Солнечный Террорист

Роман Голомазов. Солнечный террорист.
Пролог. Уничтожающий Солнца.
Все началось очень давно и очень далеко отсюда: тогда он был моложе и фанатичнее, хотя, сейчас он не стар и еще более фанатичен к своей миссии, самому себе и окружающим.
Все началось с того, что он возненавидел Бога и вошел в контакт с некой духовной сущностью, обитавшей на Оригинальном Солнце, и поглотил ее, эту сущность – или она поглотила его: но это было уже неважно. Оригинальное Солнце погасло, и жители Оригинальной Земли стали обивать во мраке. Правда, они нашли способ его частично зажечь, используя какие – то очень продвинутые инженерные технологии, но это было уже в прошлом – он никогда не вернется в свой родной мир. Не вернется, да и не хочет, ведь там есть немало людей, хотящих его смерти…очень медленной смерти. Например, специальный корпус морской пехоты. Есть еще много Солнц, которые надо погасить.
Чем он и занимался на протяжении миллионов лет – миллионов, потому что только перемещение от одной Солнечной системы к другой уже занимает невероятное количество времени. Но что – то подсказывало Солнечному Террористу, что подчиняясь законам пространственно – временного континуума, на Оригинальной Земле прошло не так много времени с начала его проделок.
Некоторые миры были необитаемы, некоторые – о, да! – напротив, обитаемы. С первыми было скучно, а вот со вторыми очень весело.
Как его звали, он уже и сам не помнил: а точнее имен было столько, что можно перечислять их почти как звания и заслуги коммунистического вождя, в общем даже двух гигабитной флэшки не хватит. Вечный Диверсант, Цветок Солнце, Вампир, Владимир Макаров, Сталинов…И это только в тех мирах, где он попробовал что – то новое для уничтожения Солнца и потом, соответственно, поглощения энергии звезды. Шаблон действий Солнечного Террориста был стереотипичен: либо убить всех людей планеты – тогда он тоже получал силу Солнца; либо кинуть обитаемую планету на Солнце – это приводило к коллапсу всей Солнечной системы и она коллапсируя, умирала, отдавая свою энергию этому человеку.
Но это касалось лишь обитаемых миров, которых он уничтожил, не считая своей Родины – Оригинальной Земли – уже двести. С необитаемыми было еще проще – Террорист дожидался естественной смерти звёзды, входил в нее, и высасывал ее жизненные соки, питающие сущность внутри него – или как он любил себе говорить: «Ставить на колени беса, живущего во мне, путем усмирения его солнечной энергией.» Иногда, чисто для того, чтобы развлечься, он немного ускорял процесс коллапса теми или иными техническими и инженерными способами.
И, конечно, да, да, он становился каждый раз сильнее. Очень скоро Солнечный Террорист получил способность брать под контроль разум и тело любого человека в любой Солнечной системе, а фактически – вселяться в него и контролировать. Он мог управлять как гениями военного и политического искусства – как, например, его легендарные Вечный Диверсант и Сталинов, - так и простыми, ничего не значащими людьми, которых он довел до абсолюта власти и величия – каковыми были Цветок Солнца и Владимир Макаров, отребья, сделавшие себе имя. И это было интересно – уже не нужны были солярные мифы и явления богов Солнца. Он сам стал богом.
И вот он добрался до Земли. Т.е., конечно, он уничтожил, считая Оригинальную Землю, уже 665 Земель, но эта была особенная. Она была известна тем, что только на ней проповедовал Спаситель. Рассадник Христианства, сейчас изнывающий под гнетом красного учения, до которого, наконец – то дошли руки Солнечного Террориста.
Он уже двое суток летал над голубой планетой, выбирая репликанта. Его дух сначала склонялся к американскому президенту, но он понял, что нация потребления рано или поздно съест саму себя. Потом Террорист подумал о китайских военных – например о генерале Ли или им подобным, - но потом отбросил эту идею: эта нация должна была раствориться среди других и ей не уготовлена великая судьба, как в свое время случилось с еврейской нацией. Оставались русские. Как и во многих других мирах, сейчас Россия стонала под игом коммунизма. И хорошо, и пусть страдает! Выбрать какого – нибудь неудачника, развить его способности, возвысить, сделать так, чтобы он стал великим лидером и дел в шляпе – уже можно строить ближе к полюсу реактивные сопла, чтобы кинуть планету на Солнце, вызывая коллапс и завершение миссии. А вот и кандидат – 34 – летний житель Санкт – Петербурга, пехотный капитан В.В. Солнцев. Женат, детей нет. «Ну, да, думал Солнечный Террорист, создавая нужную десинхронизацию энергий, необходимую для захвата тела и души этого человека, которого когда – то звали Владимир Владимирович Солнцев, пехотный капитан к 34 – ем годам: так глядишь к 74 дослужишься до полковника!.. Ха. А какое удачное имя – Солнцев, как для меня! Прощай друг…» А потом он поглотил личность, волю и душу этого человека, Солнцева, и стал им управлять. Кричащий, оригинальный Солнцев иногда покрикивал из закоулков подсознания, чтобы ему вернули тело и дали поцеловать жену, но Солнечный Террорист не вчера родился и делал это сотни раз и знал, как унять взбунтовавшееся подсознание.
Через двадцать лет генерал – лейтенант Владимир Солнцев стал первым пехотным генералом занявшим пост председателя центрального комитета коммунистической партии Советского Союза.
И Солнечный Террорист медленно, но неуклонно стал идти к своей цели – уничтожению 666-ой по счету Солнечной системы.
































Часть 1. Илья Муромец.
Глава 1. Изъятие.
Илья Вячеславович Муромцев должен был закончить среднюю школу через два года; он уже знал куда пойдет: он хотел стать профессиональным военным. Этот высокий толстый подросток мечтал о службе в армии, об офицерской карьере и, возможно, генеральских погонах. В свои пятнадцать он уже был ростов под метр восемьдесят пять и весил килограмм сто двадцать (для точности сегодня утром Илья весил 117 с половиной килограмм) и все называли его не иначе как Илья Муромец (кстати, он считал, что мама с папой дали ему очень правильное имя: хоть сейчас и советская власть, но кто не помнит великого былинного богатыря преподобного Илью Муромца?!), но, при этом, Илья был очень добрый и чувствительный мальчик, свою физическую силу он никогда не применял против слабых или против животных, тех, кто не мог защищаться – в общем имел православные черты характера, доброту, которая была и у язычников (кстати, родители тайно крестили его с именем Илии, что в те года было сравни святотатству на красные святыни). Этот подросток, профориентологически уже определившийся, был истинным сыном своего времени, хоть и не знал этого – идеалы коммунизма вошли в его плоть, кровь и душу: если бы было нужно он бы повторил подвиг Мересьева и Матросова, а может сделал что – нибудь и покруче. Этот юный человек с благородной душой был готов к подвигу, жаждала пострадать или даже умереть за идеалы – мир во всем мире, коммунизм и «чтобы не было войны», - но, он пока не понимал, что настоящие испытания проходятся не на бумаге и не сочинения по коммунизму о светлом будущем важны, а само будущее иногда требует жертв – этого он пока не понимал. Не знал Илья и то, что иногда нужно пролить кровь за други своя.
В тот майский день он решил сделать одну вещь, которую не стал бы делать, рушись он пойти по стопам отца и стать электриком или сварщиком – у отца было две специальности, - но, будучи потенциальным военным, и решившись закалять свой характер, он должен был это сделать. Илья решил провести ночь в заброшенной психбольнице.
Собственно массовое закрытие психиатрических лечебниц – мечта писателей – гуманитариев, - началось еще до 2002, в конце семидесятых, когда товарищ Солнцев утвердил доктрину психического здоровья строителя коммунизма, новую доктрину, отменяющую психические болезни как таковые, как не свойственные рабоче – крестьянскому классу, а свойственные лишь морально и физически разложившемуся западному буржуазно – капиталистическому обществу, обществу потребления, сжирающему самое себя и в этой автофагии не понимающие истинных, подлинных коммунистических ценностей – добра и любви к ближним, добра и любви к партии, и строительству светлого будущего на этой многогрешной Земле. (Злые языки говорили, что Солнцеву пришлось это сделать из – за того, что его жена сошла с ума, увидев его однажды ночью с горящей правой рукой в темной комнате и узнав в нем беса; Солнцеву пришлось это сделать не из – за любви к супруге, а чтобы она не разболтала психиатрам многие тайны председателя ЦК.) И вот тысячи душевнобольных (безумие все же существует!), отпущенные на свободу и лишенные пенсий, вынуждены были или вести жалкое существование или искать работу, на которую их никто не хотел брать. Многие из них пошли по кривой дорожке: проституция, наркомания, воровство…Но, естественно, решение лидера, пребывающего бессменно у власти уже сорок лет никто не критиковал. Вот именно в такой заброшенной психушке Илья Муромец и решил провести ночь для укрепления характера, что было естественно юному и неопытному еще его возрасту.
Это было после Дня победы – уроки уже начались, все девятиклассники готовились к финальным экзаменам, старясь сдать их хорошо – ведь многие уже не пойдут дальше, в десятый класс, ведь надо пополнять ряды рабочих и крестьян, а не тщеславной, надклассовой интеллигенции. Илья хотел учиться дальше, т.к. с полным средним проще попасть в военное училище. Кстати, он так пока и не определился, куда именно хочет попасть: в летчики, танкисты или десантники. У него было стопроцентное зрение, т.к. он только читал, а в видеоигры не играл, он умел управлять автомобилем и даже трактором и не боялся высоты – туда, и туда, и туда. Но он думал, что еще определиться с выбором – ведь оставалось еще целых два года.
В тот – это была среда, кажется, - он сказал родителям, что идет к другу: обычно он им не врал, но если бы он сейчас сказал бы правду – что хочет провести ночь в заброшенной психиатрической лечебнице, - то они его не пустили бы; Илья хотел сказать всю правду по совершении дела. Другу, к которому он шел, был из той категории, что всегда прикроет, с ним можно пойти в разведку. Насчет прикрытия Муромцев не сомневался – он сомневался, хватит ли ему сил исполнить задуманное, ведь ходили страшные истории о сумасшедших, хоть и выпущенных на свободу, но все же продолжавших упорно возвращаться на ПМЖ, в больницу, где они провели так много времени. Илья вполне мог встретить одного из таких субъектов; от одной мысли об этом его пробирала чуть явственная дрожь.
Уроки закончились в пять – он учился во вторую смену, - и Илья пошел домой. Там он сделал домашнее задание, немного посмотрел телевизор – только новости, - и стал готовиться к ночи страха, тому испытания, которому хотел подвергнуть себя; этот молодой человек не отступал от намеченного плана, качество, много раз пригодившееся ему в жизни.
Сначала Илья Муромцев тайком положил в свой рюкзак старое верблюжье одеяло и диванную подушку: надо же на чем – то спать (солдат спит, служба идет); потом приготовил теплый свитер – хоть стоял май, но ночами бывает холодно; также – это сделать тайно не получилось, мама заметила, - приготовил себе три бутерброда, два с колбасой и один с сыром и налил в бутылку из – под кефира кипяченой воды, завертев ее крышкой. Мама пошутили:
-Как будто на войну собрался!
-Да, мам, улыбнулся Илья, надо быть ко всему готовым.
Мама обняла своего ребенка и вернулась к приготовлению ужина.
Поужинали, и около семи Илья «пошел к другу» – вышел из дому и направился пешком в соседний район их небольшого городка в Среднем Поволжье, где так тихо и мирно можно было жить хоть и при коммунизме.
Психбольницы он достиг к полдевятого. Что самое странное, но на своем пути он почему – то не встретил ни пьяных, ни злых собак, ни даже злых мамаш с детьми – словно ему кто – то проложил дорогу. В голову Ильи пришла мысль о благом Боге, очищающем Своим рабам путь, но потом, вытесненная коммунистической пропагандой, эта мысль исчезла.
Он заранее знал, где именно проникнет в пустующую больницу: в окно туалета, который, во – первых находился лицом к пустырю и его не было видно из соседних домов, а во – вторых, на глазах Муромцева один из его товарищей на спор пролез туда и вылез обратно (немало не свихнувшись); вот именно этим путем мальчик, носящий имя былинного богатыря, и хотел пройти.
Солнце как – то быстро исчезло, словно переключили выключатель в зале их трехкомнатной квартиры – вот было светло, а вот уже ночь – Муромцев читал, а он много читал, что так бывает в тропиках, ночь обрушивается сразу. Также Илья вспомнил, что забыл прихватить фонарик. Поправив рюкзак, он стал обходить пустующее здание с нужной стороны, старясь при этом не упасть ни в какую яму и ни в какую грязь не вляпаться. Вскоре он достиг нужного места – окно туалета было прямо перед его взором.
Но, тогда, когда сюда влез его товарищ по детским играм, все выглядело проще и естественнее, что ли: он просто подтянулся, впихнул свои ноги в оконный проем, а потом, через пару минут, показывавшихся, наверное, ему вечностью, вылез обратно. Так вот, сейчас, в темноте ночи – хоть и был всего девятый час вечера, - найти точку опоры и точку входа было затруднительно; этому мешало и то, что здание этой частью было повернуто к пустырю и не освещалось, и, хотя, это укрывало Илью от посторонних глаз, он понял, что придется сильно попотеть, прежде, чем он проберется внутрь.
Через двадцать минут упорного труда и преодоления страха падения, потный Илья Муромцев смог, все же, пробраться внутрь заброшенной психиатрической лечебницы через окно туалета – это был первый в его жизни подобный трюк. Мальчик двигался навстречу собственной судьбе.
Муромцев твердо стал на ноги, поправил рюкзак с провиантом и постелью и стал думать, куда именно ему идти. Этого он абсолютно не знал – он находился в каком – то глухом закутке, в который вышел из туалетов, и не понимал, что здесь есть и где оно. В таких случаях полагается светить полной Луне и своим призрачным мертвоватым сиянием освещать все вокруг, но ее не было и приходилось ориентироваться на ощупь.
Муромцев вышел в какой – то зал с высоким потолком. Подросток огляделся: зал был абсолютно пустое, ни одной койки, ни одного предмета мебели здесь не было. Илья не понимал, для чего именно было приспособлено это помещение, но догадался, что не для лоботомии или электрошоковой терапии: скорее всего, здесь просто была палата.
Хмыкнув, подросток прошел в центр большого помещение без мебели и расстелил прямо там, в центре слегка захламленного пола, свое оделяло и подушку – можно было комфортно и с удовольствием поспать. Он обещал себе, что проведет здесь ночь, но не обещал, что будет шарить по всем углам, гоняясь за химерой психиатрии – этого он себе не обещал, поэтому преспокойно лег спать.
Ему понадобилось какое – то время чтобы заснуть, но Илья все же заснул.
Проснулся он от фонового звука, похожего на статические разряды электричества. В первые секунды пробуждения он не сразу понял, где именно находиться, но когда понял, а точнее – вспомнил, - ему стало по – настоящему страшно. Но Илья быстро взял себя в руки: он хоть и был еще, фактически, ребенком, но уже учился контролировать себя. К тому же звуки вполне могли быть розыгрышем его школьных друзей, которые, подсмотрев, куда он идет, решили воспользоваться возможностью для хорошей шутки (от которой кто откажется?). Вот только это был не розыгрыш от друзей: комнату заброшенной психиатрической лечебницы наполнили блестящие, нестерпимо яркие в темноты электрические разряды, а особо яркие из этих разрядов составили на равном удалении от Ильи, в двух метрах от него, на всех четырех сторонах что – то вроде стен. Через эти стены еще была видна комната, теперь ярко озаряемая вспышками электрических разрядов и света, но, потом, она, подчиняясь силе разрядов тока, стала мутнеть, исчезать. Волосы на голове Ильи Муромцева встали дыбом от статического электричества, и ребенок окончательно потерял контроль – он хотел кинуться на стену мерцающего, белеющего, электрического огня, чтобы прорваться, выбраться из этой ловушки, но что – то его остановило.
А потом он взлетел. В буквальном смысле. Его сияющая теперь серебром клетка из тока поднялась вверх, прошла сквозь потолок лечебницы и понеслась над облаками к Луне. Пройдя стратосферу, смертельная ловушка Ильи Муромцев, на какое – то время, вместе со своим невольным пленником, замерла в открытом космосе (внизу, сквозь мерцающий пол, была видно голубая планета), словно выбирая направление, а потом, видимо определившись с направлением полета, стала ускоряться и уноситься вдаль. В холодный и негостеприимный дальний космос, где ждет, живет боль и страх.
Электрическая комната Илья, которая теперь светилась зеленоватым светом, стала наполняться каким – то голубым газом, который, попадая на руки, оставлял на них белые пятна инея – этот газ замораживал Илью, чтобы он мог выдержать межзвездное путешествие и не умереть от старости. Но, для последнего, это было ужасно: морозильный газ покрыл все тело, проник в легкие и заледенил глаза, вызывая не столько боль – это методика заморозки была безболезненной, - сколько дикий, животный страх, который бывает у животного, загнанного умелыми охотниками в капкан.
Прежде чем совсем отключиться, Илья Муромцев вспомнил лица родителей, которых он, попав в эту космическую ловушка, вполне возможно больше никогда не увидит. А потом он упал в черный сон без сновидений (отсутствие снов тоже было особенностью заморозки для межзвездных полетов, в следствии чего человек не сходил ума от горестных, тревожных сновидений).
Квадрат электричества с живым, спящим существом внутри, давно покинул пределы Солнечной системы и несся вперед, к одному ему известной точке этой видимой Вселенной. А Илья спал и не видел снов.












































Глава 2. Капитан Ядов.
Все же один сон Илье Муромцеву приснился – это было на выходе из криосна, когда светящийся теперь красным электрический квадрат, подносил его к Оригинальной Земле, месту, из которого произошел Солнечный Террорист.
Илья испытывал во сне сильную боль в пояснице и при этом не чувствовал ног; он был окружен плакальщицами – пожилыми женщинами в черных одеждах, - которые убивались, рыдали по нем, постоянно причитая «Бедный Илюша, бедный Илюша!». Это место было вне времени – здесь прошлое, настоящее и будущее слились в одно, на что указывали находящиеся здесь люди обоих полов в белых (прошлое), зеленых (настоящее) и синих (будущее) одеждах. Этот сон явно был предзнаменование лютой судьбы будущего богатыря, но Илья, даже не смотря на необычайную реалистичность этого сна, просто выкинул его из головы спустя какое – то время – как поступил бы любой человек на его месте. Даже человек, носящий фамилию и имя Ильи Муромца…
Электрический квадрат стал заходить на посадку. Муромцев постепенно выходил из криосна – заморозка покидала его тело, освобождая кровь, легкие и сердце, прочие органы от своего целительного, при межзвездных перелетах, действия. Он снова становился собой – маленьким, испуганным мальчиком, которому, все же, не смотря на страх, было интересно. Где он? Кто эти люди? Что это за место и почему он сюда попал?
Не могущий прийти полностью в себя Илья задавал мысленно вопросы, а техники тем временем очищали его тело от заморозки, дали ему новую одежду и даже теплое верблюжье одеяло зеленого цвета. Все это они проделывали молча, видимо сообразность процедуры и ее однообразие их немного утомило, но, потом, когда Илья Муромцев уже пришел в себя, один из техников – мужчина с усами, - сказал на чистом русском:
-Посиди пока. Потом придет медсестра, и тебя отведут к начальству.
Муромцев, обрадованный тем, что с ним за столь много прошедшего времени кто – то заговорил (а времени, действительно, прошло не мало), не удержался и выпалил:
-Я что: что – то сделал? Где я?!
-Пацан, я тут просто работаю: сиди, грейся, жди медсестру.
И Илья так и сделал – сидел, кутаясь в одеяло и ждал обещанную медсестру, параллельно с этим разглядывая место, где оказался. Это был высокий металлический ангар с набором каких – то непонятных установок вроде сухих бассейнов, которые стояли в ряд напротив друг дружки, не будучи даже отделены одна от другой загородками – Илья понял, что именно из такой штуки его и достали. Смотря на свои новые полувоенные бутсы (которые, кстати, в Советском Союзе не продавались – их можно было достать лишь в Западной Европе) и нюхая запах свежего камуфляже типа «ночь», он понимал, что влип во что – то явно не очень хорошее. Но, одновременно с чувством страха, естественным в такой ситуации, он испытывал здоровое любопытство и даже задор.
А потом пришла медсестра. Эффектная брюнетка с зелеными глазами и большой грудью, одетая под белым халатом в песочную блузку и коралловую юбку до колен – эта женщина сразу влюбила в себя Илью. И хоть она была старше его, это не помешала им с отроком стать любовниками; и, потом, Илья, уже покинув Оригинальную Землю, всегда тяготел именно к такому типу женщин: брюнетки с большой грудью; и всегда старался увеличить счет.
-Наталья Евгеньевна, представилась брюнетка, жгуча смотря на подростка, я – медсестра.
-Илья, выпалил Илья.
-Дай руку.
Девушка быстро, проворно померила ему давление, взяла кровь из вены и дала две какие – то таблетки, которые были белого цвета и круглой формы и определить от чего они было не возможно – может это было и плацебо. Наталья сказала:
-Сейчас тебя представят полковнику и он все тебе объяснит – и кто ты и где ты и все, все, все. Но, сначала, с тобой поговорит, тут она немного замялась, капитан Ядов – хороший человек и эксперт во многих вопросах.
Чуть более искушенный мужчина понял бы, что эта женщина и Ядов были когда – то любовниками, но Илья пока еще не дошел до столь высокой степени цинизма. Настроение подростка упало до отметки «сопливая истерика», но наличие столь красивой женщины – зеленые глаза, белая, матовая кожа, губки, носик, - удержало его от этого, и он, лишь шмыгнув носом, сказал:
-Ведите.
-Ну, пошли. Улыбнулась Наталья.
Они прошли мимо импровизированного КПП – всего один охранник с пистолетом в кобуре, - и вышли из ангара; Муромцев стал делать выводы, что они на военном объекте – их однажды водили в школе в часть ВВС и, вот, снаружи было много охраны, а внутри почти нет: вот как этот один охранник с пистолетом.
Наталья Евгеньевна шал впереди, покачивая бердами, но Илья на нее не смотрел – он смотрел вверх, на Солнце или то, что им когда – то было. Солнца как такого не было: на его месте был темно – оранжевый диск, не испускающий теплого света, а просто дающий мрачный оранжевый свет, как иногда бывает от светильника в темной комнате, который включают детям, чтобы они не боялись спать в темноте. На это Солнце можно было смотреть, не боясь получить ожег сетчатки – оно было темным. Иногда, на поверхности мертвой звезды помелькали чуть более яркие блики цветом похожие на настоящее Солнце, но они быстро исчезали, будучи поглощенные темно – оранжевой материей мертвого Солнца Оригинальной Земли.
Илья заметил, что Наталья остановилась и смотрит на него; он спросил:
-Мы ведь не на Земле, да?
-Родной, на которой? Вот вопрос.
-Да: быть или не быть – вот в чем вопрос.
Девушка улыбнулась и пошла дальше, а сконфуженный подросток пошел следом. Он понимал, что его смущало и наличие такой красивой девушки рядом и наличие мира, которого он вообще не понимал. Она сказала – вроде бы, - что они на какой – то Земле или что – то вроде этого – есть женщины, которых невозможно слушать: смотришь только на их рот или грудь, а слова, сказанные ими, пролетают мимо, слово фоновый шум капель дождя за стеклом. Илья передернул плечами, чтобы отвести от себя наваждение красотой, и продолжил думать. «Даже если признать идею мультиверса реальной, думал он, и что я не сошел с ума и это мертвое Солнце мне не чудиться, то все равно слишком много вопросов: ведь пятнадцатилетний школьник не тянет на спасителя мультиверса. Как не крути: нет, я не Мересьев и Матросов. Как не крути…»
Они зашли в довольно большое помещение с покатой, блестящей, металлической крышой, внутри напоминавшее стандартный советский военкомат – только чуть попросторнее и потолки повыше. Охраны здесь было больше и вооружены они были лучше – какой – то неизвестной Муромцеву модификацией автомата Калашникова: а в холле даже стоял станковый пулемет.
Наталья быстро пошла по коридору, поднимаясь на второй этаж. Муромцев пошел за ней, мельком заметив герб над дверью – двуглавый орел с серпом в правой лапе и молотом в левой распростер свои крылья над земным шаром. Подросток покачал головой. «Бред какой- то.» Подумал он. Они пришли – Наталья Евгеньевна, приоткрыв дверь, кивком указала ему войти, а сама осталась вне. Муромцев вошел внутрь.
Это был достаточно шикарный кабинет даже для полковника. Огромные жалюзи гасили слабый свет с улицы и делали кабинет похожим на жилище маньяк: в комнате было мало мебели: красивый письменный стол из дуба, вроде бы, несколько офисных кресел, диван, столик с графином воды и сам Ядов – высокий человек с бритой налысо голове с погонами капитана и петлицами Воздушно – десантных войск на своей полевой форме. Все эти особенности комнаты Муромцев проглотил по пути, когда, словно завороженный шел к Ядову, который добродушно протягивал ему руку для рукопожатия. Мужчины пожали руки (первый и последний раз, когда Ядов пожимал руку Муромцеву) и Илья сел в кресло перед столом, рассматривая Ядова, его лицо. Это был некрасивой внешности: человек с волчьим взглядом, который, почему – то, не пугал, а притягивал и давал уверенность. Большие надбровные дуги и пустые серые глаза почему- то делали капитана похожим на зека. Они немного помолчали, и Ядов начла:
-Тебе интересно – где ты и зачем?
Муромцева кивнул, слегка завороженный природным магнетизмом этого человека, свойственным людям с сильной внутренней энергией и стальным характером.
Ядов неопределенно хмыкнул и достал папку из белого картона, из которой разложил на столе перед Ильей пять фотографий. С этих фотографий, лежащих полукругом, смотрели разные пять мужских лиц: на первой: человек с бледным лицом с торчащим черным воротничком плаща с необычайно яркими красными губами, словно он их чем – то (кровью) измазал, похожий на вампира; на второй был очень молодой юноша, одетый в военную серую гимнастерку, отдаленно напоминающую цветом шинели третьего рейха; на третьей был небритый кавказец, который своим орлиным носом и диким взором явно не располагал к себе собеседника; на четвертой, предпоследней фотографии был изображен толстый китаец, явно не способный в ушу; на пятой был изображен Сталин. Муромцев внимательней присмотрелся к пятой фотокарточки и понял, что здесь просто человек похожий на Сталина, а не сам отец нардов. Закончив рассматривать фотографии, он вопросительно посмотрел на капитана. Тот уже было хотел объяснить, но тут в комнату вошел капитан и обращаясь к капитану Ядову заговорил, не видя подростка:
-Товарищ ге…, он умолк, увидев посетителя, а потом, перестроившись сказал: товарищ капитан, привезли новые образцы энергетических блоков – вы просили лично вас информировать.
-Хорошо, идите. Внутренне поморщившись, сказал Ядов.
Илья не понял этой сцены – как можно перепутать капитана с генералом? – и продолжил слушать. Ядов говорил:
-Все эти люди, которых ты видишь на фотографиях, на самом деле – один человек. Слушай и не перебивай. Очень давно – лет двадцать пять назад по нашему летоисчислению – летоисчислению Оригинальной Земли, - родился ничем не примечательный человек по фамилии Солнцев – тогда Солнце еще не было мертвым. Он вырос и поступил вместе со многими другими (у Ильи Муромцева закрались подозрения, что под «многими другими», Ядов имеет в т.ч. и себя) поступил в училище морской пехоты. Потом, после событий в секторе Омега, Солнце погасло и превратилось в то, что ты сейчас лицезрел, идя сюда. К этому был причастен Солнцев, который после этих событий получил имя Солнечный Террорист. Не вдаваясь в термодинамику и гелеохимию, скажу просто что этот человек поглотил энергию Солнца или какого – то духа или как – то еще смог погасить Солнце…
-И что с ним случилось? Что случилось дальше?
-Дальше, сынок, с ударением на «сынок» сказал Ядов, словно говорил «молчи и слушай», у нас начались некоторые ээ политические, экономические и военные нестроения. Десять лет после погашения Солнца прошли как в тумане, а потом наши ученые нас озадачили – оказалось, что за это время погасло еще примерно триста Солнц – других главных звезд других Солнечных систем…
-Солнцев!
-Мы сначала подумали – как и принято думать людям в таких ситуациях, - что это просто совпадение: подумаешь погасло за десять лет времени Оригинальной Земли еще триста Солнц, из которых только чуть больше сотни были обитаемыми. Да, кстати, ты же уже понял, что есть много планет Земля и много звезд по имени Солнце, да?
Илья кивнул, угукнув – рассказ его явно завлек. Ядов продолжил:
-Наши технологии не настолько продвинуты, чтобы восстановить событие умершей звезды, но настолько, что позволили нам послать в следующий мир специальный разведывательный зонд – шпион. И что, как думаешь, мы там нашли? И, не давая ответить: верно – мы нашил там Солнцева. Тот мир был уже сам по себе темен, освещаемый лишь большим умирающим красным гигантом – одной из разновидностью Солнц, - в этом мире процветал вампиризм. И так получилось, что за сорок лет этот мир исчез. Хочу сразу пояснить, что время течет не однородна: например, для твоей транспортировки с твоей Земли на нашу Землю, в принципе, понадобилось около десяти тысяч световых лет, а для тебя прошли всего сутки – и, когда ты вернешься, а ты должен вернуться, пройдут всего сутки с твоего изъятия. Эти особенности времени как – то связаны с искажением пространственно – временного континуума и наличием множества планет, с мультиверсом. И вот на этой темной, вампирской Земле, этот человек - –Ядов указал на фотографию Вампира, - уничтожил всех глав вампирских кланов, а потом и вообще всех ее «жителей» - если вампиров можно назвать жителями, - а потом мир погиб, он поглотил энергию уже мертвого Солнца, которое, как оказалось, не живет без людей, и пошел дальше.
Ядов сделал небольшую паузу; он ткнул пальцем в фотографию кавказца и сказал:
-Это Владимир Анатольевич Макаров – ничем не примечательный чеченский террорист, который жил на Земле очень похожую на твою, и, в которого вселился Солнечный Террорист. Кстати о механизме, который он использовал для своих темных делишек – Солнцев каким – то непонятным образом стал, как бы это сказать? Казалось, замолчавший на пару секунд капитан, действительно ищет подходящее слово. Духовной сущностью что – ли…
-Вроде беса. Пискнул Муромцев.
-Да, Илья, вроде беса – очень плохо и злого беса с отточенными технологиями уничтожения целых миров. Слушай дальше: Солнцев обычно проникает в тело и разум одного человек на обитаемой Земле и полностью держит его под контролем, держит под контролем до самого конца…Он немного помолчал и продолжил: Итак, Макаров. За этой тварью мы долго охотились – это была настоящая современная война с использованием всех возможных для той планеты средств уничтожения себе подобных. Я с небольшим отрядом преданных мне людей – в основном там были офицеры, но и пара сержантов тоже, - проникли на эту Землю: кстати, по географии идентичную твоей; и стали ловить Солнечного Террориста. Ты, наверное, хочешь сказать, как мы смогли вычислить Солнцева в восьми миллиардном мире, да? Из –за сбоев со временем мы иногда видим будущее той голубой планеты, что отстоит от нас, еще до того, как оно наступило: вот и в этот раз мы увидели будущее и попытались его предотвратить. Не получилось. Макаров, т.е. Солнцев, нас переиграл: когда майор Ефимцев пустил пулю в голову этого явно нехорошего человека и, когда сердце террориста остановилось, сработал термоядерный заряд близь ядра планеты и Земля просто раскололась, этот Террорист закрепил детонатор на остановку сердца своего репликанта. Если бы я тогда не лечил простреленную ногу на орбитальном корабле – нашей базе, которую, может быть, и ты когда – нибудь увидишь, - то сгинул бы вместе с командой.
Ядов снова немного помолчал, а потом указал своми длинным, слегка крючковатым пальцем на фотографию толстого китайца.
-Это Цветок Солнца, так назвали его родители. В этот мир мы не успели и там все произошло быстро. В том мире почти не было металла в Земле и совсем не было ингредиентов ни для пороха, ни для вообще для чего – либо взрывающегося, и там махровым цветом процветали боевые искусства. Солнцев, вселившись и взяв под контроль Цветок Солнца – это было не сложно сделать, т.к. жители того мира сами искали общения с духами, верили в Линь Гуэй, легендарного духа – помощника, основавшего, как они думали ушу. В волшебной рощи Солнцев, в виде Линь Гуэй, предстал этому славному парню – по моему китайцу, хоть я и не уверен за его расу, - и через тридцать лет этот мастер ушу убил все население планеты, которое, кстати, географически, состояло из одного материка. Солнце, без людей, постепенно погасло, и Солнечный Террориста поглотил его силу и энергию и отправился дальше.
Ядов снова сделал паузу и, указав пальцем на очередную фотографии – на этот раз молодого человека в серой гимнастерке, - продолжил:
-Этот клеврет Солнцева стал нам известен как Вечный Диверсант: кстати, единственный из всех репликантов, который на самом деле сопротивлялся духу Солнечного Террориста – Террористу понадобилось около двух лет, чтобы сломить дух юноши и сделать его своей игрушкой. («Если бы в мире Вечного Диверсанта было пасторское окормление, как у нас в Православии, то этого бы не случилось.» Не впопад подумал Муромцев, который никогда не ходил в православные храмы, быв принесен туда лишь однажды для Крещения.) В его мире была вечная война, но без применения ядерного оружия – как если бы Великая Отечественная Война никогда не заканчивалась. Вечный Диверсант был лучшим диверсантом и, будучи одержим Солнечным Террористом, сделал разные нехорошие вещи, которые привели к гибели этой Солнечной системы. Все внедренные нами агенты – под видом новобранцев, рекрутов, - были Солнцевом раскрыты и, после пыток в застенках НКВД, расстреляны. Кстати, как ты мог заметить, иногда он вселяется в лучших, а иногда в ничто, чтобы сделать из него нечто.
Ядов похлопал пальцем по последней фотографии – фотографии человека очень похожего на Сталина.
-В этом мире – кстати, единственный такой мир, уничтоженный Солнцевым, - были странные аномалии со времени: оно как – то странно толи искажалось, толи преломлялось, не понять – наши ученные до сих пор бьются над разгадкой тайны  времени этого мира. В этом мире причудливо слились прошлое, настоящее и будущее, были возможны путешествия во времени. Там Солнцев возродил древнего тирана и с его помощью, правя более двухсот лет, полностью уничтожил все население той Земли. Буквально голодом изморил, как тот всадник!
Капитан (или человек с погонами капитана – Муромцев начинал понимать, что дело тут не нечисто) убрал эти фотографии и достал другие: на следующих была изображена Земля (которая? Как сказала Наталья), на Северном полюсе которой был взрыв. Не атомный, а просто взрыв, как от большой авиационной бомбы.
Илья взял в руки фотографии и стал их рассматривать. Он ошибся: взрыв был не на полюсе, а на северной оконечности России – Мурманская, Архангельская области все были уничтожены волной огня. «Какого?!..»
-Что это? Голос слегка дрогнул.
-Твоя Земля через тринадцать лет. Безмятежно ответил Ядов. Одна из первых неудачных попыток Солнцева кинуть вашу планету на Солнца – один из его способов уничтожения мира. Потом он немного помолчал и добавил: А потом будут удачные, и твой мир прекратит свое существование.
-Но кто он? Кем он стал на этот раз?
Вместо ответа капитан Ядов молча, слегка приподняв бровь. Муромцева пронзила смертельная догадка – это было как жаждущему выпить воды, только наоборот.
-Нет, этого не может быть.
-Может. Скажи это.
-В этот раз Солнечный Террорист – это председатель ЦК КПСС товарищ Владимир Вячеславович Солнцев…
В помещении словно взорвали ЭМИ – гранату, так там стало наэлектризовано. Ядов сказал:
-И что ты должен сделать?
-Предотвратить гибель своего мира…
-Конкретизируй.
-Я должен убить председателя ЦК КПСС товарища Солнцева, т.е. Солнечного Террориста.
Когда это сорвалось с губ, то Илья тут же понял, что он этого никогда не сделает: не из – за того, что он любил председателя, как большинство его школьных друзей, Нет, не из – за этого. Какой – то лысый мужик, которого он видит впервые в жизни, просит его убить человека: это как если тебя просят неизвестные личности украсть бутылку водки для них в магазине. И в том и в том случае ты отказываешься.
-Нет.
-Что сказал?
«Щас он пойдет на таран – будет давить авторитетом.»
-Нет, я сказал. Возьмите свою оперативную базу, летите на Землю и нападите на Кремль. Сделайте все сами, а меня верните домой. («А потом напишите про это книжку.» хотел добавить Илья, но не добавил).
Ядов немного помолчал – абсолютно невозможно было понять, о чем он думает – он слишком хорошо контролировал свое лицо.
-Ладно, Илья, хоть и не Муромец. До тех пор, пока транспортир не зарядиться достаточно энергией, поживешь в казармах с рекрутами – подростками, а потом отправим твою личность обратно. Надо предупреждать, чтобы ты никому не свистел о происшедшем?
-Не надо – ведь мне все равно никто не поверит.
Капитан ухмыльнулся и сказал:
-Свободен.
Илья положил снимки на стол и вышел из кабинета.
Аудиенция у капитана Ядова была окончена – подросток благодарил Бога, что этот человек не сказал: «Возможно, ты передумаешь.» Он попал в странный мир из странного же мира, и не хотел принимать случайностей.
Пока его вели в казармы, Илья смотрел на мертвое Солнце и думал о своей судьбе, судьбах других людей и о Боге. Если бы нужно было принимать решение сейчас, он бы не знал, что ответить.
А мертвое Солнце продолжало освещать оригинальную голубую планету.



























