Простые истории. Имя

               
          Мама  моя,  П-ва (А-ва) Л.  Я.,  родилась  11  мая  1924  года, предполагаю  в  деревне  Т-во  М-ого  района, тогда, возможно  Верхне - Таловского района. Она  была  вторым  ребёнком  Бабушки  и  первым  ребёнком  Дедушки  в  браке  с Бабушкой. Позже, в 70 – х  годах  выяснилось, что  у  Дедушки  от  первого  брака, где – то  в  1918 году, родилась  дочь, о  которой ему  никто  не  сообщил. Наверное,  время  было  тяжёлое. Да  и  сама  дочь  случайно  узнала  о  своём  отце, моём  Дедушке,  совершенно  случайно, разговорившись  с  попутчицей  на  полустанке. А  попутчицей той  была  моя  тётушка  Маша (описано  в  рассказе  "Случайная  встреча),  младшая родная  сестра  моей  Мамы. Полустанок  тот  был…  всего  в  5  километрах  от  хутора и  можно  было, плюнув  на  все  дела,  обоим  сёстрам… вернуться  к  Отцу  своему  и… поговорить. Тёте, ясно  это  не  нужно, она  только, что  от  Отца, а той, Старшей…   не  знаю, что  ей помешало сделать шаг к… Отцу. Больше  мы  о  ней  ничего, никогда  не  слышали.
          Помню у  Бабушки  на  стене  весела  фотография   1924  года. Там  восседали  два  или  три  казака,  а сзади, среди  стоявших,  была  за  спиной  у  Дедушки    моя  Бабушка!  Говорили  что она  была  в  тот  момент  беременной  моей  Мамой.  Эта  фотография, возможно,  сохранилась  у моей двоюродной сестры В-ы,из  Луганска, где  доживали  свой  век  Дедушка  с  Бабушкой.
          Говорят, что  Мама  росла  спокойным, уравновешенным  и  скромным  ребёнком. Училась  хорошо. Была  красивой  девочкой. Когда     деревню  оккупировали  немцы,  летом  1941 года, в  семье  уже  было  семеро детей. Самый  старший Дядя П. в  это  время  был  на  фронте. Немцы  в  хуторе  Т-во, насколько  я  слышал  из  разговоров  старших,  не  злобствовали, но  один  случай   из  рассказов – воспоминаний  старших  мне  запомнился. Мама  к  тому  времени  была  уже   семнадцатилетней  девушкой, красивой  внешности,  И  вот, как – то  к  ним  во двор  зашла  группа  нетрезвых  немецких  солдат. Один  из  них попытался  изнасиловать  Маму. Но неожиданно, к  облегчению  всех, один  из  солдат  урезонил  насильника  и  весьма  решительно!  Позже  он  часто  приходил  в  гости, видимо, мама  была  ему  симпатична. Звали  его Куртом. Это  был  образованный, скромный, интеллигентный  молодой  человек (было  и  такие  среди  немцев!). Из  разговоров  стало  понятным,  что  он  против  войны,  что  мобилизован  был  насильно   и  очень  сожалел, что  оказался  в  России  в  качестве  оккупанта.  Перед  наступлением  на  Сталинград,  когда гарнизон  начал  сниматься  со стоянки,  когда  в  небе  день  и  ночь  гудела  армада  немецких  бомбардировщиков,  несущих  свой  смертоносный  груз  на  героическую  землю  Сталинграда,  он  зашёл  попрощаться , попросив   у  всех  прощения  за  Германию. И  ещё  он  сказал, что  из  Сталинграда,  наверное, уже  никогда  живым  не  вернётся.
           После  войны, мама  окончила   педагогические курсы и  немного  успела  поработать  учителем  начальных  классов.  Говорят,  что  был  у  неё  парень,  которого  она  ждала, кажется,  с  армии. Но  тут  судьба  круто  изменила  её  жизнь.
