Судьба поэта Н. Н. Туроверова

 
 
Николай  Николаевич  Турове;ров (18 [30] марта 1899, Старочеркасская, Российская империя .
 
 23 сентября 1972, Париж, Франция) — русский поэт.
Похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа рядом с могилами однополчан Атаманского полка.

Донской казак, офицер русской и белой армий, участник Первой мировой, Гражданской, Второй мировой войн.
 
 В ноябре 1919 г. стал начальником пулеметной команды Атаманского полка, музей которого потом вывез во Францию. За несколько месяцев до исхода награжден Владимиром 4-й степени.
В первых числах ноября 1920 года среди 140 тысяч русских военных, в том числе 50 тысяч казаков, Туроверов навсегда покинул родину. Его, раненого, внесли на один из последних пароходов в Севастопольском порту. Следом по трапу поднялась жена — Юлия Грекова, красавица-казачка, медсестра крымского госпиталя.

Корабль взял курс на греческий остров Лемнос, еще в античные времена посвященный богу Гефесту. Именно в это место Эгейского моря, если верить мифам, Зевс-громовержец выбросил своего новорожденного сына, разгневанный его хромоногим уродством. На острове бога-кузнеца предстояло ковать новую жизнь.

В 1922 году семья переезжает во французскую столицу на постоянное место жительства.

 
 Во время Второй Мировой войны воевал с немцами в Африке в составе 1-го кавалерийского полка французского Иностранного легиона, которому посвятил поэму "Легион".
 
В России вышла книга его стихов: Туроверов Н.Н. Двадцатый год - прощай, Россия! - М., 1999.

20-летним белым офицером он покинул Россию с последним пароходом Врангеля, чтобы вернуться домой через три четверти века — своими стихами, посмертно.


КРЫМ

Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня,
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Все не веря, все не зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь все плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо,
Покраснела чуть вода…
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.

Париж, 1940


* * *

Мы шли в сухой и пыльной мгле
По раскаленной крымской глине,
Бахчисарай, как хан в седле,
Дремал в глубокой котловине.
И в этот день в Чуфут-Кале,
Сорвав бессмертники сухие,
Я выцарапал на скале:
«Двадцатый год. Прощай, Россия».


* * *

Над весенней водой, над затонами,
Над простором казачьей земли,
Точно войско Донское - колоннами
Пролетали вчера журавли.
Пролетая, печально курлыкали
Был далек их подоблачный шлях,
Горемыками горе размыкали
Казаки в чужедальних краях.

******

Завещание Н.Н.Туроверова.   
 
    «Не с сложенными на груди, а с распростертыми руками, готовыми обнять весь мир, похороните вы меня. И не в гробу, не в тесной домовине, не в яме, вырытой среди чужих могил, а где-нибудь в степи поближе к Дону, к моей станице, к старому Черкасску, на уцелевшей целине, меня в походной форме положите родного Атаманского полка. Кушак на мне потуже затяните, чтоб грудь поднялась, будто бы для вздоха о том, что все на свете хорошо…»
 

 Туроверова  похоронили в семейной могиле  / домовине/  вместе с женой Юлией на Сент-Женевьев-де-Буа. Там же захоронена и их единственная дочь Наталья.
 
 
 Перевод.

КРЫМ

Сыходзілі мы з Крыма
Сярод дыму і агню,
Я з кармы ўвесь час міма
У свайго каня страляў.
А ён плыў, зьнемагаючы,
За высокаю кармой,
Усё не верачы, усё не ведаючы,
Што развітваецца са мной.
Колькі разоў адной магілы
Чакалі мы ў баі.
Конь усё плыў, губляючы сілы,
Верачы ў маю адданасць.
Мой дзяншчык не страляў міма,
Пачырванела ледзь вада…
Адыходзячы бераг Крыму
Я запомніў назаўжды.

Парыж, 1940


* * *

Мы ішлі ў сухі і пыльнай імгле
Па распаленай Крымскай гліне,
Бахчысарай, як хан ў сядле,
Драмаў у глыбокай катлавіне.
І ў гэты дзень у Чуфут-Кале,
Сарваўшы сухацветы сухія,
Я выдрапаў на скале:
"Дваццаты год. Бывай, Расея».


* * *

Над вясновай вадой, над затокамі,
Над прасторам казачай зямлі,
Дакладна войска Данское-калонамі
Праляталі учора жураўлі.
Пралятаючы, ц сумна
Быў далёкі іх подоблачный шлях,
Гаротамі гора размыкалі
Казакі ў чужых краях.