Глава 3. Выбор.
Наступил серое утро, мало чем отличающееся от дня или ночи; Муромцев открыл глаза. Как всегда он сумел это сделать до сиплого ора «Подъем! – он и сам не знал, как так получается, но всегда просыпался до команды. «Наверное, я – прирожденный военный.» Подумал он.
-Подъем! Заорал сиплый бас ефрейтора Кацубы – этот худой как палка ефрейтор был не прочь выпить и многие кадеты охотно делили с ним ночь за кружечкой; это делали даже многие подростки из этого вот барака, или, как он культурно назывался казармы.
Сорок бритых наголо пацанов от двенадцати до шестнадцати лет, вынырнули из пружинных неудобных коек, и стали одевать стандартную форму солдата – портянки, сапоги, штаны, крутку и шапку – без этого было никуда.
По логике вещей, или даже по военном уставу, сейчас этих будущих офицеров или сержантов, профессиональных военных, должны были бы вывести на плац и немного покачать, но вместо этого – а так было все 92 дня, что здесь провел Муромцев, - их кормили плохой кашей и отправляли работать, что – то убирать, что – то переносить или чинить или чистить, или еще что – то в этом роде и таком же ключе. За три месяца пребывания в казарме, Илья Муромцев не сделал ни одного выстрела.
-Стройсь! В столовую шагом марш!
Все понурно – многие с опущенными глазами, - поплелись в столовую: казалось, сами стены такие серые и унылые, что хоть вешайся. Почему – то Илья относился к этому как к испытанию: что – то вроде теста, готов ли он убить самого могущественного и главного человека в совей стране, а может даже и в мире. Чтобы не есть этой прогорклой каши и не видеть этих омерзительных лиц, он убил бы князя Владимира, ни говоря уже о Владимире Солнцева!
В тот день им дали ту же самую кашу из перловки с тушенкой и куском сероватого хлеба. Муромцев не мог ошибиться – хоть такого раньше и не случалось: его вкусовые рецепторы его никогда не подводили, - но, сегодня, каша была вкусной и с достаточным количеством тушенки, а хлеб – ура! – всего лишь вчерашний. Этот приятный штрих происходящего натолкнул мальчика на мысль, что сегодня что – то измениться.
После завтрака, когда подростки выстроились на плацу, ефрейтор Кацуба своим сипленьким голосом проговорил, для разнообразия не проорав:
-Сегодня убирает внутренние казармы. Шагом марш!
«Плохо.» Подумал Муромцев, и это было действительно плохо: когда убирали территория внутренних казарм –которая, кстати, была довольно большой, - не было никакого присмотра за кадетами, ни офицерского, ни даже сержантского, а этот пропойца ефрейтор Кацуба заснет с бутылкой еще до полудня. «Плохо.» Снова подумал Муромцев и, пытаясь идти в ногу, двинулся вслед за сорока молодыми мужчинами, которые, как он уже понял, отбывали здесь что – то вроде дисциплинарного наказания, будучи отчислены из своих юношеских училищ, после окончания которых они вполне могли бы стать офицерами, профессиональными военными.
Дул холодный воздух, который пронизывал до костей, далеко на горизонте еле подсвечиваемая мертвым Солнцем Оригинальной Земли, висела тучка интенсивно сероватого цвета, которая вполне могла принести и снег, не смотря на то, что сейчас только конец лета, а то, что будет дождь, Илья ни минуты не сомневался.
Они принялись за работу. Без этих ежедневных принудительных работа (как почти и все, что делается в армии) Илья, наверное, стал бы самым толстым человеком в их казарме, но всер равно, за время своего пребывания здесь, он растолстел килограммов, наверное, на десять – всему виной отсутствие физических упражнений, которых не могла заменить хоть и тяжелая, работа. Про диету он не думал – ему хотелось стать крутым военным вроде Ядова или сержанта Сандименова, который иногда заходил в их казармы, и которого боялись все: от ефрейтора Кацубы до майора Седельникова, главного по корпуса малолетних дисциплинарных нарушителей.
Работа шла уже больше двух часов, а Кацуба все чаше и чаше стал прикладываться к бутылочке. Видя ослабление бдительности ефрейтора, многие старшие ребята стали работать менее усерднее, а когда тот ушел в помещение старой каптерки и там заснул (на что указывал его храп, который, тоже, казался сиплым) и вовсе бросили работу, оставив ее младшим по возрасту. А потом началось нечто нехорошее.
Старшие ребята тоже где – то раздобыли алкоголь и протягивая его один другому, стали напиваться. Их глаза наливались кровью, ими овладевали примитивные инстинкты.
В обед каждый съел по небольшому куску хлеба, припасенному с завтрака, а потом продолжил работу: таскать, очищать и подметать на территории внутренней казармы, которая, почему- то, всегда была очень захламлена.
А те пятнадцать старших по возрасту парней, что уже очень сильно напились, стали приставать к младшим по возрасту, сначала поливая их матом, а потом и немого рукоприкладствуя. Получил свою порция вербальной агрессии и Муромцев: но, его почему – то не трогали, ни в казармах, ни здесь – наверное, потому, что так приказал Ядов.
А потом, утолив гнев, хулиганы перешил ко второму примитивному инстинкту – похоти. А так как поблизости не было женщин (а если бы и были, вряд ли захотели секса с такими мужчинами), то пришлось выбрать мальчика помоложе и его насиловать. Выбор пал на четырнадцатилетнего Эдик, которому хоть и было четырнадцать, но он выглядел на двенадцать, был худеньким и вообще, немного походил на девочку.
Сначала ему сделали предложение в устной, почти вежливой форме. Эдик, хоть того и трясло и он безнадежно озирался  в поисках помощи, которой не было, отказался. Его слегка избили и повели куда – то подальше.
Муромцев, как и все, наблюдал эту сцену, не вмешиваясь. Но когда плачущего Эдика, пытающегося вместе со слезами стереть со своего лица и кровь, в Илье что – то переклинило. «Разве так можно? Подумал он, а потом снова проговорил про себя: разве так можно?» И, откинув лопату, которой сгребал мусор, пошел бодрым шагом вслед насильников, какой – то частью своего мозга понимая, что его конец наступит сейчас и он больше никогда не увидит мама с папой. «Тварь ли я дрожащая или право имею?!» Попытался он пошутить, заворачивая за угол здания, где разыгрывалось действо.
А там действительно разыгрывалось действо – с бедного Эдика уже снимали маскировочного цвета штаны. Увидев это, Илья буквально озверел – сознание затмилось яростью, каким – то ледяным гневом, словно переключили волну приема с мягкого блюза на жесткий рок. На смену разумному человеку предстал неандерталец, который, взяв в руки дубину, крушит все подряд.
Муромцев ударил ближайшего к нему подростка кулаком по затылку и пнул падающего ногой в бок, а потом ринулся ко второму, который стоял в пол оборота. Он успел как раз повернуться, когда ступня Ильи врезалась ему в ненапряженный пресс и согнула этим ударом надвое; а потом Илья сильно ударил его сцепленными в замок руками в область спины между лопатками  и шеей. На шум драки стали оборачиваться другие мальчики – подростки, на секунду забыв об Эдике, который натянул свои штаны и быстро, воспользовавшись моментом, убежал. «Вот и вся благодарность.» зло подумал Илья, стукая головами одного об другого следующих двух противников. Он был в такой ярости, что, когда пропустил хук в левую щеку, даже не понял этого, а пробил с такой яростью двойку, что, казалось, выбил противнику челюсть. Ох, как он был зол, ох как!
Часть противников Ильи убежала – осталось всего четверо, наверное, четверо самых опытных и злых. Трое ринулись на Муромцев, а четвертый остался стоять, сжимая в руках кнопочный нож – оружие было запрещено в казармах, но это его где – то прятал. Интересно, где?
Первого противника Илья встретил лоу – киком, подбив ему опорную ногу и опрокинув наземь. А оставшиеся два ударил одновременно, но ему удалось каким – то чудом уйти от обоих ударов и контратаковать: он поймал одного из врагов на захват и стал душить сзади одной рукой, отбивая ему почки второй, во время этого отступая назад и контролируя обстановку. Главарь с оружием уже стал приближаться. Илья уткнулся спиной в стену, а потом сильно приложил головой об стену почти задушенного бойца, а предпоследний противник ринулся на него, хватая за руки, чтобы Илью удобнее было заколоть.
А потом взорвалась светошумовая граната и мир перестал существовать – исчез вместе со своими цветами и звуками. Когда шок от взрыва прошел, Илья увидел сержанта Сандименова, держащего хитрым болевым захватом последнего хулигана, который был вооружен ножом: нож его далеко отлетел. Илья понял, что прошел тест:
-Вовремя я подоспел, да? Сказал сержант.
-Я бы и сам справился, товарищ сержант.
Из каптерки, разбуженный взрывом, выполз ефрейтор Кацуба и дрожащей рукой отдал честь:
-Товарищ п…сержант, в вверенной мне роте все без происшествий.
-Вали отсюда. Потом поговорим. Процедил сержант и Кацубу как ветром сдуло.
-Итак, Илья Вячеславовичи, хочешь послужить своей стране и немного изучить военное дело, а потом отправиться домой?
-Чтобы убить Солнцева? Хмуро спросил Илья – сейчас, после драки, когда адреналин оставил его, ему уже не хотелось никого убивать.
-Необязательно, сказал Сандименов, глядя ему прямо в глаза, а потом добавил: просто у тебя будет такая возможность. Вот и все. Так ты с нами?
-Да, я согласен на ваше обучение.
-Тогда пошли за мной – капитан Ядов ждет тебя.
Потом они, уже окончательно наплевав на хулиганов – хоть, как показалось Илье, бойцу с ножом слегка выбили сустав плеча, - они встретились с Ядовым, который на этот раз имел знаки различия морской пехоты на кители, который не был черным как у моряков, а простого зеленого цвета. Ядов спросил Муромцева:
-Итак, ты дал согласие на обучение и потом отправишься домой, Илья хотел вставить слово, но капитан остановил его поднятием руки, продолжая свою речь: Но никого убивать ты не хочешь, что вообще – то, похвально. Ладно, пусть будет так. Сандименов отправь его в школу, покажи город и приставь к нему кого – нибудь.
-Кого? Спросил сержант (который вполне мог оказаться и полковником, как показалось Илье).
-Рудину, наверное.
-Наталью?
-Да.
-Будет сделано.
-Прощай, Илья. Сказал Ядов.
Илья с Сандименовым повернулись и вышли.
Человеком, приставленным к Илье Муромцеву, оказалась та самая Наталья Евгеньевна, военная медсестра, которая встречала его в первый день его пребывания на Оригинальной Земле.
А потом для Ильи Муромцева начались настоящие тренировки.










Хроники Солнечного Террориста – 1.
Вампир.
Глава 1. Охотник на вампиров Иван Хельсинков.
Падший мир, освещаемый умирающим красным гигантом, мир, где паразитировал вампиризм.
Сначала все началось как невинное половое извращение – любовники пили кровь друг дружки, но, потом, когда вампиры стали жить сотни лет это превратилось в проблему – стало очевидно, что это не простое самовнушение и уже не половое извращение – вампиризм существовал.
Толковый словарь дает такие определения слову «вампиризм»: встречающееся в среде животных и насекомых явление, когда животные или насекомые пьют кровь других животных и/или человека; половое извращение при котором пьют кровь полового партнера; и третье определение – жанр литературы или киноискусства, где в действии участвует вампир – сильное, бессмертное существо, пьющее кровь своих жертв. В мире темной Земли появилось четвертое определение слова «вампиризм» - настоящие вампиры, которые пили кровь своих жертв и становились бессмертными, создавали себе армии и, практически, владели этим темным миром. Как не крути, а вампиризм многогранен.
Т.к. умирающий красный гигант или Солнце этого мира, умирал то и света давал мало: а что давал, то не больше чем на пару часов около полудня, а потом наступали так любимые всякой нечистью сумерки и вампиры выходили на охоту. Люди запирались в крепостях, чтобы туда не вошла нечисть и, дрожа от страха, ждали благословенных двух часов света, когда можно не бояться быть убитым или, хуже, укушенным и обращенным. Эти огромные крепости содержали также все необходимое для жизни человека – огороды, мельницы, печи, животноводческие фермы, - все то, что нужно человеку для жизни. Полумертвый красный гигант, как это не странно прозвучит, все же давал достаточно тепла и солнечной радиации для того, чтобы даже в те два часа прорастало семя и росли животные. Бог заботился и об этом умирающем мире.
Никто точно уже и не помнил, когда именно появились первые вампиры – кто – то даже предполагали, что они были всегда, скрываясь в виде тайного общества, а лишь потом захватили Землю. И никто никогда не мог предположить, чтобы смертное существо, коим являлся человека (не вампир), сможет дать отпор нечисти. Это случилось. Появились охотники на вампиров, который выходили в ночь из своих укрепленных замков и убивали вампиров, останавливали их экспансию – порой ценой собственной жизни. Появились очень опытные охотники на вампиров, которые создали что – то вроде школ антивампиризма, где обучали новичков охоты на порождения ночи, мерзких носферату. Стали проводиться генетические опыты по скрещению ДНК вампира с ДНК человека – были созданы дрампиры – существа, взявшие лучшее от обоих миров, без жажды крови и боязни света, но с силой и бессмертием вампиров, которые убивали своих прародителей.
Человеческие города росли и укреплялись. Постепенно вампиры уходили все дальше, в горы, где у них было что – то вроде аналогии человеческих укрытый, когда они правили темной Землей – теперь им самим приходилось прятаться, что было, естественно, большим отдохновением для человечества, которое, теперь, охраняло свои границы при помощи роботов – мехов и засылало в горы отряды дрампиров, искать последних из носферату и сжигать их. Гегемония человека на этой хоть и темной, но Земле стала полной.
Когда Солнечный Террорист впервые увидел этот мир и понял, что именно в нем происходит, то сначала подумал, что это ему только сниться – как будто сказка стала явью. «Почему я не родился в этом мире? Подумалось ему: этот мир идеален для меня.»
К тому времени Террорист поглотил уже несколько Солнц, но они были пустыми, без обитателей – никто не жил на тех голубых планетах, что исчезли навсегда по воле Солнечного Террориста, который и сам когда – то был человеком. Теперь ему предстояло разрушить и этот, обитаемый, мир, впервые воспользовавшись вселением и полным подчинением себе репликанта – специально выбранного человека из уничтожаемого мира, который и будет орудием, молотом гнева, которое уничтожит и это Солнце.
В темной мире этой Земли таким человеком, орудием гнева, стал для Солнечного Террориста дрампир Иван Хельсинков.
«Этот мир такой странный, думал Террорист, летая над планетой, он одновременно и мрачен и привлекателен – как произведение в жанре готики, и привлекает и отталкивает. И эти дрампиры – это, практически, бомба, замедленного действия. Хоть у нас в академии и не было генетики – зачем она морпехам? – но я знаю, что собака – это одомашненный волк, а дрампир – это одомашненный вампир. Выгони собаку из дома, дай ей прожить пару поколений без людей, и она снова станет волком, хоть, по виду, и останется собакой; также и с дрампиром – он вампир, жажда крови спит в нем глубоко, пробуди ее, и он снова станет древним носферату. Игрушкой в моих руках. Кто защитит этот мир от меня?!»
А потом Солнцев вселился. Иван Хельсинков даже не понял, как это произошло – настолько быстро, внезапно и синхронно это было – Террорист не дал своей жертве ни малейшей возможности сопротивляться или как избежать вселения: вот этот человек Иван, а вот он уже полностью контролируется Солнечным Террористом, который растворил личность охотника на вампиров в непреодолимой жажде крови, потоки который изображаются в мозгу дрампира. Сейчас Террорист сделает то, что будет доставлять ему в будущем массу удовольствия от манипуляций с репликантами – позволит самому репликанту сделать зло.
Иван, во время атаки Солнцева – которую он проиграл, - находился в конюшне: здесь должно было произойти у него свидание с девушкой Мариной, с которой он хотел пожениться. Хоть им и запрещалось иметь семью, но, на это смотрели сквозь пальце – всем было наплевать на личную жизнь охотников, пока они успешно выполняли свои функции – да и вампиры не нападали, как таково, уже больше тридцати лет. Завтра предстоял какой – то толи разведывательный, толи диверсионный рейд в предгорья, где стоял древний замок – предполагалось, что там есть какие – то носферату, которых надо сжечь, - и вот поэтому Иван хотел увидеть Марину – ведь, иногда, рейды могут и затянуться.
Марина – красивая, высокая, рыжеволосая девушка, - вошла в конюшню именно в тот момент, когда Солнечный Террорист полностью подавил волю и сущность дрампира и сейчас готовил его к своей рода присяге. Присяге зла.
-Привет, улыбнулась девушка мускулистой спине Ивана – хоть дрампиры и были, изначально, обычными людьми, но евгеника и специальные тренировки, развивающие не только силу, но и видение, сделали их абсолютными убийцами.
Хельсинков уже полностью погрузился в кровавые волны, и сейчас, когда к нему приближалась эта человеческая особь женского пола (Марина), он не смотрел на ее лицо или талию или бедра, а слышал лишь шумный ток крови в ее артериях и венах, ток, который был так манящ, так соблазнителен, что он не мог устоять.
Он напал на девушку, зажал ее своими стальными руками и стал медленно, с наслаждением выпивать ее кровь. Солнцев был в мозгу этого человека и понял, что дело сделано: собака стала волком. «Как по щелчку пальцев, подумал он, Павлов бы обзавидовался.» А потом он просто, так сказать, наслаждался процессом – ведь, находясь в теле репликанта, он чувствовал то же, что и контролируемый им человек. Секс, боль, страх, экстаз – все чувства репликанта мгновенно передавались Солнечному Террористу, превращая его в очень искусного манипулятора. И, хотя, Солнцев впервые вселился в живого человека и контролировал его, он уже понял, что это талант прямо от Бога. Множество раз после, улучшая способности контроля и подчинения души человека, это существо, Солнцев, Солнечный Террорист, всегда возносился выше звезд и понимал, что никто не способен его остановить.
Марина сначала подумала, что это вроде шутки – ее парень – дрампир просто хочет так пошутить, высосав у нее немного крови, но быстро поняла, что что – то тут не так. Она попыталась высвободиться, сердце забилось быстрее, увеличив приток крови, и жизнь стала покидать ее быстрее. Последим, отчаянными усилием, она попыталась освободиться, но силы были не равны. Иван – или Солнцев, что вернее, - держал крепко, высасывая кровь и постепенно восстанавливая в своей душе этот навык, которого его лишила евгеника. Тело девушки дернулось, как в сильном оргазме, последние капли крови перекочевали в вампира, и она умерла. Он еще некоторое время держал прекрасное девичье тело в своих руках, а потом пошел за лопатой – смерть была чистой, не пролилось ни одной капли крови, но тело нужно было спрятать. Единственное, о чем жалел охотник на вампиров, что Марина не восстанет в сумерках и не пойдет уничтожать своих односельчан. Для этого нужна кровь вампира, которого он, вполне возможно, добудет в завтрашнем походе. Ухмыльнувшись испуганным лошадям, Хельсинков стал копать могилу для своей возлюбленной.
А назавтра десять дрампиров должны были отправиться в предгорья к древнему замку, где, предположительно, обитал последний вампир.




































