Гром

Сразу после института Николай устроился на кирпичный завод в небольшом городке, где проработал четырнадцать лет. Год назад его дочь насмерть сбила машина. А на днях у него обнаружили рак крови и сообщили, что жить осталось не более трёх месяцев. После этой новости он взял отпуск и отправился в недельный запой, в котором жена оказалась с ним честна. Она призналась, что никогда не любила его и не хочет, чтоб оставшиеся дни он пребывал в неведении. Жена ушла. В запое мужчина вспомнил о детской мечте - стать художником. Теперь он яростно желал нарисовать что-то стоящее. Всего три месяца - успею ли я? - Думал он. Николай начал грызть ногти от нервов, почти не оставляя на них живого места. В день уходило по две пачки сигарет, вместо привычной одной. Мысли становились всё тяжелее, они давили на голову непосильным грузом воспоминаний. Он чувствовал себя запертым жизнью в квартире, ставшей уже страшной для него, не понятно от чего. Толи от прожитого, толи от грядущего. Уже не разберёшь. У него начались частые головокружения на фоне недоедания, и Николая кружило по комнатам, пока тот не падал на диван и вновь не прикладывался к бутылке. Только не водки, а пива. Этот переход казался ему достижением. На этом больной не стал останавливаться, и немного отойдя от пьянства, продал квартиру и купил домик подальше от шумных районов.
Выйдя из запоя, через пару дней Николай сидел на заднем сиденье такси и держал чайник, покрашенный под белый мрамор. Он смотрел на него, и как ему казалось, ни о чём не думал несколько секунд, но глухое сознание, поглощённое самоутешением еле-еле слышало вопли воспоминаний. Всё же память неизбежно насела на него. Она выплюнула переваренные моменты, где радостные муж с женой живут вместе - чайник закипает и стынет, как их чувства. Дни проматывались, словно скоростная съёмка, пока он "не домотал" до периода, где пил на кухне в одиночестве. Николай тайно желал вернуть былое, но установка сильного человека не позволяла ему эту сладкую слабость. Оставалось давиться гореванием и черпать энергию, правда, черпать её уже было неоткуда. Новые мысли о его стойкости перед ударами жизни породили ненависть к чайнику. У Николая стали потеть руки, и он смотрел на него, как на первоисточник всех бед. Ладно, надо бы отвлечься и глянуть в окно. - Подумал он. Ещё несколько минут он ехал, уставившись в свисток. Подняв свисток, Николай всё-таки повернул голову. За окном виднелся внушительный серый мост. Дерьмо. - Подумал он. - И стал пялить на водителя. Ему строго не нравился толстый таксист. Вообще всё шло не так. Жизненный план улетел вместе с женой, не пойми куда.
Я думал, что моё дело - семья, а это оказалось шуткой. Неужели реально придётся возвращаться к истокам, к творчеству, как раньше? - Спрашивал себя Николай. И т.к. он в молодости с отчаянным усердием углублялся в процесс изучения психологии, то тщательно пытался фильтровать и упорядочивать потоки сознания. Его воображение могло дать фору многим фантастам. Николай представлял, как в мозг- дом, залетают вороны через форточку. Тут он и потерял контроль. Мужчина сидел в гостиной и наблюдал, как четвёртая сотня чёрных птиц, посещают его, а он оцепеневший от бессилия и губами пошевелить не может. Одни вороны кружили над ним, создавая гнетущую атмосферу, а другие летали во все стороны, наводя хаос. Они облепили гостиную. В комнате стало черным-черно. Одна, особенно большая птица перебирала лапами по щекам окаменевшего больного, раздирая кожу острыми когтями. Она  отпорхнула назад, чтоб набрать скорость и проткнуть клювом глаз.
- Приехали. - Сказал таксист, вытащив Николая из фантазий.
- Спасибо. - Ситуация выдавила из мужчины симпатию, но об этом никто никогда не узнает.
Пропустим факт заставления дома всяким хламом. Я не хочу мучить себя и читателя пустым слогом.
