Дружба с привилегиями. Глава 23

На следующий день я поехал встречать Свету, и пока ждал её самолёта, гуляя возле аэропорта, мне на глаза попался простой и весёлый букетик ромашковых хризантем. Мне всегда нравилась простота и милость ромашек, и вообще всех полевых цветов, вполне обходящихся без присущей розам и гвоздикам некоей серьёзности. Ну, а если приходилось по той или иной причине дарить кому-нибудь именно розы или гвоздики, то я всегда старался набрать букет так, чтобы не все цветки в нём оказались одного и того же оттенка. Это чтобы букет был неоднородным, менее официальным и выглядел бы веселее. А больше всего я предпочитаю герберы, и если покупаю сам, то всегда стараюсь намешать их так, чтобы все они оказались разных цветов и оттенков. В первую очередь, выбираю жёлтые, так как считаю, что именно яркий жёлтый цвет и придаёт таким букетам основную живость, особенно в зимнее время. Вот и сейчас жёлтые глазки ромашковых хризантем пленили меня, и я под необыкновенно хорошее и приподнятое настроение просто взял и купил этот милый букетик. Когда покупал, мелькнула мысль о том, как бы на это отреагировал дядя Александр.

Я видел, как самолёт приземлялся, как Света шла по полю, и сразу обратил внимание, как и тогда после игры в четыре руки, что всё происходившее происходило как бы не со мной. Света увидела меня, и мы замахали друг другу руками. Никого не стесняясь, мы обнялись и стояли так где-то с полминуты. В то время это выглядело настоящим вызовом обществу, но нам было всё равно. Наконец мы отпустили друг друга, и я чмокнул Свету в щёчку, тут же протянул ей цветы и поздравил с поступлением в ВУЗ. Цветы я преподнёс так мило, так естественно и так по-дружески, что лишь чрезвычайно мнительный человек усмотрел бы в этом действии нечто серьезное. Я не хотел тратить драгоценное время на автобусы, и мы сели в частную машину, с водителем которой я заранее договорился, что поедем в Эшеры, а по дороге заедем на переговорную, где закажем срочный разговор, и Света сообщит родителям, что добралась благополучно.

Приехав на спортивную базу, Света приняла душ, и мы сразу же пошли на пляж, так как ей не терпелось поскорее увидеть море уже не только через иллюминатор самолёта. Увидев, что она надевает босоножки на каблучке, я предложил ей переобуться во что-нибудь без каблучка, и объяснил, что нам придётся много ходить по песку и камням. У Светы были с собой сандалии, так что ей не пришлось временно попользоваться моими вьетнамками, а мне одевать туфли, в которых ездил в город. По пути на пляж каждый раз, завидя спортсменов в сине-белой динамовской форме, мы смеялись и шутили. Но это были, как я описывал раньше, только мужчины, а над девушками, видимо, подшучивали, поэтому те носили формы без надписей. Ведь не может быть, чтобы на базе было множество Динамовцев, и ни одной Динамовки. Так же нам несколько раз попадались девушки из команды, где тренером была мама Михаила. Они со мной по-свойски здоровались, и при этом не только загадочно улыбались, мол, наконец, нашёл себе девушку, но ещё по выражению их лиц было видно, как Света им понравилась, и они незаметно одобрительно кивали головой, показывая мне, какой я молодец. Света же не стала спрашивать кто они такие, но я потом в столовой показал на них и рассказал, кто они, и почему они меня знают. Наконец, мы добрались до пляжа. Света впервые увидела море, и я получил огромное удовольствие, наблюдая, под каким сильным впечатлением она находится. Мы пока не купались, посидели на берегу, сходили к волнорезам.

