Однажды на планете Земля -14

Эрик Жербов и сам не знал толком, зачем он подкинул Марку Глэссу идею написать книгу о Мелосе. С Глэссом он встретился случайно, на какой-то вечеринке, где малознакомые друг другу люди бродили с бутылками пива по зеленой лужайке вокруг столиков с барбекю и вели необязательные беседы на необязательные темы. К пиву Жербов имел пристрастие еще в Советском Союзе, а за минувшие годы, когда ему открылся доступ ко всему мировому разнообразию этого напитка, его пристрастие еще более увеличилось вместе с объемом животика, который уже и животиком назвать было нельзя, поскольку в описываемый момент Жербов фигурой своей напоминал грушу на коротких и кривоватых ножках. За время жизни в Америке его короткая, курчавая бородка изрядно поседела, а шевелюра – полысела, что не мешало ему сохранять вид жизнерадостный и даже оптимистичный.

Сказать, что эта жизнь его баловала, значило бы сильно погрешить против действительности. Правда, поначалу все шло хорошо. Помогшие ему перебраться в Штаты доброжелатели из Лэнгли, выполнили свое обещание – помогли устроиться в Массачусетский Технологический Институт. Однако в первом же семестре стало ясно, что как специалист в области искусственного интеллекта, монография о котором была его главным козырем, он ничего серьезного из себя не представляет и ничему новому научить студентов не может, и контракт с ним был расторгнут. Однако неплохое знание языка и хорошая ленинградская  школа позволили Жербову довольно быстро найти место в одной из дочерних фирм корпорации «Вестинхаус», где он с успехом внедрял некогда «закрытые» разработки инженера Мелоса, в которых, нельзя отрицать, и сам принимал в свое время участие. Человек он был контактный, живой и неглупый, и руководство фирмы было им довольно. Однако постепенно запас идей, привезенных из Союза, пришел к концу, и Жербов внутренне забеспокоился, но внешне виду не подал, начал предлагать различные их модификации и усовершенствования. Пока что начальство этим довольствовалось, однако в последнее время начало загружать его и рутинной работой: возможно, по принципу: «С паршивой овцы хоть шерсти клок!»

В этом году Жербова включили в программный комитет конференции по нетрадиционным источникам энергии, в соорганизаторы которой вошла его фирма. Должность в общем-то непыльная, но позволяющая отслеживать тематику представляемых докладов и дающая возможность заранее вступать в контакт с их авторами, что иногда бывает полезно.  Конечно, в наше время наивно ожидать появления никому неизвестного доморощенного Эдисона или Теслы, но курочка по зернышку клюет. Конференция планировалась на февраль будущего года, но прием заявок и тезисов докладов уже открыли, и секретарь оргкомитета ежедневно пересылал их по электронной почте членам программного комитета, в том числе и Жербову.

Вот и сегодня ему прислали четыре новые заявки. Жербов поудобнее пасположился в кресле, приложился к прохладной бутылочке «кока-колы» и принялся читать под шелест неутомимого кондиционера.
Авторы первых двух заявок были американцы (одна группа из Техаса, вторая из Аризоны); темы их докладов касались каких-то оригинальных способов использования ветра. («Что там можно придумать оригинального? - хмыкнул Жербов. - Ветряные мельницы веками крутятся!» Третий доклад представил швейцарец из Лозанны, который предлагал покрыть солнечными батареями всю Сахару и решить таким образом все энергетические проблемы планеты. («Кто ж ему это позволит? А что станет с климатом на Земле, если мы половину Северной Африки зонтиком накроем?»

Дойдя до четвертой заявки, Жербов замер. Заявка пришла из Советского Союза, из Владивостока, и речь в ней шла о генераторе, который приводился в действие движением воды. При этом авторы утверждали (не раскрывая секрета), что величина вырабатываемой энергии в сотни раз превышает величину кинетической энергии воды. Вечный двигатель да и только! Этот доклад следовало однозначно отклонить, как шарлатанский, но... Среди авторов (а их было двое) Жербов увидел фамилию Мелоса. Александра Мелоса! Своего учителя. Человека, безусловно, гениального, но почившего в Бозе десять с лишним годков назад. Вторым  автором значился некто Игорь Слуцкевич, которого Жербов  тоже хорошо помнил.

