Глава 1. К чему может привести кража двух яблок?

• Возмущенные возгласы пожилой вдовы Маргариты Вуд сотрясали все окружающее пространство, лишая владельцев окружающих домов долгожданного воскресного покоя. Крик стоял такой, что всякий прохожий, уже было решил, что вдову непременно грабят или убивают, или все вместе взятое. Парочка зевак вовсе намеревалась войти внутрь дома, что бы разузнать, что же такое вызвало столь бурный всплеск эмоций у почтенной женщины. Но вдруг дверь жилища резко распахнулась, чуть не сбив с ног одного из зевак. На пороге показалась властная хозяйка дома .

• Полноватая, огромная баба с грубыми чертами лица, весь вид ее напоминал дикую медведицу.  Госпожа Вуд мертвой хваткой держала в своих руках двух маленьких детей – мальчика и девочку. На вид им было около пяти лет. Они как могли,  вырывались из лап домоправительницы. Но эти жалкие попытки вызывали лишь один смех и сострадание у свидетелей сцены.  Женщина силком тащила детей за шиворот к соседнему дому.

• - Воры! Негодяи! Каторжники! Висельники! Я вам задам! Я вам покажу! - женщина без малейшей передышки, словно заведённая орала ругательства на детей. Конечно, судя по реакции вдовы, можно было бы подумать, что дети не иначе как собирались обворовать ее, забрав последние накопления и этим самым обречь на голодную смерть.

• Дело же, на самом деле, было самое простое и бытовое. Внук Маргариты - девятилетний Петер воскресным утром вздумал было полакомиться зелеными яблоками. Лишь подойдя к яблоне достаточно близко, он обнаружил помимо чирикающих птичек, прятавшихся на ветке  двух малышей. Они со смаком уплетали плоды, и что-то щебетали друг другу на своём детском языке. Мальчик не стал проявлять ненужной самодеятельности, и тут же позвал бабушку. Малыши, поняв, что их вторжение в сад раскрыто, быстро спрыгнули с дерева и бросились наутёк.

• Но кража яблок никогда не удавалась людскому роду, это известно еще со времен написания Библии. Увидев убегающих от яблони детей, Маргарита тут же все поняла, и налетела на детей как коршун на воробьев и загребла их своими огромными ручищами. Опознав в девочке дочь соседки, она тут же выдвинула предположение, что мать «малолетней воровки», также может знать, кто этот мальчишка – соучастник преступления.   

• Именно эти размышления и побудили ее двинуться в сторону ближайшего дома. С горем пополам, эта необычная компания предстала перед глазами той самой соседки - Екатерины Инсанус. Открыв дверь, она беспокойно переводила взгляд то на маленькую дочь, то на грозную соседку, то на черноволосого мальчишку.

- Екатерина, твоя дочь с каким-то заморышем воровали мои яблоки! - выпалила соседка, наконец, исчерпавшая свой необъемный запас криков и бранных слов.
Мать лишь громко вздохнула, и укоризненно посмотрела на свою малышку. Далее слышались возмущенные причитания (уже не крики) Маргариты, но Екатерина мало обращала на это внимание. Дав оппонентке выговориться, мать «юной негодяйки» мягко подошла к пожилой вдове, и с самым серьезным видом, проникновенно глядя в глаза, заверила, что этот случай был первым и последним. Освободив четырехлетнюю дочурку из плена, мать повела дочь в родной домик. Но ее остановил недоумевающий вопрос хранительницы яблок, касающийся родителей второго сорванца.
"А этого молодого человека, я вижу первый раз." – и, поймав на себе умоляющий взгляд ребенка, она спешно добавила: "но полагаю, юный рыцарь также усвоил урок и заслуживает свободы."

