Мак Маг. Замок Комза, гл. 13

«Кто живёт борьбою с врагом, тот
                заинтересован в том, чтобы враг сохранил
                жизнь».
               
                Ф. Ницше
«Человеческое, слишком человеческое»



Я вошёл в гостиную и никого не застал. Стол был пуст, стулья равномерно расставлены у стен.
 Дождь за окном , за полдень - переставал.
Лучи солнца топорщились, пробивая местами ватную толщу серебряно-туманных бляшек облаков, разбросанных местами кучно или одиноко отставленных.
«К вечеру, наверняка, все прояснится».
Постояв у окна, я обошёл гостиную, чтобы найти хоть какие-нибудь следы, которые подсказали бы мне приметы направления хозяев Комза и их служанки. Не найдя ничего, я покинул место.
Замок Комза, казалось, был пуст.
Тянущее состояние холода, дискомфорта теперь застилало все кругом и гнало-гнало меня искать хоть  что-нибудь живое.
Я поднялся на этаж и прошёл мимо запертых дверей к Юташу, постучал. Не ответили. Я прошёл к его кабинету. Он так же был заперт.
К Лизе - то же.
За оставшийся день, я обошёл почти весь замок, заглядывая, куда только можно было, передёргал все двери. И  все они были заперты.
Ни звука, ни шороха.
Покинуть замок мне не удалось.
Парадная – на замке.
Выглянув, я оценил высоту цоколя, которую мне нужно было преодолеть, чтобы спрыгнуть на землю.
Но на ночь, в эту ночь я не решался бежать.
И на то были причины: мокрая почва от дождя оттискивала бы всякий мой след,  высокие ворота, забор - не просто было перейти.
Также меня все ещё интриговала настоящая задумка жителей Комза и Локки: в чем их интерес от меня?
Но ныне - проще: куда все пропали?
Было около девяти вечера, когда я пошёл на кухню и стал стучать по шкафам - найти пищу. Холодильник был почти пуст. Меня удивило это. Найдя какой-то суп, сморщенный сыр, я приготовил себе ужин.
«Хоть бы шорох! Ничего!»
Справившись с едой, поставил чайник на пылающий огонь и ждал кипятка.
Вынул маятник, между прочим, который прихватил с собой, как помощника в путешествии по замку, и задал  вопрос на предмет живых существ вообще в данное время по площади всего замка, в том числе и за многочисленностью запертых дверей.
Маятник, как и раньше, мне показал пустое множество.
Тогда я задал вопрос: могло ли быть нечто в найденной и употреблённой мною еде из странного содержания холодильника что-нибудь неблагоприятное моему организму, и был поражён, когда маятник ответил положительно.
Чувствуя и доселе некоторое неприятное самочувствие, утомление, но надеясь, что  усталость моя стала результатом беспрерывных, непрекращающихся поисков дня, я вдруг понял, что это не так, что очевидно я попал в ловушку, и тут ощутил полной мерой прилив тошноты, нездоровую боль в подреберье.
Помутилось в голове.
Так непредусмотрительно, легкомысленно я наказал себя сам!
«Как так опростоволоситься!»
Я поднялся, отказываясь от чая, затушил огонь, поливая его из дымящего кипятком чайника. Выпить воды – это ускорить процесс всасывания яда.
Мне нужно было скорее добраться до своей кровати.
Но интуиция подсказывала найти иное место для ночлега, так как в скором времени я мог оказаться в самом бедственном положении.
А что со мной могут сделать в таком виде - неизвестно.
Однако, где прятаться я не имел понятия.
Мозг каждую минуту давал сбой, фрагментарно показывая мне дорогу, я думал, что вот-вот могу отключиться.
Еле-еле взобравшись на второй этаж, не имея сил идти выше, я вошёл в длинный коридор и направился к известному кабинету Юташа.
Это тридцать с лишком шагов. Не зная, что там найти.
Подойдя к двери, я вспомнил, что уже был здесь и дверь была заперта, и все - заперто. Ум путался. После случая с нападением Пилса, здесь вообще не выгодное укрытие.
"Зачем я сюда прибыл?"
На всякий случай я дёрнул ручку.
Нет, ошибки не было, - она надёжно заперта.
Проволочившись  кое-как дальше, цепляясь за филёнки каждой двери, я остановился.
Одна из дверей медленно открылась.
