Тучи разойдутся сами

Виктор Матюк

Тучи разойдутся сами

Прикрыв пьяное лицо руками, взираю на дождевые тучи, как на изделие из грубой ткани,
Земля под ногами, взгляд под небесами, есть желание пообщаться с богами,
Но те живут на непостижимой высоте, ничего не остаётся мне, как одевать
На себя старый солдатский бушлат и опять в образе освободителя предстать!
Надоело бесцельно по безлюдной округе гулять, есть желание сбежать,
Но куда? Вокруг непроходимая тайга, болота и леса, даже Луна и та не видна,
На неё наплывают чёрные облака, скудный пейзаж битый час не радует глаз!
В свалке туч мечется солнечный луч, вдруг он разрывает таинственный круг
И упирается в вершины дальних круч, нашла коса на камень,
Из искры вскорости возродится пламень, он озарит высокое плато, 
Оно похоже на старое и ржавое решето, его не купит задёшево никто,
Протекает оно, душу не радует, разум на склоне лет впадает в бред!
Дует ветер в грудь, как бы его не спугнуть, пусть продолжает путь
 В никуда, а его стезю освещает путеводная звезда, она всегда, Месяц грызя,
Во всех невзгодах бытия винит себя, сердцем скрипя, переводит взгляд на местных баб,
Им не привыкать на своём горбу грехи  таскать, как дорогую ручную кладь!
Её страшно потерять, нести на себе тяжело, прошлое время вновь к себе позвало,
Но обух и кайло немало слёз на грешные души пролило, не повезло, белым снегом занесло
Проезжую тропу, надо ждать до утра, и сидеть в одиночестве у горящего костра,
Пока не успокоится душа, за душой нет  ни гроша, но голь на выдумку хитра,
Пока закончился листопад, надо когти рвать, но куда? В голове одна бурда,
На грешнике нет лица, когда же закончится в жизни чёрная полоса?
Суета – сует, всё – суета! Голод, холод и нищета  толпятся у костра,
Их скрывает мрак, вблизи никого не видать, внешняя благодать
Бредёт наугад, как бы ей не прогадать, она готова кричать до хрипоты,
Добиваясь правоты, но уже разведены мосты,
Люди прячутся как кроты за отрогами темноты,
На чужие укоры им ровным счётом наплевать,
В коридорах власти им не торжествовать!
В какую сторону и кому головой кивать?
Им бы привстать, очнуться, опомниться
И ноги от земли немного оторвать,
И опосля бежать туда, куда глаза глядят!
Речь хромая, её словарь легко ломает,
Огнём язык грешника она обжигает, кричит и стенает,
Он же стоит у воды и видит на ней разноцветный разводы,
У природы нет плохой погоды, чтобы у твоей смышлёной особы
С рук долу сорвались оковы,  и король не оказался голым!
Из туч свинцовых долу полилась вода, она была холодна,
Не хватало в руках весла и старого челна, память удручена,
С раннего утра туманную даль закрыла тьма, новая волна воспоминаний
Не вызвала особых нареканий, в тучах прячась, но в списках не значась,
Блещет трепещущаяся свеча, под окном шумит дождевая вода, бежит река,
Бог весть куда, мимо леса и круч, под натиском туч, горный пик облаками закрыт,
Восток не алеет, ущербная Луна не согреет, тело млеет, вечереет, божий раб сожалеет,
Что когда-то он по своей прихоти не стал богатым, ходил косматым, то есть волосатым
И голосом хрипловатым кричал, что жить в кромешной тьме устал, снизив ор до хрипоты,
По прихоти незадачливой судьбы решил, что его мечты пусты,
И как придорожные столбы лишены первозданной красоты!
Укоры совести не ощутив, ворот плаща опустил и забыл,
Как доселе жиле жил и с кем дружил, кого боготворил?
Холод везде: на земле и на воде, стынь в душе, она покаялась в грехе,
Но наедине и потому пришла к родному очагу, дабы вспомнить первые свои шаги
От отчего порога до полыньи, в душе уже давно не поют соловьи, не видны круги на воде,
Только гул и шум от грустных дум, живёшь наобум, под тобой старенький скакун,
Рок не обманул, когда ещё в далёкие года здесь текла талая вода звенящими ручьями,
Под свинцовыми небесами и дальними холмами ходоки в лаптях на свой риск и страх
Со слезами на глазах пытались что-то самим себе доказать, их намерения трудно понять,
На небе – рай, здесь – кромешный ад! Как не стенать? Как не кричать, когда избы горят?
