Могилёв. Выбор врачебной специальности

Летом 1977 года, по окончании четвертого курса Витебского медицинского института, студенты отправились на свою первую врачебную практику.
 
Три подруги, Таська, Раечка и я, были направлены в административный центр Могилёвской области, город Могилёв, расположенный на востоке Белоруссии.
 
 Город был основан в 1267 году на берегу реки Днепр, по которому в те годы проходила условная граница между кривичами и радимичами – племенными союзами восточных славян.

 «Могилёвская хроника» или хроника Сурты-Трубницких – важный источник по истории социально-политической, экономической и культурной жизни Могилёва. Первая летопись была составлена в 1693 году могилёвским купеческим старостой Трофимом Романовичем Суртой. С осени 1709 года хронику вёл Юрий Трубницкий; в последующем, до 1867 года, летописание было продолжено сыном Юрия, Александром, и внуком Михаилом.

Во вступлении уникального документа указано, что название города происходит от имени князя Льва Даниловича Могия (могучий лев), который в 1267 году построил Могилёвский замок. Другие исследователи связывают происхождение названия города с именем полоцкого князя Льва Владимировича или Льва Могучего.

Все эти исторические подробности нас, студентов, тогда мало интересовали. Мы удовлетворились следующим пояснением происхождения названия города: «Могила льва».

Не смущались мы и такой, очевидной деталью: ареал льва, одного из представителей рода пантер семейства кошачьих, никогда не распространялся на территорию восточной Европы.

Поэтому уточнять, какого именно льва, двуногого или четвероногого, не стали: у нас были заботы, более важные, чем изучение топонимики.

Практику мы проходили на базе Могилёвской городской больницы скорой медицинской помощи. Местом проживания будущих врачей было определено, расположенное рядом с больницей, общежитие медицинского училища (в настоящее время – медицинский колледж).

Впервые докторами нас, старшекурсников медицинского института, назвали сотрудники многопрофильного стационара коечной мощностью, приближающейся к тысяче. Студентов-практикантов заданиями особенно не нагружали: мол, успеете ещё, наработаетесь. Совместный с лечащим врачом обход больных, написание историй болезни, оформление листов назначений, подготовка выписных документов, повторение пройденного материала; изредка – написание рефератов. По окончании тематического цикла – «зачёт» по пройденной врачебной специальности, без предварительных приготовлений и, с одинаковой для всех практикантов, отличной оценкой.
 
«Пятёрочников» такая уравниловка не устраивала и, некоторые из них, всё-таки, пытались блеснуть своим «абсолютными», учебно-книжными, знаниями предмета.

 Доброжелательно выслушав эрудита, куратор ставил ему неизменную оценку – «пять». Так же, как и следующему экзаменуемому студенту, не владеющему совершенными познаниями медицинской дисциплины.

 После четвёртого курса большинство студентов определилось уже с выбором своей будущей врачебной специальности. Мне всегда нравилась терапия, однако, видя благоговение моей мамы перед акушерами-гинекологами, я решила, пользуясь возможностями практики, «изнутри» изучить особенности этой престижной специальности. И, фактически, настояла на включение меня, в график ночных дежурств акушеров-гинекологов.

 К слову, такой привилегии добились ещё Миша и Володя, два «настырных» студента, со школьной скамьи, мечтавшие о хирургии. Впоследствии они, действительно, стали прекрасными операторами.

 Моё первое ночное дежурство выдалось удачным во всех смыслах этого слова: все беременные женщины почти трёхсоттысячного города Могилёва, решили рожать именно в эту ночь (по крайней мере, так мне показалось). Приёмное отделение, предродовая палата, родильный зал, послеродовое отделение – своего рода усложнённый вариант челночного бега, разновидность общефизической подготовки, ожидал меня во время дежурства. Во все структурные подразделения акушерского стационара направляла меня куратор, приговаривая при этом:

— Всё нужно изучить специалисту. Даже, если Вы не станете акушером-гинекологом, не исключена вероятность приёма родов на дому или в общественном транспорте! Так, что, учитесь, коллега!

И, я – училась! Мою учёбу сопровождала потрясающая полифония: кричали роженицы, новорожденные дети, да и, отдельные представители медицинского персонала, которые иногда позволяли себе «непарламентские» выражения в отношении рожениц, игнорирующих инструкции специалиста, ведущего роды.

Признаюсь, я – почитатель тишины. Она носит такое множество неповторимых оттенков, о которых не имеют представления приверженцы пустопорожних разговоров и, любители, шумных, «базарных», телевизионных шоу.
 
 Никакие физические нагрузки не отнимают у меня столько сил, сколько длительное пребывание в условиях повышенного шума. Неудивительно, что, придя в общежитие после ночного дежурства, я чувствовала себя уставшей и разбитой.

Случайно взглянув в зеркало, ужаснулась: куда девался мой природный румянец, предмет зависти «бледнолицых» подруг?!

«Утешила» Таська, с театральной наигранностью, обратившись к жиличкам комнаты:

— Девочки, а что это за сорокалетняя тётенька к нам пришла? Ой, может, с работы, на пропитание многодетной семьи зарабатывала?

Добрая Раечка не поддержала затею подруги:
 
— В то время, когда мы все «дрыхли», Неллочка помогала появлению на свет новорожденных малышей! А, сейчас ей, как и нам, опять нужно идти на практику! Хоть чайку попей! – предложила мне сердобольная Рая, собирая на стол.

 Освежившись, переодевшись и позавтракав, отправились с подругами в больницу. В акушерское отделение.

 Выяснилось, что не все желающие улучшить демографические показатели областного центра, выполнили ночью свой гражданский долг: отделение встретило нас немузыкальным многоголосьем.
 
 Через двое суток – очередное ночное дежурство. И, опять, бесконечное мелькание-чередование акушерских подразделений!

 К одиннадцати часам вечера – короткое затишье. Свободные от работы медики собрались в ординаторской. Куратор нашей студенческой группы, Антонина Васильевна, пристально посмотрев на меня, уточнила:

— Вам, по-прежнему, коллега, нравится акушерство?

Я ответила не сразу: лгать я не умела. Опытный акушер-гинеколог пришла мне на помощь:

— Если у Вас есть хоть малейшие сомнения в правильности выбора будущей врачебной специальности, откажитесь от идеи стать акушером-гинекологом. Во-первых, надо безмерно любить эту профессию и не видеть себя в другой врачебной ипостаси, а, во-вторых, эта работа – на износ, как Вы могли убедиться.

Я искренне рассказала наставнику о своих раздумьях. И, получила исчерпывающий ответ-совет, старшего коллеги:

— В терапию, только в терапию! У нас, гинекологов, всего одна, вернее, две, точки профессионального приложения! А в терапии – весь человеческий организм, все органы и системы! Как я заметила, Вам нужно до всего «докопаться». Вот и начинайте потихоньку перелопачивать наработки знаменитых терапевтов прошлого – Григория Антоновича Захарьина, Сергея Петровича Боткина. Да и, знание учения Ивана Петровича Павлова, создателя науки о высшей нервной деятельности и представлений о процессах регуляции пищеварения, вряд ли Вам помешает в будущей практической работе.
 
 Я последовала мудрому совету старшего коллеги. Выбрав терапию, впоследствии никогда не пожалела о своём решении.
 
Как известно, терапевты, самая пишущая «братия» среди представителей всех медицинских профессий.
 
Может быть, это моя советчица в выборе врачебной специальности, Антонина Васильевна, повинна в графомании, проявившейся у автора в пенсионном возрасте?