Во Владивостоке Слуцкевич работал в лаборатории Мелоса обычным снабженцем. Правда, сам он себя снабженцем никогда не называл, отрекомендовывался как руководитель группы обеспечения научных экспериментов. На людей, который сталкивались с ним впервые, он производил человека солидного и наделенного немалыми полномочиями. Обладавший большим, крепким телом и добродушной, открытой физиономией, он сыпал именами известных людей, с которыми якобы был в близких отношениях, названиями крупных организаций и министерств, куда был якобы вхож, упоминал небрежно громкие проекты, в которых якобы участвовал. Однако, уже при второй встрече вам становилось ясно, что вы имеете дело с балаболом, вралем и человеком совершенно необязательным. Жербов и сам однажды обжегся, когда попросил Слуцкевича достать несколько банок лососевой икры для приехавшего во Владивосток московского профессора. Профессор потом сообщил, что икра оказалась какой-то «левой» - пересоленой и со странным запахом, — и ее пришлось выкинуть.

Жербов как-то даже спросил Мелоса, зачем он держит у себя такого прохиндея. Мелос посмотрел на него с лукавой, ехидной улыбкой и задал встречный вопрос:

- А вы, Эрик, можете достать новую резину на мой «газик»? Нет! А Слуцкевич может! И меня не интересует, как он ее достанет, пусть даже купит ворованную у таких же прохиндеев, как он сам. Он достает столы, стулья и микроскопы для моих ученых ребят — и флаг ему в руки! Я не виноват, что в этой стране ничего нельзя просто купить, а надо ДОСТАВАТЬ! И я не хочу, чтобы этим доставанием занимались ученые ребята.

Возразить было нечего, но сам Жербов старался не иметь больше дел со Слуцкевичем, а здесь, в Америке, и вовсе забыл о его существовании. И вот теперь старый знакомец вновь всплыл и к тому же в совершенно неожиданном качестве: как автор научного доклада, да еще в соавторстве с Мелосом. Жербов сильно сомневался в том, что у бывшего снабженца вообще имелось за душой какое-нибудь образование (ну, разве что заочное), а уж представить его ученым не мог ни при каком усилии воображения. Но Мелос! Но имя Мелоса!

«Что за чертовщина? Что бы это могло значить? - напряженно думал он, поглощая уже вторую бутылку коричневой, щекочущей язык и нёбо влаги. - Неужели Александр Фектистович втайне даже от меня что-то придумал, а этот прохиндей раскопал и теперь примазывается к открытию? И понимает ведь шельма, что в его единоличное авторство никто бы не поверил, Мелоса приписал! Мы с Мелосом, дескать, открыли! Не повезло тебе, Игорек, не повезло! Попал ты на Эрика Жербова, который знает тебя, как облупленного!»

В заявке было указано, что Игорь Слуцкевич является руководителем какого-то конструкторского бюро, и сообщался его телефонный номер. Адрес электронной почты не был указан: в СССР это средство связи еще было экзотикой. Жербов посмотрел на часы, прикинул в уме разницу во времени с Владивостоком и придвинул к себе телефонный аппарат: вдруг повезет! Повезло.

- Алло! - услышал он знакомый жизнерадостный голос. - Слуцкевич слушает!

- Здравствуйте, мистер Слуцкевич! - произнес Жербов с нарочитым американским акцентом. - С вами говорит представитель оргкомитета конференции по нетрадиционной энергетике. Мое имя Айзек Смит. Мы получили от вас заявку на доклад…

- Да, да! - радостно поддакнул собеседник. - Я посылал.

- Тема доклада нас заинтересовала, - продолжал ровным голосом Жербов. - Однако у нас есть несколько вопросов.

- Да, да! Я вас слушаю. - В голосе Слуцкевича наметилось легкое беспокойство. - Я вас слушаю.

- Вторым автором у вас указан Александр Мелос...
- Первым, - уточнил Слуцкевич. - Его имя стоит на первом месте.

- Хорошо, первым, - согласился Жербов. - Но докладчиком заявлены, поэтому я и сказал — вторым. Но дело не в этом. Дело в том, что по нашим сведениям Александр Мелос умер одиннадцать лет назад. Каким же образом он может сегодня быть соавтором доклада?