Мысли приходят невпопад, они вновь возопят, что из-за множества преграда вынуждены ждать,
Когда на поправку пойдут дела? Пот капал с чела, ночь была холодна, душе не хватало тепла,
Вот так и жизнь прошла, теперь едва трепещется на ветру её свеча, нет ни кола, ни двора,
Только несусветная тьма лишает ума ветхого мужика, хотя его стать стройна,
Но даль ярким светом не озарена! Отрезвляющий холод потери открыл настежь двери
 Для бессилия и одиночества, сбываются давние пророчества, жить не хочется, но надо,
О себе напоминают проступки небывалого масштаба! Жизнь бежала по ухабам в терны ада,
О земных делах судачили бабы, у речного затона квакали жабы, обо всём ты помнишь слабо,
Жилось в те времена тяжело, но всё равно хотелось бы вернуть то действо обратно,
Захудалое людское стадо танцевало самбу, и пело: «Нам бы всем погрузиться на дно,
Там и вело и темно, и нет житейских кошмаров, слог запоздалый, как снег талый
Появился некстати, возник прямо в кровати, внешне смахивающей на полати,
Разум колбасит суета сует, едва заметный след припорошил свежевыпавший снег!
Трудно прошлое время в памяти сберечь, оно может разум обжечь,
И всё стёжки-дорожки мгновенно отсечь, но не об этом поведу я дальше речь!
Заметь, есть кнут и плеть, есть совесть и честь, но их надо иметь, чтобы гореть
И не сгорать, жить и не паниковать, в себя женщин влюблять, соблюдая такт!
Не надо ни клеветы, ни яда, пусть все, кто рядом отойдут от толпы,
И от всей души хлопочут за тех, кто верит во множество примет,
Явь и свет раздвигают тучи, они неминуче при удобном случае
Приструнят зло к своей ноге, грех есть везде, он даже на корме
Пытается тотчас соблазнить всех нас, для него никто – не указ,
Здесь воздух дымом и пеплом пропах, пусть страсть отдохнёт вдалеке,
Я же зажав нательный крест в руке, пребывая в хандре, предамся мечте!
Не бессмертны мы, длинные языки и истоптанные каблуки – не для местной публики,
Ей нужны только рублики, на них она купит пряники и бублики, и приподняв кверху руки,
Издаст чарующие звуки подобно контрабасу, когда он пытается исполнять негритянский джаз!
Пусть минует нас Господний гнев, а время печалей затмит много неприятных деталей бытия,
Стеная и вопия, в сознания придя после выходного дня, прошлое кляня,
Вновь бегу на бал прямо с тонущего корабля, в его днище огромная дыра,
Вовнутрь пошла ледяная вода, не от сладкого житья напоминаю муравья!
Вдали от суеты отдаёт эхом старины, от времени тускнеют расписные холсты,
Нет прежней белизны, тени раскурочены и извращены, но их дни не сочтены,
Слышен шелест пожухлой листвы под ногами, иду ускоренными шагами,
Перед глазами тусклый пейзаж, не тот антураж, не тот карандаш,
Рок бьёт наотмашь, долго делает лицу массаж, хотя грозовые облака
К себе притягивает полноводная и широкая река! Хватит валять дурака!
Пришла пора браться за ум, глотаю элениум двойную дозу, пишу прозу,
Сам же плохо поддаюсь творческому гипнозу, принимаю среднюю дозу коньяку,
Тогда полнокровной жизнью живу, приятно сплю, и жизнь не тороплю,
Организм полон чувств, исчезла грусть, неужто одержан над злобой триумф?
Доедаю лукум, до сих пор живу наобум, отсюда весь шум и гам,
Вся грязь прилипает к ногам, мысли летят к грозовым облакам,
Пообщавшись там, бьют из последних сил в чужой барабан,
Что даже там они увидели бедлам! Ветер поднял пыль над степью,
Оглушил грешников землемерной цепью, потом ударил плетью
По спине и в кромешной темноте позволил им, соратникам своим,
Подойти к его кочевью впритык, содрогнулся ветреный кадык,
Он к грубому обращению с детских лет не привык! Он был жил привольно,
Вёл бы себя своевольно, и доживал бы жизнь спокойно, но не подсказал ему никто,
В поисках ума не надо ездить далеко, надо отворить окно, вдохнуть глубоко,
И задорно, чтобы не было разуму больно, посетовать богу на жизнь,
Авось, она не потеряет смысл! Посторонись, трудись и не ленись,
По сторонам оглянись, но никогда не матерись, и тогда грех – не беда,  а людская молва,
Как бы ни была они хороша или зла, как пришла, так и ушла, не затронув ни сердца, ни чела!
