Ровно в полдень. 65 регион. Глава 16

                16.

        Очнулся я от холодной примочки и "легких" похлопываний по щекам, гарантирующим, спустя некоторое время, полное отделение головы от тела и очередное сотрясение мозга.
       - Шура! Але!
       Я открыл глаза и тут же прикрыл их от яркого света солнца и очередного замаха руки спасителя.
        - Ты как? - поинтересовался Шубин, оставляя в покое мое лицо.
        - Хреново, - честно признался я, чувствуя, что кроме поврежденного уха у меня присутствует пара шишек на голове, синяк на ребрах и отсутствует передний "свистящий" рандолевый зуб.
        - Тебе было бы лучше и веселее, если бы ты видел свое ухо, - сдерживая ухмылку, сказал Шубин.
        - Где эта шволочь?! - рявкнул я, оглядываясь по сторонам. - Он мне жуб выбил!
       - Женя! - послышался встревоженный голос Торопова.- Только не подпускай ко мне этого...
       Я обернулся на голос. Торопов лежал на животе со связанными за спиной руками и ногами, в нескольких метрах от меня. На миг мне показалось, что  я достану его в одном прыжке...  после того,  как пройдет головокружение.
       - Я тебя сейчас затопчу, - сказал я, с трудом удерживая равновесие.
       - Женя... Товарищ майор! Держите его, он убьет меня! Но Шубин, предоставив возможность нам самим до конца выяснять отношения, смотрел в даль.
Картинка!
       Суровый профиль, задумчивый взгляд, подрагивающие кончики косынки, рука уверено сжимающая цевье автомата.
       - Я настоятельно вас прошу, товарищ майор, держите его! - взвизгнул Торопов, заметив мое перемещение.
       - Я тебя сейчас сравняю с землей, - пригрозил я, нетвердо шагая в его сторону. - Ты-ы, меня ударил?
       - Ты сам виноват... Евгений Игоревич!
       - Меня-я, кулаком в ухо?
       - А зачем ты меня идиотом обозвал?
       - Да ты псих! Ты больной! Ну сейчас я вылечу тебя!
       - Ты сам псих! - взревел Торопов. - Это я сейчас тебя буду лечить! - побагровел он, пытаясь порвать ремни, сковывающие его конечности. - Ну-ка ты! Супермен хренов! Освободи меня!
        Шубин одел очки.
        А я все-таки добрался до трепыхающегося, матерящегося на чем свет, журналиста, и пытаясь исполнить свое обещание, шагнул, пытаясь наступить на его голову. Однако, все еще актуальные проблемы с вестибулярным аппаратом не позволили осуществиться моей мечте. Я промахнулся, более того, оступившись, рухнул рядом с Андреем. Не задумываясь ни секунды, тот зубами вцепился в мое бедро. Заорав от боли, я попытался отбиться от его бультерьерской хватки.
       - Гэка! - сквозь зубы зарычал журналист. - Хкорээ, а дэргу эго!
       Шубин не шелохнулся.
       - Хотите, я вам расскажу роковую судьбу разведчика? - тихо спросил он, бросая в нашу сторону нож.
       Заявление предполагало некие откровения, мы приостановили попытки покалечить друг друга.
       - Роковая судьба разведчика! - воскликнул я, растирая покусанное бедро. - Звучит здорово. И таинственно.
       - Да-а, - согласился Торопов,  сплевывая оставшиеся на губах нитки и ворсинки от моих штанов. - Словосочетание шикарное. В нем и экспрессия, и томление духа, и поэзия, и борьба... извечная... добра со злом... Саня развяжи меня, затекло все, я рук не чувствую!
       - Щас, - сказал я, намереваясь подальше отползти от него.
       - Саня, ну извини. Не сдержался.
       - Не сдержался он... Псих!
       - Я псих? - сверкнул он глазами.
       Я поднял нож.
       - Андрей, хочешь совет? – по-доброму спросил я, при этом судорожно сжимая-разжимая рукоятку ножа. – Завязывай с шубинскими таблетками.
       - Не в этом дело, Сань... просто, я не сдержался.