- Да, совершенно верно, Мелос умер, но эту работу мы с ним проводили, когда он был жив. - Голос стал протяжным и заметно вальяжным. - Перед смертью он просил меня обнародовать ее именно в Америке, когда появится такая возможность. Сейчас она появилась.

- Каков  лично ваш вклад в работу?

Слуцкевич слегка замялся, но тут же бодро ответил:

- Конечно, основная идея принадлежала Мелосу, это бесспорно. Но всю техническую работу выполнил я. К тому же, уже после смерти Мелоса я внес в его идею ряд усовершенствований и построил действующую установку в своем конструкторском бюро. У меня есть патент.

- Действующую? - искренне удивился Жербов. - И она дает энергию больше, чем потребляет?

- Разумеется, - последовал невозмутимый ответ.
- За счет чего?

- Об этом я расскажу на конференции. Мелос был гений, его идеи многим казались фантастическими.

«Вот нахал! - подумал Жербов едва не с восхищением. - Неужели сам не понимает, что это невозможно? Может, и не понимает, в силу невежества. Но какой апломб! И как Мелосом прикрывается! - Тут он вдруг задумался. - А вдруг Александр Феоктистович и вправду сделал гениальное изобретение? Он действительно был великим человеком, уж я-то знаю это лучше многих. Конечно, Слуцкевич никаким боком в нем не участвовал, но спереть-то мог! Вполне мог. И патент оформил. Вот засранец!»

- В Советском Союзе об этой установке знают?

- Да. Я обращался в разные инстанции, даже в минстерстве энергетики выступал — от мен отмахнулись, сказали у них денег нет. Думаю, в Америке меня поддержат.

- А теперь, Игорь, слушай меня внимательно, - сказал Жербов, переходя на правильную русскую речь. - Я не Айзек Смит. Я Эрик Жербов. Надеюсь, ты помнишь такого?

На другом конце линии воцарилось молчание и длилось оно так долго, что Жербов даже подумал, что его собеседник от неожиданности и с перепугу положил трубку.

- Алло, алло! - для проверки связи произнес Жербов. - Ты меня слышишь?

- Слышу, Эрик, слышу! - без заметной радости ответил ему старый знакомец. - Ну, ты меня и разыграл! И акцент изобразил! Значит, ты все еще в Америке? А откуда узнал про мой доклад? И мой телефон…

- Я не Айзек Смит, - повторил Жербов, - но я действительно представитель оргкомитета. А вот каким образом ты, жук навозный, сделался соавтором Александра Феоктистовича Мелоса?  Это другим ты можешь впаривать байки про свое конструкторское бюро, а я-то знаю, что ты киловатт от киловольта не отличишь. Кроме как достать и словчить, ты ведь ничего не умеешь! Мелос бы тебе даже пыль с установок не доверил бы стирать!

Опять наступило молчание, но более краткое, чем накануне. Затем Слуцкевич заговорил голосом почти спокойным:

- Ты зачем позвонил, Эрик? - спросил он. - Если хочешь вычеркнуть мой доклад — вычеркивай. Я пошлю его на другую конференцию. Что ты имеешь, кроме голословных обвинений?

- Не будь наивным! - усмехнулся Жербов. - Под фантастику и в Америке денег никто не даст. А патент свой можешь засунуть себе в задницу: в Америке надо оформлять все с нуля. Но тебе повезло, Игорек, ты попал на меня. И хотя я понимаю, что ты к этой идее просто примазался, я тебе помогу: из почтения к памяти Александра Феоктистовича. Я не только представитель оргкомитета, но и представитель фирмы, которая как раз и может выделить деньги для этого проекта. Больших денег не обещаю, но для начала тысяч сто, думаю, найдем.

- Долларов? - изумленно спросил собеседник.

- Ну, не рублей же! И не тугриков. Конечно, долларов. Других денег тут не держат. Если дело пойдет, будут и миллионы, а пока будем говорить о ста тысячах. Думаю, мои боссы меня одобрят. Но для большей надежности давай сделаем так: ты отзовешь свою заявку и пришлешь новую, куда добавишь меня. У тебя факс есть?

- Есть. Дома стоит. Тот же номер, что и телефон.

- Отлично. Я кину тебе свои реквизиты, и ты их впишешь. Лады?