Глава 2. Последний вампир.
Наутро десять дрампиров вместе с командиром отправились поход – в предгорья, к, наверное, пустому замку. Почему – то Хельсинков наверняка знал, что именно там, в этом замке живет вампир; он точно не знал, откуда именно это знание, но знал, что используя вампира, он может обратиться и стать еще сильнее, и подчинить себе весь этот мир, освещаемый умирающим красным гигантом. «Конечно, родной, ты не знаешь, думал Солнечный Террорист, откуда такая уверенность и такая прямота действия – мол, хочу быть вампиром и прижать всех к ногтю, не смотря на психологическую обработку, которая должна была вытеснить из твоей русой головы любые подвижки в обращении к вампиризму или мечты о мировом господстве, - но все из – за меня, родной. Быть репликантом – это как носить глубоко внутри себя смертельный вирус, который, когда пройдет инкубационный период, выйдет наружу и уничтожит миллионы людей. Самое интересное, что этого человека не нужно даже ни на что сильно подталкивать – он сам все делает. Я сделал нужный выбор.» Террорист хорошо просканировал этот мир, и знал, что осталось всего около трехсот вампиров – какая – то их часть пряталась в замке, в предгорье, куда сейчас шел охотник на вампиров. Но Солнечный Террорист знал то, чего не знали эти угрюмые дрампиры: а именно, там находится самый старый вампир на этой вампирской Земле – при его уничтожении все вампиры аннигилируют, словно поджечь бочку с порохом – и все зерна пороха будут уничтожены. Солнцев хотел обратить Хельсинкова в вампира и, его помощью уничтожить людей на этой темной Земле, обратив их в вампиров, а потом склонить самого репликанта к самоубийству, смерть которого уничтожит и всех им обращенных – это и будет концом этого мира. Красный гигант погаснет, и Террорист впитает его силу. Первую часть плана – обращение и мировое господство над всей планетой, - входили в желание Ивана Хельсинкова, а вторая часть – массовое самоубийство, - в его планы не входила, но Солнечный Террорист хорошо умел убеждать, особенно репликантов, находящихся под его полным контролем.
Карлик закатился, наступили сумерки, и дрампиры стали исчезать. Сначала исчез один – думали, что он где – то отстал, даже не обратили на это внимание. Ближе к семи вечера, когда уже спустилась настоящая тьма, не было уже троих – словно в воду канули (что частично было справедливым, т.к. одного дрампира с вырванным сердцем, Иван действительно отправил плыть вниз по какой – то речке; а двоих других из «потерявшихся» он со сломанными шеями скинул вниз, в какое – то неглубокое ущелье, где трупы скоро найдет живность и съест их – что – то вроде похоронного ритуала). Командира это напрягло и он выставил караул. Хельсинкову досталась вахта с полуночи до двух – за его вахту исчезли еще двое. Поредевший отряд отправился дальше, а закопанные в грунте трупы охотников на вампиров уже никогда не найдут.
В мозгу Ивана, который уже полностью был вампиром, пульсировала мысль об уничтожении остального отряда до наступления утра, т.е. до полудня. Но, теперь, это было сделать сложнее, т.к. все держались кучей, смотрели в разные стороны и, в т.ч., друг на дружку. «Да черт с ним!» Подумал Иван и сильным уларом ребра ладони сломал основание черепа идущему впереди командиру, а потом, в полуразвороте, прорвал живот в области печени еще одному своему бывшему товарищу. Остальные напали  на него – они слышали из теоретических посылов, что дрампиры иногда обращаются и становятся вампирами, что такое бывает, но, сейчас, пытаясь порубить этого Хельсинкова в капусту своими мечами, они вообще об этом не думали – просто мстили за товарищей, убитых выродком.
Он смог схватить одного из бойцов н провести болевой на позвоночник и, опуская полумертвое тело на землю, получил сильную рубающую рану в плечо – следующим ударом ему должны были снести голову, но тут что – то произошло – время замелило свой бег, его противники (их осталось двое) стали двигаться очень медленно, словно их конечности проходили через воду, а не через воздух. Разбрызгивая теплую венозную кровь из своего разорванного мечом плеча, которую ему, почему – то, хотелось собрать и выпить, Хельсинков сделал отчаянный выпад вперед и с головокружительной скоростью и силой врезался своей ногой в горло предпоследнего охотника. «Теперь они точно охотники на вампиров, подумал он, потому – что я уже не дрампир. Я – вампир.» Потом он вырвал меч из слабеющих пальцев и, метнув его, отсек голову последнему противника, человеку, когда – то бывшему ему другом. Все было кончено.
Организм дрампира как всегда быстро залечил рану, и можно было отправляться дальше, в предгорья, к замку.
Он дошел туда как раз к рассвету – удивительное и, одновременно, грустное зрелище. Над горами встало красное, могучее Солнце, осветив своим розоватым светом – гигант ведь умирал! – округу и дало растениям, животным и людям достаточно тепла. Оно должно было сесть всего через пару часов. Одна из теорий вампиризма состояла в том, что уменьшенный солнечный цикл вызвал усиленное развитие темных инстинктов.
Хельсинков вздохнул и вошел внутрь этого готического замка, похожего на замок Дракулы из сказки. Он, все же, решил напасть днем – не из – за страха перед порождениями ночи, а просто ему хотелось иметь минимальное тактическое преимущество перед носферату: стоило вампиру показаться на Солнце он сразу сгорал, поэтому всех убитых вампиров – а, иногда, не убитых, а живых, - вытаскивали на Солнце, чтобы они сгорели.
Замок походил на поселение средней руки феодала: мрачные каменные полы с лужами талой воды, отсутствие гобеленов или украшений, стены, отделанные гнилыми досками. Либо в этом замке очень давно никто не жил, либо его давным давно забросили. Либо это была маскировка: чтобы никому не пришло в голову здесь что – то искать. Так думал Иван Хельсинков, стоя перед камином в центральном зале, мысленно вычисляя, где тайный вход в склеп. А потом на него прыгнул паук.
Носферату были не единственными созданиями тьмы на этой Земле, были и другие, теперь уже полностью уничтоженные: гигантские морские чудовища, змеи, гигантские кальмары, гигантские трехголовые псы и, о да!, конечно же, гигантские пауки. Как тот, что кинулся с потолка на Ивана, который уже почти разгадал механизма тайного входа в склеп, где жили вампиры. Вампиры каким – то способом могли брать под контроль этих древних животных и управлять ими; была известна история про одного островного вампира, которого защищала гигантская водяная змея, полностью ему послушная: история уже забыла, кого тогда убили первым – вампира или его змею.
Огромный, наверное, стокилограммовый паук придавил к каменному полу дрампира (вампира?) и стала плевать ему в лицо чем – то липким, но не ядом – это было животное, пусть и большое, но животное с присущими ему рефлексами, что жертву надо сначала связать, а потом уже есть. Хельсинков сумел дотянуться до одной из светошумовых фосфорных гранат, висевших у него на поясе, и вытянуть чеку. Через три секунды раздался взрыв, который сильно обжег и паука и охотника на вампиров – это заставило паука, испуганно вереща, отступить в темный угол, а обожженный Иван, поматывая своей светло – русой головой, уже доставал из ножен меч. Всего через пару мгновений у паука стало меньше лап, а потом он просто превратился в обрубок. Почему – то Хельсинков не хотел убивать это создание сейчас, хотел дать ему немного помучиться – он знал, что четвертованный паук испытывает сильную боль, - но, потом, садизм отступил, и он нисходящим вертикальным ударом отсек бедному, гигантскому животному голову.
Потом опытный убийца вернулся к потухшему камину и стал наугад нажимать, вдавливать куски камня, отыскивая тайный проход в склеп, который, как всегда, располагался в подвале замка, куда никогда не проникал свет. Что – то подсказывало Ивану, что его там уже ждут. С тридцатой попытки он нашел нужную комбинацию, и камин отъехал в сторону, освобождая проход и узкую, тоже мокрую, как весь пол этого замка, лестницу, ведущую вниз. В темноту. Хельсинков пожал плечами и стал спускаться, держа меч за спиной – нужно маскировать оружие, по крайней мере, до тех пор, пока глаза не будут видеть в темноте, ведь выхватить оружие у слепца может и человек.
Склеп оказался обычным – несколько десятков простых гробов, многие без крышек, стоявших, как показалось сначала, бессистемно, но, потом, вглядевшись, он понял, что здесь соблюдена строгая иерархия: в центре концентрического круга самые лучшие гробы, а в отдалении похуже. Все гробы были пустыми. А потом в подземелье стали загораться огоньки – это было похоже, как если бы тут было много кобр, на глаза которых падал свет и они своими мерцающими глазками пугали бы жертву. Хельсинков был прав – его действительно ждали.
Глаза охотника на вампиров еще не привыкли к темноте, но, вампиры, своими светящимися красным глазами, которые, кстати, они могли сделать их и бесцветными – это они сделали для устрашения, - выдавали свое местоположение. Дрампир – пока он еще, все же, по телу был дрампиром, по духу, уже став носферату, - стал разбрасывать по помещению склепа особые светошумовые гаранты, которые либо взрывались сами через определенный промежуток времени, либо детонировались через его наруч: особая тактика, когда охотнику приходиться драться одному против множества тварей – вампиров, да еше в закрытом пространстве. Высший уровень сложности – так бы сказали его инструктора. Взорвалась первая граната, осветив своим мертвым ярко – белым светом достаточно большое помещение склепа, и бой начался.
Хельсинков, ухмыляясь, снес первому вампиру голову. Вопреки ожиданиям, он не загорелся бенгальским огнем и не превратился в прах – значит это был простой вампир, а не самый главный из них, который является, также и самым сильным, и, от которого, лучше принять, обращение. Потом на Хельсинкова напали сразу пятеро и на какое – то время он вообще не думал, снося головы, перерубая торсы и отрубая шаловливые ручонки, хотящие вырвать ему сердце или печень.
Теперь вампиры перегруппировались и стали полукругом напротив него в количестве десяти человек – сейчас они ринуться в лобовую атаку, просто растерзав его. Охотник кинул перед собой – как раз перед центральным вампиром, - небольшую коробочку, которая, коснувшись земли, слегка приподнялась, освобождая распылители, и задымила невидимым чесночным газом, который для вампиров, хоть и не очень губителен – нужно держать его примерно тридцать минут в чесночной камере, чтобы он умер, - но, немного замедляет их и вызывает некоторые неприятные последствия вроде спазмов горла или асфиксии. Чеснок только попал в воздух, а Иван уже бросился вперед, метая вперед в центр тела одного из вампиров свой меч с уже взведенной мини – бомбой в рукоятке, а сам доставая парные кинжалы. Мини – бомба, конечно, не может пробить стену замка или полностью разрушить мост через реку, но эта, взорвавшись почти в самом носферату, раскидала его на многие кусочки, так, что только сапоги остались. А Хельсинков уже активировал множественные взрывы светошумовых гранат, добавляя к ним новые, и это произошло – ровный строй носферату дрогнул, они поддались панике, хоть их сердце и билось всего двадцать раз в минуту, а температура тела была всего около семнадцати градусов по Цельсию. «Главное, в массовой драке, особенно если ты один против нескольких, думал Хельсинков, это сломить дух нападавших, а потом довести ее до конца лишь дело техники и времени, которые у меня есть. Теперь только надо не убить их всех – один нужен для обращения; кто знает, может это последние вампиры на Земле?»
И он это делал – убивал вампиров, находящихся в склепе, которые уже не пытались сделать групповую атаку или построиться клином для уничтожения дрампира, а просто старались прожить как можно дольше. Чего сделать им охотник на вампиров Иван Хельсинков, конечно же, не давал.
Очень скоро в склепе осталось всего лишь пять вампиров, и Иван стал присматриваться к ним, который из них главный, кто из них самый древний вампир? Он определил это безошибочно – старшим и главным являлся вампир в черном плаще, высокий и худой с выдвинутыми клыками, словно жердь с оскаленной пастью. Иван определил это интуитивно, полагается только на инстинкт: хотя этот вампир мог просто богачом среди них или модником, а не главой клана. Справа от вампира стояла женщина с аппетитными формами, даром, что вампир, впереди были трое, которые ежесекундно оглядывались на хозяина, словно дожидаясь его команды или одобрения. Вампир в плаще что – то провизжал своим подчиненным и те, не сговариваясь, дружно кинулись на Хельсинкова, который уже потерял свои кинжалы в трупе какого – то носферату, но был готов драться. И они накинулись на него.
Это было как драться с дикими зверями – медведями или пумами, или что – то вроде этого, - т.к. вампиры не чувствовали боли и были практически неуязвимы к большинству приемов рукопашного боя, при этом нанося дикие удары и, буквально, вырывая куски мяса из Хельсинкова, являлись лютыми бойцами. Иван понял, что эта тройка является, фактически, последним препятствием на его пути к владения вампирской Землей. Он поймал одного из вампиров на сложный захват и произвел смертельный бросок на колено, после которого даже вампир лишается своей подвижности. Осталось всего два; к тому времени ему вырвали кусок мясо из правого плеча и почти ослепили, ударив когтями скрюченных пальцев по левой половине лица – кусок кожи нависал над глазом. Такие раны не смогут исцелить даже способности дрампира. И тут они решили действовать тактически – это их и сгубило: если бы они просто накинулись на Хельсинкова и разодрали его на куски, то он бы здесь и почил: но они разделились надвое, один зашел справа, а другой слева. «Придурки.» Успел подумать Иван, перед тем как его ноги захватили шею одного из вампира, а потом, в падении и сломали ее. Хотя вампиры умирают немного медленней обычного человека, но, все же, сломанная шея и для них веский аргумент для завершения боя. Последнему вампиру дрампир вырвал сердце и, держа его перед собой и откусывая небольшие кусочки, пошел к оставшимся вампирам, парню и девушке – возможно, последним вампирам на Земле.
Он стал напротив них. Почему – то Хельсинков подумал, что если он сейчас убьет их и вернется домой, то будет героем, ведь это последние вампиры под светом красного гиганта и он их уничтожил. Он, Иван Хельсинков – герой. А убитый отряд можно будет списать на вампиров, а труп Марины как – нибудь перепрятать – или, опять же, списать на вампиров. Да, задачка…
Солнечный Террорист не вмешивался – созерцал душевную бурю в сердце репликанта со стороны. Ему нравилось, когда люди совершают зло произвольно, по своему желанию и своей природе, а не по принуждению или контролю. Но Солнцев уже знал, какой будет финал.
По подбородку Ивана телка кровь из надкушенного вампирского сердца и он понял, что хочет сделать. Откинув уже ставшее ненужным сердце, он ринулся на мужчину в плаще (черном, наверное, но было еще слишком темно, чтобы увидеть) и стал с ним бороться, полностью игнорируя боль в полу оторванной руке. Вампир оказался сильным. Хельсинков сделал все правильно – поддался, чтобы клыки носферату вошли в его шею. Но потом передумал – это было как – то слишком педерастично: его кусает мужчина и пьет его кровь, сосет его. Да, слишком много гомосексуализма. Он глазами увидел вампиршу с формами и сильным движением скинул с себя вознамерившегося высосать его до суха вампира, стукнув его при этом хорошо об пол – не умрет, но вырубиться, - , поднялся, и пошел к женщине, которая явно не понимала что происходит. Конечно, был риск – вдруг она была обращена этим вампиром в плаще и, когда она обратит Хельсинкова, и он убьет изначального вампира, то и сам погибнет. Да, все это было очень сложно: вампирская геометрия и тригонометрия была так запутанна, что пора было на нее плюнуть.
Он подошел к женщине и какое – то время молча смотрел на нее. Вампирша была подавлена – это читалось в глазах; ее темные волосы в темноте склепа казались порождением абсолютной тьмы. Хельсинков молча показал на свою шею. Она поняла и, приблизившись, впилась в него зубами, словно не ела несколько месяцев.
Было больно, но, по сравнению с болью сегодняшнего дня, эта боль была на троечку. Кровь постепенно уходила из жил вампира (о, да – теперь он – вампир!), и ему захотелось пить. Он оторвал вампиршу от своей шее и стал кусать ее – прекрасная иллюстрация одного из определений вампиризма, полового извращения, при котором пьют кровь полового партнера. Он пил и пил, не зная, сколько прошло времени. Время замедлилось, обострились чувства – ему казалось, что они слышит, как глубоко в недрах Земли, огромные черви роют свои туннели. А потом его грубо прервали – это ушибленный об пол вампир пришел в себя и пытался заявить права на свою собственность. Хельсинков оторвал ему голову – вампирские силы намного превосходили силы дрампира. И почему только вампиры не попытались захватить весь мир, как очень скоро сделает он? Потом он допил женщину, и ему стало хотеться спать: глаза слипались, словно он не спал четверо суток подряд.
Иван Хельсинков, последний вампир, поднял с земли черный плащ бывшего владельца замка и пошел к лучшему гробу, который теперь принадлежал ему. Как и весь мир. Мысли путались, хотелось спать. И хотелось крови. Очень скоро он выйдет на охоту, выйдет в ночь – он бывший охотник на вампиров, а теперь прародитель нового рода вампиров.
Хельсинков лег в гроб и заснул.
Впереди его ждало много работы.



































Глава 3. Аннигиляция.
Ивану Хельсинкову понадобилось семнадцать лет чтобы обратить всех жителей темной, вампирской Земли в вампиров и получить мировое господство: т.к. все вампиры в той или иной степени подчиняются обратившему их в вампиризм. Семнадцать лет он выходил в ночь, семнадцать лет он противостоял человечеству. За ним охотились, пытались убить, насылая полчища дрампиров – но, всякий раз, словно какая – то добрая сила спасла его и он либо уничтожал всех своих врагов до рассвета или так искусно прятался, что его принимали за лежащую колоду, а не за мастера вампиров.
Последние поселения людей находились в пустыне и там, уже окруженные полчищами носферату, люди дали последний бой. По логике вещей и традиции жанров, сейчас они – люди – должны были победить нечисть тайной силой любви или еще чем; но, вампиры, после трех месяцев осады, взяли город и уничтожили его население. Теперь на голубой планете, освещаемой умирающими красным гигантом, не осталось ни одного человека – все были, без исключения, вампирами. Казалось, сам умирающий красный гигант вздохнул от того, что его дети стали полны вампиризма. Или так показалось Солнцеву, чувствительному к таким вещам, который был готов к последней фазе своего плана, которую, опять же, совершит его репликант. Тотальной аннигиляции.
Город в пустыне пока не получил названия – он был людским поселением и имел людское название, а теперь стал полностью вампирским и еще не получил своего названия. Хельсинков думал назвать его в честь себя – «Поселение Хельсинкова». Многие люди в вампирской думе спорили о том, можно люди убивать всех людей, обращая их в вампиров или нужно оставить их немного в резервациях, для изучения. Шли обостренные дебаты, точку которым поставил сам Хельсинков, оторвав у самого разглаголистого оратора голову. И его войска пошли на последних людей. Он знал, что их нет – знал, что людей больше нет. Чувствовал это своим вампирским нутром, словно что – то ему подсказывало, что – то глубоко внутри, что – то столь черное, что ночь, по сравнению с ним, кажется светлой.
И это что – то удерживало его сейчас на балконе при наступлении зари, при первом появлении красного гиганта, чьи лучи уже стали розоветь землю. «Какого происходит?!» Дико вскричал вампир, но не смог пошевелить даже мизинцем ноги – он было словно скован чужой, злой волей, которая его полностью контролировала. Всего через пару минут взойдет Солнце и он… «Да, родной, раздался голос в голове Хельсинкова, ты сгоришь синим пламенем: как сгорят и все твои клевреты вампиры, обращенные тобой. Слышал такую фразу: за все надо платить?» «Кто ты такой?» Со злобой и яростью, но, уже, и с примешанной долей страха, вскричал бывший охотник на вампиров Иван Хельсинков. Но голос больше не отвечал. Иван, по – прежнему, не мог пошевелиться, словно скованный невидимыми цепями.
А потом взошло Солнце. Оно своими лучами испепелило вампира, превратив в пепел – самая страшная и мучительная смерть для этого рода живых существ. Верховный вампир Иван Хельсинков перестал существовать, а вместе с ним, в момент его смерти, превратились в прах, сгорев бенгальскими огоньками, и остальные вампиры. Голубая планета, освещаемая умирающими красным гигантом, была мертва: на ней больше не было жителей.
А Солнечный Террорист хохотал. Он уничтожил еще один мир! О, да! Пора за наградой.
Он переместился к красному гиганту почти мгновенно, словно телепортировался, а потом вошел внутрь звезды и, поглотив все ее силы, погасил ее. Еще одна Солнечная система перестала существовать. А Солнечный Террорист стал еще сильнее. Теперь он мог отправляться дальше, продолжать свой путь, уничтожая Солнца, и, зная, что его никто не сможет остановить.



Часть 2. Сделайте из него богатыря.
Глава 1. Школа.
Илья Муромцев остался в мире Оригинальной Земли, приняв предложение Ядова о получении спецподготовки; и для него начались занятия в школе – особом месте, где получали спецподготовку бойцы спецназа, переквалифицирующиеся в специальные агенты. Мир Оригинальной Земли был не спокоен, поэтому всегда нужны были люди, которые умеют делать то, что не умеют другие. Этих людей выбирали, отсеивали из лучших элитных армейских, милицейских и даже из общественных подразделений, специализирующихся лишь на гражданской обороне; потом они проходили психологические и физические тесты, а лишь потом им разрешали учиться в школе. Но Муромцев все это пропустил – просто его забрали из казарм и препроводили в какое – то – тогда он еще плохо знал география Оригинальной Землю, - где отвели небольшой домик в лесу, а наутро, в шесть утра его подняли на утреннюю тренировку. Так начались его занятия в школе.
Ядов и Сандименов лично разрабатывали стратегию убийства Солнцева. Они прекрасно понимали, что надежда на одного человека иллюзорна, подобна прошлогоднему снегу, поэтому они создали целую сеть спящих агентов, одним из которых и был Муромцев. Они извлекали из разных миров разных людей, проводили с ними беседы, вербовали или пугали их, для одной единственной цели – убийства, так ненавидимого ими, Владимира Солнцева, ренегата. Их временные телепортеры работали как часы по двадцать четыре часа в сутки, их ученные изыскивали новые способы маскировки для лучшего внедрения в окружение Террориста: например они придумали маскиратор – устройство, которое изменяет внешность человека, и он кажется либо меньше, чем он был, либо менее развитым, чем есть на самом деле. Именно таким устройством потом снабдили Муромца, когда отправляли его домой, чтобы его родители не испугались, увидев детину, мало похожего на их сына, хотя и говорящего так же и имеющего те же воспоминания – во время обучения в школе мальчик вырос на восемь сантиметров, став ростов 192 сантиметра, набрал пятнадцать килограмм мышечной массы и скинул двадцать пять килограмм жировой массы. А это всегда заметно и может вызвать проблему – и для спящего агента и для его дела.
Ядов искренне ненавидел Солнцева – хотя они и были боевыми товарищами, практически сосали из одной сиськи, но Солнцев предал своего подразделение, стал убийцей, а потом и погасил свое первое Солнце, превратив мир Оригинальной Земли в ад. Тогда наступил такой бардак, что Ядов упрекал себя за то, что так поздно просмотрел отчеты ученых – его тогда занимали боевые действия в пустынях, горах, городах и прочих равнинах, противостояние сепаратистам, иностранным интервентам и сохранение государственности – как в таком состоянии думать о астрофизике?! Только потом они поняли, что именно упустили – Солнцев набрал такую силу, что тот случайный эпизод, когда удалось убить репликанта Макарова, был не более, чем случайностью – эту тварь можно было убить, но нужны были силы и желания. И он не был уже вполне человеком – сильнее и долговечнее обычного человека. Сам Ядов никогда не задумывался над тем, что будет, если они все же убьют Солнцев в теле репликанта без обычных для него последствий в виде разрушения Земли и Солнечной системы, вообще. Может он, наконец, отправиться в свое место и его дух не будет больше уничтожать миры, а может, что тоже вероятно, он снова воплотиться, взяв под контроль кого – то другого. И Ядов, и Сандименов хорошо понимали, что рано или поздно их однокурсник по военному училищу – Володя Солнцев, - обратит свой взор и на их мир; а, так как в видимой Вселенной осталось лишь две населенные Земли – Оригинальная Земля и голубая планета, с которой прибыл Муромец, - то это лишало их выбора и, в какой – то мере, надежды. От их прошлой команды почти никого и не осталось: многие сгинули в секторе Омега, умерли позже в войнах на Оригинальной Земле, кто – то погиб, участвуя в охоте на Солнечного Террориста по многочисленным Землям – как, например, погиб майор Ефимцев, единственный, пока, человек, убивший репликант, находящегося под контролем Солнцева. Кто – то спился, кого – то постигла еще более худшая участь – женился и наплодил детей и, поэтому, после двадцати лет службы ушел в почетную отставку. У самого Ядова не было детей, хотя было прилично женщин – их привлекала его сила и первобытная жестокость, как, например, в своей время случилось с Натальей. Все же отсутствие детей, Ядов считал благословением от Бога – иначе бы ему приходилось волноваться не только за себя, но и за других. И вот сейчас, практически вся надежда на уничтожение Солнечного Террориста, легла на этого мальчишку, Муромца, который вполне мог стать Ядову сыном. Он вздохнул и возобновил написание разрабатываемой им для каждого спящего агента идеальной стратегии убийства цели – уничтожителя миров Солнечного Террориста.
Прежде всего Ядов думал о потенциале каждого агента: например, Муромец (парня теперь все звали – Муромец, - словно он действительно был былинным богатырем – по кондиции он уже к нему приближался; а может это просто старая привычка человечества давать всему имена и, в частности, военная и уголовная привычка давать кличку сокрашенную от фамилии или имени или от еще чего)  хочет стать профессиональным военным, офицером (почему- то Ядов думая об этом слегка улыбнулся – словно увидел себя сорок лет назад: он тоже хотел быть профессиональным военным, офицером, творить добро: да, много нано воды утекло с тех пор) и это значит, что он, быть может, совершит подвиг, и его представят лидеру страны для вручения награды, и, тогда, Илья получил шанс убить Солнцева. Но убить как? Вручение награды занимает три секунды на одного человека – потом подходит очередь другого и так далее, как по конвейеру. В зал, где вручают премии нельзя пронести никакого оружия, ни табельного, ни незаконного – даже шашку взять нельзя, если ты гусар; вообще никакого оружия. Тебя проверяют рентгеном, потом личный досмотр, потом снова рентген и личный досмотр – так несколько раз, что полностью исключает пронос к председателю ЦК КПСС – кем сейчас был этот мерзавец Солнцев, - любого оружия. «Что ж придумать? Размышлял Ядов, взрывающиеся часы? Яд на ноге мизинца? Нервно – паралитический газ в пряжке ремня? Последнее не подойдет, потому что тогда парень тоже умрет – а я, похоже, к нему действительно привязался, ведь далеко не каждый ввяжется в драку с превосходящим числом противников лишь из – за желания защитить слабого и беззащитного. Ладно, что еще осталось? Ручной арбалет с отравленной стрелкой? Да, один единственный шанс и нескольких тысяч, но, как учит теория Хаоса, он может сработать. Надо это записать. Жаль парна при любом раскладе – если он убьет Володьку, то его убьют, если не убьет Володьку, то ему придется пройти через ад…Жаль его – возможно, он единственный спящий агент на Последней Земле, который действительно может поставить последнюю точку в этом, очень старом споре. Если бы я умел молиться, то за него помолился бы. Ладно: надо добавить к его теоретическому курсу практическую инсектологию, особенно то ее раздел, где говориться об ядовитых насекомых, из которых можно приготовить яд для стрелки – даже Солнцеву нелегко будет справиться с ядом паука или сепсисом. Но это все. Муромец, да Муромец, кто еще у нас остался? Да – никого не осталось приличного. Как говорил тот котенок: урезать, так урезать. Надо думать дальше.» И Ядов продолжил разработку индивидуальной стратегии для каждого кандидата – все же он надеялся, что хоть кто – то, кроме Ильи сможет выполнить задание.
А тем временем Муромец – который, кстати, тоже стал себя так называть, - интенсивно занимался: его учили рукопашному бою, фехтованию на холодном оружие, составлять яды, определять яды, составлять взрывчатку, определять взрывчатку, боевой такие и т.д. и т.п. – всему тому, что может понадобиться идеальному убийце, спящему агенту мощной спецслужбы. Ему почти не давали стрелять из огнестрельного и энергетического оружия, по той причине, что во – первых это будет сразу заметно, что отрок хорошо стреляет, а во – вторых это было пока и не нужно: если Илья Муромцев попадет в офицерское училище его там всему научат. Не забывали про духовное развитие: он рос на запрещенных в Советском Союзе книгах Солженицыны, Оруэлла, Голдвинга, полузапрещенного Рыбакова и секретных правительственных циркулярах, которые ему давали читать лишь для того, чтобы показать масштабы катастрофы на Оригинальной Земле с погасшим Солнцев. Человеку с Последней Земли это было очень интересно: оказалось, что Погасшее Солнце вызвало ряд серьезных военных, политических и экологических катастроф, которых можно было бы избежать убей Солнцева в зародыше; но это было сделать невозможно, как говориться в одном месте: человека можно наказывать только за сделанные преступления, отцы не несут наказания за грехи детей, а дети не несут наказания за грехи отцов.
А здоровьем молодого кадета неукоснительно занималась Наталья Евгеньевна. Растяжение, синяк, ожог, амфиарктический шок – все к Наталье. И они занимались не только медициной.
Наталья почему – то всегда, занимаясь любовью с Ильей, вспоминала Ядова. Они стали любовниками в тот черный период истории Оригинальной Земли, когда Солнца погасло. Он тогда сказал: спать с женщиной в возрасте лучше, чем с молодой, потому что она не думает о детях. «Мудак, подумала она тогда, сам – то далеко не молодчик.» Ей было тридцать два, когда Ядов стал с ней налаживать отношения – и он был ненамного старшее ее. И он всегда ходил в погонах капитана. «Да, «капитан» Ядов, думала Наталья, самый важный человек в Управлении, который, возможно, и создал его после всех злоключений, и он до сих пор капитана. У всех свои заскоки.»
Она отовралась от уже подуставшего Ильи и спросила:
-Хочешь сходить на похороны Солнцева?
-Куда? Удивился возмужавшей отрок.
-В пятницу жди меня у КПП школы – я договорюсь, тебе дадут увольнительную на сутки: вставим ее в курс твоего политического и морально – нравственного воспитания.
-Да, а что еще можно вставить?
Оба засмеялись и потянулись, целясь, в объятия друг друга. «Преимущество молодых любовников – они почти никогда не устают.» Подумала Наталья.
А над миром Оригинальной Земли в очередной раз зашло потертое, унылое Солнце, не дававшее Солнца и почти бесполезное, дававшее света не больше, чем лучина. Солнце, породившее Солнцева. Или порожденное им.





