       - Не бузи, - предупредил я Андрея, разрезая ремни.
       - О-о-о! - выдохнул он, переворачиваясь на спину.
       Грянул орудийный выстрел.  Так же как и обычно гулко, раскатисто, одиноко и совершенно неуместно в таежной тишине.
       - Двенадцать ?
       - А то как же.
       - Тут что-то про роковую судьбу говорилось, - настаивал я, преодолевая, все еще существующие, шумы в голове.
       - Я являюсь командиром спецподразделения Главного разведывательного управления Генерального штаба Министерства Обороны России.
       - Круто, - без выражения резюмировал Торопов.
       - Да, - согласился я. - Звучит неплохо.
       - Сочно, я бы сказал. – добавил Торопов.               
       Многозначительно улыбнувшись, Шубин стал ждать, пока сообщенная им информация достигнет нашего поврежденного восприятия.
       - Насколько мне известно, ГРУ, это организация, занимающаяся стратегическими вопросами военной разведки, - заговорил журналист, первым сориентировавшись в предложенном сообщении. - Причем здесь, Сахалин и его аномалии?
       - А я, вообще, подумал, что вы, Евгений Игоревич, какой-нибудь необычный искатель приключений, - согласился я с сомнениями Андрея. - Этакий авантюрист со стажем.
       - И случайно, не ваше ли переодетое спецподразделение организовало эти аномалии?
       Почувствовав, что подобные вопросы могут рождаться бесконечно, Шубин поднял руку, жестом предлагая нам помолчать и дослушать его откровения до конца.
       - По роду своей деятельности, мое подразделение принимает участие в мероприятиях не сочетающихся с обычными спецоперациями.  Наше нахождение здесь, является закономерным и естественным. И... Андрей Петрович, мои слова не обязательно записывать.
       - Отчего же? -  возразил  журналист,  не отрывая глаз от блокнота. - Мне кажется, людям будет интересно узнать, - для чего государству нужны спецслужбы и за какого рода деятельность, оно (государство) платит им (своим спецслужбам) зарплату.
       - Угу. Ну, попиши пока, - позволил Шубин, и, не давая ершистому журналисту вставить какое-нибудь колючее возражение, категорично заявил:
       - Это не мое подразделение, организовало здесь аномалии. К тому же, после того как мы потеряли двух человек, в ЗОНЕ я работаю один.
       - Зона, - с чувством повторил я.  - Хорошее слово.
       - Подходящее. И не я его кстати придумал. Название "Зона TShк-0067", рождено в аналитическом центре разведки ВВС США. Ну а мы позаимствовали его вместе со снимками южной части Сахалина, произведенными их разведывательными спутниками.
       - Ага, американцы, от безделья, стали со спутника снимать сахалинские таежные пейзажи. А нашим разведчикам, страсть как, надо было эти пейзажи украсть. Ностальгия.         
       - Непосредственно снимки, были сделаны в рамках программы противодействия распространению оружия массового поражения, спутниками, которые предназначены для обнаружения объектов связанных с испытанием и хранением ядерного оружия.
       Мы с Андреем переглянулись.
       - Когда результаты съемок и идентификации были проанализированы, весь материал отправился на стол руководителя совсем другой программы. Впрочем, это уже другая история.
       "Здорово, - подумал я и вытянув ноги, запрокидывая голову назад, стал размышлять о насыщенной, полной неожиданных сюрпризов, жизни корсаковских сыщиков. - Искал исчезнувшего в островной тайге археолога, а нашел наглотавшегося таблеток субъекта, утверждающего, что он имеет доступ к архивам военной разведки США. Кстати, становится понятным, почему он заставлял Андрея, каждый день, в определенное время, показывать космосу неприличные жесты. Ну, подождем, чего этот чувак еще изречет."
       А Шубин и не собирался останавливаться на сказанном. С полным осознанием значимости своих слов, он изложил нам методы работы отдела ГРУ, специализирующегося на выявлении, изучении и включении результатов исследований каких-либо аномалий, во всякие специальные операции.
