Как Мяконький с осликом Буковкой басню читал

 Слева от Золотых ворот Лабиринта, если немного пройди и подняться на горное возвышение, в маленькой рощице, живёт   ослик Буковка. Целыми днями ослик таскает книги из Лабиринта и запоем читает их. В основном Буковка изучает различные методические пособия по воспитанию младшего школьного возраста, а потом отрабатывает их на практике. Ему приводят своих детей на воспитание многие жители округи. Ослик преподаёт этику, грамматику, арифметику и чистописание для самых маленьких.
У Буковки — взгляд педагога.
Мяконький частенько бегает к Буковке, чтобы   послушать как тот обстругивает очередного ученика, или посмотреть картинки в его скучных книгах. Выискивает Мяконький  преимущественно тигров, в любых видах. Но Тигры в Буковкиных книгах почти не встречаются. Однако, если находится какой-нибудь экземпляр, например в Букваре, на букву «Т», Мяконький долго-долго изучает его, а затем решительно заявляет:
 — Мой —  самый лучший!
— Когда ты уже научишься читать? — вздыхает  ослик Буковка, склоняясь над очередным педагогическим журналом. — Тебе уже три с половиной. Я в твоём возрасте…
Но через минуту Буковка уже забывает обо всём на свете и погружается в чтение.
Однажды, ранним солнечным утром, пока Чика летал за бабочками, а Персик, разложив кресло-качалку, спал, засунув голову под подушку, Мяконький отправился на Тигре в гости к ослику Буковке.
Пройдя по запутанным коридорам Лабиринта,  друзья вышли из Золотых ворот, и остановились возле каменного столика. И хотя Мяконький уже ночью прилетал с Ярушей к Тиле, он залез к ней на плечо,  и горячо поцеловал в морщинистую щёку. Затем  друзья прошли мимо жёлтой скамейки под пальмой. Гамак под ветками был пуст: хозяйка где-то шлялась.
Несколько расколотых кокосов валялось на траве: Бананка опять швыряла орехами в какого-нибудь шахматиста или любителя разгадывать кроссворды на уютной жёлтой скамеечке. Бананка не выносила умников.
Через несколько минут друзья добрались до Буковкиной лужайки.
Ослик, как обычно, в пенсне, стоял  перед большим плоским камнем, на котором лежала толстая раскрытая книга. Тигра улёгся неподалёку под деревом, а Мяконький подбежал к ослику. 
— Привет! — радостно пискнул  Мяконький, опуская на траву свой сиреневый мешочек с сухариками.
— Доброе утро, —отозвался Буковка, не отрываясь от книги.
— Чиво читаешь? — поинтересовался Мяконький.
— Басни.
—Какие?
— Разные, — рассеянно  произнёс ослик.
— Понятно, что разные, - произнёс Мяконький, — А какие?
— Что ты имеешь в виду, под словом «какие»? — с лёгким раздражением спросил Буковка.
— Намечательные? — уточнил Мяконький, облизнув нос.
— очень.
— А тигры есть?
— Нет.
— Жаль, — вздохнул Мяконький. — А хотя   — давай! Же я пришёл.
Собрав на лбу толстую педагогическую морщину, ослик строго посмотрел на Мяконького и заговорил, выговаривая каждое слово:
— Сколько раз я тебе объяснял, что нельзя произносить «же», перед местоимениями! Это противоречит правилам русского языка. Понял?
Мяконький благосклонно кивнул:
— Понял. Же я и говорю, давай!
Ослик остолбенел:
— Что давай?
— Читай! — махнул лапой Мяконький, усаживаясь на траву и развязывая мешочек с сухариками.
Ослик укоризненно посмотрел на Мяконького, вздохнул, и начал с глубоким выражением:
— Стрекоза и Муравей. Попрыгунья Стрекоза…
— Подожди, — перебил его Мяконький, — зовут как?
— Кого зовут? —спросил Буковка, глядя на Мяконького поверх пенсне.
— Муравьишку и стрекозу.
  Ослик задумчиво подвигал нижней челюстью:
— Никто не знает…
— Странная книга… — резюмировал  Мяконький. — Никто не знает… Вот меня се знают…
Буковка молчал.
— Му давай дальше, что ты молчишь?! — махнул лапой Мяконький.
— Лето красное пропела — продолжал Буковка:
— Оглянуться не успела,
  Как зима катит в глаза.
Мяконький внимательно слушал, поедая сухарики. Буковка вкладывал в чтение всю назидательность:
— Ты всё пела? Это дело:
    Так поди же, попляши!
Буковка посмотрел на Мяконького и замолчал. В тишине пролетел куда-то толстый шмель.
— Где дальше? — потребовал Мяконький, поднимаясь во весь свой  маленький рост, сурово глядя на Буковку.
— Конец  — удовлетворённо ответил Буковка.