            Летом  1945  года  неожиданно  к   маме  заявился  жених. Это  был  офицер, на  восемь  лет  её  старше. Участник  войны, перенёсший  ранения,  отлежавший своё  по госпиталям  и  после  излечения    направленный   для прохождения  службы  под  Иркутск!  Насколько  я  понимаю,  там  были  лагеря  для  военнопленных. Каков  был  их  национальный  состав, я  не  знаю, не  запомнил  из  разговоров  взрослых. А  в  М-во  он  приехал  в  гости  к  своей  крёстной,  жившей  на  окраине  города  М-во, если  ехать  в  сторону    станицы Т-кой,  вдоль  железной  дороги.   Там  же  были  и  ещё,  какие – то  его  родственники (часто  звучала  фамилия М-ко!).  От  них  он  услышал,  что  недалеко,    в  деревне,  живет  одна  незамужняя  красавица. Будучи  уже  тридцатилетним  холостяком  он  и  решил  свататься  к  моей  Маме. Как  проходило  это  сватовство  мне  не  довелось  слышать  от  родственников,  но  знаю  одно, что  Мама  ему отказала. Особо, говорят,  он  не  расстроился,  сказав, что «на нет  и  суда  нет!».  После  его  отъезда, когда    все  страсти  улеглись, жизнь  потекла  своим  чередом. Но  тут  через  несколько  дней  приезжает  домой  сестра  Мамы,  моя  Тётушка  М.  - отсутствовала  на  период  сватовства  по  каким – то  своим  делам. Узнав о   сватовстве  офицера  и его  результатах,  она стала  убеждать  Маму,  что  та  совершила  глупость!  Ведь  время  тяжёлое,  в  семье  столько  трудностей,  а  тут – офицер, фронтовик, симпатичный... По  её  словам  - это  шанс,  который  нельзя  упускать! В  общем,  Мама моя  заколебалась  и  отдалась  воле  своей  напористой  пробивной  сестры. Та  быстренько  поехала  в  М-во,  разыскала  того  офицера  и… вскорости  была  сыграна  свадьба, после  которой  он  отправился  к  месту своей службы.  Так  моя   Мама  стала  женой  П-ва  И. С., моего будущего  отца!
          Как – то,  когда  я был  уже взрослым парнем,  одна  женщина,  маминых  лет,  показала  мне  дом, где  был  свадебный  вечер  моих  родителей!  Он  был  через  один  дом от  дома  Дедушки  с  Бабушкой. А я  столько  лет  ходил  мимо  него  и  не  знал!  Знал,  только что  там  жили  дед  Егор,  баба  Мотя да их невестка  Юля,  работавшая  в  местной  школе  учительницей…
          Осенью 1945  года  маму  собрали  в  дальнюю  дорогу,  к  своему  мужу. Ехала  она  через  Москву. Доверившись  на  вокзале  незнакомой женщине, попросив  ту  присмотреть  за  вещами,  пошла  компостировать  билет.Но  по  возвращению,  ни  женщины, ни  вещей  она  уже  больше  не  увидела. Так, как  говорится,  в  чём  была, в  том  и  приехала  к мужу  в  Сибирь!
           На  1.. км, Иркутской  области, Ш-го  района  я  и  родился. Мама  говорила,  что   в  палате, где  она  меня  рожала, было  девять  рожавших женщин.  Все,  у  кого  были  мальчики,  договорились  назвать  сыновей  Сергеями, так что  первую неделю своей  жизни   я  был  Сергеем,  однако  при  регистрации   меня  нарекли  В-ом! Кто  и  почему  так  решил, я увы,  не  знаю!Хотя,  как-то  посмотрел  в  святцы,которыми  пользовались  наши  предки  и  нашёл,  что  моё  имя  Владимир  точно  соответствует  числу  и  месяцу  моего  рождения... Так  что  может  быть  и  в  этом  причина изменения  моего  имени...
          Отец  рассказывал, что  при  рождении, видимо  запутавшись  в  пуповине,  я  уже  перестал  практически  дышать! Врач,  однако, извлекший  мена  на  белый  свет,  похлестал  по  щекам,  держа  меня  за  ноги,  и  я… заорал  да  так  сильно,  что  усмехнувшись,  он изрёк  слова,  которые  любил  повторять  отец,  "этот  теперь  будет  жить  сто  лет!" Интересно,  что  и  у  моего  сына    при  рождении  тоже  были  проблемы  с  пуповиной. Очень  трудные  роды  были  и  у  моей  невестки,   жены  сына. Внучка  рождалась  очень  тяжело – даже  врач  был   в одно  мгновение в  отчаянии  и  полной  растерянности,  видимо  потеряв  надежду  на  благополучный  исход  родов.Вот  и  не  верь  теперь  в  "наследственность".
            В  два  месяца  у  меня  открылась  дизентерия и  спасли  меня  только  рисовым  отваром. Отцу  пришлось  на  лыжах  по  тайге   20  километров   туда  и 20  километров  обратно, в   мороз ,   «сбегать»  за  рисом! Такой  вот  марафон  получился  у  офицера... И  действительно  этот  отвар  помог,  меня  спасли!Через  год, наверное, уже к   лету, в  очередной  отпуск отца,  меня  привезли  в  деревню  к  Дедушке с  Бабушкой  и  оставили    у  них  на  год  или  два. Это  была  вынужденная  мера, поскольку   Маме предстояли  ещё  одни  роды: если  я  родился в январе  1947 года,  то  моя  сестра    родилась... в декабря  1947 года. (вот  такой  героический  поступок  совершили мои  Мама и Папа). С  двумя  погодками  родителям было очень  не просто  да  и условия  жизни по  месту  службы  Отца  были  суровые.
