Не буди лихо...

что бездарен и слаб. Что тужи – не тужи,
а вопросы, как дождь, бесконечные.
Ну и холодно здесь!.. Скучно жить без души.
Даже чёрту закладывать нечего. 
Виктор Николаевич Левашов
Он был чертовски удачлив, Евгений Борисович Богатов, довольно красив и влиятелен.
В его крепких объятиях нуждались все: сотни друзей, постоянные и временные женщины, жена, дети, соратники, холдинг, деньги. Особенно деньги.
Денег было много. Сколько, он и сам не знал, потому, что имущество и средства крутились вокруг центральной оси с невероятной энергией.
Правда, так было не всегда. В детстве и юности Евгений был полным аутсайдером. И фамилия у него была иная – Ищенко. Поменять её на Богатова посоветовала жена, Зоечка, со встречи с которой и началось его восхождение на финансовый и социальный олимп.
Школу Женька закончил кое-как, сразу загремел в армию, да не куда-нибудь, в Афган.
Спустя пару месяцев “поймал зубами” гранату, с тяжёлой контузией и разорванным в клочья брюхом был эвакуирован в Бишкек. Так вышло, что эта граната, попавшая не туда, для чего предназначалась, решила исход боя в пользу Женькиного взвода.
С того памятного момента как над ним и его здоровьем взяла шефство шустрая миниатюрная врачиха и начались в его жизни настоящие чудеса.
Зоечка буквально искрилась энергией, которой делилась со всеми. С Женькой в особенности.
Собственно, именно она его выходила, а заодно нанизала на некий квантовый стержень, основу и прочность которого составляла её беззаветная любовь.
В числе спасённых и выхоженных Зоечкиными стараниями раненых был известный журналист газеты “Красная звезда”, который клятвенно обещал оказать любую доступную помощь.
Детали Евгений не знал, но военкор приехал, взял интервью, в ходе которого два часа с придыханием и энтузиазмом Зоечка расписывала его подвиги, о которых сам герой, ни сном, ни духом не ведал, или запамятовал.
Женьку наградили.
Потом была демобилизация, свадьба, три медовых месяца, после которых он, с радостью подчинившись жене, поступил в военное училище. Несколько лет гарнизонных скитаний, феерический служебный рост и внезапный уход в бизнес.
Всё, что он делал, было посвящено Зоечке и детям, кроме одной большой страсти, которая была сильнее любви – сексу.
До Зоечки Евгений Борисович был девственником. Именно с ней юноша познал поцелуйную грамоту, науку постельной атлетики, прелесть эротических экспериментов, основы обольщения и художественного флирта.
Но прежде, в седьмом классе, он случайно наткнулся в лесу, собирая для мамы букет цветов, на двух солдатиков, энергично совращающих худющую длинноногую девчонку школьного возраста, которая не только не сопротивлялась, но явно испытывала удовольствие.
Часа полтора, пока безобразники не ушли с поляны в обнимку, мальчишка лежал за кустами неподвижно, наблюдая завораживающий спектакль, о котором думал теперь днём и ночью, который видел и чувствовал, стоило только прикрыть глаза.
Как же он мечтал оказаться в подобной ситуации. Только не судьба.
Зоечка разбудила в нём характер альфа самца. Она вливала в него столько позитивной сексуальной энергии, что её необходимо стало утилизировать, чем Женька и занимался при любом удобном случае, частота которых возрастала в геометрической прогрессии соответственно полученному опыту охмурения претенденток, а затем усиленное возрастающим день ото дня социальным и финансовым положением.
Прежде Евгений Борисович никогда не использовал служебный статус, но с годами раздобрел, стал лениться заводить бесконечные интрижки, потому выбрал в качестве основного источника интима стабильность в виде сексапильной секретарши в качестве скорой помощи.
Двух таких сотрудниц он уже проводил в декретный отпуск, завершив порочные связи покупкой меблированных квартир и вручением лимитированных банковских карточек.
Там всё было шито-крыто, без эксцессов, претензий и амбиций: девочки оказались расчетливыми, но с пониманием.
После Вики, которая проработала у него референтом около восьми месяцев, Евгений Борисович объявил конкурс на освободившуюся должность.
Любил он девочек миниатюрных, фигуристых, послушных, глазастых, с застенчивым взглядом и тихим мелодичным голосом, а выбрал, неожиданно для себя, высокую, ироничную, худую и дерзкую в общении помощницу, к тому же рыжую и в очках.
Претендентка сходу заявила, что у неё два высших образования, что свободно общается устно и письменно на четырех языках, в совершенстве владеет языком программирования. Что у неё фотографическая память и миллиона полтора других способностей. А ещё объявила о том, что готова за адекватное материальное вознаграждение выкладываться на службе по полной.
Но, – надеюсь, вы, босс, человек порядочный. Интим, щекотливые и пикантные поручения исключены в принципе. Меня устроит взаимовыгодное сотрудничество, но никак не аренда, и не приобретение в безраздельную собственность.