Секундное размышление Маргариты, и она быстро выпалила Екатерине: "Я найду родителей этого висельника, которые воспитали вора. Я им покажу! А что касается вас, то помните - это было в первый и последний раз!"
- Конечно, конечно! - затараторила мать в ответ, уморительно невинно хлопая глазками, и  увела ребенка. Вдова развернулась к соседскому дому спиной, и прошла несколько шагов в совершенной задумчивости.
 Очевидно, перед ней стояла нелегкая задача. Надо было найти родителей этого гнусного мальчишки. Из размышлений ее вырвал громкий звонкий смех малышки Элизабет – именно  так звали «четырёхлетнюю каторжанку». Оглянувшись, она увидела, как мать,  с очаровательным озорством передразнивала неуклюжую походку соседки, причем делая это с самым добродушным видом. Она была из того редкого числа матерей, которые не приступают к наказанию с огнем справедливости в глазах и ремнем в руках, а пытаясь сперва успокоить заплаканного ребенка, и потом спокойно, позже объяснить, почему тот или иной поступок нельзя было делать.
Соседка же увидевшая лишь умелую, а от того вдвойне обидную пародию на себя заскрежетала зубами.

Далее последовало невероятное зрелище, больше похожее на сценку из незатейливой пошловатой комедии для городской черни. Пока вдова оценивала актерские способности Екатерины, она, нисколько не сбавляя шага, и не наблюдая за  дорогой, споткнулась об огромный сук упавший после вчерашней ночной грозы. Точкой ее падения выступила огромная лужа. Смачно плюхнувшись в воду, и чувствуя, как грязная холодная жижа покрыла ее тело, женщина закономерно пришла в бешенство.
Крайне грубо выбранившись, встав с лужи, женщина сердито погрозила кулаком семейству Инсанус и закричала: «Уууу, проклятая ведьма!». Стоит сказать, что едва Маргарита, буквально говоря «села в лужу», никто из свидетелей сцены не стеснялся открыто поднять женщину на смех. А угроза кулаком, лишь добавила эффекта комичности, что  вызвало не только новый приступ смеха, но и несколько крайне остроумных насмешек, от стоявших вокруг людей, и все это время наблюдавших за сценой. Черноволосый мальчишка же, так затрясся от смеха, что напрочь забыл об открывшейся возможности бегства. Лишь почувствовав, как мокрая рука крепко схватила его за ухо, он, наконец, осознал свою роковую ошибку. Роковые ошибки всегда так и осознаются – уже после произошедшего.

- Как тебя зовут, змееныш?! – яростно зарычала тетка на ребенка, наконец, найдя того, на ком можно безнаказанно оторваться за все  произошедшее. Юный преступник молчал, героически терпя все нараставшую боль в ухе.
-Где ты живешь?! – еще с большей яростью закричала Маргарита, разбрызгивая свои слюни. Парнишка молчал. Он прекрасно знал, что его отец, и особенно старший брат, не оценят его выходки. Крики старушонки – просто ничто, по сравнению с тем, что может ждать его в качестве наказания от отца. Впрочем, скорее всего, его будет наказывать  старший брат. Но это нисколько не поправляло дело. 
Так уж повелось, что старший брат – Артур, чаще всего выбирал воспитательную меру в наказание за всякие проступки. Все это происходило с молчаливого согласия родителей. Хотя стоит ради справедливости отметить, что старший брат, никогда не злоупотреблял своим правом, и его наказания носили абсолютно справедливый и умеренный характер.

Поняв, что от мальца ничего не узнать, женщина потащила пятилетнего мальчика по всем перекресткам города, пытаясь выведать у проходивших мимо горожан сведения о том, кто его родители.
Но, как по закону подлости, все было абсолютно тщетно. Никто не узнавал мальчика. Впрочем, одна девушка едва поглядев на мальчишку, посоветовала Маргарите оставить эту затею и «убраться поскорее подобру-поздорову». Дальнейших объяснений не последовало, и советчица крайне быстро скрылась.
- Что бы я?! Отпустила этого вора на свободу?! Пускай только попробуют мне возразить, я его родителей сама по стенке размажу! – возмущению от напутствия «глупой гусыни» не было предела.