Глава 2. Похороны Солнцева.
Муромцу действительно дали увольнительную на сутки – с дести вечера этого дня, до дести вечера следующего, - что, вообще – то, было странно, т.к. школа являлась закрытым, строго секретным учреждением и правила обычной воинской части на нее не распространялись.
В ожидании Натальи от нечего делать Муромец стал на отжимания: сделал тридцать отжиманий, подумал, и, не выходя из упора лежа сделал еше тридцать. А потом стал петь песню:
-Учат в школе, учат в школе, учат в школе! Как ножи правильно метать, как правильно шеи ломать, как правильно бомбы собирать! Учат в школе!
Он так увлекся своим вокальным исполнением, что почти вздрогнул, когда ему посигналила Наталья Евгеньевна из подъехавшей большой военной машин вроде внедорожника и, возможно, со вставками титановой брони – на похожих машинах здесь ездили старшие офицеры, т.к. в городе было неспокойно. Почему – то, идя к машине, Илья вспомнил, как совсем недавно разбивал голым кулаком ледяные глыбы в виде тренировки в рукопашном бою на разбивании твердых предметов. Он сел в машину и поцеловал женщину.
-Куда поедем?
Она немного помолчала и он заметил, что она одета странно. Он, конечно, видел ее и в форме и в гражданском, но ее текущий наряд явно его изумил: простое зеленое платье в желтый горошек, очень скромное и простое, простая обувь на низком каблуке и полное отсутствие какой – либо косметики или прически: свои черные волосы Наталья просто связала в хвост. Что – то подсказывало Илье, что, возможно, никакого секса сегодня не будет и он, скорее, всего не снимет с нее этот очередной наряд, как снимал предыдущие военные и гражданские ее наряды. Наталья все молчала.
-Так куда мы, все таки, едем, а, Наташ?
-Узнаешь по дороге. Скупо сказала она и включила передачу, машина тронулась. Достаточно сензитивный к настроению других, Муромец понял, что ее пока лучше не трогать, а уж тем более не лезть с объятиями и поцелуйчиками – «Либо у нее что – то произошло личное, вроде трагедии, либо то событие, о котором она говорила, действительно важно для нее. Как говорил наш инструктор: молчи, смотри и слушай.» Подумал он, и, прекратив ухаживать за любовницей, просто смотрел в окно, где сельский пейзаж постепенно сменялся индустриальным – они постепенно въезжали в город.
На Оригинальной Земле география мало чем отличалась от его родной – так же была сельская местность и города, хоть и частично разрушенные военными действиями, но в них, все же, жили люди. Правда ученые, просматривающие будущее, говорили, что в будущем пейзаж Земли сильно измениться, но этих яйцеголовых можно и не слушать – они ведь не были правы относительно парикового эффекта или срезов резины на ядовитость.
Илья ехал рядом с самой красивой женщиной в мире и думал, а куда она, собственно, его везет и почему сейчас, в одиннадцать ночи, на улицах полно народа и многие из них держат в руках зажженные свечи? «Карнавал смерти, ответил он сам себе, что – то вроде Дня мертвых на Оригинальной Земле.» И он почти не ошибся.
Водитель остановила машина на парковке и знаком показала своему пассажиру выйти. Он еще никогда не видел Наталью Евгеньевну стол собранной, методичной и злой – словно ее ужалила злая оса.
Илья вышел, а вслед за ним вышла женщина, которая надела на голову простой зеленый платок рисунком похожий на платье. Она закрыла машины ключом и включила спутниковую сигнализацию – теперь, в случае попытки угона, на место может прибыть отряд спецназа для обезвреживания угонщиков. Но что подсказывало Илья, что никто сегодня угонять ничего не будет. Город был заполнен людьми, множеством огней и множеством горящих свечей; при все при этом нигде не слышно было музыки или пьяных криков. Это напоминало религиозный праздник протестантской церкви или сходка военных активистов прошлых лет.
-Куда ты меня привела? Снова спросил он, не надеясь получить ответ. Но, она ответила:
-Добро пожаловать на похороны Солнцева!
Он аж присвистнул – попасть на религиозный праздник в честь похорон уничтожителя Вселенной, это было сверх его ожиданий.
-И в чем заключается ритуал? Спросил Муромец.
«Слишком умный, подумала Наталья, сразу понял, что это не нестоящие похороны, а просто ритуал. В чем – то он похож на Ядова…»
-Мы проносим манекен Солнцева по центральным улицам города в черном гробе, а потом на центральной площади сжигаем. Это его участь – вечно гореть.
-Как часто вы проводите «похороны»?
-Ну, примерно, раз в два месяца – подгадываем, чтобы выпадал день похорорн на вечер пятницы: ведь потом идет небольшая культурно – развлекательная программа с алкоголем, танцами и девочками.
«Значит, шанс на секс пока еще не пропал.» Подумал Илья, но его уже заинтересовала тема с «праздником» и он продолжил расспросы:
-А когда случились первые похороны?
-Спустя десять лет после погашения Солнца – именно тогда, когда все узнали про продолжения его злодеяний.
Илья немного помолчал; он спросил:
-А почему у вас нет Христианства?
-Потому что Он к нам не приходил.
А тем временем окружающие улицы заполнялись народом, многие держали в руках зажженные свечи или небольшие фонарики похожие на ручные лампадки. В толпе было много пожилых людей, но было много и детей – похоже, на этот праздник собирались целыми семьями, и он вполне мог быть бы назван семейным, если бы не повод. Это был единственный день в два месяца, когда нельзя было вызвать полицию и пожаловаться, что на улицах полно народа с огнем в руках, которые что – то жгут, а потом устроили оргию. У всех должна быть своя октябрьская революция!
Наталья раздобыла им две свечи с удобными картонными подставками, собирающими воск и не дающий ему падать на руки. Она рассказала, что Ядов, как и некоторые другие бойцы спецназа, умеют заживать огонь просто руками, без всяких внешних средств – редкая способность, для которой не нужен полиморфный костюм.
-Что такое полиморфный костюм? Последовал вопрос.
-Ты прямо шпион! Улыбнулась женщина. Это особый вид боевых костюмов, который сращивается с владельцем, удесятеряя его силу и прочие физические качества. Первоначально их делали из ксеноморфов, которые добывали на отдаленном Солнце – так назвали базу около мертвой звезды. Но, потом, эти ксеноморфы стали слишком сильно влиять на носителя и полиморфные костюмы стали давать лишь опытным старшим офицерам с сильной волей, способных подавлять личную волю и сознание ксеноморфа…
-Но ведь Ядов – капитан?!
-А, ему дали за особые заслуги…
-А как выглядит полиморфный костюм?
-Надейся, что ты никогда этого не увидишь – обычно, такое не переживают.
Почему – то он понял, что она не шутила.
А тем временем народу все прибывало и пребывало. Муромец взглянул на часы – было ровно полночь. Почему – то казалось, что ночь фильтрует звуки, отсеивая шум и восстанавливая ночную тишину: потому он понял, что ошибся и дело было не ночи, просто все люди, включая Наталью, вдруг замолчали. Где – то вдалеке – возможно, вначале улицы, - раздались четкие и очень тихие, пока, шаги. Их можно было услышать лишь потому, что все хранили гробовое молчание – даже дети ничего не говорили и не издавали никаких звуков. Шаги приближались и он увидел четырех человек одетых в военный камуфляж без знаков различия, несущих черный гроб стандартных размеров Когда они проходили мимо какого – либо человека и миновали его, этот человек поднимал вверх зажженную свечку или фонарик – так делали все. И когда похоронная процессия прошла мимо них с Натальей, они тоже отсалютовали зажженными свечами. Илья, благодаря своему росту, смог заглянуть во гроб – там лежала кукла в виде человека с уродливым лицом, одетая в черный костюм. Возможно, лицо этой резиновой куклы полностью соответствовало лицу Солнцева при его жизни, при первом, так сказать, воплощении. Муромец этого не знал, поэтому просто принял на веру.
Когда торжественная процессия прошла мимо них, то они, не сговариваясь, развернулись и пошли за ней, вливаясь в толпу людей, хорошо организованную и собранную – без криков или толкотни. Они шли вниз по улице пару кварталов, а потом толпа остановилась: то, что происходило на главной площади этого города Оригинальной Земли, показывал огромный голографический экран, установленный на титановых креплениях.
Гроб с «Солнцевым» поставили в небольшую выемку в центре площади – все люди держались на почтительном расстоянии. В этом углублении было несколько десятков газовых трубок, которые, когда носильщики отошли от гроба подальше, сами собой загорелись и стали сжигать гроб и находящегося внутри. Толпа словно взорвалась – ночь расцветала оглушительными криками, плясками, смехом…Даже Наталья – такая собранная и всегда аккуратно – спокойная и тоже кричала. Илья разобрал слова.
-Смерть Солнцеву! Смерть Солнцеву! Скандировала толпа.
Почему – то в этот момент Муромец подумал, что смерть от сожжения одна из самых болезненных, ей уступает только медленное растворение в кислоте. А еще он подумал, что люди Оригинальной Земли бояться: Солнцев уже уничтожил 665 миров, включая и их, когда он уничтожит последний мир – его голубую планету, - он станет так силен, что вернется. Но он – Илья Муромец- этого не допустит; это было как сражаться с языческим богом, но он обязательно справиться. Должен справиться, с Божией помощью.
Когда толпа немного пробесновалась – примерно двадцать минут с монета огненных похорон Солнцева, - они с Натальей пробрались к военному джипу и женщина взяла из багажника заранее припасенное большое стеганное одеяло, небольшую корзинку с едой и пару подушек. Взяв все это, любовники пошли на берег небольшой, очень чистой речки – так, что дно почти видно, - и там немного подкрепившись, усладились любовью друг друга.
Илья не пил – ему вообще это никогда не нравилось, а к тому же подготовка спецназа включает воздержание от наркотиков (алкоголь – это, все же, наркотик!), а вот Наталья Евгеньевна немного выпила красного вина. Единственное, о чем сейчас жалел Илья, находясь на берегу этой чудесной реки этого чудесного мира с этой чудесной женщиной, так это о том, что не с кем подраться. Нет, они конечно были не одни – тут были и другие парочки: играли гитары, лились песни, жарились шашлыки – люди отдыхали, и найти подходящую кандидатуру на избиение было не сложно: в таких ситуациях, когда алкоголь будоражит кровь, для драки, а порой и для убийства, достаточно просто сказать в каких отношений ты был с мамой этого субъекта – но это было не то. Вряд ли эти люди всерьез могли противостоять почти двухметровому (кстати, по прогнозам военных враче Илье еще предстояло немного подрасти) накачанному бойцу спецназа со спецподготовкой. Нужно было настоящее дело или хотя более полноценная тренировка, в процессе которой он мог бы противостоять настоящему страху смерти, а не симуляционному, которого, в принципе, и нет.
Он повернулся к Наталье и спросил:
-Ты будешь меня ждать?
Она хотя и была пьяная, но не настолько:
-Ты что, серьезно? Я намного старше тебя.
-Я же не детей от тебя хочу. Как я где – то услышал: «женщина в возрасте лучше, т.к. она не думает о деторождении».
-Я знаю, где ты это услышал. «Мудак Ядов.» Подумала она. И еще она подумала, что, возможно, и вправду будет его ждать. Ждать его возвещения с убийственной миссии.
А на следующее утро, ближе к полудню – Муромец уже вернулся в школу, - его вызвал к себе сержант Сандименов, по виду которого можно было сказать, что он хорошо провел похороны Солнцева. Не заморачиваясь какими – то долгими объяснениями или прелюдиями, этот простой парень – фактически, парень из народа, - приступил сразу к делу.
-Тебе пора пройти обкатку – поучаствовать в настоящем деле. В охоте, как мы говорим. Он улыбнулся одной половиной лица. Если выживешь, отправим тебя на основное задание. За Солнцевым…
-Кто цель? Вклинился Муромец, в очередной раз напоминая себе, что нельзя перебивать командира. Но тот словно этого не заметил.
-Собери все свои личные вещи – сюда ты уже больше не вернешься, - и жди меня у арсенала. Инструктаж получишь на месте.
И Сандименов развернулся и ушел. А Муромец пошел собирать вещи – его ждало первое серьезное дело, и он был к нему готов физически и психологически.


































Глава 3. Обкатка.
Муромец пришел на место встречи за полчаса – к его удивлению арсенал был открыт, и юноша зашел внутрь, разглядывая образцы огнестрельного, электрического и биологического оружие (последнее, было представлено ядовитыми паразитами с мертвой звезды). Там его и нашел Сандименов – мужчина какое – то время смотрел на юношу и думал: «Этот Илья, возможно, наш лучший спящий агент, а если у него не выйдет, то в игру вступим мы – сладкая парочки: Ядов и Сандименов. Больше ждать уже нельзя: Солнцев набрал уж очень большую силу.»
Если бы Илья не был бы так увлечен рассматриванием смертоносных железок, то легко бы почуял присутствие в арсенале, помимо прапорщика – оружейника еще одного человека. Он почувствовал присутствие Сандименова, обернулся с нормальной скоростью и отдал честь. Тот кивнул и сказал:
-Вольно, курсант. Выбирай себе по вкусу.
На этот раз сержант кивнул прапорщику и Илья, не скрывая улыбки, стал выбирать хорошее оружие, которое, как он понял, ему предстоит всего через несколько часов применить против живых людей. Пройти, так сказать, обкатку.
Он выбрал автоматический пистолет с встроенным глушителем, набор взрывающихся мин – липучек с магнитной лентой, которые прилеплялись к любой поверхности и взрывались там с мощностью наступательной гранаты, и прочный титановый нож, который невозможно было сломать, т.к. в его кристаллическую решетку были добавлены специальные элементы, делающие его сверхпрочным – или он был закален в соплах стартующей ракеты: что – то такое говорили на тренировках, в их теоритических частях, но сейчас радость от обладания смертоносными игрушками закрыла теоретическую сторону дела. Так сказать, наступила практика – время сдавать зачет.
Поддевая под кожаную куртку кобуру пистолета и пристраивая ножны на поясе и мины – липучки на левом предплечье, Муромец осведомился:
-Что именно я должен, сделать, какова цель?
-Не здесь, кивнул Сандименов на сохраняющего каменное выражения лица прапорщика – оружейника, все расскажу тебе на месте. Ну, готов что – ли?
Муромец кивнул, и сержант ничего не говоря, покинул оружейную, Муромец последовал за ним: и он и Илья понимали, что при любом раскладе он уже больше сюда не вернется.
У КПП их ждала машина – стандартный армейский джип защитного цвета, похожий на тот, что водила Наталья. Машина была пуста, без шофера. На место шофера сел сам Сандименов, а Илья, соответственно, пристроился сбоку, на переднем пассажирском сиденье.
Едя в город они молчали и у Ильи была возможность подумать. Этот период своей жизни – и тогда и потом, - он всегда вспоминал как сон: ну невозможно материальному диалектисту верить в мультиверс и планету – заговорщицу, главная цель которой убить генсека славной страны Советов. Но теперь он понял, что это всерьез – об этом говорил адреналин в крови и смертельная тяжесть оружия. Когда он защищал того пацана от изнасилования, он просто поступил правильно, как – он был в этом уверен, - поступил бы на его месте любой. Но, сейчас, ему предстоит совершить первое убийство в своей жизни, а может быть и не одно: он, конечно, был тренирован для этого и морально готов убивать – ведь Солнцева тоже надо убить, - но вот проблема: перед ним вставал моральный выбор, правильно ли убивать другое мыслящее и живое существо? Стоит ли счастье мира одного потраченного патрона? Он решил, что стоит: иногда чтобы обеспечить счастье, нужно потратить миллион патронов. И потратить на цели, а не в тире.
Сандименов краем глаза наблюдал за своим подчиненным, дожидаясь монет, когда тот созреет – он был хорошим физиогномистом, этому их тоже учили. Сержант увидел то, что и хотел – когда – то он и сам был на его месте. «Показатели отличные, думал Сандименов, прошел все физические и психологические тесты. Уровень развития реакции и мышечной силы на уровне бойца спецназа…Но вот сможет ли он на самом деле спустить курок? Вот это вопрос. Когда я первый раз убил, то был офицером, знал за что воюю, а он еще пацан, да к тому же верит, что находиться во сне или как там это состояние трактую психологи. Вот сейчас и выясним, что он из себя представляет. Так сказать, Алиса, нора закончилась – пора просыпаться.»
Они уже приехали: машина остановилась возле высотного тридцатиэтажного здание, которое в старые времена, до погашения Солнца, использовали под офисы. Сандименов кивнул на здание, подъезд которого был распахнут настежь:
-Там находится террористическая группа. Вооружены. Их около восьми человек. Ты должен их ликвидировать – если у тебя получиться, то сможешь вернуться назад, а если нет, то извини: скорее всего, тебя тут и похоронят.
Илья молчал.
-Но ты можешь, продолжил сержант, отказаться от задания – ты ведь не офицер и не давал присягу.
-Но я хочу убить Солнцева! Воскликнул Муромец – он впервые почувствовал, что мир вокруг него ему не сниться и он находится в реальности, находится в реальности на Оригинальной Земле, Родине Солнцева – генерального секретаря коммунистической ческой партии Советского Союза, который хочет уничтожит его голубую планету, и которого он обязательно убьет. А если для этого нужно убить восемь человек, то что ж – такова правда жизни. Тут у Ильи возникла мысль, что, возможно, это лишь первая цепь убийств, которые ему нужно совершить, так сказать, начало.
Он кивнул Сандименову и вышел из машины. Двигаясь по прямой, зашел здание и стал прочесывать его, старясь оставаться незамеченным Очень скоро на восьмом этаже он обнаружил первого террориста – он не был похож на террориста, но автомат у его ног выдала его с головой: поэтому Муромец выстрелил ему в затылок. Ничего не почувствовав, ни угрызений совести, ни морального плача, боец стал двигаться дальше. Этот этаж был пуст и он стал подниматься выше.
Следующие двадцать два этажа были пусты – видимо тот был проштрафившимся, и его определили на охрану внешнего периметра или он просто созванивался с наркодилером или сутенером – ведь террористы тоже люди. Подходя к тридцатому этажу, Муромец услышал смех и веселые голоса – он не распознал язык, но это было и не необходимо – они попались. Дверь в большую комнату охраняли двое часовых, каждый стоял, соответственно, справа и слева от двери. Одному Илья Муромец выстрелил в голову, а другому метнул нож в горло, а только после этого заглянул в проем. Там было четыре человека, которые сгрудились перед самодельным столом из куска фанеры и пары пустых ящиков и что – то изучали на карте, лежащей на том же столе. Они были веселы и возбуждены: наверное, нашли незащищенный правительственный объект, который можно подорвать. Чуть сзади них стояли ящики уже не пустые, а, как усмотрел Илья, со взрывчаткой. Он секунду подумал, а потом метнул все свои мины – липучку в этот ящик, полный взрывоопасных вещей, а потом дал ходу. Хорошо грохотнуло сзади. Он быстро сбежал с тридцатого этажа вниз и вышел на улицу. Там его ждала группа вооруженных людей, которые взяли его на прицел. Пошел дождь.
К нему, расталкивая подчиненных, пробивался Ядов. На этот раз он был одет в форму капитана медицинской службы, что еще более уверило Илью Муромца, что на самом деле он не капитан, как хочет казаться. Вооруженные люди стали входить в здание, прикрывая другу дружку; на тридцатом этаже полыхал пожар, снова раздался взрыв – видимо арсенал был еще где – то, а не только на тридцатом этаже.
-Ну что, Илья Вячеславович, ты отлично поработал, скупо улыбнулся Ядов, пора тебя отправлять домой.
Илью бил легкий озноб, но он решил, что это от холодного дождя, а не от первого убийства, убийств, которые он только что совершил. Он посмотрел на затянутое облаками небо с мертвым, погасшим Солнцем. «Я иду за тобой, Солнцев!» Подумал он и поел вслед за капитаном.
Глава 4. Возвращение домой.
И вот он опять тут – Илья Муромцев снова в том самом ангаре, в котором он вступил на землю Оригинальной голубой планеты! Только теперь он больше не Илья Муромцев – он – Илья Муромец! Практически легендарный герой, который возвращается в другой конец мультиверса (мультиверс конечен) для финальной битвы со злом, для уничтожения наместника дьявола, того Солнцева, который теперь принял личину генсека.
Ангара был довольно оживленным – все специалисты на местах, техники и инженеры проверяют готовность оборудования: ведь изъять человека намного проще, чем отправить его назад – может получиться так из – за одной ошибки, что реципиент окажется в будущем на сто лет или перенестись на метр в землю. Такие прецеденты бывали, но их старались избегать.
Илья уже попрощался с Натальей Евгеньевной – они «прощались» целых пятнадцать минут, больше просто не получилось. Теперь его большая первая любовь была где – то за защитным стеклом, который окаймлял дальнюю стену ангара и которого он, в первый свой заход сюда, не заметил. Был тут и Ядов. Этот крендель был на этот раз одет в черный китель морского офицера с погонами, естественно соответствующими званию сухопутного капитана – Илья не особо разбирался в морских званиях. Ядов стоял напротив Муромца и давал последний инструктаж.
-Эта штука называется маскиратор – носиться на руке и включается автоматически. Ты будешь ее носить где – то около полугода, постепенно снижая степень маскировки – это необходимо, чтобы твою физическую форму не сразу заметили, а всем показалось, что ты сам накачался…
-Так я сам и накачался!
Ядов строго на него посмотрел.
-Да, накачался ты сам, но в твоем мире с твоего исчезновения прошли всего сутки. Ответь сам себе на вопрос: можно ли накачаться до уровня боевой машины за один сутки?
Илья стоял с понурым лицом – привычка перебивать старших по званию была в нем прямо таки неискоренима. Он отрицательно помотал головой. Ядов кивнул и продолжил.
-Еще мы даем тебе с собой ноутбук с агитационной – в вашем мире, в твоей стране ее называют диссидентской и запрещенной, - литературой, да и просто с литературой – вдруг захочется почитать. Ноутбук «вечный», заряжается от природных элементов. Изобретение гениев Оригинальной Земли с ее потухшим Солнцем. Ядов подавил вздох. Итак, он продолжил, третье, что мы тебе дадим – это устройство для срочной эвакуации на Оригинальную землю. Внешне выглядит как обычные часы, но внутри содержит импульс ядерной энергии с привязкой к галактическим координатам это Солнечной системы. Даже если меня уже не будет, все равно, по активации устройства, ты окажешься здесь и будешь принят радушно. Это устройство надо спрятать так, чтобы никто, кроме тебя, его никогда не нашел. Применяй только в экстренных случаях.
Они немного помолчали. Ядов стал полубоком к сфере межвременного переноса, он словно о чем – то думал. Потом снова, не оборачиваясь, заговорил с Муромцем:
-Ты всегда можешь отказаться от задания, потому что, если выполнившись его, станешь героем, не выполнишь, опустишься в позор. В общем, решай сам.
Он развернулся всем корпусом к Илье и отдал честь. Илья повторил его маневр, воскликнув:
-Служу России и спецназу!
Ядов немного поморщился и отошел от реципиента, думая, что, возможно, у них на самом деле появился первый реальный шанс убить Солнцева. И радовался тому, чего не знал Муромцев: а именно, что спустя час он сам отправиться на 666-ую Землю на охоту за Солнечным Террористом, потому что, в тишине кабинета разрабатывая стратегию уничтожения своего врага, он вспомнил старую аксиому: если хочешь что – то сделать как следует, то сделай это сам. По временным рамкам он вместе с Сандименовым должен прибыть в мир Ильи спустя одиннадцать лет после возвращения домой Богатыря. Если, конечно, эта голубая планета будет еще существовать…
Ядов зашел внутри защитного стекла, вяло кивнув Сандименову, который в простом камуфляже типа ночь тоже был внутри. Ядов подошел к Наталье и одними губами спросил:
-Попрощались?
Она бегло кивнула и вернула взгляд к телепортационной платформе, где техники подготавливали последние вехи к переносу. «Суки они, подумал Ядов, всегда или побогаче или помоложе или подлинней. Их не поймешь!»
А тем временем Муромца загружали в межвременной транспартационный отсек. Главный инженер попытался объяснить ему принцип работы устройства «в двух словах», но, единственное, что он из этого понял, так это то, что его тело осталось на Земле, а его настоящее тело будет наложено на его тело; ну и то, конечно, что пройдет всего сутки с его изъятия. «Родители не будут беспокоиться.» Подумал он – как мало он о них думал.
Ему поместили на платформу в своей обычной одежде – эти делы дали ему обычный камуфляж зеленого цвета плюс простую холщовую сумку через плечо, в которой находились его «подарки» - ноутбук, маскиратор и устройство возвращения на Оригинальную Землю (если он захочет, конечно). Скоро должна была начаться процедур и Илья немного нервничал – он приказал себе успокоиться – в конце – то концов всего лишь преодолеть за несколько минут миллион световых лет.
По платформе полились ручьи белого пламени, и Илья Муромцев присел на одно колено. Его окутывала белая стена разрядов энергии, которая, все же, не выходила за правильный куб телепортационного отсека. «Надеясь, думал он, они меня правильно отправят, и я не попаду на 667 – мую Земли, где власть захватили растения.» По капсуле прошелся зеленоватый туман – успокаивающий спрей проник в легкие богатыря; энергетическая капсула стала быстро подниматься над планетой и уноситься в даль. Но Илья этого уже не видел – он спал крепким, искусственным сном. И на этот раз никакие сны ему не снились.
Он проснулся ближе к Марсу. Сначала ничего не понял: везде абсолютная чернота, лишь мерцает белой подсветкой пол капсулы – ему показалось, что он низвержен в тартар. Но потом понял, где он и что надо делать.
Богатырь осмотрел свои вещи, проводил взглядом красную планету бога войны и увидел ее – голубую планету, свой дом.
Он опасался, что, возможно его засекут спутники, но цивилизация, придумавшая межпространственное перемещение могла позаботиться о лучшей маскировке. Он подлетел к планете и стал спускаться. Ему почему – то пришло в голову, что это падает не он, а отсеченная правая рука ангела Денницы, из которой потом произошла жизнь. Архангел Денница – творец падшего мира. Он хотел отогнать эти мысли, но понял, что нужно всего лишь поменять в них полярность – он, Илья, тоже, можно сказать, падает с неба, но не для борьбы с Богом, а чтобы победить зло. А еще диавол ничего не творил, а лишь все испоганил.
Энергетический куб стал быстро спускаться в атмосферу и перед глазами уже голубые облака и смутные, как на аэрофотосъемке, очертания города, а потом он увидел здание заброшенный психбольницы – отправную точку его путешествия, место его изъятия, - и наступил мрак. Илья не сразу понял, что не было никакого прерывания – просто в помещении было темно. Он сел и огляделся. Это несомненно было то самое помещение, из которого его изъяли полгода назад. Но тело было другим, и сознание, и ум изменились: он чувствовал свои тренированные мышцы, навыки, спящие в глубине тела и знания, призванные не разрушать, а созидать.
Вдруг под руку попал простой красный кирпич. «Если все правда, думал Илья, и это не было кошмарным сном – в психушках часто сняться такие дурные сны, - то я смогу разбить кирпич ребром ладони. Так, надо подумать. Разбить кирпич – ну да, попробую.» И он, положив красную шершавую платформу себе на левую ладонь, разбил ее ребром правой. «Добро пожаловать на Землю, Илья. Прощай, Солнечный Террорист.» И он стал выбираться из заброшенного здания. В последний момент напомнил себе и включил маскиратор – эта штука сделала его снова толстым, облекла в голографическое жирное тело, исполненное с таким мастерством, что он снова казался обычным, ненакачанным, толстым подростком. Он потом, в течении следующего полугода, постоянно держал включенным маскиратор, уменьшая, впрочем, степень маскировки и, наконец, спустя полгода, смог показать свой истинный облик – облик ребенка – олимпийца.
С родителями прошла проще, чем он думал: мать закатила скандал, отец ее поддерживал. Но он такими любящими глазами смотрел на них – он не видел их годы, - что они его быстро простили.
Илья навсегда запомнил дату изъятия и следующие два года всегда ее отмечал, как нечто важное, собирая стол.
После школы подросток поступил в севастопольское училище морской пехоты, куда был принят в числе первых. Спящий агент ждал возможности убить Солнцева.






































