Не расстанусь с комсомолом..

        Вероятно, слова этой песни дороги моему поколению. Все мы ( ну почти) все были комсомольцами. Обоснованной, определенной политической идеологии при поступлении в комсомол у меня не было, как и у многих , меня окружающих ребят. Так было заведено, при достижении определенного возраста , ты должен быть комсомольцем и в 1957 году я им стал, получив членский билет и значок члена ВЛКСМ .О своей идеологии, партийной принадлежности молодежному союзу , на тот период (учащийся первого курса горного техникума) я не задумывался . Как и все платил скромные членские взносы и с нежеланием ходил на комсомольские собрания. Но, коллективный энтузиазм , зажигаемый комсомольской идеологией захватывал массы , увлекая патриотическими и практическими мотивами, заставляя осознать свою индивидуальную значимость в коллективе. Надо отдать должное, в комсомоле воспитывалась система обязательств и личных планов на выполнения этих обязательств. Ребята через комсомол вовлекались в решение общественных и социальных проблем. В техникуме я был рядовым комсомольцем , платил взносы со стипендии, ходил на собрания и  выполнял разовые поручения и оформление стенгазеты. После окончания техникума, я попал в опорный пункт НИГРИ (научно- исследовательский горно-рудный институт). Коллектив очень продвинутый – научные сотрудники, который сыграл , вероятно, главную роль в моем становлении и ориентации по жизни. Как было тогда заведено, каждая организация должна быть высокоидейной  и иметь партийный и комсомольский комитеты . С первым было все в порядке. Все сотрудники были высокоидейными и членами партии (начальник Калюжный Н.Т.,инженеры: Евтушенко Е.И.,Аврушкин А.Г.,Трегубенко Д.И. и другие), а вот со вторым – из молодых сотрудников оказался я и парень после школы, мы были комсомольцами. Так как я был старше ,секретарем комитета комсомола опорного пункта НИГРИ «избрали» меня. Учитывая такую формальность, городской комитет комсомола регулярно привлекал меня к участию различных мероприятий, разработке программ конференций и форумов. Вероятно, эффективность моего сотрудничества удовлетворяла аппарат городского комитета комсомола, меня вначале ввели в бюро, а затем сделали внештатным секретарем городского комитета ВЛКСМ. К этому моменту, благодаря творческому влиянию коллектива опорного пункта НИГРИ я действительно вырос как интеллектуально, так и морально. Мне довелось на заседаниях бюро городского комитета комсомола ставить свою подпись и вручать комсомольские билеты.
 Творческое влияние коллектива с подвигло меня на учебу в МИФИ. После просмотра КВН между Дубной и Обнинском, я однозначно определился на Обнинское отделение МИФИ и в 1964 году был зачислен на второй курс дневного филиала МИФИ. В начале было не до идеологии и участию в общественной жизни уникального филиала. Второй и третий курсы высиживал, зубрил, старался постичь материалы теоретиков и практиков из Физико-Энергетического института, горжусь – это зубры с мировой признательностью. Повезло. Но, даже в такой творческой напряженной обстановке идейная работа партийных органов была на высоте. На каждом курсе были свои комитеты комсомола. Разбирая комсомольские карточки учета, я был замечен и введен в комитет , а затем и в бюро. Так, закончив институт, я был оставлен ассистентом кафедры теплофизики и избран секретарем комсомольской организации Обнинского филиала МИФИ, это был 1969 год.
 Любой период жизни имеет памятные моменты. На временном комсомольском этапе у меня произошли два яркие события , это организация студенческого отряда в г.Краснокаменск Читинской области и участие в Всесоюзном форуме вузовских секретарей комсомольских организаций.
  Подготовка студенческих отрядов была накатана, начиналась она с февраля-марта месяцев. В начале ,в ЦК ВЛКСМ получали объект (область, город, организацию, примерный вид работ и их объем), затем проводилась внутренняя работа формирования отрядов, подбор командиров и комиссаров. Последняя процедура проходила с утверждения  списков стройотрядовцев, командиров и комиссаров на бюро института, горкома и обкома, далее вся эта информация переправлялась в ЦК ВЛКСМ, после получения одобрения которого ,можно было приобретать заветный стройотрядовский  костюм, клеить к нему эмблему института и договариваться с принимающей организацией о дате прибытия отряда. Других вариантов организации не было. На данный период, все было традиционно выполнено, отряды сформированы и розданы стройотрядовские костюмы и тут объявляется инициативная группа студентов с просьбой выдать им студенческие костюмы для представления их как стройотряд на Краснокаменском комбинате Читинской области. У одного из студентов отец был главным инженером данного предприятия и гарантировал письменно финансирование работ и безопасность . Официально дать письменное согласие на отправку ребят, без согласования всех перечисленных инстанций, институт не имел права. У «Краснокаменских» ребят настрой, подогреваемый поддержкой главного инженера, был решительный, они заявили  ,что улетят надев форму самостоятельно без благословения. Принимать решение необходимо было быстро, ребята улетали через неделю. За поддержкой , я обратился к секретарю партийной организации института , профессору Холеву Станиславу Романовичу, фронтовику, чудному человеку. Обсудив ситуацию и возможности, мы решили без согласования с вышестоящими организациями утвердить на бюро института отряд, командира , комиссара и благословить их на трудовой подвиг, через два дня ребята улетели в г. Читу, а через день меня вызвали на бюро обкома комсомола.  Доставил меня в Калугу Виктор Иванович Киселев – секретарь  горкома ВЛКСМ. Он, почему-то, волновался и пытался выяснить у меня, как могла попасть  минуя его информация в Обком комсомола о несанкционированной отправке студенческого стройотряда.