"Верно, что родители этого негодяя, какие-нибудь опустившиеся на самое дно разбойники. В таком случае, что толку говорить им, что их ребенок вырастет вором и душегубом? Будь отец с матерью добропорядочные люди, то непременно бы кто-то узнал  мальчугана. Но ведь нет, все его видят впервые! Еще смеют советовать мне убираться! " – гневно шептала вслух Маргарита. Она все более и более уставала от бесплотных поисков.
Наконец, на одном из перекрестков терпение окончательно лопнуло, и она остановилась, после чего произнесла последнюю роковую угрозу: «Или ты сейчас же называешь свое имя, паршивец поганый, или я тебя прямо тут так отделаю, что мать родная не узнает!!!»
Мальчик молчал. Он приготовился принять все что угодно, какие угодно подзатыльники и пинки, лишь бы о проступке не узнали дома.
- Как твое имя?! – завопила  женщина, уже занеся руку готовясь нанести первую оплеуху.

 -Его имя - Уильям Тенебрус. – спокойно ответил чей-то властный голос сзади.
Госпожа Вуд застыла, словно окаменевшая, даже не убрав занесенную руку. Казалось, что некто стоящий сзади произнес заклятие паралича сковавшего женщину намертво.
Тенебрус? Как Тенебрус? Те самые?! Нет, нет, нет, пускай она ослышалась, все что угодно, пусть он будет хоть Габсбург, хоть Медичи, да кто угодно, только не Тенебрус! Если этот ребенок принадлежит к их роду, если он один из них, то это значит, что сейчас над ней, без малейшего преувеличения, нависла смертельная опасность. Едва она дошла до этой мысли, как почувствовала себя так, словно ей за шиворот забросили глыбу льда. Она одернула руку от мальчика, словно держалась не за его ухо, а за кусок раскаленного железа.

-Дядя Грегор!!! – радостно закричал Уильям, обрадованный без меры, неожиданной подмогой. Он совершенно уже забыл о своем намерении не выдавать своего знатного происхождения и ринулся из рук вдовы прямо в широкие объятия дяди.
-Дядя Грегор? – переспросила сама себя вдова, лихорадочно шевеля губами. Если дядя этого ребенка – Грегор, значит его отец... Михаил Тенебрус! О, Господи! - едва слышно пролепетала женщина, чувствуя, как новая глыба льда, теперь, оказавшаяся в желудке сдавила ей все внутренние органы.

- Могу ли я узнать ваше имя? – Грегор Тенебрус задал этот вопрос без малейшей агрессии и самым вежливым тоном, однако, у женщины он вызвал настоящую истерическую панику. Дядя все же холодно отметил про себя, что женщина, по-видимому, собиралась ударить племянника.
- Ма... Ма... Маргарита Вуд, вдова капитана Джона Вуда- она чувствовала, как ее язык перестал ее слушаться, каждая клетка  внутри клокочет от напряжения.
- Где вы живёте? - Грегор прекрасно видя страх перед ним, специально задал вопрос, прибавив к своему тону жёсткости и холодности. На самом деле это его мало интересовало, но теперь он мог быть уверен, что собеседница нигде не соврет ни на каплю.

- Дубовый переулок, дом пятый - обречённо прошептала вдова, внутренне пытаясь подготовиться к худшему сценарию.
-Что тут происходит, Маргарита Вуд? – спросил мужчина,  совершенно не теряя спокойствия. Он ощущал, что теперь полностью контролировал ситуацию.
- Господин Тенебрус, клянусь, я совершенно не знала, что этот мальчишка… - принялась, было оправдываться она, но инквизитор резко перебил ее, повторно задавая тот же вопрос.
Женщина выдохнула, и набравшись мужества рассказала про эпизод с поеданием яблок детьми.

- И за это вы собирались поднять руку на моего племянника?! – вдруг вспылил священнослужитель глядя в глаза едва живой от страха женщине.
- Я?! – вдову словно ужалили, после чего она быстро закудахтала: « Что бы я смела даже думать, ударить вашего милого племянника? Никогда! Ни за что на свете! Его вины вовсе нет в произошедшем! Это все дочка этой ведьмы!» - произнеся слово «ведьма», она осеклась.