       К этому времени я уже перестал вести наблюдения за психологическими особенностями собеседника и стал задумываться: к чему бы товарищ майор расчувствовался до степени неадекватных откровений? Вообще-то в подобных ситуациях существует два варианта. В первом - человек готовится к смерти, и, ощущая ее приближение, пытается поделиться никому неизвестными знаниями и фактами с достойными людьми. Во втором - человек знает, что благодарные слушатели, сами вот-вот... В общем, в этом случае, можно рассказывать какие угодно супертайны и даже признаться в принадлежности к сексуальным меньшинствам. Интересно, последует ли это признание?
       Однако Евгений Игоревич, продолжал рассказ об отношении государства, в лице Главного разведывательного управления, к проявлениям природы подобным нашему. А заодно, поведал о своих командировках на юг Африки и в боливийский Гран-Чако - как две капли воды похожих на сахалинское сафари.
       С вниманием, наполненным благоговением фанов научно-государственных тайн, мы дослушали душещипательную историю офицера спецподразделения ГРУ.  Андрей - нервно при этом, шаркая в своем блокноте, а я с мыслями о том, куда теперь всунуть полученные знания так, чтобы еще более не усугубить наше и без того паскудное положение.
       Пауза многозначительно затягивалась.
       - Чего молчите? - зловеще улыбнувшись, спросил майор теперьпонятнокаких служб.
       - Я думаю, какой шикарный роман получился бы из того, чего тут наговорили, - ответил Андрей, откладывая блокнот и сжимая кулаки. - Прямо "Секретные материалы", в натуре...
       - А я о том, что у меня удачнее получится - сбежать или выстрелить на опережение.
       - Мужики, просто не советую поступать опрометчиво, - предупредил Шубин, при этом, даже не пытаясь изобразить напряженность.
       Ну, как с таким можно бороться?
       - Лучше подумайте о причинах, по которым мы (МЫ!) не стали бы убивать падкого до сенсаций журналиста и мента, способного поднять бучу в самый ответственный момент операции, а все вместе - ненужные свидетели.
       - Ну вот, например, мы друзья, боевые товарищи...
       - Ха, не смешите, - ответил Шубин в ответ на первую попытку найти причину. - Вы уважаемый Андрей Петрович, как никто другой должны знать и понимать какими способами обделываются грязные делишки в сферах касающихся большой политики, больших денег или ЗНАНИЙ, способных изменить акценты в существующем миропорядке. В другой ситуации, я бы поведал вам, что иногда происходит в африках, афганах, чечнях с братьями по оружию, с которыми за миг до времени "Ч" делятся последней водой, последним сухарем, последним уколом промедола.
       - Но у нас речь ведь не идет о большой политике, и...
       - Ты считаешь, что знаешь, о чем идет речь?
       - Ну... да.
       - Ты знаешь, почему американцы снимали юг Сахалина со спутников, а потом создали спецотдел по изучению материалов съемок. Ты знаешь, что за парни катаются за вами на черных джипах? Ты знаешь, почему и для чего, далеко от территорий с развитой инфраструктурой, скрытно, возводятся гигантские объекты с применением наисовременнейших строительных технологий? Ты знаешь, что за корабль болтается как раз на траверзе, этих объектов? Ты знаешь, почему он попал под прессинг ФСБ?- Шубин кивнул в мою сторону. - Только из-за того, что захотел найти твоего друга,  имевшего приглашение на работу, кстати, от фирмы проводящей здесь работы. И ты, конечно, знаешь, что тут вообще делали археологи?
       Торопов не знал. И пока суровый агент спецслужб, в своей откровенности не дошел до критического момента, после которого мне точно не светит встреча со своими домашними тапочками, а журналист распрощается с возможностью выступить еще разок в роли восходящей звезды телеэкрана, я влез в их диалектический диспут.
       - Одну секундочку, господа! - придавая голосу уверенность, сказал я.
       Шубин ободряюще посмотрел на меня.
       - Я знаю, что могло бы быть причиной. Но для начала ответь - время "Ч" наступило всего минуту назад?
       - Ты имеешь ввиду причину, по которой я не дал вам поубивать друг друга?
       Я кивнул.
