аллилуйя

нас  сносит  течением непонятно куда,
в  великое паломничество
к кем-то обещанной земле,
где  тот  волшебный эликсир,
пахнущий чарами, звездами, воздухом...
пока в этой комнате столько любви,
что могут рухнуть стены.
вот она - катастрофа,  что   зовётся  счастьем.
нам  предложили  гору счастья,
а мы   его промотали.

ночь  задержала дыхание,
глазела на мир золотыми очами совы,
звезды выстраивались по ранжиру,
город шептал и вздрагивал в беспокойном сне.
в нём  вибрируют атомы на пороге нового сдвига.
сдвиг –
и электроны подчиняются  новой волне .
сдвиг –
и правое становится неправым,
а неправое всегда можно оправдать.
сдвиг –
и регистр клавы лептопа превращает
я в  великое  несокрушимое Я, а бога –
в Творца  мироздания.
мы в  промежутке,
когда одна нота уже  смолкла,
а другая еще не зазвучала.

возможно, когда нибудь
я буду гостем   твоих воспоминаний
о том,
как  громада слов принялась гвоздить разум,
как  сердце казалось железным пианино
с колючей проволокой вместо струн
и скорпионами вместо клавиш.
как молнии раздирали ночь на куски,
жизнь наносила удар, убегала, пряталась
и возвращалась,
чтобы ударить снова.
тот холодный огонь превратил наш мир
в угли.

как мы выдержали?...
чем   возрождались?
красотой.
мы пьяны ее  отточенным шармом.
воображение  ли  создает каждого из нас,
или каждый  сам - волшебник,
чья ворожба может околдовать других....



Бог  любви  красив  и абсолютен.
он – абсолютная тайна,
абсолютная двусмысленность,
абсолютная неопределенность.
встретим эту новость смирением,
что граничит с фатализмом.
или  это слишком горькая пилюля,
которую не подсластить  всей патокой
африканского континента?

среди тишины ты выдохнешь звук .
твой голос звенит зовом, шелестит мольбой, пустотой,
эхом.
пустота услышала...
из-за дверей забвения, небытия  она делает
с тобой вместе
долгий живительный вдох.
ты - в нем...
в  твоей  любви,  аллилуйя.
аллилуйя   любви!

 театр одного актёра, монолог.