Это было на редкость неудачное слово для разговора с комиссарием священного трибунала  города, говоря проще, вторым лицом Инквизиции в городе. Первым же и главным инквизитором в городе был отец Уильяма – Михаил Тенебрус. Это обстоятельство и пугало ее, впрочем, более чем обоснованно.
Род Тенебрусов уже много поколений занимал нишу в элите Инквизиции, и от того, он был одним из самых знатных в городе. Следует добавить, что потомки этого рода были безмерно богаты, и главное - имели почти королевскую власть и могущество. У них не было врагов, ибо все их недоброжелатели быстро исчезали, иногда появляясь в качестве осужденных на аутодафе.

- Ведьма? – спросил Грегор цепляясь за слово, и мгновенно сменив тон, на самый ласковый, добавил: «Вы имеете какую-то более конкретную информацию?»
Вдова Вуд замерла. Она ни на секунду не желала поворота разговора в это русло. Несмотря на ранее произошедшую сцену, она была очень привязана к соседке, которую знала с детства. Также, она не забыла, как Екатерина ухаживала за ней и ее покойным мужем, когда они оба слегли в сильнейшей горячке. Причем, не только ухаживала с заботой, какую могла дать лишь любящая дочь, но и не дала хозяйству окончательно пасть. Более того, ее обожаемый внук, являющийся ее смыслом жизни, часто бывал у соседях в гостях, и играл с соседской девочкой. А сцена с яблоками была лишь следствием ее природной сварливости и вспыльчивости.

 Но ведь это ничего не имело общего с ее реальным отношением к Екатерине Инсанус. Да и черт с этими яблоками, и фактом вторжения в  сад. Здесь скорее сыграло то, что ее обожаемый Петер без меры любит эти фрукты. Как любящая бабушка, она даже мысли не могла допустить, что ее дорогой внучок лишиться удовольствия откушать несколькими яблоками больше.
- Нет, господин Тенебрус, простите. Это я так, обмолвилась по глупости – сказала она открыто глядя в глаза инквизитору.
- Вы уверены? – вопрос повис в воздухе, оставаясь без ответа несколько секунд.
- Если я что-то узнаю, господин инквизитор...

- Смотрите же! Сокрытие прегрешения против Господа – есть страшное, несмываемое преступление! – при этих словах, в его глазах сверкнуло пламя костра. И тут же несколько остыв, добавил: «Порой Бог вкладывает в такие случайные высказыванию истину. Вы ведь благочестивая женщина, и прекрасно знаете, что в случае чего, где меня можно найти?
- Конечно, знаю - покорно ответила вдова, с содроганием вспомнив огромный каменный замок служивший тюрьмой Инквизиции.
 Грегор, пошарил в кармане и вложил в руку женщине монету, после чего добавил: «Полагаю, я возместил расходы причиненные моим племянником?». Монета была золотой, и этого бы хватило на покупку килограмма отборных яблок.
- Господин Грегор, не стоит... вы так великодушны – замялась было женщина, но он сделал властный знак рукой, и она тут же замолчала. "Раз вам нечего сообщить мне, то идите с Богом" - напутственно произнес он, и взяв мальчишку за руку скрылся за ближайшим поворотом.

Уильям пройдя несколько кварталов вдруг опомнился.
- Ты идешь рассказывать обо всем моему отцу? – с печалью в голосе спросил мальчик.
- Не хотелось бы, мальчик мой. Пожалуй, это может остаться между нами, при условии, что ты искренне покаешься в совершенном грехе сегодня на исповеди, и дашь мне обещание впредь не красть.
-Даю слово, дядя! – выпалил Уильям, он и не надеялся, что сможет так легко избежать наказания.

-Кстати, скажи мне на милость, зачем ты вообще полез на чужую яблоню? Что-то я не замечал в тебе раньше маниакальной любви к этому запретному фрукту. Это охота же тебе было: сначала тихо проникнуть в сад, лезть на дерево, ободрать  руки и ноги, давиться какими-то мелкими недозрелыми яблочками, и все это время, опасаться быть обнаруженным? Это при том, что килограмм злополучных яблок стоит сущие копейки. Вот ты не мог попросить у меня, или у отца, да хоть у брата монетку? Они бы не обеднели, Уил, смею тебя уверить. Купил бы те же самые фрукты, даже ещё лучше, и кушал бы сколько влезет! Ну, разве я не прав?

