Про меня

Про меня.
Семья наша несколько лет жила в Джанкое. Провинциальный этот городок гораздо  севернее нашего Южного Берега Крыма. И в молодые годы моих родителей там даже бывали снежные зимы с настоящими морозами.
Тогда небольшой склон возле Дома Культуры заливали водой и он превращался в длиннющий, узкий каток. Проехать с разбега, испытывая подошвы ботинок от самого его начала и до конца, считалось  особым шиком!
 Здание Дома Культуры, помпезный памятник Ленину и Городской Сад составляли видовую картинку из наших окон.
   В теплые воскресные дни из них доносились звуки музыки- это мой отец включал чудо -радиолу  "Днепр", ставил свои любимые пластинки. Широко распахнутые створки не сдерживали голоса Кристалинской, Робертино Лоретти, Ободзинского , Магомаева, Кобзона.
-Я гляжу ей вслед, ничего в ней нет!- пели мы на пару. И подтрунивали над мамой,
-Тот, кто эти песни слушать не умеет, тот не будет счастлив никогда,- выводили дружно, отказывая ей в музыкальности. Радостно было мне от этого подчёркнутого единства с отцом.

    Огромный наш двор был образован такими же домиками, окнами в Сад с одной стороны и забором, отделяющим  территорию училища Сельхозтехники   с другой. В том заведении учились студенты из дружественной Кубы. Поэтому чернокожие люди с белозубыми улыбками были привычным явлением для городка. А чуть позже разная степень смуглости  и кучерявости некоторых джанкойских детишек никого уже не удивляла. Но вызывала смутный интерес к перешептываниям взрослых.

  Обжитое пространство было поделено на три части постройками и предназначением, которое им придавали боевые товарищи моих детских игр. Оно включало  три двора поменьше.
 Первый, самый беспокойный, служил для штандера, городков, костров и печёной картошки, ограничивался  сараюшками. С  другой их , глухой стороны, находился миндалевый сад.
Там был второй двор, полный таинственных строений.
Никогда больше, ни в одном городе я не видела таких многочисленных аккуратных деревянных высоких будочек! На каждой из них стоял бак. Я долго не могла смириться с мыслью, что это летние души. Закрывались они на простые щеколды и всегда можно было зайти в пахнущий водой и солнцем домик. Я надолго задерживалась в облюбованном пространстве, таком маленьком, какой мне по силам было выдержать и заполнить детскими своими образами.
 А третий двор начинался со строительства 4-х квартирного дома. Мы сначала прыгали с зонтиками, как с парашютами с его стен. В нем, уже заселенном, жила докторица, которая не раз спасала меня от ночного температурного бреда.

   Появилась я в том месте, которого теперь нет, в пять лет, когда бабушки и тётушки вернули меня родителям. И стала социализироваться. Активно.
Мне так нравилась азартная  мальчишеская  команда, что я изо всех сил старалась привлечь их внимание дразнилками. Спасибо моей прабабушке, окончившей  учительские курсы и ликвидировавшей безграмотность в деревне!  С ней я узнавала мир по былинам. Эти знания бесхитростно использовала для обзывания.
 Разнообразие имён, которыми я называла мальчишек воспринималась ими как особая, изощренная наглость.
 Отягощалась она тем, что я выкрикивала диковинные слова с середины 1-го двора. Когда же разъярённые мои симпатии бросались ко мне с недвусмысленными намерениями, я стремительно отбегала к нашему дому в самом начале двора 2-го. Белкой вспрыгивала  на забор. Все! С высоты этого безопасного места, защищённая близостью дома, я была вне досягаемости.
  Но, однажды меня таки били за сараями, куда привела моя неосмотрительная любознательность. Ну, били- это слишком громко сказано: пару раз толкнули в плечо  руками ,-
-А ты чё такая?
Но вот это:"Ага! Попалась!"-было очень, очень страшным.
Я пыталась заручиться поддержкой мамы главаря - Толябы.
-Ваш Толик меня обижает,-проникновенно сообщила ей.
-А ты тоже его обидь,- посоветовала мне она. Но, я уже поняла, что эта цепочка взаимных агрессивных действий так не закончится. 

 А значительности мне придал отец,  когда наступила радостная северо-крымская зима. Тогда он брал детвору на тот рукотворный каток поздними вечерами. Ему родители доверяли.
Быстро и легко он страховал   лихие трюки наших дворовых сорванцов, сопровождая их на льду,  ставил меня в самом конце ледяной дорожки, притормаживая властным жестом лихих «конькобежцев» ! Я тут же плюхалась на укатанную землю и отец подхватывал, выдергивал, спасал меня от наезда любителей зимних игр.
Вечерами, когда папа приходил с работы, пацанва окружала нашу веранду.
-Теть Аня,- скандировали они -
-а дядя Боря выйдет ?- отпрашивали его на улицу!
И вот, ура! Меня тепло одевали и укутывали. Я неуклюже и важно усаживалась в санки. И мы мчались сквозь обилие   заготовленных снежных снарядов. Мы бросались в эту игру в снежки вдвоем против всех! Я становилась соучастницей его ловкости и веселого озорства! Тогда папа проложил первый приятельский мостик между мной и дворовой командой.
    Я думаю, что отец появился в моей жизни вовремя, а мама ...поздно.

