте неких "регулярностей", названных "сущностями".
 На грани кризисов техногенной науки последней трети ХХ века, вызванных абсолютизацией технологий нейтрального кода информации, ей приходится, что называется, "нужду выдавать за добродетель":
 Для неё техногенный, математизированный каузализм есть последний оплот в хаосе научно-философских представлений о мире, который заставляет расплываться и терять очертания упорядоченности строгого и точного представления о мире после того, как в нем объявили иллюзорными, слишком описательными и слишком удобными для представления человечески-умозрительными "законы природы".

 Цитата:

 "Концепция моделей.

1. Явления реальны, мы видим как они происходят.

2. Теории истинны, или по крайней мере нацелены на истину.

3. Модели – посредники, которые покрывают некоторые аспекты реальных явлений, соединяя их с помощью упрощающего математического аппарата в теории, управляющие явлениями.

В этой картине явления реальны, а теории нацелены на истину, часто бывая очень близкими к истине. Конечно, существуют примеры именно такого отношения. Картрайт замечает, что существуют также примеры и многих других типов отношений. Она подробно описывает некоторые из них. Здесь я упоминаю лишь два из них, не повторяя ее примеров.

 По большому счету, Картрайт антиреалистка относительно теорий. Некоторое основание этому дают модели. Она замечает, что модели не только выводимы из теории, в которой они формулируются, но что физик может использовать в целях удобства некоторое количество взаимопротиворечащих моделей в рамках одной и той же теории.
 И все же эти модели – единственное доступное формальное представление феноменологических законов, которые мы считаем истинными. Она говорит, что у нас больше ничего нет, кроме этих феноменологических законов.

 Наше формальное моделирование этих законов всё же не может быть истинным, поскольку они не являются взаимно непротиворечивыми. Нет также и хорошего основания полагать, что какой-либо из них в целом лучше, чем остальные. Ни один из них не поддерживает ту теорию, в рамках которой он выдвигается.
 Более того, модели часто бывают устойчивыми по отношению к изменениям в теории, то есть модель оставляется, а теория отбрасывается. В противоречивых моделях больше локальной истины, чем в более высоких теориях"

 Комментарий
 
 Итак, поскольку философ и ученый-прагматик "реализма сущностей" совсем уж не может отказаться от упорядоченностей ("регулярностей") мира, вместо законов теоретической физики каузалист предлагает использовать модели и теории такого рода "истинности", которые апеллируют не к законам природы, а к явлениям, установленным экспериментами.
 Это и предлагается в качестве критерия истины в знаниях.

 Теперь обратим особое внимание на последнюю фразу в приведенной цитате, так как именно её можно признать смыслообразующей:
 "В противоречивых моделях больше локальной истины, чем в более высоких теориях"

 Как понимает этот философ модель в научной теории? Для него это аппроксимации явлений научных экспериментов (там возникают "регулярности") изложенные языком точной математизированной науки. Причем именно этой наукой и устанавливаются каузальные связи, отождествляемые с истиной.
 Это и есть подход к парадигме количество-качество, при котором именно количественные критерии определяют качество знания (истину), а не наоборот.
 И вот почему противоречивость моделей не только не смущает философа, но и одобряется им, и вот отчего для него истина "локальна", противоречия же (как и для К. Поппера) необходимы:
 Именно в локальных количественных мерах, то есть в мерах нейтральной информации легче моделировать диалектику чем в качественных дихотомиях. Но именно эта обманчивая простота действует вопреки необходимым трудностям человеческого, диалектического познания истины, которое носит характер морально-нравственного поиска с его неизбежными кризисами (его же идея, столь характерная для христианства, чужда атеистической науке, то есть чуждо главное в оценке человеческого познания мира)

 В истине есть простота, но она достигается предельной сложностью и трагизмом пути человеческой веры и знаний к подобной простоте (этот путь лежит в чрезвычайно драматической судьбе техноцивилизации), коль скоро это путь морально-нравственной эволюции на Земле в познании добра и зла по их плодам (а такой путь к добру сопровождается инволюциями - кризисными действиями зла)

 Мы понимаем философскую модель в науке кардинально противоположным образом в сравнении с пророками техногенной цивилизации, полагая, что богоборчество кардинально искажает ценностную парадигму мира у человека:
 Модель творимого мира в описательной реальности человека, как мы это понимаем, есть прежде всего качество религиозного мировоззрения, основанного на вере Богу (так происходит соединение истины и любви от их источника в Творце)
 Это мы ставим во главу угла истины в познании человека, в вершину иерархии ценностей, в доминанту её парадигмы.

 И только уже с этой точки зрения, осуществовив правильный выбор в пользу свободы от иллюзий богоборчества о якобы "самостоятельном мире", можно рассматривать от различных онтологического источников природные, человеческие (и внеприродные, от внешнего управления Творцом над природой и направлением человечества) "регулярности" религиозно-философски-научного взгляда на мир и роль человеческого опыта в познании.

  Итак, присмотримся внимательно к работе текущего года канадского философа науки Я. Хакинга "Представление и вмешательство".

 Начнем с философского экскурса: проблемы раздельного существования философий хроноса: эндурантизма (модель А-времени) и пердурантизма (модель В-времени)

Цитата:

 "Термины были введены шотландским философом-идеалистом Д. Мак-Таггартом в 1908 году в статье "Нереальность времени" (комментарий: вторая фаза автоматизаци сознания)

 А-время (эндурантизм, комментарий: мобильный хронос подлинной реальности)
 В первом случае, события упорядочены с помощью простых предикатов «прошло», «присутствует» и «будет».
 Таким образом, мы говорим о событиях, которые идут из далёкого прошлого через недавнее прошлое в настоящее, и от настоящего через ближайшее будущее — в далёкое будущее.
 В-время (пердурантизм, комментарий: статический хронос описательной релаьности))
При втором подходе, можно упорядочить события во времени через двучленные отношения, которые являются асимметричными, иррефлексивными и транзитивными: «наступает до» (или «предшествует») и «наступает после»"

 Комментарий

 Под А-временем веществ мы понимаем динамический хронос (материальную метрику времени-ппространства в физической матрице геопространства-времени подлинной реальности), под В-временем вещей - статический хронос (потенциальный осный хронос архетипов материальную матрицу времени-пространства описательной реальности) в сюжетах архетипа описательной реальности, где "до" -завязка сюжета всегда соизмерено с "после"-кульминация, и это бесубъектный сюжет, в котором однако для потенциального субъъекта всегда зарезервировано место.
 
 Автор этой замечательной для своего времени модели хроноса, созданной в самом начале ХХ века, то есть она была явно вдохновлена успехами квантовой механики и теории относительности, был сторонником дискретнго мировоззрения. Он представил время как совокупность моментов, подчиняющихся определенным хроно-логикам, которые соответственно назвал "А" и В".
 При этом возникло понятие об А-серии и В-серии как видах времени (то есть сериях моментов)

 Конечно, А-серии и В-серии есть модели совокупности моментов осознания времени и строения его как последовательности событий, то есть структуры хрональных мер. Каждое событие есть момент, а сюжет бытия в двойственности начала и конца есть серия моментов, где А-серия отличается наличием живого субъекта в подлинной реальности, позиционируемого в момент настоящего времени "сейчас", а В-серия есть обезличенный сюжет.
 Построение серий происходит, таким образом, в теле-сознании человека субъектом восприятия посредством его я-отождествлений, схватывающих отдельные моменты, то естьоперирующего дискретностью хрональных мер, а не времени как такового, как перманентного сущего в реальности. Это значит, когда человек-философ совершает исторический дискурс в свое бытие или бытие общества, он получает тройственность хроноса, где в центр в настоящем позиционирует себя, и тогда возникает А-серия, а когда он совершает литературный дискурс в сюжеты архетипа, там субъект обезличивается и взгляду его предстает хронос события, и соответственроость хронос сюжета как совокупности событий, как двойственность, где "от" соизмеряется с "до", то есть возникает В-серия.

 Теперь покажем что у А-серии и В-серии онтологически противоположен способ (машина управления) образования серии: у А-серии как модели динамического хроносаподлинной реальности, этой интеграция отдельных элементов мерности хроноса (моментов) в локальных хроносах, присущих простанству-месту, у В-серии, которая описывает архетип, это дифференциация суммы моментов, присущей совокупности мест-пространств, на отдельные моменты, соотвтствующие историческому месту момента в иерархии сюжетного времени.
 Причем бинарность моментов прошлого и будущего при отсутсвии помежуточного момента настоящего, присуща двум видам архетипов: как описательной реальности в теле-сознгании человеыества так и ландшафтному архетипу геопространства-времени поддлинной реальности (напимер, такова в слоях почвы "летопись" геологическая или палеонтологическая: это совокупность "исторических слоев", расположенных иерархически по принципу: чем древнее, тем глубже)

 Идеи Мак-Таггарта оказались чрезвычайно плодотворными в философии науки, так как у них оказался солидный базис в новейшей физике.
 Но подобно тому как теория относительности и соответствующая ей космология, и квантовая механика ХХ века по вполне понятной нам причине раздробленности самих онтологических предметов изучения (проявления знаемого триединой реальности в знании о реальности якобы единственной, рассмотренной наукой атеизма с верой материализма) развивались разными путем познания, так что в дальнейшем их сведение в единую "теорию всего" составило практически неразрешимую проблему для философии науки техноцивилизации, теории А-времени и В-времени превратились в две различные онтологические модели: А-эндурантизм и В-пердурантизм.

 Эндурантизм (по мировоззрению близкий квантовой теории) называют моделью трехмерных предметов, то есть пространствоподобных, каждый из которых полностью наличен как контур вещества в свой момент времени, так что А-серия есть описание хроноса подлинной реальности, серия событий моментов как локальностей, где каждому моменту соответствует свой физический предмет.
 Напротив, в пердурантизме (по мировоззрению близок теории относительности) представлена не модель физического вещества, а модель вещи, то есть материального предмета, описывающего бытие физичсекого предмета от начала его зарождения как предмета до его конца, как серию последовательных моментов бытия в едином сюжете (к примеру, бытия яблока от момент его завязки как плода на яблоне до того момента как яблоко на кухне режут для компота)
 Физический предмет в разные моменты своего бытия в подлинной реальности рассматривается в пердурантизме, таким образом, как воплощение первоначальной вещи в веществе локальных моментов бытия предмета во времени. И его бытие в целом, бытие как неразрывность, в такой точке зрения есть только что бытие-во-времени (бытие при этом цельно, но время как бы раздельно, поскольку время отождествлено с его дискетными мерами)
 Иногда такой материальный предмет называют четырехмерным, прибавляя (по Минковскому) к пространствоподобию еще одно измерение: времяподобное (измерение моментов бытия прелдмета)

 С нашей точки зрения воззрения в обих философских системах: эндурантизма и пердурантизма полностью онтологически обоснованы рассматриваемыми реальностями, так как дискретная физическая матрица подлинной реальности есть совокупность пространств-мест, интегрируемых динамическим хроносом - материальной метрикой времени-пространства, а дискретная физическая метрика материальной матрицы описательной реальности статического времени-пространства есть дифференциация сюжета в целом на отдельные события, каждое из которых совершается в свой момент (совокупность мест-пространств)
 Но каждая из таких моделей неполна, если учесть, что и эндурантизм (референтная теория реальности универсума) и пердурантизм (мультиверсальное описание универсального описания) само по себе есть вещи, только эндурантизм есть вещь первого рода, возникабющая на уровне коммуникации земных зон, а пердурнатизм есть смыслоносная вещт второго рода, создаваемая на уровне небесных зон телда-сознания.