Хроники Солнечного Террориста – 2.
Цветок Солнца.
Глава 1. Роща Линь Гуэй.
После уничтожения вампирской Земли, Террорист уничтожил еще 117 Солнечных систем: но, в них не было людей.
Обычная стратегия уничтожения Солнечной системы без обитателей – всякие разиые микроорганизмы и планетарные микробы не в счет, т.к. они не могут думать и полностью чувствовать боль, - проходила по двум обычным схемам. Первая состояла в том, что Солнцев ускорял время или, точнее, жизненный цикл системы и рано или поздно звезда превращалась в сверхновую и он пожирал ее энергию. А второй способ, к которому он стал теперь прибегать намного чаще, чем раньше, состоял в том, чтобы простой войти в Солнце и, высосав из него все жизненные силы, погасить его, полностью его уничтожив. Он стал делать так из – за скуки, потому что уже больше ста миров не были населены людьми (как ни странно все уничтоженные им жилые миры содержали только людей – никаких гуманоидов или пришельцев) и ему порядком наскучило дожидаться коллапса сверхновой. Бог, думал он, скуп на разумные формы жизни. Как же был рад Солнечный Террорист, когда в поле его зрения появилась обитаемая Солнечная система. Он стал наблюдать.
Это был мир, приближенный к земному, т.е., практически, это и была Земля, просто у параллельных вселенных мультиверса всегда есть свои особенности, немного, но отличающие все Земли от Оригинальной Земли, Родины Солнцева. Так было и здесь: на ней жили люди, атмосфера, гравитация, временное отклонение – все было в порядке, но география планеты была иной, не совпадала с Вампирской Землей и Оригинальной Землей – что было невероятно интересно с точки зрения такого исследователя человеческих душ, как Солнцев. И он стал изучать особенности этого мира.
Летая несколько месяцев над поверхностью этой голубой планеты, он очень быстро понял, что тут живут одни китайцы – может, конечно, они не называли себя китайцами, но формы скул, цвет кожи и глаз изобличали в них именно китайцев. Что еще было странно, как понял Солнечный Террорист, на этой планете не было пороха: тут не было компонентов, необходимых для создания пороха, и, как факт, ее жители не придумали огнестрельного оружия или даже петард. Второй факт, связанный с минералогией, состоял в том, что на этой планете было мало металла и холодного оружие почти не было – часто использовали в драках только камни и палки. И, как вытекающий из этих двух фактов факт, на этой планете были очень распространены боевые искусства. Это был патриархальный Китай образца второго тысячелетия до Рождества Христова, в котором нет даже приличного количества мечей. В общем, этот мир был мечтой бойца – рукопашника; Сонцев вспомнил свои оценки по рукопашному бою и хмыкнул – пора тряхнуть стариной!
Что касается религии этой планеты, то она была натуральной – люди верили в духов рек, озер, растений и животных. Но главенствующей религией было поклонение Небу – оттуда, как учили их священные тексты спуститься смерть в день страшного испытания всех человеков. Солнцев в ментальном теле прочитал все их священные рукописи и подумал, что пророчество сбылось – он действительно принесет смерть этому миру и он (пал) спустился с небес.
А еще они верили в Линь Гуэй. Так они называли демона – помощника, который входил в контакт с мастером боевого искусства и учил его драться. Причем сношения здесь подразумевалось не в виде голосов в голове, а вполне видимое, вплоть до осязания: демон общался с человеком и обучал его дракам – так возникли многие стили ушу на его, Террориста, Земле. «Можно ли пожелать себе иного образа для вхождения в контакт с этими азиатами, чем Линь Гуэй? Подумал Солнцев, летя над континентом, Это идеальное амплуа.» Осталось только найти нужного реципиента и все в порядке – можно приступать к уничтожению этого мира: войти с ним в контакт, обучить его рукопашному бою спецназа, а потом натравить на жителей этой планеты, которых он разорвет в куски, мстя за свои обиды. Ну, еще, подумалось Солнцеву, дать ему немножко энергии Солнца – пусть он будет больше, чем просто человек. Осталось сделать выбор, и он его сделал.
Это был тринадцатилетний подросток по имени Цветок Солнца. Этот ребенок родился во время солнечного затмения, и мать дала ему имя – Цветок Солнца; отца не было, и его воспитывала мать. Юный Цветок Солнца был пухленьким, хорошим ребенком – он был счастливым ребенком, потому что был любим. К семи годам он еще немного растолстел и так и не справился с лишним весом до дня своей смерти. Он любил свою мать, ближе которой у него никого не было. А потом его мать умерла, когда ему было двенадцать лет, и он остался один. Началась новая, трудная и безрадостная жизнь, в которой было мало любви. Цветок Солнца стал идти длинным и трудным путем.
На этом пути ему немного помогла естественная религия этой планеты – вера в Небо. Он почти полгода жил вместе с монахами, охраняющими священную рощу Линь Гуэй – то место, где, по преданию, Линь Гуэй, этот легендарный демон – учитель боевых искусств, открылся первым мастерам. Эти монахи не то чтобы были особыми мастерами боевых искусств, но кое – что умели; они показали некоторые свои приемы молодому Цветку и попытались затащить его на путь религии, отвращая от мирского пути, при котором нужно жениться и нарожать много славных чудесных ребенков, множество ртов – источников счастья для родителей на всю оставшуюся жизнь. Монахи пообещали Цветку, что если он примет посвящение, его отправят в тайный горный монастырь для обучения боевым искусствам во всей полноте, где он может, при наличии способностей и усердия, стать настоящим мастером боевого искусства: и, что вполне возможно, даже когда нибудь станет одним и немногочленных высших мастеров (на тот момент их было пять), которые охраняют мир и покой на этой Земле – настолько тренированы, что в мире без пистолетов круче них только тучи.
Вот именно в таких раздумьях находился Цветок Солнца – добрый тринадцатилетний ребенок, немного страдающий ожирением, - когда его увидел Солнцев. Увидел и просчитал, что идеальней кандидата просто не найти, даже если вырыть палеонтологические слои почвы. Нет ничего лучше непрощенных обид и жалости к себе, которые, в комбинации и при благоприятном стечении обстоятельств, рождают либо самоубийцу, либо убийцу. А иногда и оба случая в одном, так сказать, сосуде.
Погруженный в свои мысли, юный Цветок Солнца шел к священной рощи Линь Гуэй, где росло шесть огромных берез – собственно, это и была вся роща, т.к., по преданию, здесь росло именно такое количество деревьев, когда Линь Гуэй открылся первому мастеру, и, с тех пор, так тут все и осталось: деревья, являющиеся лишними, выкорчевывали, а если одна из берез засыхала или была вырываема ветром, то садили новую. Имя того мастера, который был первым визионером, давно забылось, но осталась традиция приносить сюда еду и немного теплой рисовой водки. Это было священным приношением. Цветок Солнца никогда не пил рисовую водку, но сладкий рис и пирожки с грибами и капустой ел с удовольствием; монахи знали о том, что он употребляет священную пищу, но ничего ему не говорили – может потому что привязались к этому ребенку, а может просто исповедовали заповедь о любви к ближнему, сложно сказать. В общем, Цветок Солнца кушал пирожок с капустой, когда увидел Линь Гуэй, смотрящего на него из рощи. Только, конечно, это был никакой не демон – помощник для мастеров боевых искусств, а Солнечный Террорист собственной персоной – но, мог ли язычник понять разницу?!
Террорист принял форму зубастого растения, т.н. мухоеда, ростом с человека и стоял на открытом пространстве между березами. Рот растения был направлен на Цветок Солнца и цветы казались глазами – или ими и были: сам Террорист не знал, правильно ли он выбрал образ. Но, судя по реакции подростка, образ был не только правильным, но и абсолютно верным для данной ситуации: видимо ребенок решил, раз он родился в солнечное затмение и назван Цветком Солнца, то этот цветок есть образ его помощника. Террорист открыл свою пасть и выпустил из нее столп белого, но холодного света – словно лампочка с холодным мерцанием. И тут Цветок Солнца, уже выронивший еду и забывший про нее, понял, что это не просто редкое явление природы – это и есть легендарный Линь Гуэй, существо, которое поможет ему стать мастером боевого искусства и пережить смерть матери. А может и отомстить: но последнюю мысль Цветок Солнца произнес как бы шепотом – так она была страшна.
Солнцев заговорил с ним:
-Я – Линь Гуэй. Я пришел к тебе по молитвам твоей матери, чтобы научить тебя драться и сделать тебя лучше. Принимаешь ли ты мою помощь, принимаешь ли меня и мое руководство тобой?
Этот толстый карапуз даже не думал, а сразу воскликнул:
-Конечно, великий Линь Гуэй, я принимаю твою помощь и руководство!
И Солнечный Террорист вошел в него, полностью подавив сознание и волю, немного осмотрелся и, словно из помеченного, захваченного редута, вышел наружу и снова стал перед подростком, но, на этот раз, в виде пожилого человека с длинной седой бородкой облеченного в зеленые одежды.
Цветок Солнца точно не понял, что с ним произошло секундой позже, и, увидев Учителя, он решил, что это просто был сон, но, когда старик в зеленом подошел к одной из священных берез, и, обняв ее двумя руками, вырвал с корнем, то Цветок понял, что его мечта исполниться, и он станет великим мастером боевого искусства и, возможно – но только возможно, - действительно отомсти за мать этому жестокому и беспощадному миру.
«Вот почему я люблю работать с язычниками, подумал Солнцев, который слышал каждую мысль реципиента, у них совсем нет моральных ограничений, лишь жажда наживы и исполнения фантазий. Пресловутая жажда жизни, при помощи которой, даже не знающие Бога, желают для нового поколения только лучшего. Ладно, надо сделать из этого куска жира боевую машину…С чего начать? А, ну да.»
Солнцев отряхнул последние комик земли с зеленой рясы восточного образца, в которой, как он помнил, всегда дефилировали мастера боевых искусств из гонконгских фильмов, и сказал:
-Ладно, Цветок Солнца, а теперь разминка.
И для все еще остающегося добрым тринадцатилетнего подростка началась долгая и изнурительная тренировка под руководством существа, которое, когда еще было человеком, получало по рукопашному бою только пятерки с двумя плюсами. Это была особенность Солнцева: он мог получить четверку по тригонометрии, по теории, но, что касалось практики и выживания, он всегда был если не первый, то одним из первых.
В каком – то смысле Цветку Солнца повезло с тренером.
















Глава 2. Первые убийства.
Прошло три года. За это время Солнечный Террорист обучил Цветок Солнца рукопашному бою спецназа морской пехоты, и, т.к., в этом виде боевого искусства не надо было бить ногой выше головы или полдня сидеть в шпагате, то толстый ребенок очень хорошо осваивал технику: особенно хорошо у него получались смертельные болевые приемы. Террорист мог выпустить эту машину смерти на ристалище и раньше – всего через полгода: его самого учили драться и доводили до кондиции мастера всего три месяца, а остальное он выучил и довел до совершенства уже самостоятельно, - но он предпочел перестраховаться; к тому же, ребенка нужно было наполнить ненавистью и жаждой убийства, ведь он так чаял отомстить за мать.
Осталась только одна проблема: Цветок Солнца так и остался толстым подростком, ни тренировки, ни попытки воздержания от пищи, после которых у него кружилась голова и падало кровяное давление, не помогли ему похудеть. И Солнечный Террорист не понимал почему. Нет, конечно, физиологически все обосновано – у него гипер функция гипофиза и отсюда гипофизарное ожирение, когда человек ест против своей воли, все понятно. Но, почему у человека, который пробегает двадцать километров и делает за один подход триста отжиманий, до сих пор есть лишний вес?! Этого Террорист не понимал, но благодарил (кого – то), что столько времени мучился с Цветком, т.к. за это время успел полностью промыть ему мозги, и, единственное, чего сейчас желал юноша, было местью за умершую мать. (Как, кстати, выходило из самих рассказов Цветка Солнца, которые наставник слушал, его мать умерла от рака, что так напугало бедного ребенка и привело к комплексу: возможно, он даже, думал, что виноват в смерти матери – почти у всех детей, лишенных родителя была такая мысль. Но Солнечный Террорист вложил ему в голову мысль о том, что виноват не он в ее смерти и не время, а виноват этот порочный и жестокий мир, который не оказал помощи. Практическая психология в действии). Осталось лишь направить его, сделать, так сказать, первый толчок, который начнет камнепад, под которым погибнет все население этой планеты. А лучшая цель – это самая близкая.
Цветок Солнца вернулся с тренировки от священной рощи, неся в руках корзину со священной едой – кстати, вырванную Линь Гуэй березу заменили новой, которая почти догнала по росту прежнюю, - делая это демонстративно на глазах монахов, надеясь на конфликт, который вполне мог привести к смертоубийству. Он точно нее знал, заметили ли монахи его тренировки с демоном – помощником – он о них никому не говорил, а догадаться было почти невозможно, потому что вся его мускулатура была покрыта слоем жира – он так и не смог похудеть и ему тоже казалось это странным, возможно, он слишком много ел. Жирный мастер из провинции Ха.
Цветок стал посреди деревни монахов и стал есть священную пищу из священной же корзины, чавкая челюстями как можно громче. Старые или более опытные монахи просто его игнорировали – им, может, и было обидно, но как говорят «ради пищи не разрушай дела Божия.» Нужно было дождаться достаточно пылкого и дерзкого, кто зажжет искры и возгорится пламя.
-Ты не должен есть священную пищу! Раздалось сзади, и Цветок Солнца неторопливо повернулся, скрывая улыбку торжества – он хотел крови.
Из – за своего достаточно высокого роста и наличия жира в организме, смешанным с мускулатурой, Цветок Солнца по сравнению с этих поджарым монахом казался исполином.
-Да, а что ты мне сделаешь? Последовал дерзкий ответ с его стороны.
-Ах ты жирный…
Но договорить он не успел. Цветок выронил корзину с едой из своих рук и, пока внимание противника было отвлечено на падающий предмет, он четко и быстро вырвал ему кадык – это был один из его любимых приемов, любимей был только перелом шеи, при котором, как объяснил Линь Гуэй, смерть наступает не сразу, а через пару минут от удушения. Все находящиеся там монахи тут же кинулись на убийцу. Произошла быстрая и мало кинематографичная схватка, в которой ученик Линь Гуэй победил.
Оставив покореженные трупы служителей божиих на улицах их деревни, он зашел в святилище – что – то вроде молитвенного дома, где монахи иногда молились, - и забрал оттуда хранившийся там меч – никогда не знаешь, где что пригодиться. Сделав несколько махов смертельным оружием, Цветок Солнца убрал его за пояс и направился к ближайшей деревни. Он жаждал крови и он ее получит.
В этой деревни жило около трехсот человек – их деревянные слегка примитивные хижины высились впереди, а перед деревней было поле, где крестьяне садили рис. Цветок ступил на это поле и сразу садоводы там находившиеся поняли, что дело не чисто. А когда Цветок Солнца сломал одному из них шею, а второму сделала болевой на позвоночник, после которого он уже никогда не будет ходить, даже при квалифицированной нейрохирургической помощи, которой здесь не было, они бросились за помощью к деревни. Эти были простые люди, живущие мирно; их еще охраняло присутствие невдалеке монахов – возможно, даже, что один из крестьян побежал как раз именно к монастырю, где найдет трупы. Цветок Солнца тоже был простым и несложным ребенком, добрым и в душе хорошим, но эти люди забрали его мать – или не хотели помочь, что одно и тоже, - и сейчас настал час смерти.
Он медленно зашагал к деревни, а оттуда уже валила толпа вооруженная разного рода палками и метающая в это толстое чудовище – они кричали вещи и похуже, - камни, часто попадая в голову Цветка Солнца, на что он никак не реагировал. Солнечный Террорист хорошо его обучил: а может просто у этого парня был талант, кто знает?
Начался бой. Цветок Солнца использовал одиночные удары руками или ногами, проводя их быстро по рискнувшим приблизиться противникам, убивая их в долю секунды. Это была идеальная тактика; еще он не давал зайти себе в тыл. Его множество раз били палками, пробивали камнями в голову – один боец даже, выпрыгнув вверх, ударил его по голове зажатым в руке камнем без всякого видимого эффекта, а потом приземлился спиной на колено Цветка, - но никак не могли остановить. Возможно, если бы в этом мире ыбли ножи, то все было бы проще, хоть это и сомнительно. Сам юноша не понимал природные ли это его силы или силы, сообщенные Линь Гуэй? Но, сейчас, это было абсолютно неважно – он упивался местью и кровью и…страхом. О, да, он пожирал страх окружающих – особенно хорошо он увидел и почувствовал тот момент, когда поселяне поняли, что им его не остановить. Это было сравни пирожку с медом, но в сто раз вкуснее.
Чтобы немного подбодрить своих оппонентов, Цветок Солнца разбил ближайшего к нему младенца о камень. Это возымело эффект, и оставшиеся мужчины кинулись на него. Их было около двадцати – столько и секунд понадобилось для завершения этого боя: около двадцати. А потом настала пора женщин, детей и стариков. Он убил всех, сознательно отпустив лишь одного из поселян – он мог его догнать даже при своей массе: Цветок Солнца очень хорошо бегал, - чтобы тот рассказал о случившемся массовом убийстве остальным мужчинами этого мира. И, в особенности, думал Цветок Солнца, чтобы он рассказал об этом пяти мастерам, защитниками этого мира – потому что пришел час настоящей битвы, битвы с человеком, которого выбрал и воспитал Линь Гуэй.
Солнечный Террорист стоял рядом и беззвучно смеялся мыслям этого талантливого убийцы – талантливого, хоть и олуха. «Ты никогда бы не справился с пятью мастерами без меня, думал Солнцев, Ну что ж, надо немного помочь и, затем, наблюдать закат этого мира.»
Дело было сделано. Первые шаги пройдет. Мосты сожжены.
Цветок Солнца немного постоял посреди уничтоженной им деревни и пошел искать еду.




Глава 3. Пять мастеров.
В мире, где почти нет металла и, соответственно, невозможно изготовить ножи и мечи, да и наконечники для стрел, знание боевых искусств не просто способ выжить, а что – то вроде права на жизнь. Вот именно в этом мире, в мире Цветка Солнца, который сейчас уничтожал Солнечный Террорист, высшее знание боевых искусств было привилегией – ею обладали избранные. А обладание предполагает ответственность – например, защищать слабых от сильных. Этим и занимались пятеро мастеров: они были что – то вроде полиции этого мира – плюс суд и палач в одном лице. Когда на одну из областей напал тигр – людоед, они отправились туда и открытой схватке убили хищника, притащив его голову на палке; когда появлялись банды грабителей, туда, в том регион туту же отправлялись мастера и забивали их насмерть.
Мастера узнали о поступке Цветка Солнца почти сразу. Немного обсудил тему – им давно не приходилось встречать человека, столь хорошо владеющего боевыми искусствами, чтобы в одиночку убить больше ста человек. По – видимому, подумали они, в этот раз противник попался серьезный – по сравнению с ним тигр – людоед шаловливый котенок. Было даже решено взять оба меча, хранящиеся в святилище горного монастыря, кто знает, что встреться в пути? А потом все пять бойцов вышли из монастыря и побежали к цели. Путь Цветка Солнца, возможно, да захода Солнца подойдет к концу – они в этом не сомневались ни капельки…
Они нашли его на следующей день, немного в стороне от вымершей деревни. Этот толстый человек сидел под дубом и ел стоящую рядом еду, которую принес из деревни. Легкий ветерок приносил сладковатый запах тления от разглашающихся трупов и крики птиц ими лакомящихся. Для пущего драматического эффекта сейчас должна была бы быть гроза и сильным дождем, порывы ветра метали бы град, а шестерка заклятых врагов бегала и лазала бы по крышам пагод; но ничего этого не было – было солнечное утро, ясный и погожий денек, невдалеке телка река и участники предстоящей смертельной схватки не вычленяли ничего зловещего в окружающем их пасторале.
Цветок не представлял собой чего невероятного внешне, что сразу бы говорило об его уникальных способностях – у тигра есть усы, у змеи зубы, а тот тип был просто толстым и неопрятным, вокруг него стояла еда и он, видимо, только что плотно позавтракал. Лидер мастером – жилистый высокий азиат неопределенного возраста, спросил Цветка:
-Ты убил жителей деревни?
Цветок Солнца вытер губы и тут же кинулся в атаку, зацепив левой рукой пригоршню сора с земли и метая его в лицо вопрошавшему – он знал, что с этими людьми не договоришься и не споешься, они пришли его убивать. Поможет ли ему Линь Гуэй?
Сор попал с глаза мастера, но его коллеги были начеку, и двое из них удержали руки Цветка, а оставшиеся двое стали наносить ему многочисленные быстрые дары по болевым точкам – даже такой человек, как Цветок Солнца с его подготовкой, от этих воздействий должен был умереть. И тут Цветок Солнца понял, что нужно делать – вероятно, это ему сказал Линь Гуэй, живущей в нем. Он вырвал руку из цепких объятий одного мастера («Они хорошо работают группой.» Успел подумать Цветок.) и, скручиваясь, сжал в объятиях второго удержателя. Сильно и крепко. А потом Цветок Солнца загорелся. Все его тело, начиная с кончиков пальцев и до самых глубоких участков, стало испускать пламя и жар, подобный жару Солнца. Человек в его объятиях кричал и дергался, обгорая как шашлык – живой шашлык, который забыли забить. Все оставшиеся на этой поляне просто стояли и смотрели, не пытаясь помочь своему товарищу – они такого еще никогда не видели, и были ошеломлены и им не пришло в голову отрубить сейчас голову это странному огненному бойцу и тем самым завершить дело.
Когда количество ожогов достигло нужного количества – Цветок это почувствовал, как чувство, что насекомое раздавлено, - он выхватил меч и тремя быстрыми выпадами убил сначала трех мастеров, а потом, одним сильным движением, рассек того, кому кинул сор в глаза, их лидера. Бой был окончен – он победил самых лютых бойцов своего мира и теперь может спокойно мстить за мать.
-Спасибо, Линь Гуэй! Радостно крикнул Цветок Солнца и вернулся к прерванной трапезе.
А стоявший рядом Солнечный Террорист смеялся беззвучным для своего реципиента смехом. «Как же хорошо работать с язычниками.» Подумал он.
Наступал закат этого мира.














































Глава 4. Увядание Цветка Солнца.
После уничтожения пяти мастеров Цветок Солнца продолжил свою – он уничтожал деревню за деревней, загоняя, как матерый хищник, поселян в леса и дебри. Он был беспощаден в своей мести. Он мстил за умершую мать, насмешки, поруганный взор или за что там обычно мстят. Он был идеален в своей мести – Солнечному Террористу даже казалось, что это индивидуум не нуждается вообще ни в какой корректировки своего поведения или в каком – либо направлении, но, все же, во время ночных кошмаров Цветку Солнца, Солнцеву все приходилось его убеждать, что те реки лавы и огня, что он видел не есть ад, а просто плохой сон о природном явлении – о чем – то вроде тектонического разлома. И Цветок ему верил. (Сам Солнцев с тех пор как стал Солнечным Террористом не спал ни часа; в свою бытность человеком просто привык не обращать внимания на плохие сны, через которые, наверно, совесть пыталась с ним связаться.)
Месть продолжалась. Спустя семнадцать лет все население этой голубой планеты было убиты безжалостным Цветком Солнца, Солнце этой планеты клонилось к закату, и Террорист был готов поглотить его силу. Дело было за малым – устранить реципиента.
Не то чтобы жители этой азиатской Земли совсем не пытались решить свою проблему в лице Цветка Солнца, но у них просто не получилось. После убийства пяти мастеров, Цветок пошел в тот самый горный монастырь, из которого они были родом, и всех там убил и все там разрушил, так, что уже негде было учить новых мастеров боевых искусств, а всяких подмастерьев он убивал, что называется «с пол пинка». Вообще для овладения боевым искусством нужно много времени – не меньше десяти лет регулярных тренировок, - и этого времени у оставшихся поселенцев как раз и не было, потому что Цветок действовал так быстро и чисто, что ученик лишь начинал постигать азы этого ремесла, как в его деревню уже приходил Цветок Солнца и его убивал. Не было ни защиты, ни средств – поэтому их мир пал. А может всему виной медитативность азиатов, которые считают, что все есть воплощение большого ничто или сон есть явь, а явь это сон, или как – то так: поэтому зачем бороться со злом, когда даже у света есть тень?
Сейчас Цветок Солнца стоял на месте им разрушенного горного монастыря, на самом краю огромной пропасти и думал о маме. Краем сердца он все же понимал, что смерть одной женщины не стоила умерщвления целой планеты, но его опаленная совесть мало теперь могла. Собственно, все уже было сделано – даже если он и будет жить, то новую расу на этой планеты возродить уже не удастся, т.к. он остался один. Да и он почти не умеет готовить и добывать пищу – он питался все это время краденой пищей, трофеями, - и значит рано или поздно умрет от голода; а голодная смерть из ряда естественных смертей одна из самых болезненных.
Цветок Солнца вздохнул и бросился вниз со скалы. Когда он летел, ему казалось, что он слышит смех Линь Гуэй – своего демона помощники, который сделал его самым лучшим бойцом этого мертвого мира. Потом был удар, боль и много огня. Цветок Солнца попал в предназначенное ему место.
А Солнцев уже воспарил к умирающему Солнцу, которое не может жить без людей. «Да, Цветок Солнца увял, думал Террорист, но какое, все же, было веселое приключение! Правда в следующий раз хочется чего – то с большим количеством огнестрельного оружия. Ну и я!»
Он вошел в Солнце и поглотил его. Его силу и свет, его регенеративную способность и тепло. И Солнечный Террорист стал сильнее и готов был отправиться дальше. И он отправился.
Все его деяния в это мире заснял на пленку дрон – разведчик и отослал на Оригинальную Землю, на которой было принято решение упредить в этот раз Солнечного Террориста и отправить на следующую Землю группу для его поимки и уничтожения. Группу возглавил сам Ядов.
И, как и хотел Солнечный Террорист, на этой версии голубой планеты было много огнестрельного оружия.
Охота на человека (?) продолжалась.



















































