Алиган

                Начало рабочей недели

    Любовь - это отношения между мужчиной и противной стороной

       Слово "Титьки" - тэг, может быть даже хештэг:
    мгновенно останавливает взгляд и призывает к чтению


    Ни в коем случае так не облажался бы Алиган на второй день работы в железоделательной шаражке, не допустил бы «косяка» в изготовлении «косынок»,    деталюшек из стального листа толщиной шесть миллиметров. Простая операция: из уже готовых пластин нарубить прямоугольники. Пихай в гильотинные ножницы полосу и проверяй изредка размер, плюс-минус миллиметр.

    Зачерпнуть из приемного лотка левой рукой в перчатке пяток блестящих маслом деталей; проверить, убеждаясь в правильности, длину и ширину. Если считаешь себя профи, штангелем края зацепи и глянь искоса на шкалу, а, если гастарбайтер приблудный, от сохи и вечно неисправной сельхозтехники, приложи оставленный мастером образец и успокойся, сиди на попе ровно, руби дальше.

    И не психовали бы над душой многочисленные громогласные сварные, не парился бы, не сверкал негодующе лысиной Палыч, плотно круглый, матерый мужик - мастер сварочного участка, чем занять работяг, пока заготовщики наладят аппарат и обеспечат всех желающих заработать; не "наезжал" бы на Михалыча, вечно виноватого, нездорово потеющего лбом под черным ежиком волос мастера заготовительного участка, с требованием быстро решить проблему.

    Не брызгал бы в ответ ядовитой слюной, агрессивно отлаиваясь, Михалыч:
- У тебя профи работают, а мне насовали залетных алкашей из окрестных сел. Слетелись криволапые воронье за большой деньгой по объявлению.

    Пронес бы мимо во время утреннего обхода крупное высокое тело на длинных ногах хозяин. Не смотрел бы на нескладуху и суету, устроенную вокруг приземистой гильотины и круглого казаха насмешливо, как Хеопс на смотрящих, услужливо-подобострастно избивающих споткнувшегося под тяжестью раба.

    Пятидесятилетний, худой от пожизненно подвижной работы рубщик Петрович не округлял бы в совершенном недоумении всегда спокойные глаза над стеклами сдвинутых на кончик носа очков, сравнивая  разноразмерные, явно бракованные детали.
- Алиган, так не бывает, - в очередной раз проверял упор, убеждался в надежности закрепления направляющих пластин. Брал в руки кривую железяку и вновь хмыкал в недоумении. – Данунах…

     Прекрасно понимаю Петровича. Работать на хорошо отлаженном станке ума не надо, только продвигай полосу по направляющей до упора да педаль нажимай, и детальки будут вылетать ровные, красивые и одинаковые, как братья-близнецы. Ребенок справится, но вот умудрился парень найти возможность и причину на ровном месте грубо накосячить.

     Ничего не случилось бы. Сидел бы Алиган перед столом гильотины, проталкивая под удары ножа заготовку, и каждая деталь приносила в его карман один рубль и пятьдесят копеек, если бы не обтянутая крепко летним в оранжево-желтых ромашках платьем четырехразмерная грудь Оксаны Викторовны.

     Очень не простая, скажу прямо, живая, бодрая, а не раскатившиеся по полю  мягкие, бесформенные, полуспущенные мячики. Для себя называю: "С выражением лица грудь," - наступательно участвующие в напряженной игре тугие мячи. Животрепещущие, активно реагирующие на внешние раздражители; выражающие чувства, мысли и настроение не юной, а очень даже "в соку" носительницы, румянощекой, волнистоволосой брюнетки, с блестящими небесно голубыми глазами.

     За два года ежедневного созерцания этого чуда природы должна бы примелькаться, но нет. Едва в центральный пролет цеха легкой быстрой походкой впархивала контролер ОТК, глаза работяг автоматически поворачивались навстречу вздрагивающим в такт шагам мячикам и провожали вслед симметрично круглые полушария подвижной задницы.

     Женщина сильна внешностью, неухоженную кто бы разглядывал, а вот Оксану Викторовну и природа одарила щедро, и сама за собой присматривала; на мой взгляд, излишне строго: сухая красота не есть хорошо, а профессиональный педантизм и безулыбчивая въедливость в производственных вопросах начисто нивелировали внешние достоинства.

     Не было бы цены Оксане Викторовне, прогуливаясь девушка, лучше в мини-бикини, шучу, с приветливой улыбкой по цеху между станков и сварочных постов и ни во что не вмешиваясь, поднимая настроение и не только на недосягаемую высоту и повышая общую производительность труда. Увы, рвалась дама активно участвовать в производственном процессе и в каждой нештатной ситуации играть на нотку-другую выше определенных должностной инструкцией обязанностей.

     Прекрасно шла работа вчера, в первый для Алигана рабочий день. Петрович, окинув взглядом округлого лет сорока казаха, представленного мастером как будущего напарника, сдвинул очки на кончик носа, глянул поверх оправы более внимательно и спросил:
- Стажер? На гильотинах работал?...  А вообще на станках?
- Только водителем, а до того рыбу ловил. Мастер рыбодобычи.
- В морях и океанах? А почему бросил?