 Чтобы понять, что для полноты описания реальности необходим синтез А-теории и В-теории хроноса, не переходящих в онтологичесую однозначность и ограниченность эндурантизма и пердурантизма, следует учесть бытие веществ и вещей двуединой реальности, воспринимемое человеком при помощи его двуединого тела: физического организма-тела в подлинной реальности и телда-созания вреальности описательной (но субъект восприятия в соотвтственно двойном теле-сознании един)
 Итак, эмпирическое время есть время, человеком осознаваемое, и причем в рефлескивных актах осознания его бытия, а на абстрактный хронос.

 Осознание человеком текущего времени происходит субъектом в подлинной реальности и всегда в момент времени "сейчас" - настоящего момента субъекта в теле-сознании человека.
 При этом ретроспектива и перспектива А -времени веществ, когда бы человек ни совершал дискурс "растроения" хроноса, открывающая ему в момент настоящего (или людям в социуме, где личные хроносы синхронизованы в хроносе коллективного тела-сознания) тройственность прошлого, настоящего и будущего (где настоящее есть система хрональных координат, откуда направлен взгляд человек в два измерения времени) чаще всего задействованы архетипы описательной реальности (личная и коллективная историческая память, откуда транслируются- рекапитулируют сюжеты В-времени вещей)
 Место момента настоящего времени в сюжете рекапитулирующего архетипа субъект и занимает (после чего перед ним открывается как ретроспектива к прошлому-памяти, где события расставлены по местам в двойственности "до и после", то есть в последовательности от прошлого к настоящему, и человек может думать о грядущем, находя в нем сходства с тем будущим в исторической памяти общества, которое некогда было перспективой, став своеобразным "будущим в прошлом")
  И в этом случае субъект осознает тройственность описательного времени, присущего серии А: прошлого настоящего и будущего, где настоящее время есть центр сходимости хрональных векторов (от будущего к настоящему как своему прошлому и от прошлого к настоящему как своему будущему)

 Парадоксальное обращение "будущего" в "прошлое" и "прошлого" к "будущему" в литературном архетипе стало "парадоксом Мак-Таггарта" (причиной того, что время он нашел нереальным, то есть противоречивым в себе)

 Парадокс возникает из-за бинарности двух противоположных хрональных координат, в которых субъект может занять различные места при осуществлении акта хрональной рефлексии к некоторому сюжету (своей жизнии человека или жизни общества, как делает Мак-Тагграт в своем анализе): к прошлому в ретроспективной рекурсии или к будущему в рекурсии перспективной.
 Однако рекурсия (изменение курса) тем и характерна, что в ней ответный вектор хроноса направлен против ракурса: когда в ретроспективной рекурсии человек обращается к памяти прошлого, он получает ответ, направленный к будущему, а когда он обращается к представлениям о будущем в архтетип, то они обращены в прошлое, так как предположительные описание своего будущего в архетипах и совершалось людьми из прошлого.
 Этот процесс можно назвать уже чисто литературным дискурсом.

 И этот литературный дискурс есть не то время подлинной реальности (это всегда время момента настоящего), в котором сам человек существует (исторический дискурс, в котором либо архетип либо причинное тело не в качестве ответа, а в качестве ракурса само вызывает ощущение реальности происходящего у субъекта), а осознаваемый хронос при ракурсах человека в описательную реальность и ответных экскурсах (вызов человека и ответ архетипа составляют рекурсию литературного дискурса)
 В литературном дискурсе, а это более или менее сознательный акт человека, действуют две противоположных рекурсии (ракурс-экскурс), перспективная и ретроспективная: в предполагаемое будущее (в мультиверсе архетипов всегда жестко соединенное с прошлым, такое "будущее" можно назвать "воспоминаниями о будущем", ибо это также память, только историческая-коллективная, а не личная) и в предполагаемое прошлое (обычно и называемое "памятью")

 Причем обе рекурсии сходятся в самом человеке, и осуществляются в момент настоящего времени человеком, с точки зрения субъекта в настоящем с целью совмещения времен в единое историческое полотно ретоспективы и перспективы, где можно именно с точки зрения настоящего обнаружить сюжетный смысл жизни человека и/или общества.

Правда, не всякий литературный дискурс в историю свою или общественную приводит человека к открытию пространства понимания между ретроспективой и перспективой, к нахождению смысла истории, который необходим настоящему для того чтобы показать морально-нравственную эволюцию или же инволюцию человека или общества:
 Нередко человек настоящего, совершивший ретроспективных ракурс в прошлое, становится там жертвой иллюзорных (утопических или антиутопических) представлений о прошлом, которое проецировали на будущее, и потому такие взгляды отвечают на ретроспективный запрос из будущего.
 А это значит, что при ретроспективной рекурсии консервативные вещи прошлого захватывают я-отождествление человека в настоящем, и он, обнаружив там привычное своим моральным иллюзиям мировоззрение, не в силах совершать апперцептивный акт возвращения, так что настоящее отождествляет с прошлым, он как бы "застревает" в консервативном прошлом.

 В другом случае (перспективная рекурсия) человек также "застревает" в прошлом (потому что архетип - это всегда след прошлого, идет ли речь в его сюжете о прошлом или будущем), найдя там моральное созвучие своим взглядам, но в иллюзорных (прожектерских) представлениях людей прошлого о будущем, (которые целиком основаны на представлениях о прошлом, выдаваемом за будущее, потому и отвечают на перспективный запрос из будущего), и это значит, что прожектерские вещи прошлого о будущем захватывают я-отождествление человека в настоящем (становясь своеобразными "воспоминаниями о будущем")

 Эти парадоксы времени литературного дискурса (диалектические инверсии хронального вектора в крайностях консерватизма или прожектерства), при котором люди апеллируют к архетипам описательной реальности, как видим, прямо связаны с парадоксами исторического дискурса, при котором иллюзорные представления людей о прошлом и/или будущем (так как они пребывали в иллюзии о настоящем) входили в состав мультиверса описательной реальности, становясь частью директивных архетипов культуры, входя в самый их базис, а таким базисом является морально-нравственная оценка мира в периодах познания добра и зла, фиксируемая архетипами описательной реальности в иерархиях ценностей и иерархиях антиценностей.
 
 Именно переходы от представлений о мире к жизни в самом мире (от литературного дискурса к историческому, что постфилософы называют "нарративностью" истории) и переходы от жизни в мире к представлениям о жизни (от исторического дискурса к литературному) есть основа к практическому обучению людей познанию добра и зла по их плодам:
 Это историческая перспектива человека, который обращается к прошлому, когда семена добра и зла в общество засевались, то есть от прошлого к настоящему, когда урожай собран и уже плоды действуют.
 И такой опыт человеку нужен для понимания того, какие же семена личной морали и общественной нравственности засеваются человеком и обществом в настоящем, и какие плоды добра и зла эти семена дадут в будущем (переход от ретроспективной рекурсии к перспективной)

 Таким образом, мы приходим к тому, что между литературными дискурсами (сюжеты описания жизни в универсуме) и историческими дискурсами (сюжеты самой жизни в универсуме) должны существовать два вида переходов, соответственно динамике взаимного квантитативного управления машин обоих реальностей в составе реальности двуединой, а именно: динамика дискурсов литературно-исторических и исторически-литературных.

 Цитата из труда аналитика, исследующего феномен двух хроносов по Мак-Таггарту:

  "Либо объекты из будущего переходят в настоящее, либо объекты из настоящего переходят в будущее.

 1.В первом случае мы говорим о картинках из B-серий, движущихся по фиксированным состояниям A-серий.

 2.Во втором случае мы говорим о картинках из А-серий, движущихся по фиксированным состояниям В-серий"

 Комментарий

 Здесь имеются в виду два перехода (онтологической перекодировки на базе кода нейтральной информации) двуединой реальности:
1. от реальности подлинной к архетипу описательной реальности (прямая перекодировка) то есть исторически-литературный дискурс
2. от архетипа описательной реальности путем рекапитуляции к подлинной реальности (обратная перекодировка), то есть литературно-исторический архетип, котором мы уже говорили выше

 Итак, вот наша интерпретация вышеописанных положений о взаимном опосредствующем действии В-серий (статический потенциальный хронос описательной реальности) и А-серий (динамичный актуальный хронос подлинной реальности) во взаимной диффузии реальностей подлинной и описательной посредством агрегата машин двуединой реальности:

 1. Диффузия подлинной реальности в описательную (исторически-литературный дискурс)

  "Картинки из B-серий, движущихся по фиксированным состояниям A-серий"

  Это описание записи архетипа описательной реальности по следам событий подлинной реальности, которую мы уподобим динамичной звукозаписи на статический носитель звука.
  "Фиксированные состояния А-серий" есть причинно-следственная последовательность событий подлинной реальности, фиксированная в историческом дискурсе субъектом и подлежащих как связный сюжет записи в "скрипт" архетипа реальности описательной (прямая перекодировка)
 При записи сюжета в архетип субъект-рассказчик обезличивается в вещь (форма которой несет в себе идею "я", отделяющего себя не не-я происходящих событий) и остается только архетипический сюжет, в связи событий от прошлого-завязки к будущему-кульминации (это и есть "картинки из В-серий)

 2. Диффузия описательной реальности в подлинную (литературно-исторический дискурс)

  "Картинки из А-серий, движущихся по фиксированным состояниям В-серий"

 Это описание рекапитуляции архетипа описательной реальности в подлинную, что можно сравнить с воспроизведением звука от носителя на приборе воспроизведения. Это переход звука от потенциальной формы в актуальную. Также и осный хронос архетипического сюжета при рекапитуляции архетипа и обратной перекодировке переходит из потенциальной формы в описательной реальности в актуальную динамическую форму подлинной реальности.
 При этом формы транслируемых вещей, будучи в прошлом обезличенными субъектами, своими я-идеями захватывают я-отождествления субъект в комплексе личности тела-сознания человека и человек в реализуемом историческом архетипе занимает положенное ему место в настоящем моменте. так что перед ним открывается ретроспектива к прошлому и перспектива к будущему.
 
