Алыгджерская скала

 
Посвящается памяти Александра Баженова.


Друзья уходят как-то невзначай,
друзья уходят в прошлое, как в память,
и мы смеемся с новыми друзьями,
а старых вспоминаем по ночам.

Они врастают, тают в синеву,
а мы во сне так верим им, так верим,
но наяву распахнутые двери
и боль утраты тоже наяву.

Но не прервать связующую нить -
она дрожит во мне и не сдается.
Друзья уходят - кто же остается?
Друзья уходят - кем их заменить?

Вадим Егоров.


Тофалария — горная страна, умудрившаяся затеряться на задворках Иркутской области, а Алыгджер её столица. Туда, как утверждает песня, «только самолётом можно долететь».

 Страна известна вымирающим от пьянства населением, самыми крупными одомашненными северными оленями, шаманами и таинственными костромскими камнями, похожими на фигурки палеолитических Венер, которые, таинственным образом, сами зарождаются в грязевых лужах.

 В столице есть аэропорт, магазины, несколько улиц одноэтажных, длинных как бараки домов и школа. В этой школе некогда работал Кехин друг Сашка Баженов - отдавал Родине долг за бесплатное обучение в педагогическом институте.

 Впрочем, долг был так себе, потому отработав пару лет, и вляпавшись от местной скуки в женитьбу, друг вернулся на «большую землю». А пока каждый день Сашка вёл уроки, пытаясь внедрить основы алгебры и геометрии в тёмное сознание отпрысков Сибирских охотников, которые были твёрдо уверены, что уж эта галиматья им в таёжной жизни точно не пригодиться, и, положа руку на сердце, они были правы. Но советские дети ещё не были испорчены тлетворным влиянием западных сказок про священное право каждого ребёнка быть пупом мира, поэтому они послушно перемножали одночлены на многочлены и обратно.

 Скучающий учитель, поднимал глаза над головами учеников, клонившихся над тетрадками, смотрел в окно и видел сияющий каменными гранями береговой утёс на другой стороне Уды.
 Утёс царит над Алыгджером, огромный, как сказочный медведь, улёгшийся у воды. Куда бы ты не пошёл, чем бы не занимался, стоит поднять глаза и они упираются в двухсотметровую каменную стену. Дразнится. Попробуй залезть.
 Большинству людей этот голос не услыхать, но не Сашке. Сашка скалолаз. Кубок области, завоёванный в честной борьбе, стоит рядом с кроватью и согревает ретивое сердце. Всякий раз когда скалалаз видел стену, начинал прокладывать маршрут.
- Двести метров,- прикидывал Сашка,- это верёвок десять. На трети маршрута широкая полка, вон там, даже небольшие деревца растут, а там вверх, левее, по косой полочке, а потом направо и до верха чуть-чуть останется.

 Восхождение походило на авантюру. Оно и было авантюрой. Для хорошей авантюры нужна компания. Тут, понятное дело, на горизонте и возникает долговязая фигура Кехи. Но Кеху в Тофоларию ещё заманить надо. У него рядом с Байкалом столько гор, что лететь ради одной береговой скалы, с его точки зрения, по меньшей мере глупо.
 Сашка не был глупцом, поэтому искусно плёл интригу, заманивая Кешку экзотикой: речными порогами, пещерами, путешествием по Саянам. Среди прочего было заявлено, что рыбы в местных реках пропасть и из продуктов главное взять соль и маргарин, всё остальное не понадобиться, потому что рыбалка их прокормит.
 Скептик и реалист Кеха только саркастически ухмыльнулся и привычно набрал с собой крупы и молочной смеси. Лучше реальная каша в котле, чем мифическая рыба в реке, пусть и очень большая. В сказки про подножный корм он не верил.
 Тофаларских достопримечательностей набиралось на десятидневное путешествие, как минимум.
 Почти две недели вдвоём с лучшим другом ещё то испытание. Они его уже проходили, поэтому были рады, когда третьим с ними согласился пойти Игорёха.

 Что сказать про Игоря?
 Во-первых, он младше, во-вторых, Игорёха - красавчик, в отличие от Саньки с Кехой, вместо красоты у которых ослепительное мужское обаяние.
 Внешностью Игорь похож на известного советского актёра Косталевского. Когда надо достать у несговорчивой кассирши билеты, попроситься на ночёвку или что-нибудь выпросить у владелицы благ любого возраста - Игорь незаменим.

 Согласно теории психологии малых групп, в любом коллективе естественным образом образуется формальный лидер, неформальный лидер и козёл отпущения. Легко догадаться кому досталась последняя роль, и почему друзьям так был нужен третий. По справедливости сказать, эти роли не закреплены на весь поход и часто начав день лидером, закончишь козлом!