       - Пусть это будет непознанной глубиной моей души. Однако ты хотел сообщить нам чего-то поконкретнее?
       - Лично я считаю, что все происходящее здесь и происходящее вокруг того, что происходит здесь, гораздо прозаичнее, - начал я с ясным пониманием отсутствия в моей речи доводов способных убедить человека с ружьем. - К тому же, у нас своя свадьба, а у вас, товарищ майор, своя, - тем не менее, продолжал я, откровенно затягивая время. - Вы решаете свои спецдела, а мы продолжаем поиски Улитина и при этом совершенно не замечаем всяких происходящих странностей, после чего, не помня себя, просто убираемся из зоны ваших интересов.
      - Не, двое пернатых в одной берлоге не живут, - повторил Шубин историческую фразу без тени юмора.
      - Хорошо, - быстро согласился я. - Мы не продолжаем поиски Улитина, и убираемся, не помня себя, прямо сейчас. В конце концов, мне плевать, откуда на Сахалине динозавры, японские камикадзе и всякие индейцы. И еще хочу добавить, если у гражданина Торопова сейчас же не возникнет такое же желание наплевать на все, я самолично расстреляю его из этого пистолета.
       Я медленно дотянулся до своего "ПС" и стеклянными глазами уставился на Андрея.
      - Уже возникло, - заявил он, спустя секунду. - Вот как на духу... плевать мне и на своего друга и на динозавров.
      Торопов поднялся с земли и, отряхивая колени, обратился ко мне:
      - Честно говоря,  мне кажется, мы его не убедили.
      - Мне тоже, - признался я, направляя пистолет на Шубина и нажимая курок.
      Неуловимым движением, майор ушел от пули вправо. Я выстрелил еще раз, но в момент выстрела Шубин оказался уже левее мушки и на шаг ближе ко мне. Третий выстрел я делал с упреждением вправо и с надеждой на то, что мне удалось разгадать маневр противника. Однако в этот раз супермен ушел чуть левее и вперед.
      Теряя терпение, я стал беспорядочно палить по человеку, исполняющему классический маятник. Не причиняя ему никакого вреда, и от этого злясь и матерясь еще сильнее, я стрелял до тех пор, пока Шубин не приблизился ко мне вплотную и не отобрал, при помощи своего суперменовского приема, мой "Стечкин".
      - До чего же вы, менты, поганые, - без злости, резюмировал он, держа мой пистолет в руке.
      - Ты вот тоже, на ангелочка не тянешь, - прошипел я, выглядывая из-под подошвы ботинка, вдавившего мою голову в землю.
      - Слава Богу, очередями не стрелял... было бы труднее. А ты сядь на место, - бросил он подкрадывающемуся сзади Андрею, и еще сильнее вдавил мою голову в грунт. - И выброси эту дубину.
       Торопов с сожалением отбросил деревянный кол, которым альтернативно собирался закрепить наше несогласие с предполагаемыми действиями Евгения Игоревича.
       - Ты ему сейчас второе ухо повредишь, - подсказал Андрей, участливо кивая в сторону моей головы.
       - С чего бы такая забота? Вы же, Андрей Петрович, совсем недавно готовы были растерзать своего товарища.
       - Это, знаете ли, наше... семейное. К тому же здешний климат, не располагает к сбалансированному общению.
       - Как же так, Кравцов? - обратился ко мне Шубин, сопровождая каждое слово особым движением своей ноги. - Ты, меня, просто так, хотел взять и пристрелить?
       - Да, - признался я.
       - И это после того, как я спас тебя от твоего друга и прочих моих добрых дел?
       - Нет, это после твоих слов о ненужных свидетелях.
       - Ну-ну. С чего бы у опера со стажем, такая восприимчивость. Тебя-то я бы, наверное, не стал убивать.
       - А-а, значит я не понял намеков. Да перестань ты ногой дергать.
       Шубин перестал, но не в связи с моей просьбой, а в связи с тем, что из ближайшей рощицы, по всем законам военной науки, цепью, выдвигалось до взвода солдат.
       Отработанным движением проглотив свои таблетки, майор стал дожидаться их приближения.