- Отрасль накрылась. Визу закрыли, - как по шпаргалке, но с оттенком хвастовства: значительным человеком был, отрапортовал Алиган, - с паспортом проблемы: женат, а теперь развожусь с гражданкой иностранного государства.
- Насколько иностранного?
- Русская из Казахстана.

- А ты казах из России? Весело. Давай, потом доскажешь, - Петрович положил на стол пачку чертежей, один лист отодвинул в сторону. – Вот эти детали мы должны быстро, срочно сделать. Работа трудная, заморочная и стоит копейки. Косынка, - взял отложенный листок. – Стоит хорошо, и делать легко. Предлагаю тебе рубить косынки и зарабатывать денежки для себя и меня, а я постараюсь разделаться с остальным мусором. Согласен?
- Да, - Алиган убедительно округлил и без того равноовальное лицо. - Я хорошо работаю, только покажи, как.

      Петрович за десять минут настроил станок, нарубил первые детали, уступил место и хлопнул Алигана по плечу:
- Дерзай, стажер. Вот эталон,.. - усмехнулся утонувшим в веках в тупом недоумении перед непонятным словом раскосым глазам. - Пример, образец! Понял? Время от времени прикладывай к нему детали. Если что, зови меня.

       Всякую каверзную, трудную, заковыристую, штучную работу, мастера скидывали на грамотного, умелого, а, главное, ответственного рубщика. Где другой пол дня провозится и не факт, что сделает, Петрович быстро разбирался с чертежами, исправлял "косяки" технологов, высчитывая недостающие размеры и углы. Мгновенно настраивал станок и скоро перекладывал чертеж в стопку "выполнено".

      "Дьявол кроется в мелкосерийных деталях", - с грустной иронией переиначивал Петрович расхожую максиму. Личное мастерство не давало рубщику хорошо поучаствовать в заказе и отщипнуть толику денежек. Только-только, с напряжением, нервами и сверхурочными удавалось Петровичу приближаться к среднему заработку.

      Пусть серийная деталь и стоит меньше индивидуальной, разовой, но в итоге заработок всегда выше за счет настройки, которая для одной детали и для тысячи по времени мало различается. Разница становится ощутимой, когда нарубаешь с одной настройки тысячу деталей и получаешь соответствующую сумму или после часовой отладки, выдаешь три детальки и начинаешь перестраивать на другое изделие.

       От объединения профессионала и стажера не только Алиган, сразу получивший денежную работу, но и Петрович выиграл. Мог теперь спокойно возиться со своими "эксклюзивно-срочными" чертежами, а от Алигана требовалось только нажимать педаль. Заработок делился пополам.

      Завод получил громадный заказ на изготовление опор для газопроводов. Пришли деньги, которые и следовало освоить в ближайшее наикратчайшее время. Закон рынка: чем быстрее оборачиваются деньги, тем больше прибыль. Львиная доля, процентов семьдесят, сразу падала в хозяйский карман, остальное - на оплату работяг, обслуживание и расходные материалы. Немалая часть доставалась заготовщикам. Косынки требовались десятками тысяч. Сварщики-сборщики в очередь, как свежие баурсаки*, выхватывали детали из-под станка и отправляли в работу.
    
      Полтора десятка постов сверкали дугами в крайнем правом пролете. В центральном, натужно гудели гидравлические прессы и безостановочно долбили гильотинные ножницы. В левом, шаманили поклейщики резины и сборщики, готовя изделия для передачи малярам.  По проходам сновали, перевозя детали, двухтонные кары. Цех, как четко отлаженный механизм, отрабатывал заказ.

      Я, никуда не торопясь, гнул на гибочном "боковину основания", триста "левых" и столько же "правых". Пять рублей штука, к концу дня заработаю три тысячи, а больше и не надо. Если сегодня пожадничаю и "сорву" больше, завтра расценку срежут на рубль: хозяин хочет платить мне меньшие деньги за больший труд, я хотел бы получать побольше, работая меньше. Как говорится: "Противоречие между трудом и капиталом", - в принципе, я готов примириться с барышами нового русского капитала с семитским оттенком ради возможности заработать, но и себе не враг. 
   
      Алиган наливался сознанием своей значимости и нужности производству: рубил без перерыва на чай, опоздал на обед, в промежутках ерзал и терпел, до минимума сокращая количество походов в туалет. Экономя рабочее время, справлял малую нужду за ближним углом и снова мчался к станку.

     Не забывающий присмотреть за напарником Петрович кран-балкой подвозил новые полосы, промерял штангелем несколько деталей, шутил:
- Становишься профессионалом, стажер. Кусок хлеба на старость.
- Научился, вот две тысячи уже нарубил, - смущался Алиган.
- Новое умение побуждает к рьяному исполнению. Красава!

     Но это было вчера, когда  контролер ОТК Оксана Викторовна, ее объемная плавно вздрагивающая грудь, четко очерченная "галочка" над межшаровой ложбинкой  и подвижная попа по каким-то своим причинам отсутствовали на работе.

*Баурсаки - казахские пончики

Продолжение http://proza.ru/2025/05/11/195