 Здесь "фиксированные состояниям В-серий" это рекапитулирующий архетипический сюжет прошлое-будущее, где действуют два противоположных хрональных вектора: развитие событий от прошлого к будущему, но развитие замысла от будущего-кульминации к прошлому-завязке), "картинки из А-серий" (по фиксированным состояниям сюжета движущиеся) есть логика исторического дискурса, выстраивающая так события прошлого, настоящего и будущего, чтобы субъект в в настоящем всегда оказался центром системы хрональных координат
 Только так он может в зависимости к того, к чему обратит внимание: прошлому или будущему (направит свой ракурс внимания, чтобы получить ответ от рекапитулирующего архетипа и вместе с ним готовую рекурсию) наблюдать в локальных векторах хроноса различную последовательность событий: то ли причинно-следственную, от прошлого к будущему, то ли сюжетно-смысловую от морали в кульминации-будущее до осуществления этой морали в прошлом-завязке.

 Чтобы понять уровень абстрактизации мышления, на котором оперируют философскими аргументами сторонники А-времени и В-времени в философии науки, разделенные между собой, приведем рассуждения австралийского философа Д. Смарта, сторонника В-теории времени и пердурантизма, мысли которого занимают значительную часть доводов Хакинга о реальности.
  Это один из философов-"неподвижников" техноцивилизации, который говорит так:
 "Если время течет, то с какой-то скоростью. А если так, то её можно измерить. Но это требует еще одной реальности времени"
 Итак, пока речь идет о количественных мерах, он рассуждает безукоризненно. Но далее ход его мысли уходит резко в сторону:
 "Если существует другое измерение времени, по отношению к которому можно измерить первое время то, в свою очередь, это ведёт к той же проблеме с третьим измерением, и так далее"

 Заметим, как беспомощно его: "к той же проблеме с третьим измерением, и так далее". Это типично квантитативный, и более того: физикалистический подход к сущему, которое квалитативно и в котором нет ничего вещного.
 Такой подход бессмысленно увлекает мыслителя в бесконечный числовой ряд, хотя речь идет о реальности, которая создана разумом с предельно рациональными основами бытия, она не является математической абстракцией.
 А если так, то никакого "и так далее" быть не может, как и проблем с третьим измерением, ибо мера качества устанавливает в строгом соответствии и меру количества. В триединой реальности есть только три ипостаси хроноса и последняя из них есть абсолютное время.

 1. Представление реальности у Хакинга

 О каузации

  Цитата:

 "Дж. Смарт и другие материалисты говорят, что теоретические объекты существуют, если они находятся среди строительных кирпичиков вселенной.
 Н. Картрайт утверждает существование тех объектов, каузальные свойства которых хорошо известны.
 Ни один из этих реалистов относительно понятий не обязан быть реалистом относительно теорий"

 Комментарий

 После того как мы узнали от автора, что научный реализм интересует приближенность научных знаний к истине, и в этом реализм науки, для признания критериев приближенности научных теорий к реальности предлагаются не столько эти теории в смысле фундаментальных законов, сколько реальность существования объектов, которыми манипулируют теории.
 И вот к тому что такое есть бытие таких объектов предлагается чисто материалистическая точка зрения Д. Смарта, и отходящая от материализма точка зрения Н. Картрайт. Первая точка зрения просто заменяет теории объектами - явно теоретического происхождения, но это теории о некоторых единичностях (регулярностях теоретического познания)
 Картрайт же говорит о каузации другого рода и другой "регулярности": причинно-следственной связи между объектами экспериментов и минимально необходим теоретическим обобщениям такого рода объектов, которое модно назвать феноменом и за таким феноменом отчасти признавать его подобие истины.

 И то и другое приближение истины в научных моделях к "регулярностям" есть по сути такая теория времени (точнее сказать, хроноса), в которой регулярными признаются определенные, особое отмеченные как важные для научного опыта (как "сущности") события в определенные моменты.
 Итак, у Смарта и Картрайт каузация различного онтического источника: Смарт - приверженец модели описательной реальности, то есть В-хроноса, а сторонник экспериментирования на практике Картрайт - модели хроноса подлинной реальности, то есть А-хроноса.

 И так как мы уже гипостазировали в А-сериях и В-сериях различный принцип (машинную технологию управления) появления "регулярностей", определенных научных сущностей" и если каждой "регулярности" соответствует свое место (мера от пространства) и свое пространство, то А-серия есть результат интеграции пространства-времени в одно место, а В-серия есть дифференциация мест в одном пространстве-времени.

 Синтез таких теорий хроноса может быть осуществлён только на базисе кода нейтральной информации, позволяющего интегрировать и дифференцировать некие количественно унифицированные части так, чтобы за тем или другим процессом квантования мер от пространства или квантования пространства мерам оказался принцип нейтральности, и по отношению к мерам, и к по отношению к пространству, и в отношении пространства и в онтошении времени. Это позволяет конструировать континумы мер двух видов: пространство-время ("овремененное пространство" есть наложение на пространство мер времени) и время-пространство ("опространствованное время" есть наложение на время мер пространства)

 Посмотрим, действительно ли представление реальности Хакингом опирается на подобный принцип знакового универсализма.

 От несоизмеримости к понятию "внутреннего реализма" ("трансцендентального номинализма")

 Собственная философия Я. Хакинга, которую он последовательно проводит в рамках "реализма сущностей" стендфордской школы, автор называл "трансцендентальным номинализмом".
 Он последовательно приходит к понятию реализма неких умозрительных сущностей, которые при этом следует признать дающими основу практическому опыту, и потому такие сущности априорны, то есть извне даны для понимания опыта именно практического (и в этом их трансцедентальность)
К этому  философ науки пришел, по видимому, по той причине, что любая иная попытка примирить теорию и практику для построения верифицируемого опыта, становится у него противоречивой.
 Ему приходится для примирения противоречий выходить на грань компромисса между крайностями: А-теориями В-теориями, коль скоро он не может их совместить. Он пишет в этой связи:

 "Несоизмеримость

 П. Фейерабенд как-то сказал, что соревнующиеся теории трудно сравнивать для того, чтобы определить, какие из них лучше согласуются с фактами.
 Эта идея в сильной степени поддерживает один из видов антиреализма. Здесь содержится по крайней мере три идеи.
 Несоизмеримость тем:

1. Диффузия: соперничающие теории могут лишь частично пересекаться, так что трудно сравнивать их по их подтверждаемости.
2. Диссоциация: по прошествии достаточно долгого времени и после изменения теории один из взглядов на мир может быть совершенно не понятен для более поздней эпохи.
3. Несоизмеримость значений: некоторые идеи относительно языка подразумевают, что соперничающие теории всегда взаимно не сопоставимы и взаимно не переводимы, так что разумное сравнение теорий в принципе невозможно"

 Эти несоизмеримости тем, описанные Хакингом, имеют явно хрональный характер (это диалектика времени):

 Диффузия (тезис, присущий научным теориям, и это модель перманентного А-хроноса) в приведенном выше списке указывает, что каждая научная теория служит практическим задачам своего времени, но при том действует единый хронос развития человечества и его познания. А потому противоречивые теории могут пересекаться там, где этого требует единство перехода от одного мировоззрения к другому.

 Диссоциация (антитезис диффузии, присущий мировоззрениям, это модель дискретного В-хроноса) показывает развитие мировоззрений в диалектике времени, так что различные мировоззрения, возникающие последовательно в познании человечества, стыкуются своими противоположностями. Эти стыки называют научными революциями (революции гнозиса), неравномерно перемежающими последовательные этапы развитие эпистемической науки.

 Наконец, "несоизмеримость значений" есть следствие только относительной совместимости (синтеза) эволюции научного языка и эволюции научного познания (научный язык описывает не столько научное познание, сколько историю человечества, его экономики и культуры)
 Эволюция языка есть история описательной реальности, формирования мировоззрений, в материальной матрице тела-сознания человечества (В-хронос), эволюция научного познания адекватна эволюции универсума подлинной реальности (А-хронос)
 А синтез этих явлений в двуединой реальности, который мы называем относительной совместимостью, определяются нерегулярным хроносом управления над агрегатом машин двуединой реальностью Земли: это не механический процесс, а управление Разума, наблюдающего за миром и человечеством, и вовремя управляющего над ним с целью преодоления неизбежных кризисов как мира, так и человечества с его познанием добра и зла (этапы квалитативной эволюции в кризисах перемежаются инволюциями)

 Я. Хакинг видит основную градацию этих трёх факторов с достаточной для его мировоззрения точностью, и в этом его оценка универсальна, хотя оценивает чисто феноменологически как атеист и материалист.
 Кроме того, невозможно яснее и подробнее, в описании проблем теоретических конструктов, каждый из которых изложен и языком своего времени и определяется практическими задачами науки своего времени, дать понять:
 Если теории несоизмеримы, так как формулировались языком своего времени, в структурах понятийностей мировоззрения своего времени, а это значит: в условиях различной практики, от которой зависят критерии верифицируемости (Хакинг называет эту несоизмеримость антиреализмом), то вполне может соизмеримой оказаться практика науки.

 И далее эта мысль трактуется по тем идеям, которые он позаимствовал у своих предшественников:

 "6. Референция

Х. Патнем разрабатывает концепцию “значения”, которая избегает выводов о несоизмеримости значений. Успехи и неудачи этой идеи иллюстрируются короткими историями референтов таких терминов, как глиптодонт, электрон, кислота, теплород, мюон, мезон.

7. Внутренний реализм

Патнэмовское исследование значения началось с некоторого рода реализма, но постепенно становилось все более прагматическим и антиреалистическим. Дается описание этих сдвигов, которые сравниваются с философией Куна. Как Патнэм, так и Кун подошли близко к тому, что лучше всего называется трансцендентальным номинализмом.

8. Суррогат истины

У И. Лакатоша есть методология научной исследовательской программы, предназначавшаяся быть противоядием концепции Куна. Эта методология выглядит, как описание рациональности, но скорее похожа на объяснение того, как научная объективность не должна зависеть от теории истины, основанной на соответствии"

 Комментарий

 В этой последовательности пунктов автор развивает цепочку взглядов на "внутренний реализм" там, где вовне: в царстве теорий проявляется "антиреализм":

 6. Референция есть представление истины в знаниях (именно истины, а не знаемого, которое остается в подоплеке вещного знания, а истина говорит нам о соразмерности знания к знаемому)
 В этом отношении разница критерия истины между такими теоретическими, например, объектами (сущностями символического научного языка, а не сущностями реальности) как "теплород" и "электрон" относятся не самому референту (что в науке своего времени подразумевается под теплородом и электроном) а к практическим последствием проявления этих сущностей ( в научном языке это относится к уровню абстрагирования понятия от явления)

 "Теплород" (рождающий тепло) имеет смысл как явление, как некое качество процесса, определённым образом понимаемое в XVIII веке, но он сам по себе количественно не измеряется, а потому имеет больше смысл как символ некоторого отношения науки своего времени к определенным явлениям мира (в данном случае таким, при которых процесс сопровождается выделением большого количества физической энергии как тепла)
 Электрон как референт, который становится часть представления о частицах-фермионах, скорее всего не есть то, что о нем могут думать физики (которым в ХХ веке важнее уже было сформулировать математическую модель, что раздумывать над философскими аспектами явления), но это для науки, по мысли автор, не столь важно.
 А важно ему то, что электрон проявляется в опыте через свои совершенно конкретные количественные характеристики, даже когда ведет себя скорее как волна, чем как частица, даже когда речь идет о релятивистских электронах - есть некая постоянная сущность, которая определяется постоянными количественными значениями, проявляемыми во взаимодействиях "элементарных частиц" (импульс, масса, спин, значения электрического тока)
 Это есть феномен электрона. А наука и научная философия имеют дело именно с феноменами, а не нуменами (с нуменами имеют дело религия и религиозная философия и как с предметами веры, а не знания)
 
 7. Итак, практика если её понимать, как центральную часть научного опыта, определяет электрон как реальную сущность, которую таким образом можно считать "внутренней", так как внешне все намного проще: само название электрона указывает на него как на частицу со свойствами частиц (еще сложнее обстоит дело с "виртуальными частицами")
 Такова позиция трансцендентального реализма, который реалистичен по своим внутренним проявлениям, хотя бы теории своей внешней противоречивостью (напимер, таковы фундаментальные противоречия между дискретным и перманентным мировоззрением, между свойствами частицы и свойствами волны) призывали к тому, что называется "антиреализмом"

 С религиозной точки зрения такое отношение к истине и человеческим знаниям можно охарактеризовать так:
 Бог создал универсум и человека, которому дал свойство творить миры, но только воображаемые миры мультиверса в теле-сознании. Эти миры отчасти применяются и для построения универсума, и человек выступает в этом качестве со-творцом Богу, но знания человека только тогда оказываются применимы к истине универсума, когда они замысел Бога дополняют, а не тогда, когда ему противоречат, и прежде всего противоречат в моральном смысле. В последнем случае квалитативная эволюция человечества сменяется инволюцией, созидание сменяется разрушением, бытие к жизни сменяется бытием к смерти.

