4. Альда

Сжимая сверток, я поспешил обратно. Лестница, чердак, проем и последнее усилие. Альда медленно повернула голову, привычно подняла руки к груди. Глаза ее были пусты, а лицо очень бледно, но табличка уже отсутствовала.
- Вот пожалуйста, - переводя дыхание вымолвил я, вручая сверток и деликатно отворачиваясь.
Послышался шуршание разворачиваемой газеты, и шорох одеваемого платья.
- Справное, и материя богатая, но т-такое мой господин короткое.
- Сейчас такие носят, - пожал я плечами.
- З-застегните наглухо, - попросила девушка, и посмотрела на меня отсутствующим взглядом.
- Пожалуйста.
Я зашел сзади и ухватившись за пуговицу, увидел у нее под лопаткой большой красный кровоподтек с левой стороны. В центре его зияло треугольное отверстие со сгустками запечённой крови. Там, казалось, пульсировала незаживающая рана.
- Что это? - не удержался я, от невольного вопроса.
- С-сильно мозжит и внутри тяжко. Дюже тяжко.
- Это стрела Альда, я знаю! В тебя стреляли.
- Я эт-то не п-припоминаю. Просто с-стало безмерно больно. Зажгло огнем, аки пламенем и все п-пропало.
- Хочешь я принесу тебе эту стрелу?
Не дождавшись ответа, я метнулся к проему и спустя пять минут предстал перед ней с каменным наконечником.
- Все что осталось, - промолвил я, передавая ей сохранившийся фрагмент некогда грозного оружия.
- Она дюже ост-трая, она еще в-внутри моего чрева. Тревожит меня.
- Да нет же, вот она! – возразил я.
- Она ранит меня. Мне тяжко дышать.
- Так давай я ее затуплю.
Я поискал по углам и нашел древний, тупой как валенок, бронзовый топор без топорища. Это была древняя штучка.  «Но пойдет!» - подумал я и решительно ударил по кончику древнего артефакта. Он откололся. Девушка вдруг дернулась, беспомощно повалилась и упала на пол.
Я растерялся и замер.
Она молчала, тяжело дышала и вдруг легкий румянец стал заливать ее лицо. Холодные руки визуально наполняться кровью, а ресницы затрепетали быстро-быстро.
- Как чудесно! Мне давно не было так хорошо. Я будто в раю.
Я помог ей подняться и сесть в кресло.
- А это крест, - сказал я, подавая свою поделку.
Девушка отнеслась к нему очень серьезно и сразу одела. Он ее не портил. Коричневые блестящие грани хорошо гармонировали с платьем.
- Ты кто? – вдруг спросила она и напряженно сдвинула брови.
- Ты забыла? Я Гриша.
- Странно величать вас - Гр-ша, - сказала она и впервые легкая улыбка озарила ее лицо. – Я как будто вернулась из загробного мира. Я долго находилась в беспамятстве? А как Аристагор? Он дождался Палакка?
- Не знаю.
- А где моя сестра Зарина?
- Думаю они уже давно все умерли.
- Все-все!? И даже Плин. Он был мне большим другом.
- Видишь ли Альда, ты тоже давно умерла, много сотен лет назад, но не знаю каким образом, жизнь вновь вселилась в тебя. Еще пару дней назад ты была просто скелетом с табличками.
- Что ты такое говоришь. Не надо так шутить. Где я?
- Прошли столетия, вечность. Ты Альда в другом мире.
- Это не загробная жизнь о чем читали нам в священных книгах?
- Нет, ты по эту сторону, мир настоящий. Просто многое изменилось. Здесь нет господ. Давай по-простому, как друзья. Как вы с Плином.
- Серьезно, – засмеялась Альда. - Мы вместе росли.
- Расскажи мне о себе, что ты помнишь?
- Я плохо помню. Нас обучали стрелять из луков, бросать копья, ездить верхом. Ни одна девушка у нас не соединяла свои узы с суженным, пока не убивала врага. Достойным женам у нас повиновались, как госпожам. Но я еще была слишком мала для этого. В тот день, я должна была передать просьбу Аристогора обращенную к Палакку о помощи. Я помчалась во весь опор, конь у меня был добрый, но что-то случилось. Резкая боль и слабость сковали меня, а дальше провал. Пустота.
-  Ты классная девчонка. У тебя офигенная память.  Дай мне свою руку в знак дружбы.  Она горячая. Случилось действительно невозможное.  Ты вернулась. Кому рассказать не поверят. Добро пожаловать в наше время.
- Что такое «Классная, офигенная?»
- Не парься, это значит все хорошо.
- «Парься» это горячее мытье?
- Ну это тоже, хотя я просто похвалил тебя.  Я как-нибудь расскажу тебе о нашем мире. Но это потом, тут часом не отделаешься. Давай посмотрим, что тут есть интересного в комнате? Мне так не терпится.
Я открыл нижние ящики резного комода.
- Ни фига себе! – вырвалось у меня.
- Но фига… это что?