Часть 3. Ален Делон местного разлива.
Глава 1. Имбецил.
Весна 1984 – ого года была как это не странно прозвучит холодновата, и это было не из – за обострении отношений с США, не из –за холодной войны – если такое сравнение уместно, - она просто была холодной. Холодные ветры приносили тучи со снегом и градом, а многие синоптики уже всерьез поговаривали об применении Западом метеорологического оружия; так продолжалось почти до середины апреля. А потом весна снова стала теплой. И принесла с запада атомный ветер – взорвалась Чернобыльская атомная станция.
Газеты почти ничего об этом не писали, говорили лишь об «утечки радиации», незначительной и малоопасной. Но военкомат начал досрочный призыв в этом году, и, как не трудно догадаться, призывали в войска радиационной и химической защиты – тех людей, которые потом станут героями, хоть большая их часть и умрет от рака.
Люди бежали из района заражения, из Припяти, Чернобыля и ближайших сел. Правительство либо молчало о ситуации, либо говорило явную дезинформацию – людей в самой Припяти держали там, не давая уехать больше недели. Было много умерших детей.
Солнцев, конечно, выступил по телевидения для успокоения народа. Когда он закончил – обращение шло в записи, - то едва сдержал улыбку – ничего нет лучше, чем убивать собственный народ, что называется, их же руками: эту истину он хорошо усвоил, когда уничтожил ложносингулярный мир, будучи Сталиновым. Он, честно, не планировал никаких взрывов на этой АЭС – он планировал построить огромные сопла в северных областях Союза и, используя огромное количество энергии, бросить планету на Солнце, тем самым поглотив силу этого Солнца и завершить свою миссию, но если уж эта станция взорвалось, то чего печалиться? Все идет по плану, и свет поглощает тьма.
В эту жаркую весну 84 – ого Ирина Мельникова, санитарка в больнице шла на работу. То место, где она жила, было далеко от Украины, и она мало боялась заразиться радиацией или чего – то подобного. Она, конечно, смотрела новости – правда у нее в коммунальной квартире телевизора не было, но она иногда ходила смотреть его к соседям, - но, или ничего в них не понимала или, опять же, не хотела понимать. Она была простой женщиной с добрым сердцем, а по новостям иногда показывали злые вещи, которые были ей неприятны отсюда ее стойкая антипатия к новостям, а не из – за изощренных политических взглядов, присущих интеллигенции. Читать она тоже особо не читала - одна–ды взяла книгу в библиотеке и держала ее почти год, но так и не смогла прочитать до конца, словно это было не ее; а сейчас, спустя три года после взятия этой книги в библиотеке, она и название ее стала забывать. В общем, интеллектуальные развлечения не были ей особо приятны или как – то особо завлекательны – свободное время она убирала свою комнату в коммунальной квартире, готовила еду, вязала и помогала соседям. Она была одинока и почти разочаровалась найти свое счастье. Но она была женщина с добрым сердцем.
Когда она пришла на работу, то первое, что она увидела было опять прибавление людей, которые они, т.е. обычные люди, называли людьми из ЧС. Откуда пошло это название никто точно уже не помнил, но она прижилось: возможно, из – за сокращения ЧС, т.е. «чрезвычайная ситуация», что было созвучно Чернобылю. На практике этот термин означал беженцев из Чернобыля. Бедные, напуганные и уставшие люди, у которых нет теперь крова и даже самых простых вещей вроде одежды или еды; а в свои дома они не смогут вернуться еще 47 лет. Правительство, конечно, даст им новые дома или квартиры – в этом Ирина не сомневалась, - но произойдет это не сразу, и она это тоже знала и не видела в этом противоречия. Вот сейчас ее доброе сердце привело ее к помощи этим людям – еще вчера она сварила кастрюльку борща, которым можно накормить хоть часть этих людей, которых ни с какими другими гражданами нашей великой Родины уже не спутаешь. Это вам и выпуск новостей и акт милосердия.
Среди беженцев на этот раз был один необычный человек, которого Ирина не сразу заметила, а когда заметила, то немного оторопела, а если говорить откровенно, то этот человек поверг ее в ужас.
Этот человек был ужасен. Он был одет в солдатский бушлат и простые ватные штаны с кирзовыми сапогами; но это была его одежда, а вот голова, верх, так сказать… Его голова напоминала конус – где острый край подбородок, а урезанный верх конуса – темечко. Маленькие ушки этого человека казались детскими и неразвитыми, черты лица скошенными и неявными, словно по ним прошелся каток, который смел их и стесал. Конусообразная голова крепилась, как это ни странно, на довольно сильной шее: да и все тело, вся фигура этого человека была сильной и поджарой, словно он очень часто делает утреню зарядку или просто много физически работает. «Но, подумала Ирина, он не может работать или делать утреннюю зарядку – ведь он инвалид, имбецил, наверное, так называют это врачи. А судя по его одежде, он из ЧС. Пришел сюда, бедный, за многие километры, спасаясь от радиации или его кто – то привел…Ох, как его жалко.»
И тут их взгляды встретились. И это был взгляд не умственно отсталого: это был взгляд сильного и уверенного в себе мужчины, который прожег Ирину Мельникову, простую санитарку в больнице, насквозь – казалось, он проник до ее сердечных глубин. А потом это исчезло: взгляд имбецила снова принял отрешенное и ничего не выражающее состояние, словно только что случившееся было лишь иллюзией или игрой ее воображения. Она постояла немного в оторопи, на секунду даже забыв про кастрюльку борща, но потом пришла в себя и пошла в сестринскую переодеваться.
Она думала об этом весь день, об этом человеке, об его взгляде и что это все еже было: было ли реальным то, что в этом больном человеке еще есть разум или ей это только на миг показалось, почудилось? Ответ на это она не знала, но ее женская интуиция подсказывала ей, что все же, скорее всего, это было реальным; она даже увидела цвет его глаз – карие, как орехи в лесу. «Наверное, думала она, это просто секундное улучшение его болезни – ведь такое часто случается, пусть олигофрения в стадии имбецильности и является органическим заболевание, но все же…все же это было. И его голова. Казалось, что тут что – то не так. Хотя, что тут может быть не так? Этот человек – инвалид, и уже никогда не будет прежним. Как его жалко…» Почему – то она поймала себя на мысли, что хочет остаться с ним наедине.
Постепенно рабочий день подошел к концу. Ирина забрала свою кастрюльку с кухни, которая уже была пуста – ее вкусный борщ нравился не только беженцам, и уже собралась уходить, как увидела в холле больницы имбецила. Он там просто сидел и смотрел куда – то вдаль. Его, видимо, накормили, возможно, он воспользовался туалетом, но, видимо, ему просто некуда идти. «Что же делать?» Мелькнула в ее сознании мысль. Ему ведь некуда идти. И она решилась.
Она подошла к нему и сказала:
-Пойдем.
Она было надеялась, что снова увидит этот осмысленный взгляд на его лице, но сейчас он немного посидел и, поднявшись с деревянного сиденья лавки, просто пошел за ней. Ирина была немного разочарована – видимо этот человек привык принимать помощь от людей; она подержит его у себя немного, а потом оформит его в приют. Но, когда он взял ее сумку и понес – причем, как ей показалось, сделал это абсолютно осознанно, - она усомнилась в своем решение. Она была одинокой женщиной с добрым сердцем.
Они пришли к ее коммунальной квартире и вошли внутрь – кстати, она жила совсем недалеко от работы и это было своего рода плюсом. Соседи мало удивились приходу имбецила, и она им просто сказала, что подержит его у себя, а потом оформит в приют. Это стало поводом для пересудов на следующий месяц, но, как было сказано раньше, соседи мало удивились – если бы они удивились всерьез, то перемывали бы косточки Мельниковой целых полгода.
Они приготовила котлетки с макаронами, накормила себя и своего друга. А потом, немного поболтав с соседями, пошла готовить вторую постель для постояльца. Одеяло у нее было, а матрац и подушку вязала у знакомых.
Они легли спать – он на полу, а она на удобном, но продавленном диване, который все никак не решалась заменить на удобную постель.
-Спокойно ночи! Сказала она, но ее временный постоялец ничего не ответил – он крепко спал, она слышала равномерный звук его дыхания. «Наверное, устал, бедняжка.» Думала она засыпая.
А еще она поймала себя на мысли, что счастлива.











































Глава 2. Меняющий лица.
Ирина проснулась счастливая, хорошо отдохнувшая и с хорошим настроением. Имбецил уже не спал, а просто лежал, смотря куда – то в отдаленную даль.
-Привет! Сказала она ему.
Он просто на нее посмотрел; почему- то она подумал, что ее источник радости – это он. Может она и не отдаст его в приют для умалишенных, а оставит себе – оформит документы и будет о нем заботиться, пришло ей в голову. «Странные мысли иногда приходят в голову по утрам, подумала Мельникова, Особенно, если ты счастлива.» Потом она пошла готовить завтрак – блинчики и компот для себя и своего нечаянного друга.
Может быть ей и показалось, но этот человек с конусовидной головой вел себя как – то иначе сейчас, чем вчера – словно он преобразился, что – ли, хотя внешне это никак не проявилось – он был все тем же ничего не говорящим и почти ничего не понимающим.
Перед уходом на работу, она ему сказала:
-Сеголян без обеда, а завтра я тебя покормлю. Жди меня.
И она ушла, летя как на крыльях. К тому же завтра была суббота – целых два дня можно будет провести с ним. «И надо придумать ему имя, подумала Ирина, Называть его всегда «имбецил» как – то неправильно.»
И он остался один.
Имбецил какое – то время подождал, сидя на полу, убеждаясь, что женщина не вернется, а потом встал и подошел к настенному зеркалу. Его движения и взгляд были осмысленны и осознаны – он больше не прятал свою настоящую личность за маской умственной отсталости и этого страшного лица, которое он себе сделал.
Он потрогал свою голову. «Да, идеальная иллюстрация жертвы атомной катастрофы. Как если бы кто – то оказался в момент взрыва реактора там и ему бы удалось выжить, то он бы выглядел сейчас как. Да…Атомный ветер принеси мне счастья.» Мысли текли плавно и ровно – ему уже порядком надоело притворяться и обманывать эту добрую женщину – нужно либо сказать правду, представ в своем истинном виде, либо потихоньку уйти, оставив ее в неведении: дверь закрыта на ключ, но с замком он справиться – бывали замки и позаковыристей. Когда он убивал людей во время последней большой войны, ему приходилось открывать немецкие сейфы и особые укрепленные двери; а во время гражданской войны тоже приходилось кое – что открывать. Т.е. он обладал навыками, необходимыми для выживания.
Имбецил отошел от стены и присел на край кровати Ирины, впитывая ее запах и погружаясь в водоворот воспоминаний, который затягивает так сильно, как подземной стремнине и не снилось.
Изначально его звали Пьер. Родился он в северной столице в 1901 – ом году от родителей французов – толи иммигрантов, толи пленников кампании Наполеона, которые никак не хотели уезжать из царской России – мать иногда и так и этак рассказывала ему историю семьи. У него была смешная французская фамилия, над которой все дети смеялись – он и сейчас, став уже, так сказать, взрослым – 83 – летним человеком, избегает ее произносить вслух.
Однажды, играя с другими детьми, его кто – то обидел, сказав слова вроде «уродливая морда». Пьер так обиделся, что побежал домой к маме, на ходу стирая свое лицо своими маленькими ручками с чистым, искренним, детским желанием, чтобы она стало другим, исчезло. Ему даже показалось, что его лицо – лицевые кости, мышцы и ткани лица, нос стали как бы пластичными и поддались под его руками. Но это, как он себе объяснил, ему только показалось.
Старый швейцар в их доме – дом был элитным и имел швейцара, - отскочил в сторону, увидев Пьера. Пьер тогда себя не видел. Он побежал в их квартиру и предстал матери. Та со вздохом сказала, обращаясь к нему по-французски (мама почти всегда говорила с ним по – французски, хотя очень хорошо говорила по – русски, а также знала английский и немецкий; ее способности к языкам потом передались и Пьеру):
-Вот еще один. Ты перенял талант своего дедушки.
И подвела его к зеркалу. От ужаса маленький Пьер чуть не посидел – его лицо было смято и раздавлено, словно по нему ударил огромным молотом или она было из мягкого воска, который смяли, придав ему небрежную форму. Мать помогла ему прийти в себя, сгладив все нехорошее с его лицом – по сути, придала ему прежнюю форму, форму его обычного, детского лица - а потом объяснила, что его дед, ее отец, тоже имел способность менять лицо по своему желанию – просто мял его, словно оно из воска и придавал ему любую форму. Эта способность проявилась у него тоже в детстве, в момент сильного эмоционального потрясения – деда что – то напугало, так сказала мама. Так юный Пьер узнал, что может менять лица. И это было так хорошо и весело, что ребенок Пьер был очень счастлив и очень скоро в совершенстве овладел техникой изменения своего лица. (Кстати, швейцар, увидевший Пьер со смазанным лицом, потом пришел в их квартиру и заявил, что ребенок – бес. – на что его мама с преувеличенно сильным французским акцентом сказала, что ему надо меньше пить. На сем спор был разрешен.)
А потом случилась революция, в которой Пьер принял сторону красных. Он пролил много крови и понял, что ему нужно идти по пути военного человека. В то время он впервые женился на своей первой возлюбленной; к сожалению, его первая жена очень скоро умерла от туберкулеза, который тогда только – только начинали лечить.
А потом пришли тридцатые с их идейными чистками, гонениями и Гулагом. Он сам точно не знал, как выжил тогда: что это было: его способность менять лица, позволяющая ему уходить от НКВД или помощь Бога, который его любил? Пьер до сих пор не знал ответа на этот вопрос.
А потом началась война. Пьер встретил ее пехотным майором, а его вторая жена – тоже, кстати, брак был по любви, - встретила ее в Киеве, где погибла от немецкой бомбардировки в первые дни войны. Узнав об этом, он дал клятву мстить немцам до самого, так сказать, конца; он был не одинок в своей ненависти: многие бойцы Красной Армии тоже потеряли своих родственников, близких и любимых людей, живущих на оккупированных немцами территориях Белоруссии и Украины. Многие родственники советских людей, вступивших в партизаны, были жестко убиты, замучены, запытаны до смерти. Что требовало мести.
Тогда Пьер особо не думал об НКВД или СМЕРШ, как они себя тогда стали называть и никогда не мог понять, почему его, подполковника, героя войны, в сорок четвертом завернули как шпиона и врага нации или Сталина – тут надо разбираться на трезвую голову. Однажды он, арестант, остался со своим кураторам наедине. Раздался выстрел, вбежали конвоиры. Арестант был убит – ему разнесло голову пулей, а старший лейтенант НКВД был жив, но немного в шоке – он получил сильную травму голову. «Слава Богу, думал тогда Пьер, принявший личину офицера НКВД и убивший оригинал, что мы почти одного роста и веса.» Дело в том, что он не мог менять рост и телосложение, только лицо и форму черепа.
Так Пьер попал в систему ГУЛАГа и прослужил до смерти Сталина. Он не любил вспоминать эти годы, когда на зеках ставились жестокие опыты в военных целях – попытки создать суперсолдат – уберзольдат по – немецки, - мало чем отличающиеся от опытов Третьего рейха в их концентрационных лагерях. Он тогда просто выживал. А когда случился большой побег – нет, здесь имеется в виду не побег в буквальном смысле, а возвращение после смерти психопата политических заключенных в их дома, - он и сам сбежал, изменив свою личину в очередной раз.
Настали странные времена, к власти пришел Солнцев – он был жесток как Сталин и политически гибок, как молодой Ленин – идеал правителя коммунистической страны. «Вот я посмотрю, чем закончиться твое правление.» Думал Пьер – дело в том, что он очень медленно старел: даже сейчас, когда ему исполнилось больше пятидесяти елт, он мог пробежать не запыхавшись пятнадцать километров, что и делал регулярно, как и другие упражнения. Видимо это было как – то связанно с дарованной им Богом способности менять лица. А жить долго и медленно стареть – это тоже дар от Бога, дар, позволяющий видеть крах политических систем. Только, думал он иногда, ночью, старость тоже будет очень долгой.
А потом он, в очередной раз изменив лицо, поступил в училище радиационной и химической защиты. Пьера очень привлекло новое направление военного дела – защищать людей от последствий ядерного взрыва и утечек радиации. Все же он сохранил сердце юноши. Так, собственно, он и оказался в Чернобыле весной 1984 – ого года. Конечно, он не попал в сектор взрыва станции или не залезал внутрь взорвавшегося реактора – для этого были солдаты срочной службы, - но он видел, что там происходит и вообще, наверное, впервые за двадцать лет, задумался, куда катиться страна, и решил снова уйти: подули, как говорят, ветры перемен. Вот так исчез майор Дедюшко и появился инвалид в потрепанной одежде со странной формы головы – живая иллюстрация ненадежности видимой жизни.
Но эта женщина! Она полюбила его! Полюбила не за красоту лица – он мог принять любую форму лица, стать любим; не за его юмор или образование и не за физическую форму: она просто его полюбила. Он странствовал по России всего с неделю, а его Бог уже привел его к очередной женщине, которая полюбила его. Этим качеством отличались только жены Пьера – он женился только на той женщине, в которой чувствовал любовь. Собственно, больше всего женщин у него было в период гражданской войны – тогда он, как и легендарный Жуков, каждую ночь ложился с разной женщиной; тот период принес болезни и разочарование – он чуть не разочаровался в женском поле. Но потом встретил свою первую жену, которой, кстати, никогда не изменял, хоть шансы были – она бы даже об этом не узнала. Потом вторая жена, погибшая в Киеве в 41 – ом, которая тоже любила и была любима. После ее смерти он долго не касался женщины – исключением была одна зечка, с которой он имел плотское сношение в одном из северных лагерей Гулага. Но потом как – то не было ничего сверх – все сплошничком, да сплошничком. И вот появилась Ирина, которая его любит. Нет, он не уйдет, не открывшись ей. В конце концов, всегда можно стать странником; можно даже придать своему лицу черты азиата и эмигрировать в Китай – говорят там сейчас живут лучше нашего.
Он на секунду задумался. «Какое лицо принять?» Мелькнула мысль. «Что ей понравиться?» Он уже давно забыл, какое у него было настоящее лицо – был ли он красив или же напротив уродлив или обычен, теперь он уже не помнил – так забывает человек цвет вчерашнего повязанного галстука, когда меняет их каждый день.
И тут его взгляд скользнул по журналу «Огонек», лежащем на секретере, с напечатанной на нем фотографией Алена Делона. «Отлично, подумал меняющий лица, идеальней нет. Да к тому же он француз, как и я, так что будет проще. Одену его лицо и если все сложиться, то сложится, а сели нет – Богу виднее…»
И он стал менять свое лицо, делая его походиж на лицо французского актера Алена Делона – самого красивого человека в мире.













Глава 3. Свадьба.
Ирина Мельникова вернулась домой счастливая и немного уставшая – был конец рабочей недели и всегда к концу недели накапливается усталость; она купила в магазине курочку – решила приготовить для своего гостя вкусный суп и, может, немного жаркого. Она твердо решила оставить имбецила у себя – даже придумала ему имя: «Ваня».
Когда она вошла в свою комнату с сумкой, то Ваня сидел на ее кровати спиной к ней. Ей показалось что – то странным и она не сразу поняла что – она просто закрыла дверь и всмотрелась. Этого не могла быть, но это случилось –форма его головы – тот ужасный конус, - исчез, видимо, подумала Ирина, действительно произошло улучшение: это как с отеком, он то есть, то отходит.
-Привет, как твои дела?
И он ответил!
-Хорошо, как ты?
Она чуть не подпрыгнула от счастья; конечно, хорошо заботиться об инвалиде – это и почетно и достойно, - но, все же, здоровый человек лучше – с ним можно поговорить.
-Тебе лучше? Спросила Ирина Мельникова бывшего имбецила.
И тут он повернулся. Время удивляться сегодня для нее не прошло – перед ней сидел известный французский актер, журнал про которого она вязла почитать у соседки. Но она быстро поняла, в чем дело – она слишком хорошо помнила глаза экс – имбецила, чтобы перепутать – она его хорошо запомнила, его глаза. Это был он! Это было невероятно – перед ней, с лицом Алена Делона, стоял тот самый человек, имеющий когда – то конусообразную голову! Это была правда.
-Как ты это сделал? Чего ты хочешь? Ты колдун?
«Она меня узнала, думал Пьер, помнит по глазам, или телу, или одежде. А это означает, что нет смысла больше тянуть. Лучше ей, конечно, не врать, то есть ложь и во спасение. Так, наклевывается третий законный брак.»
-Ты сделала это силой своей любви. И никакой я не колдун – просто у меня с детства способность менять лица. Но я хочу поговорить о другом…
-О чем? Ее сердце, казалось, выпрыгивало из груди.
Пьер вышел на центр маленькой комнаты коммунальной квартире и стал на одно колена, взяв ее за руку. Он сказал, церемониально, но искренне:
-Ирина, я люблю тебя, станешь ли ты моей женой?
Ему на секунду показалось, что она разозлится или, что хуже, испугается, и отвергнет предложение и ему снова придется стать странником без кола без двора и абсолютно без всякой надежды на простое человеческое счастья, то она просветлела глазами и сказала:
-Да.
А потом они поцеловались.
Его руки схватили ее за бюст и стали исследовать это анатомическое образование, но она оттолкнула его, лукаво глядя в глаза:
-Нет, муженек – постель только после свадьбы. Знаю я вас красавчиков.
Он убрал руки.
Они немного постояли, взявшись за руки. Еще раз поцеловались. Он провел рукой по ее лицу, а она внимательно изучала его лицо и глаза, понимая, что любит его и он любит ее. Спустя какое – то время она спросила:
-А что мы скажем об твоем бывшем я?
-Скажем, что ты отдала его в приют. Да и еще, Ирина, у меня действительно нет документов – так получилось, что я действительно из ЧС, - поэтому давай я возьму твою фамилию, а зовут меня Петр Иванович (его отца звали Жак, так что он не сильно кривил душой). Значит теперь я – Петр Иванович Мельников. Заодно это поможет сократить возню с получением нового паспорта.
-А сколько тебе лет, Петр Иванович?
-Больше, чем тебе.
-А почему ты так хорошо выглядишь?
-Регулярная утренняя зарядка. И наличие любимой.
Они немного посмеялись, и Ирина – теперь невеста, - пошла готовить ужин.
Через месяц они сыграли свадьбу. Пьер устроился токарем на один из заводов того города, а она продолжила работать санитаркой. Они были абсолютно счастливы.
Когда ее спросила, куда делся имбецил Ваня, Ирина Мельникова ответила, что отдала его в приют. Это была ложь во спасение.













































Куда катиться страна – 1.
Диакон – убийца.
У отца диакона Андрея Кураедова часто бывали приступы гипертонии – давление его просто убивало. В такие моменты он всегда уединялся где – нибудь от внешнего мира и, как говаривали, становился на молитву.
Когда он первый раз убил, то не почувствовал ничего, кроме жажды – жажды убивать.
Этот молодой юноша, закончивший и московскую духовную семинарию и духовную академия, являлся почти единственным проповедником Слова Божия в Советском союзе – других либо не было, либо им это делать не разрешали, используя силовой запрет. Отец Андрей был умнейший человек – знал наизусть много книг и хорошо помнил цитаты из Библии, мог наизусть цитировать исторические факты и доказывать по памяти философские теоремы. Но он был убийца – чокнутым маньяком, который располосовывал своим жертвам горло хирургическим скальпелем от уха до уха. И он проповедовал Христа – как прекрасны ноги благовествующих мир, благовествующих благое.
Кураедов обладал накачанной, поджарой, спортивной фигурой и, для того, чтобы скрыть ее, надевал поверх своего мускулистого тело накладные живот и сиськи из мягкой резины – как он их достал это отдельная история, если рассказать которую, то она может занять целую книгу. А скальпель – а точнее, скальпели – их было несколько, - он просто украл в одной из больниц.
Этот человек ездил по Союзу с проповедями, а вечером, тайно, выходил убивать.
Убил он, кстати, совсем не много – всего пять человек. Обычных бездомных, к которым входил в доверие, угощал выпивкой, а потом убивал жестоким ударом скальпеля, который прятал в рукаве. И, так как, он не был толстым священнослужителем, а просто поджарым мужиком с бородой – борода у него была своя, - то его первое время не могли поймать. Собственно, Муру это удалось сделать, лишь потому, что все священнослужители Русской Православный Церкви, как и других религиозных организаций, состояли на учете у КГБ – это была обязательная мера: у каждого священника, диакона и епископа был свой куратор из КГБ; которое, Комитет, предоставило нужную информацию оперативкам, а те уже сложили факты и вышли на маньяка.
В тот вечер – погожий майский вечер с запахами сирени и черемухи, - что – то подсказала Андрею, что это конец, его последний лень на Земле. Почему он так подумал, он не знал, но он всегда верил своему чутью.
Он выглянул в окно и увидел странный фургон (где, естественно, притаилась группа захвата – тридцать человек из ОМОН) и понял, что как говорят интеллектуалы «финита ля комедия», настал его, что называется, последний час и пора отыграть последний акт трагедии – той пьесы, что называется жизнь.
Выходя из дома, он не стал надевать подкладки на живот и грудь из резины, но, зато, взял сразу два скальпеля, и только тогда вышел из дома. И направился прямо к фургону.
-Ах, ты, ж, наглец. Ругнулся про себя командир группы захвата. Пошли, проорал он, и двери фургона распахнулись, выпуская на волю десятки бойцов милицейского спецназа.
В первого из которых отец Андрей (кстати, совершивший убийство священнослужитель автоматически лишается сана, даже если он убил случайно – например, сбил человека на машине; но, конечно, диакон Андрей Кураедов никогда никому не рассказывал, что именно он делает по ночам, ограничиваясь иезуитской исповедью) вонзил свой скальпель, что называется, по самое не балуйся. Загрохотали выстрелы, стая ворон поднялась в воздух, послышались женские крики. Окровавленный диакон рухнул на землю. Последний его мыслью было: «Проклятый Ядов – всю жизнь мне испортил.» А потом диакон Андрей Кураедов погрузился в реку забвения.
Случившиеся – ну еще бы, диакон – убийца, - сильно повлияло на антицерковную пропаганду и позволило говорить: «все они такие.» КГБ еще больше закрутило гайки в отношении священников, чтобы как можно меньшее число мужчин получало сна, а те, которые все же получали, были пешками Комитета.
Еще один спящий агент капитана Ядова, направленный на голубю планету, естественно, с целью убить Солнцева, что называется, заснул и проснулся, а потом снова заснул – на этот раз, уже навсегда. Этого нестабильного молодого семинариста, вырванного из своей реальности и перенесенного на Оригинальную Землю, хоть и удалось убедить при случае убить генсека, но, по возвращении он не стал дожидаться, когда тот решит встретиться со священнослужителями Русской Православной Церкви, а решил начать немного раньше – для тренировки, да и все такое.
Случившаяся трагедия, на языке Ядова и называлось «оперативные потери».
Но, капитан обладал достаточными ресурсами и знал свою цель. Убить Владимира Солнцева.










































Часть 4. Гости из прошлого.
Глава 1. Зечка.
Они прожили вместе уже три года – Пьер и Ирина Мельниковы были абсолютно счастливы, - когда это случилось. Как говорил один философ: «прошлое все равно нас догонит.»
Пьер было хорошо в этом браке – жена была отличная, любящая. Хорошо готовила и не пила; он, кстати, тоже. На работе этого не понимали – как может здоровый еще мужик (хоть мало что изменилось, будь он больным) не пить после работы с друзьями, а идти сразу домой к жене и ложится только в ее постель, да, это было им не понятно, как они не пытались этого понять. Но, Пьер очень хорошо справлялся с работой, и, поэтому, никаких нареканий от начальства не было. Ему также удалось разойтись с коммунистической партией, сделать так, чтобы ему дали билет, но, при этом, быть абсолютно пассивным в плане какой – либо политической деятельности: это тоже было возможно, так жили 95% людей. Всем уже надоела коммунистическая пропаганда, да еще генсек Солнцев никак не умирал – словно у него в груди светило Солнце.
Пьер и Ирина всегда прогуливались перед сном, а особенно любили делать это в ясную и солнечную погоду – какая настала в тот день, когда грехи Пьера ему о себе напомнили.
Они мирно гуляли – муж с женой, - идиллия, когда к ним подошла женщина неопределенного возраста с испитым лицом и плохо скрытыми одеждой зековскими татуировками.
-Привет, начальник, развязно сказала она.
Пьера аж передернуло – вспомнился его очень неприятный опыт службы в ГУЛАГе, а там он такого насмотрелся, когда за сигарету продавали душу; а еще он насмотрелся, как ставят опыты советские ученые на советских же граждан в поисках супероружия.
-Пошла вон. Это было грубо, но, сейчас, гуляя с женой, он мало думал о тактичности в такой ситуации.
Зечка немного постояла, почмокав губами, а потом уже было собралась уйти – даже повернулась, - но потом снова стала грудь в грудь с Пьером и сказала:
-А я тебя помню, капитан Дерюгин. Щас у тебя морда другая, но глаза не изменить. Женушку потрахиваешь, а раньше меня трахал.
И она, закатившись почти инфернальным смехом, пошла прочь – как заметил Пьер к стоявшей неподалеку высотки с коммунальными квартирам, он запомнил, в какой она вошла подъезд.
-Это еще что было? Преувеличенно бодрым голосом спросила Ирина – она была расстроена случившимся, но не подавала вида.
-Не знаю, честно ответил Пьер, Чертовщина какая – то…
Хотя он все прекрасно понял – это была Кумова – та самая зечка, которую, по ее же собственному выражению он когда – то трахал, будучи офицером ГУЛАГа. Да, прошлое его достало. Сколько еще гостей из прошлого его ждет?
-Пойдем домой, сказал он же и был безмерно ей благодарен, что она не спросила знает ли он эту женщину – потому что, если бы спросила, то он бы ей все рассказал: не тот он был человек, чтобы врать жене. Но Ирина ничего не сказала и ему, во время ужина – кстати, им дали отельную однокомнатную квартиру в новом доме: ей, как медицинскому сотруднику, а ему, как ударнику труда, все же, что не говори, а социалисты немного любили свой народ, - даже пошутил про зрение и алкоголь.
Когда они легли спать, он дождался, когда Ирина заснула – понял это по ее изменившемуся ритму дыхания, - и только потом стал обдумывать случившиеся. Кто – то скажет он параноик, что боится думать рядом с другим человеком, пусть и женой, но, как сказал один мудрый «не поноси царя даже в спальне твоей, ибо и птица может служить переносчиком.» Эта привычка у него была еще давно, с гражданской: тогда он ложился спать, дожидался, когда все вокруг него погружались в сон и только тогда начинал думать. Может поэтому и выжил – потому что думал…
Их тогда было трое, трое совершили побег – два зека и зечка. Один из них вскрыл себе вены, симулируя самоубийство, а когда его относили дохлого на носилках, его компаньоны – мужчина и женщина, - смогли убить охрану, переодеться в их форму и покинуть территорию лагеря. Их искали, произвели облаву, но тщетно – словно в воду канули. Да, тогда не хватало подкожных детекторов ДЖПС, которые так хорошо сейчас используются в современном ГУЛАГе, который бодро называют системой ФСИН. (Почему, кстати, раз больше нет политических заключенных, ни один из северных лагерей не был закрыт? А всегда есть обитатели?) Возможно, не все они живы – зечка была молодая двадцатилетняя воровка, а тот, кто организовал побег и симулировал самоубийство, был уже старый вор, лет сорока пяти, плюс еще один на подхвате, тридцатилетний блатной. Да, они могли умереть, а могли и ждать его в той высотной коммунальной квартире. Что называется, терпения им не занимать – они ждали больше тридцати лет, подождут еще немного момента, когда можно будет всадить заточку ему в печень. А он этого себе позволить не может – он может менять лица – способность, данная ему от Бога, - он очень долго живет и сильнее обычного человека – чем объясняются его успехи в физическом труде, - но он не бессмертен. «Да, подумал Пьер, придется их убить.»
Приняв решение, он погрузился в крепкий и здоровый сон.


