 Так Сашкина мечта одним летним днём привела их в аэропорт города Нижнеудинска. Алыгджер не принимал по погоде, и друзья долгие часы мотались по грязному зданию аэровокзала, похожему на ветшающий дощатый сарай.
 Пассажиров было не много, только низкорослые, скуластые местные жители, возвращающиеся домой, и группа туристов-водников с чудовищными, неподъёмными рюкзаками.
 В этих рюкзаках было всё, начиная с плотов, вёсел, спасательных жилетов, кастрюль, сковородок, удочек, огромного количества еды, до сигнального горна, подвешенного к рюкзаку руководителя.
 Водники летели на Верхнюю Гутару. Ребята были все как крепкие, бородатые пеньки, большие, что в ширину, что в высоту, фигурами совсем непохожие на наших поджарых друзей. Что поделаешь? Результат жёсткого естественного отбора.
 Водники через каждые полчаса бегали через дорогу от аэропорта в магазин с высоким крыльцом, похоже, доставшемуся ему от какого-то дворца и наспех приделанного к сельскому магазинчику. Пили из складного стакана, плоскую шайбу которого руководитель жестом волшебника вынимал из кармана, взмахивал ею, как волшебной палочкой, и она чудесным образом превращалась в удобный стакан. Стаканчик споро бегал по кругу. Ребята не пьянели, только тугие щёки под бородами всё больше лоснились и багровели.
 Если бы Сашка, Кеха и Игорь выпили хоть половину нормы водников, их путешествие бы закончилось не начинаясь.

 Наконец, объявили посадку. Доводилось ли вам летать на чуде авиационной мысли биплане Ан-2? Не доводилось. А ездить по ухабом в кабине трактора? Ну вот, ощущения одинаковые. И лётчики на Ан-2 больше похожи не на сверкающих белыми рубашками небожителей, а на трактористов.
 Весь полёт двери в кабину пилотов были открыты, и через застеклённый фонарь можно было сколько угодно смотреть, как под крылом неспешно ползут горы, причудливыми змеиными кольцами изгибаются реки с белыми от пены полосками порогов.

 Мотор ревел, дюралевая обшивка вибрировала, самолёт подбрасывало на воздушных ухабах и пассажиров укачало. Пожилой механик раздал пакеты из плотной серой бумаги.
 Пилоты в кабине часто смеялись, травили анекдоты. Это вселяло определённый оптимизм и уверенность в благополучном завершении полёта.
 Наконец аэроплан нырнул в широкую долину, промчался над домами и запрыгал по зелёному, полю аэродрома.
 Прилетели.

 На следующий день они уже удили рыбу на большом пороге выше Алыгджера. Вернее удил Сашка, а Кеха с Игорем ловили для него козявок. Шёл лёт подёнки и с утра рыба успевала от пуза наесться, пока наши герои почивали. Привередливая рыба соблазнялась только козявками.
 Баженов загонял Игоря бесконечными «подай», «принеси», сам почувствовал, что перешёл все границы, попутал берега, потерял нюх, и советовал младшему другу отправлять его подальше вместе с просьбами и приказами. Но учительство уже наложило на Сашку несмываемую печать — он должен был распоряжаться всей Вселенной. Самой управляемой и близлежащей частью мира оказался Игорь. Ему и достался весь водопад Сашкиной распорядительности.

 Больше рыбалки Кеху впечатлили огромные колодцы просверленные водой в сплошном граните. На дне каждого такого колодца лежит огромный валун-сверло. Поток воды падает на гранитное сверло, шевелит, и колодец углубляется миллиметр за миллиметром. За тысячи лет на метры.

 Вечером того же дня спустились по реке вниз и поставили палатку у Алыгджерской скалы. Кехе скала сразу не понравилась. Он, конечно, не сомневался, что если упереться рогом, залезть на скалу можно, но и шанс свернуть шею на этом восхождении был реален. Кеха согласился бы рискнуть головой, но не на безымянной скале в самой заднице Сибири.
 Он изложил свои соображения Игорю и Сашке и добавил, что конечно участвует в предприятии, если Баженыч готов идти лидером. Санька сказал, что попробует.

 С утра всё шло нормально. Первые две верёвки прошли довольно быстро. Привязанные шнурками к ногам остроносые калоши, выполняющие роль скалолазных туфель, хорошо держали на шершавом известняке. А потом они встряли.
 Береговые скалы такие прочные на вид в действительности сильно разрушены эрозией и легко сыпятся. По ходу пришлось маршрут чистить, сбрасывая вниз самые неустойчивые камни.
 У этой скалы оказалась ещё одна неприятная особенность: все уступы сверху были пологими, так что ни опереться ногой, ни захватить рукой.
 Большая полка с деревьями, на которую они рассчитывали, оказалась очень крутой и заросшей травой, ни зацепиться, ни крюк вбить. Пришлось её обходить слева по плитам.