Виталина была остра на язычок, но удивительно исполнительна. На фоне прочих сотрудниц выглядела девочка настоящей Жар-птицей.
Возможно, именно по причине предъявленного ультиматума Евгений Борисович и взял её референтом, дав себе мысленно слово, что обломает задиру, укротит, окоротит, взнуздает, оседлает, украсит золочёными удилами с рубинами и поставит в уютное  стойло.
Торопиться необходимости не было, сначала нужно основательно изучить материал, завоевать доверие.
Девчонка попалась крайне строптивая и несговорчивая, но очень способная. Спустя месяц Евгений Борисович не представлял, как прежде справлялся без неё.
Виталина помнила буквально всё, полностью контролировала подводные и поверхностные течения его обширного финансового холдинга, всего объёма которого не мог объять даже он, хозяин, но влиять на тактику и стратегию бизнеса даже не пыталась.
Именно этим помощница его и покорила. Зато крайне раздражала недоступной сексапильностью вкупе с концентрированным очарованием девственной привлекательности.
Виталина сопровождала босса везде и всюду, часто в вечернее и ночное время, поскольку масса переговоров и сделок проходили в закрытой обстановке отдельных ресторанных кабинетов, развлекательных заведений и саун.
Евгений Борисович намеренно выставлял напоказ довольно развитый, тренированный мышечный корсет, дефилировал при помощнице в неглиже, нагло флиртовал с компаньонами женского пола и персоналом, не стеснялся откровенно пользовать нанятых для такого случая молоденьких профессионалок горизонтальной любви.
Девушка оставалась равнодушной как к его эротическим подвигам, так и к откровенным попыткам соблазнения.
Осада продолжалась довольно долго, пока не была сломлена насильно: весьма вероломно, с причинением боли, выкручиванием рук и унижением.
Истерики, как ни странно, не последовало, хотя Евгений был готов к поединку. Был период холодного противостояния, но закончился он довольно быстро. Референт, как ни в чём не бывало, исполняла служебные и околослужебные обязанности, но держала теперь приличную дистанцию: не дозволяла приближаться к себе ближе полутора метров.
Повышение зарплаты втрое Виталина приняла, но бриллиантовые кольца и колье с изумрудами отвергла, вернув немедленно хозяину.
Правильнее было бы уволить неблагодарную дрянь, но такой ход стал бы  свидетельством того, что девчонка сражение выиграла, хоть и лишилась девственности, но не подчинилась, не сдалась на милость “победителя”.
Общался теперь Евгений Борисович с подчинённой сухо, лаконично. Точнее, помощница с ним перекидывалась рублеными служебными фразами без тени эмоций.
Дела в холдинге шли замечательно, денежки капали размеренно, девочки на крючок садились ритмично, социальные связи с общественностью становились обширнее, шире, как и финансовые возможности.
Тем не менее, Евгений теперь медитировал не на ту энергичную парочку из далёкой юности, а на образ Виталины.
Очень уж хотелось ему повторения насильственного полового акта, причём именно с ней. Евгений каждой клеточкой тела чувствовал невероятной силы напряжение, неистовое и жёсткое проникновение в чувствительную девственную плоть, мощнейший за всю жизнь финал, ощущение беспредельной власти и… и в то же время страх за содеянное.
Увы, страх. Но возможно именно он настолько ярко окрасил эмоциональную картину совращения невинной жертвы.
Виталина была единственной женщиной, которую он взял силой.
Евгений Борисович в цветастом узбекском халате и в тюбетейке на голове после традиционного ежеутреннего любовного поединка в постели с женой, и контрастного душа, сидел в кабинете за чашечкой ароматного кофе с местной газетёнкой в руках.
Азиатское облачение – его пунктик: память о серьёзном ранении, о встрече с магическим талисманом, амулетом и путеводной звездой – любимой женщиной, матерью трёх замечательных дочурок – супругой Зоечкой.
А газету читать необходимо, чтобы всегда быть в курсе последних новостей, хотя местные сплетни были ему крайне неприятны.
Утреннюю газету принесли ещё вечером, но не было времени заглянуть в неё: пришлось срочно, очень жёстко и оперативно решать вопрос с конкурентом, который едва не лишил его весьма аппетитного куска государственных инвестиций.
Пришлось проучить негодяя. Поделом. Будет знать, на чью котлету позарился.
С кухни доносились весьма аппетитные запахи. Зоенька молодец: когда только всё успевает. Евгений испытывал к ней удивительно нежные чувства.
На первой газетной полосе был опубликован очень чёткий снимок, на котором он, Евгений Борисович Богатов, глава холдинга “Квант”,  без штанов, но в пиджаке, нагло задирал юбку вульгарного вида даме без нижнего белья, а другой рукой шарил у неё глубоко в декольте.
“Евгений Борисович Богатов, кандидат в депутаты городской Думы не чист на руку!”