 8. "Научная объективность" которую материалисты требуют, есть суррогат субъективной истины (а истина субъективна потому, что её Источник есть субъект, а не объект)
 Мы говорим о том, что объективной действительностью является действительность научного языка (оперирующая язковыми "объектами" и метаязыковыми "субъектами"), а не того знаемого, познаваемого людьми в опыте, которое этим языком описывается.

 2. Активное определение реальности как совершаемое посредством вмешательства моделей человека науки в исследуемый, а значит, им же изменяемый мир

 Хардинг пишет в кратком описании своей модели:

 "...споры между реализмом и антиреализмом никогда невозможно решить, оставаясь на уровне представления. Следовательно, мы поворачиваемся от истины и представления к экспериментированию и манипуляциям"
 Затем, приводя несколько доводов о сочетании теории и практики (что от чего зависит, и что от чего исходит, причем он отдает явное преимущество практике, где отчетливо проявляются количественные меры измерения и наблюдения)
 И вот два важнейших для его мировоззрения вывода:

 1."...он предположил, что все утверждения о наблюдении заряжены теорией.
 На самом деле наблюдение не относится к языку, а относится к умению"

  Итак, здесь Хардинг отвергает как раз весьма поучительное для него замечание о том, что эксперимент в техноцивилизации не есть чисто доказательная практика, так как в условия эксперимента заложено много как раз той теории, которую и пытаются доказать (то есть о замкнутом круге доказательств)
 И чем же автор аргументирует? А вот чем: теорией как постпрактикой (когда новое несет именно практика, а не теория, объясняющая новации, полученные практикой):
 "Некоторые наблюдения являются совершенно дотеоретическими"

  Это довод хорош, по крайней мере в отношении ценных дотеоретических наблюдений науки, которые затем оказывались очень плодотворными для множества теорий...
 Но этот довод убедителен для оценки практически-активной деятельности людей в науке только в том случае, если источником познания людей, причем как теории, так и практики в науке считать только человеческий опыт, а источником разумных действий в мире считать только действия людей.
 
 По сути же Хардинг апеллирует к тем практическим открытиям, в которых человек или научный социум становится объектом внешнего управления, желая этим аргументировать способность человека выступать по отношению аналитического опыта активным субъектом, изучающим основы мира.
 Хотя во втором случае действительной активности человека речь идет о процессе познания квантитативном, а в первом случае лишь обманчивой активности человека нередко подразумеваются именно революционные события квалитативной эволюции познания.
 Таков неизбежный путь в философии науки атеиста и последовательного материалиста.

 2. "В конце концов, научными реалистами нас делает не размышление о мире, а изменение его".

 Эта философема почти повторяет известный тезис Маркса, который надеялся сам стать одним из движителей "объективной истории", то есть более чем философом-теоретиком, который только размышляет о мире, но философом-практиком, который меняет мир по своему "объективному" (подобному "объективности" самого мира) усмотрению, а главное: морально-нравственной оценке.
 Против этого стройной приверженности к практической части опыта, которым человек меняет мир, трудно было бы возразить, но коренная проблем такого рода практиков: их антропоцентрическое мировоззрение, которое закономерно переходит в техноцентрическое, деградируя субъекта разума к "умному объекту" (или "субъектобъекту")
 Видя, как мир меняется по их замыслу, они полагали человека субъектом изменений, хотя он выступал лишь объектом, и притом квантитативных изменений мира, которые эти мыслители-панэкономисты считали изменениями качества.

 Моральную сущность прогресса производственных отношений классики марксизма выводили из эволюционных уровней техногенной оснащенности труда (онтологически не отличаемого у них от физической работы), называемой ими средствами производства.
 При тотальном антропоцентризме и техноцентризме такой модели подлинный источник благосостояния людей - природа Земли, осваиваемая агрокультурами, оказывалась подчиненной другим, управляющим над ней средствами промышленного производства: технологиями и техникой.

 В итоге Маркс и Энгельс, хотя это величайшие философы и ученые своего времени, стали ложными пророками  техноцивилизации, крайне далекими от действительной роли государств и государственной экономики в жизни общества.
 
 Проблема неверной оценки "научно-технического прогресса" в урбанической цивилизации, которая уничтожает свои корни и в природе Земли и в богоцентрической природе человека, в атеистическом, антропоцентрическом (что вырождается в техноцентрим) в том, о каком опыте идет речь.
 В корне характер рефлексии у человека с опытом богоборца таков: она обманывает по сути.

 И что из того, что философ науки Хардинг собирается объявить сущности истины проявленными в эксперименте, тогда как Маркс и Энгельс желали стать во главе изменения людьми социальных основ общества, призывая к революциям как практическому опыту, запрограммированному как бы самой историей?
 У них речь шла по крайней мере о добре и зле, как они его понимали, так что они были во многом близки к пониманию линейности нравственной эволюции человечества, которую приписывали, впрочем, экономике.
 Но философ богоборческой науки предлагает в качестве революции научной мысли практически испытывать в мире квантитативные модели, в которые ложные теории уже заложены имплицитно.
 И это уже значит: обманываться, будучи крайне далеко от нравственных основ бытия людей на Земле и эволюции их познания.

 Итак, "трансцендентальный номинализм" с опорой на практику в научном опыте, обращается в номинализм формальный, а не трансцендентальный. Начинать исследование этого факта нужно конечно с классической философии И. Канта.
 У Канта в "Критике чистого разума", и вполне обосновано, трансцендентальными названы априорные условия практического опыта, "предназначенные лишь для того, чтобы сделать возможным опытное познание"
 А это и есть категории ума, абстрагированные от опыта, но другого, не практического (духовно-аналитического), что есть осуществляется вполне закономерный переход от нумена к феномену, так что нумен создаёт условия постижения феноменов на основаниях трансценденталий.
 И так познание мира в вере сомкнуто с познанием в науке (а философия религии смыкается в единство с философией науки) самим бытием вещей языка. И что апостериорно для опыта духовного, то дается в качестве априорных, трансцендентальных оснований для опыта научного.
 В этом гармония веры (в которой есть знания) и знания (в котором есть вера).

  Позднее подлинное грехопадение человеческого ума произошло в отношении к трансенденталиям в феноменологии Гуссерля, который задумал редуцировать в трансценденталиях опыт и противопоставить их эмпиризму, ибо для него иного эмпиризма кроме научного просто не могло быть. Феноменалисты же научного языка пытались техникой формализации редуцировать в языке науки субъективность чувственного восприятия в утопической надежде выделить чистый » субстрат» объективной истины.
 Что происходит с человеком в грехопадении, то есть чувственном отпадении от Бога человеческой веры? Изменяются экзистенциальные основании его чувственного опыта, уходя от бытия к жизни и устремляясь в бытие к смерти, от сущности жизни к бытию её преходящей формы.
 Этой формой и является земное тело человека.

 Итак, в "реализме сущностей" выродившаяся философия техногенной цивилизации пытается объявить трансцендентальным основанием, то априорным к опыту, те имена сущностей, которые уже есть следствия научной теории, хотя бы они и проявлялись в опытах как регулярности. Эти регулярности опосредствованы научными теориями техногенной цивилизации, задачами её технологического развития.
 Эта ревизия Канта, отвергающая нуминозность, стоящую за научными феноменами, является регрессом философии в её пути от пострелигиозной до научной и посттехнологической.

 Модель инфляции нестационарной вселенной в Теории большого взрыва (ТБВ) и её "хаотическая" модификация - две онтологически различных модели с использованием кода нейтральной информации (1981-1983)
 (ранее см. раздел 3.6.2.3.4.50, подраздел "Теория нестационарной вселенной А. Фридмана", раздел 3.6.2.3.4.59, подраздел "Машина расширения вселенной с постоянным ускорением Хаббла", раздел 3.6.2.3.4.66, подраздел "О вечном "прапространстве" и модели расширяющегося контура физического универсума (модель де-Ситтера-Эйншейна)", раздел 3.6.2.3.4.140, подразделы "Модель "взрыва вселенной" Г. Гамова", "Модель Гамова-Альфена-Германа - сверхгорячей и сверхплотной вселенной", раздел 3.6.2.3.4.271, подраздел "Космологическая теория релятивистской космологии Я. Зельдовича как цельная концепция и подведение итогов микроастрономической квантовой физики советских школ астрологии - модель мира звезд, основанная на базисе кода нейтральной информации")

 Продолжим тему модели взрывного зарождения вселенной из сверхгорячей сингулярности, проецируемую на мир звёзд и якобы подтверждаемую "реликтовым излучением" от ранних этапов Большого взрыва.
 Ранее мы касались этого в теме о модели Фридмана нестабильной вселенной, объяснив важность постулированного им фактора "сигма", затем в теме модели адиабатического сжатия "первобытной плазмы", то есть в модели плоской (эвклидовой) ранней вселенной по Зельдовичу.
 В окончательной модели техноцивилизации вселенная (отождествлённая с миром звёзд) признана уплощенной, так как при криволинейном расширении её внутреннего вещества, она сохраняет "первобытную" форму, и это значит: уплощенной только на своих макромасштабах.