Перед ужином в столовой мы заполнили курсовку, написав, что Света остановилась в Верхней Эшере. Без моих дружеских связей в столовой это нужно было бы проводить через администрацию, да и там это сделали бы только по распоряжению замдиректора, для которого пришлось бы придумывать легенду, - мол, кто такая Света, и где она остановилась. В случае чего, мы сами решили бы худо-бедно проблему с питанием Светы, да и с проживанием тоже; оно зависело от столовой, и вот почему. Во избежание неприятностей - ведь все равно было бы невозможно вечно прятать Свету от дежурных, - я рискнул поговорить с одной из них, с которой был в особо хороших отношениях, особенно после того, как несколько раз помог ей в общении с иностранными спортсменами (я выступал в роли переводчика), что было, в принципе, строго запрещено. Хитро улыбаясь, она сказала, что если мы будем себя тихо вести, так же, как я с блондинкой (!), то не будет проблем, однако есть одно условие: Света обязательно должна официально питаться в столовой, её там должны все видеть, и тогда никто не заподозрит её в нелегальном проживании. На вопрос о том, сколько девушке лет, я соврал, что 18, и что мне тоже 18. На это дежурная ответила, что спросила просто так, а не потому что хотела убедиться в нашем совершеннолетии, уточнив при этом: всё равно селить в одном номере разнополых гостей запрещено, если они не являются близкими родственниками. А уборщице я на всякий случай дал 10 рублей, дипломатично произнеся, что уважаю её труд. Месяц назад я уже давал ей 3 рубля за пропавшую простыню и последнее время усиленно снабжал рыбой. А рыбы у меня хватало на всех, и вот почему - я почти каждый день брал в столовой чёрствый хлеб, клал его вместе с камнями в небольшие сетки и, поместив на трёхметровой глубине в четырёх местах, практически два раза в день удачно гарпунил кефаль, которая постоянно крутилась возле приманки.

После ужина мы опять пошли на пляж, а чуть позже к речке. Отдыхающие, как всегда, располагались между пирсом и чисто символически ограждённой зоной, за которой во время стрельб следили два солдата. Даже когда стрельб не было, загорающие, за редким исключением, не пользовались этим отрезком пляжа, который начинался от холма стрельбища и упирался в устье Гумисты. Ведь никто не знал расписание стрельб, и если они начинались, то эту зону приходилось покидать. У устья, где я обычно охотился за кефалью, тоже редко кто появлялся, так что ничего удивительного в том, что кроме нас тут никого не оказалось. Когда мы подошли к устью, я почувствовал: Маши нет уже три недели, но рыльце у меня все еще в пушку. Я тут же взял себя в руки и успокоил себя, взглянув на Свету - она была здесь, рядом со мной. У меня в очередной раз появилось ощущение, будто всё происходит как бы не со мной. Сидя на берегу в месте, где речка впадала в море, я перечислял Свете, как много всего мы можем предпринять. Естественно, я не спускал с неё глаз. Несколько раз я так и порывался её поцеловать, но не решался. В принципе, мне было достаточно уже того, что Света здесь со мной, и будь условием ее приезда сюда, образно говоря, наш вегетарианский образ жизни, согласился бы, не раздумывая. И так я думал каждый раз, когда у меня появлялось сильное желание её поцеловать.

Как всегда, мы болтали обо всём на свете, и темам не было конца. Ощущение, будто всё происходит как бы не со мной, так и не покидало меня. Раньше, когда со мной в присутствии Светы такое происходило, длилось это недолго, всего пару минут, теперь же меня как будто околдовали. Я недоумевал. Очень странное ощущение было, когда я смеялся - меня не покидало чувство, что смеётся кто-то другой. А ещё я заметил, что начал исподтишка наблюдать за Светой, и происходило это помимо моей воли. Я был сильно озадачен и с некоторой опаской следил за своими действиями, которые выражались в том, что я явно любуюсь Светой, да ещё и порываюсь её поцеловать. Мелькнула мысль, что она может это заметить, но я тут же успокоился, поняв, что Света совершенно не замечает происходящего, которое находилось исключительно в моей плоскости. Вроде, я должен был начать подозревать себя в неискренности, но её не было, иначе бы я непременно это заметил.

Следующая глава на: http://proza.ru/2020/11/15/718