Глава 2. Восстановление статус – кво.
Проснулся Пьер, как это ни странно, в хорошем настроении и хорошем благорасположении духа – словно ему не людей сегодня убивать, а отправляться на рыбалку. Последний раз он убивал в 60-тые, но это было так давно.
Жена уже встала и готовила завтрак – была суббота и нужно было как – то аргументировать свой выход из дома. Если бы он пил, то сказал бы просто – «иду в гараж» или «иду на рыбалку» (кстати, недалеко от их дома действительно был искусственный пруд и многие там «рыбачили»), - но, так как, он не пил и не хотел ее сильно обманывать, то решился сделать, так сказать, компромиссное и очень взвешенное объяснение своему уходу из дома: т.е. сказать, что идет по делу. «Да, думал Пьер, поедая яичницу, за такие дела потом хорошо садишься. И никто не посмотрит, что у тебя лицо Алена Делона – ведь теперь есть дактилоскопия: сколько не меняй лиц, а отпечатки пальцев всегда, все же, твои. Ладно – это не проблема: просто надо сделать все чисто.»
-Ириш, ты не против, если я немного сегодня погуляю? Стал закидывать удочку Пьер. У меня тут кое – какие дела.
Она на секунду задумалась, а потом сказала:
-Хорошо. Тебя к обеду ждать?
-Постараюсь вернуться.
Она улыбнулась ему, он улыбнулся ей. «Вот что значит любящая женщина, думал довольный меняющий лица, она бы и на допросе в милиции сказала, что я весь день провел в квартире, а кровь на одежде – это просто она поерзала пальчик. Да, кстати об одежде – нужно подготовиться…Да еще эти отпечатки: но и это не проблема. Оружия брать не буду – у этих блатных всегда есть что – нибудь, ножик какой или кастет…К тому же я неплохо умею убивать и голыми руками.»
Завтрак закончился, и Пьер стал собираться. Первым делом он незаметным образом (опять ложь!) взял с трюмо бутылочку с лаком для ногтей, которым Ирина не особо и пользовалось – она и так была для него красива, а большего ей и не надо было. Потом он порылся в гардеробе и нашел старые – престарые ватные штаны и какую – то куртку, которая расползалась по швам в его руках – лучшей одежды для предстоящего и не придумаешь. Была проблема с обувью – у него не так много было пар обуви, а после дела ее нужно будет все равно уничтожить – это факт; но, нашлась пара отличных резиновых сапог, которых, хоть и жалко, а все же можно выбросить. Потом он взял из шкафчика на кухне упаковку черного молотого перца и положил в карман старой крутки – нужно будет еще купить беломорканала – это для изготовления кайенской смеси, чтобы собаки не учуяли. Все свои приготовления он уложил в простую матерчатую сумку и вошел в зал, попрощаться с женой – кто знает, вдруг они действительно больше не увидятся?
Ирина сидела в кресле и читала книгу –в  последнее время она вообще стала больше читать и меньше смотреть телевизор – говорила, что он так на нее влияет – «интеллигентом от тебя так и пашет», говорила она.
-Все, дорогая, я пошел. Сказал он, старясь говорить естественно – все же врать приходилось любимому человеку, а не вражескому патрулю в ответ на вопрос тут ли комендант.
-Хорошо. А ты мусор не вынесешь? Спросила она, не отрываясь от книги.
-Ага.
Признаться он был немного разочарован – думал она почувствует всю важность его приготовлений, но потом понял, что это от Бога – что она ничего не заметила и ничего не спросила и, лучше, все же об этом не распространяться. Он взял мусорное ведро и вышел из дома.
Сначала он купил беломор – мусорное ведро оставил в тени лестницы, вряд ли его кто – то украдет, он всегда успеет к нему вернуться. Потом изготовил кайенскую смесь – особый состав из черного молотого перца и табака дешевых сигарет или махорки, соединяемый в пропорции один к одному, нужный, чтобы отбивать нюх у собак, положил все это в путсую картонную коробку – из под лекарства, наверное, он точно не помнил, - и припрятал ее в кармане ветхой куртки.
Нужно было еще кое – что сделать, но сначала нужно было найти место, где сменить одежду и лицо – нельзя было появляться перед высотной коммуналкой в этом облике, т.к. его видела зечка и описала его внешний вид остальным – все же не так просто не заметить Алена Делона, хоть и местного разлива. Вот и поэтому нужно изменить лицо, стать одним из них, ведь никто не придаст значения эпизоду, в котором замешаны один уголовники.
Меняющий лица нашел укромный уголок – небольшую рощу недалеко от их дома с Ириной, в которой тоже часто распивали бутылочку некоторые личности и часто собирались подростки; но, сейчас было раннее утро и никого в ней не было – по крайней мере Пьер очень на это надеялся, потому что если его кто – то увидит, то у него возникнут большие проблемы. Для большей безопасности он лег в высокую, слегка примятую траву и стал менять лицо. У него была способность не только менять лица, то и видеть без зеркала в кого он превращается; на этот раз он стал натуральным зеком: высокие надбровные дуги, низкий лоб, квадратная, выдвинутая вперед нижняя челюсть – в общем, идеальный уголовник по Ломброзо!
Потом Пьер намазал лаком для ногтей подушечки пальцев – это было нужно, чтобы не оставлять отпечатков пальцев: в суде будет не доказать, что он там был, ведь видели не его, но наличие отпечатков пальцев – практически прямая улика. Потом он переоделся в ветхую одежду и резиновые сапоги, оставив свою одежду в укромном месте – на суку дерева, намереваясь скоро вернуться за ней – то, что он задумал, не займет много времени.
Потом он выпрямился и пошел в сторону высотной коммуналки. Играли птички, пели чудные песни, но на душе у меняющего лица было тоскливо. Если вскроется его прошлое, и, что самое главное, об этом узнает Ирина, то его брак и текущая жизнь пойдет прахом, будет сожжена. Конечно, убийство не выход – можно написать заявление участковому, сказать, что к нему приставала зечка, дать наводку на их место обитания. Да, это можно сделать, но вряд ли это поможет: советская милиция хоть и мощна, но разрешать личные противоречия между гражданами пока не научилась, как и отучать пить или изменять прошлое. Конечно, совсем не обязательно никого убивать – можно просто избить их в этом облике, сказав, чтобы больше не лезли к красавчику с женой. Но эта сука узнала его! Узнала, не смотря на измененное лицо – да, глаза невозможно изменить. «Я как персонаж Агаты Кристи, думал Пьер, подходя к нужному подъезду коммуналки, который совершает убийство, пытаясь скрыть грех из прошлого, делая абсолютно ненужное и мало могущее что либо изменить дело. Ладно. Надо собраться и сделать все чисто.» И он вошел внутрь.
Как найти нужную квартиру? Легко. Пьер постучал – весьма интенсивно, - в первую попавшуюся дверь, и, когда ее открыла тетка средних лет, грубо спросил, подпуская в голос блатных интонаций:
-Где живет Батон?
-Кто?
-Батон, пахан наш.
-Ах ты блатное семя. На четвертом, в тридцатой. И она быстро закрыла дверь.
Пьер стал подниматься по лестнице. Дверь снова открылась.
-Пошли вон, а то милицию вызову.
Он улыбался и стал подниматься к нужной двери – скоро ему будет совсем не до улыбок, шутки кончились, начинается то, за что дают высшую меру.
А вот и тридцатая квартира. Четвертый этаж, уйти через окно не получиться – слишком высоко, значит, все яички в одном лукошке. И он резко постучал в дверь тридцатой квартиры с чувством, которое, наверное, испытывал неандерталец лезя в пещеру саблезубого тигра с дубиной наперевес.
Долго не открывали. «Ну да, подумал Пьер, блатота. Ложатся поздно, а потом спят до обеда.» Наконец из –за двери послушался женский голос, который, без сомнения принадлежал зечке, которая спросила «кого нелегкая принесла?» только на блатном жаргоне.
-Открывай, мочалка. К фраерку я твоему, с Централа. Крест. «Какой – же дурацкий язык, думал Пьер, скажешь что не так и сразу выдашь себя с головой – вот поэтому никаких особых разговоров.»
Лязгнул замок, и дверь стала открываться. Она распахнулась полностью, но открыла ее не зечка. Там стоял мужик с такими же надбровными дугами как у Пьера, через небрежно накинутую майку были видны татуировки; зечка стояла справа от него в узкой прихожей. Хоть это и была высотная коммунальная квартира, но, ее уже начали переделывать под отдельные квартиры, т.к. строителям коммунизма тоже нужен комфорт, не все же жить в бараках; а это означало, что все цели в этой квартире. Пора было начинать действовать.
Уголовник – по татуировкам он точно был уголовник, а не моряк или военный, - хотел что – то сказать, но Пьер не дал ему этого сделать, ударив его кулаком в горло, потом еще раз и втолкнул оседающее тело в квартиру, не удосуживавшись даже закрыть за собой дверь. Потом он сбил опешившую зечку на пол ударом головы (он надеялся, что при этом черты его лица не сместятся – такое иногда бывало при подобном ударе), а потом нанес ей топчущий удар ногой прямо в горло и ринулся в зал.
Квартира была небольшой – всего две комнаты, зал и спальня. Пьер влетел в зал, сгруппировавшись в кувырке и очень во время, так как по тому месту, где должна была быть его голова, в районе дверного косяка, пришелся топор. Пьер моментально встал, фиксируя взглядом еще одного персонажа этой трагедии, который сидел на простом табурете и потянулся за чем – то за ворот рубашки. Интересно, за чем он потянулся, за конфеткой, мороженным? Пьер быстро встал и ударил достаточно высокого и массивного противника пытающегося вытащить топор из расщепленного косяка по почкам. Вопреки общественному мнению, почка это не такой уж и жизненно важный орган и удар по ней почти никогда не вызывает смерти – просто очень больно и немного как бы затормаживает противника. Четвертый зек, сидящий на табурете, метнул в меняющего лица нож, который Пьер поймал около своего горла и отправил назад, во вражеское горло. Нож воткнулся в цель, раздался хлюпающий звук и метатель, обливаясь кровью из распоротого горла, упал с табуретки. Потом Пьер нанес сильный удар ребра ладони в основание черепа высокого дровосека и, услышав приятный его слуху хруст сломанных позвонков, мысленно удовлетворенно кивнул. С этими было закончено.
Он аккуратно вошел в спальню, все там осмотрел, но она была пуста: ни под кроватью, ни в шкафах никто не прятался. Потом он внимательно осмотрел трупы. Человек, открывший дверь и дровосек были ему незнакомы, а вот метатель ножей был тем самым вором, который вскрыл себе вены. Значит, они все таки выжили. А третьего могли взять с собой в побег, чтобы было чем питаться в тайге, или он давно умер, сгинул во многочисленных советских ИТК. В любом случае, дело было сделано, угроза ликвидирована. Можно было возвращаться домой.
Пьер быстро вышел из переделанной коммунальной квартиры, рассыпая понемногу небольшие порции кайенской смеси для отбивания нюха у служебных собак – такое событие, как убийство четырех человек поднимет на уши весь город и всю городскую милицию; это не было лишней предосторожностью.
Когда Пьер выходил из дома, то заметил, что его увидела женщина, указавшая ему путь. Он быстро отвернул голову, улыбнувшись при этом – теперь все подозрение упадет на этого типчика с мордой уголовника, а милого женским сердцам Алена Делона никто не будет искать. Да, он еще кое – что может – вот что значит постоянно делать утреннюю зарядку.
Пьер пошел кружными путями к роще, где оставил одежду. Там он переоделся и снова сменил лицом, став красавчиком. Ненужную одежду и резиновые сапоги он выкинул в ближайший мусорный бак, жалея бомжа, который на них позариться. Лак он решил вернуть жене – и чтобы вопросов было поменьше и вообще он ее любит, зачем оставлять женщину без лака для ногтей?
Уже подходя к своей квартире и нащупывая в кармане ключ, он понял, что что – то забыл. «Ах, ты ж, метнулась мысль в голове. Вот так и рушатся самые гениальные планы. Я забыл мусорное ведро.» Он быстро сбегал за ним, потом сбегал к ближайшему мусорному баку, где, кстати, он и выкинул одежду, а потом вернулся домой.
Ирина ничего не заметила, а вот его охватило дикое возбуждение: он знал, еще немного и у него будет истерика с дрожанием рук и плачем. Такое часто случалось на войне у новобранцев, впервые убивших человека – он слишком давно не убивал. Он знал только одно верное средство от этого. Он схватил жену в охапку и повалил на кровать. Закрывая ей лицо поцелуями, он сказал:
-Иди сюда.
Когда все закончилось, он блаженствовал, давая себе зарок на будущее никогда не терять физической формы и своих специальных навыком. Никто не связал убийство четверых человек с Петром Мельниковым и это убийство до сих пор числиться нераскрытым.
Они прожили долгим и счастливым барком вплоть до начала двухтысячных, когда Ирина, к сожалению, умерла. Он тяжело это переживал, потому что любил ее. Стал пить и забросил свою физическую форму, с ненавистью смотря телевизор на происходящее в стране. Если бы у него был шанс что – то изменить в происходящее, он бы им, без сомнения, воспользовался.
А перед двухтысячными была старшая эпоха девяностых – эпоха криминальных войн и криминального террора, которая породила многие неправедно нажитые капиталы и множество смертей. Но она породила и своих героев.





























Хроники Солнечного Террориста – 3.
Макаров.
Глава 1. Воля одного человека может развязать войну.
О дивный новый мир! Пред взглядом Солнечного Террориста предстал еще один обитаемый, населенный людьми, с их хрупкими телами, мир. И он собирался его уничтожить – как же без этого.
По своему обыкновению Террорист стал летать над планетой, пытаясь понять, что же именно происходит на этой голубой планете.
Планета была огромна, заселена людьми – у них были сложные родоплеменные отношения, сложные способы хранения и передачи данных, который они называли интернет; многочисленные ящики с информацией, которые они называли – он забыл название, - и без которых не могли жить, которые, кстати, правительства разных стран использовали для пропаганды и промывки мозгов своих граждан. Термоядерное оружие было в зачаточном состоянии, т.е. пока только было способно взорвать одну лишь планету, не уничтожив всей Вселенной. «Но они исправятся, думал Террорист – Солнцев, этот мир намного лучше того заморышного, в котором жил Цветок Солнца – это настоящий рай для человеку, умеющего стрелять из огнестрельного оружия достаточно меток. Это мой мир! И я его уничтожу…»
Проходил месяцы, а Солнцев так и не смог отобрать кандидата – не так то просто следить сразу за восемью миллиардами человек на шести континентах. (Кстати, география это Земли полностью совпадала с географией 666-ой голубой планеты, на которой он стал генсеком; в мультиверсе такое хотя и случается, но довольно редко – география Оригинальной Земли, на которой побывал Муромцев, все же отличалась от его родной голубой планеты.) И он думал, как выбраться из этой ситуации. Он был дух, но что он может – так и летать и искать нужного реципиента? Но, этим можно заниматься до бесконечности. И Солнечный Террорист нашел решение.
Это оказалось так просто, что он чуть не завизжал от радости. Он был дух, существо, который носил определенную информацию; а что если попытаться считать просто информацию, которая находиться в пределах этой планеты? Скажем так – войти в ее информационное поля со всеми этими интернетами, базами данных и многочленными видеокамерами и спутниками, снимающими все в реальном времени, и попытаться увидеть и, возможно – только, возможно, - даже контролировать этот информационный поток? Это было на грани научной фантастики, но почему нет?
Солнцев завис над самым большим континентом и попытался считать информацию этой северной страны. И…получилось! Он вошел в информационное антропогенное поле и получил доступ к сотням, тысячам, миллионами баз данных от секретных баз спецслужб до баз дорожной полиции и личных мобильных телефонов людей этой планеты. Он стал информационным богом. И он стал искать нужного ему человека.
И таковой, как и всегда случается: так как всегда есть недовольные, очень скоро нашелся. Его звали Владимир Анатольевич Макаров, чеченский террорист, который хоть и носил славянские имя и фамилия, но выглядел настоящим горцем: горбатый нос, черные глаза, вечная, небритая, трехдневная щетина плюс некрасивая форма лица. Этот 26 – ти летний юноша занимался терроризмом и диверсиями на территории России, но и западными странами не брезговал. Был, если можно так выразиться, восходящей звездой. Он уже три раза менял свою идеологическую базу: сначала он был ультраправым националистом, потом ультралевым националистом, а под конец, на тот момент, когда Террорист его заметил, стал бороться за мусульманский халифат или что – то подобное – Солнцев в это не вникал, понимая, что этому человеку, Макарову, просто нравиться проливать кровь под любым предлогом. Еще один плюс этого реципиента, помимо его военной подготовки – он отслужил два года в спецназе ГРУ, - состоял в том, что он почти не думал о деньгах, в отличие от всех остальных чеченских террористов, но, при этом, мечтал о славе, о настоящем величии. Это был идеальный кандидат на роль марионетки Солнечного Террориста, особенно в мире с ядерным оружием.
Прежде чем отправиться подавлять волю этого человека, Сонцев с неудовольствием заметил, что он не единственный пришелец в этом мире. Вход в информационное поле этой Солнечной системы, этой голубой планеты, позволил ему перехватить переговоры с границы этой Солнечной системы. Межзвездный корабль типа «Зевс» также сканировал информационное поле планеты в поисках нужной информации. «Проклятый Ядов! Недобиток чертов! Взорвался мысленно Солнцев. Они охотятся за мной.» Эта мысль чуть ен вызвала панику – единственная причина, почему Солнцев сразу не вернулся на Оригинальную Землю был страх перед своими боевыми товарищами. «Ладно, Ядов, подумал он дальше. Хочешь поохотиться, получишь охоту. Вышел на вепря – бери рогатину побольше.» Также Солнечный Террорист понял, что ему не показалось, а в атмосфере темной, вампирской Земли и Земли Цветка Солнца действительно были следящие спутники. «Нельзя даже пошалить без надзора.» Мысленно усмехнулся Солнечный Террорист, и понесся к своей цели – реципиенту по имени Владимир Анатольевич Макаров.
На тот момент, который примерно соответствовал началу 20 века на Земле Муромцев, Макаров отсиживался в Москве. Он совсем недавно совершил большой теракт в Грозном, взорвав часть главной мечети – взрыв почти обрушил половину мусульманской церкви, - и решил переждать какое – то время в самом безопасном месте – Москве с ее постоянными проверками паспортов, сотнями телекамер и многочисленными сотрудниками ФСБ, переодетые иногда даже водителями такси. Что ж – темнее всего под пламенем свечи! Вот именно там его и нашел Солнцев.
Снова нужно было пройти сложный процесс убеждения реципиента в необходимости уничтожение его мира (или хотя бы Солнца – что тоже бы хватила Солнечному Террористу), но, в этот раз, Солнечный Террорист был слишком недоволен сложившейся обстановкой – возможно из – за корабля Ядова в этой Солнечной системе, который был, пожалуй, единственным человеком, способным его остановить и которого Террорист до сих пор боялся, хоть и прошли миллионы лет, - и не стал на этот раз разводить ля – ля с убеждением и принуждением и обычной своей промывкой мозгов, а просто вошел в сознание Макарова и полностью подавил его волю. Был риск, что реципиент просто сойдет с ума или будет невозможно вытеснить волю человека из его головы, превратив его в зомби, или, что была даже опасной перспективой, воля человек может подавит волю Солнечного Террориста, но, прочему бы не попробовать, разве на свет так мало террористов?
Макаров сдался сразу. Его сознание было оттеснено куда – то вглубь его подсознания, наверное, в ту область, которую Карл Густав Юнг называл «тенью», и Террорист взял полный контроль.
С секунду Солнцев наслаждался ощущением нового, еще относительно молодого и не угробленного пока наркотиками тела. В недрах его сущности уже зрел план. План, который возжет огонь мировой войны и при помощи этого рано или поздно разрушит этот мир. Путем провокаций и конфронтаций можно очень много добиться.
Макаров (будет называть его так, хоть он уже и не был Владимиров Макаров, будучи полностью подвален и вытеснен Солнцевым – Солнечным Террористом – как он сделал с Владимиром Владимировичем Солнцевым с Земли Муромцева) быстро нашел цель для следующей своей атаки. Цель, которая, как это принято говорить привлечет международный резонанс и вызовет общественный интерес, или наоборот – он был не силен в терминах телеведущих новостей, половины которых не понимал. Однажды в одной газете, издающейся на английском, написали в заголовке дословно следующее «Безумец ударил опять» и еще в другой английской газете его назвали хорошим английским словом «bomberman» что на русский примерно переводится, как подрывник. «О, да, подумал Владимир, бомбермен ударит опять.» На этот раз своей целью Макаров выбрал московский международный аэропорт Шереметьево – 2, который был построен не так уж давно, но уже имел хорошую пропускную способность.
Какое – то время ему понадобилось на то, чтобы собрать команду и оружие, и изучение планов аэропорта. Он решил не брать с собой толпу – ограничился восьми боевиками, надежными, как алмазный резец, на которых он всегда он рассчитывать. Ну, или на большую их часть. В некоторые нюансы предстоящего теракта Макарова никого не просвещал – многие сюрпризы от Владимира были еще впереди.
Наконец настал час Ха. Макаров собрал своих людей в безлюдной подземной парковке аэропорта – все были при оружии и броне; сам Макарова одел бронежилет и разгрузку прямо на дорогой английский костюм: единственное, что выбивалось из образа джентльмена – террориста, были военные полусапожки с металлическими набойками, без которых ни один хороший диверсант себя хорошо не чувствует. Все уже было готова: ловушки расставлены, беспорядок в информационную сеть внесен, одним словом, можно начинать. Макаров в последний раз осмотрел своих людей и произнес маленькую напутственную речь на – чеченском:
-Ни слова по – чеченски…да и по – русски тоже. Говорим только на английском – теперь мы – американские диверсанты. С Богом!
А потом группа погрузилась в грузовой лифт, от которого у террориста была карточка – ключ, и поднялась, не смотря на протокол защиты, запрещающий это, в зал прилета. Шереметьево – 2 был огромным аэровокзалом, имеющим сообщение почти со всеми городами мира, и в тот день, день, который многие изменил и многих обрек на гибель, там было больше сорока тысяч гражданских.
Макарова проверил свой пулемет – все было в порядке; тоже делали его бойцы: проверяли оружие и снаряжение. Единственное, о чем сейчас жалел Владимир, так это то, что на пулемет нельзя надеть глушитель, иначе было бы еще страшней. Двери лифта открылись, и они вошли в зал прилетов. И тут же стали поливать все видимые цели пулеметным огнем, уничтожая живых людей словно картонные фигуры в тире. Пулеметный огонь – все были вооружены пулеметами – с такой дистанции просто разрывал людей на куски, разбрызгивал кровь и части тел. Зал очень скоро наполнился запахом крови, паленного мяса и ужасом. Многие люди побежали прочь от страшного огня и криков смерти; тогда террористы применили гранаты. Но не это было самое интересное – если бы это был обычный, плохо продуманный теракт, то имя Макарова не гремело бы на весь мир – иначе он не был бы Макаровым, человеком, развязавшим войну.
Владимир немного приотстал от группы и достал взрыватель. Ему сейчас не помешал бы планшет, на котором можно было бы точно увидеть, где находиться большая часть людей – тут способность удаленно подключаться к видеокамерам безопасности аэропорта мало помогала. Он прикинул на глазок и взорвал противотанковые мины, которые с большим трудом его команда заложила у всех трех основных входов Шереметьево – 2, для чего им пришлось изображать азербайджанских гасторбайтеров, и по которым сейчас бежали люди, спасаясь от смерти, не зная, что там тоже смерть. Прогремело сразу три мощных взрыва – противотанковая мина может, иногда обрушить целое здание, а за тем в звенящей тишине аэропорта раздались крики. Макаров отбросил бесполезный уже взрыватель и приказал своим людям по – английски:
-Уходим! Живо!
Он хоть и был одержимым фанатиком, но, при этом, вовсе не горел желанием схлестнуться со спецназом ФСБ. Террористы отбросили свои перегретые частой стрельбой пулеметы и стали двигаться вслед за лидером к техническим помещениям, где их ждал отход.
На пути туда Владимир Макаров додумывал последнюю часть своего – ну, не гениального, конечно, но, как минимум, талантливого, - плана. По пути они полностью избавились от лишнего оружия и гранат, которые еще остались; некоторые выкинули даже пистолеты.
В нижних технических помещениях их ждала машина скорой помощи, на которые, в случившейся суматохи, никто просто не обратит внимания, а, наоборот, даже пропустит – что Макарову и нужно было.
Его люди стали забираться внутрь. Самый славянский из них занял место воидеьля. Подавая последнему своему товарищу руку, Макаров ловко выстрели ему в сердце. Человек, представившийся, как Петр Санников, а на самом деле звавшийся старшим сержантом ЦРУ Дональдом Черрони был мертв – пуля из макарова Макарова попала ему прямо в сердце. Макаров не удержался от омерзительной ухмылки, а потом сказал по – чеченски, обращаясь к своим, слегка недоуменным, товарищам:
-Когда найдут американца, шум будет на всю Россию.
И, разразившись инфернальным смехом, запрыгнул в двинувшуюся скорую, которая беспрепятственно покинула территорию московского аэропорта Шереметьево – 2, не будучи никем остановлена…
…А через три планеты от этой Земли межзвездный корабль типа «Зевс» собирал информацию, пытаясь вычислить, кем на этот раз стал Террорист: понимая при этом, что искать надо не среди монашествующих.
Ядов снял очки виртуальной реальности и положил на стойку разогретый после стрельбы пистолет – имитатор – отличное изобретение с Оригинальной Земли – виртуальный тир, который мало чем отличается от настоящего, и, которым, капитан Ядов часто пользовался в таких фот ситуациях, и, который, кстати, был даже в его кабинете. Он старался не терять форму – до последней точки еще далеко. «А может и в этот раз не получиться, пронеслось в голове Ядова, но он тут же отогнал эти мысли: путь к поражению – это сомнения, уничтожь сомнения и уничтожишь страх. Ядов. Да, как приятно себя цитировать. Если мы не догоним Солнцева сейчас, на этой или близлежащей обитаемой Земли, то придется вернуться – мы слишком блики к временному искажению, слишком велика опасность. Хотя, если этот псих все же уйдет, то я на сто процентов уверен, что он сунется во временное искажение. Недобиток чертов!» За спиной Ядова стоял майор Ефимцев.
-Да, Сергей, что? Осведомился Ядов, подавляя гнев, который тоже играет плохую службу во время охоты.
-У них началось война, товарищ ге…капитан.
Ядов заинтересованно обернулся:
-Война, говоришь? Кто ее начал?
-Я так понял, четко ответствовал Ефимцев, хоть и волновался перед легендарным Ядовым – единственным человеком, пока, который смог подчинить себе черный костюм экзоморфа – самого сложного и сильного пришельца, волю которого почти невозможно подавить. (На это дело они не вязли костюмов из пришельцев, как и сержанта Сандименова – решили обойтись малой кровью, да и кто – то должен был заменить капитана на Оригинальной Земле, с чем Сандименов идеально справлялся.) что была провокация. Чеченский террорист по имени Владимир Анатольевич Макаров сделал ряд терактов и столкнул головами большие военные конгломераты и правительства разных стран. Идеально продуманная провокация…
-Почему они не применили ядереное оружия, раз угроза так высока?
-Мне тоже это непонятно, капитан.
Он внимательно посмотрел на майора и спросил:
-Что еще?
«Да, подумал Ефимцев, от этого человека трудно что либо скрыть.» Он сказал:
-Мне кажется, Макаров – наш человек. Он каким – то способом смог влиять на информационное поле этой Земли – стирает записи видеокамер, базы данных, перенаправляет спутники…По всей видимости – это наш человек.
«Значит, эта тварь эволюционирует, становиться все более и более сильной, укрепляется в своей власти над пространством и временем. А что дальше, он вернется с мечом в мой мир? Нет, этому не бывать.» Зло подумал Ядов, а вслух сказал:
-Готовьте челнок. Пойдем: я, ты и еще восемь человек. Включите устройство электронных помех и постоянно пеленгуйте то место, откуда исходят искажения – это единственный способ его – Макаров, в этот раз, - быстро найти.
Когда Ефимцев вышел, Ядов почти с умилением посмотрел на двадцать боевых костюмов типа «Джаггернаут» улучшенной модели. Им, конечно, было далеко до костюмов из экзоморфов, но, они, все же, давали существенное преимущество в бою.
Что ж, начиналась охота, и никто точно не мог сказать, чем именно она закончиться.













