Один раз санки привезли меня к новогодней ёлке, что напротив Горсовета. Там нас ждала женщина с  восторженным и нежным взглядом . Я не гадала случайной ли была их встреча. Я знала. И это пролегло беспокойной тайной между мной и мамой.
  Потом я часто узнавала в глазах женщин любование и признание, каким они смотрели на моего отца.
Именно он вселил в меня уверенность, что любовь а этом мире распределяется неравномерно: она вся принадлежит ему и мне, как его продолжению.
  Потому, когда два друга- первоклассника наперебой носили  мой портфель, было хорошо и правильно.
Когда мы носились шустрой ватагой, я всегда сидела на багажнике велосипеда верного Толябы. А однажды, майским днём, мы заехали на такой благоухающий луг, что эффект его запахов можно было  сравнить с ингаляторной . И мальчики нарвали столько полевых цветов, что они не помещались в руках и на мю голову  сыпался и сыпался цветочный поток.
И это событие легко вписывалось в мою  картину мира.
Но это было гораздо позже.

   А в тот, первый мой год с родителями, произошла ещё одна инициация: детский сад.
Отчётливо помню день в этом доме детского смирения. Контраст светлого пятна, освещённого фокусом моего внимания, вырывает из окружающей тьмы только мои ноги.
В сандаликах. И больше нет ни звуков, ни других картинок.
Круг этот робко расширяется, вмещая другие ноги, большого, бархатного добродушного слона,  куклу Таню с пластмассовой головой и тряпичным туловищем, столики, полки. И, наконец, лицо воспитательницы.
Все время, которое я там отбывала, не покидало чувство неловкости  и неуместности. В день полета Гагарина в шутке  нянечки слышался скрытый укор.
-Эка невидаль!- воскликнула она.
-Человек в космосе! У нас  Лорочка кашу сьела! Вот, где достижение!
Куда- то нужно было становиться на утренниках. Как- то правильно отвечать на занятиях по развитию речи. Я не понимала куда и что. Угадывала. Острое ощущение не-до-умен - ности сопровождало меня большую часть  садовской жизни.

    Я и сейчас стресс стремлюсь переходить. Быстрым шагом. И вижу   только свои ноги. Так и заворачиваюсь привычно, как и тогда, взглядом вниз.
    В детстве большой мир открывался мне на все возможные градусы, если я исследовала его самостоятельно. Или представал сжатым пятном, если меня ограничивали своей волей.

 А в детский сад я потом прибегала, когда стала первоклассницей. Чувствовала привязанность к воспитателям и привычному месту. Навещала их и рассказывала деткам придуманные сказки.

  А ещё произошло важное. Дружба.
Знаете, как я могу передать нашу привязанность? Опишу игру в разрывные цепи. Две цепочки детей стоят на определенном расстоянии и крепко сжимают руки. Вызываемый игрок из противоположной команды старается разбить "слабое звено" и забрать игрока.
 Мы соревновались двор на двор- Наташин и мой. И почему-то игра быстро переросла в доказательство не на жизнь. Нашу пару хотели разбить с обеих сторон и увести каждую на свою половину. Мы-две худенькие девочки так сцепили руки, что их не могли разжать даже ребята постарше!
  Наташа Смирнова! Ее мама заведовала инфекционным отделением детской больницы и часто дежурила по ночам. Тогда Наташа сразу после сада, а затем и школы, приходила к нам. Рисовали, играли, рассказывали, читали. Я не могу найти в этом перечне разгадку такой сильной тяги!
Примерно в третьем классе наши мамы объявили строгий запрет на общение, так как оно отнимает время от учебы. 
    Я ненавижу и сейчас, когда кто-то  решает, что имеет распорядительное право на меня! Это главная причина почему я никогда не хотела вернуться в детство! Когда родители были убеждены, что знают, что для меня лучше!

  А в тот запретный период мы встретились неожиданно в магазине. Мы обнялись с такой радостью, прорвавшуюся сквозь тоску, что моя мама растерялась.
-Валя! - проговорила она Наташиной маме.
-Это невыносимо видеть! Их нельзя разлучать!
И не разлучались, вплоть до их отъезда в навсегда. Она часто снилась мне. Во сне я всегда разыскивала ее в том молодом городе, куда ее маму направили главврачом больницы. Во сне мы всегда встречались.
   А в 4-м классе я устроила себе лютое страдание. Со мной учились две хорошенькие девочки - Ира и Таня. Подружки. В них были влюблены благородный Мусияко и Игорек- интеллигентнейший отличник. А в меня троечник Лукин!  Раззавидовавшись  статусности их кавалеров, я завернула сложную интригу. И была разоблачена. И отвергнута ребятами. И было так больно. Хорошо, что мы переехали в другой город. Настолько большой, что  следы моей    подлости смогли затеряться.. Но долго ещё я не выплывала   из глубокой воронки стыда.

   И я точно знаю теперь, что чувства не делятся на детские и взрослые.
В пятый класс я пошла в новую школу. И открылся мир для других переживаний.