             Как – то, когда  я  уже  стал  взрослым,  мне  рассказали , как  мои  родители  пережили  шок, когда  приехали  в  очередной  отпуск  меня  забирать. Дело  было   так. Подходят   они  по  улице  к  нашему  дому, чистенькие  такие, наглаженные, интеллигентные. А  в  деревне  тех  времён, с  их  простецким, скромным     бытом  это  сильно  бросалось  в  глаза.  Приближаются к  нашему  дому  и… видят  сидящих  в  пыли  троих  чумазых  ребятишек,  по  возрасту  примерно  возраста  их  сына. Вот  мои  родители  и  гадают,  который  из  них     родной  сын.  Выбрали     самого,   на  их  взгляд  симпатичного (иначе  и  быть  не  должно  у  таких  красивых и видных  родителей). А  один  из  пацанят, самый  грязный, самый… некрасивый, сидя  в  этой  компании, сгребает   в ладони  пыль  и  весело  подбрасывает её  над  головой, хохоча  при  этом. И… к  ужасу  родителей,  заметив  приближающихся  незнакомых  «дядю  с  тётей»,  вскакивает и… на  кривых, колесом  ногах,  быстро   ковыляет  во двор  Дедушки  с  Бабушкой…  Да,  наверное,  меня  они  тогда  долго  отмывали  и  привыкали  к  "своему  сыну"...
               В  будущем, где бы  наша  семья  не  жила,  меня каждый  год  на  лето  привозили сюда  в  деревню.  В  конце же  лета,  перед  школой,    мама  приезжала  меня  забирать, но я  не  хотел и  в  знак  протеста... убегал,  так  что меня  часто… ловили  по  деревне,  отмывали  и… везли  уже  домой  в  город. Когда   мы  с  сестрой  подросли,   то  и  она стала  приезжать  со  мной. В  отличие  от  меня, сестра всегда  с  желанием  возвращалась  домой.
             На  всю  жизнь  я  полюбил  родные  мне  места,  полюбил  деревенских  простых  людей, а  главное,  я   там  себя  всегда  чувствовал  свободным. Дедушка  мой  никогда  меня  не  ругал, не  наказывал. И  не  потому,  что  я  был  его  первым  и  любимым  внуком. Просто  у  него  был  свой  кодекс  чести  русского Донского  казака,  чем  я  всегда  гордился!
            А  свобода  моя  заключалась  в  том,  что  мы   с  моим  другом  К й  М-м,  жившим  со  мной  на  одной  улице,  излазив  все  окрестности  вокруг  деревни, находили  себе     приключений… на  каждый  день. Инициатором  всегда  был  он. Во – первых,  как  старший  от  меня  на  целый  год. А во - вторых,  как  местный. Отец  его работал   в    бригаде  полеводства и лесопосадок.  Вокруг  деревни, в  радиусе  10  км,  все  ветрозащитные   лесополосы   были  насажены  при  его  участии. Среди посадок       встречались  и   насаждения  фруктовых  деревьев. А  в  некоторых  лесополосах  была  высажена   чёрная  смородина. Так  что при   наступлении поры созревания,  К-а  водил  меня  по  своим,  известным  только  ему, местам. Помню,  как  мы  собирали  жардёлы (абрикосы), набивая  полные  пазухи  или в  котелки  собирали  под  палящим  солнцем  смородину.
              Лазили  и… по  садам. К-а  всегда  знал, у  кого  в  деревне  хорошие  яблоки, груши, сливы. Мне  всегда  было  стыдно  делать  это,  но  К-а  убеждал  меня, что  мы  же  не  с  дерева  будем  рвать,  а  с  земли  собирать. Они  же  всё  равно… сгниют. Конечно,  иногда  нас  хозяева  видели, но  делали  вид,  что  не  замечают  «этих  воришек», наверное,  по  доброте  своей  душевной  и  от  понимания,  что  детство  есть  детство. Однажды  с  большой  группой  ребят  скорее  из  озорства, некоего самоутверждения   в  статусе «быть  как  все»  я  участвовал   в  налёте  на  чей – то  сад  под  горой. Больше  было  шума,  поломанных  веток  и  забора,  чем … «улова»,  который  я  принёс в  пазухе домой. Это  были  сливы. Они  сильно  помялись, испачкав  мне  майку  и  рубашку.  Было  уже  довольно  поздно. Вопреки  обычаю  ложиться  рано,   Дедушка  почему – то  не  спал. Помню,  как  с  азартом  я  выкладывал  в  миску  украденные  сливы,  что - то  рассказывая  о  наших  «геройских  похождениях». Дедушка  сидел  молча,  поглядывая  на  меня. Когда  я всё  выложил,  он  как – то  так   посмотрел  на  меня,  потом  на  сливы,  что  я… осёкся  и  мой  азарт  быстро  улетучился. Ничего  не  сказав,  он  ушёл   спать!  Этот  взгляд  я  запомнил  на  всю  жизнь  и  больше  в  сады  к  людям  я  никогда  не  лазил. А  в  ту  ночь  долго  не  мог  уснуть  из –за  чувства  стыда за  свой  поступок.