Так вот, домик с уютненьким огородом в тихом районе ждал его на зелёном газоне. Он зашёл в него, и как оказалось, интерьер был староват, с деревянным полом, спрятанным под ковровым покрытием, выцветшими боями, и поистине древней мебелью. Я уже не первой молодости, поэтому сойдёт. - Подумал он.  Темноватая гостиная напомнила ему комнату из занимательного фантазёрства в сегодняшнем такси. Черви выползали из-за ободранных обоев и заползали обратно, как люди заползали и выползали из душ друг друга, всё сильнее разрывая нить надежды. Они вызывали у него отвращение и ему начало казаться, что скользкие черви шевелились в животе. Николай проморгался, понял, что показалось, и пошёл в кровать.
Перед сном мужчина возвысил в абсолют свои страдания. И если бы существовал институт мучений, то он бы работал ректором.
Проснувшись, чтоб не заморачиваться он решил приготовить яичницу, но яиц не обнаружил. Тогда он собрался в магазин  и вышел на крыльцо. Его внимание заняла симпатичная женщина по ту сторону забора. Николай, не отводя от неё взгляда, взял газету и стул с крыльца и переставил на газон поближе к забору, делая вид читающего человека. Что делала эта безумная женщина? - Думал он. Сначала она тихо сидит у мольберта часами, а потом достаёт наушники и, пританцовывая, копается в своих цветах. Впрочем, таких много, как таких домов, как таких городов, как таких стран и таких планет. Но это никак не мешало желанию познакомиться с ней, а вот чайник, до сих пор находившийся на ногах Николая - мешал. До обеда он "читал" одну газету, а она даже не заметила его. Но вовсе не всё время он любовался её "необычному" существованию, большую долю больной размышлял о необходимости нахождения "родственной" души на фоне неминуемой смерти. Словно это бы ему помогло. Учитывая его непонимание к самому себе. Всё же если бы не эта соседка, он бы и не вспомнил о живописи. И всё же интересная и красивая женщина привлекательней втройне, чем просто красивая. Странный индивид, но именно это зацепило Николая. Больной всё хотел заглянуть по ту сторону мольберта.
- Я их никогда не пойму. - Сказал он вслух.
- Кого? - Сказал голос.
Николай осмотрелся вокруг, но рядом никого не было. Чёртов чайник. - Подумал он. - Неужели я уже и вправду верю в эту чепуху?
- Надо прогуляться. - Сказал больной.
- Обязательно. - Добавил голос.
- Так идём же. - Весёлый от страха сказал Николай, сам не понимая, что происходит.
- Для начала возьми меня с собой. - Сказал голос.
- Что взять?
- Чайник, идиот.
Он взял его под руку и быстро зашагал в сторону магазина.
- В продуктовый так разогнался? Потребитель. - Сказал чайник.
- Ты наивно полагаешь, что я буду разговаривать с чайником? - Вздыхая, сказал Николай.
- Нет, ведь ты уже это делаешь, шагая по землям неопределённости, названными различными терминами.
- Да, ты понимаешь. - Больной сбавил темп и сам не мог понять, что он понимал.
- Неужели? Как же так вышло, что такой сложный организм можно легко подкупить одной фразой? Тебе же диктовал мозг - именно этот мешок с костями особенный. А мешок для тебя что-то инородное и совсем не ты.
- Блять. Ты, похоже, часть моего воспалённого реальностью воображения. - Николай думал, что над ним кто-то шутит и осмотрел чайник, заглянув внутрь, но ничего не обнаружил.
- Возможно, никто не знает наверняка. Я заметил за тобой, а точнее сказать и за твоим окружением некую нестыковку, разумный человек. Ваша интеллектуальность просчитала факт приношения плотских утех на алтарь ядра естества, которое дурит нас, а мы не замечаем, пока запутанное сознание думает над решением, оно в свою очередь уже принято и вовсю реализуется. И далеко не всегда это то, чего ты хотел.
- Да-да. Мне аж колбасы захотелось. - Сказал Николай, специально противным голосом.
- Ты же знаешь, что она делается из кишок и грёбаной кожи. - Сказал чайник пренебрежительным тоном.
- И сигареты нужно бы прикупить. - Ехидно добавил Николай.
- Сигареты? Ты же не курил ц е л ы й день… Хотя сила воли, временно приходящая в норму тебя уже не спасёт.
Пока Николай ходил по магазину, нудный чайник всё не отставал.
