Тэффи. Кортик А. Колчака - ключ к тайнам Н. Тэффи

               Кортик  А.Колчака - ключ  к тайнам Н. Тэффи.

   Август 2020 
   Ноябрь 2020 с изменениями                Тимофеев-Пландовский-Лохвицкий 

  До сего дня биография знаменитой русской писательницы, признанной Королевы смеха в период эмиграции наполнена какими-то необъяснимыми фактами. Проще всего, необъяснимое не замечать, как и поступали многие исследователи её творчества. Сегодня я понимаю, почему литературоведы не могли открыть тайну Тэффи. Они исследовали творчество Тэффи в окружении узкого литературного круга. Я Занимаясь изучением жизни всех членов нашей большой семьи и Лохвицких, и Жиберов, и Гойеров, и Головиных , и Пландовских,  мне пришлось взглянуть на жизнь Тэффи более широко, и тогда, я увидел то, что и почему Тэффи скрывала от посторонних глаз.  Об этом и пойдет речь в данной статье. Все предположения и выводы данной статьи о тайне Тэффи построены на предположениях максимальной вероятности развертывании событий, на воспоминаниях разных людей, которые всегда эмоциональны и не являются документами, на случайных фразах в рассказах Тэффи, порою с зашифрованным смыслом, на документах, прямого отношения к данной теме  не имеющих. Однако, все события  почему-то сами  выстроились в цепочки, которые имеет ясную и вполне реальную последовательность, заинтересованность лиц перечисляемых в статье.   Это позволяет мне утверждать, что все протекало именно так, как описано в данной статье.
    Н.Тэффи в «Воспоминаниях» пишет, что в Одессе она встртилась с «М», который выполнял особое задание Колчака. Расшифровке, кто есть  «М», посвящена отдельная статья:  «Личная жизнь Тэффи».  Окончательный вывод   той статьи, что  «М» в жизни был Дмитрием Леонидовичем  Щербаковым. другом, мужем   Н.Тэффи.
     В тексте данной статьи Щербаков будет называться своим именем, даже в выдержках из Воспоминаний Тэффи, к которых она писала «М».
 

      
           1.  Легенда о кортике Колчака. Холодное оружие Колчака   
               
     Какая бы бы ни была длинная повесть, каким бы ни было пламя, все начинается с одной искры. Такой искрой в данной истории для автора  стали  две строчки в Воспоминаниях Н.Тэффи.
    «М» говорит Тэффи:
   « - Отвезу ему его адмиральский кортик, который он бросил в воду, Матросы его выловили и посылают с приветом»
    Ясно, что мужчина слов «выловили кортик» и «посылают с приветом» произнести не мог,  и то, что когда заходит разговор о Колчаке, всегда вспоминается, что он не сдал матросам свое личное оружие, демонстративно выбросив его в море.  Этот  поступок сразу превратился в легенду, сопровождающую всюду и всегда Колчака. Легенда обобщала единственно, что оставалось ценимого у офицеров царской армии в то  время, когда все остальные ценности рухнули, - честь офицера и потому сама превратилась в оружие.  Сегодня легенда  известна  в нескольких вариантах, отличающихся антуражем, однако дух версий чести един.
    Вот самый поэтичный  вариант легенды:               
Колчак, морской офицер, полярный исследователь при вступлении России в войну с Японией добровольцем отправился воевать.
    Воевал храбро. В результате  ранения, вместе с госпиталем попал  к японцам в плен. Японцы из уважения к храбрости разрешили только  Колчаку  носить в плену кортик морского офицера.
    После возвращения из плена,  « За отличие в делах против неприятеля», Колчак был награжден именным золотым оружием.
    Во время Первой мировой войны Колчак за успехи в боях на Балтике назначается  командующим Черноморским флотом.
    Свершилась  Февральская революция. Временное Правительство распорядилось управление воинскими частями, кораблями передать солдатским и матросским комитетам.  Митинг  матросов - мятежников в Севастополе постановил отобрать  у офицеров личное оружие. На линкоре «Георгий Победоносец», местом нахождения командующего в походах,  сдача оружия офицерами проходила на палубе  перед строем всего корабля.
    Колчак отказался сдать свой кортик и выбросил его за борт со словами:
      «Японцы, наши враги — и те оставили мне оружие. Не достанется оно и вам»               
    Через три недели  водолазы в мутной воде у причальной стенки, возле которой швартовались угольные боевые корабли, на большой глубине,  на дне, забитом всяческим флотским хламом и мусором,  нашли  кортик, оружие своего адмирала и вручили повторно его  адмиралу.
    Так кортик Колчака стал легендарным символом незапятнанной чести русского офицера.
    В других версиях Колчак бросил не кортик, а саблю,  и выкрикнул:
       «Газеты не хотят, чтобы у нас было оружие, так пусть идёт в море».
      
    Легенда, ввиду её значимости,  стала предметом допроса Колчака  во время  ареста.   Вот запись события со слов  самого  Колчака, записанных  в протоколе  допроса от  26 января 1920 г. :
    «Приказа о том, чтобы разоружить всех офицеров, произвести обыски оружия в офицерских квартирах и т. п. я не отдавал... Несколько офицеров застрелилось в знак протеста... я потребовал собрать свою команду <линкора «Георгий Победоносец»> и сказал несколько слов. Я сказал, что вообще контр-революции не существует в природе, потому что союз офицеров существует совершенно открыто, он мне лично известен, я знаю все его дела, я бы сам не допустил в такое время какие бы то ни было выступления, потому что они приблизили бы нас к полнейшей гибели. Я указал им, что мы - старшие офицеры - были лояльны к правительству, исполняли все его приказания,. Затем я сказал, что могу рассматривать это, как оскорбление, которое наносится прежде всего мне, как старшему из офицеров, здесь находящихся, что с этого момента я командовать больше не желаю и сейчас об этом телеграфирую правительству. Затем я взял свою саблю и бросил ее в воду.»
    Единым названием легенды стало «Кортик Колчака».
    Сегодня, оценивая этот ставший легендой, демонстративный акт Колчака,             я задумываюсь, а в чем в конкретной, а не в легендарной ситуации проявился героизм Колчака?
    Митинг матросов решил разоружить офицеров. Колчак полностью выполнил решение митинга — разоружился.  Какие к нему претензии?
    Матросы потопившие «Стерегущий» погибли вместе с кораблем — герои.
    Офицеры линкора «Георгий Победоносец»,  на котором был Колчак,
 застрелившиеся, но не расставшиеся при жизни с  кортиками , своей воинской  честью   (показание Колчака) - герои.  Адмирал выбросив кортик за борт, ничем при этом не рискующий — умница — Ходжа Насреддин.
    Кстати,  в крови у обоих героев  возможно был какой-то общий ген-предки обоих жили  в далекой, древней Персии.
    Первую главу я посвятил изучению, какое именно личное оружие Колчак имел и  с каким расстался, какое оставалось при нем в Омске, потому, что знать это требовалось для последующих событий, рассматриваемых встатье.
     Удалось установить, что:
     Личным оружием у лейтенанта Колчака на береговой батарее во время войны с Японией была шашка.  Именно  эту шашку  оставляли в плену Колчаку японцы согласно условиям капитуляции, подписанным генералами Стесселем и Ноги. По этим условиям личное холодное оружие офицеры имели право носить как часть формы офицера. Это не было особо почитаемой японцами заслугой воинских подвигов Колчака, как часто     пишут.
     Наградным золотым орудием у Колчака была шашка. Колчак дорожил  наградной шашкой, поэтому, думаю, хранил её дома, а не на линкоре в каюте, в шкафу.
     На Балтике Колчак долгое время служил старшим корабельным офицером.   
     Служба непосредственно на корабле предусматривала отсутствие холодного оружия. На берегу старшие морские офицеры  должны были носить кортик. Значит, обязательно был у него и кортик.
     В начале ХХ века офицеры в России должны были обмундировываться за свой счет. Кортик являлся частью обмундирования поэтому также приобретался владельцем. Широкое распространение кортик привело к их большой разновидности при соблюдении обязательных параметров. Какие -либо символы, указывающие на хозяина кортика правилами их изготовления не предусматривались, но и не запрещались. 
     Приобрел ли Колчак, вступив в должность командующего Черноморским флотом новый кортик и были ли на нем символы, указывающие, на его хозяина не известно. Скорее всего, зная о его повышенном внимании к собственным нарядам, он это сделал.
         
     Известно также, что Колчак приобрел в Японии два старинных сабельных клинка.  Вот, что он писал своей подруге  Анне Васильевне об этом :  «Японская сабля – это высокохудожественное произведение, не уступающее шедеврам Дамаска и Индии...   В этих клинках находится часть «живой души» воина, и они обладают свойством оказывать особое влияние на тех, кто относится к ним соответствующим образом»
     Сам Колчак говорит, что он бросил за борт саблю, не кортик  и не шашку. Не мог Колчак, увлекающийся холодным оружием, спутать слова сабля и шашка.
     Значит, была у него ещё и сабля.  Сабли выдавали кавалерии. Но Колчаку кавказскую саблю в феврале 1917 г. в Батуми  мог подарить командующий Кавказским фронтом Великий  князь Николай Николаевич, который вызвал Колчака   для обсуждения вопросов взаимодействия армии и флота.  Конечно, Колчак гордился этой саблей, подаренной лично Великим князем и на зависть всем носил именно её, демонстрируя оценку своего реноме.
     Был  у Колчака еще один кортик,  подаренный ему в Петрограде в 1917 г.   
Союзом  офицеров армии и флота после его отставки,  с гравировкой на лезвии: «Рыцарю чести от Союза офицеров армии и флота».    В сопроводительном адресе писалось:
     «Глубокоуважаемый Александр Васильевич! ...   за Ваш мужественный и        истинно гражданский поступок, который должен служить примером для всех    воинов нашей дорогой, горячо любимой свободной Родины».
    «Мужественный и истинно гражданский поступок» это не выброс кортика за борт, как предполагает кое-кто, а демонстративный отказ  Колчака подчиняться и продолжать службу Временному  Правительству, развалившему  армию и флот.
Однако, этот кортик (нередко пишут Георгиевсая сабля, что полная ерунда, т. к. Георгиевским  оружием имел право награждать только лично император ) появился позже событий с выбросом личного оружия в море.
    Как видно, у Колчака был чуть ли не музей холодного оружия, но выбросил в море он не кортик, и не штатное офицерское оружие, а подаренную саблю. Согласитесь, это далеко не одно и то же.
    Конечно, для легенды «кортик» поэтичнее. «Сабля адмирала», по-моему,  вообще не звучит даже для гражданского.
    С другой стороны, теперь мы знаем, что штатный кортик адмирала оставался  при нем.

    Подъём  водолазами с морского дна кортика (сабли)  со  вторичным  вручением адмиралу, скорее  выдумка, с целью показать любовь к адмиралу матросов.   
    Несоответствие легенды и действительности  никак не умаляет «Легенду о кортике Колчака».  Символы чести всегда  нужны! Символы чести сами оружие!
   
    В 2009 году появилась информация, что при прокладке газопровода в Севастополе водолазы "нашли саблю Колчака".  Какую-нибудь  саблю нашли. Немало погибло военных при эвакуации и захвате Севастополя.  Водолазы сообщили коллекционерам, а те тут же приврали,  чтоб продать как раритет начинающему коллеге втридорога. 
    В среде коллекционеров холодного оружия ходит байка о Георгиевской  сабле, которую якобы носили  Колчак, а позже Тухачевский. Полная чушь уже потому, что  Георгиевской сабли у Колчака не было. Георгиевским оружием его не могли наградить уже потому, что оно появилось в 1913 г., и не могли подарить потому как оно  было  только как награда и только именное.
    Не могу не вспомнить, с какой гордостью мы, мальчишки Ленинграда послевоенных лет, относились к холодному оружию офицеров. На дворе у нас протекали постоянные сражения на шпагах. Шпагой у меня была рейка  от деревянного ящика, а щитом зеленая крышка от бака для кипячения белья с помойки. С ними я не расставался. Маме, воспитанной  поведению за столом в семье Лохвицких-Пландовских, украшение стола грязной деревянной палкой и крышкой с помойки было нетерпимо. Но  никакими убеждениями и угрозами   не могла заставить меня сесть за обеденный стол , без этого воинского снаряжения, потому как я был «Главный генерал» и не мог уронить чести - есть суп без оружия. В результате, мама со своими принципами была вынуждена капитулировать перед воинской честью.
    О  кортиках, шашках, саблях  Колчака теперь мы знаем всё.
    Выходит, что   рассказ,  услышанный  Тэффи от Д. Щербакова , о том, что адмирал поручил ему привезти из Севастополя кортик  выдумка.  Адмирал мог поручить Д. Щербакову  не привезти ему кортик, а отвезти от него кортик, о чем и  пойдет речь далее.      
    В 2019 г. российскими предпринимателями были  выкуплены у потомков Колчака семейные раритеты. Ни одной единицы холодного оружия Колчака  среди  раритетов не оказалось. 
    Конечно, холодное оружие  могли реквизировать немцы во время оккупации Франции. По всей Франции развешивались  приказы о расстреле, за не сдачу оружия. Однако, ни от кого из членов семьи Колчака, переживших оккупацию, ничего о кортике мы не услышали. Возможно, что  часть его осталась на квартире Колчака в Севастополе, часть в Омске, а штатный кортик  Колчака потомкам просто не попал.
    То, что легенда о кортике Колчака в России не забыта до сих пор, говорит  факт   изготовления сегодня   в Златоусте  сувенирного художественного кортика  с экзотическим названием -  «Адмирал Колчак». Значит помят в России легенду и чтут её дух.
   Бесспорно поступок Колчака по своей сути говорил о чести.  Но есть документы, которые позволяют считать, что Колчак ради каких-то своих интересов, мог и забыть о чести офицера. Так,  Командующим Черноморским флотом Колчак был выбран лично Николаем Вторым. Недолго Колчак был благодарен царю. Генерал Спиридович вспоминает  о  собраниях в Петербурге на частных квартирах, в том числе и у Максима Горького в октябре 1916 г. где обсуждали «морской план» дворцового переворота, с участием Колчака.
   О том же  вспоминал князь Ф.Юсупов.  После февральского переворота, он встретился с одним из главных мятежников М.В.Родзянко:
«Завидев меня, Родзянко встал, подошел и спросил с ходу:
– Москва желает объявить тебя императором. Что скажешь?
   ...Самые разные люди говорили мне то же. Вскоре адмирал Колчак и великий князь Николай Михайлович пришли повторить:
   «Русского престола добивались не наследованием или избранием. Его захватывали. Пользуйся случаем. Тебе все карты в руки. России нельзя без царя. Но к романовской династии доверие подорвано. Народ более не желает их».
    Вот еще подтверждение.  В 1916 году, незадолго до февральского переворота, тифлисский городской голова А. И. Хатисов встречался в Тифлисе с великим князем Николаем Николаевичем и предлагал последнему вступить на престол после свержения Императора, которое должно произойти в самое ближайшее время. При этом Хатисов заверил, что адмирал Колчак полностью на их стороне и готов предоставить для этих целей силы своего флота.  После февраля, стало известно о плане, по которому Черноморский флот должен был перейти в Батуми и там, и по всему побережью, произвести демонстрацию в пользу Николая Николаевича,  доставить его через Одессу на Румынский фронт и объявить Императором.
    Колчак сразу и всецело признал и присягнул  Временному правительству, тут же забыв о присяге царю и отечеству.  5 марта Колчак распорядился устроить молебен и парад по случаю победы революции.  Парад  происходил на фоне принесения присяги Колчаком Временному Правительству.
    Популярность адмирала  Колчака среди матросских масс подлежит отдельному изучению, т. к. обвинение матросами Колчака в  участии в заговоре не выдумка  недоброжелателей.
    Колчак  обвинил  Временное Правительство в развале армии и флота и подал в отставку.. Отставку утвердили. Авторитет Колчака в это время России настолько вырос , что  в офицерской среде ходили слухи, что Колчак может стать Диктатором России.   П.К. Милюков через годы, писал об этом времени:
    «Естественным кандидатом на единоличную власть явился Колчак»
    Американцы, на фоне этих слухов, пригласили Колчака в США якобы на разработку операции по захвату у Турции силами США и России проливов Босфор и Дарданеллы. Керенский, побаиваясь популярности Колчака, на всякий случай, командировал его в США до окончания войны руководителем  морской миссии Временного  Правительства. В США Колчака принимали самые высокопоставленные лица, включая Президента страны Вильсона. По дороге в США  Колчака принимали высокопоставленные чиновники  Великобритании.
    Вскоре, после знакомства с Колчаком   США «отказались» от плана захвата проливов и русская  миссия выехала домой. Однако, по неизвестным причинам, и американцы, и англичане подарили Колчаку в прессе звание  Верховного правителя России и Верховного главнокомандующего Русской армией, что заставляет задуматься об истинной  цели приглашения Колчака в Америку.
    События в России разворачивались не по англо-американскому сценарию — реставрировать в России ими назначенного «императора», через личность которого, на законных основаниях,  развалить Россию. Россия пошла  по германскому  сценарию.- привести к  власти большевиков, которые заключат  мир с Германией и признают протекторат Германии над половиной  европейской России. 
    Большевистская  власть, несущая  мир с Германией, как и Германия были Колчаку врагами. В Россию он  решил не возвращаться. 
    В декабре 1917, будучи в Японии, Колчак обратился к  английскому  правительству  с просьбой  принять его в английскую армию, на каких угодно условиях для войны с Германией, очевидно, надеясь воевать на море против немецкого флота.  Согласие было получено с одновременным  направлением его  в Месопотамию. Видно, не очень высоко оценили англичане личное участие Колчака в боевых действиях на морях.  Пока Колчак добирался до Месопотамии дипломаты белых за его спиной договорились с англичанами об политическом использовании Колчака на внутреннем российском фронте и англичане указали  Колчаку вернуться в Сибирь «в видах союзников к России». Что это были за «виды» история постоянно  показывала и вновь подтвердила.