- Лады, - ответил Слуцкевич после совсем уж короткого колебания. И тут же добавил уже более резвым тоном: - Слушай, Эрик, а твоя фирма не может оплатить мой приезд на конференцию? А то там оргвзнос большой, да и дорога…

«Узнаю нахала! - опять усмехнулся Жербов. - Кует железо!» А вслух сказал миролюбиво:

- Я постараюсь. Думаю, что сможет.

Закончив разговор, Жербов откинулся в удобном компьютерном кресле и задумался. Однако предметом его раздумий был не Игорь Слуцкевич, не его сомнительное изобретение, и даже не Александр Феоктистович Мелос, по-видимому, не имевший к этому чудо-изобретению никакого отношения. Разговор о Мелосе невольно всколыхнул в нем воспоминания о Каролине. Собственно говоря, он никогда о ней и не забывал. В те далекие владивостокские годы он был  искренне влюблен в ту наивную, трепетную, ищущую себя девочку, какой была тогда юная дочка Мелоса. Он хотел увезти ее из духоты и лжи «победившего» социализма, подарить ей свободный и открытый мир. Но она испугалась, она в последний момент струсила, побоялась оторваться от мамочки и папочки, а тут еще с Мелосом случился удар, и она устроила ему сцену: будто это он виноват в смерти ее отца. Сгоряча он подал тогда на развод, сгоряча женился на давно обхаживавшей его Норе.

«Нора, Нора!.. - Жербов сначала сладко зажмурился, а затем горько вздохнул. - Красивая стерва! Обустроилась с моей помощью в Америке, завела знакомства, получила гражданство и упорхнула! Охмурила миллионера из Иллинойса! А Мелосы, пожалуйста: дружно, всей семейкой, перебрались в Калифорнию. Каролина замужем за каким-то математиком. Чем он лучше меня, ну чем? Ну разве я виноват,  что Александра Феоктистовича не выбрали в Академию, и у него не выдержало сердце?»

От этих невеселых раздумий его отвлек телефонный звонок. Звонил Марк Глэсс, нью-йоркский журналист, взявшийся написать книгу о Мелосе.

- Привет, Эрик! Я приступил к работе над книгой, - сказал он бодрым голосом. - Я хотел бы встретиться с тобой еще раз и обстоятельно поговорить. Как насчет ближайшей недели? Никуда не уезжаешь?

- Сижу, как гвоздь, Марк, - легко ответил Жербов. - Приезжай, буду рад поболтать. - Он и вправду был рад пообщаться с новым знакомцем, а еще больше был рад возможности поговорить о Мелосе, о своей работе в его КБ, о Питере и даже о Владивостоке. Чем дальше уходили те годы, тем приятнее было о них вспоминать: может, потому что дело, к которому он был тогда  причастен, имело государственное значение, а может, и потому, что был он в те годы молод, успешен и уверен в будущем.

Однако очень скоро мысли Жербова вернулись к изобретению, которое якобы сделал 11 лет назад Александр Феоктистович Мелос (мир его праху!) в компании с Игорем Слуцкевичем, а теперь вот еще и с Арсением Жербовым. От увеличения числа соавторов у товарища Мелоса посмертной славы не убудет, но было ли изобретение? – это большой вопрос. Если это блеф – в этом тоже нет ничего страшного, на блефе тоже можно заработать, но надо ясно понимать, с чем имеешь дело, чтобы не перейти черту и вовремя, как говорят в России, сделать финт ушами. Если рассуждать строго логически, то, если изобретение – реальность и Мелос его автор (пусть даже только идейный), то воплотиться в «железо» оно могло только в лаборатории (не дома же, на  коленке!). А главным по лаборатории у товарища Мелоса в ту пору был Сережа Зарубин, и он обязательно должен был быть в курсе. Пусть и не полностью, пусть через какую-нибудь «легенду» (иногда Мелос любил напускать излишнюю секретность на свои разработки), но в любом случае подобная вещь не могла пройти мимо него. Хорошо бы связаться с ним и выяснить. Но как связаться? И как выяснять? Если даже за это время не изменились телефон  лаборатории, неожиданный звонок из Америки покажется Зарубину странным и даже подозрительным, и разговор вряд ли получится доверительным, тем более, что между ними и во времена оны особой близости не было. Нет, на Зарубина надо выходить косвенно, через третьих лиц, через тех, кому он доверяет.

