23. Эвакуированные

Ранней весной дни ещё короткие, быстро темнеет. Я захожу в дом. Здесь у меня тепло и уютно. Печь я топлю один раз в сутки, по вечерам. Спать ещё рано, и вот я сажусь за тот самый стол, за которым когда-то выводил свои первые буквы, и пишу вам письмо…

Шёл третий год войны, мне исполнилось 8 лет. Помню первый урок русского языка в школе. Наша учительница показывает нам репродукции портретов из книги и отчётливо выговаривает: «Это – Ленин. Это – Сталин». То, что я услышал – были первыми в моей жизни русскими словами.

В нашу деревню приехали эвакуированные из Ленинградской области. Их было несколько семей. В деревне началось некоторое оживление. Я хорошо помню семью Карповых. Им дали колхозный дом при конном дворе.
Дед Карпов со своим семейством ремонтировал дом почти целое лето. Для нас, местных мальчишек, многие их действия были в диковинку. Да и говорили они не по-нашему… Поначалу мы их не понимали, и они нас.
Мы специально прибегали посмотреть, как они работают, и вскоре нашли с ними общий язык. Карпов-младший, наш ровесник, все звали его Шуриком, он учил нас говорить по-русски, а мы его – по-марийски. Он объяснял нам при помощи жестов и слов, а мы понимали, что, например, ивовые прутья крестообразно набиваются на бревенчатые стены для того, чтобы на них хорошо держалась глина, которая потом затирается и выравнивается при помощи доски. В конце работы мы увидели удивительно ровные стены, которые после всего были ещё и побелены! Таких стен мы ещё нигде не видели.

Конный двор был самым главным местом нашей деревни. Недалеко от него была кузница, где подковывали лошадей. Для этого даже был сделан специальный станок. И нам, мальчишкам, было интересно смотреть на всё, что там делалось.
Тогда я и подружился с Сашей Карповым, и дружба наша продлилась на многие годы.