    2.   Колчак- Верховный Правитель. Семья Колчака.
                Секретное задание Колчака.
    23 сентября 1918 в Сибири  была создана Директория.  Деловым аппаратом Директории стало Омское правительство с его Советом  Министров.  Колчак был внедрён  в это Правительство англичанами  в качестве Военного и морского министра.  Так Колчак оказался в Сибири во главе армии, а в  ночь на 18 ноября 1918 года, в результате военного переворота, он объявил себя  Верховным Правителем Сибири, а затем и России.
    В книгах о Колчаке пишут, что принять власть Главнокомандующего а затем Верховного Правителя Сибири Колчака уговорили члены Совета Министров, которые свергнув прежнюю власть, не знали кому её передать. Так не бывает.
    Приведение к власти Колчака заблаговременно готовилось англичанами, при
его обещании  быть им полезным, т. е. делать то, что будет угодно англичанам.  Великобритания подобную схему разграбления стран многократно проверила.   Несомненно,  генерал Никсон, которому было поручено подготовить Колчака, видел всю  политическую безграмотность Колчака и подолгу, в течение длительного времени, беседуя  с ним. Он же признал кандидатуру Колчака подходящей для целей Великобритании.
    Мечта оказаться  правителем России, появились у Колчака  еще в 1917 г. , возбуждаемая  высказываниями  отдельных политических и военных деятелей и заголовками газет:  «Адмирал Колчак – спаситель России», «Вся власть адмиралу Колчаку!».
    Предположить, что Колчак с англичанами хитрил, не приходится, ибо почти одновременно с вхождением Колчака в компанию заговорщиков свержения Временного Правительства, Г.М.Плеханов дал такую оценку Колчаку:
    «в политике он, видимо, совсем неповинен» (не сведущ)
    Полную политическую безграмотность и отсутствие чутья продемонстрировало  выступление Колчака на собрании личного состава Черноморского флота 25 апреля 1917 г., которое Колчак собрал, с целью  преломить разложение дисциплины. На собрании Колчак выступил со словами:
«… Явление дезорганизации комсостава... вынужденный уход многих опытных начальников и офицеров, лучшие из которых ищут места в армиях наших союзников для выполнения долга перед Родиной , с одной стороны, и явления сношения с неприятелем и дезертирство, с другой, создают грозные перспективы в будущем..Текущая война есть в настоящее время для всего мира дело гораздо большей важности, чем наша великая революция. Обидно это, или нет для нашего самолюбия, но это так, и, совершив государственный переворот, нам надо прежде всего подумать и заняться войной, отложив обсуждение не только мировых вопросов, но и большинство внутренних реформ до ее окончания...Первая забота – это восстановление духа и боевой мощи тех частей армии и флота, которые ее утратили, это путь дисциплины и организации, а для этого надо прекратить немедленно доморощенные реформы, основанные на самомнении и невежестве»
    Убеждать   матросов и солдат  продолжать  умирать в боях, потому, что воюет весь мир, потому, что так думают и приказывают офицеры, в конце апреля 1917 г., при этом, не приводя   никаких весомых аргументов сочетания их личных и государственных интересов мог разве «унтер Пришибеев», а не командующий флотом.
    Что услышали собравшиеся?  Хватит думать — идите воюйте. Это масштаб  не командующего  флотом, а кнута, подгоняющего рабов.
    В чем Колчак переубедил собравшихся, если  через два месяца десятитысячный митинг в Севастополе решает, что Колчак заговорщик и отстраняет его от командования флотом.
    А он таки был в числе пассивных заговорщиков, хоть и выжидал успехов заговорщиков,  дабы  не оказаться в проигравших.

    По складу характера Колчак  был  карьерист, готовый пойти по головам друзей. Его друг С. Н. Тимирёв вспоминал:
   «…А. В. Колчак, обладавший изумительной способностью составлять самые неожиданные и всегда остроумные, а подчас и гениальные планы операций, — не признавал никакого начальника, кроме Эссена, которому он всегда непосредственно докладывал.»
    А   Вот что писал адъютанту морского министра в то время по поводу Колчака его сослуживец по Штабу флота, хорошо знавший его лейтенант  А. А. Сакович:
«   Он слишком впечатлителен и нервен...  Такой человек не может оказать благотворное влияние на общий ход событий, потому что деятельность его спорадична, очень редко обоснована и почти всегда всем крайне неприятна».
    В письмах, мечтая о службе у англичан видит, он видит  себя советником,   всегда на коне  и в победе, и в поражении.
    И еще, о том же выступлении на собрании в Севастополе. 
Слова  о «вынужденном уходе многих опытных начальников и офицеров, лучшие из которых ищут места в армиях наших союзников для выполнения долга перед Родиной» говорят о том, что переход на службу союзников Колчак обдумывал уже 25 апреля 1917г. , т. е. задолго  до поездки в Англию и США, и просьба «прошу меня использовать для войны как угодно и где угодно, хотя бы в качестве солдата на фронте. Что лично у меня одно только желание – участвовать активно в войне и убивать немцев» была им выношена, с полной уверенностью, что солдатом на передовую его не направят. 
    Политик, уровня командующего Черноморским флотом, был обязан понимать,  что США и Англия напрямую воевали с Германией и одновременно вели не объявленную  войну с Россией за её расчленение и полное поражение в войне и, потому, служба в войсках Великобритании или США есть не «выполнение долга перед родиной», а предательство интересов России, что бы он ни выдумывал в свое оправдание. Россия не поручала Колчаку завоевывать для Англии  нефтяные вышки в Месопотамии, поручила Англия, И править в Россию Колчак ехал по указанию  Англии.
    А разве это не преступление против безопасности своей страны,  когда командующим флотом  «временами овладевает полнейшее равнодушие и безразличие ко всему – я часами могу сидеть в каком-то странном состоянии, похожем на сон, когда решительно ни о чем не думаешь, нет ни мыслей, ни волнений, ни желаний». Как только такое  обнаружилось, командующий флотом обязан был немедленно подать в отставку по состоянию здоровья, а не цепляться за должность, денежное содержание и другие блага.
    Как Колчак собирается править  Сибирью, он обсуждал с посланником   Великобритании,  А. Ноксом  ещё на  пути в Омск.  Об этих встречах Колчак вспоминал: 
«Я сказал, что организация власти в такое время, как теперь, возможна только при одном условии, что эта власть должна опираться на вооруженную силу, которая была бы в ее распоряжении.» 
    Власть, опирающаяся на вооруженную силу, власть враждебная народу,  соответствовала стратегическим планам Англии на Россию.  Самой влиятельной , организованной, боеспособной силой в Сибири оказалась вообще иностранная
армия, образованная из находящихся в русском плену чехов, австрийцев, немцев-всех кто воевал против России, тех кто под гнетом ига плена еще более возненавидел Россию и красных латышей, перешедших на сторону противников большевикам. Только предатели интересов России могли пойти на то, чтобы вооружить современным оружием, дать сформироваться в самостоятельную
ударную силу этих пленных. Предатели, потому что они продали  независимость России. Большевики позволили  этим пленным вначале ,то что им указывали французы, затем немцы и наконец американцы. Послушными они были уже потому, что  большевистская власть висела на волоске и единственным своим спасением видела  распродажу  России.
   Колчака на его правление вез командующий чехословацким корпусом Гайда., Сколько Колчак не стремился доказать свою дружбу, Гайда и сдал Колчака на расстрел. В чем же историческая ценность для России личности  Колчака?
   Колчак со всеми своими достоинствами и недостатками был выбран  и приведен к званию Правителя Сибирью в то время реальными правителями Сибири  — англичанами и американцами. Такую личность  опытные грабители отыскивают для того, чтобы отводить от себя недовольство и осуждение населения и собственных либералов, прикрыть грабеж благотворительными лозунгами.   У Колчака сладкие слова англичан и американцев резонировали  с его болезненным  самомнением.
   Все свои  действия  Колчак вынужден был  согласовывать  и с правительством Англии, и с правительством США , полномочные представители которых  постоянно находились при нём.  При всей своей политической неграмотности, Колчак  понимал, что как только в нём разочаруется  те, кто сделал его  диктатором,  диктатором сделают  другого. .
   А когда он понял, что в истории России никто не вспомнит его добрым словом, пути назад не было. Врагами для него стали все. Союзники его и сдали на растрел большевикам. Ни авторитета, ни силы, у него не стало.
   На отсутствие у Колчака качеств, необходимых Верховному Правителю  указывает в своих воспоминаниях его правая рука генерал   Будберг:
«Жизни в её суровом, практическом осуществлении он не знает и живет миражами и навязанными идеями. Своих планов, своей системы, своей воли у него нет и в этом отношении он мягкий воск, из которого советники и приближённые лепят что угодно, пользуясь тем, что достаточно облечь что-нибудь в форму необходимости, вызываемой благом России и пользой дела, чтобы иметь обеспеченное согласие Адмирала.»
П.Н, Зырянов в Книге «Адмирал Колчак, верховный правитель России» приводит убедительный пример падения авторитета и доверия Колчаку.
   Перед падением Омска был план  ухода Колчака в Монголию до которой шел старый тракт длиной в 250 вёрст. У Колчака  был личный конвой численностью более 500 бойцов.  Адмирал был уверен  в  верности своих солдат и офицеров. Собрав конвой, он сообщил, что не едет в Иркутск, а остаётся временно в Нижнеудинске и предложил остаться с ним всем тем, кто готов разделить его судьбу и верит в него,  предоставив всем  свободу выбора. 
   К утру из 500 человек осталось с ним лишь десятеро. За одну ночь, поняв, что он предан и спасения нет, Колчак поседел.  Поняв что предан, пишет Зырянов. Я думаю не так -  поняв что никому он не нужен, никто в жизни не протянет ему руку помощи, каждый следующий день будет упрёком его жизни, тому что он еще живет он безвозвратно умер для всего и всех — и поседел. Такое иногда происходит  при расстрелах.