       Внимательные, воодушевленные лица. Темно-зеленые широкие каски, плащ-палатки на плечах (и это не смотря на жару!), ППШ наперевес.
       Понимая, что встречи не избежать, мгновенно сориентировавшись, Шубин стал активно размахивать руками.
      - Товарищи! Скорее сюда! Здесь японские шпионы!
      Товарищи не заставили себя ждать.
      Обступив нас плотным кольцом, бойцы Рабоче-крестьянской Красной Армии, принялись внимательно, не без удивления, изучать "шпионов" и личность организовавшую их задержание.
       - Старший лейтенант Купидонов, - представился молодой офицер деловито, резким взмахом поднося ладонь к каске. - Кто такие?
       - Я, старшина Шубин - командир разведывательного отделения особого назначения. Вот, мои бойцы взяли двух, - не моргнув, доложил Евгений Игоревич.
       - Что-то не похожи они на японцев, - засомневался старлей.
       - А кто их знает? Может союзники ихние, немцы заезжие? Шпрехен дзе дойч? - вдавливая мою голову в грунт, спросил Шубин.
       Я мужественно, по шпионски, промолчал.
      - Ничего, в штабе армии разберутся. Зато смотри, че у них нашел, - стал хвастаться "старшина", демонстрируя мой пистолет, свои солнцезащитные очки и нож сбитого камикадзе.
       - Здорово, - согласились солдаты, разглядывая "трофеи".
       - Держи командир, это тебе, - сказал Шубин, протягивая старлею нож.
       - Ух ты! - восхитился старлей.  - Вот так подарок! Ну угоди-ил, старшина!
       Он силой пожал руку Шубина.
       - Слушай, - добавил чуть позже, указывая на его "тигровый" камуф¬ляж. - А
это, тоже трофей?
       - А то как же! В Тойохаре складик один нашел, там такого добра...
       Руками, Шубин показал количество добра на мифическом складе.
        - Вот как живет разведка! - позавидовал Купидонов.  - Не то, что мы - пехота... Ну а с этими как поступишь? - кивнул он в нашу сторону.
        - Придумаю что-нибудь, - весело ответил Шубин. - Вот бы вы помогли мне, заковать шпионов!
        - Ха! Один момент! Иголкин, ну-ка организуй помощь старшине! Спустя один момент,  я лежал на спине с задранными вверх,  прикованными к сосне массивной цепью, ногами. Для журналиста нашлись наручники. И теперь он висел нанизанный на сук, едва касаясь земли ступнями.
       - Эй ты, жапан! - склонившись над моим лицом, крикнул похожий на Чапаева, усатый Иголкин. - А правда, что у ваших баб, поперек?!
       Толпа грохнула дружным смехом.
       Я покосился на любознательного усача так, чтобы он не понял, что я прекрасно понял его незатейливый, солдатский юмор.
       - Да что ты его спрашиваешь, Поликарпыч? Недельки через две сами проверим! - продолжали смеяться солдаты. - Поглядим, че там за бабы, в ихней Жапании.
       - Поглядим, поглядим, - подтвердил офицер уверенность своих солдат в неминуемости своего присутствия на территории соседних островов.
       В этот момент, в районе развернутого строительства рванул взрыв. Мощно, солидно, сотрясая округу, разнося гул на многие, многие километры.
       Пожалуй, факт этот впечатлил всех.   
       - Пора нам, старшина, - стал прощаться старлей, озабоченно поглядывая в сторону произошедшего взрыва, торопливо достал из своего кармана нераспечатанную пачку " Казбека ". - А это тебе от меня. Станоовись!... Цепью-ю, марш!...
       Шубин взглядом провожал военных до тех пор, пока те не скрылись за ближайшим холмом.
       - Обратили внимание, какой от них запах? - спросил он, усаживаясь между нами, вскрывая пачку папирос.
       Мы промолчали. Я оттого, что в силу своего пространственного местоположения, не мог обращать внимания на подобные вещи. Ну а Торопов, промолчал из-за солидарности, а может оттого, что ему глубоко плевать, чем должны пахнуть бойцы РККА.