- Прав, дядя - виновато опустил ребенок голову.
- Так почему, ты не додумался поступить так?
- Элизабет очень хотела покушать яблок, а денег с собой не было. – стыдливо проговорил мальчик чувствуя искреннее раскаяние и справедливость доводов дяди.
- Уильям, перекладывать свои грехи на ближних, а особенно на женщин - недостойно мужчины. Ты - Тенебрус, будущий инквизитор, будущий судья и вершитель судеб людей. К тебе с самого твоего появления прикованы взгляды многих людей, от тебя ждут справедливых и мудрых поступков, а ты что делаешь? Воруешь яблоки без всякой нужды, а потом говоришь: "это Элизабет очень хотела"? Позор, Уильям, стыд и позор!
- Прости, дядя Грегор. - мальчик все больше и больше раскаивался в совершенной проделке.
- Разве ты не читал Библию? Не читал историю об Адаме и Еве? А ведь весьма похожая история, не находишь? Тебя ловят на краже яблок, а ты говоришь, что тебя надоумила женщина. Бог за это изгнал Адама и Еву из рая, разве ты это не знаешь?
- Знаю - слезы выступили на глазах у Уильяма.

Грегор остановился. Воспитательная цель была достигнута, не было никакой необходимости продолжать дальше в том же духе.
- Так, что ты сегодня сделаешь, мальчик мой?
- Расскажу обо всем на исповеди, покаюсь в грехе, и более не буду так делать.
- Молодец. Кстати, скажи, кто же эта девчонка, ради которой ты подвергнутся грехопадению? Наверное, твоя Ева? Твоя будущая невеста? – и он расхохотался довольный своей шуткой.

Мальчик при этих словах так густо покраснел, что Грегор, мгновенно поняв справедливость своей шутки, снова раздался повторным залпом смеха.
Так, они и дошли до знакомого Уильяму переулка, где располагался его дом.
- Любимый племянник, я тебя не выдам ни отцу, ни брату, если ты выполнишь обещанное. Учти, я узнаю, рассказал ли ты о своем грехе на исповеди или нет.
- Дядя, я обязательно все сделаю, как ты сказал. Погоди, ты сказал, что узнаешь, что я говорил на исповеди? Разве это не строжайшая тайна? – мальчишка был искренне удивлен словами дяди.
- Все так, Уильям, но только если ты - не Тенебрус - на губах инквизитора расплылась холодная ухмылка.
- Значит, я тоже могу узнать тайну исповеди, дядя Грегор? Любого человека? – изумлению ребенка, казалось, не было предела. Дядя снова громко захохотал, и наконец, вдоволь насмеявшись, заметил, что они поговорят об этом, когда он подрастет. Наконец, они подошли к дому Михаила Тенебруса.
- Беги домой, малыш – дядя добродушно взъерошил его курчавые волосы и мягко направил ребенка домой.

Когда его маленькая фигурка скрылась за воротами дома, инквизитор продолжил свой путь в задумчивости.
«Боже мой, даже не верится, что сегодня же вечером, я, наконец, получу то, о чем мечтал всю жизнь! Наконец я смогу послужить Господу в полной мере, показать свой талант и способности в полную силу. Настало выйти из тени младшего брата. Нарушение тайны исповеди -  это лишь песчинка той власти, по сравнению с тем, что я обрету. Я… Я смогу очистить этот город от еретической скверны, и я уж точно не стану как мой братец пускать все на самотек. Господь дал мне призвание, и я последую воле Его.»
Размышляя в подобном духе Тенебрус-старший неспешно направился к своей резиденции. Сегодня он второй в городе, лишь комиссарий города.  Но его брат уезжает в Рим, на целых три месяца. И тогда он! Он наконец станет полноправным инквизитором города! Первым в  Тогда, он принесет за этот срок в  город процветание и мир!