   Ничего от него не зависело и потому он быстренько от власти Верховного отказался в пользу Деникина. Как тут не вспомнить императора Николая 2-го.  Всё его  окружению уже к концу  1919г. понимало , что борьба закончена, пора  «уносить ноги» и, если повезет, еще что-небудь. Осознание, своего конца усилило   психозы, апатию. 
   Вот как  вспоминает Г. Гинс его состояние, в котором он не редко принимал ответственные решения еще в середине 1919 года:
   «Впервые я видел его (Колчака)  в состоянии почти невменяемом. Он почти не слушал , что ему говорили. Сразу перешел на крик. Стучал кулаком, швырял все предметы, которые были на столе, схватил перочинный нож и ожесточенно резал ручку кресла...
   - Все хотят быть главнокомандующими!
    …
    Когда мы вышли ...в соседней комнате с секретным докладом о возможной помощи Англии сидел начальник Академии Генерального штаба генерал Головин, один из наиболее крупных авторитетов военного дела...Генерал Головин, как военный авторитет, мог бы подчинить влиянию Совета министров всех генералов...Но мог ли он быть расположен остаться в Омске после таких сцен»
   Головин, сославшись на ухудшение здоровья, уехал.       
   В подобных клещах, забота о народе уступает место  заботе о себе, и  неизбежно, с какого -то момента, власть становится враждебной собственному  народу.
   И Белые, и Красные, и Зеленые, и украинские националисты, и анархистов и тысячи всевозможных больших и малых банд стремились к власти путем уничтожения русских.  Ошибочно называть вождей и атаманов  стихийных движений шпионами       ( шпион сообщает стратегические сведения, которых у них никогда не было ) , все они посути превратились во врагов  России, по своей необразованности, глупости и корысти.  Какова  цена их патриотических призывов, когда  по их приказам  русские  убивали русских. Ничем не отличался и Колчак, со своим  милитаристическим   мышлением. Показательна в этом отношении беседа Колчака с представителями печати 28. 11.18,  записанная Гинс в книге «Сибирь, союзники, Колчак»:
На беседе с прессой Колчак говорил:
   «Революционная демократия захлебнется в собственной грязи или ее утопят в ее же крови.  Нет возрождения нации помимо войны.  Будем ждать новой войны как единственного светлого будущего».   
   «- Гражданская война должна быть беспощадной. Я приказываю начальникам частей расстреливать всех пленных коммунистов. Или мы их перестреляем, или они нас. Так было в Англии во время войны Алой и Белой розы, так неминуемо должно быть и у нас, и во всякой гражданской войне».
    Во что превратилась такая беспощадная война Колчака вспоминает американский генерал В. Грэвс:
    "В Восточной Сибири совершались ужасные убийства, но совершались они не большевиками, как это обычно думали. Я не ошибусь, если скажу, что в Восточной Сибири на каждого человека, убитого большевиками, приходилось сто человек, убитых антибольшевистскими элементами». Убийство во время правления Колчака совершалось  с наименьшей боязнью ответственности.  В результате :«количество большевиков в Сибири... увеличилось во много раз»
   «Подчинение военного мира гражданскому — это было в его глазах чем-то сверх естественным, почти чудовищным.» - пишет Гинс.
    Воспитанный на газетных лозунгах борьбы со злом, Колчак  не понимал, что  закон и порядок в стране беззаконием не внедрить.  Порядок в стране формируется экономическими  отношения, а не армией. Любые попытки внедрить  порядок только силовыми методами неминуемо порождают обратное — разгул  беззакония.
    Так и получилось — не большевики, а недовольство масс постоянно ухудшающимся материальным положением изгнало «союзников» из Сибири, уничтожило   Диктатора, и его Правительство.
    Образовавшийся  вакуум власти, тут же заполняли большевики и эсеры,  но это уже не про Колчака.
    Бесспорно, основным  манипулятором борьбы всех против всех в России были «союзники».  Когда им требовалось, они обманывали  Колчака обещаниями  помощи — он обманывал  народ - народ обвинил Колчака в сговоре с союзниками и поворачивал винтовки против диктатора и союзников.
    Колчак по оценка сверстников-флотоводцев  был выдающимся флотским минером.  На суше его полководческого  гения военные историки не обнаружили. Планы  военных действий в штабе Колчака составлялись снизу, а не сверху, в интересах отдельных дивизий, а не всей Сибири. Авторитет  Главнокомандующего  в войсках, несущих поражение за поражением, падал. Для авторитета командующего одной легенды о кортике мало. Не поднимали авторитет Колчака и его амбициозность, и его любовница.  Сослуживцы отворачивались  от него еще во время службы на  Балтике. Известно, что причинами  перевода Колчака командующим Черноморским флотом были и испорченные отношения с офицерами, и его  интрижка  с женой Тимирёва Сергея Николаевича, так же как и Колчак адмирала, близкого друга, сослуживца, с которым они вместе учились, вместе воевали в Японскую войну, вместе были в японском плену, вместе служили на Балтике. Слухи  дошли  до Николая Второго, который хорошо знал Тимирева, так как в 1906-1907 гг Тимирев служил вахтенным начальником на императорской яхте «Цесаревич», в 1907-1910гг старшим офицером на императорской яхте «Штандарт». Хорошо знал и ценил Император и отца жены Тимерева, музыкальную гордость России  Василия Ильича Сафонова  дирижёра, пианиста, педагога, общественного деятеля. конца XIX и начала XX веков. Знал и ценил Николай и еще сравнительно молодого, подающего надежды  морского офицера Колчака.  Вот и перевел он Колчака на Черноморский флот с повышением, надеясь предупредить и разрядить  назревавший скандал. Так бы, скорее всего, и произошло, если бы все не перевернули революции.
    «Будучи в быту простым, обходительным и милым, наряжаясь в форму Верховного, Колчак  становился замкнутым, сухим, суровым» пишет про него Гирс, который, судя по воспоминаниям, никогда Колчака в быту, без формы не видел.
    Начавшееся в январе 1919 г наступление уже  к середине лета 1919 года  обернулось крахом.  Мобилизованные сибирские крестьяне дезертировали.. По всей Сибири свирепствовали банды и мародеры. Порядка не было нигде - ни на фронте, ни в тылу, ни в штабе, ни в Правительстве.
    Великий Диктатор превратился в щепку в бурном   потоке. 
    Повышенное внимание к характеру и убеждениям  Колчака в данной статье потребовалось, чтобы читателю  было легче понять на чем строилось  мое предположение об  одной совершенно секретной операции  Колчака с участием его кортика.
    Еще до прихода Колчака к власти в Сибири, 1 августа 1918 г. отряд Народной армии самарского правительства КОМУЧ, под командованием подполковника В.О. Каппеля  захватил в Казани большую часть  золотого  запаса России. Скорее всего   это заставило англичан без промедления  ставить своего Диктатора, т. е.   Колчака. Первым его распоряжением был перевоз состава с золотом в Омск.  В конце ноября 1918 года золотой запас Российской империи был перемещён в Омск и поступил в распоряжение правительства Колчака, который объявил себя  Диктатором 18 ноября 1918 года.
    Только 10 мая 1919 года  в Омске была проведена ревизия золота и установлено его количество -   504 тонны. Как изменились запасы золота с 18 ноября 1918 г. по 10 мая 1919 г. сведений нет.
    Помимо того, было 172 ящика с драгоценностями, имеющими историческую и ювелирную ценность,  конфискованными  большевиками у буржуев, большая часть  которых при ревизии просто не вскрывались. Стоимость этих ящиков оценивалась  по весу. Ничего случайного в таких делах не бывает.
    Сокровища царской семьи, драгоценная церковная утварь, исторические и художественные реликвии в нескольких сундуках  хранились в городе Тобольске. Найдена только часть этих сокровищ.
    Где эти 172  ящика не известно до сих пор.  Охрана этих ящиков  была возложена на контрразведку.   Бесспорно, что перед эвакуацией из Омска, Колчак принял меры вывезти эти ценности в места, где он очевидно надеялся жить — Китай.  Колчак знал китайский язык.  Харбин он не раз посещал. Судя по тому, что контрразведку курировал генерал Дидерихс, и  что именно Дидерихсу Колчак  поручал  расследование убийство царской семьи, а это и поиски царских драгоценностей, операция по перезахоронению ящиков, оставшихся от 172, курировал тоже Дидерихс.  Возможно к  Китаю Дидерихса  притягивал и этот клад, ибо почти весь генералитет , кроме Дидерихса, в итоге оказался в Париже, а Дидерихс доживал и умер в Китае. 
    К деньгам тянулись все. Все прочие Правители России тут же признали Верховным Правителем Колчака, потому как у него был золотой запас, а значит деньги - обязательное условие победы в войне. 
     Показательно, что распоряжались золотом сам Колчак, министр иностранных дел Сукин и еще два-три человека из его ближайшего окружения, в том числе генерал Дидерихс.  
   Иван Иванович Сукин.
   С декабря 1918 года по 3 декабря 1919 года  Управляющий министерством иностранных дел Колчака. Без каких либо заслуг, 28-летнего  секретаря русской миссии в Вашингтоне, привезли  в 1918 году из США в Сибирь, и  Колчак назначает его  на столь высокую и ответственную должность связи с союзниками и поручает контроль за расходованием золотого запаса России.  Причина этого назначения, равно как и причина выбора верховным правителем Колчака, очевидны. Достаточно знать, где через два года оказалось все золото России и не только золото.   
   После своей отставки 3 декабря 1919 года Сукин тут же уехал в Китай (куда он целыми кораблями и отправлял золото Российской империи). Не удивляет, что именно в Китай намеревался удирать после  разгрома Колчак,  там же оказался Дидерихс.
23 мая 1919 года (когда ситуация на фронтах была для Колчака вполне еще сносной) в Шанхай было отправлено без малого 10 тонн золота. В результате незаконных  операций с золотом в Китае оно оказалось в Русско-Азиатском банке. Законным основанием для вывоза  золота за пределы России могло быть только  письменное указание Верховного правителя Колчака. Однако, документов на этот счет за его подписью не обнаружено. Похоже,  Колчак  давал устные указания И.И. Сукину, подставляя его.  Другого варианта  нет.
    «26 сентября 1919г.  из Владивостока с пароходом было еще переправлено свыше 6000 пудов золота с пароходом  Русско-Азиатскому банку в Шанхае
  И это только в Русско-Азиатский банк. 
    Займы под золото, вывезенное из России на хранение в Банки США, Англии, Японии, Колчак начал получать  с июня 1919 г.  До этого золото распродавалось этим странам и Китаю по заниженным ценам.
 
