Люди на бетонке. Посоветуйся с Виктором

   В любом коллективе есть человек, к которому обращаются чаще, чем к другим. Таким человеком в технико-эксплуатационной части (ТЭЧ) полка был начальник слесарно-механической группы (СМГ) старший лейтенант Виктор Гузэ. Все шли к нему или что-то попросить или просто посоветоваться, где это что-то можно достать. То ли надо было крестовину на ёлку сварить, то ли что-то к велосипеду надо было приспособить — все шли к одному человеку. А если и обращались к кому-то другому, тот всё равно говорил:

   — Посоветуйся с Гузэ, он тебе быстрее поможет с этим справиться.

   Когда я обратился с просьбой к начальнику группы регламентных работ помочь мне протестировать прибор, то он мне посоветовал то же самое. И мне пришлось обращаться к старшему лейтенанту Гузэ.

   Ещё в училище я сконструировал прибор для проверки синхронности работы двух магнето на вертолётном двигателе АШ-82В. Приехав в полк, я изготовил точно такой прибор и его надо было испытать при выполнении регламентных работ, при проверке работы магнето.

   Договорившись с Виктором, мы пришли к вертолёту, на котором проводились регламентные работы и подключили прибор. В это время, заметив какое-то движение на площадке, к нам подходит начальник ТЭЧ майор Яблоков и обращается к Виктору:

    — Товарищ Гузэ, чем вы здесь занимаетесь? Почему вертолёт не буксируют в эскадрилью, на нём ведь выполнены регламентные работы?

   Виктор сначала замялся, но сориентировавшись, доложил:

    — Товарищ майор мы вот решили опробовать прибор для проверки синхронности работы магнето, который изготовил лейтенант Хандурин, — после чего наступила пауза.

   Майор Яблоков обдумывал эту информацию, он часто выдерживал паузы. Затем обратился ко мне:

    — Доложите, товарищ лейтенант.

   Довольно путано я начал рассказывать, как я создавал этот прибор, как хочу его применить, а в конец запутавшись, сказал, что хочу использовать его в эскадрилье. После моего косноязычного красноречия, майор зачем-то взвесил прибор в руке и сказал:

    — Заканчивайте с этой самодеятельностью, подавайте этот прибор, как рационализаторское предложение от ТЭЧ и эскадрильи, мы его рассмотрим и тогда вы будете его испытывать. На этом этапе наша совместная деятельность была закончена.

   Мы подали рационализаторское предложение и через месяц на заседании рационализаторской комиссии майор Яблоков держал следующую речь:

    — Прибор, который вы представляете, без соответствующей доработки тянет на уголовное наказание, для меня, и крупное дисциплинарное взыскание для исполнителей и испытателей, так как не обеспечена техника безопасности. Товарищ Гузэ, вы повнимательней подбирайте себе сооавторов по рацработе, а то они могут и подвести вас. Мало ли что им в эскадрильях вздумается изобретать.

   Но всё закончилось и для нас и для Яблокова нормально. Мы доработали прибор, удачно испытали его и он один раз даже выручил меня в довольно сложной ситуации, о чём я рассказывал уже отдельно*).

   Следует только заметить, что Яблоков Александр Васильевич, будучи уже подполковником, инженером полка, не раз вспоминал нам с Виктором этот прибор, когда в очередной раз делал нам за что-то внушение.       

   У начальника группы СМГ было столько «заначек» и «загашников», что к нему вынуждены были обращаться все и начальник ТЭЧ полка привык уже, что по площадке, где стояли на регламентных работах самолёты и вертолёты, всегда слонялись лётчики, штурманы, техники, никакого отношения к этим самолётам и вертолётам не имеющие.

   Пару лет назад вторая эскадрилья начала списывать самолёты Як-12 по причине выработки ресурса. Обычно эта машина использовалась в качестве самолёта армейской связи, вместо По-2, начиная с послевоенного времени. Но к 60-м годам появился целый ряд лёгких и средних самолётов и вертолётов, даже в соединениях и Як-12 уже не мог удовлетворять требованиям армейских частей и соединений. При списании самолётов часть агрегатов и оборудования отправили в Польшу, где эти самолёты производились по лицензии СССР, а фермы фюзеляжа надо было сдать в металлолом, а пока их привезли на свалку. Но Виктор Гузэ припрятал несколько ферм у себя в боксах до лучших времён.