“Ваш кандидат не только плохой семьянин, но и экономический преступник. Налоговая полиция готова предъявить ему обвинение в сокрытии доходов, неуплате налогов, в прямом хищении государственных инвестиций, манипулировании чёрным налом, в ведении двойной бухгалтерии, наличии у холдинга неучтённых производственных мощностей, тайных складов, подпольной логистики…”
Далее следовал ряд цифр и фактов, от которых Евгения Борисовича основательно затрясло.
Он задохнулся, схватился за сердце, начал шарить по столу в поисках воды.
Мысли и эмоции понеслись вскачь. Он был уничтожен, раздавлен. Правда, сознание подсовывало спасительную соломинку: что, если это розыгрыш, ведь сегодня первое апреля – день смеха.
В эту секунду совсем некстати заверещал телефон.
– Евгений Петрович, узнали?
– Не до тебя сейчас, Виталина. У меня тут такое!
– Я в курсе. Телевизор смотрела. Реальная жесть. Евгений Петрович, вы теневой герой дня. Сейчас перешлю передачу файлом, но, думаю, повторят и не раз. Обмозгуйте линию защиты. У вас есть, что предъявить общественности, чем опровергнуть опубликованные факты? Нет? Мне вас жаль. Список косяков потянет на длительную отсидку.
– Типун тебе на язык. Ты же знаешь, какие у меня завязки. Отмажемся. Думаю, нет, уверен – порешаем, соскочим.
– У налоговой и в следственной прокуратуре реальные документы, целый альбом снимков, аудио и видеоролики, свидетели.
– Откуда, откуда у них это дерьмо! Откуда, я тебя спрашиваю!? Звони Куприянову, Сотникову звони, адвоката вызови, немедленно, срочно!
– Уже позвонила. На подъезде они. Следственная группа тоже выехала, наверно сейчас постучат в дверь.
– Чего это ты такая радостная, жить-то на что собираешься, дура? Если меня не отмажут, ты прицепом пойдёшь.
– Иллюзия, босс. Я добросовестный исполнитель. У меня железобетонное алиби.
– Фигалиби у тебя! Ты на всех переговорах присутствовала. Все схемы, все торговые и финансовые потоки, все логистические цепочки сопровождала. Об этом подумай.
– Уже подумала. На следующий день после того как ты надо мной надругался, сразу и подумала. Пришла в прокуратуру, дала послушать записи особенно интересных переговоров, показала несколько любопытных снимков…
– Шпионила за мной! Да я тебя…
– Я, я… головка… от патефона. Не шпионила, а проводила следственные мероприятия по согласованию с прокуратурой. А те записи на всякий случай вела, если ты наш общественный договор попытаешься нарушить.
Плохих мальчиков учить нужно их же методами… и лечить. Я ведь тебе сразу, ещё на собеседовании весь список личных условий и возможностей перечислила. Честно и откровенно. Ты согласился, а сам… некрасиво, гадко поступил. И да, кобель ты драный, а не альфа-самец. Слабоват в коленках. В руках силы есть, а лингам вялый. Не впечатлил ты меня, Евгений Борисович, совсем не впечатлил.
– Только попробуй против меня слово вякнуть – уничтожу, в порошок сотру.
– Долго тереть придётся. Уже дрожу. Кстати, что касается логистики и финансовых потоков. Открой файл “моральный ущерб, унижение, девственность”, на почту тебе метнула. В папочке весьма любопытные документики: сканы с подлинников, на всех твоя личная подпись. Открой, может, ещё успеешь насладиться чтением. Там ещё не стучат в дверь? Портки хоть накинь. Неудобно как-то, глава холдинга всё же.
– Стерва! Угандошу…
– Не кипятись, босс. Открыл, впечатлился? Там внутри ещё одна папочка, в ней документы, удостоверяющие права собственности Виталины Андреевны Кравцовой на часть холдинга. Прочитал, удивился? Очень рада. А ты хотел серьгами и ожерельем откупиться. Я девочка дорогая. А пока ты искупать будешь свои прегрешения передо мной, государством и обществом, я буду возглавлять холдинг. Там ещё одна папочка есть, в ней твой приказ, можешь ознакомиться.
– Оспорю, это мошенничество.
– Ничего подобного, босс: законное добросовестное приобретение. Обрати внимание на личные подписи. Они настоящие. Я тебя не неволила – добровольно отписал мне все эти авуары. Доверие – штука обоюдоострая. Нарушил – жди ответку. Закон бумеранга. Ты мне ещё спасибо скажешь, что имущество твоё сохраню. Что семью содержать буду, что изнасилование на суде предъявлять не стану. Жене-то что скажешь, Казанова? Она наверно тоже тебе верила.
В дверь позвонили.
Евгений Борисович задохнулся, покраснел, потерял сознание и рухнул оземь.
– Что случилось, любимый, – закричала Зоенька, вбегая в кабинет.
– Девочки, доченьки, да что же это такое! Люся, Вера, Катенька – звоните скорее в скорую! Да откройте же эту чёртову дверь. Женечка! Миленький, любименький, единственный….