В Африку? 1989 год

У лифта я засомневалась, в тот ли подъезд попала – раньше слева от двери в шахту была двустворчатая многослойнокрашенная коричневой краской дверь в нежилое помещение – теперь же вместо неё стояла сияющая свежей побелкой стена, отделанная снизу розовым красочным полотенцем, как и стена справа. Но, главное, через стену протянуты трубы, как раз на том месте, где должна была быть дверная ручка, трубы, надёжно удостоверяющие, что здесь никакой двери никогда не было и быть не могло. Вышла на улицу –  нет, подъезд тот, просто рядом с ним появилась новая дверь, ведущая с улицы в ту самую нежилую квартиру рядом с лифтом, в которую попасть можно было только из подъезда. Ясно, это энергичные кооператоры, и тут перестройка.

Поднялась на лифте на последний этаж, на звонок вышла мрачная Наташа и, не высказав признаков особой радости от встречи, пропустила меня в прихожую. Из глубины квартиры слышался увлеченный общением с телефоном голос Жени. Я пошла на кухню, куда, встретив меня, уже ушла хозяйка.

— Что ты какая-то опущенная? Что случилось?

— Ничего. Чаю будешь?

— Буду. За ним и пришла.

— Кормить не буду. Не потому, что нет – без сил. Делай себе сама бутерброды  – всё на столе. А я, извини, съем омлет, иначе у меня будет болеть живот.

Наташа выложила на тарелку перед собой поджаренный с двух сторон яичный блин, отрезала от него кусок, прожевала, и лицо её немного расслабилось. Посмотрев на меня уже более осмысленно, чем раньше, явно осознав моё присутствие, продолжила:

— Вот ты спрашиваешь, что со мной. Со мною вот что – нет воды! То есть она есть, но не в том количестве, чтобы напора хватило на газовую колонку. При этом уже столько сил вложено в эту воду! Два года звонили, вызывали, писали – поставили новые насосы и напор стал нормальным и на нашем последнем этаже – и вот опять! Я обошла весь подъезд – это только в нашем стояке, значит надежды нет. Что случилось, не знаю, то ли кооператоры много воды забирают, то ли ещё что, но вода к нам то доходит, то нет. В ванну идти боишься – в любой момент горячая вода может исчезнуть. Чтобы вымыть посуду, караулишь напор. Да что вода, ведь это же во всём! Вот телефон нам наконец переделали, он стал нормально работать, так я ведь этого добивалась пять лет! Пять лет! Я вызывала, просила, писала и, только когда я стала на них орать и устраивать истерики, починили. Ладно, а что у тебя?

— У меня всё по-прежнему. Сидим и ждём у моря погоды, то есть вызова, а его всё нет и нет.

— Наверно, трудно вот так жить в ожидании?

— Да нет,  не особенно. Я точно знаю, что я уеду. Заявок я послала много, одна из них обязательно рано или поздно сработает. Трудно другое – я не знаю куда ехать. Хочу остаться в Европе, да вот вопрос, как это сделать.

Наташа уже покончила с омлетом и готовила чай на троих.

— Слушай, я знаю, куда надо ехать – в Южную Африку. Туда зовут, дают огромные льготы и пособия, и при въезде сразу берут подписку.

— Какую подписку? О невыезде что ли?

— Нет, подписку, что обязуешься не заниматься физическим трудом. Мне бы подошло просто идеально.

— Это чтобы не ронять в грязь бремя белого человека?

— Да. Ещё там делают всё для образования детей – их посылают учиться в лучшие университеты мира.

— Слушай, а я белая или цветная?

— Ты (оглядев меня) белая, только раскосая.

— Боюсь, я всё же не белая.

— Езжай в ЮАР. Потом расскажешь. Я всех уговариваю. Если хорошо, я тоже туда поеду.

— Ты кого-нибудь уже уговорила?

- Пока нет.

- Удивительно.