Всё решается под небесами, там за облаками находятся православные храмы
 С золотыми куполами, в них мир безумия затих за краткий миг,
Многие из великих  святых на крючковатый посох оперлись,
За руки взялись, в этот миг их не интересует чужая жизнь,
Весь смысл внеземного бытия – избавиться от привычек плохих!
Сказано, как на узел завязано и с плеч долой, шум городской
И дрязги с толпой не пройдут само собой, нам же не надобно другого образца,
Был бы пример святого отца, чтобы злость из души навеки ушла, а сила нательного креста
В грешную плоть стремглав вошла вместе с мыслями великого мудреца, крестителя и отца,
Ему нельзя солгать, он не станет зря никого в грехах попрекать,
Даже если последний мужлан, горлопан или  конченая пьянь, 
Впопыхах не залезут в чужой карман, когда их глаза застил сизый туман!
Только баран пятится назад, ему нечего терять, стезя мокра, по ней скользит нога с раннего утра,
После проливного дождя у старого осла нет желания уходить от сытного стола,
Хотя с неба уже снизошла яркая полночная звезда, даль окутала серая мгла,
А горькая слеза по околотку гулять пошла, нет другого ремесла для ветхого старика,
 Как наблюдать из открытого окна, куда блудная стезя толпу завела, она не сгорает от стыда,
Для неё суть жизни не важна, подгорели два белоснежных крыла и что? Главенствует невежество
Им жалкое большинство ратует всё равно за то, что было и само не прошло, не кануло в Лету,
А живёт строго по ленинским заветам! Только выходец из Назарета призывает к обетам
Собратьев и чад своих,  он журит их, его слова, как чистый родник точат душу, как камень,
Из искры возгорится пламень, сколько можно свою боль держать взаперти?
Как ближе к паперти подойти и в святые пенаты безбоязненно войти?
Кому служить? С кем жить? Кого любить? Как беду предотвратить?
Служить был рад, но видеть кромешный ад – невмоготу ветхозаветному мужику,
Прислуживаться тошно, приспособиться к жизни можно, но свежо предание
И верится трудом, что ночью блеснёт яркий свет за окном и в твой дом
Войдёт тепло, его источник от этих мест находится далеко! Блажен, кто верует,
Его зло не преследует, бог любит людей бессловесных, не наглых и честных,
Они доходят до граней известных, остановившись у пенатов тесных,
Видят в далях окрестных источники своих провин, бог – один,
Он - наш властелин, он готов помочь человеку выйти из тьмы навстречу свету,
Если тот, сам пожелает взойти на эшафот, чтоб впредь не жить среди нечистот!
Душа просится в полёт, там остались дома новые и законы суровые, но предрассудки старые,
Глаза впалые и очи карие, привычки декадентские, выкрутасы старческие  страшнее огня,
Пробивающегося едва через толщу необработанного янтаря, там чины не за заслуги даются,
В людях легко обмануться, как зло пресечь? Его бы взять и сжечь, но как? Господи, ответь!
Я же твой полпред! Не смей грешника жалеть, он уже истлел на треть, ему противна лесть,
Он продолжает буром переть на всех, кому чины не по заслугам даются,
В ком могут первородные инстинкты стремглав проснуться,
Если к ним прикоснуться то, даже святым людям не позавидует никто!
Ах, боже мой, жизнь земная проходит предо мной, как любовь в день выходной!
Она пролетает стрелой над седой головой, накрывает тебя девятибалльной волной,
И вот пред тобой аналой, там тишина и покой, любой изгой изойдёт слюной,
Пока его душа остаётся живой, но жив в них порок неблагодарности,
Он как таинственный яд в женской горсти, может убить и может от смерти спасти,
Всё зависит от дозы лекарства, быть может, небесное царство уменьшит мытарство души,
И поможет уверенность в себе обрести! Почти пройдено больше половины пути,
За спиной остались тлеющие огни, им с нами не по пути! Мы всеми осуждены,
Но никто не чувствует за собой и толики вины, неужто глупцы обречены?