 Фактор "сигма" устанавливает соотношение измеряемой плотности вещества во вселенной к вычисленной критической плотности. Фридман показал, что вселенная превращается в "блин", то есть показывает свойства неискривленности  при факторе "сигма", равном единице.
 Во фридмановской математической физике значение фактора "сигма" относительно единицы исходит из той же логики, которая дает нам оценку суммарной энтропии материальной информации системы относительно нуля (так как Фридман использует отношение плотностей, а мы используем сумму фактора энтропии и негэнтропии): суммарная энтропия равна нулю в метастабильной системе, меньше нуля в стабильной и больше нуля в нестабильной.
 Суммарная энтропия системы, а мир есть извне управляемая система, есть суперпозиция внутренней энтропии системы и внешней негэнтропии управления, которая внутреннюю энтропию компенсирует.

 Если мы оцениваем мир в логике первой кибернетики систем (как во времена Фридмана), то мы вправе предположить все три варианта, как Фридман и сделал.
 Однако мир есть система систем, и это уже область анализа кибернетики второго поколения.
 Система систем негэнтропически управляема извне. Задача же предельно математизированной физики ХХ века состояла в том, чтобы объяснить мгновенное появление вселенной как мира-системы (из ничего или из хаоса) только лишь внутренними факторами.

 "Фридмановский мир" - это атеистическая-материалистическая модель вселенной, возникшей и затем нестабильной (согласно открытой фридмановской модели, беспредельно расширяющейся) самой по себе, у которой внешнего негэнтропического управления извне не может быть априори - ибо извне мира или ничего нет, или если и есть некое прапространство, то это хаос, вне факторов организации.
 Решать проблему теории Большого взрыва, связанную с онтологическими противоречиями между мировоззрениям: теории относительности и квантовой теории, модели криволинейного и плоскостного пространства, и решать конечно по-своему, в логике техногенной цивилизации, стало быть, можно при учете фактора вселенной как системы систем и фактора нейтральной информации, равно пригодной для описания геометрии прапространства как по Эвклиду, так и по Лобачевскому.

 Это и состоялось в 80-х годов ХХ века, когда на второй фазе статики нейтрального кода информации закономерно возникли две инфляционные теории, соответствующие двум альтернативам "первобытной плазмы" (из небытия или из хаоса, но в любом случае самопроизвольно)

 В чем суть инфляционной теории возникновения вселенной и почему она естественным образом следует из последовательности научных событий, то есть открытий Фридмана, Хаббла и Зельдовича?

 Если описывать проблему с точки зрения нашей модели триединой реальности, объяснение довольно просто: момент создания вселенной модель её "самости" описывает как метастабильное состояние изначальной сингулярности, когда, грубо говоря, в противоположном действии сингулярных доминант: предельных температуры и давления, якобы решалось, быть миру или не быть.
 
 Так как негэнтропия извне в такой теории исключена (вовне априори не предусматривается источник подобной негэнтропии), это в модели квантитативный процесс.
 И коль скоро речь в этой модели идет о предельных факторах зарождения мира, то принцип минимакса, присущий квантитативному процессу, соответственно достигает предельных величин для сопоставления чудовищно высокого фактора физической информации пространства (такова сингулярность, где температура и давление запредельны) и предельно низкого фактора материальной информации времени.

 Инфляционная модель зарождающейся вселенной, то есть очень быстрого "раздувания" её пространства-времени, есть модель метастабильного состояния системы, в который вселенная перешла после парадоксального доинфляционного охлаждения, вызванного потерями физической энергии по мере расширения вселенной.
 Как видим, это модель квалитативно-квантитативной эволюции, так как в ней резкому повышению скорости расширения в момент инфляции предшествует квалитативный момент доинфляционного процесса, при котором минимуму материальной информации времени соответствует минимум физической информации пространства. Этот процесс и пробуждает метастабильные возмущения плотности, которые ведут к росту фактора "сигма" в наставший момент инфляции.

 И фактор "сигма", стремящийся к единице в анализе "реликтового излучения", дает понятие о метастабильности мирового первопроцесса, и теория "уплощения" вселенной в начальной стадии её возникновения, всё это сводит воедино и математику Фридмана, и адиабатическую теорию "первобытной плазмы" по Зельдовичу с доминантами сжатия.
 И это служит предпосылкой для теории вселенской инфляции, где модель изначальной "плоскости" на макроуровне соединена с теорией криволинейного расширения вселенной на её внутреннем уровне, а это значит увеличение радиуса кривизны пространства-времени ранней вселенной до критических значений плотности вещества в пространстве-месте (экспоненциальное приближение фактора "сигма" к единице по мере противостояния доминант сжатия пространства и расширения места, занимаемого в этом пространстве веществом, при этом фактор хроноса в континуме мер пространства-времени стремится к нулю)

 Но это, с другой стороны, и модель неустойчивого квантитативного процесса в момент инфляции ("ложного ваукуума"), где принцип минимакса доведен до предела: она характерна чудовищно низкой делимостью (предельно короткой длительностю моментов) того хроноса, в течение которого происходили процессы порождения мира (согласно ТБВ, формирование пространственно-временных характеристик вселенной в плазме лептокварков произошло в период с 10 в минус 43 степени - 10 в минус 42 степени секунды, а с этого момента начинается стадия инфляции, которая проходила с 10 в минус 42 степени до 10 в минус 36 степени секунды, когда начала происходить генерация барионного заряда)
 И это вполне приемлемо для предельно математизированной физики, где критерием истинности (и в этом предел между достоверностью физической и математической) становится математическая непротиворечивость модели, а процесс зарождения мира не имеет ничего общего со способностью человеческого разума представить себе этот процесс, так как в такой космологии зарождение мира не имеет ничего общего с разумом вообще (науке же техноцивилизации  достаточно описать его математические основы)

 Итак, как мы уже и предполагали, начало 80-х годов закономерно подарило космологии два инфляционные теории, причем вторая названа моделью "хаотической инфляции" и возникла через два года после первой.

 1. "Пузырьковая" модель инфляции ранней вселенной в ТБВ А. Гута (1981)

  По инфляционно гипотезе Гута внутри старой фазы (инфляционной) образуются «пузырьки» прапространства, зачатки новой фазы нарушенной симметрии пространства-времени (аналог «пузырьки пара в кипящей жидкости), которые расширяясь сливаются до тех пор, пока вновь разогретая Вселенная (модель Гамова) не окажется в новой фазе бытия в ней физического вещества.

 Противоречие первой "пузырьковой" модели

  Цитата:

 "Английский физик-теоретик С. Хокинг и другие ученые показали, что быстрое расширение "пузырьков прапространства" не привело бы к их сливанию, т.к. удаление их друг от друга происходило бы с еще большей скоростью (даже больше скорости света), но тогда Вселенная должна остаться в очень неоднородном состоянии, что не соответствует наблюдаемому сейчас ее состоянию"

 Комментарий

 Действительно, это было очень серьёзное возражение против сугубо дискретной модели реальности космического мира звёзд. Прежде всего, нас не должно смущать предположение о том, что сферические зоны прапространства "пузырьки" (места минимума энтропии материальной информации времени) не сливаются и потому должны составлять зоны существенной неоднородности, так как удаляются друг от друга со скоростью "большей скорости света".
 Ограничения Эйнштейна по скорости относятся к континуму вещества, то есть движению мест, а в данном случае речь идет об экспоненциальном расширении пространства-времени физической метрики материальной матрицы, которое нужно рассматривать как действие, а не движение (такое же действие порождает допплеровский эффект, да и другие эффекты мира звёзд, побуждающие ученых полагать, что расширение вселенной, "разбегание" её галактик доказано)
 У мест-пространств физической метрики материальной матрицы, а это и есть мир звёзд, в отличие от дискретного вещества пространств-мест физической матрицы, нет слоёв, которые могли бы двигаться относительно других слоёв, но действие расширения пространства-времени всегда мгновенно распространяется на каждый объем расширившегося места-пространства в материальной матрице - пространствоподобном контуре статического времени-пространства.

 2. Модель "хаотической инфляции" ранней вселенной в ТБВ А. Линде (1983)

 Через два года после появления гипотезы Гута советский физик А. Линде нашел гениальную модель для преодоления парадокса "пузырьковой теории". По сути, это уже онтологически иная в сравнении с моделью Гута теория (перехода от мультиверса описательной реальности материальной матрицы к универсуму), хотя в ней использованы прежние обобщения.

 А. Линде постулировал действие того, что мы называем материальной матрицей времени-пространства мира звёзд, назвав этот фактор глобальным "квантовым полем". Его флуктуации, по мысли автора теории, могут быть только хаотическими.
 Итак, согласно хаотически-инфляционной модели Линде, из гипотетического множества гутовских "пузырьков" (мест-пространств, мест "прапространства") в действии "квантового поля" (согласно модели, приводящего к раздуванию низкоэнтропийных областей, в борьбе сил гравитации нарождающегося вещества с антигравитационным действием, которое возникает при расширении пространства) только некоторые, или же лишь один, способен образовать вселенную (или вселенные)

 Это локальное место (или места) с достаточным минимумом энтропии физической энергии и материальной информации.
 Таким образом, подобная модель негласно предусматривает некий фактор негэнтропии, необходимый для квалитативного, эволюционного осуществления вселенной (в квалитативных процессах минимуму энтропии физической энергии соответствует минимум энтропии материальной информации)
 Разумеется, сам автор подразумевал спонтанное и случайное возникновение таких факторов в хаотических флуктуацих "квантового поля", образующих области "ложного вакуума".
 
 Модель квантовой криптографии Беннета-Брассара на базисе кода нейтральной информации
 (ранее см.  раздел 3.6.2.3.4.265, подраздел "Действие кода нейтральной информации в среде тройственного кода архетипа триединой реальности и отображения этой модели в статьях советского физика-информатика А. Холево и американского физика Ч. Беннетта", раздел 3.6.2.3.4.254, подраздел "Теория квантового сопряженного кодирования С. Визнера как квантовая криптография, раздел квантовой информатики в сравнении с моделью тройственного кода архетипа триединой реальности", раздел 3.6.2.3.4.278, подраздел "Блочно-симметричное кодирование DES и асимметричное кодирование с открытым ключом RSA - достижения компьютерной криптографии на базисе статического и динамического кода нейтральной информации", раздел 3.6.2.3.4.301, подраздел "I. Математическая физика становится "цифровой" (информационная физика)в рамках панкомпьютационализма",раздел 3.6.2.3.4.303, подраздел "Закономерность взаимоотношения между мерами энтропии физической энергии пространства и мерами энтропии материальной информации времени прошлого (от актуализации архетипа) в двух видах эволюции.")

 Мы продолжаем тему квантовой информатики, которая достигла внушительных успехов в конце ХХ - начале ХХI века: от квантовой криптографии до квантовой телепортации, модели мира-программы, мира-из-бита, мира-компьютерной симуляции.
 Тема была освоена нами в примечаниях к 1970 году (первая фаза статики нейтрального кода информации, тезис механизации), когда С. Визнер написал программную статью по сопряженному кодированию.
 Этой статье и связанной с ней научным идеям пришлось ждать свой публикации и популярности целых 13 лет, вплоть до текущего 1983 года (вторая фаза статики нейтрального кода информации, тезис автоматизация), когда начали публиковаться первые статьи по теории квантовой криптографии, в том числе её "прародителями", не только теоретиками, но и практиками. Это Ч. Беннет, уже известный ученый в области квантовой информатики, и Ж. Брассар, молодой ученый, который начал свою деятельность в области практических задач криптографии.
 Её развитию, и особенно криптографии с открытыми ключами в связи с задачами самой жизни техноцивилизации мы уже посвящали подробный анализ.