Не различая уже почти ничего перед собой, ощущая дополнительно какой-то гнилостный запах, невесть откуда-то взявшийся, я сделал шаг через порог, зацепился через него и влетел, толкая дверь позади себя.
Несколько минут лежал, пытаясь понять. Оглянулся, убедился - дверь закрыта.
Рывками я пополз вперёд.
Это продолжалось неизвестно сколько, пока сознание окончательно не оставило меня.
И мне снился сон.
Пилс в плаще с широким капюшоном  стоял надо мной.
Я не мог разглядеть его лица. Каменный холод пола  пронзал мою душу и онемевшее тело не способно было двигаться.
 Я лежал на спине, и мне было безразлично все. Я смотрел в чёрную дыру Пилса беспредметности.
Он, как чучело, не двигаясь, многие часы, пока недвижим был я, пока у меня и вовсе исчез интерес ко всему, не отводил от меня своего внимания, и, наконец, заговорил.
- Ты пришёл сюда, чтобы учить меня? – Спросил Он.
- Я? Я случайно здесь и должен буду уйти. Некого здесь учить, и ничего я не хотел преподавать, - отвечал я.
- Твоя энергия опасна для меня, ты знаешь? А твои инструменты интереса не представляют. - в этом тоже невыгодность твоей фигуры.
- Чем же я опасен для тебя остаюсь?
- Они, - сказал Он, - опасны для тебя, не я. Для меня ты опасен тем, что они действовать будут через меня, мою боль.
- Чем же они опасны для меня? – Спрашивал я, переставляя акцент.
- Я не хочу убивать. Не хочу. Я устал... – Задумчиво рассуждал Пилс.
- И я не готов умереть, - таков был мой ответ.
- Я мог бы с тобой подружиться, но ты покинешь значительно раньше, чем мы с тобой заключим товарищество, и ты мне не нужен будешь в таком качестве.
- Покину что? - уточнял я.
- Стабильность, статус, способность выносливости. Это будет для тебя страшным. Кроме того, с каждой минутой пребывания тебя здесь со мной, ты все  больше, больше мне должен.
- Я могу уйти немедленно, и ничего нигде не произойдёт. Мне не нужно осложнений! - Предложил я.
- Можешь. Но ты уйдёшь уже не туда, куда пожелаешь. На тебя есть другой план. Я и сам  переместился в иной шар замка, и тебе - уже придётся следовать туда же. - Пилс помолчал. - Ты нарушил обязательство,- держаться впереди на шаг. Всего лишь шаг! Излишне рисковал. И теперь за то надо держать ответ.
- Но моя работа… - Пробовал я возразить и увидел, как края капюшона Пилса дрогнули, как фигура его сдвинулась, и Он пошёл, уходя в сторону так, что я его уже не мог видеть.
Возникли замещающие голоса:
- И что теперь нам с ним делать? – Говорил один.
- Он так ничем нам не поможет? – Спрашивал другой.
- Если его просто выставить за ворота, а? – Предложил третий.
- Ты представляешь, что тогда может быть!
Я не различал тональность голосов, и для меня все они слились в один междоусобный спор.
- Бросить в подземелье, и там успешно дать сгнить?
- А Тот?
- Ему и бросить.
- Ты слышишь, как воняет повсюду! Невыносимо! Как разносится это по всем уголкам!  Каждую неделю три раза я обрабатываю подвал через щели полов. Они скоро рухнут. С этим надо что-то делать! И насколько это ещё останется незаметным для гостей?
- Он, - я почувствовал обращение воздуха ко мне, - ему уже все-равно. Он не поймёт, не успеет.
- Кислота кончилась, господа! Обработки - на месяц, не более.
- Я понимаю, вам бы избавиться, избавиться от всего, что сюда попадает, а смысл всего  пребывания здесь тогда? Должно же нам быть что-то полезным?
- Чемоданчик?
- Чемоданчик. К черту чемоданчик. Не факт, что это не камуфляж! Это ещё тот, малый - хитрец!
- Локка, что будем делать? – Вдруг обратился один из них нераспознанных мною.
Да, я услышал знакомое имя, и всем, что ещё оставалось живым во мне, ухватился  за нить диалога.
- Его надо отпустить.
- Отпустить? Не пойму.
- Нужно будет отпустить его. Он вернётся и приведёт ещё одного.
- Кого же?
- Приятеля. Своего приятеля. Человека серьёзного и сильного. Здесь надо уметь их добренько подсечь. А он написал письмо.
- Ему, другому, сильному?
- Ему.
