Письмо

Однажды мне на почтовый ящик мейл.ру пришло письмо: " Спасибо за рассказ "Не теряй любовь".  Письмо от моей подруги.
 Радость, Недоумение! Удивление! Волнение! Мы не виделись тридцать лет.
Нет, это не письмо!  Очередной спусковой крючок машины времени, мгновенно отбросившей меня на тридцать лет назад, в  юность.

Вот мы хохочем в автобусе "Икарус", стоя на площадке-гармошке, соединяющей прицеп с основной частью салона. Хохочем до дури, причем без причины, словно бросая вызов нормам поведения в общественном транспорте, пока какая- то тётенька не делает нам замечание, впрочем это не  останавливает нас,  становится ещё смешнее, но мы стараемся сдержаться, то и дело  прыская со смехом.

Вот мы прыгаем  с парашютом. Наш восторг - преодоление себя, своего страха!

А это мы в парке, идём по людной аллее.
- А ты пробовала курить? - спрашиваю я.
- Конечно пробовала. Знаешь, я считаю, что это необходимо уметь делать. Не привыкать курить постоянно, а уметь курить - мало ли какая ситуация случится в жизни!Причем делать это нужно красиво. Держать сигарету не щепоткой, словно украдкой, прячась, а свободно, двумя пальцами, грациозно двигая кистью руки. Не спеша, не на ходу, а спокойно и уверенно выпускать дым тонкой струйкой, и следить за ним задумчиво и спокойно, сидя в кресле, или вот хоть тут, в парке на лавочке.
- Да ну! Столько людей кругом!
- Плевать!
И мы действительно закурили прямо там, в парке. Бравируя своей решительностью и бесшабашностью. Казалось, что все смотрят осуждающе, и вот-вот кто-нибудь знакомый увидит и расскажет родителям. Было волнительно, страшно и гордо. Такие были тогда времена: не принято было женщинам курить у всех на виду.  Да и мы обе не курим. Повезло. Обошлось без зависимости.

А вот мы на первомайском параде, идём в строю, невольно заражаясь общим весельем и ликованием. Мир! Труд! Май! Да здравствуют советские студенты! Ура! И играет рядом гармошка, и веселая компания поет: "Виновата ли я, виновата ли я, что люблю!" А из репродуктора несётся бравое: "Утро красит нежным светом стены древнего кремля..." А у нас в руках шары, а у мальчишек транспаранты, и повсюду веселье, и все счастливы! И мы счастливы!

А вот мы болтаем по телефону  ночи напролет о чем-то важном и ни о чем. И вдруг я просыпаюсь в ночи, и понимаю, что заснула прямо с трубкой. И ты спишь на том конце провода? Набираю твой номер. Занято!  И смеюсь прямо ночью!

А наша подработка сторожами в детском саду! Как мы пекли на детсадовской кухне лимонный торт. Как заглядывали в каждую группу- не осталось ли печенья или хоть хлеба, потом можно пробраться на кухню и отрезать кусочек масла. Садик был  волшебным замком, куда мы приглашали наших принцев. Детские кроватки сдвигались, и использовались явно не по назначению. Ваша спальня на втором этаже, а наша на первом, а трапеза в колонном зале!

А вот мы не можем сдать зачёт по астрономии, сердимся на преподавателя, третий раз, "совершенно несправедливо", отправляющего нас готовиться. И мы решаем бросить этот университет, прямо посреди пятого последнего курса. И твоя тетя, пригласив нас на дачу, собирать клубнику, находит какие-то нужные слова, и мы остаёмся.

Учёба, друзья, любимое корейское кафе, "Хе", "Кукси", пластинки, собранные твоим отцом. А в магнитофоне: Цой, Наутилус, любимый нами Леонид Агутин.

 Множество ярких вспышек, счастливых моментов. Наша  девчоночья дружба, душевная близость, мое желание подражать тебе, твое умение восхищаться людьми и, Господи, даже мной!

А потом мы поссорились. Вернее это была не ссора, а так - глупая фраза, брошенная мной, твоя обида, и моя гордость, мое неумение попросить прощения, разобраться, поговорить.

И последние полгода учебы просто выпали из памяти. Ни одной картинки - невесомость просто.

Вдруг это письмо. Просто два слова:"Спасибо за рассказ".
А я разместила этот рассказ обо мне, о нас, на каком-то сайте, где и сама его потом не могла найти. Как ты увидела его?!

И вот - твой звонок, и вот мы снова можем болтать часами ни о чем, и обо всем! О вечности и красоте, о детях и родителях, о странах, о добре и зле, о вере и неверии. И это тот самый твой голос, и ты по-прежнему умеешь восхищаться людьми, и видеть прекрасное рядом.
Это письмо, словно пространственно-временной мостик, вернуло тебя в мою жизнь.
И ты снова есть в ней.
Эти  тридцать лет и тысячи километров не властны над нашей дружбой, бережно хранимой в сердцах.
И это счастье!