      - В такую жару, от солдат, покрытых плащ-накидками, должно за версту нести специфическим духом, - развивал свою мысль Шубин. - А здесь... Вы и в правду не заметили запаха эфира и озона?
      Мы продолжали игнорировать его вопросы.
      - Значит, не хотите обсудить это явление?
      - Тебе же сказали: климат здесь не тот. К общению не располагает.
      - Как  хотите... А мне, пожалуй, пора, - с наигранным сожалением, сообщил Шубин, напряженно всматриваясь в горизонт.
      Где-то там, в окутанных маревом далеких сопках, гудел вертолет. И на этот раз, судя по явно выраженной реакции майора, настоящая винтокрылая машина, из нашей всамделишней жизни. Вернее, из его всамделишней жизни.
      Интересно было то, что факт этот он принял, как естественный ход событий. А еще интереснее было наблюдать за тем, как Шубин напяливает наушники, той самой, «неработающей» радиостанции.
      Оглядев по хозяйски окрестности (не забыл ли чего), он еще раз проверил наши кандалы, надел очки и закурил презентованный "Казбек".
      - Приятно было с вами быть знакомым, - поделился он своими чувствами, полученными в результате нашего долгого общения.
      - Лучше пристрели меня! - простонал Торопов, корчась от боли в запястьях.
      - И меня тоже, - буркнул я для поддержания разговора.
      - Я что, похож на жестокого человека? - обиженно спросил Шубин.
      - Не-ет! Что ты! - покачали мы головами одновременно с Андреем.
      - Вот именно! Я вам даю шанс, целыми убраться отсюда, куда хотите, - провозгласил он, бросая мне мой "Стечкин". - В нем один патрон. Выстрелишь в меня - будете умирать, созерцая мой разлагающийся труп. Но можно попробовать прострелить свои кандалы, или наручники твоего друга. В общем, возможны варианты. Любой из вас, освободившись сам, сможет освободить товарища, - он бросил ключи и патроны в место, достичь которое сможет любой из нас, после благополучного выстрела.
      Однако.
      - Надеюсь, мы еще когда-нибудь встретимся. А сейчас, великодушно прошу меня извинить - служба! – он собрался было уйти, но тут же обернувшись, глядя мне в глаза спросил: - Кстати, Александр Сергеевич, город ваш, не в честь Сергей Сергеича Корсакова* назван? (*Корсаков С.С. – выдающийся представитель русской психиатрии 19 века)
       - Что? 
       - Хм! Ну, институт имени Сербского… город имени Корсакова.
       Вот сволочь!
       Ослепительно улыбнувшись, своей суперменовской улыбкой, он на прощание махнул нам рукой, забросил на плечо автомат и деловым, стахановским шагом, отправился в сторону конусообразных сопок, где все явственней нарастал вертолетный гул.
       - Что будем делать? - спросил я приободрившегося Андрея.  - У меня такая цепь, что с первого выстрела можно и не разбить.
      - Не Сань, надо попробовать, - встревожено ответил он, косясь на свои наручники, располагающие двумя сантиметрами для свободного прицеливания.
      Я попробовал, как эти его сантиметры смотрятся через "мушку". Плохо смотрятся, из положения - лежа на спине, и с расстояния десять шагов особенно. Херов спецназовец, шанс он нам дал! Плавно переведя ствол в сторону удаляющейся фигуры Шубина, я стал прикидывать, как смотрится через прицел его спина.
      - Рискнем? – со вздохом  спросил я, вытаскивая для проверки обойму.
      - Перебить цепь? - аккуратно уточнил Торопов и тут же дернулся от моего вопля. - Сань, Саня, - испуганно выкатил он глаза. - Шубин не оставил нам патрон?
      Но я орал так, как никто еще здесь не орал со времен высадки на южный берег Сахалина, русского десанта под командованием де Фриза, оскверняя своим криком невинность деревьев, травы и прочего, что здесь произрастало с тех пор .
      - Ты не поверишь, - рыдая, произнес я, расстраивая своими слезами и без того подавленного товарища. - Этот козел... эта тварь... этот вонючий наркоман...  этот Шубин Евгений Игоревич...  Он оставил нам полную обойму!!