- И где письмо?
- Отправлено.
- Ах! Это когда я…
- Да. Это когда ты его упустил первый и последний раз. Только об этом знал пока сам Пилс.
- Почему ты не сказала об этом раньше?
- Поспешных ваших выводов боюсь. Я просила - будьте покойны. Я все сделаю сама.
      На время голоса стихли. На меня навалилось грязным мраком, укрыло вороньим крылом. Я перестал различать сновидения. Голоса уплыли.
Засим и все прошло.
Я чувствовал силы пробудиться, подняться даже, но что-то не отпускало меня ещё.
Вдруг раздался оглушающий шум, будто разворачивали огромный ком бумаги.
Потом я разобрал мягкий звук - выравнивание полотна полиэтилена.
Меня подхватили руки.
Моя же, одна - упала, цепляясь за край полиэтилена.
 Меня положили на плёнку, как свежий труп.
Потом тащили по полу.
Спина билась о выбоины каменного пола. От боли в позвонке я возвращался к самому себе и нашёл силы сопротивляться.
Вслепую поднял руки и стал размахивать невпопад, чтобы отогнать от себя все неугодное.
Остановились. Гробовая тишина. Все расступилось и молча ждало, когда я успокоюсь.
 Это было условие.
Но вот мне удалось приоткрыть глаза.
 И.
Что же? Я лежал на животе. Щека – прилипла к  ледяному камню. Никаких плёнок.
В грудь давил кристалл маятника. Я поднял голову.
 Том же место, та же поза с тех пор, как я рухнул здесь.
Нужно было чуть-чуть ещё набраться сил и подняться, но меня вновь вырубило.
Сон был покоен на это раз.
 Раскачивало словно в волнах первого типа переживаний изменённого сознания, - ощущении эмбриона.
"Ещё немного, - говорил я себе, - и я смогу встать".
- Ой, да что же это! – Воскликнул голос надо мной, и тут же я открыл глаза.
Передо мной в трёх дюймах - женские горчичные туфли на низком каблуке. Постояли, наполняясь чрез край, волнующимися ногами, потом носками развернулись в сторону.
- И давно он тут лежит?
- Ух, ты! – Определённо это был голос Лизы. – Я говорила – он что-то принимает, шаман дьяволов!
- Не трещи, он, кажется, приходит в себя.
- Эдак можно подумать, что он подумает, что мы его… - Это был  Юташ.
- Что - мы его?
- Ну, мы его того - по башке саданули!
- Да он пьян и все! – Лиза сказала.
- Дорогие мои, - голос Локки, - нам мага нашего нельзя в так оставлять. Мы должны его привести, как минимум, в надлежащий вид. Представьте, что пойдёт о нашей гостеприимности,  если его вот так найдут?
Временно беседа утихла.
- Он ел? – Услышал я Лизу.
- Он ел. – Голос Лизы. - Он ел из твоего чёртового холодильника.
- Он был голоден без нас тут, - успел вставить Юташ.
- Помолчи. Ну, Лиза?
- Да, - Лиза не спешила  ответом, - у тебя ведь в холодильнике бульон заряжен для крыс.
- Ну, да. И чего ему там было делать? И какой он после того мастер?
- Да-с.
- Тьфу!
Юташ засмеялся.
- Лиза! – Воскликнул он, но его прервала жена.
- Молчи же!
- Локка! Ты чудишь? Он не умрёт?– Голос Лизы.
- Тише, тише, тихо! Давай-давай, давай-ка - приговаривала Локка, когда я снова начал отключаться. Временами возвращаясь и исчезая вновь.
Я чувствовал руки Юташа. Он помогал мне поднять голову.
Меня стошнило и я едва не рвал.
- Аккуратно. – Советовал голос Локки. – Вы его тут приводите, а я сейчас вернусь, принесу лекарства и проверю кое-что... Вернусь...
- Вера! - Крикнула вслед Комза, - принеси воды!
- Да-да-да!  Я же сказала!
Меня подняли. Негодно владея телом, я чувствовал себя плюшевой куклой. Под меня подложили какую-то тёплую  материю. Спиной прислонили к стене. И там - также проложили чем-то тёплым.
 Бельмами расходился свет.
- Ну, Мак, как себя чувствуешь? – Круглое лицо Юташа тусклой луной улыбалось мне.
- Угораздило объесться, чем попало! - Добавил он.
Лиза что-то складывала в своих руках.
- Никого не было, - выдавил я.