 Дидлайны выражаются в научных открытиях некоторыми датами годов, точнее говоря, совокупностью лет, а иногда месяцев и даже дней. Такие совокупности выстраиваются вокруг обнародования важнейших идей, существенных концептов, которым суждено во многом определять грядущие направления научной и практической деятельности.
 Понятие "вокруг" применительно к вектору хроноса и его квантитативной шкале динамики пространсвта означает плюс-минус некоторый период времени: одни уже говорили об этом несколько раньше, другие займутся несколько позже, но вторые могут продвинуть развитие теории и практики существенно дальше первых, так как у них зерно идеи падает на уж подготовленную, благодатную почву опыта, исследовательского устремления, научной интуиции.
 Решающая концепция при этом, как правило, возникает у одного, а иногда многих одновременно, или в данном случае творческой пары исследователей, после чего, будучи открытой научному миру, вдруг подхватывается всеми, становясь модным, популярным "трендом".

 Это характерная черт науки зрелого техногенеза. В теме сопряженного кодирования Визнера мы уже отмечали мысль о том, что хронология научных дидлайнов, сопряженная с геопространственно-временным распределением формируемых в материальной метрики времени-геопространства, а именно: геопространств-мест научных открытий (в данном случае США, и далее: ведущие университеты США, научно-исследовательские лаборатории крупнейших фирм по производству компьютерного оборудования и программного обеспечения, государственные учреждения, исследующие для нужд государственных органов управления методы и технологии криптографирования) соответствует физической метрике пространства-времени архетипов эпистемической науки в материальной матрице тела-сознания человечества.

 Говоря грубо, техногнез науки и состоит в том, что происходящее в теле-сознании человечества, согласно овладевшей им программе техносубъекта, его закономерности познания мира, а это в хроно-логике техногенеза, развитие технологий управления при изучении взаимо-управления мировых процессов (первая цель кибернетики и информатики), отображается в концептах развития мировой техногенной науки, её теории и практике, осуществляющих полноту научного опыта. А ведь именно опыт порождает структуру понятийностей в глобальном научном мировоззрении.
 Это значит: в динамические фазы (то есть фазы доминации практики над теорией) прикладными задачами этой практики теория управляется, но в теоретические (статические) фазы техногенеза теория и её достижения способны вдохновлять и направлять практику.
 Такая последовательная смена теономических векторов управления в двойной системе тела-сознания, где циклы научного опыта в познании строятся в различных сочленениях: посттеории или постпрактики, подобна тому как в экономике фазы диктата ценностей массового производства потреблению сменяются фазами диктата ценностей массового потребления производству, составляя замкнутые циклы оборота средств производства и потребления.
 Таково взаимо-определяемое подобие двуединой реальности между производством людьми вещей и производством веществ (напомним, что в теономическом производстве вещей в теле-сознании, противопоставленном их потреблению, на уровнях земных и небесных зон создаются и ценности теономики, и ценности экономики)

 Квантовая информатика именно в этом смысле развивает свои концепты во фронте других техногенных наук.
 Итак, нам пора отметить работу первой пары исследователей в области квантовой информатики и криптографии: С. Визнера и Ч. Беннета, которые в 1960-х годах вместе учились в Брандейском университете и общались друг с другом по интересующих их темам, что продолжилось в совместной работе после того, как они покинули этот университет (Беннет покинул его в 1964 г.)
 Этот период-дидлайн завершается 1970 годом - первая фаза статики нейтрального кода информации  (возникает модель сопряженного кодирования Визнера)

 Следующий дидлайн-период начинается в 1979 году, на второй фазе статики нейтрального кода информации, когда образуется еще одна творческая пара исследователей в области криптографии: Беннет и Брассар, познакомившиеся в Пуэрто-Рико на двадцатом ежегодном симпозиуме IEEE по основам компьютерных наук.

 До этого, то есть в начале 70-х годов, на фазе практики нейтрального кода информации, как мы уж отмечали, Ч. Беннет принимает, вместе с Фредкиным и Тоффоли, активное участие в создании модели обратимых вычислений. Этого важно для его будущей деятельности, так как квантовый компьютинг основан на принципе обратимости, он ведь есть модель мирового "компьютера".
 
 Уже в 1982 году они написали совместно статью по теме квантовой криптографии (впервые концептуализовав сам термин)
 В этом же году Беннет концептуализует модель "управляемого демона Максвелла", предсказав возможность компьютинга, при котором не образуется "информационный мусор" (подлежащий стиранию, что порождает энтропию физической энергии, то есть предлагает решить проблему Ландауэра, существенную для обратимых компьютеров)
 Еще одна творческая пара ученых, ставших единомышленниками, хотя они никогда не работали совместно, Ч. Беннет и Г. Ландауэр

 Далее в текущем 1983 году Беннетом и Брассаром была представлена концепция передачи информации по квантовому каналу на очередном симпозиуме IEEE, посвященном теории информации, а в будущем 1984 году возникнет известный протокол BB84.

 Итак первый дидлайн квантовой криптографии принадлежит первой фазе статики тезиса механизации, второй дидлайн - второй фазе статики синтеза автоматизации (так как, напомним, речь идет об инволюционной диалектике времени, синтез следует вслед за тезисом), так что в промежутке между ними - первый период динамики нейтрального кода (период доминанты практических задач над мыслью теоретиков науки, и такая доминанта становится постттеорией, когда новая теория и практицируется по-новому)

 Это перечисление стадий техногенеза в данном случае уже не должно казаться нам абстрактной концепцией, ему вполне пора приобрети зримые очертания - в технологии самой квантовой криптографии.
 Задача наша теперь, стало быть, состоит в том, чтобы показать, что модели квантового канала текущего года, разработанной Беннетом и Брассаром соответствует техногенный процесс перехода от механической теории мировых технологий управления к автоматической, чему способствует сама практике техногенеза.
 Именно практика дает для самой квантовой криптографии тот "квантовый канал" науки, где потери на энтропию материальной информации времени минимальны - при условии, что никто извне не пытается взломать исходный код.

 Таков концепт теории текущего года: квантовый канал теряет минимум фотонов (мер физической информации) а потому по нему можно передавать долгие случайные ключи.

 Сравним эту технологию с концептом сопряженного кодирования Визбора на первой, механической фазе статики, которую мы характеризовали так:

 "Таким образом, методами математики квантовой информации в текущем году, на первой фазе статики нейтрального кода информации, динамика двух объектов (и оба в форме конкретных кодов, выраженных количественными нейтральными соотношениями мер физической информации пространства и материальной информации времени) технологически описана С. Визнером в его известной статье:
 
- материальная машина подлинной реальности как процесс материальной метрики времени-пространства в пространстве-времени физической матрицы, то есть процесс квантования мерами материальной информации времени канала связи между адресатом и адресантом (оба являются составляющими единого пространства-места, поэтому потери на энтропию материальной информации в самом квантовом канале связи минимальны, но они резко возрастают при попытке взлома квантового канала, что и повышает надежность кодирования)
- физическая машина описательной реальности как создание структуры физической метрики контейнерного пространства-времени, которая есть результат процесса квантования мерами физической информации пространства в материальной матрице времени-пространства (результат квантования содержит код осного хроноса, названный нами "матрёшечным пространством", иерархией мест-пространств)"

 Основное отличие этой технологии от квантовой криптографии Беннета и Брассара является и онтологическим, и практическим: Визнер предлагает сопрягать с информационной копией квантовый канал в статике пространства-времени физической матрицы и его материальной машины времени-пространства, формирующей пространства-места.
 Это модель исполнительного механизма и соответствующего ему квантитативного процесса, при котором распределение, интегрирование пространств-мест в физической матрице пространства-времени, требующее роста энтропии физической энергии (принцип Ландауэра), соответствует коду моментов времени-пространства как динамики пространства, а эти моменты есть обратная перекодировка от кода пространства-времени физической метрики материальной матрицы, то есть в управлении физической машины над материальной.
 В квалитативные же моменты прямого управления, как мы знаем, источником управления над материальной машиной физической матрицы является причинное тело антиархетипа, компенсирующее энтропию физической энергии.
 Эффективнее для криптографии создавать "виртуальные каналы" в самой физической метрике материальной матрицы (автомате), и составляет следующую концепцию квантовой криптографии.

 В модели квантовой криптографии Беннета и Брассара потери квантового канала на утерю материальной информации еще меньше чем в модели Визнера. Ведь это "виртуальный канал", возникающий как физическая машина пространства-времени в материальной матрице времени-пространства (это канал между местами-пространствами физической метрики пространства-времени в статической материальной матрице времени-пространства)

 В этой модели энергоавтомата (материальная энергия времени настоящего момента) нет потерь физической энергии, так как физическая машина есть машина не движения, а действия, потому в прямой квантовой криптографии крайне низки потери материальной информации квантового канала и потому низки потери на энтропию материальной информации времени.
 Из этих рассуждений понятно, что речь идёт о теории квалитативного процесса, где осуществляется прямая пропорциональность между энтропией физической энергии и энтропией материальной информации (а вот попытка взлома такого кода уже является процессом квантитативным, где действует принцип минимакса информационной энтропии, отчего мера энтропии материальной информации времени резко возрастает)
 Практически, хотя квалитативный процесс (с отрицательной суммарной энтропией материальной информации системы кодирования в материальной матрице) в квантовой криптографии как автомате косной материи сам по себе невозможен, но максимально возможное снижение в автомате потерь на энтропию материальной информации при полном снижении потерь на энтропию физической энергии, создает оптимальные условия для проявления людьми материальной негэнтропии тела-сознания (живой материи) не в самом автомате квантовой криптографии, а в машине управления на кванто-криптографическими процессами (энерго-информационная технология управляет над энергоавтоматом, что дает ему способность управлять над исполнительными механизмами инфотехнологий)
 
 Технологические достижения

 Создание неодимовых магнитов в США и Китае

 Онтология трёх видов магнетизма

  С точки зрения нашей модели триединой реальности, магнитное поле есть свойство материальной матрицы-времени пространства, вмещенной в физическую матрицу контура вещества, а его силовые линии есть номотетическая физическая метрика пространства-времени в материальной матрице времени-простраства.
 Так мы рассматриваем упорядоченную структуру электроповодящего и магнитопроводящего кристаллического вещества в контуре материала с магнитными свойствами:
 Как физическую матрицу пространства-времени, где формируется магнитный диполь противоположных пространств-мест в действии материальной метрики пространства-времени, а эта метрика есть отображение (перекодировка при управлении физической машиной материальной матрицы над материальной машиной физической матрицы) физической метрики материальной матрицы времени-пространства.