      - Да? - ошеломленно спросил Торопов. - Так чего же ты воешь как шлюха, которой не заплатили?
      - Почему я в него не выстрелил? - совершенно спокойно сказал я. - Почему я его не убил?
      Перезарядив пистолет, я очередью хлестанул по цепи, даже не пытаясь увернуться от разлетающихся ошметков железа и дерева.
      - Это клиника, - резюмировал Андрей. - Убивать человека, исполняющего свой долг, не сделавшего, по сути, ничего плохого... Почти ничего.
      - Клиника, - подбирая ключи и патроны, повторил я слово. - Клиника, - словно пробуя его на вес, вновь повторил я, натыкаясь на простой и естественный ответ всем нашим мытарствам. – Клиника.
      - Ты чего, Сань? - потирая затекшие кисти, недоумевал Андрей.
      - Я знаю, где твой друг, - в озарении сообщил я. - И если мы не собираемся больше ковыряться в здешнем дерьме, то прямо завтра ты с ним и увидишься.
      Вертолет кружил где-то в распадке, километрах пяти от нас, выискивая место для посадки, сопровождая поиски стрельбой из всего навесного и не навесного оружия. С земли "гостеприимно" отвечали пулеметными, гранатометными и автоматными очередями.
      - Угу, - недоверчиво буркнул Андрей, прислушиваясь к дикой стрельбе, взглядом сопровождая инверсионный след шального НУРСа, просквозившего над нашими головами.
      - Ну послезавтра, - уточнил я.  - Андрюха, твой друг в психушке! И я, так думаю, неплохо бы нам отправиться отсюда прямо сейчас. Пока нас тут не грохнул, кто-нибудь из соискателей.
      - Я тут подумал, Шура... Судьбе было угодно, чтобы мы оказались здесь. Для чего, а?
      Мне пришлось остановить свои нервно-судорожные движения, чтобы повнимательнее разглядеть задумчивое лицо Торопова.
      - О чем это ты? - спросил я, подозревая неладное.
      - Ведь предмет, ради которого тут суматоха - вполне материален. А о его ценности, похоже, никто не имеет реального представления... Может, попробуем составить здоровую конкуренцию соискателям?
      - Андрюшенька! - с выражением обратился я к Торопову.  - Я, конечно, бываю, похож на придурка, но это не значит, что я на самом деле таковым являюсь!
      - Причем здесь ты! Я говорю о вещах, ради которых можно рисковать! Ради которых можно изменить свою жизнь!
      - Не нужно было тебе общаться с Девятовой.
      - Ты не понимаешь меня, - серьезно заявил Торопов.
      - Как раз наоборот - я прекрасно тебя понимаю. Нужно было оставить висеть тебя на этом суку, - буркнул я, собираясь уходить.
      - Ты не можешь вот так, взять и уйти.
      - Еще как смогу.
      - Полковник Борисов будет сердиться на тебя.
      - Плевать. У меня, знаешь ли, также как и у тебя, произошла переоценка ценностей.
      - Ну погоди, Сань! Давай, прикинем шансы?
      - И не собираюсь. Но ты, если хочешь, можешь оставаться, - предложил я, направляясь на запад. - А полковнику Борисову, я обязательно поведаю о твоей героической кончине.
      Не дожидаясь определенных реакций со стороны журналиста, размышляющего об изменении своего имиджа, я стал перемещаться в направлении, противоположном месту стихийного боя.
      Ворча о том, что я еще не раз буду жалеть о своем решении, Торопов поплелся за мной, время от времени уныло оборачиваясь на звуки отдаляющихся выстрелов.
      Однако кроме того, что потерял массу времени и зуб в этой "чертовой зоне", жалеть я ни о чем не собирался. К тому же, мне страсть как захотелось, поставить общественность, в лице полковника Борисова, в известность о том, что организованная преступность не самый тяжкий грех, творящийся на нашем острове. Но для этого неплохо бы было, побыстрее выбраться из этих мест, и желательно живым. Как-то уж сильно стали утомлять, попытки разных психов, умертвить тебя всякими способами.