30. Ачай толын! 12 ноября 1945 года

Когда война закончилась, вся деревня жила ожиданием своих родных... Многие из оставшихся в живых защитников Родины уже вернулись. А моего отца всё не было.
Из писем мы знали, что он жив и едет к нам с обозом военного госпиталя. Ещё в конце апреля 1945 года он был ранен и получил контузию от взрыва фашистского фугасного снаряда при штурме подступов к Берлину.
Уже осень на исходе, а отца всё не было. Уже выпал первый снег и начались морозы.

Как всегда, вечером дома я стоял на подоконнике и смотрел на улицу через маленькую проталинку в окне, которую надышал на замёрзшем стекле. Нижнюю половину окна мы обычно заколачивали на зиму досками и закладывали соломой для тепла. Керосина у нас не было, и в поздние часы мы сидели в полутьме, лишь по необходимости изредка зажигая лучину огнём из печки.

Мне нравилось вот так тёмными зимними вечерами стоять в окне, облизывая и растапливая своим дыханием ледяную узорную корочку и смотреть в образовавшийся глазок. В свете луны искрятся золотистые сугробы снега. Когда кто-то проходит мимо, я пытаюсь узнать по походке и фигуре – и говорю бабушке... В нашей деревне я уже всех знал.

И вдруг я увидел, как напротив ворот остановилась чужая лошадь, запряжённая в сани. В санях сидели два незнакомых человека, они встали, и один из них торопливо пошёл к нашим воротам!
Я тут же доложил об этом бабушке...
Меня почему-то заинтересовал оставшийся у саней человек, и я не мог отвести от него взгляда. Он был не такой, как все – стройный, подтянутый, в сапогах и шинели... Таких людей я никогда не видел. Он спокойно прохаживался, разминая ноги от долгой езды и поглядывал на наши окна...

Мама и бабушка в целях безопасности спешно укрепляли запоры в сенях и, переговариваясь через дверь, выясняли, кто с ними говорит. Оказалось – какой-то их знакомый татарин из соседней деревни Кудашево. Они что-то ещё выспрашивали у него, а я уже догадался – КТО был тот стройный и подтянутый человек! "Незнакомец" по-хозяйски толкнул калитку и вошёл во двор.
Я же, быстро спрыгнув с подоконника и, под шум удивлённых голосов мамы и бабушки, под торопливые скрипы и стуки открывающихся запоров дверей в сенях, выбежал, в чём был, босиком на снег, навстречу человеку в шинели, с задыхающимся от радости криком: „Ачай  толы-ы-ын*!!!“
Это был мой отец!
Он поднял меня сильными руками, прижал к себе и внёс в дом. От его воротника и колючей щетины пахло свежим морозом и ещё чем-то незнакомым.

С тех пор, как отец уехал на войну, прошло долгих четыре года. Для меня это была почти целая жизнь! И вот я сижу у него на коленях, смущённый и ещё не верю, что это он, живой, невредимый и долгожданный.
Этот вечер 12 ноября 1945 года, сейчас у меня перед глазами…

___________________
   *Папа приехал!

На фотоснимке - наш довоенный дом, который и был свидетелем этой незабываемой встречи.