    Большая  доля денег, полученных под золотой запас , пошла на финансирование армий Колчака, Деникина,  Врангеля, Юденича. Огромные деньги летели на ветер, не без выгоды  посредников. Так, были сожжены , изготовленные за большие деньги в США денежные банкноты Сибири.  Сожжены , чтобы не платить за их хранение .
На колчаковских военных закупках, т .е. на этом золоте, наживались все, кто хоть как-то был причастен.
    Добровольная помощь Антанты белым армиям — сказка для ленивых думать. Когда СССР предъявил претензию иностранным государствам на вывезенное золото, те предъявили документы, что всё оно зачтено за  поставки в Россию оружия и продовольствия. Колчак, Деникин, Врангель, Миллер, Троцкий  — все они для зачёта золота были для запада Россия.
    Показательно как Колчака оценивали его дальние, сторонние наблюдатели, американцы, по газетным статьям корреспондентов из России. Отношения к нему  были диаметрально противоположными. Прессу, как всегда, наполняли   ужасы, творимые белыми. На этом фоне  поражение Колчака рассматривалось как неизбежность.  Е.В.Волков, Д.Д.Ирвин, изучив американскую прессу 1919 года,  в статье «Русский Вашингтон» или сибирский диктатор?» делают следующие выводы:
    « Ориентация, базирующаяся на чувствах симпатиях и атипатиях, по сути разделила читающих американцев на сторонников и противников Колчака. Одни считали Колчака диктатором и реакционером , другие - отцом — основателем демократической России... В итоге, за всё время существования правительство Колчака так и не получило официального признания Белого дома.»
                Вестник СПбГУ История 2016 Вып.4
    Все ясно и просто: не хотели  сибиряки жить с той «свободой», которую они увидели своими глазами. Пропала вера в Колчака. Разгром войск Колчака — это и есть его оценка сибиряками.
    Литература последнего времени  насаждает образ безупречно честного, интеллигентного  Колчака, превыше всего дорожившего своей честью. Если это так, то как объяснить, что честь морского офицера никак не согласуется с романом с женой его друга, тоже морского офицера, что честь Российского морского офицера не согласуется с добровольной  службой в армии Великобритании и прислуживании союзникам на посту Верховного Правителя России, что честь морского офицера не позволяет ему командовать отрядами палачей своего народа. Выбросить кортик за борт, это не застрелиться, для сохранения чести, что, как следует из протокола допроса Колчака, сделали некоторые офицеры.  Об этих офицерах надо было складывать легенды, а не о хитреце- Насреддине, нашедшем лазейку  ни вам — ни нам,  при этом  ничем не рискующего. Не совмещается с честью русского морского офицера, интеллигента и вызывающе грубое  письмо Колчака жене:
    «...не проси ничего, я твои письма буду выбрасывать не читая, т.к. я занимаю высокий пост».  Живой манекен.
    В штабах и комитетах Колчака   расплодилось мздоимство и  казнокрадство.  Контрразведка превратилась в криминальную крышу  спекуляции, опиумной торговли  и  воровства. А расстреливали  не воров, а крестьян.  Не укладывается Колчак  в  образ идеально честного и  высоко  нравственного   правителя страной Сибирь. «Рыба гниет с головы»
    Колчак должен был  предвидеть  свою судьбу, и в случае победы большевиков, и в случае разгрома большевиков.  Судьба царской семьи служила тому примером. Мы же знаем, чем закончилась судьбы создателя Красной Армии Троцкого и красного командира разгромившего Колчака — Тухачевского. Понимал он, что и  сына, и жену в России  постигнет  та же участь - никакой человечности ожидать  не приходилось.
    Сегодня, знакомясь с реальными результатами деятельности любого   из из тогдашних самозванцев, объявивших себя  «верховными  правителями  России»,  ужасаешься. Все губили Россию. Никто не вытянул Россию из голода и мора.
    На фронтах гражданской войны погибло чуть более 1 млн россиян, а от голода, эпидемий, бессмысленных расстрелов и бандитизма за тоже время более 9 млн.
    В Россию завозили оружие и обмундирование товарные вагоны, а из России вывозили все : золото, лес,  меха, станки, руду и даже рельсы, культурное наследие.  Значит, не за  Россию воевали и большевики, и Белые, и анархисты всех мастей. Все они воевали  за  западный капитал, на западные страны,  за собственную власть.
    Понять интересы тогдашних властей помогают данные по их национальному составу, приведенные  в книге Роберта Вильтона «Последние дни Романовых».
 Список членов Центрального Исполнительного Комитета, Чрезвычайной Комиссии и Совета Народных Комиссаров ко времени убийства Романовых. Из 62 членов Комитета русских было 6 (считая одного «украинца»), латышей 6, немец 1, чех 1, армян 2, грузин 2, караим (еврейская секта) 1, евреев 43.
    Московская Чрезвычайная Комиссия состояла из 36 членов, из коих 1 поляк, 1 немец, 1 армянин, 2 русских, 8 латышей, 23 еврея.
    Из 22 членов Совета Народных Комиссаров 1 был грузин, 1 армянин, 3 русские и 17 евреи[19].
    По данным советских газет, на 556 видных чиновников большевицкого государства (включая вышеуказанных) 1918 – 1919 гг. приходилось: 17 русских, 2 «украинца», 1 армянин, 35 латышей, 15 немцев, 1 венгр, 10 грузин, 3 поляка, 2 финна, чех, караим и 457 евреев.  Это историческая случайность ? Это исторический итог перекосов всей  политики России как минимум за 50 лет.
    Совершенно очевидно, что не конкретные  эти «верховные» уничтожали и грабили Россию. Замена  их всех в то время на других таких же ставленников западных капиталов, западного оружия ничего бы не изменило. Это с исторических высот  было неизбежно,  было предначертано последними 50 годами правления страной семьей Романовых. Пар злобы на условия жизни не выпускался постепенно. Расслоение и ненависть постоянно подогревались и правительством и борцами за справедливость и жадностью частного капитала.    Но то, что каждый из «верховных» пожелал продаться ради быть у власти,  исторически характеризует каждого в отдельности как врага России.  Восхвалять Колчака, Деникина, Врангеля, Романова, Ленина, Троцкого, Мюллера — восхвалять гражданскую войну.  Если кто-то из них был в кругу своих людей по жизни добрым, ничего это не меняет, на  истории России это никак не отразилось.    
    С момента отъезда Колчака с Черноморского флота, жена и сын продолжали жить в Севастополе.  В Севастополе в это время правили то большевики, то немцы. И для тех, и для  других Колчак был ненавистен. Потому, и за семьей Колчака шла охота. Колчак искал пути  спасти  сына и жену.      
    Жена адмирала -Софья Фёдоровна дев. Омирова родилась в 1876 году в Каменец-Подольской губернии.  Отец, Фёдор Васильевич Омиров,  действительный тайный советник, последние годы жизни фактически управлял Подольской губернией. Мать, Дарья Фёдоровна Каменская, дочь генерал-майора. Воспитывалась Софья в Смольном институте.    Рано осиротев,  зарабатывала на жизнь преподаванием языков
    Колчак дома бывал  редко. Полярные экспедиции, Японская война, Первая мировая, а затем Гражданская войны. Все это время дома его нет. Жена ждет.   
    09.03.1910 года Софья родила сына – Ростислава. Мальчик воспитывался матерью, без отца. . От отца только письма.
    В 1912 году Софья родила дочь Маргариту , которая   В 1914 году умерла от простуды при эвакуации из Либавы.
    В декабре 1917 по Севастополю  прокатилась первая волна расстрелов. В ночь с 15 на 16 декабря были убиты 23 офицера, среди них — три адмирала.  Жить в Севастополе жене адмирала стало   опасно.  Софья пряталась у знакомых, под чужой фамилией. Имущество было потеряно.
    Еще летом 17-го года  она отправила десятилетнего сына к подругам детства в Каменец-Подольск.
    Сохранилось письмо Колчака Софье, в котором он пишет:
    «Все, что могу сейчас желать в отношении тебя и Славушки, чтобы вы были бы в безопасности и могли бы прожить спокойно вне России настоящий период кровавой борьбы до Ее возрождения»
    Софья в  это время уже  знала, что Колчак в Омске живет гражданским браком с А;нной Васи;льевной Тимирёвой, роман с которой начался еще во время службы Колчака на Балтике.  Но «до возрождения России» Софье с сыном надо было дожить.
    С 18 января 1919 по 21 января 1920 года при участии 27 государств  в Париже проходила  Парижская мирная конференция, подводившая итоги Первой мировой войны.   Отсутствие  в России правительства, признанного Союзниками исключало возможность участия России на этой конференции.
    Съехавшиеся в Париж бывшие дипломаты царского и Временного правительства  и общественные деятели образовали Русское политическое совещание (РПС).  24 декабря 1918 г. состоялось его первое  организационное заседание. Председателем Совещания стал бывший премьер-министр и министр внутренних дел Временного правительства князь Г. Е. Львов  В качестве делегатов  от России на мирную конференцию Верховный правитель России адмирал А. В. Колчак 11 января 1919 г. утвердил делегацию из четырёх человек. В неё вошли:  бывший премьер-министр  и министр внутренних дел Временного правительства князь Г. Е. Львов, бывший министр иностранных дел царского правительства С. Д. Сазонов, посол во Франции В. А. Маклаков, Председатель Верховного управления Северной области и одновременно управляющий Отделом иностранных дел Н. В. Чайковский. 
    18 января 1919 г. открылась Парижская мирная конференция. Однако России среди её участников не оказалось.
    Военным представителем русских армий при союзных правительствах и союзном Верховном командовании был назначен генерал от инфантерии Дми;трий Григо;рьевич Щербачёв. В начале января 1919 через Сербию и Италию он прибыл в Париж.   В феврале 1919 г адмирал А. В. Колчак подтвердил должность Щербачёва. Доверенность Колчака на  подтверждение полномочий Щербачева и на организацию под его руководством Представительства в Париже  требовалось доставить в Париж специальным посыльным.
    В 1919 г. Щербачёв являлся военным представителем Верховного правителя Колчака.
    В феврале 1919 г. Колчак отправляет посыльного   Дмитрия Леонидовича Щербакова в Париж с  документами государственной важности на имя Д.Г. Щербачева.  Одновременно Колчак доверяет Д. Щербакову выполнить некоторые личные поручения секретного характера. 
    Англичане в конце  декабря 1918 г. тайно вывезли жену Колчака из России в Румынию. Туда же был переправлен сын Колчака.
    Колчак поручает Щербакову лично передать деньги от П.Игнатьева Софье и передать личный дорогой подарок А. Игнатьеву, для установления тесных отношений с ним.
    Из французской газеты "Эко де Пари" от 19 апреля 1919 года Колчак, с некоторой задержкой, узнает,  что 18 апреля в Марсель на английском  крейсере прибыли его жена с сыном , которые  сразу отправилась  в Париж.
    Колчак, по проверенному каналу перечисляет  во Францию на военные нужды,  сумму, достаточную на полугодовые расходы семьи. Из его писем известно, что достаточным  он считал по 5000 франков в месяц,  В связи с тем, что получение  денег в Париже организовывалось через Щербакова, к этой сумме  добавлялись деньги на расходы Щербакова в Париже и его обратную дорогу  через Америку.  В таком случае, минимальная  сумма, которую Щербаков  должен был получить в Париже  могла быть не менее   60 000 франков.   Очевидно, для подстраховки, Колчак, прямым переводом уже в марте 1919 г  посылает Софье 5000 франков.
    Хорошо  известно, что контроля  средств на содержание разведок не смогло добиться  ни одно государство, и потому, через разведку  всегда выполнялись  платежи, о которых мало кто мог знать и контроль за которыми третьими лицами был не возможен. Так, услуги разведки П.Игнатьева в Париже  Колчак оплачивал банковскими переводами на его счет в Париже.  Для  финансового  обеспечения поручений  Щербакову,  в феврале  1919 г, на имя П.Игнатьева в Париж была переведена необходимая сумма, с указанием выдать эти деньги наличными Щербакову.  Такие переводы на личные  счета  доверенных лиц многократно использовалось у Колчака, о чем свидетельствует меморандум от мая 1922 г. советской делегации на конференции в Генуе по вопросу о царских и прочих долгах. В меморандуме  указывались  суммы,  находившиеся на счетах зарубежных финансовых агентов. В частности, $22,5 млн в Нью-Йорке, 606 644 фунта стерлингов в Лондоне, свыше 6,5 млн иен, $170 тыс. и 25 тыс. фунтов стерлингов в Токио и т.д.
    При этом, опасаясь шантажа, Колчак  не указывал на какие цели переводятся деньги. Передача  денег  от П. Игнатьева  Софье планировалась  наличными через промежуточное лицо  —  Щербакова.   
    В связи с задержкой Щербакова в Париже, вызванной  ожиданием Софьи,  Щербаков, не дождавшись Софьи,  получает у Игнатьева всю сумму,  предназначенную к получению, частично оставляет себе на расходы, а основную часть, для безопасного  сохранения, помещает в банк на свое имя. Игнатьев информирует Колчака, что деньги Щербаковым получены. Назначение этих денег для  Игнтьева остаётся секретом. 
    16 апреля 1919 г. , т. е. за два дня до приезда жены Колчака во Францию, Щербакова  в гостинице ограбили и убили.  Из письма Софьи, отправленного по приезду в Париж,  Колчак узнает,  что деньги от Щербакова к ней не попали. Почти одновременно  пришло сообщение из Парижа, что его посыльный - Щербаков в гостинице ограблен и убит.  Происшествие подтверждают парижские газеты.  Колчак понимает, что деньги украдены, и потому   продолжает  делать прямые переводы Софье в Париж по 5000 франков ежемесячно до ноября 1919 г.  В декабре  1919 г переводы перестали поступать, скорее всего в связи с приближающейся катастрофой правления и решением изыскать иной способ обеспечить семью на длительное время.   
    Но, уже в ноябре 1919 г. положение армии Колчака становится критическим, начинается эвакуация из Омска.  Софья вынуждена жить  в долг. Известия из Сибири  самые тревожные. 14 февраля 1920 года газета "Эко де Пари" напечатала несколько строчек под заголовком "Казнь Колчака подтвердилась". У Софьи инфаркт. Инфарктом вынудил Софью в 1920 г. отправить Ростислава в колледж иезуитов, старейшее религиозное учебное заведение "Непорочное зачатие», в маленьком городке  По на юге Франции у подножья Пиренеев на границе с Испанией. Оправившись от болезни, Софья  в 1923 г. сама  переезжает в этот городок, где и живет до окончания обучения сына. В1927 г. они возвращаются в Париж для продолжения обучения сына. Денег нет совсем.  До последних своих Софья Федоровна жила  в Русском доме (старческом, как его называют сейчас) в городке Сент-Женевьев-де-Буа.
    Исследовательница жизни Софьи Колчак, Людмила Абраменко-Лёбле пишет, что многие в это тяжелое время оказали помощь Софье, а с января 1920 года, "Русская миссия" в Париже ежемесячно переводила Софье Колчак по 15 000 франков  Все не так.
«Русская миссия» в Париже перестала существовать в январе 1918 г.   Бывший глава этой миссии П.Игнатьев в январе 1920 г. один раз  перевел Софье 15000 франков из денег, которые Колчак перевел ему в конце 1919 г.  После известия о гибели Колчака в феврале 1920г. , ни одного перевода Софье Игнатьев не сделал.
    Генерал Юденич через  адмирала  К.П. Пилкина, бывшего сослуживца и друга Колчака,  доверенного  лица Юденича по расходованию остатка денежных средств со счета, на который деньги перевел Юденичу Колчак ( один миллион золотых рубей)  сделал первый перевод  лишь в январе 1921  за 5 месяцев прошлого, 1920 года из расчета по 3000 франков в месяц,, то есть  на 15000 франков,  оставив при этом Софью без пособия за  4 месяца 1920 года.
    4 апреля 1921 г. Пилкин по указанию Юденича переводит на счет Софьи 36000 франков, на весь 1921 г., опять же  из расчета 3000 франков в месяц.  Пилкин пишет Юденичу:
    «Неизвестно даже, пожелаете ли через год оказать помощь семье «диктатора и реакционера», а если Вы сочтете возможным и справедливым обеспечить ей на год некоторый пансион, то все же она не помрет с голода». 
(Пилкин В. К. В Белой борьбе на Северо-Западе: Дневник 1918–1920. — М
    «Диктатор  и реакционер », так адмирал Пилкин называл уже в 1922 г. Колчака,    бывшего  друга, дружбой с которым козырял перед Юденичем ещё  2 года назад, когда Колчак  был Верховным и Юденич искал тропинку  к Колчаку, к золоту России.
    « Чтоб не померли с голоду» жена и сын Колчака в 1922 г  Юденич( Пилкин)  выплачивали Софье уже по  300 франков в месяц, в 10 раз меньше.  Жить в Париже, оплачивать обучение сына с этих денег, конечно, было не возможно.
    В первые годы после смерти мужа Софья несколько раз получила  помощь из США от бывшего посла России и финансового представителя Колчака в США, Бахметьева.
    В 1930 году, в десятилетие гибели адмирала, бывший управляющий Военно-морским министерством Колчака, его друг, контр-адмирал М.И. Смирнов издал книгу воспоминаний о нем, доход от продаж которой переслал Софье .
    "Морской журнал" собирал средства на завершение образования Ростислава.
    Однако,  и 300 франков от Юденича уже в 1924 г перестали поступать.  Софья жила впроголодь, залезала в долги.
    Вызывает удивление, откуда  у воспитанниц  Смольного института проявлялась такая сила духа. Но и этот дух у  Софьи иссяк. О том говорит письмо-мольба Софьи  Фри;тьофу На;нсену — норвежскому полярному исследователю:
    « Мы (Софья и сын) совсем одни в этом мире, ни одна страна не помогает нам, ни один город – только Бог, которого Вы видели в северных морях, где также бывал мой покойный муж,  где северный мыс этих суровых земель назван мысом Софья в честь моей израненной и мечущейся души и – тогда легче заглянуть в глаза действительности и понять моральные страдания несчастной матери, чей мальчик 10 апреля будет выброшен из жизни без пенни в кармане на самое дно Парижа.»
                Софья Колчак.
    Нансен прислал помощь.
 И все же мечта  Софьи Федоровны осуществилась.  Сын получив образование, стал финансистом. 
    Возможно, отравляя Щербакова на встречу с Софьей, Колчак  для подстраховки,     поручил передать ей какое- нибудь очень дорогое ювелирное изделие,  из тех 172 ящиков золотого  запаса,  растворившихся в неизвестности. Но даже если это было так, к Софье ничего  не попало, из - за  убийства Щербакова.  Софья во Франции не имела ничего, что могла бы продать, для поддержки жизни.   
    Софья Колчак умерла в Париже в 1956 году, пережив мужа на 36 лет. в 1965 г умер их сын Ростислав.  Внук Александр, названный в честь деда, умрет в 2019 году.               
    Колчак, направляя Щербакова в Париж, не был уверен,  что будущее гарантирует ему  встречу с сыном,  и, потому, хочет передать для  сына  память о себе .  Лучшей памятью  для мальчика, чем адмиральский кортик  представить не возможно. Вот и поручает  Колчак Щербакову  одновременно  передать сыну кортик. Скорее всего отделка ножен и рукоятки на этом кортике отличалась от обычных кортиков большей художественностью. Была ли на нем  какая- либо гравировка с именем Колчака не известно.  Можно предположить, что из опасения  возможного попадания кортика в руки врагов или недоброжелателей,  Колчак выбрал кортик без гравировки своего имени. 
    В 1920 года Александр Колчак был расстрелян. Последней просьбой адмирала
 Колчака перед казнью было: «...я благословляю своего сына». Скорее всего  он
 беспокоился о самом  дорогом, что оставалось  после него.
    В завершении главы вспоминаются слова Н.Тэффи в память о Колчаке,
 из  рассказа «Свои чужие»:
«Мы странно относимся к нашим выдающимся людям, к нашим героям….Был героем Колчак. Настоящим легендарным героем. И каждый врал про него все, что хотел. И все это - любя. Странно мы любим — правда? Не ослепительно и не экстазно»
    В реальной жизни люди чаще всего ведут себя так, как им кажется в тот момент наиболее полезно для них. Это я начал искать во всех переплетениях судеб и событий.   К тому же,  Тэффи моя двоюродная бабушка, известная в России писательница, признанная «королевой русского юмора»  в начале 20 века. Не мог и не хотел я  удерживать себя от вспыхнувшего желания распутать этот узелок истории нашей семьи, что  оказалось  не под силу  даже известной американской исследовательнице Эдит Хэйбер.  Сорок  лет  Хейбер исследует жизнь и творчество Тэффи, имея возможность пользоваться архивами русского зарубежья, как  почетный профессор Массачусетского университета в Бостоне  и сотрудник Центра Дэвис Центра российских и евразийских исследований Гарвардского университета.  Однако, ей не удалось раскрыть тайну событий тех лет, оказывающую влияние на всю последующую жизнь Тэффи, тщательно охраняемую Тэффи.
 