Быть может, они когда-то будут оправданы? Душа – цветок живой природы,
Её не старят прожитые годы, неприглядные эпизоды остаются в памяти, как скалы,
Их волчьи оскалы переходят через горные перевалы, а провалы памяти
Не помогают на тяжком жизненном пути  своё реноме спасти!
Неисповедимы господние пути! Кто поспешно осуждён, осуждён напрасно,
И неважно, что судопроизводство большинству, переросшему в толпу не подвластно,
Рок и бог творят правосудие негласно, рок чинит произвол ежечасно, а бог или его пророк
Переживают время земных хлопот, этот мир жесток,
Ты в любой момент получишь в душу плевок, у тебя аргументов нет,
Чтобы обратное доказать, самому себя никак не оправдать!
У всех есть пороки, о них знают наши ангелы и боги,
Потоки лжи делают крутые виражи, чтобы склоки и тревоги
В миг капели вместе со звонкими ручьями прочь улетели!
Немощь в теле, силы на пределе, разум в капкане,
Пусто в дырявом кармане, треск горящих поленьев
Оставляет приятное впечатленье, слабый – ненавидит,
Сильный – уничтожает, а перед смертью унижает,
И надежду на жизнь не оставляет! Ему решать,
В какую сторону шагать, быть может, легче умереть,
Чем сознаться в ошибке? Душевное бессилье во взгляде,
Гордыня бросает плоть наземь, появившееся лицемерие
Высказывает пожелание дожить до бессмертья,
Когда жизнь твоя уже не стоит и копия! Ночные потуги
Досужие мозги от разрушения спасти их не смогли,
Здравый ум отрешён от трезвых дум, он впал в забвенье,
В это чудное мгновенье усилилось сердцебиенье,
Он услышал женское пение в городском саде, 
В самом заде в тени и прохладе отдыхала дама без чёрных пятен на биографии,
Она работница типографии, учительница орфографии, она любит находиться в тени,
Скрывая сокровенные мысли свои от толпы! У таинственной блондинки
На глазах едва заметные слезинки, ей мешали стринги сойтись в очном поединке
Незнакомцем тем, который жил без особых проблем, он ждал перемен,
Но рабам не подняться с колен! Всё – тлен! Всё – суета!
Его мечта – посетить все таинственные места дивного существа,
Ему нужен Эдем, только затем, чтоб предаться забвенью, он жил по существу,
Гнул линию свою, не ведал ни радости, ни счастья, ни мук, он легко прошёл тернистый путь,
Пока она не свела с ума пожилого мужика! Нет бездны глубже и темней,
Чем красота высоко поднятых бровей! Нам бы хорошо, много и даром,
Женские чары наносят людям старым смертельные удары,
Женщины – искусные кулинары, любительницы поживиться на шару,
Им бы съездить на Канары, а портом исчезнуть в тартарары, к бабке не ходи,
Надейся и жди отзвука злосчастной судьбы! Без борьбы и без мольбы не обойтись,
По наклонной плоскости катится будничная жизнь, беззащитно сердце человеческое,
А защищённое лишено света, ненастье, как «здравствуете» хватает тебя за запястье,
И отзвуки все, свалившись в одну кучи, косятся в сторону грозовой тучи,
Под ней лес дремучий, лишь солнечный лучик, как наш временный попутчик
Судьбу своими домыслами вконец измучил! Не боюсь ошибаться, бойся наедине остаться,
Тогда приобретёшь силу сопротивляться злу, своими руками раздвинешь мглу,
Отвергнешь людскую хулу, поставишь свечу в святом углу, только бы от скуки уйти!
Пока жизнь теплится в нас самих, мы избавлены от провинностей пустых,
Сушь всюду, она коробит душу, нет ничего интереснее, чем грешные люди,
Они были и будут, о них потомки никогда не забудут, когда в иной мир уйдут,
 Свои сокровенные мысли потомкам передадут в надежные руки,
Останется только боль в груди, мигом погаснут в душе горящие огни,
До мгновения последнего будут в ночи скрипеть старенькие башмаки,
На них стоптаны каблуки, боль переместится в виски, как не крути, как не верти
Сплошная темень впереди! Было бы стремление воплотить в жизнь своё достижение,
Но как? Везде – бардак, рухнул брак, на тебя нападает стая подзаборных собак,
И ты ничему уже не рад, тебе одному с укоризнами жизни никак не совладать!