— Что ли даже сухарик  ей не дал? — не поверил Мяконький, суживая глазки.
— Не дал, — подтвердил Буковка.
— Кто это написал?
— Крылов.
— Брось эту книгу в Тилину корзину! —потребовал Мяконький.
— Ты что?! — возмутился Буковка. — Крылов Иван Андреевич входит в школьную программу. Кроме того, он является русским классиком! Его все дети наизусть учат со второго класса!
— Так они же заблудятся! — объявил Мяконький. — Подожди минутку! Я скоро!
Мяконький забрался на Тигру и друзья удалились.
Буковка  постоял, пожевал ромашку, и вновь склонился над книгой.
Через десять минут Тигра с Мяконьким снова появились на поляне, но уже  с ёжиком Груздиком.
— Здесь! — сурово объявил Мяконький, указывая на книгу.   
Ёжик поздоровался:
— Привет.
— Доброе утро,  — ответил Буковка.
— Что ты там читал Мяконькому? — спросил Груздик.
— Басню.
— Покажи.
Ослик перелистнул несколько страниц и пододвинул   ёжику книгу.
Груздик  с минуту смотрел в книгу, затем закурил трубку, и стал медленно ходить по лужайке.
— Стрекоза Чжу и муравей Го — произнёс Груздик, выпуская колечко дыма.
Помолчав несколько секунд, Груздик   продолжил:
— Однажды, в середине лета,  муравей Го тащил  на себе тяжёлую соломинку,  и увидел, как беззаботно летает стрекоза Чжу. Она, то поднималась высоко в небо, то, опускалась, и  скользила над травой. Совершив широкий круг над лугом, стрекоза присела на былинку возле муравья. И так  сердце муравья запросилось в небо, что он не выдержал, вытер пот со лба и  попросил:
— Научи меня летать,  Чжу!
Стрекоза шевельнула крылом:
— Хорошо. Брось бревно. Сядь спокойно, замри и растворись…
Муравей скинул соломинку, уселся на неё и замер.
— И глаза закрой! — потребовала Чжу.
Муравей покорно закрыл глаза.
Через пять минут ему надоело и он спросил:
— А летать когда будем?
— И рот тоже закрой, — ответила стрекоза Чжу. Слушай тишину.
Муравей прислушался: мысли в его голове гремели, как гайки в железной кастрюле, а лапы нетерпеливо подёргивались. Не просидел он и минуты, как  ему тут же захотелось взбираться на горные кручи, валить лес и пилить дрова. Но Го крепился. 
Наконец муравей  не выдержал, вскочил, и закричал:
— Ерунда какая!
Стрекоза холодно посмотрела на него и улетела. Она была мудрецом, и оседлала ветер, а оседлавший ветер, действует  не-деянием, и учит  молчанием. 
Муравей Го отнёс соломинку в муравейник, и отправился за новой. Но волшебный полёт стрекозы не давал ему покоя. Тогда вечером, после работы, Го нашёл себе нового учителя, умного и речистого кузнечика Цю, и стал упорно заниматься. Кузнечик Цю вёл курсы самосовершенствования и личностного роста. Постепенно муравей втягивался в учёбу всё сильнее, и сильнее. Целый день он теперь рубил дрова, а по вечерам занимался полётами с кузнечиком Цю. По выходным муравей продавал на базаре заготовленные дрова, и оплачивал дорогостоящее обучение.
Прошло лето. Чжу прилетела в конце августа и посмотрела, как учиться Го.
Муравей залезал  на травинку,  прыгал вниз и судорожно махал лапами. После неизбежного падения, он потирал ушибленное место, но снова упорно карабкался по стеблю наверх. Он был упорный. Кузнечик Цю прыгал поблизости и деловито подбадривал:
— Давай! Давай! Лапы шире! Голову подогни! Ты уже почти взлетел!
Когда урок закончился, муравей заплатил кузнечику и оглянулся на стрекозу.
— Совсем плохо, да? — заискивающе спросил муравей.
— Дурачок. Это бизнесмен, а не мастер. Зря дрова продавал…
Зима скоро…
Груздик замолчал.
— Всё?! — уточнил ошарашенный Буковка.
— Всё, — подтвердил Груздик и скрылся в роще.
Ослик  несколько минут молчал, глядя в небо поверх пенсне,  а затем, торжествуя произнёс:
— А когда зима пришла, стрекоза замёрзла! Дров-то у неё не было!
— А когда зима пришла, стрекоза на Таити улетела, — беззаботно пояснил Мяконький.  — У неё путёвка была. Груздика позвать?
— Не надо, — сухо ответил Буковка, нервно  махнув хвостом.
— Тада пока! улыбнулся Мяконький, завязал свой мешочек с сухариками и  радостный отправился с Тигрой на утреннюю прогулку по Жемчужному побережью.

художник Михаил Соловьёв
© Деревня, Которой Нет