Мерцающий вблизи

Сегодня луна была полной и настолько яркой, что Василий Андреевич, различал на ней очертания кратеров, не прибегая к помощи какой-либо оптики. Где-то рядом с луной, он заметил яркую звёздочку, которая, находясь на одном месте, вдруг замигала.

- Раз, два, три, четыре...

Василий Андреевич насчитал тринадцать мерцаний, после чего звезда не то погасла, не то просто скрылась от его глаз. Почти тогда же, в голове Василия Андреевича, весь день пытавшегося приступить к написанию рассказа по заданию редакции, "родился" образ главного героя.

Сделав глубокий вдох, он в пятый раз сел за стол и открыл ноутбук. Выпуская постепенно воздух, через плотно сжатые губы, Василий Андреевич настраивался на работу согласно когда-то полученной им от буддийского монаха, методики настройки на работу.

На экране компьютера появился чистый лист. Поставив курсор в его начало, Василий Андреевич принялся быстро и витиевато описывать ощущения от сегодняшней летней ночи, постепенно переходя к знакомству будущих читателей со своим новым героем.

Только что присвоив герою имя, Василий Андреевич, отправил его на улицу. Герой спешил. Писатель устроил ему встречу с бывшей супругой, к которой у того остались чувства. До ближайшего к дому героя ресторана, тот предполагал дойти пешком. И вдруг!

Василий Андреевич смачно облизнулся. Он любил такие моменты. Несколькими предложениями он устроил своему герою автомобильную аварию. Точнее, автомобиль был один. Молодое тело его героя, ударившись о бампер внедорожника, пролетев около двенадцать метров, упало на придорожную полоску газона. Описывая состояние героя, Василий Андреевич почувствовал, что находится в своей комнате не один.

Сперва было ощущение, что на него кто-то смотрит. Легкое шуршание, идущее из тёмного угла комнаты, создало ощущение неудобства и некоторой боязни встречи с чем-то вроде нежданного гостя — грызуна. Но следующим, донёсшимся до Василия Андреевича звуком, был — стон. Человеческий стон.

Василий Андреевич напряг слух, отвёл глаза от экрана и попытался ещё раз проанализировать случившееся. Мелкая дрожь в руках, выступивший на лице холодный пот, сжавшиеся в животе внутренности, защищая Василия Андреевича, подавали сигнал его глазам: "Не смотри!".

Однако, словно бабочка, летящая на пламя, Василий Андреевич всмотрелся в угол, из которого шёл звук. На стоявшем в углу кресле, он различил контуры существа, сидящего вразвалочку. Ещё секунда и мерцающие пятна внутри контура, очертили фигуру человека.

- Кто здесь? - Василий Андреевич не узнал свой голос. Какой-то сдавленный и сиплый. Как будто ему, произнося вопрос, не хватило воздуха.

Из угла опять послышался стон, а существо, похожее на контур человека, потёрло рукой пустое место, где, судя по всему, должен был находиться живот.


- Кто вы? - уже более похожим на свой голосом, Василий Андреевич обратился к сидящему в кресле.
- Николай, - голос существа был похож на голос... обыкновенного человека.

- Какой Николай? Как вы попали ко мне домой? - почувствовав по интонации голоса существа, что у того имеются проблемы физического характера, Василий Иванович, вложил в свой вопрос нотку твёрдости.

- Николай, которого ты только что бросил под двухтонный джип. - Ах... как больно! - существо снова издало подряд несколько стонов. - Что там у меня? - теперь спрашивало оно.

- Это ко мне вопрос? - Василий Андреевич ничего не понимал. - Вы — человек? Что с вами?
- Это ты мне скажи, что со мной. Какие у меня травмы от удара машиной?

Глаза писателя вернулись к экрану компьютера и побежали по последним написанным строчкам.

- Ну что там? - через стон повторил свой вопрос мерцающий контур человека.

Понимая, что он попался на чей-то фокус, Василий Андреевич, любивший розыгрыши друзей, оглянулся и внимательно осмотрел потолок, пространство и стену с окном, за своей спиной. Признаков установки камеры не было.

"Вряд ли кто-то смог бы прочитать написанное с улицы. Третий этаж. До ближайшего дома метров сто", - рассуждал он про себя.

- Писатель, - чередуя слова со стонами, контур настаивал на продолжении беседы, - что со мной?

Василий Андреевич пришёл в себя. На его лице появилась улыбка. Взявшись двумя руками за крышку ноутбука, он закрыл его. Ещё через секунду на стол лёг белый лист бумаги и ручка.

- А если по-старинке? - он смотрел на мерцающий контур с улыбкой. - Не ожидали? Кто там? Иван? Генка? Поначалу, признаюсь, сдрейфил. Пока не понял.

Он взял ручку и принялся писать мелким почерком продолжение своего рассказа. Где-то на седьмом предложении он понял, что всё что им написано, известно конуру в кресле.

- Рёбра, голень, открытая травма черепа? - контур перечислил все, назначенные автором рассказа, проблемы с организмом главного героя.

Василий Андреевич откинулся на спинку кресла.
- Но, как? - громко спросил он у невидимых им друзей. - Как вы это делаете?
- Ты меня убьёшь? - спросил его мерцающий конур.

Писатель махнул на него рукой, как на решённый вопрос.

