Друг в доме

   
                Дай, Джим, на счастье лапу мне,
                Такую лапу не видал я сроду.
                Давай с тобой полаем при луне
                На тихую, бесшумную погоду.
                Сергей Есенин. Собаке Качалова

   И какой мальчишка не хотел бы завести в доме собаку? Мамины поцелуи и поглаживание нестриженой головы не в счет. Прижать к себе теплое тельце, почувствовать нежное покусывание – что может сравниться с этой радостью? Причем радости взаимной.

   Саня перешел в пятый класс и заявил родителям, что не может жить без собачки в доме. Но разрешение на собаку должна бала дать бабушка. От дедушки, хоть и областного уровня начальника, ничего не зависело. Бабушка готовила на всю семью еду, выхаживала маленькую внучку, составляла домашний бюджет. Поэтому вопрос о главном в семье не обсуждался.

   К сожалению, бабушка не любила ни собак, ни кошек, а только внуков. Разрешения завести собаку бабушка не давала. Тогда Саня объявил бабушке бойкот и не разговаривал с ней в течение года. Как только она не пыталась ублажить внука, но Саня же стоял на своем. В таком бескомпромиссном противостоянии прошел учебный год и начались летние каникулы.

   Как-то, когда родители были на работе, Саня спустился в подвал, нашел припасенные бабушкой на случай продовольственного кризиса мясные консервы, положил в рюкзак 4 банки, буханку хлеба и на бабушкин вопрос: «Ты куда?» - впервые за последний год заговорил, ответив: «На вокзал». Сердце бабушки не выдержало, она бросилась к внуку со словами: «Да бери ты в дом собаку!». Как в последствии оказалось, победа внука оказалась неполной.

   Начались поиски щенка, красивого, породистого. Как раз вошли в моду сеттеры, и любители собак носились по городу в поисках щенков, чтобы купить их с рук, минуя клуб собаководов, поскольку очередь на официальное приобретение щенка этой породы растянулась бы на 2 года. Случайно выяснилось, что в нашей больнице работает известный врач-уролог, у которого из всего выводка остался единственный щенок, английский сеттер, красавец черного окраса, которого мы и купили.

   Щенок по ночам рыдал, искал мать. Чтобы успокоить щенка, Саня стал вечером помещать его в ящик из-под яблок и ставил его у своей кровати. Достаточно было опустить в ящик руку, и щенок переставал скулить. Животное быстро приобщилось к семье и весело гуляло в саду у дома.

   Бабушка внешне не подавала виду, как ее раздражал пес. Однажды, когда щенку было уже 4 месяца, пес пропал. Саня ревел, не переставая, а бабушка убеждала всех, что вор перелез через забор, подхватил щенка, передал вышедшему из автомобиля мужчине, который и увез собаку. Якобы это видели   соседи. И только спустя много лет, умирая, бабушка созналась в том, что похищения никакого не было.

   Поиски нового щенка возобновились. Купить его удалось опять же с рук, минуя клуб. Мы выбирали животное, руководствуясь вычитанными в книгах критериям собачьей любознательности. Бросив связку ключей на пол, мы выбрали щенка, первого бросившегося за железяками. Так в нашем доме поселился ирландский сеттер по кличке Ральф.

   Боже, сколько радости принес в дом щенок? Главным хозяином пес признавал нашу маму, которая его кормила. Хотя Саня и выгуливал Ральфа, но был на вторых ролях. Шаги мамы на улице пес слышал за сто метров от дома и встречал хозяйку с домашним тапочками в зубах. Брать в постель собаку бабушка категорически запрещала, но когда ее не было дома, Ральфу разрешалось прилечь на диване.

   Серьезным испытанием для Ральфа стал наш поход на байдарках по Припяти в Белоруссии. В лодке он вел себя смирно, но, когда мы приближались к берегу, выпрыгивал, подплывал к берегу и радостно ожидал нашей высадки. Спал он под навесом палатки, охраняя весь лагерь, поднимая лай на любой шорох. Когда купались в реке дети, Ральф крутился рядом, видимо, боясь, что они утонут. Вернулся из поездки Ральф окрепшим и даже подросшим.

   Когда Ральф стал уже взрослым, на прогулках он не оставлял без внимания ни одной собаки противоположного пола. Было три-четыре случая, когда он, унюхав сучку, мог убежать за 10-12 км от дома и дежурить у порога собачьей квартиры по нескольку дней. Красавец был настолько популярен в городе, что его обычно возвращали хозяевам на 2-3-й день. Однажды в поиске приняло участие даже областное телевидение.
 
   Несмотря на большой рост, прекрасный экстерьер и участие в собачьих выставках, официальным «отцом» он не стал, так как документов о родословной у нас не было. Таким образом, Ральф стал любимым членом нашей семьи, которого вынужденно терпела бабушка, кормившая его борщом и кашами. Борщи Ральф ел с обожанием, но каши не любил. Когда бабушки не было на кухне, мама незаметно добавляла к каше подливку из жарившихся котлет, а то и котлету, после чего Ральфа от каши было не оторвать. Баловали Ральфа и косточками. Обсосав, пес норовил зарыть их в саду, но мы никогда не замечали, чтобы он их выкапывал и ел. Видимо, забывал место зарытого клада.

   Незаметно подкралась старость. Ральф стал вести себя степенно, пропала игривость. Большую часть дня он, апатичный, лежал, растянувшись на кафельном полу кухни. Большим потрясением для него стала наша 2-недельная с ним разлука, когда мы уехали в Прибалтику. Приближаясь к дому после нашего возвращения, мы обнаружили на улице лежащего у бровки грязно- коричневого окраса животное, в котором с трудом узнали нашего любимца, который не поднял голову на наш оклик.  Только приведя его домой, потискав и угостив эстонским сыром, он «оттаял» и признал в нас хозяев. Побывавшая у нас с мужем подруга, опытный окулист, заметила у Ральфа помутнение хрусталиков. Операции у собак по поводу катаракты в те годы не практиковались якобы из-за сложностей с наркозом. Поэтому в последние годы жил он у нас практически слепым.

   В 1997 году мы получили приглашение и визу в Англию и отправились в гости к польским друзьям, эмигрировавшим в 1980 году. Когда мы оказались на пароме, направлявшимся в Дувр, и счастливые пили кофе в баре, жена вдруг почувствовала какую-то необъяснимую тревогу и залилась слезами. Как выяснилось после возвращения домой, в это время умирал Ральф. Пережитыми лучшими минутами в те 13 лет жизни с Ральфом мы были во многом обязаны нашему любимцу.