- Оглянись назад и вспомни, сколько ты не сделал хоть и хотел. Посмотри в зеркало. В кого ты превратился? Что этот мир с тобой сделал? И разве, после всего ты даже не думаешь над ним подшутить? - Чайник почти закипал от ненависти к человеку.
- Я лишь хочу нарисовать что-то стоящее, а твои мысли я наблюдаю каждый день.
- С чего ты взял, что твоё виденье мира станет кому-то интересным?
- Заткнись, чайник. Мне на всё это похуй. Я скоро сдохну твою мать. Я не ****ый металл. - Спокойно сказал Николая, словно постиг верх контроля над эмоциями.
На этом их диалог на сегодняшний поход в магазин закончился. Беспокойный Николай проходил улицу за улицей и людей, которые проходили, как его время.
Дома в районе больного, съевшие и выплюнувшие десятки семей, казались ему ветхими, но красивыми. Они напоминали, о неизбежности конца, что вот-вот всё может рухнуть. А дорога, от которой осталось лишь одно название, словно когда-то являлась полем битвы, и из-за этого очертания её нужно было строить в голове самим. В выходные, местные, обычные работяги ближайших заводов разъезжались на свои культурные мероприятия. Кто в театр, кто на дачу, а кто и вовсе в бар или шумную квартиру. Но только не та загадочная женщина. Она проживала некую сказку на крохотной частичке газона.
Отражённый свет солнца от её загорелой кожи бил Николаю в глаза, переливаясь чуть ли не всеми цветами радуги. Женщина была одета в яркие до ужаса красные штаны, серую кофту и белые шерстяные носки на голове у неё блестела серебряная заколка с разноцветными камушками. От её выражения лица исходило нечто неосязаемое, что-то новое и на удивление приятное. Движения тела выдавали странный характер женщины.
Она набрала воды в лейку и, постукивая пальцами по ней, шла до клумбы, покачивая головой. Больной наблюдал за её необычным поведением уже более нескольких минут, пока та не заметила его. Они помахали друг другу в знак приветствия и через миг заговорили.
- Здравствуйте, вам что-то нужно? - Сказала женщина, скрывая некоторые подозрения на его счёт.
- Нет, извините, я просто ваш новый сосед. - Сказал он.
- Рада познакомиться. Лена. - Она кивнула. - Добро пожаловать в наш скромный райончик.
- И я рад. Николай. - Больной кивнул в ответ.
Ещё какое-то время они общались по шаблону, как подобает малознакомым людям, пока Николай не счёл это бессмысленным.
- Не хотите сменить тему? - Предложил он.
- На какую? - Сказала Лена.
- Не знаю, но когда смотришь смерти в глаза, то видишь ничтожное количество отведённого нам времени большую часть которого, мы тратим на ложь. На ложь самим себе, естественно. Именно поэтому я пытаюсь отбросить обскурантизм. - Сказал Николай, по-прежнему стоявший за заборчиком.
- И каким образом? - Лена нахмурилась, будто ей предстояло решить сложнейшую математическую задачу.
- Самым экзотическим. Мой антиклерикализм спросит. Каков наш итог без оболваненной пурги? Если и другие, в вашем понимании ненужные установки, для вас откинуть. - Добавил он.
- Ты сам себя откидываешь… - Сказал чайник.
- Прям так сразу? - Оживлённо спросила женщина. Она не слышала чайник.
- Да, забудем о статическом представлении. - Больной ждал реакции.
- В таком случае вы не хотите посмотреть мои картины? - Сказала она.
- Ты же понимаешь, чем это всё закончиться? Вновь всё пойдёт через одно место и… и это уже не важно. Твой лучший друг и единственный выход - смерть. Если ты хочешь провести очередную напрасную ночь с какой-то странной женщиной - валяй, но помни, это снова затянет тебя в непродуктивную бездну животных инстинктов. - Сказал чайник. - И только не открывай глаза. - Добавил он, сквозь шелест листвы.
Ударил гром. Пошёл ливень. Николай открыл глаза и увидел соседку, показывающую ему нарисованный череп на холсте через заборчик. Больной всё сидел на стуле. После он зашёл в новый дом и убил себя.