- Что-что?
- Погоди: что-что!
- Да он же говорит!
- Никого не было дома, - повторил я.
- Ой, как мило, Юта, слышишь? Дом милый дом! Для вас дом – наш дом. Прекрасно! Прелестно!
- Бедолага, - обратился ко мне Комза, - наелся снотворного. - Лизы вина.
- Но, но! – Кратко дала реплику Лиза.
- Зачем, - стал я говорить, чувствуя прилив сил, - зачем оно там?
- Ну, Мак! Крыс давить! – Сказала Лиза, - мне вам объяснять, зачем давят крыс?
 Затем, чтобы их потом использовать, чтобы потом сжечь.
- Сжечь, - повторил я. - сжечь.
- Что-то Локки долго нет.
- Жертвоприношение, - говорил мне на ухо Юташ.
Мне же было все-равно. Меня развлекало собственное состояние.
- Вы, знаете ли, Макс, а надо бы знать! - Заговорила Лиза, отбрасывая в сторону не известное для меня своё занятие ручной работы, - у нас  холодильника два ,а именно тот, из которого вы кушали - для волшебных целей, а вот другой - настоящий холодильник, то есть, с нормальной едой - в мебели. Вы его и не заметили. А это все урок - не лезть куда попало.
- Никого не было, - повторил я.
Я пошевелил суставами, оценивая цельность их, и попытался подняться, но не смог. Ноги не слушались, в голове  вертелось.
- Вера! – Крикнула Лиза в дверь и, не услышав ничего оттуда, сама вышла из комнаты.
- Сейчас тебе компотику, слабительное, витамины и все там такое, - утешал, оставшийся со мной Юташ, - придёшь в себя полностью. А дальше - рассудим.
- Мне нужно к доктору, - попросил я.
- Оу! К доктору! Ты хочешь всех под монастырь? Какой доктор! Наш замок в двадцать миль - никого. Это тебе повезло, что ты мальчугана встретил. О чем, между нами сказать, ты с ним говорил, а? – Юташ уставился, застыли пытливые зрачки.
Он рассчитывал, что в негодном положении я расскажу.
Я помотал головой, сморщился, будто мне плохо совсем.
Чудными пластами, если закрыть глаза, разноцветным чем-то укладывалось передо мной летящим сверху.
Но моё самочувствие восстанавливалось.
- Так-так-так! – Лиза вернулась и отстранила мужа. Она протянула мне чашку с жидкостью.
- Выпейте!
- Что? – Спросил я, но мятное, горячее то уже вливалось в меня. Не стоило сопротивляться.
- Где Вера-Локка? – Юташ поинтересовался.
- Не знаю. Она обещала скоро, а где - не знаю.
- Может быть…, - предположил Юташ, обозначая секретом то, о чем знали  только супруги.
Но Лиза помотала головой.
- А что ей там-то делать?
- Ну, вот, - громко обратился ко мне Юташ, покачиваясь и поскрипывая коленками, - пришёл в себя. Мак, ну!
Он глядел на меня серьёзно, въедливо, пытаясь таким образом вызвать во мне полное понимание.
- Да,  - ответил я, - я в норме.
- Попробуем встать? – Юташ закряхтел, таща меня за рукав.
- Да пусть бы сидел! – Возразила Лиза.
За раскрытой дверью мы услышали дальний звук упавшего металла. Это было похоже на звук выпавшей из камина кочерги.
- Что там? – Спросил Юташ, ослабляя хватку. Меня потянуло назад, к стене.
- Иди посмотри.
Юташ поднялся.
- Локка, наверное. Сиди – Лиза сама скорее выглянула из-за двери.
- Вы как без меня? - Локка вошла немедленно. - И без меня, гляжу, справились? О, отлично! – Заявила она.
- Вера, очень долго!? Где была?
- Тс-с, - прислонила палец к губам, - тихо, тихо, тише! Где была, там была.
Я смотрел на служанку, перевёл внимание на Локку, на Юташа – у всех прекрасное настроение!
А у Локки, более того, - рассмотрев меня хорошенько, она вдруг начала смеяться.
Я понимал - вид у меня  неказистый, болезненный.
Мне стало стыдно самого себя.
И впервые – так стыдно, безусловно.
Будто я сам был виноват в последствиях, а друзья мои, какими бы они ни были,  заботились и старались мне помочь.
"И желали скорейшего моего выздоровления?"
Но было ли так это - на мой повреждённый взгляд?

14