             3.Исполнители задания Колчака.
    Основным исполнителем задания Колчака был избран Д.Щербаков.
    Ни о том, кто готовил и осуществлял эту операцию, ни вообще о ней  нигде в документах записи нет и не может быть уже потому, что она была засекречена от всех, даже ближайшего окружения Колчака и никакими документами не фиксировалась. 
    Однако, необходимость отправки Колчаком в Париж особо доверенного человека высвечиваются и  обязанностью  Колчака переправить в Париж именно в эти дни государственно важные документы, в том числе полномочие Сибирского Правительства Русскому политическому совещанию в Париже на Международной конференции держав- победителей в Первой мировой войне, и другой обязанностью  именно в эти дни - обеспечить жизнь и безопасность своей семьи в Париже, куда семью переправили по личной просьбе Колчака.  Стратегической задачей командировки  Щербакова в Париж  была попытка   Колчака установить  доверительные отношения с А.Игнатьевым, с целью координации   расходования  громадных сумм царских финансов,  велением судьбы оказавшихся в распоряжении А. Колчака  и А. Игнатьева.
    Цели поездки Щербакова стали ясны  после изучения всего того, что происходило вокруг поездки Щербакова.  А  о том, что Щербаков получил задание от Колчака  ехать в Париж через Одессу  и времени этой поездки мы узнали не из секретных документов, а из «Воспоминаний» русской писательницы Надежды Александровны Тэффи:
   «Приехал в Одессу мой старый друг Щербаков Пробрался гонцом от Колчака из Владивостока через всю Сибирь, через большевистские страны с донесением, написанном на тряпках ( чтобы нельзя было прощупать ), зашитых под подкладку шинели».
    Мне, как бывшему офицеру, понятно, что если из Одессы Щербакова  увозили  на иностранном миноносце, то  приехал он в Одессу не на прогулку, и что никогда
 он  не рассказал бы даже жене о цели столь рискованного вояжа.  Рассказать  Тэффи он мог только то, что было заранее подготовлено для подобных расспросов.  Что рассказал Щербаков Тэффи, своей жене о себе и своем задании, Тэффи подробно сообщает в своих «Воспоминаниях»:
   « Я.. там, в родном городишке, осажденном большевиками, выбран был диктатором... я, с опаской для жизни, пронес под подкладкой приказы, подписанные моим именем»  «был диктатором».
   Действительно, в июне — сентябре  1918 г по всей  территории Поволжья и Урала, находящейся под властью большевиков вспыхивают точечные бунты, заканчивающиеся изгнанием большевиков и организацией фактически самостоятельных диктаторских общин с избранием на сходах диктаторов и отряда защиты, вооруженного чем придется от пулемета до вил. Участники этих формирований  тут же разбегались, как только вставал вопрос об их объединении в единую армию. Кто-то  пополнял армию КОМУЧ, а затем и Колчака, но  только под страхом  мести и расстрелов теперь уже со стороны большевиков.  Все эти выступления объединялись общим названием - «Степановский мятеж»
    «Приказы, подписанные моим именем» - рассказывает Щербаков. 
 Кому могли быть  интересны эти приказы? Никому. Цель везти их с собой, спрятанными под подкладкой могла быть одна — убедить при необходимости местных правителей  белых и различных банд, что Щербаков не агент ни большевиков, ни Колчака.  Документы эти свидетельствовали, что данный «диктатор»  никому не служит, никому не нужен, ничего не стоит, а, скорее всего, психически болен, если зашивает в подкладку.   А  найденные у него украшения и кортик скорее всего конфискат во время  его диктаторства, который, в свою очередь, следует  у него конфисковать. Сложнее объяснить, если потребуется,  на французской таможне откуда морской адмиральский кортик.    Придумали по-моему не удачно, «на дурачка» — от матросов с Черного моря, ранее принадлежавший Колчаку.   
    Далее Щербаков  рассказывает Тэффи :
«Оттуда попал на Волгу. До чего смешно! Флотом командовал. Ничего сражались!»
    Изучив доступные  материалы Степановского мятежа и пароходной войны на Волге в 1918 г. , диктатора с фамилией  Щербаков я нашел только в городишке Урень.  Но, звали его Федор Филиппович, значит не тот Щербаков, не Дмитрий Леонидович. Кто бы стал проверять в те военные годы, как звали временного диктатора в Умани?   
    На Волге отряды КОМУЧ под предводительством подполковника В.О. Каппеля  захватил в Казани  золотой  запаса России и вывезли его  на речных суденышках. По рассказу Дмитрия  одним из катеров  командовал он.  Так, вместе с золотом, он оказался в армии Колчака. Может так, может не так. Более похоже что так.
    Кто первыми в Омске  помчались  взглянуть на эти бесценные вагоны : А. Колчак и его министр финансов Л.Гойер. Очевидно там они и встретили офицера охраны эшелона  — Щербакова. А если учесть, что Гойер и Щербаков узнали друг — друга и это увидал Колчак, то, понятно, что  Щербакова  Колчак, только вступивший во власть,  сразу выделил и направил в свою  разведку, где особо нужен был ему свой человек.
    Про подготовку разведчиков у Колчака восторженные военные историки пишут, что там  преподавали  театральное мастерство. А если вспомнить, что  Щербаков,  бывший директор театра и    театральный   критик в Петербурге,  вот и учитель театрального мастерства в разведке. А куда его еще пристроить в разведке?
    Г.К. Гинс в своей книге  вспоминает, что адмирал, видя, что сотрудников этих подразделений во всем интересуют лишь личные интересы,  им мало доверял. Это подтверждает и статья  Константина Воротного «Белый офицер. Разведчик. Великий писатель». Автор  обращает внимание на то, что   курирование группой следователя Н.Соколова, занимавшейся секретным расследованием расстрела семьи Романовых в Ипатьевском доме, адмирал не решился поручить ни  разведке, ни контрразведке и лично поручил  будущему известному писателю  В. Н. Иванову, в то время  возглавлявшему  «Русское бюро печати» при Верховном правителе России.  Это происходило в первых числах декабря  1918 г.
    Чаще всего личные  поручения правителей выполняют  люди из  среды  разведки или контрразведки.
    О  руководителе группы русской  разведки в Париже П. Игнатьеве среди генералитета ходили сплетни как о человеке корыстном. К  финансовым операциям  с  Игнатьевым   Колчак обычно привлекал в качестве советников  генерал- лейтенанта   М. Дидерихса и генерал-лейтенантом Н. Лохвицкого, и с Министра  финансов Льва   Викторовича Гойера, которым  он полностью доверял.
   Дидерихс в свое время продвигал  и курировал П. Игнатьева в разведке,  Лохвицкий в течение нескольких лет во Франции находился в тесном контакте и с Игнатьевым, и с Дидерихсом, Гойер входил    в Правление Русско-Азиатского банка, имевшего отделения во Франции, США. Японии, Китае. К тому же, именно через этот банк выполнял большинство финансовых операций во Франции  и иных странах П. Игнатьев. К томуу же, Гойер и Лохвицкий были двоюродными братьями.    
      Гойера и Лохвицкого познакомила со Щербаковым  еще до войны Надежда Тэффи, двоюродная сестра Л. Гойера и родная сестра Н. Лохвицкого.
 Лохвицкий, и Л. Гойер рекомендовали Колчаку  Щербакова  как абсолютно надежного и способного  исполнителя для данного задания. 
     Внешне абсолютно  гражданская личность. Большой, толстый, добрый, тихий и
мирный  интеллигентный помещик, эстет в душе, не без ленцы, верный и безотказный друг.  Его же ранее она рисует в рассказе «Без стиля». Образованный помещик, которому  однообразие жизни в тягость.    
«Узнаю милый характер! Что у него — то всё великолепно, а у другого всё дрянь!» - говорит Тэфффи мужу в «Воспоминаниях».  До революции Щербаков  жил в основном в Петербурге.
   Колчак считал,  никто, даже самые доверенный  и проверенный круг лиц, не должены знать о его  задании Щербакову по финансовому обеспечению своей семьи.  Инструктаж по выполнению этой части задания  Щербаков получал  непосредственно от самого Колчака. Подготовку Щербакова для  контактов с братьями  Игнатьевыми провели Дидерихс, Лохвицкий, Гойер.   
   Легенда Дмитрия Щербакова  при передвижении по территориям, подконтрольным Белыми, Зелеными готовилась одна, для Европы - другая:
 «везу из Одессы  Колчаку разные одесские резолюции,  налаживаю связь, и  везу Колчаку его адмиральский кортик, который он бросил в воду.  Матросы его выловили и посылают с приветом»  - легенда после Одессы.
   Щербаков действительно вез кортик, иначе для чего он стал бы говорить про кортик Тэффи.  Понятно, что кортик Щербаков вез не из Одессы, а из Омска, от Колчака. Для кого?  Единственно кому Колчак мог переправлять  свой кортик на вечное хранение  — сыну.  О сыне Колчак помнил  даже в последние часы жизни.
   Естественно, что никто не должен был знать о том, что Колчак, в период успехов  армии,  отправляет  кортик сыну, а значит, сам не  уверен в победе. Передать кортик надо было из рук в руки сыну, либо жене.   
   Именно ложность сообщения Дмитрия Надежде Тэффи о том,  что он везет кортик Колчака от матросов Черноморского флота Колчаку убедила меня в том,  что Щербакову  поручено совсем иное, в том числе  встретиться с семьей Колчака. 
   Все оказалось таким неожиданным и захватывающим, с того момента,  когда я выяснил, что не мог Щербаков везти кортик Колчака, о чем писала Тэффи в своих «Воспоминаниях». К тому же, 25 лет, всеми способами Тэффи скрывала, что знала Щербакова, своего мужа, человека, который заочно понравился мне самому через рассказы Тэффи.  Была же  этому причина? И странное убийство Щербакова во Франции. И вновь, как занавес на информацию об этом убийстве.
   Колчак просил англичан о помощи по эвакуации семьи. Семью эвакуировали, но средств на жизнь у Софьи совсем не было.  Колчак был вынужден искать  способ срочно обеспечить  семью. В ситуации тех лет проверенным  и быстрым способом было  перевести деньги по банковской системе на имеющегося представителя в Париже, без указания их предназначения, с одновременным  направлением  доверенного  лица, для получения денег у представителя и передаче семье.
  Колчак знает,  что Софья в Румынии и ждет сына, чтобы ехать во Францию. Щербаков должен встретиться с Софьей в Париже.
   «Теперь еду в Париж, а потом через Америку во Владивосток обратно к Колчаку.
   Тэффи так по воспоминаниям описывает Дмитрия.    
   По выполнении  задания в Париже, он должен был ехать  во Владивосток.  Туда же, к мужу хотела и Тэффи.  Она  пишет:
   «Предполагалось, что «Шилка» пойдет во Владивосток. Я очень на это надеялась. Там я встретила бы своего друга «М». Потом через Сибирь могла бы вернуться в Москву.»
   Брак Тэффи и Щербакова  не был привычным, жили они врозь.  Но обоих это устраивало. В интонациях Тэффи слышится теплота, а Дмитрий постоянно озабочен  её благополучием. Их дружба, проверенная временем, никогда не прерывалась. 
   На  выбор кандидатуры Щербакова  на поездку в Париж несомненно повлияло и его владение  иностранными языками и его гражданская специальность.  На передвижения по России артистов и деятелей искусства все власти смотрели спустя рукава, понимая, что это их единственная возможность выжить. 
   Помимо документов вез Щербаков в Париж дорогой подарок графу Алексею Игнатьеву. Алексей Игнатьев был доверенным человеком лично Николая II, и  227 миллионов золотом, которые по нынешнему эквиваленту доходят около  7 миллиардов долларов или 175 тоннам золота ( треть золота Колчака) находились на его личном счёте еще по распоряжению царя. Царя не стало — деньги на счете остались. 
    Деньги были правителя России, царя,  которого не стало. Каждый самозваный правитель объявлял себя Верховным. Колчаку достался золото запас, а у других не было ничего, кроме иностранных займов под продажу будущего  России. Все, включая Колчака,  тянулись к деньгам на счете  А.Игнатьева. Игнатьев никому денег не давал, на том основании, что никто из них Россию не представлял.  У Колчака был золотой запас России и потому он считал полезным координировать расходование   средств на борьбу с большевиками, находящихся в его распоряжении и в распоряжении Игнатьева. Устанавливаются личные, доверительные отношения — подарки.  Сделать значимый подарок миллиардеру  А. Игнатьеву  сделать не просто.
    Игнатьев никому ничего из денег царя не давал,  указывая, что никто из просителей всю Россию не представляет.  Себе делал исключение.  Роскошь, которую себе позволяли в Париже оба  брата графы Игнатовы никак не согласовывалась ни с их официальным содержанием, ни с размерами их собственности в России. Никаких доказательств не требовалось, чтобы понять, что к их рукам прилипают государственные деньги.
    Нет сомнения, что в первые дни пребывания в Париже  Щербаков  посетил братьев  Игнатьевых.  Какой подарок от Колчака  Щербаков вручил А.Игнатьеву информации  нигде нет. Однако, именно в это время  А. Игнатьев дарит своей любовнице, французской танцовщице Наташе Трухановой бриллиантовое колье стоимостью, как говорил сам Игнатьев, 300000 франков. Все жуликоватые личности чаще всего жадные. Плохо верится, что жадный до денег, потраченных не на себя, А. Игнатьев тратит на подарок любовнице 300000 франков. А вот подарить колье, полученное задорма, даже такой стоимостью он мог.  И соответствует это  колье по ценности  подарку  Верховного Правителя Сибирского правителя  богатейшему русскому во Франции, тем более,  в государственных интересах.  Но и Колчак за  колье не платил. .  Вспоминаются, 172 ящика в Омске, с конфискованными драгоценностями, которые исчезли в неизвестном направлении.
    Поскольку Игнатьевы становятся причастными к судьбе Щербакова, везущего  сыну Колчака кортик и к судьбе семьи  Колчака,  несколько слов о них.   
    Колчак по службе заочно был знаком и с братьями Игнатьевыми, Алексеем Алексеевичем и Павлом Алексеевичем. Конечно, все трое помнили, как в той
и или иной степени, старались  не остаться в стороне в случае успеха заговорщиков государственного переворота в 1917 г.
    Сегодня часто в статьях  имена Колчака и Игнатьева соединяют с целью противопоставления : Колчак украл золотой запас России, а Игнатьев вернул Советской России  все деньги царской России, зарезервированные на его личном банковском счете в Банке Франции.  Один офицер обокрал наших предков и нас, другой —  граф,  человек высокой воинской чести все деньги передал новой России -  РСФСР.  Такое противопоставление, говоря сегодняшним языком, — фэйк.
    И  А. Колчак, и А. Игнатьев давали присягу на верность Царю и Отечеству. После Февральской революции и Колчак, и Игнатьев быстренько, нарушив первую присягу,  присягнули  Временному Правительству и Отечеству, и тут же,  нарушив вторую присягу, оба включись  в заговор против Временного Правительства, с целью  усадить на престол России нового царя не из дома Романовых — Феликса Юсупова, а  чуть позже, объединились в желании распространить на всю Россию власть Колчака. 
    Алексей Игнатьев  в период  взлета Колчака  расписался Колчаку в почтении и преданности. Привожу фрагмент  телеграммы от 14 января 1919 г. русского посла во Франции В..А.Маклакова быв. Министру иностранных дел России С.Д.Сазонову: "Военный агент генерал граф Игнатьев просит передать адмиралу Колчаку:.... От лица всей русской военной миссии во Франции, находящейся под моим начальством и объединяющей как военную агентуру (П. Игнатьев) так и заготовительные комиссии (А.Игнатьев), приветствую Ваш подвиг.... Прошу Вас считать меня в полном Вашем распоряжении относительно ...годной части офицеров и солдат, составляющих контингент русского отряда во Франции и ...для борьбы с большевиками и... русских военных материалов, оставленных здесь, из которых главная часть 3 миллиона орудийных 3-дюймовых патронов....  Установить с Вами связь, для чего необходимо прислать мне новые шифры" (ГА РФ, ф. р-200, оп. 1, д. 334, л. 114). 
    По оценкам историков А.Игнатьевым из царских денег  было присвоено 80 млн. франков. Обвинялся в нечистоплотности и П. Игнатьев, который получал за одну и туже разведывательную информацию деньги и от Генерального штаба, и от Ставки, и от фронтовых штабов.  Помимо всего прочего, Павел фабриковал дела по обвинению в шпионаже всех неугодных его старшему брату. Таким способом были устранены от дел офицеры Генерального штаба полковник В. В. Кривенко, поручик граф В. И. Капнист, коллежский советник П. С. Вяжсеев (Панчулидзев), доказывающие воровство Игнатьевых.   
    Сомнения в «высокой чести» братьев Игнатьевых подтверждает и выписка из донесения 2-го бюро французского Генерального штаба с компрометирующими материалами на братьев А. А. и П. А. Игнатьевых
«Французская республика Париж, 25 сентября 1917 г.
Секретно
Военное министерство Штаб армии 2-е бюро — 1
Секция разведывательных данных
Донесение
    2. Николай Раффалович директор парижского отделения Русско-Азиатского банка, действительно является банкиром группы Игнатьева.»
    Все финансовые операции П. Игнатьев проводил исключительно через Русско-Азиатский банк. Это тот самый Банк, в правление которого входил Л. Гойер, министр финансов Колчака. 
  И воровство государственных средств  Игнатьевыми, и их участие в заговоре, и использование  Игнатьевым клеветы в надежде  уйти от ответственности  подтверждает  выписка из донесения французской разведи:
   «5. Генерал Панчулидзев, уезжающий завтра в Петроград, везет с собой документы, подтверждающие, что братья Игнатьевы заключили на рынке договоры под большие комиссионные в свою пользу.
...
    7. Комитет, созданный при сочувствии полковника Игнатьева из 25 русских солдат, служащих в его канцелярии потребовал  отдать под суд генерала Занкевича» (Пояснение — генерал Занкевич обвинил П. Игнатьева в финансовой нечистоплотности)
    8.  Один из информаторов разведслужбы, сообщил,  что менее чем через две недели в России состоится величайший заговор,  Во главе заговора якобы будет стоять князь, не принадлежащий к Дому Романовых. Информатор разведслужбы дал понять, что если заговор не удастся в течение месяца, то Чернов, подпишет с Германией сепаратный мир, после того, как немцы, овладеют Кронштадтом. Игнатьев участник.»

