Вовка

    Вовка шел, вытирая не очень чистыми руками глаза, от чего дорожки, по которым пробегали слезинки, становились черными, как грядки в огороде. Ему было очень обидно. Старший брат ушел к какой-то девчонке, а его не взял. А сейчас было время их обычной вечерней прогулки, когда они купались в речке, а потом, сидя на берегу, вели неспешные мужские разговоры. Видишь ли, Ленка попросила его помочь починить велосипед. Знаем-знаем, мы эти велосипеды, бормотал Вовка; главное и бабуля была сегодня на Генкиной стороне, и когда он ушел, сказала Вовке. – Ты не обижайся на брата, должна же у него быть личная жизнь.
   – Фу, ты, ну-ты – (на этом месте, Вовка от возмущения даже фыркать перестал.) – Это что же выходит он Вовка уже и не личная жизнь. Он значит просто так. Какая-то Ленка оказалась дороже брата. Ну нет, он этого так не оставит и завтра  скажет Генке, что он о нем думает. А в воскресенье приедут родители, и он будет проситься в лагерь. Он сел на пригорке и горько задумался. Вдруг он услышал тихие голоса. Вовка присмотрелся – это были совершенно незнакомые ему Молодые люди примерно такого же возраста, как и его брат, наверное, новые дачники. Они были не очень далеко от него в маленькой роще у речки. Ему было их видно с пригорка, они же его не замечали. Сначала он хотел убежать, но так как не сделал это сразу, то теперь ему было как-то неловко выдавать свое присутствие. Прощальные лучи солнца освещали тусклым светом речку и рощу. Поднималась уже круглая луна. Было тихо и как-то незнакомо тревожно. На девушке был светлый сарафан, который красиво сочетался с ее темной кожей. Уж в этом-то Вовка толк знал. Недаром уже два года учился в художественной школе. Парень же был похож на Иванушку из  русской народной сказки. В руках Иванушки была гитара. Он тихо настроил ее и заиграл. Вовке казалось, что музыка играла не где-то, а в нем самом. И вдруг девушка запела. Она пела какой-то цыганский романс. Вовка не понимал слов, но он чувствовал, что эта была очень-очень грустная песня. Парень начал подпевать и два голоса слились в один, и полетела над рекой песня, песня, разрывающая сердца. Закончив петь – девушка вдруг громко заплакала. Парень обнял ее и долго, долго целовал.
     – Ну почему, спрашивал он, почему?
     – Потому, что ты не наш, а против воли табора я не пойду.
     –Я украду тебя, мы уедем далеко-далеко.
     Нет, дорогой, так нам счастья не будет. Ты должен забыть меня. Они встали и побрели вдоль реки. Их уже совсем не было видно, как кто-то опять появился на реке.
   – Людное, однако, здесь место, – проворчал Вовка, вытирая слезы, которыми он оплакивал уже не себя, а несчастных влюбленных. Он уже собрался уходить, как узнал брата и Ленку. Брат увидел его и махнул рукой.
   – Ты чего там делаешь? Иди к нам, купаться будем. Я заходил, но бабушка сказала, что ты ушел. Вовка радостно посмотрел на брата и на Лену. Потом нахмурился и спросил:
    – А вы не будете расставаться, а то тут одни пели, пели и решили расстаться.
     – А это Иван со своей Наной. Им не позавидуешь. У них в таборе свои обычаи. Там уже и жених приготовлен. Только я бы на его месте взял бы и увез ее, если любит.
     – Она сказала, что так нельзя, мол, счастья не будет.
     – Ишь, ты, как выходит. А за нелюбимого выходить – значит – счастье…
     – Вовка встревожено посмотрел на брата и девушку и снова спросил.
      – А вы не собираетесь тоже расставаться.
      – Нет уж, – сказали они хором.
И тут Вовка понял, что за это короткое время он стал намного старше. Он глядел на брата, видел его любовь, и ему было так хорошо, словно он сам влюбился. Впрочем, у него еще все было впереди. Издав дикий клич, он побежал к дому.
      – Куда, а купаться? – крикнул вслед брат.
      – Завтра, я сегодня замерз – соврал он, и ему не было стыдно.
       – Пусть любятся. Зачем им мешать. Сегодня он впервые понял, что такое счастье. И, хотя все произошло мгновенно – это было так много…