Заседания бюро обкома комсомола заседало не в кабинете первого секретаря, а в зале, который на меня произвел странное впечатление. У окон стоял длинный стол, обозначенный стульями для президиума, отделяющие стол от окон.  Члены президиума  восседали за столом на фоне окон, поэтому при яркой освещенности, со сторон зала различать лица членов президиума было невозможно. Справа от главного стола располагался  стол для секретаря, который фиксировал (документировал) все происходящее, далее несколько стульев для приглашенных. Приглашенных на бюро для разбора приглашали из коридора. По очереди, я должен был предстать перед членами бюро  четвертым. Вызванные на разбор коллеги , представляли разные организации Калужской области. Все они проявляли волнения и беспокойство, периодически заглядывая в подготовленные отчеты. Одна из девушек пройдя прослушивание  вышла в слезах. Пришла и моя очередь,  войдя в зал, я понял, что мое место на ногах перед столом президиума. Девушка-секретарь в темных роговых очках вычитала из перечня ее бумаг мою фамилию , имя , отчество, принадлежность комсомольской организации и причину моей отчетности- нарушение дисциплинарного устава комсомола.
  Выждав паузу, я открыл папку с отчетными данными работы комсомольской организации Обнинского филиала МИФИ за период 1970-1971 годы и начал с традиционной  информации для отчетности. Не успев представить официальные данные своей организации , я был прерван раздраженным голосом председателя – Арбузовым Сергеем Фроловичем -----«Давай с того, что ты натворил….».
   Лица его на фоне яркого окна я четко не видел, да и весь президиум плохо просматривался. По профилю я только признал Лидию Ивановну Христину – второй секретарь обкома. Реплика Арбузова меня выбила  из подготовленного ритма. Я с дерзил
 – Негоже так секретарю обкома общаться с представителем комсомольской организации института.
   Мне показалось, что воцарилась жуткая тишина. У секретаря-писаря  со стуком свалились на стол очки.
 - Ладно ,продолжай, сказал председатель.
Кончилось тем, что мне объявили строгий выговор с занесением в учетную карточку – чем и горжусь, личным вниманием Арбузова С.Ф.
  Второй, впечатляющий момент контакта с  Арбузовым С.Ф. произошел на Всесоюзном форуме секретарей комсомольских организаций институтов СССР. Проходил он в конференц-зале гостиницы  «Юность». Конец  июня 1971 года, жара. Я не проникся помпезностью данного мероприятия, настроился на обобщенный доклад секретаря ЦК ВЛКСМ и методические доклады с рекомендациями  членов ЦК, а  посему особого внимания своему дресс-коду не предал. Отправился слушать и учиться в удобной для меня форме: шведка на выпуск, светлые брюки, босоножки с светлыми носками, пакет с блокнотом и ручкой. Я ,конечно, сразу попав в регистрационный зал обратил внимание на помпезность  данного мероприятия, все участники были в черных костюмах с галстуком и показателями своих достижений, значки, медали. Понятно, мое появление не могло быть не замеченным , но регистрацию я прошел без комплементов, получив регистрационный номер (номер кресла в зале и места в гостинице) и папку с программой и раздаточным материалом и значком. Начало форума началось с торжественного гимна, приветственных телеграмм ЦК Партии и доклада  ответственного секретаря ЦК ВЛКСМ за работу с молодежью. Конспектировать было нечего, и я с интересом рассматривал ближайших соседей из Кавказа. Время до  запланированного перерыва пролетело быстро. Выйдя в фойе , я обратил внимание как мои чопорные соседи метнулись к буфетным стойкам с кофе и бутербродами с традиционной икрой. Все было на халяву. Памятуя о своем внешнем облике, я начал искать места в зале, где можно было быть незамеченным, но сделав десяток шагов, был остановлен, вероятно организатором форума, резким вопросом
 – Как ты мог явиться в такой форме на форум!?
   Я, конечно, готовился, что кто-то из организаторов обратят на меня внимание, но обращение на ТЫ , меня вынудило с дерзить.
 – Я, как настоящий член ВЛКСМ, прибыл на форум не себя показать , а услышать и получить образцовый опыт работы в вузе. Я приехал работать. И мой дресс-код соответствует климатическим условиям и  этическим нормам.        Этот краткий диалог был прерван знакомым голосом из-за моей спины.
- Этот оригинал из Обнинска, Игнатенко.
 Это был Арбузов С.Ф. Инцидент был исчерпан, обошлось без выговора и порицаний. От форума у меня остались впечатления и память о Первом секретаре Обкома ВЛКСМ  Арбузове С.Ф.,светлая ему память.