    Известный генерал Дидерихс, в последствие приближенное лицо Колчака, куратор Игнатьева в Ставке Императорской России успокоил Игнатьева, что по поводу результатов комиссии ему не следует переживать. Так и получилось.
    Результаты ревизии не признали  на том основании, что она  выполнялась  с корыстными целями генерала, завидующего Игнатьевым.  Фактически такое решение Ставки означало: Игнатьев свой человек, пусть ворует.
    Причина, передачи денег со своего счета на счет СССР   лежит вовсе  не в патриотизме А.Игнатьева, как пытаются  нас  убедить некоторые  военные  историки,   а в его страхе за  собственную жизнь,  держать царские деньги на своем счете.
    Октябрьская революция застает Игнатьева в Европе. Он все так же исполняет функции атташе.   
    Не только «правители» России, но и   всевозможные эмигрантские группы пытались  прорваться к деньгам на счете Игнатьева,  объявляя себя мстителями за поруганную родину, и конечно, у них на прицеле был  Игнатьев, сидевший на деньгах. Известно , что и Б. Савинков встречался с Игнатьевым, угрожал ему  и требовал передать деньги. Хотя было понятно , что сами угрожающие, его и оберегали.
    В 1924г.  Врангель назначает комиссию по расследованию расходования государственных средств, находящихся на личных  счетах и,  в  первую очередь,   на счете  А. Игнатьева. Добра  не жди. Но убивают не Игнатьева, а Врангеля.
    И Павел, и Алексей обладали налаженной  агентурной сетью в Швейцарии, Франции и Германии.  Информация из секретных источников позволила Александру Крушельницкому сделать вывод: в случае Врангеля речь шла об убийстве, в котором чувствовалась железная хватка Игнатьева.    
    В 1924 г. сразу же с признанием Францией СССР, Игнатов передает все деньги СССР.  К этому моменту через свою агентуру  Игнатов узнает, что его просто могут украсть и под пытками заставить передать деньги. Наступила пора от денег  избавиться, но без ревизии, сколько и куда из них  было истрачено,  и с гарантией, что его  под защиту и опеку берет ГПУ СССР, в то время надежная  защита и во Франции.
    Если и противопоставлять Игнатьева и Колчака , то только в том, что Колчак не позволял себе купаться в роскоши, хотя имел такую возможность, а Игнатьев позволял.
    Напоследок следует сказать, что мать А. Игнатьевых   отреклась от Алексея, а его брат Павел пытался застрелить Алексея , но промахнулся и пуля пробила лишь фуражку. 
    К месту напомнить , что Колчак дополнительно дал Щербакову поручение личного характера  -  получить у П.Игнатьева деньги, накануне отправленные Колчаком, и передать  их  Софье, жене Колчака. 
    В выборе Щербакова на исполнение особой миссии Колчак не ошибся. Тэффи в Воспоминаниях пишет о сложившемся у неё мнении об отношении Щербакова к Колчаку:
    «В Колчака и Белое движение верил свято».
    Заботу о беспрепятственном  пересечении границ и таможенного контроля европейских стран и в первую очередь Франции Колчак поручил (в это время Колчак был у  П.Игнатьева основным заказчиком) Павлу Игнатьеву.   Французские власти и французская разведка предоставили сотрудникам Игнатьева  бесконтрольное пересечение  границ, таможни  и, более того, охрану  передвижения  по Франции.
    Щербаков,  отбыв из Одессы в марте 1919 г.  на миноносце, благополучно добрался до Парижа. Нет сомнения, что Щербаков,  живя в Париже в отеле, для надёжности положил в банк на свое не малые наличные деньги, предназначенные   Софье, которой в это время в Париже еще  не было, и на свое возвращение в Россию через США.  Напоминаю, что деньги Правительством Колчака были переведены П. Игнатьеву, что Игнатьев передал эти деньги Щербакову , т. е.  знал о их сумме, но не знал об их назначении.
    Убийство Щербакова  в гостинице, носило террористическую окраску. Не стал бы профессиональный  грабитель забирать у ограбленного нижнее белье и открытые флаконы духов.
    В архиве Института Гувера (Стэнфорт, Калифорния, вставка 76 папка 3  собрание Петра Врангеля, переписка генерала Д.Щербачева) хранится телеграмма, в которой адмирал С. С. Погуляев (осуществлявший   связь Деникина и Врангеля с Представительством Белых армий во Франции, возглавляемом  Д. Щербачевым) просит известить в Екатеринодар  мадам  Щербакову , псевдоним Тэффи, что её муж капитан Щербаков  умер в Париже 16 апреля 1919 года. Заметьте: умер, не убит. 
   Обращает на себя внимание, что из Парижа просят известить о смерти мужа госпожу Щербакову и не госпожу Тэффи. Такое могло быть только в том случае, если в документах погибшего Щербакова имелась официальная запись, что фамилия его супруги Щербакова, псевдоним Тэффи и что она в настоящее время пребывает в Екатеринодаре.
   Тэффи пишет в «Воспоминаниях», что  в эти дни выступала в Екатеринодаре, но утаивает о получении  известия о гибели мужа, что само по себе вызывает удивление. Единственно, что косвенно указывает на получение трагического известия, это то что Тэффи решает эвакуироваться из Екатеринодара не во Владивосток, а в Стамбул.  Обращает на себя внимание и то, что «Воспоминания» Тэффи заканчиваются рейсом парохода «Великий князь Александр Михайлович» в Стамбул. И хотя многие исследователи её творчества приписывают это расставанием с родиной, я склонен думать, что с этого момента Тэффи  не случайно скрывает все факты своей жизни до времени окончания Второй мировой войны. Не сомневаюсь, что в жизни Тэффи было много запоминающихся моментов в этот период её жизни,  о которых было что написать.   жизни о своей жизни
 
           4 Тайна  Тэффи.

    Сведения о службе капитана Щербакова в войсках Колчака пока удалось обнаружить только в «Воспоминаниях» Тэффи.  Задание, с которым  Щербаков пробирался в Париж, могло быть дано Колчаком только сотруднику разведки или контрразведки.    Офицеры в чинах от прапорщика до подполковника в этих подразделениях были   самыми засекреченными, в эту категорию он и попадал.  Им  доверялись наиболее ответственные задания в глубоком тылу Красных.  В разведшколе, готовившей офицеров для работы в тылу Красных, учили различным ремеслам, политграмоте по-большевистски и навыкам, необходимым для того, чтобы изображать из себя красного чиновника. Давали также уроки актерского мастерства. Предполагаю, что именно Щербаков, в прошлом связанный с театральным искусством.  обучал разведчиков актерскому мастерству. По статистике  только 20% разведчиков  после отправки за линию фронта удавалось возвратиться.  , то есть одному из пяти.  Не удалось и Щербакову. 
    Американская исследовательница жизни Н.Тэффи, Haber Edythe в монографии
Teffi: A Life of Letters and of Laughter, 2018, Bloomsbury Academic,  упоминая второго мужа Тэффи путает  поручика Щербакова Shcherbakov с генералом от инфантерии Дмитрием  Григорьевичем  Щербачевым  Shcherbachev.  Архивные сведения  о Щербачеве она включает в биографию Щербакова. В результате, многие  сведенияя о Щербакове в её монографии — не верны.  Способствовало этому то, что на Западе у людей отсутствует отчество, а имена у них одинаковые. Не только имена совпадали в их жизни. Удивляют  совпадения, но еще более удивляет, когда узнаешь, как это повлияло на  судьбу Щербакова  (таблицу совпадений Шербакова и Щербачева смотри приложение 1)               
    Перепутала капитана  Дмитрия Щербакова с генералом Дмитрием Щербачевым и разведка ГПУ РСФСР.  Оба  одновременно оказались  в Париже с различными конкретными заданиями, но  с одной главной целью — заявить об интересах России в переустройстве мира после Первой мировой войны.
    Не имея сил для ведения боевых действий в Румынии,  Ленин и Троцкий задумали заключить перемирие с Румынией либо попытаться  уничтожить  Щербачева, помощника румынского короля по ведению военных операций.
    Первое, неудавшееся  покушение на генерала Д. Щербачева было совершено в  начале декабря 1917.  Миссия советского Правительства во главе с Семеном Рошаль и его помощницы  Евгении Бош, прибыла в г. Яссы (Румыния) в штаб Д.Г. Щербачева. Договориться о перемирии не удалось, и тогда член миссии
 большевиков  Коренев пытался  из револьвера застрелить Щербачева, но был обезврежен офицерами штаба. 
    Глава миссии  С.Г. Рошаль в декабре 1917 года был направлен Лениным в качестве комиссара военно-революционного комитета на Румынский фронт.
    Бош Евгения Богдановна, по настоянию В.И. Ленина и Я.М. Свердлова, направлена  в Пензу, где она возглавляла  губернский комитет РКП(б). В этом регионе, по мнению В. И. Ленина, была «необходима твёрдая рука» для активизации работы по изъятию хлеба у крестьянства. Бош во время митинга на сельской площади лично застрелила крестьянина, отказавшегося сдавать хлеб.
    Покушение, организованное Троцким  на  Д. Г. Щербачева,  провалилось. После неудачи «миссии»,  Щербачев стал у большевиков одним из главных врагов.
    Пункт 3   Постановления  СНК РСФСР от 13.01.1918  "О разрыве дипломатических сношений с Румынией"  гласил: «Восставший против революции бывший главнокомандующий румынского фронта Щербачев объявляется врагом народа и ставится вне закона».
    Через 9 дней, 22 февраля 1918 г СНК РСФСР издал Декрет «Социалистическое отечество в опасности!»
Пункт 8 Декрета объявлял:
    «Неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления».
    Американский учёный, профессор  русской истории Ричард Пайпс обращает внимание, что пункт 8, таким образом,  открыл в России эпоху коммунистического террора, легализовав массовые расстрелы на месте без суда и следствия.
    Проведение этих расстрелов было возложено на ВЧК.  23 февраля 1919г. ВЧК уведомила  население о том, что «контрреволюционеры» будут «беспощадно расстреливаться отрядами комиссии на месте преступления».
    Подлежавшие расстрелам лица были определены Лениным крайне расплывчато и расширительно, что сразу вызвало протесты левых эсеров, особенно наркомюста И.З. Штейнберга. Сам нарком позже вспоминал:
    «Было трудно спорить об этом с Лениным, и вскоре наша дискуссия зашла в тупик. Мы обсуждали огромный террористический потенциал этой суровой полицейской меры. Ленина возмущало, что я возражаю против неё во имя революционной справедливости и правосудия. В конце концов я воскликнул раздражённо: «Зачем тогда нам вообще комиссариат юстиции? Давайте назовём его честно комиссариат социального истребления, и дело с концом!» Лицо Ленина внезапно просветлело, и он ответил: «Хорошо сказано<…> именно так и надо бы его назвать <…>, но мы не можем сказать это прямо».
    Бездарная. провокационная  подготовка  Второе покушения на «врага народа» Щербачёва закончилась тем, что в  отеле Парижа 16 апреля 1919 г.  был убит совсем дугой человек -  Дмитрий Щербаков, хотя  тоже враг большевиков. 
    Спустя 10 лет после убийства Щербакова  в «Воспоминаниях»  Тэффи перечисляет  ценные вещи, которые «вор»  украл, убив Щербакова:
«Он унес все — платье, бельё, чемоданы, кольца, портсигар, часы, даже флаконы
 с духами».
    Сегодня странно читать  о воре, который уносит белье обворованного. Такое возможно, только если убийца что-то ищет, умело спрятанное в личных вещах, и вор об этом заранее знает,  когда у убийцы  на профессиональные поиски в отеле времени и условий нет, он забирает все, чтобы затем, без спешки все внимательно  изучить. 
    Не похоже убийство разведчика на рядовое ограбление. Видно , и сама Тэффи не верила в это, но указывать на политическую окраску почему-то воздерживалась, либо побаивалась.
    Тэффи, приехав в Париж, интересовалась в полиции материалами следствия убийства Щербакова.  Откуда полиция Парижа знала, что забрал убийца, если он  не был пойман? Наконец,  самое важное. Тэффи знала, что Щербаков везет кортик Колчака. Почему она не упоминает  кортик в перечне украденных вещей. Убийца оставил кортик? В этом случае, кортик должны были вернуть  Тэффи вместе с перстнем. Уверен, Тэффи помнит о кортике, кортик унесли вместе с вещами, а Тэффи намеренно замалчивает о кортике, делая вид, что  был у Щербакова  кортик — не был, не её дело.  Не впутывайте Тэффи в дела Щербакова.
    У Тэффи во Франции постоянно высвечивает одна забота -  исключить любую возможность вспоминать  её имя рядом со Щербаковым. 
    Кстати, еще несколько лет назад в интернет был сайт с текстом  газетного  объявления в парижской газете об этом убийстве. Сегодня сайта нет.
    А теперь моя версия этого убийства.
    П. Игнатьев в 1919 г. формально был подчиненным Д.Г Щербачева, общался с ним и, конечно,  знал о неудачном покушении на Щербачева в Яссах.
    А. Игнатьев опасался, сплетен  о том, что Колчак преподнес ему очень дорогой подарок — колье из золотого запаса, которое,  чекисты могли  реквизировать в очень знатной семье, возможно , при этом всех уничтожив. Вдруг, колье кто-нибудь узнает.  Единственным  свидетелем подарка был Щербаков. Алексея Игнатьева любой  свидетель не устраивал. За помощью  он обратился к брату,  руководителю и владельцу агентурной и террористической сети в Париже. 
    Привыкнув решать подобные проблемы ликвидацией свидетелей, П.Игнатьев решил своих людей не задействовать, а выполнить убийство руками ГПУ, пустит в агентурной среде  слух, что Щербачев, враг большевиков  без охраны временно живет в отеле Парижа. 
    В том, что А. Игнатьев на такое был способен, говорит  оценка, данная  А. Игнатьеву  в воспоминаниях русского генерала Эрнест — Карл — Вольдемара  фон Валь : «Известный негодяй».
    В свою очередь, агентура ГПУ во Франции к исполнению террористических акций нередко привлекала опустившихся бывших русских военных. Щербаков — Щербачев им все равно. Главное заработать. Все ценные вещи, скорее всего, достались убийце.  Такой порядок ЧК ввело в России.  Полиция была обязана передать перстень с убитого Щербакова с лопнувшим черным  опалом, который вор впопыхах не сумел снять с пальца, неофициально признаваемому Консулом России Леонтию Кандаурову, а тот, по-приятельски, передать П. Игнатьеву для передачи вдове Щербакова — Тэффи.   
    Брак Щербакова  и Тэффи носил не вполне привычный характер. Сама Тэффи назвала его в «Воспоминаниях»  «нелепым». Что их сближало,  кроме дружбы, сказать  трудно. Но то, что в Казанской губернии, где находилось имение Щербакова,  местный аферист выдавал себя за мужа Тэффи, говорит о том, что земляки Щербакова  сплетничали  на эту тему еще в 1916 г.  Подтверждают, что брак был официально оформлен и телеграмма из Парижа в Екатеринодар на имя  Щербаковой  о смерти её мужа,  и то, что когда Тэффи приехала в Париж, Игнатьев н передал ей перстень с опалом, принадлежавший Щербакову, как официальной жене Щербакова.
    Следовательно, разрешение на въезд Тэффи во Францию было оформлено на Надежду Щербакову.
    Тэффи в письме своему другу Б. Пантелеймонову в конце 1940-х годов пишет:
    « Я... была ещё Щербаковой»
    Становится очевидным, что брак Тэффи и Щербакова был зарегистрирован в православной церкви, где  Тэффи обязали сменить фамилию Бучинская на Щербакову. 
    Эдит Хабер, пишет  , что фамилия Тэффи при браке могла быть  двойная Бучинская -Щербакова.  Обосновывает это она тем, что на  студийная   фотография Тэффи  без даты, в каталоге   обозначена как фото Бучинской — Щербаковой.
    Хабер не знала, что церковные правила регистрации брака в России обязывали  двойную  фамилию  жены начинать с фамилии мужа, т. е. фамилия могла быть  Щербакова — Бучинская, а не наоборот.  Боле того, церковь разрешала иметь двойную фамилию только в случае, если вторая фамилия  несла   какой- то исторический смысл. Фамилия Бучинская никакого исторического смысла не несла и потому церковь фамилию Бучинская- Щербакова просто не могла разрешить.   
    Вместе с тем,  в справочной книге «Весь Петроград за 1917 г» Тэффи по-прежнему числится под фамилией Бучинская, что,  в свою очередь, говорит о том, что регистрация  брака была не ранее 1915 -1916 гг.  После регистрации Щербаков внес необходимые исправления в свои документы, а Тэффи не спешила, ибо надо было менять паспорт.  А  тут,  революция за революцией и полная  административная вакханалия.  Закон о семье и браке в  РСФСР  был утвержден 18 декабря 1917 г.,  а реально его начали придерживаться год спустя.
    Осенью 1917 г. Тэффи собиралась уехать из голодающего Петрограда вместе с мужем в его имение,  в Казанскую губернию — ни о какой загранице речь тогда не шла. Для проезда  в Казанскую губернию никаких специальных документов  для граждан, имеющих там недвижимость  не требовалось.
    Неожиданно, в конце декабря 1917 г.  редакцию, где Тэффи числилась и получала  продовольственную карточку, закрывают.  Сотрудники срочно переезжают в Москву. Тэффи решает ехать в Москву вместе со всеми и там ждать  известий из Казани от мужа ( от приятеля Тэффи пишет в «Воспоминаниях»).  В Москву  приходит письмо от мужа, что имение разграблено, ехать некуда. Но и в Москве голод, холод (наступила зима),  бандитизм, смерть.
    В сентябре  2018 г. Тэффи, в компании   четырёх  работников  культуры, вместе с   писателем -юмористом Аркадием   Аверченко,  выехали   в Одессу, с остановкой и выступлениями в  Киеве. Киев в это время для России стал иностранным государством и потребовалось  оформлять документы на въезд  в иностранное государство.   
    24 декабря 1917 г. Центральная Рада в Киеве провозгласила независимость своей страны, т. е. отделилась от России .  3 марта 1918 г. был подписан Брестский  мир,  по условиям которого Украина (УНР) подлежала оккупации Германией и ее союзниками. В апреле 1918 г. Германия ликвидировала Раду, осуществив государственный переворот и сделав гетманом Украины  генерала Павла Скоропадского.
    РСФСР  в декабре 1917-го  утвердила такой порядок въезда и выезда, какого  не знала еще ни Россия, ни Европа. Появились  паспорта с фотографиями, “надлежащие  печати”,  специальные разрешения  специальных представителей  с подписями НКВД и НКИД ( Народный  комиссариат по иностранным делам).  Предусматривались обыски и личные осмотры для всех, включая женщин, стариков и детей, кроме дипломатов,  конфисковалось  все “не дозволенное к провозу”,  запрещался вывоз документов, могущих “повредить” экономическим или политическим интересам неизвестно кем и как устанавливаемым, причем лица, у которых такие “документы” найдены, подлежали немедленному аресту.
    Срок действия иностранного паспорта составлял один год, но воспользоваться им следовало не позже трех месяцев после получения.
    7 сентября 1918 г. отправился последний  поезд «Петроград – Москва – Киев».  192 гражданина Украины ехали 12 дней, с грабежами.
    Вагон, в котором из Москвы выехала Тэффи с компанией, развернули обратно в Москву. В результате вагон отправили  по другой ветке с пересадкой на границе, где часть пути пришлось ехать по проселочной дороге на телеге.
    К этому времени от Щербакова  перестала поступать информация: где он, жив ли он.   После отъезда Тэффи из Москвы и Дмитрий  ничего не мог  знать о Тэффи. Со сменой паспорта на фамилию Щербакова Тэффи решила не спешить.   Документы на проезд в  Киев - Одессу ей оформили  на фамилию Бучинская.   
    Отсутствие стабильности по всей России ежедневно, на всем пути следования  до Одессы порождало новые препятствия. Тэффи вспоминает, что часть пути  от Москвы  до Киева они ехали на телегах, весь путь сопровождался проверками, грабежами, убийствами, а в конце пути им с трудом удалось избежать карантина.
    В «Воспоминаниях» Тэффи эмоционально рисует   погранично-таможенный пункт Красных на границе с Украиной осенью 1918 г:
    «Через ту границу ехать нельзя! Там теперь не только оберут, а еще и зарежут. Попробуем через другую...сели в другой поезд и поехали в другую  сторону....Приехали на пограничную станцию...Наконец появились четверо…
Один: маленький, худой, чёрный, кривоносый человек в студенческой фуражке и в огромной великолепной бобровой шубе, которая стлалась по земле, как мантия на королевском портрете в каком-нибудь тронном зале...на этой шубе на спине дырка и что-то темное вокруг…. . Один из свиты: курносый парень в бурой драной гимнастерке , вынул золотой массивный портсигар с литым вензелем. Протянулась чья-то заскорузлая лапа с обломанными ногтями; на лапе тускло блеснул чудесный рубин-кабошон.
    Здесь главное лицо -комиссарша. Она сама обыскивает, сама судит, сама расстреливает. Неделю тому назад проезжал генерал. Бумаги все в порядке. Стала обыскивать — нашла керенку - в лампасы зашил. Так она говорит : «На него патронов жалко тратить...Бейте прикладом». Ну, били. Спрашивает:
    Ещё жив?» - «Ну, говорят -еще жив». - «Так облейте керосином и пожгите». Облили и сожгли»
    Под охраной… четыре молодых человека с ружьями ...везли нас долго на телеге... 
    На украинской (немецкой) стороне на всех встречных немецких постах давали взятки -так и перешли границу. 
 