 Вот уже второй час Кеха болтался на стене в десяти метрах ниже Сашки и со скепсисом наблюдал, как тот медленно поднимается древним альпинистским способом зельцуг.
 Сашка забивал крюк, пристёгивал к нему карабин с верёвкой, подтягивал себя, закреплялся, затем бил следующий, и так раз за разом. Медленно и печально.
 На каждый метр подъёма уходило минут пятнадцать. Четыре метра в час — бешеная скорость для улитки. Было высоко и страшно. Так высоко, что перехватывало дыхание. Сашка утратил уверенность и нахальство как скалолаз. Сказывался год без тренировок.
 Игорь висел ниже Кехи.

 От долгого стояния на неудобной скальной полке ноги затекли. Кеха попытался прочистить в дерновине, что закрывала сверху полку, ступеньки для ног. Получилось. Стоять стало удобнее. У Игоря и такой полки не было.
 Игорёха висел в обвязке, пристегнувшись к крюку, и не мог двинуться ни влево ни вправо, чтобы увернуться от прилетевшей грязи.
«Ты бы мог больше так не делать?»- вежливо попросил младший товарищ. Игорь интеллигент из учительской семьи, хорошо воспитан и не ругается матом. То есть не ругался матом до конца похода. В конце суровые будни и друзья его так достали, что начал и долго остановиться не мог.
 Кеха представил, что бы он сказал, если бы грязь прилетела на него. Как в бородатом анекдоте про альпинистов, даже если бы сказал что-нибудь вежливое, эхо долго повторяло: «Мать, мать, мать...».

 Летнее солнце нещадно палило как перед грозой. Кеха рукавом штормовки вытер длинный нос и обернулся. От высоты и открывшейся красоты захватило дух.
 Не многоводная в это время года Уда серебряным серпом лежала у подножья скалы. На другом берегу спичечными коробками теснились друг к другу дома с чёрными нитками электрических проводов между ними. Слышно как тарахтит далёкий мотор, лает одуревшая от жары собака.
 У подножья «их» скалы - высокая насыпь, как крепостной вал, густо заросший мелкой берёзой и осиной, трава, обломки камней. Ещё ниже, до самой реки - большой, просторный луг.
 Крошечная, отсюда сверху, фигурка человека в светлой рубахе и тряпичной кепочке споро косит сено. Коса так и порхает в умелых руках. Часть поля уже убрана, жаркое солнце успело просушить валки сена. В тени деревьев - большой шалаш, покрытый не плёнкой, на современный лад, а травой.
 Кеха вспомнил, что видел подобный шалаш в далёком детстве, когда ездил с одноклассниками на экскурсию в Шушенское.
 Со скалы луг напоминал зелёный коврик с огромной проплешиной из  уложенной ровными рядками травы.

 С низовья реки на скалу, где зависли друзья, на посёлок на том берегу, на покос с человечком в кепке наползала высокая, многоярусная стена из облаков. Самые верхние этажи походили на клубы белоснежных парусов вознесённых на высоченных, до самого верха неба мачтах. Нижние ярусы, словно переполненные фиолетовой темнотой трюмы, волочились по земле. Тучи были ещё далеко, но то что небесный корабль притащит проливной дождь сомневаться не приходилось.
 - Гроза скоро!- сказал Игорь, ни к кому конкретно не обращаясь, но громко, так чтобы оба напарника услышали.
 - Через час тут настоящий потоп будет!- вставил свои три копейки в тревогу Кеха.
 Сашка остановился и опустил руки, отдыхая. Посмотрел на тучи. Лицо его под блекло зелёной, глубоко опущенной на самые глаза каске, которая так ему шла, было усталым.
- Чё, слазить будем,- спросил Сашка, -верёвки оставлять?
- Слушай Баженыч, мы такими темпами дня три эту скалу бодать будем,- сказал Кеха.- наверху ещё хуже будет. Сплошная грязь. В землю что-ли крючья вставлять будешь?
 Кеха знал что говорит. У него на Байкале был подобный опыт.
- Игорь, ты как?- спросил Сашка.
- Как знаете,- сказал Игорь. В голосе интеллигентного друга послышалось облегчение. Он тоже был рад убраться со скалы.

 Приняли решение спуститься вниз, оставив на стене в ключевых местах несколько крючьев, на случай, если завтра надумают продолжить подъём.