И тут изощренный ум Жербова опять обратился к Каролине. Еще во Владивостоке, когда дочь Мелоса была еще его женой, он заметил какую-то особую приязнь, которая возникла и постепенно крепла между Каролиной и молодым физиком. Внешне их отношения не выходили за рамки дружбы (Зарубин был женат и имел двух детей), но, как известно, дружба между мужчиной и женщиной всегда чуточку больше, чем дружба. Надо думать, взаимная симпатия между ними и сейчас не исчезла, не исключено, что и в контакте они состоят, несмотря на то, что  Каролина перебралась в Калифорнию и вновь вышла замуж.

Для Каролины звонок бывшего мужа был неприятной неожиданностью. (И откуда только узнал мой рабочий номер?)

- Чем обязана? – спросила она сухо.

- Не сердись, Кэрри! – проворковал он. – Я понимаю, как неприятно тебе слышать мой голос, но тут нарисовалось дело, которое может оказаться крайне неприятным для тебя и для всей вашей семьи, и я просто не мог остаться безучастным.

- Что за дело? – поинтересовалась она холодно после некоторого раздумья.

- Но с другой стороны, - продолжал он все тем же беззаботным тоном, - дело это может  оказаться и прибыльным – смотря по тому, насколько достоверна пришедшая ко мне информация.

- Что за дело? – повторила Каролина свой вопрос. – Говори прямо, если не хочешь, чтобы я положила трубку.

- Узнаю дочь Мелоса! – весело воскликнул Жербов. – Прямо так прямо. Ты помнишь Игоря Слуцкевича, нашего владивостокского снабженца?

- Ну, припоминаю. Смутно. Кажется, прохиндей и мелкий жулик. А что?

- А то, что этот мелкий жулик собирается приехать в Штаты и выступить на конференции с докладом о изобретении, которое он якобы сделал в соавторстве с твоим отцом.

- Чушь какая-то! – фыркнула Каролина. – Этого не может быть! Папа, конечно, терпел его как человека, который может что-то достать для лаборатории, но изобретение?.. Это нонсенс!

- Я тоже так думаю. – Голос Жербова сделался доверительным. – Тем более, что изобретение очень претенциозное – чуть ли не вечный источник энергии. Но ведь этот снабженец приедет и будет вещать с высокой трибуны. Ты сама знаешь, я не был в курсе всех дел Александра Феоктистовича, особенно в последний год, поэтому не могу судить стопроцентно. Но если окажется, что это блеф, его имя пострадает. Я думаю, Сережа Зарубин был в курсе. Физика – его епархия.

- С каких пор тебя стало заботить имя Александра Феоктистовича? – усмехнулась дочь Мелоса. – Совесть начала мучить? Так успокойся, у тебя ее нет!
- Кэрри, дорогая! – В голосе Жербова на мгновенье появились страдальческие нотки. – У меня есть совесть, и она меня мучает. Во всяком случае, я не хочу, чтобы имя Мелоса было опозорено. У меня есть возможность задробить доклад Слуцкевича, однако, если выяснится, что он изобретение действительно сделано и человечество получит новый источник энергии, ваша семья сказочно разбогатеет. Разве это плохо? Так что надо действовать деликатно.

- А что тебе надо от меня? – чуть смягчаясь, спросила Каролина. – Тебе нужен мой совет?

- Нужно твое действие. У тебя есть контакт с Зарубиным?

Она задумалась. О Зарубине у нее сохранились самые добрые воспоминания. Стоит ли подставлять его этому прощелыге? Но Сергей не наивный мальчик, сумеет разобраться в ситуации, да и цену Жербову знает.

- Нет, но если надо, я узнаю его телефон. Или е-мэйл.

- Спроси его, знает ли он хоть что-нибудь о генераторе энергии, который Александр Феоктистович якобы изобрел якобы с Игорем Слуцкевичем. Я бы и сам с ним связался, но с тобой он будет откровеннее.

- Ладно, - согласилась Каролина. – Я постараюсь. Но все это так странно. Если бы папа придумал такую штуку, он бы обязательно рассказал о ней дома. Уж от мамы-то у него не было секретов!

- А ты и маму спроси. Чем черт не шутит! Я буду рад, если чем-то помогу вашей семье. Глядишь, и зачтется – во отпущение грехов!

«Шут гороховый! – вздохнула Каролина. – А ведь когда-то я считала его сам;й солидностью. Слава Богу, что мы расстались».