   Но в ТЭЧ всех полков во все времена были так называемые рационализаторы - «самоделкины», умельцы, которые могут всё приспособить для бытовых нужд. Так случилось и в этот раз. Кто-то из механиков-сверхсрочников, натолкнулся на запасы старшего лейтенанта Гузэ, отпилил от фермы несколько трубок и попросил сварщика виртуоза Зайцева сварить детские санки. Санки получились всем на заглядение, ажурные, а главное — лёгкие, не то что наши ширпотребовские.

   И понеслось, все валом повалили к Виктору Гузэ за материалом для детских санок. Начальник же ТЭЧ, заходя в лопастной цех, видел везде развешанные санки, которые были везде развешены и сушились после покраски. И опять к Виктору:

    — Товарищ Гузэ, у вас здесь, что, ремонт лопастей или саночная фабрика? — и не слушая возражений старшего лейтенанта, выскакивал из помещения, что-то бормоча себе под нос.

   Не прошло и месяца, как майор Яблоков снова устроил Виктору Гузэ разнос и снова из-за меня. Нет, начальник ТЭЧ полка ценил старшего лейтенанта, как специалиста, подбирать людей он умел, но и на расправу был скор, по любому случаю, хотя быстро отходил и всё было без последствий. А случилось вот что.

   Когда резко менялись погодные условия и температура колебалась вокруг нуля, то все резиновые уплотнения теряли эластичность в этих местах появлялась течь гидромасла. Особенно большие проблемы были с гидроусилителями в системе управления вертолётом. А поскольку гидросмесь вытекала в большом количестве, то по инструкции надо было менять гидроусилитель, так как в условиях части менять любые уплотнения в гидроусилителях было запрещено, всё было под пломбами.

   В это время у нас в полку была бригада доработчиков из Казани и я поделился с ними проблемами гидроусилителей. Специалисты посоветовались и решили, что уплотнений на штоке гидроусилителя этот запрет не касается, запрет только для уплотнений золотниковых пар. Бригада провела со мной инструктаж, приняла с меня зачёты по замене уплотнений на штоках всех типов гидроусилителя, их три, и выдали мне удостоверение, что теоретически и практически я допущен к этим работам. Разумеется, все работы мы проводили в ТЭЧ полка, в лаборатории по гидросистемам, которая была в ведении Виктора Гузэ.

   Тем, что мы решили проблему с гидроусилителями больше всех был доволен начальник склада АТИ, так как на армейских складах мы к этому времени выбрали почти весь годовой запас гидроусилителей и вдруг, проблема решена.

   Но и до армейских инженеров дошёл слух, что в полку Медведева какой-то лейтенант ремонтирует гидроусилители, нарушая технологии, так им донесли. Уже через неделю в полк нагрянула комиссия и начала пытать меня и Виктора Гузэ, в присутствии полковых инженеров, почему я нарушаю их запреты. Все мои аргументы, в том числе и удостоверение допуска, выданное заводской бригадой не возымело никаких действий. Меня, Виктора Гузэ, начальника ТЭЧ предупредили, чтобы мы прекратили самодеятельность. Но я уже успел заменить уплотнения на всех гидроусилителях, благо, в каждом ремкомплекте придаваемом к вертолётам были специальные мешочки с этими уплотнениями, которые раньше не знали куда девать и просто выбрасывали.

   На этом эта эпопея закончилась, только начальник ТЭЧ приказал Виктору Гузэ не пускать меня не только в лабораторию гидросистем, но и на территорию ТЭЧ, кроме лопастного цеха, куда я наведывался ежедневно, так как там ремонтировались наши лопасти.

   Но этот запрет мы постепенно научились нарушать, в том числе и по гидроусилителям. Иногда.

        Продолжение смотреть здесь: http://proza.ru/2020/07/31/1828   


    На фотографии Виктор Гузэ. Снимок сделан после 1970-го года и любезно предоставлен его сыном Виталием Гузэ.


 Примечание    *) - Этот случай рассмотрен в рассказе "Два раза в одну воронку"
           в сборнике "Люди на бетонке".