 Пока слезали и снимали со стены верёвки, тучи заняли полнеба. Потемнело.
 Белые паруса исчезли. Внутри туч что-то гремело, словно небесные грузчики сбрасывали на землю листы оцинкованной стали.
 Палатка друзей стояла в лесу у реки. Им нужно было пройти через покос.
 Мужик уже бросил косу и работал граблями. Был он маленьким, крепким и белобрысым. Рыжеватые веснушки привольно разбежались по щекам и короткому носу. Такое лицо чаще встретишь в вятских землях, чем на задворках Сибири.
 Косарь успел сгрести сено в кучу и готовился уложить стог. Мужчина работал споро и умело, но было видно - до дождя не успеет управиться.
 Когда увидел обмотанных верёвками друзей — обрадовался. Алыгджер маленький посёлок, где все друг-друга знают.
 Дальнейшие переговоры шли через Баженова.

 Мужик попросил помощи. Инвентаря у него было на двух работников, поэтому он цепким взглядом оглядел друзей, верно разглядел в Кехе городского жителя в третьем поколении и выбрал в работники Сашку и Игоря. Кеха был отправлен в табор варить чай, что он с радостью и отправился делать, поломавшись для приличия.

 Тяжёлые грозовые тучи уже закрыли солнце. Время обеда давно миновало и все торопились — косцы убрать до дождя сено, Кеха развести костёр и вскипятить чай. Они почти все успели.

 Дождь пришёл с ветром и громом, по-хозяйски вломившись в долину, как пьяные мужики в избу. Лихая компания гулко загрохотала по горам, зашелестела листьями деревьев, стала больно хлестаться упругими водяными плетьми. Люди бросились к шалашу.

 В травяном чреве шалаша сухо. Остро пахнет свежей травой и запахом здорового мужского пота. Пока работники укрывали сено, Кеха нарезал толстыми ломтями сыр, целую головку которого им удалось купить в местном магазине, потому что для сельских он был слишком дорог, разрезал на куски высокую булку хлеба, открыл пару банок рыбного паштета, редкостной гадости из измельчённых и замешанных на томатной пасте отходов рыбного производства, что поставляли на прилавки союза горделивые прибалты, заварил чай.

 Мужик добавил на стол здоровенный шмат сала и перья зелёного лука. Свою кепочку с помятым прозрачным козырьком и олимпийским мишкой снял. Русые волосы на голове и усах слегка кучерявились. Из просторного ворота застиранной, но чистой светлой рубахи торчала крепкая шея. Кожа на лице, шее и кистях рук была обветренная и загорелая, а на груди белая, как у многих деревенских жителей, которым некогда лежать на пляже. И был он весь такой складный да ладный, что смотреть на него одно удовольствие.
 На правах хозяина мужичок извлёк бутылку зелёного стекла с вермутом «Кавказ» ёмкостью 0,75 литра. Такие бутылки в те далёкие годы называли «огнетушитель». Красное вино в них отличалось обильным осадком, а пластмассовая пробка замечательной крепостью закупорки. Сорвать её невозможно было никакими усилиями, но так как мысль оставить вино на потом даже в голову не приходила, чаще пробку просто срезали.
 Портвейн «Кавказ» заслуженно считался гадостью и наши друзья предпочитали прозрачный благородный «Солнцедар» или «Три семёрки», но негоже было обижать отказом гостеприимного хозяина.

 Кеха с готовностью протянул ему свой надёжный нож «лисичку» с перекидным лезвием, но мужик только мотнул коротко стриженой головой. Косарь крепко ухватил левой рукой бутылку за длинное горло, согнул указательный и средний палец правой крючком, подцепил ими пробку и одним движением сдёрнул её с горлышка.
 Раздался чмокающий звук улетающей пробки, и фиолетовое вино забулькало по кружкам.
 Наши восходители изумлённо уставились на пальцы мужика. Были они короткие, с крепкими квадратными ногтями. Пальцы как пальцы, но если бы им такую силу иметь в своих руках, они на скалу не залезли — взлетели.
 Под шум дождя пили вино, со вкусом, не спеша закусывали, вели степенные разговоры о погоде, урожае, рыбалке. Кеха с грустью думал, что все их подвиги в горах - детские игры в песочнице по сравнению с простым, каждодневным, крестьянским трудом. И почему-то вспомнилось детство, урок литературы и былина про богатыря Вольгу и ратая Микулу Селяниновоча.
 В былине ни сам удалой богатырь, ни вся его дружина не смогли выдернуть из земельки кленовую сошеньку пахаря и забросить её за ракитовый куст, чтобы в борозде она не осталась, да другие крестьяне её не поломали, не похитили.
 Сотни лет минули, а ничего не изменилось, так же жидковат городской житель супротив деревенского, по прежнему русский мужичок-богатырь на земле работает, посвистывает, сошенька его поскрипывает, лемешки по камешкам почиркивают, и пока трудится на русской земле пахарь, ни какие напасти ей не страшны.

 На другой день на скалу друзья не полезли, они полезли в пещеру.
23 ноября 2016 г.