- Глянь, как тебе это нравится, - указал я взглядом на открывшееся изобилие.
Чего тут только не было. В трех золотых тисненых коробочках лежали: диадема из листового золота, украшенная бирюзой, овальными гранатами и аметистами. В другой лежало резное украшение из халцедона с изображениями птиц и деревьев.
В третьем массивное золотое ожерелье с горельефными изображениями животных, в глаза которых вставлены топазы, а бедра инкрустированы бирюзой и розовым кораллом; отдельно, в глубине ящика, лежали два золотых массивных спиральных браслета, каждый из которых заканчивался изображениями лежащих чудовищ, которые грызут хвост друг другу и золотой флакончик для духов на цепочке.
Альда медленно перебирала вещи, не высказывая удивления, а потом подняла на меня глаза, затуманенные воспоминаниями.
- Это мои и мамины украшения. Как хорошо, что они сохранились.
«Очевидно могила не была разграблена, просто археологи утаили самые ценные артефакты!» - подумал я.
Открыв дверки шкафа, Альда вытащила продолговатый агатовый флакон-цилиндр с фигурой льва из чеканного золота, который уже не источал аромата, а также золотую фигурку ангела играющего на свирели; два золотых кубка с ручками в виде оленя и два серебряных кувшина.
- Это тоже ваше – спросил я.
- Нет, это я вижу впервые. А ты мне не рассказал про свой мир! – перевела разговор Альда.
- Хорошо.
Мы сели, и я почти пару часов рассказывал про наше время, в котором она оказалась, отвечал на многочисленные вопросы, смотрел на нежный овал ее лица, и пронзительные глаза. И порой мне представлялась, что я леплю ее из глины: она мое творение. Девушка как губка впитывала мои слова, и я чувствовал себя немного богом. Этот разговор нас сильно сблизил. Мы стали не просто попутчиками, оказавшимися в силу обстоятельств в одном месте. Между нами пробежала невидимая искра. Мальчишеское самолюбие очень отзывчиво, когда такая девушка смотрит на тебя во все глаза.
Когда порыв моих излияний немного иссяк, мы тщательней обследовали наше пристанище и обнаружили в глубине комнаты маленькую ванную комнату похожую на пенал с медными кранами и фаянсовой раковиной. Попытка открыть кран увенчалась успехом, но с трудом, а из крана в первую минуту сливалась рыжая вода.
- Кто-то готовил основательное убежище! – заключил я, следя за струйкой, как она светлеет.
Тут наше внимание привлекли три больших зеркала утопленных в стене на восточной стороне комнаты. Они были без рам и наглухо вделаны в обшивку. Зеркала были занавешены плотными шторками под цвет стен и почти сливались с ними. Это было странно. Мне прежде не доводилось видеть подобного.
Раздвинув шторки, мы увидели, что отражение за стеклами мутное и появлялось с задержкой. Как это происходило было совершенно непонятно и необъяснимо. Смотреться в них удовольствия не доставляло. Все в них, казалось, старше чем на самом деле и даже мы добавили к своему возрасту несколько лет. Это навевало на мысли, что очевидно они были не простые, а может служили не по своему прямому предназначению.
- Альда, я тебе не сказал, что с необычным зеркалом я уже встречался. Собственно, я сюда и попал за счет него. Может и эти что-то за собой хранят.
Я осторожно стал прикладываться ухом к холодным стеклам пытаясь уловить шум или какие-то звуки. За одним из них, которое было расположено слева, я явственно ощутил биение жизни и даже далекие крики или стоны. Альда внимательно смотрела за моими действиями.
- Точно! Вот за этим зеркалом что-то происходит, - безапелляционно бросил я, - а те два не подают признаков жизни.
Я вновь перепроверил ощущения и предложил ей убедиться в этом. Альда сделала это с большой неохотой. Ей сразу не понравилась моя затея. Но она кивком подтвердила мои ощущения.
- Как ты думаешь, - продолжил я, - чтобы это значило?
Девушка пожала плечами:
- Нас учили: в зеркале отражена душа человека.
- Может типа это, - усмехнулся я, - … разобьем и того, … заглянем.
- Бить зеркала плохо! – Она задумалась, уходя в себя. - Это таинство. Зеркало есть символ вечности, поскольку в нем есть все, что минуло, что есть сейчас, все, что грядет.
- Ничего ты выдала! – удивился я.
- У нас был запрет глядеться в разбитое зеркало. Это считалось дурным знаком.
- И сейчас также, - вынужден был согласиться я, - но мы не будем его бить. Я знаю, что можно сделать. Для этого мне надо вернуться домой и кое-то взять.
Альда без энтузиазма кивнула, но сказала:
- Не уходи.
- Не хочешь со мной попробовать в проем махнуть?
- Я уже пыталась, - смущенно созналась девушка, - застряла, грудь мешает.
Я мельком глянул на ее грудь, и она засмущалась еще больше.
- Ты же ненадолго? –  сказала она и опустила взгляд в пол.
- Мигом! – не зная от чего улыбнулся я.