    Ко времени переезда из Киева в  Одессу  Киев находился под немецким протекторатом, а Одесса  под французским. Потребовалось в Киеве повторно оформлять документы.  О переезде из Киева в Одессу Тэффи вспоминает:
    «Запыхавшиеся солдаты ворвались в вагон и тыкали штыками под скамейки...Сидели тихо, закрыв глаза, будто подремывая, делая вид, что всё происходящее, самая нормальная обстановка»...
    Тэффи еще в Петербурге, при  помолвке обещала мужу сменить  документы на его фамилию. поэтому,  Дмитрий был в полной уверенности, что  Тэффи это сделала.   Тэффи не очень спешила с заменой паспорта.  Тормозили замену и  беспорядки, охватившие все сферы жизни с начала 1917 г., и нежелание заново оформлять разрешения на переезды,  полученные на прежнюю фамилию.  В результате, в  Одессу Тэффи  въехала с фамилией Бучинская. 
    Про себя и мужа Тэффи в «Воспоминаниях» пишет:
    «...  считали друг друга погибшими...»
  А если муж погиб, для чего менять фамилию?
    И вдруг, неожиданная встреча с мужем в Одессе:   
    «Встреча была очень радостная, но и очень странная...друзья, которые считали друг друга погибшими, сейчас встретятся. Господи! Заплачут пожалуй…
    Я (Тэффи) вошла;:
   - Мишель! Милый! Как я рада! ( Тэффи супер -шифровальщик со стажем еще с 1905  г. когда она писала рассказ «Без стиля») . В «Воспоминаниях»  М —  Мишель -Михаил, вроде как  случайно  проговорилась. Не тут то было! Проговорилась, для доверчивого читателя.  На самом деле «М» ласково Митя от Дмитрий (смотри рассказ Тэффи «Кошки»).
   - А уж я - то до чего рад! Столько пережить пришлось. Посмотрите, сколько у меня седых волос.
   - Ничего подобного, ни одного. Вот у меня действительно есть» .  А далее спор, у кого седых волос больше.  Радость встречи! ( опытный муж  эту сцену понял бы  так: Тэффи просит у Дмитрия  денег на окраску волос, а Дмитрий - жмот и прикидывается, что  не понимает)
   Дмитрий зовёт жену ехать  вместе во Владивосток. Он уверен, что у Тэффти новые документы на фамилию Щербакова. Его жену,  Щербакову возьмут с ним на корабль.  Тэффи не решается  признаться, что не поменяла документов.  Понимая, что с  документами на фамилию Бучинская её не возьмут на корабль,  она  выдумывает причину отказа ехать вместе:
    « Погода была скверная, на море свирепые штормы, и я уехать не согласилась».      
    Понятно, что  отговорка.  Буквально тут же  Тэффи пишет:
«И на каких только морях меня не качало! На Балтийском, на Каспийском, на Азовском, на Черном, на Белом, на Средиземном... для меня лично тайфун и есть самое интересное.»
    Значит, вовсе не в «свирепом  шторме» было дело. Щербаков покидал Одессу на  английском  миноносце.
    Тэффи остается в Одессе, планируя самостоятельно морем добираться до Владивостока. Нет сомнения, что Дмитрий позаботился, чтобы у Тэффи хватило средств и валюты на жизнь и поездку до встречи во Владивостоке. Не случайно Тэффи пишет в «Воспоминаниях», что она не поддавалась всеобщему психозу купить валюту перед отъездом из Одессы. 
    Для себя Тэффи  решила,  пока Дмитрий занят делами в Париже, она успеет поменять  в Одессе документы,  и  ехать во Владивосток, к  мужу уже с фамилией Щербакова. Тем более, что  бюрократические формальности с  оформлением нового  паспорта  в Одессе Тэффи не пугали, так как  «Правил Одессой молодой сероглазый губернатор Гришин-Алмазов...Когда он заезжал меня навестить, в коридоре оставлял целую свиту и у дверей двух конвойных».
    Так  появляется у Тэффи  паспорт на Фамилию Щербакова, с которым она выехала  из Одессы во Владивосток, а  оказалась  в Екатеринодаре,  затем в Константинополе.   
    В Екатеринодаре, Ростове, Пятигорске   Тэффи не бесплатно дала несколько концертов. О  литературной,  либо концертной  деятельность Тэффи в Константинополь ничего не известно, хотя, в ноябре 1920 г. в центре Константинополя  открылся театр  Аркадия Аверченко с программой «Гнездо перелетных птиц».  Этот театр и кабаре Александра Вертинского "Черная роза", были самым известными в эмигрантской среде.
    Интересно еще одно историческое совпадение вокруг Тэффи.  Гришин-Алмазов, до того как стал диктатором Одессы,  был   военным министром Директории , т. е. перед  Колчаком , и был изгнан с этого поста за непочтительное высказывание по отношению к  Союзникам. 
    Из  Одессы Тэффи намеревалась попасть во Владивосток:
«Предполагалось, что «Шилка» пойдет во Владивосток. Я очень на это надеялась. Там я встретила бы своего друга М. Потом через Сибирь могла бы вернуться в Москву.»   
    Во  Владивосток,  чтобы затем  в Москву, а не к мужу? ( Тэффи вновь пытается убедить читателя, что М (Щербаков)  не муж, а приятель )
    Дмитрий  обращается к Тэффи:
    «- Ну,  прощайте, еду. Перекрестите меня.
    - Господь с вами. А увидимся ли мы — не знаю. Мы ведь ничего не знаем, и поэтому всякая наша разлука — навсегда.
    И мы уже больше не встретились.»  Всё. Попрощались.
    Надежда рисует сцену прощания с Дмитрием  в конце 30-х годов и, как мне кажется, под давлением заранее установленной для всего текста «Воспоминаний»  программы - никто из читателей не должен подумать, что «М» -Щербаков, муж Тэффи.
    Читая «Воспоминания»,  я знаю наперед, что Тэффи  прощается с мужем навсегда, и потому, мне неуютно читать  строки прощания Тэффи с мужем.    Мне ближе слова Ходжи Насреддина,  который, прощаясь, возможно навсегда говорит:
    «Мир отрыт тебе во все концы, открыт и мне ... в каждой разлуке всегда сокрыта новая встреча.»
    В дни празднования Пасхи Тэффи на пароходе в Константинополь, а под Новый год она в Париже.
    6 апреля 1919 г.  Тэффи села на пароход «Шилка» , уходивший из Одессы 
    Даже если у Тэффи на момент отъезда в Константинополь было  два паспорта    (на Бучинскую и на Щербакову) во Францию, наиболее вероятно,  она въезжала по паспорту с  фамилией  Щербакова,  как вдова мужа, похороненного в Париже.
   
    С 1917 г  мы путаемся  с термином  «эмиграция». Эмиграция — это переселение лиц из своей страны в другую. А если своей страны не стало, а другая страна не признает тебя своим гражданином,  то ты никто.   Тэффи всё это чувствовала  и написала удивительно точный рассказ «Городок» (кто забыл,  прилагаю)
    Итак, никакого Консула России в Париже в 1919 г. не было. Какое-то время была частная  разведгруппа Павла  Игнатьева.  Тэффи вспоминает, что именно Павел Игнатьев передал ей  кольцо с убитого мужа. Почему Игнатьев, а не Леонтий Кандауров, которого полиция Парижа признавала консулом России  в Париже? Консулу должна была полиция передать личные вещи убитого русского, т. е. перстень. А может не полиция передала перстень Игнатьву, а убийца. Ответ на этот вопрос многое бы разъяснил в убийстве Щербакова, однако, я думаю, ответа мы никогда в документах не узнаем.