 С этой точки зрения рассмотрим уровни остаточной магнитопроводности после снятия внешнего магнитного поля в контуре материала с кристаллически упорядоченной структурой, присущей и электропроводности, где действием наведенного упорядочены магнитные моменты дипольных структур.
 При определенных условиях такой магнит после снятия внешнего поля показывает свойства внутреннего магнитногого поля, это и есть постоянный магнит.
 Эти уровни называются троицей в иерархии магнитной остаточности: диамагнетизм (минимум)-парамагнетизм-феррромагетизм (максимум), и соответственно характризуются уровнем магнитной индукции (меры суммарной негэнтропии магнитного поля в контуре вещества-магнита)

 Меры физической и материальной информации для каждого вещества со свойствами наведенного магнетизма и с различной мерой магнитной остаточности специфичны, но во всех случаях действует принцип минимакса, свойственный квантитативным процессам (мы знаем, что он меняется в процессе квалитативном, например, в живой материи)
 В физике действие этого принципа формулируется через величину коэффициента магнитной проницаемости, прямо пропорционального к потенциалу магнитной индукции и обратно пропорционального к потенциалу температуры, то есть в конечном итоге зависит от теплопроводности материала при данных условиях его молекулярного строения и температуры.

 Но каковы же условия магнитной остаточности электропроводяших веществ? Различные электропроводящие металлы с кристаллически-упорядоченной структур вещества в контуре могут находиться на известных трёх уровнях, соответствующих трем мерам материальной информации времени в управляющем двойном коде полной машины, которые в квантитивных процессах обратно пропорциональны мерам физической информации, которая соответствует мерам энтропии физической энергии. Но только два верхних уровня (парамагнетизм и ферромагнетизм) показывают зависимость от температуры образца.
 Это указывает онтологические различия между диамагнетиками (намагничивание противоположно направлению поля и отрицательная магнитная восприимчивость, независимость от температуры) с одной стороны, и парамагнетизмом-ферромагнетизмом, с другой (намагничивание по направлению поля, положительная магнитная восприимчивость и зависимость от критической температуры)

 Например, в зависимости от температуры железного магнита, он может быть парамагнетиком или ферромагнетиком (и свойство сверхпроводимости с характерным для него магнитосопротивлением требует минимума температуры).

 Известно, при температуре Кюри, ферромагнетики становятся парамагнетиками.
 Зависимость же диамагнетиков от температуры, напротив: не установлена. Диамагнетизм зависит от другого фактора, определяемого мерой физической информации: минимум информации пространства в его внутренней молекулярной структуре
 В квантитативных процессах управления здесь проявляется большая энтропия материальной информации времени, чем физической энергии пространства, потому в процессах управления мера физической информации пространства превалирует над мерой материальной информации времени.
 Поэтому в действии материальной метрики времени-пространства на формирование магнитных доменов: пространств-мест в контуре диамагнетика, вектор хронального поля диамагнетика соответственно обратной пропорциональности мер пространственной и временной информации противоположен вектору динамики пространства формируемого вещества (напомним, что материальная матрица контура тела вмещена в физическую матрицу)
 
 Именно это характеризует основное свойство диамагнетиков, которое проявляется в намагничивании вещества (то есть обращение молекул-диполей и молекулярных структур как магнитных доменов) противоположно направлению действующего внешнего магнитного поля (материальной метрики времени-пространства), это означает противоположность вектора динамики пространства, ориентирующего магнитные домены, вектору хроноса внешне действующего магнитного поля (такое явление называется отрицательной магнитной восприимчивостью)

Что характеризует такую систему с точки зрения модели триединой реальности?
 Последовательное управление полной машины над материальной машиной физической матрицы (потому мера физической информации и превалирует в двойном коде полной машины) и значит, материальной машины физической матрицы над материальной машиной физической матрицы. В этом процессе энтропия физической энергии компенсируется, поэтому диамагнетики индифферентны к изменению температуры.

 Это квантомеханически отличает диамагнетики от пармагнетиков, где меры физической и материальной информации процессов управления равновесны, и ферромагнетиков, где мера материальной информации превышает меру физической информации, а потому ориентация диполей синхронна, то есть большинство их ориентировано параллельно друг другу.
 В этих двух состояниях положительной магнитной восприимчивости намагничивание вещества по вектору совпадает со внешним полем. Только при парамагнетизме и ферромагнетизме можно говорить о последовательном управлении полной машины над физической машиной материальной матрицы, управлении физической машины над материальной, при котором энтропия физической энергии в физической матрице не компенсируется (заметим, что это верно только для последовательного управления, то есть квантитативного процесса)
 Поэтому парамагнетизм-ферромагнетизм чувствителен к изменению температуры (критическая мера перехода и есть температура Кюри)

 Но и при постоянной температуре, которую называют комнатной, вертикально поставленная трубка из меди, то есть диамагнетика с очень слабыми магнитными свойствами, если через неё пропустить магнит из неодимового сплава, показывает резкое увеличение магнитных свойств, так что магнит движется вниз под собственным весом медленно, как бы паря в воздухе.
 В таком случае говорят, что неодимовый магнит наводит в медной трубке вихревые токи, и так в ней возникает наведенное магнитное поле. Не менее удивительный эффект спонтанного упорядочения оказывает приближение большой неодимовой трубки-магнита сверху к набору маленьких трубок-магнитов (они взмывают в воздух по сложной траектории прежде чем присоедиться с одной стороны к большой трубке)

 Но что есть такой магнит, обладающий столь необычными ферромагнитными свойствами, и почему этот сплав неодима, бора и железа Nd2Fe14B с его высочашим магнетизмом был открыт только в 1983 году, а описан в следующем году, то есть на второй стадии кода нейтральной информации?

 1. Пространство-время физической метрики в материальной матрице сплава

 Редкоземельный металл неодим - это ферромагнетик, но его температура Кюри составляет 19 К (-254,2 ° C). ; -425,5 ° F), поэтому в чистом виде его магнетизм проявляется только при чрезвычайно низких температурах.
 Однако соединения неодима с переходными металлами, такими как железо, могут иметь температуру Кюри намного выше комнатной.
 Такова теоретичская основа для создания сплава из неодима, железа и бора

 Цитата:

 "Наиболее важным является то, что тетрагональная кристаллическая структура Nd2Fe14B имеет исключительно высокую одноосную магнитокристаллическую анизотропию.
 Это означает, что кристалл материала предпочтительно намагничивается вдоль определенной оси кристалла, но его очень трудно намагничивать в других направлениях.
 Как и ферритовые магниты, неодимовый магнитный сплав состоит из микрокристаллических зерен, которые выровнены в мощном магнитном поле во время производства, так что их магнитные оси все направлены в одном направлении.
 Сопротивление кристаллической решетки изменению направления намагничивания придает соединению очень высокую коэрцитивную силу или сопротивление размагничиванию"

 Что эти характеристики сплава означают с точки зрения модели триединой реальности?
 Во-первых, сам редкоземельный никодим обладает высокой коэрцитивной силой (его негэнтропическая ось строго определена в пространстве-времени физической метрики образца, другие же направления резко энтропичны, поэтому размагничивающая сила "гасится" в этих направлениях), но крайне низкой температурой Кюри, то есть в этом высока мера материальной энтропии материальной информации, и это значит, он энергоёмок и хорошо заряжается материальной энергией.
 Фактически это значит, что атом неодима, приобретя негэнтропичский заряд материальной энергии времени, способен получить при этом большой магнитный дипольный момент, потому что в его электронной структуре 4 неспаренных электрона, в отличие от (в среднем) 3 в железе.
 В ферромагнетике, где мера материальной информации времени в двойном коде управления значительно выше физической информации пространства, именно неспаренные электроны синхронизованы в своей физической метрике так, что их спин находится в одном направлении, создают устойчивое магнитное поле материальной матрицы

 Однако сама молекула неодима слишком неустойчива, энтропична (у неодима низкая температура Кюри) поэтому он дополняется в магнитном сплаве и составляет одну систему с двумя компонентами: ферромагнетиком железом и бором, который не хуже углерода способен к устойчивым ковалентным связям (значит, у него высокая когезия - энергия связей)

 Вот соображения, которые существенны для образования магнитных диполей сплава как пространств-мест под действием материальной метрики времени-пространства в физической матрице пространства-времени. Разработка технологий такого сплава, а в США и Китае (этой стране особенно важны такие сплавы, так как именно Китай обладает 95 процентами редкоземельных металлов в мире) созданы две различные технологии: спекания порошка металлов и впрыскивания связана с необходимостью создать такие выскоэнергетичные связи, чтобы они  оказались устойчивыми к энтропии физической энергии (это слабое место ферромагнетиков)
 Крайне важна в таком сплаве структура мест-пространств его физической метрики в материальной матрице, потому что это именно этот код пространства-времени, который при обратной перекодировке переходит в код материальной метрики времени пространства (при управлении физической машиной над материальной и рекапитуляции архетипа материальной матрицы в физическую)

 2. Пространство-время физической матрицы сплава

 Кристаллическую структуру Nd2Fe14B (то есть две части неодима на 14 частей железа и одну часть бора), можно описать как чередующиеся слои атомов железа и соединения неодима и бора.
 И это не просто чередование металлов с полуметаллом бором, это последовательность элементов в архетипе контейнерного пространства-времени "исторических слоёв" сплава, которые вносятся в сложном процессе технологической обработки материалов при совершенно определённых высоких температурах, и составляют продукт высокой внутренней негэнтропии материальной энергии в физической метрике материальной матрицы
 Эту технологию по сложности составных процессов (сложность управляемого процесса производства является следствием высокой негэнтропии материальной энергии управления над физической и материальной матрицами производственного социума) можно сравнить с методом изготовления традиционного японского меча самураев "китана", являющегося предметом тщательной обработки материала и состоящему из более сотни различных технологических слоёв стали, "обернутой" вокруг железного сердечника. Правда, там это не только результат технологии варки уникальной стали в специальной печи малого размера, но в большей степени результат отбора качественных образцов стали, их компоновки, то есть длительного ручного труда, начиная с многократной ковки, мастеров, приверженных традициям древней чувственной культуры обработки металла.

 Как видим, при создании такого сплава не столь сложен замысел, столько трудно составить технологию достаточно многосоставной термической обработки самого способа соединения составных материалов.
 Эта технология должна учитывать и традиционные способы изготовления ферромагнетиков как интегрируемой физической матрицы пространства-времени, но и оригинальные технологии дифференциации физической метрики, присущие именно неодимовому сплаву, то есть сплаву такого редкоземльного металла, атомы которого содержат на внешних орбитах максимум свободных электронов для образования внешних ковалентных связей (энергоёмки)
 Технология управления таким процессом сплава или спекания есть технология нейтрального кода информации, дающего единые меры и физической информации пространства и материальной информации времени.