От них не уйти, от них не сбежать, мне не дано знать, когда под ногами качнётся земля,
Будто палуба тонущего корабля! Во бля!
Никак не пойму, почему  досужая мысль крыльев лишена?
Без них она небесам не нужна, в пенатах святых  жизнь тоже бьёт под дых!
На виражах крутых горы и холмы очаровательной красоты не лишены,
Мы же молимся своим богам, ходим в храм и там подаём милостыню жрецам,
Делим с ними грех пополам, пусть они гасят пожар на зелёном лугу,
Нам жизнь невмоготу, она похожа на тление в таёжном лесу!
Твои поступки у толпы на слуху, да, ты склонен к греху,
И потому тянешься к блуду, словно вселе4нскому чуду!
Страстная ночь твоей любви короче, она не вмещается в ячейке ночи,
Ты безумствовал до утра в тёплой постели, и вот стоны, вздохи и ахи отгремели,
Листья на древе любви пожелтели, усохли стволы, опали долу сгнившие плоды,
Ты же был и остался самим собою, теперь бог вершит свой суд над твоим роком и судьбою!
На исходе сутки, как по домам разошлись молоденькие проститутки,
Они как цветы-незабудки, отцвели уже давно хризантемы в саду,
Никого не жду и себя нее щажу, грешные души строят и рушат
Основы земного бытия, кожу с себя лихо сбрасывает змея,
А душу никогда не старела и духовно росла, душа меняет тела,
Когда мы уходим робко в царство вечной и беспросветной  тьмы!
Простой человек стремится весь век счастье в кармане иметь,
Но жизнь мгновенна и убога, я же ценю только красоту и строга слога!
Верю в бога, он дал много, мои же грешные поступки из-за бабской юбки,
Ибо под ней сидит искуситель страстей, там та злополучная щель,
Куда водоворот событий затягивает приличных людей в круг ****ей!
Всем присущ испуг, как чего не узнал законный супруг  или гражданская жена
Не была доброжелате4лями о твоих изменах уведомлена! Крепись, старина,
У всех нас жизнь одна, меняются времена, меняются нравы,
Но над людьми по сей день властвует бес лукавый!
Никто ничего от бога не утаил, это выше человеческих сил,
Нет конца изменам, нет края переменам, только предрассудки гражданской чести
Всегда находятся на нужном месте! Они, как два крыла, как две лопасти моего оплота,
Нужны для духовного полёта, по боку работа, мешает думать зевота, не охота
Снимать с женщин семейную позолоту, пусть кто-то другой, оказавшись за кормой
В воде ледяной  занимается самообманом, и глаза жене затмевает сизым туманом!
Зияющая рана в душе не нравится ни мне, ни жене, гульба на стороне совершается по нужде,
Желание любить  женщин иных, вторгается в жизнь, как военный блицкриг, он поднимает крик
На всю округу, что надо помочь чужой супруге выжить в кошмаре земного бытия,
В чём же тогда повинен я? Это не моля затея, каменея и краснея, редко робею, и потому
Уподобляясь Прометею, не боюсь сломать себе ни член, ни шею, порка цель не утрачена,
И над головой не рассосались облака, надо действовать наверняка! Выполняю свой долг,
Потом меня ведут в острог, мир жесток, бог справедлив, но строг, я же одинок,
Закончен пролог, трескается потолок, осыпается штукатурка на старого придурка,
Он на краткий миг умолк, сам под проливным дождём промок,
Вся глубина его скорби – в грусти по безответной любви!
Вылечив подбитое крыло, не смог вылететь в открытое настежь окно,
Теперь заперто оно, на нём треснуло запотевшее стекло и уже давно!
Быть славным легко, стать справедливым тяжело, не дано и что?
Надо непрестанно холить грешное естество, пока в землю глубоко
Не пустит корни оно! Не преувеличивая значение факта, 
Вступаю в половые контакты огульно, а потом не обосновано
Убегаю от корысти, и не из ревности, а от душевно усталости
Иду, спотыкаясь на железнодорожной насыпи, ухмыляюсь и каюсь,
Что не своим делом всю жизнь дотошно занимаюсь!

г. Ржищев
14 ноября 2020г.
20:25