    В Париже Тэффи поселилась в отеле «Виньон» и   вскоре открыла   у себя литературный  салон. Описание этого салона и его посетителей мы находим в книге  Дон-Аминадо «Поезд на третьем пути» (Нью-Йорк, 1954).   В  салоне собралось 17 русских эмигрантов, недавно прибывших в Париж. Выделялся граф Павел Игнаатьев, бывший военный атташе.   Цветы, чай, пирожные от Фошона, душистый портвейн украшали встречу.
    Дон- Аминадо описывает:
«граф Игнатьев, бывший военный атташе, приятно картавил, грассировал, целовал дамам ручки, рассказывал про годы войны, проведенные в Париже, многозначительно намекал на то, что в самом недалеком будущем надо ожидать нового десанта союзников на Черноморском побережье, вероятно, в Крыму, а может быть, близ Кавказа, Мильеран – горячий сторонник интервенции, все будет отлично, через месяц-два от большевиков воспоминания не останется…   
Игнатьев сиял, картавил, скалил свои белые зубы, щетинил рыжеватые, безукоризненно подстриженные усы и пил черный, душистый портвейн – за дам, за родину, за хозяйку дома, за все высокое и прекрасное.»   
Прием гостей Тэффи организовывала в номере, соседнем со своим.  Такие приемы Тэффи устраивала еженедельно. Для этого приехать в Париж  Тэффи должна была  с суммой не менее 60 000 франков.
    Почти все русские эмигранты почему-то примерно  за год проматывали все привезенные деньги. Не была исключением и Тэффи.  Одной из причин транжирства  русскими эмигрантами  в начальный период жизни во Франции и полу-нищенской жизни в конце пути являлись многочисленные  бандитские группы бывших  русских военнослужащих. Рассчитывать  на защиту  Франции от этих бандитов русским  не приходилось.  Единственной  надежной  защитой было не иметь сбережений.
    Уже летом следующего 1921 г., серьезно заболев на французском курорте в Контрексевиле, Тэффи пишет в Париж жене Бунина :  «пропадаю от безденежья...700 франков. Иначе я пропаду. У меня есть кое-какие планы (заметьте, не абсолютная уверенность) как выбраться на поверхность, но вряд ли раньше ноября это выйдет». А на что жить до декабря?  Чтобы выбраться из безденежья и пребывать  на поверхности нужна кругленькая сумма. Заметками в малотиражных русских газетах в Париже этой суммы не заработаешь. К тому же «кое -какие планы» это всегда надежды, а не полная уверенность.  В 8 августа 1921г.  Бунина  записывает в дневнике: «Тэффи опасно заболела...Тэффи переве­зена в Париж и помещена в городскую больницу...Значит, денег у нее нет, раз дело дошло до больницы.»
    В начале   1922 г Тэффи выздоравливает, очевидно, расплачивается с долгами и уезжает на два года в Берлин. Но в Берлине тоже требуются деньги. То, что за два года в Берлине вышли две маленькие книжечки  со стихами Тэффи на русском языке не могло заметно  отразиться на её благополучии. Очевидно, что надежда Надежды на получение значительной суммы в Париже в конце 1921 г. реализовалась.
    Единственным источником таких денег у Тэффи мог  быть счет   в Парижском   банке на имя Щербакова. Скорее всего, после неожиданной смерти Щербакова  Игнатьев, пользуясь своими отношениями с  полицией Парижа смог узнать в каком банке и  какая сумма на  счете Щербакова. Получить эти деньги в банке могла только жена Щербакова — Тэффи.   Игнатьев   сообщил об этом Тэффи в Константинополь.    И хотя эти деньги перевел  Игнатьеву   Колчак,
назначение денег на переводе не указано.  Ни Колчака, ни Щербакова нет в живых. Тэффи поехала за деньгами в Париж.  Когда она  приехала, Игнатьев мог её обмануть, что эти деньги предназначались на  исполнение какого-нибудь заказа, и теперь исполнитель заказа претендует на них. Но,  у Игнатьева есть документ, подтверждающий, что договор исполнителем не был исполнен. Это позволяет отвергнуть претензию исполнителя. Игнатьев  берется за вознаграждение договориться с банком о выдаче денег Тэффи.   Для Игнатьева это был привычный способ добывания денег.  Профессионал-разведчик, кассир русской разведки в Европе он всегда зарабатывал на обманах.
    Тэффи согласилась с условиями Игнатьева. Сделка состоялась. Тэффи получила возможность рассчитаться с долгами и какое-то время  жить  в Берлине и Париже без финансовых затруднений.
    Приезжает  в Париж брат Тэффи, генерал- лейтенант Лохвицкий   и объясняет сестре, что Игнатьев втянул её в рискованную финансовую авантюру, поскольку о конкретной принадлежности и назначении этих денег не известно никому.   Однако, по сложившейся практике деньги на этот счет поступали  от Колчака на оружие. Никакого доказательства, что такая сумма была могла быть личными деньгами Щербакова у Тэффи нет.  То, что в суде Франции  эти деньги могли быть признаны    деньгами  России, и потому, их расходование разрешено только по согласовываться с Французским правительством, в какой-то мере подтверждается письмом Председателя Совета министров и военного министра Франции Ж. Клемансо русскому военному атташе в Париже генералу А. Л. Игнатьеву по поводу денежных средств русского военного ведомства во Франции:
    Генеральный штаб
    2-е бюро
    Экономическая секция № 5682 S. E. 2/11
    Париж, 3 марта 1918 г.
    Председатель Совета министров и военный
    министр - г-ну Российскому военному атташе
    генералу Игнатьеву
    « Имею честь сообщить, что Французское Правительство не считает принадлежащими себе средства, находящиеся на различных счетах, открытых во Франции Русским государством или его представителями.
    Что же касается собственно выплат, сделанных поставщиками, они могут, как Вы и предусматриваете, переведены на счет, открытый на Ваше имя в Банк де Франс, в котором Вы можете ими распоряжаться по согласованию с Французскими властями в соответствии с существующей практикой."
    За деньгами России  охотятся и большевики,  и все бандитские группы русских. В целях  личной безопасности, разумнее всего нигде не упоминать, в том числе  в рассказах, читаемых русскими, что Тэффи та самая Щербакова, которая получила деньги, возможно Колчака, дабы не стать объектом законного либо незаконного вымогательства. Не была Тэффи Щербаковой, не была она женой Щербакова — это самое безопасное.   
    Этого совета  Тэффи придерживалась до конца своих дней. Потому в её «Воспоминаниях» мы читаем о каком-то таинственном друге М, а в переделанном рассказе «Гильотина» друга семьи зовут Мишель.
    На всякий случай, Тэффи  на пару лет (1922-1923 гг.) уезжает  из Парижа в Берлин.
    Становится понятным присутствие Игнатьева в 1921г. в салоне Тэффи. Не лишне заметить, что в воспоминаниях русских писателей на других литературных собраниях  в Париже о Игнатьеве никто не вспоминает.
    7 февраля  1922 г. накануне отъезда в Германию Тэффи получает новый русский паспорт. Паспорт, не соответствующий ни по форме, ни по содержанию заграничному паспорту РСФСР,  выдает самозваный русский Консул в Париже, никем не уполномоченный, но признаваемый полицией Франции. Паспорт оформляется на фамилию Тэффи, в порядке обмена старого паспорта, выданного якобы на фамилию Тэффи. Никогда Надежда Александровна ранее фамилии Тэффи не носила и паспорта такого не имела. Более того во Францию она въезжала под фамилией Щербакова. На юридическом языке это подделка документа, ответственность за которую несет только Тэффи, что записано в французском законодательстве. Видно, Тэффи считала, что  другого выхода жить спокойно во Франции у неё нет.   Стало понятно, почему Тэффи потребовалось скрывать что она Щербакова и почему такая путаница в документах Тэффи.   
    Вновь прибывшие русские парижане долго с благодарностью вспоминали Леонтия Кандаурова, самозваного консула в Париже, работавшего в должности консула с довоенной поры: пышущее энергией лицо, саркастическая улыбка, взгляд, видящий собеседника насквозь. Нужные справки, документы  он выписывал не колеблясь, даже если репутация обратившегося выглядела сомнительной. Репутация Тэффи не выглядела сомнительной уже потому, что за неё  ходатайствовал самозваный военный атташе  П.Игнатьев. Мне неоднократно встречались недоумения въедливых читателей и исследователей жизни Тэффи, удивляющихся тому, как могла родиться вакханалия в документах Тэффи, удостоверяющих её личность во Франции? Надеюсь стало понятно, как.   
    В 1923 г. Тэффи возвращается в Париж и вскоре вступает в гражданский брак с Павлом Андреевичем Тиксоном.  Думаю, что причина  отказа Тэффи от регистрации брака с Тиксоном, была таже - боязнь Тэффи ворошить документы.   П. А. Тикстон не бедствовал, у них с Тэффи были апартаменты на авеню де Версай и каждое лето они ездили в машине по всей стране.
    Представление о жизни писательницы в это время  даёт письмо хорошо её знавшей В. Васютинской-Маркадэ:
    «У Тэффи была очень приличная квартира из трёх небольших комнат со всеми, конечно, удобствами, не считая просторной передней.
Она любила и умела принимать гостей… Обыкновенно потчевала приглашенных дорогими закусками из самых хороших магазинов.
Терпеть не могла обильных угощений, говоря, что это мещанство. У неё же дом был поставлен на барскую ногу, по-петербургски.
В вазах всегда стояли цветы, во всех случаях жизни она держала тон светской дамы».   
    Вместе с тем, похоже, что серьезные личные деньги у Тэффи закончились , остались только заработки за статьи и книги.  Живут они на средства  Тиксона. К такому выводу подталкивает фраза Тэффи, опубликованная в книге Алексея  Матвеевича Зверева « Повседневная жизнь русского литературного Парижа. 1920–1940»:
    «Впрочем, ее и прежде тяготила зависимость «от того, покормит меня Павел Андреевич обедом или не покормит». 
   
    1921 ноябрь. Стамбул. Встреча с Аркадием Аверченко. 
    1922 декабрь 31  Встреча Нового 1923 г. в Берлине «Новогодняя встреча журналистов» совместно с Аркадием Аверченко.
    1930 г. При невыясненных обстоятельствах умирает П.Игнатьев.
    1931/1932 гг. Тэффи публикует   «Воспоминания».
    1933 г  Умирает брат Тэффи -Николай Лохвицкий. 
    1935 г. Умирает гражданский муж Тэффи — П.Тиксон. 
    1939 г. Умирает двоюродный брат - Лев Гойер.
    1952 г. Не стало Тэффи.
    Очевидно,  кто-то из старых  знакомых, «доброжелателей» Тэффи в Париже накануне Второй мировой войны написал  донос  в полицию, что Тэффи живет во Франции не под своей фамилией — фамилией Тэффи., в то время как визу на въезд дали не Тэффи, а Щербаковой. 
    Полиция потребовала  Тэффи  представить документы, на основании которых она живет под   фамилией Тэффи. Таких документов понятно  не было.  Её могли обвинить в  представлении заведомо ложных сведений для получения документа, удостоверяющего личность гражданина в 1922 г. и последующие года.  Тогда     могло   последовать  лишение Тэффи права дальнейшего проживания во Франции. В постоянном напряжении жили  русские во Франции. Всего боялись.
    Вот, что пишет мне о тех временах моя приятельница,  француженка Мишель, потомок оставшегося во Франции воина Русского экспедиционного корпуса:               
    «...В действительности в эти послевоенные годы (после Первой мировой войны) русские в эмиграции всего боялись и очень скромно себя вели, знали, что  могут их лишить всех своих прав  на территории Франции и  своих французских документов. Кроме того они конечно знали, что в Париже много советских агентов. Думаю, что такая обстановка много объясняет. Знаю по личному семейному опыту, что дедушка рассказывал в основном о своей семье, деревне,  но мало о бригадах…»               
                Michele  Vinogradoff

    Единственно законным способом смены фамилии после въезда во Францию мог быть брак с мужчиной по фамилии Тэффи.  Чтобы подтвердить такой брак каким-нибудь документом Тэффи придумала составить Завещание. Именно в это время  появляется  на первый взгляд шизофреническое  Завещание Тэффи от 01 марта 1940 г.,  в котором она  указывает, что она вдова Дмитрия Тэффи.
    Не зная существа дела, читая завещание, я всегда спрашивал себя:
    Что она завещала? Кроме авторского права, Тэффи нечего было завещать.
    Зачем в Завещании указывать чья Тэффи супруга? Ни в одной стране в завещании не  указывают, имя супруга, завещательницы,  тем более умершего.
    Всё ли у Тэффи было хорошо с головкой, коль она пишет что её мужем был Дмитрий Тэффи?  Наверное, на всем белом свете не было ни одного мужчины с такими данными.
    И наконец, нет сомнения, что  Дмитрий никогда бы не согласился носить фамилию Тэффи уже потому, что не желал всем приятелям объяснять , что это имя одного знакомого дурака его жены, а теперь и его фамилия.
    Но вдруг меня осенило, что после нотариального  заверения  этого Завещания,  у Надежда Александровны появлялся бы документ, косвенно подтверждающий, что у Тэффи  фамилия Тэффи на законном основании.  И тогда я понял, какая умная у меня была бабушка и какой умный её внук.
    Так открылась тайна этого Завещания.
    Неприятный разговор  в полиции был сорван начавшейся буквально в эти дни оккупацией  Франции Германией. Полиции  стало  не до фамилии Тэффи.   
    Только после окончания войны, в конце 1940 -х годов Тэффи в письме своему другу Б. Пантелеймонову называет фамилию своего второго мужа — Щербаков. Страх прошел, осталось нежелание вспоминать ошибки молодости.   Тэффи в это время уже 75 лет, с момента её въезда во Францию прошло 30 лет, да и называет она настоящую свою фамилию  лишь в частном письме лучшему другу.
    За всю жизнь писательница Надежда Александровна Тэффи написала только один роман.   Название романа - «Авантюрный роман»   Писала она его почти одновременно со своими  «Воспоминаниями», а значит, размышляя о прожитых годах. «Надо уметь жить играя» - писала Тэффи.   Бесспорно,  не раз ей приходила мысль, что и её собственная «жизнь играя»   - второй авантюрный роман, еще более захватывающий, но который она вынуждена от всех скрывать.
    Все исследователи жизни Тэффи отмечают — никого Тэффи в свою личную жизнь не пускала..
    Ключиком , открывающим сокрытое, явился кортик Колчака. Но, почему-то, никто его не заметил.   И вдруг, её двоюродный внук сумел приподнять завесу над какими-то играми.    Вокруг Тэффи всегда происходили  удивительные совпадения. Вновь  совпадение?
    Жизнь Тэффи бесспорно была вторым авантюрным романом, который она создала. Когда открылась первая страница этого романа, сказать трудно.
    Возможно, когда Надя шла к Л.Н.Толстому упросить его переделать роман «Война и  мир». Возможно, когда первый раз выходила замуж, послушав совет тетушки:      
  - Он, в общем, кажется дурак. Если при этом с деньгами, тек чего ж тебе еще?   (Рассказ «Оборотень».
 Возможно, когда в церкви регистрировала  брак  со Щербаковым, который потом приходил к жене - пить кофе. (Рассказ «Гиотина»)
    В жизни выбираешь только первый шаг, а дальше само шагается по закону, открытому Тэффи  в рассказе «Причины и следствия» :
    «Ну не глупо ли приучать людей рассуждать логически, когда теперь достоверно дознано, что ни одно следствие из своей причины вытекать не может?
    Прежде — в былые, правильные времена — вытекало. А теперь — кончено дело»
    Все именно так. Фрагменты жизни Тэффи, зашифрованные  ей  в «Воспоминаниях » -причина.  Следствие  - данная статья. И кончено дело!
    Все истории заканчиваются похоже — тайн становится меньше,  страсти успокаиваются, следы теряются.  Остаются надгробия и память. В Париже приходят посетители на кладбище   Сент-Женевьев-де-Буа и видят плиты надгробий,  на которых на русском языке выгравировано:
    Александр Васильевич Колчак (условная могила),  Софья Колчак, Ростислав Колчак, Надежда Александровна  Тэффи, Николай Николаевич Головин, Николай Александрович Лохвицкий,  Павел Игнатьев, Феликс Юсупов — все  герои  этой статьи.  Судьба повелела лежать им недалеко друг от друга. И если посетитель положит цветы хотя бы на одну из перечисленных могил, он, прочитав  эту статью, подумает: - Земные страсти заканчиваются ЗДЕСЬ..   
    
               
                Конец



               
               

               
                Приложение 1


       Удивительные совпадения у Щербакова Shcherbakov и Щербачёва Shcherbachev   

            
    Оба — Дмирия , оказались в Париже в феврале -марте 1919, по делам Колчака. Жены -Надежды Александровны, 1872 г. р., место рождения Петербург, место смерти Франция, похожие воспоминания о их поведении на вечерах и балах: 
- Надежда Щербакова -  « Костюмированный  бал у Сологуба.. она (Тэффи) столь цинично позволяла касаться различных  частей её тела и сама столь  бесстыдно хватала других...»   Ф.Ф. Фидлер   Дневники.  «Из мира литераторов». 2008
- Надежда Щербачева -  «Её старая мать (Н.А. - мать жены генерала фон Валь) и сестра (жены генерала фон Валь), в объятиях каких- то авантюристов, танцуют  сладострастный фокстрот и прочие виды общественного разврата,  и  за столом каждому подают отдельные  блюда – самые дорогие»  Эрнест-Карл-Вольдемар фон Валь   Воспоминание . 1935. Таллин.  http://www.podvorje.com/   
      




               
          
               
                Приложение 2


           Н.Тэффи      
                Городок 
                Хроника
   Это был небольшой городок – жителей в нем было тысяч сорок, одна церковь и непомерное количество трактиров.
   Через городок протекала речка. В стародавние времена звали речку Секваной, потом Сеной, а когда основался на ней городишко, жители стали называть ее «ихняя Невка». Но старое название все-таки помнили, на что указывает существовавшая поговорка: «живем, как собаки на Сене – худо!»
   Жило население скучно: либо в слободке на Пасях, либо на Ривгоше. Занималось промыслами. Молодежь большею частью извозом – служила шоферами. Люди зрелого возраста содержали трактиры или служили в этих трактирах: брюнеты – в качестве цыган и кавказцев, блондины – малороссами.
Женщины шили друг другу платья и делали шляпки. Мужчины делали друг у друга долги.
   Кроме мужчин и женщин население городишки состояло из министров и генералов. Из них только малая часть занималась извозом – большая преимущественно долгами и мемуарами.
   Мемуары писались для возвеличения собственного имени и для посрамления сподвижников. Разница между мемуарами заключалась в том, что одни писались от руки, другие на пишущей машинке.
   Жизнь протекала очень однообразно.
   Иногда появлялся в городке какой-нибудь театрик. Показывали в нем оживленные тарелки и танцующие часы. Граждане требовали себе даровых билетов, но к спектаклям относились недоброжелательно. Дирекция раздавала даровые билеты и тихо угасала под торжествующую ругань публики.
   Была в городишке и газета, которую тоже все желали получать даром, но газета крепилась, не давалась и жила. Общественной жизнью интересовались мало. Собирались больше под лозунгом русского борща, но небольшими группами, потому что все так ненавидели друг друга, что нельзя было соединить двадцать человек, из которых десять не были бы врагами десяти остальных. А если не были, то немедленно делались.
   Местоположение городка было очень странное. Окружали его не поля, не леса, не долины, – окружали его улицы самой блестящей столицы мира, с чудесными музеями, галереями, театрами. Но жители городка не сливались и не смешивались с жителями столицы и плодами чужой культуры не пользовались. Даже магазинчики заводили свои. И в музеи и галереи редко кто заглядывал. Некогда, да и к чему – «при нашей бедности такие нежности».
   Жители столицы смотрели на них сначала с интересом, изучали их нравы, искусство, быт, как интересовался когда-то культурный мир ацтеками.
Вымирающее племя… Потомки тех великих славных людей, которых… которые… которыми гордится человечество!
   Потом интерес погас.
   Из них вышли недурные шоферы и вышивальщицы для наших увруаров. Забавны их пляска и любопытна их музыка…
   Жители городка говорили на странном арго, в котором, однако, филологи легко накопили славянские корни.
   Жители городка любили, когда кто-нибудь из их племени оказывался вором, жуликом или предателем. Еще любили они творог и долгие разговоры по телефону.
Они никогда не смеялись и были очень злы.