 "Пик" конкуренции двух основных проектов будущего интернета
  (ранее см. раздел 3.6.2.3.4.224, подраздел "Проекты компьютерной сети, предшествующие "интернету", в США и Великобритании, и реализация в США одного из проектов в глобальной компьютерной сети (WAN)", раздел "1. Создание метода датаграмм в технополюсе США"),раздел  3.6.2.3.4.252, подраздел "Создание компьютерной сети ARPANET - важнейший дидлайн ускоренного техногенеза в США"  ,раздел 3.6.2.3.4.296, подраздел "Создание датаграммного транспортного протокола сетевой компьютерной коммуникации UDP с точки зрения технологии нейтрального кода информации", раздел 3.6.2.3.4.297, подраздел "2. Пакетный способ с предварительным виртуальным каналом (в том числе и TCP), максимум меры материальной информации времени (и её энтропии), минимум меры физической информации пространства"
  проект Ксанаду: раздел 3.6.2.3.4.223, подраздел ""Виртуальное государство" информационной среды знаний, основанное на принципах гипертекста, "Ксанаду" Т. Нельсона с серверной сетью клиентов - модель двуединства матриц человечества на Земле, использующая функции информационного поля архетипа триединой реальности")

 Текущий год, ставший центральным во второй фазе статики нейтрального кода информации периода автоматизации, когда в судьбе интернета происходил процесс объединения более или менее локальных и глобальных компьютерных сетей во всемирную глобальную сеть и решались вопросы стандартизации самого процесса организации информационных потоков и, стало быть, универсализации пакетирования и транспорта данных, с одной стороны, и стандартизации транспортных протоколов и принципов маршрутизации, с другой.
 На этом поприще тогда приблизительно с равным успехом лидировали два крупнейших проекта, где в жесткой конкурентной борьбе столкнулись и претендовали на всеобщность и тщательность обработки проектов интеллектуальные и коммерческие интересы двух представительных сторон, общественных элит, каждая из которых пыталась сделать свои проекты популярными и удобными для всеобщего пользования, вербуя на свою сторону политические, общественные и научные авторитеты:

 1. Ведущих телекоммуникационных и компьютерных концернов) Проект OSI (Open Systems Interconnection)
 
 2. Государственных учреждений и крупных межнациональных корпораций) Стек протоколов TCP/IP

  Для полной в рамках нашего анализа характеристики обоих систем достаточно сказать, что модель 1) представляет собой сложную интеллектуальную, в многом еще идеализированную версию дорогого, универсального интернета для разнообразных специалистов, сети для решения крупных задач жизни общества, напоминая столь же заветную мечту ревнителей литературной и научной культуры в проекте "Ксанаду" (с той лишь разницей, что в проекте "Ксанаду" было, конечно, меньше экономической составляющей и больше научной)

 Конечно, будущее интернета оказалось за версией 2), что и определилось целиком в конце ХХ века, когда интернет охватил своими "щупальцами" целый мир, вторгаясь в самые дальние, самые интимные его "уголки", охватывая все сферы деятельности и жизнеобеспечения человечества, давая простор деятельности самым разнообразным категориям пользователей: от высоких интеллектуалов, профессионалов в своей области, до криминала различной степени сетевой квалификации и откровенных дилетантов с самыми разнообразными стандартами антикультуры (эту его часть, как правило, насыщенную негативной энергией разнообразных страстей, можно назвать культурной "помойкой" общества, где сосредоточено большинство кодов доступа к самым тёмным, зловещим и реакционных архетипам мирового тела-сознания)

 Причем, это касается как знаний и культуры, так и экономики, поскольку интернет, ведущее оружие мировой программы-техносубъекта, в развитой техноцивилизации прочно занимает ведущее место в производстве интеллектуально-экономических продуктов.

 Стек протоколов TCP/IP оказался по структуре, первоначальному замыслу и исполнению намного проще чем его конкурент, он в экономической конкуренции двух проектов предельно дешев, его данные выкладываются в свободный доступ, а OSI, идея интернета элитарного - проект чисто коммерческий и для массового интернета мало пригоден.

 Отметим два аспекта этой конкуренции: онтологический и социально-экономический

 1. Онтологический базис проектов

 Нам в этой связи следует с предельной краткостью показать, что два конкурирующих проекта представляют собой два противоположных научно-философских воззрения, с одной стороны, и две противоположных модели матриц-реальностей в двуединстве реальностей Земли, с другой стороны.

  1.1. TCP/IP (причем, части этого стека заменимы на другие специфичные протоколы) характеризует дискретное мировоззрение, удобное для формирования общностей любого уровня пользователей, и является сравнительно простой моделью физической матрицы подлинной реальности универсума с материальной метрикой времени-пространства, чему соответствует описание универсума в земных зонах тела-сознания человечества.
 Соответственно, здесь транспортными протоколами лишь намечен базис транспортирования пакетов информации по различно маршрутизированным каналам, причем маршрутизация определяется в момент самой транспортировки.

 Эта сравнительная простота (при необходимости сколь угодно усложняемая) для интернета удобна как базис универсализма, на котором, в зависимости от задач, профессиональной подготовленности специалистов, проектировщиков, программистов и пользователей различного уровня можно надстраивать как сложные замыслы, при необходимости затем упрощаемые, так и простые замыслы, затем по необходимости усложняемые.
 Эти виды динамики зависят от распределения в местах-пространствах хостов и серверов энтропии материальной информации на различных уровнях организации "зофта" мировой компьютерной сети, а также распределения энтропии физической энергии в пространствах-местах физических носителей интернета, его серверов и клиентов, то есть его "харда", подключенного к сетям мировой энергетики.

 1.2. Семислойный проект OSI представляет перманентное мировоззрение (хотя метрика его семи модулей дискретна, но все они служат единой цели, чего нельзя сказать о конкуренте: "демократическом" интернете стека-протоколов)
 OSI есть в основных чертах грубая технологическая копия коммуникации вещей в семизонном теле-сознании человечества (то есть материальной матрице описательной реальности), где можно выделить три уровня дискретной физической метрики (по традиции Лакана, мы называем эти уровни соответственно: небесные зоны Сферы Воображения, перекрестье зон Сферы Реального и земные зоны Сферы Символического)

 Технологически можно сказать, что и "Ксанаду" и OSI являются техноутопиями интернета (использующего отдельные их наработки только в модифицированном виде), при которых разработчики вольно или невольно желали копировать полностью интеллектуальную структуру человеческого тела-сознания (то есть совокупность земных и небесных зон, чтобы копия была адекватной оригиналу)

 Реальным и действительно эффективным оказалось копировать в "зофте" интернета только структуру земных зон тела-сознания человечества, то есть сервер-клиентскую структур энерго-информационных потоков (что вполне соответствует и организации мировой программы техносубъекта, контролирующей интернет)
 Гораздо сложнее и критичнее оказалось упорядочить, проектируя и программируя, сервер-серверную организацию мировой компьютерной сети, которая стала "паутиной", так как в теле-сознании человечества на сервер-серверном уровне небесных зон коммуникации смыслоносных вещей второго рода происходит коммуникация иного рода: инфо-энергетическая, где важнейшую роль играют меры материальной энергии времени живого тела-сознания.

 Итак, семь слоёв проекта OSI в этой связи можно представить как следующую иерархию в соотношении 2:1:4

   высший уровень (соответствует Сфере Воображения)

     2 слоя - это уровень непосредственной коммуникации людей-культуртрегеров, заказчиков и участников сферы управления с аппаратной сферой сети

  средний уровень (соответствует Сфере Реального)

    1 слой - "сеансовый" где происходит синхронизация "сеансов связи" в системном (актуальном) времени всех процессов низшего и высшего уровня

  низший уровень (соответствует Сфере Символического)

   4 слоя - представляет: вначале базис слоя физических носителей, где физическая информация пространства кодируется битами (в теле-сознании соответствует первой зоне косной материи) и над ним три последовательных слоя перераспределения во времени различным образом пакетированных потоков информации, предназначенных для транспортировки на трех принципиальных уровнях, призванных учесть интересы всех транспортировщиков: уровень каналов, уровень сетей и уровень сетевых комплексов (соответственно, потоки информации строятся в три вида продуктов: кадры, пакеты и сегменты)
 
 Как мы знаем, квантитативный базис семизонной физической метрики тела-сознания, к тому же, с его перекрестными "кольцами Борромео", построен куда гармоничнее и равномернее, не говоря уже о "маршрутизации" энерго-информационных и инфо-энергетических потоков.
 Конечно, столь "нерыночным" образом обоснованная и явно усложненная структура транспорта OSI требует отдельного экономического пояснения.

 2. Экономическая основа OSI

 Об экономической основе стека TCP/IP и других такого типа стеков мы уже говорили кратко, и далее следует сказать несколько слов о том, как создавался проект OSI.
 Его основная задача с самого начала проектирования, происходившего в противоборстве двух основных стратегий транспортировки продуктов информации, заключалась в том, чтобы совместить характерный для компьютерных сетей метод датаграмм, то есть сравнительно независимых информационных пактов, объединяемых только протоколами коммуникации, с тем устоявшимся методом частных каналов, на котором профитировали телекоммуникационные и ведущие компьютерные концерны (в основном, США и Великобритании) на стадии монополизации ими своих услуг.
 Таким образом первоначально пятислойный, как он задумывался, после долгих лет борьбы на различных уровнях общества и государства, этот проект стал семислойным, вобрав в свои структуры компромисс между двумя способами транспортного пакетирования информационных продуктов.
 
 Чем сложнее сетевое устройство, тем больше возможностей оно предоставляет, но и больше уровней обработки информации занимает, и как следствие – медленней работает, дороже обходится обществу.
 К тому же, в структуре OSI множество возможностей обработки данных означало введение множества стандартов на эти возможности (именнно такие детально разработанные и защищенные всеми правами стандарты и гарантировали монополистам интернета "правы интеллектуальной собственности", отстаиваемые и в проекте "Ксанаду")
 А это значило такой стандартизованный универсализм (за счет этого и сложность), то есть высокий уровень энтропии материальной информации при управлении такой структурой стандартизованных протоколов, который не отвечает интересам массового общедоступного интернета грядущего.

 Интернет складывался как достаточно свободный рынок достаточно независимых серверов и клиентов. Его частные разработчики коммуникационных сетей желали средствами OSI взять под жесткий контроль с целью монополизации прибыли от транспортировки данных по интернету приватных каналов.
 Следовательно, интернету требовался универсализм противоположного рода: не монопольно-рыночного, но рынка, открытого свободному творчеству средних и мелких клиентов.
 Да и крупные клиенты оказались в этом заинтересованы косвенно, так как им тоже, во избежание болезней монополизма, требовалась динамическая связь своих сравнительно независимых филиалов, между которыми при необходимости имитировалась конкуренция.

 Промышленно развитые государства техносферы оказались в этом так же прямо заинтересованы, так как их задача уже в последней трети ХХ века прямо определялась как антимонопольная и управляющая над рынками, поэтому универсальность применения информационных компьютерных сетей ставилась во главу угла как государств, так и межгосударственных корпораций, не желавших делить свои прибыли с узкими монополистами рынка коммуникаций.
 Государство США да и другие потому целиком поддержали двойной транспортный протокол TCP/IP как более простой и более универсальный именно в нужном смысле, поддержали стек протоколов TCP/IP организационно и финансово, что окончательно определило поражение OSI перед TCP/IP)