            Через  много  лет,  уже  во  взрослой жизни, когда  у  меня  на  даче  были  уже  свои  груши,  яблоки, черешня  и другие  фрукты  и  овощи,  ко  мне  тоже  заглядывали... воришки.  Но  только  это  были  уже  не… дети, а увы, взрослые  люди…  Тогда  я  вспоминал  своё  детство  и… прощал  этих  людей – может,  это  была  моя  плата    за     греховные поступки в  детстве…
             Ещё  мы  с  К-й  лазили  в  колхозный  сад. Я  бы  не  назвал  это  воровством. Сад,  конечно,  охранялся. Иногда  даже  и  постреливали  сторожа,  когда  ночью  уже  вполне  взрослые  ребята,  скорее  из – за  озорства  туда  лазили  за  черешней. Дело  в  том,  что  сельский  клуб, где  молодёжь  проводила  свой   воскресный  и  субботний  вечер,  находился  возле  этого  молодого  сада.  Ну  и… ребята,  желая  покрасоваться  перед  девчонками,  туда  заглядывали.  Порой  шума  из – за  этого  было  много…
             Но  мы  ходили  туда  с  К-й  в  обеденный  час. В  это  время  вся  деревня  после  обедней  дойки  коров… спит,  в  закрытых  ставнями  домах,  часов  до  3- 4 дня.  Да и   сторожа -   тоже  люди.  Мы  спокойно  заходили  в  сад  со  стороны  железной  дороги  и… ходили свободно  по  нему  от  дерева  к  дереву.  Я  не  помню,  чтобы   я  рвал  яблоки  с  дерева!  Их  хватало  вполне  и  под  деревом,  свежеопавших но быстро запекающихся   на  солнце,  которые  были  очень  вкусными. К-а  знал  названия  всех  сортов,  знал, где  какой  сорт  находится. Знал,  где  сторожа  могут  быть  в  данный  момент… Иногда  мы  садились  или  ложились  на  прогретую  ласковым  добрым  солнце  землю  и  наслаждались  яблоками  или  просто  болтали. Думаю,  что  назвать  нас  ворами  было  нельзя.  В  посадке  мы  оставляли  велосипеды,  к  которым  возвращались  с  пазухами  несколько  раз. И… через  час – другой  привозили  домой  по  мешку  яблок.  Далее  предстояло  их  порезать  на  кружочки  и… забросить  на   черепичную  крышу  коридора,  где  за  несколько  дней  из  них  получалась  сушка. Зимой  из  неё   варили  компот. Помню,  что  с  этого  сада  продавали  прекрасные  яблоки  по  10 копеек  за  килограмм ( 1962год!).

            К-а  М-н ушёл  трагически  из  жизни  где-то  в 1968 году – говорят,  что  в  драке   из-за  девушки,  к  которой  он  ходил  в  соседнюю  деревню. Вообще,  надо  сказать,  что  в  те  годы  приезжим,  «городским»,  как  из  называли  местные,  как  правило,  сильно  доставалось  от  местных  ребят. Особенно  тем,  кто  пытался  ухаживать  за  местными  красавицами! Меня,  конечно,  не  трогали, т.к.  был  я… из  числа  «неприкасаемых». Ибо, даже  тогда,   вся  деревня  ещё помнила  моих  отчаянных дядек (Николая,  Владимира,  Ивана),  которых  лучше  было  «не  замать»!Хотя  я  сам  был  не задиристым,  спокойным  и  интуитивно  всегда  пытался  избежать  ребячьих  конфликтов.Мне  чуждым  было  с  детства  стремление  к  превосходству  над  сверстниками,  стремление верховодить,  командовать,  унижать  кого-то. Кроме  того,  меня  фактически  местные  ребята  принимали  за  своего.Да  и  я ,  взрослея, уже  в  подростковом  возрасте  не  "претендовал  на местных  красавиц",  как  говорится...

Продолжение  будет...