- Скорую вызвали. Дальше — кома. Его жена, - Василий Андреевич посмотрел на мерцающий контур, - пардон, ваша жена, бросит своего нового возлюбленного и будет сидеть у вашей кровати следующие двадцать лет. Все от вас отвернутся. И только она будет переживать, оплачивать больницу, ухаживать за вами, читать вам книги вслух. А когда вы очнётесь, то не узнаете её и обзовёте толстой старухой.

Стон мерцающего стал громче.
- Лучше убей, - донеслось из угла.

- Мне лучше знать, что лучше. Если я убью главного героя на второй странице, о чём я буду писать дальше? То же мне, мастера розыгрыша! Где вы? А ну говорите, как вы это делаете! - Василий Андреевич окончательно справился со своими эмоциями и уже ничего не боясь, встал из-за стола.


Сделав несколько шагов по комнате, он включил верхний свет. К его удивлению, контур остался в кресле и продолжая стонать, не то гладил свою голову, не то чесался.

- Ну ладно. Со мной ты поступил жестоко. Пусть. Я только прошу, не пиши больше трагических историй, - просил мерцающий.

- Это ещё почему? Люди любят переживать чужую боль. Так они чувствуют, что у них самих, всё не так уж и плохо. Вот я тебя убью, а читатели будут благодарны судьбе, что с ними такого не случилось, - не понимая зачем и кому, но Василию Андреевичу захотелось высказаться.

- Судьба? Нет никакой судьбы. Всё это глупость. Всё что происходит с нами и с вами кем-то написано. Вот ты, пишешь мою жизнь, отправляя меня в кому на двадцать лет, когда мне тридцать восемь. А кто-то в это время пишет твою жизнь. И поверь мне, существует, хотя и очень маленькая, вероятность, что твоя жизнь оборвётся раньше, чем ты допишешь мою.

- Что за бред? Кто это пишет мою жизнь? И что значит с вами и с нами? Вы вообще кто? - Василию Андреевичу снова становилось не по себе. Он опять стал подозревать, что никто из его друзей сегодня над ним не подшучивал.

- Я из другого мира. Ты пишешь мою жизнь, и я её живу. Твою жизнь пишет кто-то из следующего мира. Понимаешь?
- Из какого другого мира? Их что, два?
- Этого я не знаю. Может два, может больше. Но ты ещё можешь вылечить меня и дать мне такие знания. Ведь ты же пишешь мою жизнь.

Василий Андреевич отступил пару шагов назад, присел на диван и засунул руки в карманы халата, чтобы мерцающий не видел вернувшуюся к писателю дрожь.

- Чтобы дать такие знание герою рассказа, нужно самому что-то в этом соображать! Почему вы тут?

- Я её очень люблю, - сказал мерцающий контур сопроводив слова очередным стоном.
- Кого? - не понял писатель.

Хотя это был контур с мерцающими пятнами, но этого Василию Андреевичу хватило, чтобы понять, что существо смотрит на него, как на придурка.

- А-а-а-а... Вы про жену, - наконец догадался писатель после десятисекундной паузы. - Ну, да. Мне ли не знать.

Писатель встал и снова подошёл к своему рабочему столу.

- Что я должен сделать, чтобы вы исчезли и больше никогда тут не появлялись?
- Дать мне умереть, сейчас, на второй странице, - голос мерцающего прозвучал совсем слабо.
- Правильно ли я вас понимаю, что если я отправлю вас в кому на двадцать лет, то очнувшись, вы снова меня посетите?
- Не знаю. Но мне кажется, что я очень буду стараться.

- Хорошо. Я обещаю. Комы не будет, - Василий Андреевич снова почувствовал себя лучше, присел за рабочий стол.
- Правда? Вы дадите мне встретиться с женой? - голос мерцающего несколько оживился.
- Проваливайте уже, - писатель махнул рукой в сторону кресла. Его рука, рассекающая воздух, не успела лечь на стол, а мерцающий уже исчез.

Сделав глубокий вдох, писатель в шестой раз за сегодня, открыл ноутбук. Выпуская постепенно воздух, через плотно сжатые губы, Василий Андреевич написал:

Пролетев двенадцать метров, тело Николая, словно согнутое пополам, упало на придорожную полоску газона. Внедорожник, проделав сорокаметровый тормозной путь, остановился. В то же мгновение из него выскочила женщина в вечернем платье. Подбежав к мужчине, она упала на колени и перевернула его тело на спину.
- Коля? - женщина схватилась руками за своё лицо.

Николай открыл глаза и увидел свою бывшую супругу.
- Оля?

Редкие прохожие, постепенно собравшиеся вокруг них, помогли Николаю встать и опираясь на Ольгу дойти до её автомобиля.
- Может всё же в больницу? - настаивала Ольга.
- Нет, в ресторан, - твёрдым голосом произнёс Николай.

Василий Андреевич встал из-за стола и подошёл к окну. Ему предстояло выбрать новое развитие сюжета своей книги. Он снова посмотрел на ночное небо, в надежде увидеть мерцающую звёздочку. Её не было.

Решив отложить написание рассказа на завтра, он подошёл к столу и увидел, что кто-то написал за него ещё одну фразу его главного героя.

- Есть у меня уверенность, что больница сегодня не понадобится, - Николай улыбнулся и обнял Ольгу.