Глава 2. 10 Джаггернаутов.
А тем временем на этой Земле началась настоящая, крупномасштабная война – кто – то бы сказал мировая, но, только вот почему они не применили ядерное оружие? На этот вопрос Ядов не мог ответить, как не старался – наверное, хотели сохранить планету в целости для победителей.
Крупные города пылали огнем; на них сыпался десант противника; разведывательные и диверсионные операции в глубоком тылу, проведенные профессионалами. Да…Это было все то, чему их – Ядова, Солнцева и Сандименов: единственных выживших в инцидента в секторе Омега, - так хорошо обучили. Настала пора применить свои навыки и, даже, может быть – кто знает? – дать мир этой Земле.
Команда Ядова носилась над планетой на десантом челноке и, как только появлялись электронные помехи и искажения в информационном поле Земли: признак наличия там Макарова, (не путать с информационным полем оккультистов: информационное поле информационному полю рознь) они тут же кидались в этот квадрат, в свою очередь искажая информационное поля для того, чтобы иметь больше времени до прибытия войск этого региона. Искажения были чертой Солнцева – Макаров: он действительно неплохо освоил управления информацией, он даже думал, что это как – то связано с его сущностью, с тем, чем он стал. Дух, информационное, мыслящее существо, которые может влиять на других или информацию. «Когда я вернусь на Оригинальную Землю, думал Террорист, напишу об этом философский трактат. Да, наверное, мне будет одиноко одному во Вселенной, когда все закончиться. Холодная пустота одиночество. Брр…Лучше об этом не думать.» И он не думал, продолжая методично уничтожать эту населенную планету, которая ему так нравилась своим обилием стрелкового и прочего оружия: плюс наличие ядерного, которое может легко поставить точку в этом бесконечном противостоянии добра со злом.
Первый раз команда Ядова накрыла Макарова в Китае, где он пытался отбить у азиатов устаревшую ядерную боеголовку – видимо, он, все же, хотел устроить ядерный коллапс. В том бою Ядов потерял одного из своих бойцов – тот подорвался на противотанковой мине и даже костюм типа «Джаггернаут» не помог. Как в таких случаях говорят: оторвало ноги по самые яйца. Не успели спасти, он умер от шока. Ядов затребовал очередного бойца с «Зевса», который в ту же минуту в полном боевом облачении телепортировался к ним вниз, в адское пламя войны. (Кстати, была еще функция обратной, экстренной телепортации на случай ЧП, которой, облако, старались не пользоваться – чтобы не подрывать моральный дух.)
Потом Макарова удалось прижать в Париже, где он занимался тем же самым, что и у китайцев – пытался украсть ядерную бомбу. Его намерение стало столь очевидным, что это действительно становилось опасным – ни Ядов, ни его люди не были бессмертным и не хотели умирать в атомном огне. Из Парижа Макаров снова ускользнул; Ядов не потерял ни одного человека. Только Эйфелева башня упала – ну, такое бывает, война…
Следующая точка удара и место охоты – Северная Америка, где Макаров атаковал базу близь Вашингтона, используя как отвлечение нападение русских десантников. Это был тяжелый, кровопролитный бой, в котором Макаров впервые стал догадываться, кто именно за ним охотиться. Он решил сменить тактику: удрав из того боя, пропал на несколько дней и даже спецы Ядова никак не могли его отыскать – он действительно, словно в воду канул. Как потом и оказалось: Макарова угнал одну из боевых подворных лодок из устья Гудзона и приплыл к северу Урала, видимо намереваясь сделать последнюю попытку захвата атомного оружия – так думал его злейший враг. Отследить Макарова удалось лишь по тому, что он, по неосторожности (?), воспользовался спутниковым телефоном для каких – то своих организационных переговоров. И охотники полетели в Сибирь.
Люди Макарова – около трех сот отборных бойцов – расположились полукругом на укрепленных позициях в месте чуть ниже Иркутска, где проводили какие – то испытания геологи. Проводили до войны – теперь это стало никому не нужной, заброшенной, пустой шахтой. Макаров всматривался в плену снежной бури на севере – он знал, что сейчас они придут, эти неуловимые охотники за его головой. Знал это так же ясно, как знает волк, что по его следу идет охотник. Владимир обратился к главам соединений:
-Стоять и держать оборону. Как под Волгоградом. Дайте мне двадцать минут.
-Сколько их будет, товарищ Макаров? Спросил один.
-Я думаю, около дюжины.
-Дюжина, вы серьезно? Да мы сметем их за пару минут.
Владимир улыбнулся, но ничего не ответил. Он стал продвигаться вглубь научно – исследовательского комплекса геологов под Иркутском. Вскоре за его спиной загорелся бой – звуки взрывов, стрельбы и криков доносились даже сюда, на трехкилометровую глубину самой глубокой шахты в мире.
Когда, через двадцать минут, он вернулся на поверхность, то, от его отряда в триста человек осталось лишь пятьдесят бойцов; при все при этом лишь два бойца противника из десяти были убиты – люди, облаченные в костюмы Джаггернаутов перли на позиции людей Макарова, как танки на беззащитную пехоту. Приближалась развязка.
Макаров вздохнул и достал заранее припасенные американский гранатомет типа «Джевеллин», предназначенный для уничтожения военной техники врага, ракета которого сначала уноситься высоко в воздух, а потом обрушивается все своей мощью на танк, бронетранспортер или на сверхбронированного пехотинца. Модификация этого гранатомета состояла в том, что он мог выпустить сразу две ракеты. Макаров навелся, кое – что прикинул в уме – на тот момент бойцы Ядова были всего в двухстах пятидесяти метрах (он уже не сомневался, что это Ядов), а его люди почти праздновали труса и побежали бы отсюда подальше, если бы не страх получить пулеметную очередь в спину, а может они ждали своего легендарного лидера, террориста Владимира Макарова; и потянул спуск. Две ракеты вырвались из ракетной установки, почти впечатав его в землю, и понеслись как две веселые зарницы ввысь. Очень скоро они обрушаться небесным огнем на переднего и замыкающего Джаггернаута; Макаров скрестил пальцы, надеясь, что среди них будет Ядов – двух зайцев одним выстрелом: и Солнце погасил, и Ядова убил. Ракеты обрушились на арьергард и авангарда противника. Взрыв, выброс пламени и, даже, на какое – то время снежинки Сибири растаяли. Пора. Макаров вскинул небольшой автомат с патронами на обедненном уране – редкая вещь: такие даже на черном рынки сложно достать, - и побежал вперед, на врага, абсолютно не заботясь о своих бойцах, пойдут ли они за ним или нет.
В стане врага было легкое смятение, но Террорист знал, что это ненадолго – если они прошли такую же школу, как и он, то очень быстро справятся с потрясением и продолжат атаку. Это не какие – нибудь сопливые моджахеды, которые после бомбежки тут же прячутся в нору, а профессиональные военные, офицеры, которые, если так можно сказать, впитали войну с молоком матери.
Макаров выпустил очередь в первого попавшегося ему на глаза бойцу в броне костюме и побежал дальше, удовлетворенно отметив, что костюмы типа «Джаггернаут» все же не могут остановить стальную пулю патрона на обедненном уране. Автомат давал чуть большую отдачу, чем обычно, но при стрельбе на сорок – пятьдесят метров это не имело особого значения. Почему – то больше ни одного противника видно не было, и тогда Макаров, наконец понял, что попал в ловушку. Эти ребята были превосходными тактиками и сейчас окружали его со всех флангов; и, хотя, потеряв половину бойцов и подвергшись бомбежке, они не прекратят наступления, как запрограммированные роботы готовые идти в атаку до бесконечности. «Идеально выученные псы войны, подумал Макаров, делая кое – какие приготовления, Ну, что ж, Ядов, это судьба.»
Они открыли плотный пулеметный огонь без предупреждения, и тут Владимир взорвал пиропатрон и дымовую шашку. Все вокруг сначала осветило ярким, магниевым светом – и даже снежинки поблескивали, - а потом покрыло туманом дымовой завесы. В бронежилет Макарова попало три пули, но он не обратил на это внимания, отстреливаясь в ответ. И, не смотря на лопнувшее ребро, ему все же удалось поразить двоих – пули из автомата просто изорвали улучшенную броню, словно это был какой – то пластик, а не улучшенный сплав из самых лучших видов металла. Автомат заело – видимо от усиленной отдачи перекосило патрон, - и Макарову пришлось его отбросить: просто не было времени на перезарядку и ремонт. По его подсчетам осталось всего три противника, и вероятность, что один из них его заклятый враг, примерно 30%.
И тут он его увидел. Эта высокая фигура в высокотехнологической броне была ни чем иным, как его заклятым врагом, Ядовым.
-Ядов!!!Заорал Макаров и бросился на Джаггернаута, расстреливая боезапас своего пистолета «Дезерт игл».
Солнцев так разозлился, что даже на долю секунды потерял контроль над реципиентом – на какую – то долю секунды из подсознания пытался появится сосланный туда Володя Макаров: что ему, естественно, не удалось, Солнцев вернул контроль.
Макаров успокоился и стал качать маятник, экономя патроны – делал рывки, небольшие перебежки и кувырки по направлению к своему заклятому врагу. Патронов осталось совсем мало – в порыве ярости он расстрелял почти весь магазин. Плюс он чувствовал еше врагов за спиной; у него осталось лишь пара светошумовых гранат, нож и компактное СВУ, которое он сам собрал перед этим делом с удобной магнитной полосой дял крепления на металлические части. «Да, пронеслось в голове, ножом и взрывчаткой.»
Террорист стал вести интенсивный огонь по правой коленке Ядова, в свою очередь уклоняясь от его штурмового огня. В броне типа «Джаггернаут» особо не поуклоняешься – он слишком тяжела и мало мобильная для этого: вот поэтому три из четырех оставшихся пуль попали точно в коленную чашечку охотника. Конечно, можно танком таранить эту броню и с ней ничего не случиться, но это в теории: той теории, которая не учитывает нахождения в броне оператора, чувствующего боль и принимающего кинетическую энергию пули. Колено Ядова треснуло, и он упал на больную ногу, что, в свою очередь вызвало волну боли, от которой он непроизвольно выпустил из рук пулемет – психология и физиология, их еще иногда называют составные части победы!
Увидев, что Ядов в нужном положении, Макаров отбросил ненужный уже пистолет в сторону и во всю прыть понесся к коленопреклоненному противнику. Справа и слева гот него взметались фонтанчики от непопавших в цель (в него) пуль, велся плотный пулеметный огонь. Два Джаггернаута были примерно в тридцати метрах позади. Макаров оттолкнулся от мощной фигуры в броне, перелетел через нее, на ходу метая назад светошумовую гранату. Он сгруппировался, взрыв, вспышка, а потом он развернулся, доставая нож: на этом типе брони, которую они, кстати, изучали в училище морской пехоты, всегда есть небольшая щель около забрала, куда можно засунуть нож. Убить Ядова для Солнцева было так же важно, как для Ядова убить Солнцева. В каком – то смысле слова они были вечными противниками.
Ядова нигде не было. Секунду нахзал он стоял в позел склоненного жзиинью мыслителя с простреленной ногой, а потом исчез. «Черт!» Пронеслось в голове Макарова. Наверное, он применил какое – то телепортационное устройство и перенесся на базу или что – то в этом роде: что только не придумают ученые за столь короткий срок. Ладно, отведу душу на двух оставшихся.» На всякий случай Террорист еще раз огляделся, но, в это белой тундре просто негде было спрятаться. Он поднялся с колен и кинулся на оставшихся противников.
Они пока еще не совсем отошли от взрыва светошумовой гранаты, поэтому не стреляли, но, уже очень скоро они будут в порядке и изрешетят тело Макарова пулями, а этого ему (пока) не хотелось.
Он быстро подбежал к стоящему от него справа Джаггернауту и прикрепил на его грудь то самое СВУ с магнитной полосой, активировал взрыватель на три секунды, а сам спрятался за бойцом стоящим слева. Ба – бах! И что самое интересное – броня выдержала! Не смотря на ужасной силы взрыв, осталось лишь всего пару царапин на бронепластине этого бойца. «Да, думал Макаров, засовывая лезвие своего ножа под забрало шлема последнего Джаггернаута, если бы еще броня поглощала кинетическую энергию или даже бы отражала бы ее вовне, то находящийся внутри оператор, не превратился бы в розовый кисель.»
Из забрала потекла кровь. Он бил еще и еще раз, бил до тех пор, пока не устали руки. И все время кричал, обращаясь к небу, в котором, где – то плавал корабль поддержки группы Ядова:
-Ядов! Ядов!
Потом Макаров встал и вернулся к своей группе оставшихся в живых террористов. Дело было еще не окончено – пожар войну начинал затухать и его снова нужно было разжечь в полную силу…
Ядов напичканный анальгетиками мрачно смотрел из окна лазарета на эту голубую планету, на которой он потерпел такое фиаско. Возьми он себя в руки, погаси эмоции, и может уже сейчас был бы дома, как говорили древние «со щитом». А теперь же, из – за этой проклятой травмы – слава Богу, что колено просто треснуло, а не было прострелено, - он не сможет лично принять участие в охоте – придется поставить на место командира группы майора Ефимцева.
Да, охота продолжалась, и у них еще был шанс.
А тем временем эта голубая планета неторопливо вращалась около своего Солнца.
































Глава 3. Термоядерный коллапс.
Охота продолжалась. Макаров все уходил от погони, но было ясно, что приближается время поставить последнюю точку. Люди Ядова во главе с майором Ефимцовым – сам Ядов на время вышел из игры, - составили альянс с британским спецназом и воевали вместе с ними против Макаров, впрочем, не рассказывая им всего: вряд ли кому – то будет интересно узнать, что он не один такой и есть множество голубых планет.
Наконец, это случилось. Макарова, после длительной охоты удалось загнать на крышу одного из высотных домов Абу – Даби, на крыше которого его ждал вертолет.
Британский спецназ и Ефимцев нашли Макарова и загнали его на последний этаж небоскреба. Много хороших людей погибло в тот день. Ефимцев поднял пистолет, прицелился в истекающего кровью Террориста и просто спустил курок. Поставил последнюю точку.
И в тот миг, когда сердце Владимира Макарова перестало биться, заложенная им на глубину семь километров в самой глубокой шахте мира в Сибири ядерная бомба сдетанировала – он поставил детонацию на остановку собственного сердца. Солнечный Террорист торжествовал – начался термоядерный коллапс: планета раскололось пополам и рухнула на Солнце. «В лучших традициях.» Подумал дух Солнечного Террориста, поглощая энергию еще одного Солнца, наслаждаясь победой и, уже, определяя следующую цель: было несколько неживых миров – их можно уничтожить для затравки, а потом обитаемая голубая планета, на которой было что – то странное – не временная аномалия, а просто странно было отсутствие интернета и спутников, словно они там застряли во времена старых фильмов про войну.
Ядову с тремя членами экипажа еле удалось убежать из коллапсирующей Солнечной системы. И, даже отойдя на несколько световых лет, они чувствовали кожей фейерверк за своей спиной.
Да, в этот раз Солнцев выиграл. Опять. Нужно было положить конец его фатальному везению, и сделать это можно было в мире Вечного Диверсанта – ближайшего жилого мира от этой уничтоженной Солнечной системы.
























Куда катиться страна – 2.
Стояние Зосимы.
Как ни странно, но первым его увидел алкоголик дядя Саша, который воскресным утром шел на одну точку за алкоголем на опохмелку. Дядя Саша сначала подумал, что это алкогольный бред белой горячки. «Допился.» Уныло пронеслось в мозгу, потому что человек стоящий на верху Стеллы победы никак не мог быть реальностью, частью этого мира. Туда просто невозможно было забраться!
Александр подошел поближе. Высокая, почти сорока метровая, Стелла представляла собой полное отсутствие изящности, но строилась на века; на самом ее верху стоял человек в черном.
-Эй, парень. Позвал его Саша. Спускайся вниз.
И в тот самый момент, когда к человеку, стоящему на верху Стеллы обратились впервые он начла свою проповедь. (От которой, кстати, дядя Саша, как порядочный коммунист постарался скорее дистанцироваться – кому нужны такие проповеди в 1988 году, году расцвета коммунизма – социализма? Только что на Марс еще отдыхать не летаем.)
К девяти утра начала собираться толпа вокруг стоящего на Стелле, кто – то позвонил в милицию. Приехал милиция и стала страшить стоящего всеми видимыми ужасами – от кутузки до психушки. Но он все продолжал свою речь.
Иногда он называл свое имя, как например:
-Я, Зосима, был послан отсюда для проповеди о царстве зверя и его вассалов.
Или:
-Мной, Зосимой, был виден конец.
Но самое главное в его речах состояло в том, что этот сумасшедший вел явно антикоммунистическую пропаганду, т.к. называл товарища Солнцева тем самым зверем из Апокалипсиса, которому нельзя не служить, ни поклоняться. Он говорил:
-Кто поклоняется Солнцеву, тот будет вечно гореть в аду. Гонения воздвигнет зверь, но верные устоят.
В остальном же его проповедь была мало содержательна и больше напоминала бред сумасшедшего, чем обдуманную гомилетику. Например:
-У вас будут видения рая и ада, как по телевизору показывали.
Или:
-Принц идет на радуге, посылая дождь лишь верным.
И никто самое главное не знал, как этот Зосима (и вообще, звали ли его так или нет – вдруг это был псевдоним.) туда забрался или кто ему помог.
Но, как заметил один философ, все, что имеет начало, имеет и конец, посему Зосиму стали снимать со Стеллы победы. Операция оказалась непростой. Сначала попытались сдвинуть его багром, потом нашли пожарный вертолет – в этом маленьком городке, где происходила эта трагедия, не было крупного летного парка, - и попытались зацепить его петлей. Но этого человека явно охранял Бог – ни одна из предпринятых попыток не удалась.
А потом чья – то умная и желающая избежать ответственности голова позвонила в региональное отделение КГБ с докладом о ситуации. Там все обмозговали, и, очень скоро, из регионального центра прилетела группа специалистов, которые и положили конец стоянию Зосимы. Один из них выстрелил в тело пророка дротиком с транквилизатором с одного из близлежащих домов, находящихся около Стеллы, а потом Зосима, заснув и пошатнувшись, упал вниз на заранее подстеленные маты (Слава Богу не попал в вечный огонь.) И его увезли. И никто его больше никогда не видел.
Сам Зосима хорошо помнил свое изъятие и как он говорил с военным человеком по фамилии Ядов, который предлагал ему грех, на который Зосима, будучи православным не пошел. Ядов открыл ему будущее – те неприятности, которые ждут Землю; и Зосима не смог стерпеть и вышел на проповедь. Он проповедовал чуть меньше одного дня, но ведь пророк Иона тоже проповедовал покаяние в Ниневии всего лишь трое суток и ассирийцы покаялись.
Никто не обратил внимания на этот эпизод – благо такие вещи в прессу не пропускали.
А всего через каких – то два года начались жестокие криминальные войны девяностых, когда организованная преступность попыталась захватить власть в государстве. Не было ли это ответом Бога на уничтожение Своего раба?














































Часть 5. Криминальные войны девяностых и их герои.
Глава 1. Прыжок веры.
В 1990- ом к власти в Советском Союзе, если можно так сказать, пришли бандиты. И никто точно не понимал как именно это произошло: даже Солнцев, который только вспоминал похожую ситуацию в мире Вечного Диверсанта, когда в прифронтовых районах всем заправляла организованная преступность в виде банд и мелких шаек, которые безжалостно уничтожались военными. Но, сейчас, армия хорошо вооруженных и подготовленных мужчин (скажем спасибо за их подготовку Афганистану) планомерно и целеустремленно становилась лидирующей силой в обществе, потеснив коммунистическую партию.
Сначала это было не так заметно. Ну и что с того, что возрос оборот теневой экономики или больше стало проституток? Кому какое до этого дело? Взорвали одного или двух милицейских полковников, которые не согласились закрыть дело против бандитов? Ну и что, какое кому до этого дело? Но, когда стали убивать партработников и воровать золото партии – в прямом и переносном смысле слова, - то ситуация приняла уже очень серьезный оборот и пора было что – делать. Отданы были приказы, депеши и циркуляры…Но это Россия, в которой крепостное право отменили в одном году, а узнали об этом крестьяне на следующий. Все делалось очень медленно, и лишь ко второй половине девяностых годов двадцатого века ситуацию удалось немного стабилизировать. Это был очередной крест для нашей Родине, который она несла. Войны всегда порождают героев – не была исключением и эта война.
Его звали Евгений Евгеньевич Краснов. Ему исполнилось в 1997 – ом семнадцать лет. Немного моложе своего возраста, умный и накачанный молодой человек, который отказался вступить в Иркутское ОПГ, хоть его и звали: такие накачанные молодцы, владеющие приемами рукопашного боя ВДВ – спасибо отцу, отслужившему тринадцать лет в ДШБ, где и сложил голову в войне на Кавказе, - всегда нужны мафии.
У Евгения был старший брат, который сейчас по вакансии Компартии учился в университете в Британии – наверное, он готовился стать шпион или дипломатом: что одно и тоже, вы не находите?!
Рана все еще кровоточила. Рубец на правом боку постепенно затягивался, но кровь еще немного выделялась. Краснов с трудом поднялся и прошел на кухню, на ходу успокаивая дыхания и стараясь все же не теребить раненную печень. Он вообще не понимал, как выжил, ведь удар ножом в печень – смертелен, а в его случае, нож пронзил этот жизненноважный орган, что называется насквозь.
Все это случилось всего двадцать минут назад. Как это всегда бывает в таких случаях, один встретил группу, которой он не понравился, потом начался разговор, потом кто – то достал нож и ударил этого нон – конформиста, не прислушивающегося к мнению группы. В той заварушку Евгений Краснов получил преднамеренный, хорошо рассчитанный и смертельный удар в области печени – она была пронзена насквозь. Он был трупом. Но, не смотря на это – с Божией помощью, вероятно, - просто зажал разорванный бок и, под удивленными взглядами трех громил, просто пошел домой.
Вот сейчас уже прошло двадцать минут с момента нанесения раны: вполне достаточное время, чтобы умереть от кровопотери. Но он все еще был жив. И тут он кое – что понял: вот, как объясняется то, что у него никогда не было ни одного шарма, хоть он был ребенком, синяки и гематомы сходили к утру – Бог наделил его лучшей восстановительной функцией, чем обычных людей. Краснов немного напрягся и стал смотреть в область своей печени, где от зияющей раны остался лишь маленький порез. Он направил туда энергию – энергию исцеления, без сомнения, - и ранка полностью исчезла, затянулась, не оставив даже шрама. Он был полостью исцелен.
-Слава Богу! Сказал он и перекрестился. (Краснов тогда еще не знал, что в следующий раз вспомнит о Боге еще очень не скоро: все же сложно жить в государстве с антиклерикальной пропагандой.)
А потом он пошел в свою комнату своей с братом двухкомнатной квартиры и лег на диван спать – он почему – то чувствовал сильную сонливость, что вполне можно было объяснить потерей крови. А в его голове прокручивались разные мысли. Например: «тварь ли я дрожащая или право имею?»
Если бы он был американским супергероем, то вопрос о применении своих – а точнее: данных Богом возможностей, - даже не стоял бы: ведь все супергерои для того и получают силу, чтобы защищать добро от зла (или зло от добра: попробуй пойми). Но Краснов был советским человеком, воспитанным на идеалах коллектива, когда интересы общества, коллектива ставятся впереди интересов индивида, а не наоборот; поэтому ему сначала показалось эгоистичным начать вендетту. И кстати, он не хотел бегать по крышам Иркутска в маске и плаще и восстанавливать справедливость, а просто хотел уничтожить иркутскую ОПГ, членом которой, кстати, являлся его несостоявшийся убийца, от удара которого спас его Бог.
Да и зачем в современном мире вообще кого – то спасать или помогать кому либо? Ради «спасибо» или благодарного взгляда. Этим сыт не будешь: это понимали и герои тупых американских фильмов, поэтому консолидировались в целые анклавы вроде «Людей с расширенными возможностями» или «Черноплащевых работников», которые частично покрывали их расходы на геройство.
Прекратив думать о ерунде, Евгений впервые попытался перевернуться на правый бок, ожидая сильной боли в порезанной печени. Он перевернулся, аккуратно уложив больной, весь в крови бок на испачканную кровью простынь. И ничего не почувствовал – печень полностью зажила. Его организму понадобилось всего тридцать три минуты на то, чтобы восстановиться после смертельного ранения. Воистину – это дар Божий! Который нужно использовать на добрые дела. (Воспоминая эти часы, он потом часто удивлялся, откуда у него взялась такая религиозность, ведь бывал он в храме к свои 17 – ти всего дважды: впервые, когда отец принес его крестить, а второй когда заказывал поминовение о умершей рано – ему тогда было пятнадцать – матери. И не мог ответить на этот вопрос. Еще почему – то пришил в голову размышления, что, возможно, отец потому и погиб, что умерла мать; не для кого стало жить.) И он пока не знал, на какие, но путем размышлений и испытания совести, он поймет, что именно нужно делать с этим даром. И он стал думать.
Ситуация в стране была не ахти какой. Социальное неравенство выпячилось так, что люди чуть камнями не побивали партийных работников. Бандитизм во всех его формах, включая мерзейшую из всех, т.е. коррупцию, процветал махровым цветом. Преступные авторитеты и бойцы организованных преступных группировок были примером для подражения для подрастающего поколения – ими хотели быть, на них равнялись. И странно ли, что способность Краснова открылась именно из – за удара одного из бандитов? Нет – сам Краснов так не считал. Он хоть и был прожженным материалистом, но, ни в какие совпадения и случайности не верил в принципе – он точно знал, что это знак. Да и отомстить он должен, как положено в мире мужчин: тебя ударил перчаткой, а ты, в ответ, ломаешь руку ударившего. Без этого ты не можешь считаться мужчиной. Даже если бы он просто убил того ножовика, то со стороны ОПГ никаких карательных мер не было бы, т.к. это было его личной местью, частным, так сказать, расчетом с тем парнем – такое практиковалось повсеместно и на личные счеты преступные лидеры смотрели сквозь пальцы. А вот если он будет целенаправленно убивать челнов ОПГ просто так, как гневальщик, то, скорее всего, его очень быстро поймают, и будут долго пытать перед смертью, а его способность к быстрому восстановлению тканей организма превратит пытки в геенские, нескончаемые мучения. Только если ему не удастся уничтожить большую часть группировки разом, на каком – будь банкету или встречи – эти твари переняли организационную часть у коммунистов и устраивают что – то вроде субботников.
Под эти мысли Краснов сам незаметно для себя заснул. Ему почему- то приснилось много огня; но этот сон он списал на боль – ведь когда больно всегда сниться огонь или змеи, ведь так? А когда он проснулся – было около двух ночи, - отдохнувший мозг сказал, что именно ему нужно сделать. Он должен сделать прыжок веры – небольшое испытания, которое покажет, на что именно он способен, и, если в процессе он выживет, то можно приниматься за дело – уничтожение организованной преступности Иркутска.
Он прошел на кухню и налил себе из чайника холодной, кипяченой воды и выпил залпом – он вообще не пил алкоголь, «даже бокальчик шампанского на Новый год». А потом Краснов, накинув новую рубашку взамен испорченной кровью, вышел на лестничную клетку, не закрывая за собой дверь.
То, что он хотел сделать, как нельзя лучше ложилось к местонахождению его подъезда относительно всего дома – он жил в последнем подъезде, который имел выход на крышку – в то место, с которого лучше всего получаются прыжки веры. Ах, как жаль, что люди не летают как птицы!
Он поднялся с третьего этажа на пятый и увидел, что люк на крышу закрыт висячим замком. Но для человека, выжившего после удара ножом в печень закрытый висячий замок не был препятствием.
Он стоял на крыше, глядя на хмурый рассвет – было лето, рассветало рано, - и все никак не мог решиться. Перед глазами проплывали образы отца, матери и старшего брата, который сейчас учиться в Лондоне, и, который, скорее всего, уже никогда не вернется в сиволапую Россию. Думал о Боге: не самоубийство ли это? Решил, что нет: это именно прыжок веры, который покажет, достаточно ли он готов для того, чтобы схлестнуться с иркутской ОПГ.
А потом он прыгнул. В таких случаях обычно говорят: удар, боль, потеря сознания; но Евгений Краснов был в полном сознании все время. Падая, он сделал что – то вроде кувырка, ударившись спиной об край козырька подъезда. Ему показалось, что по нему проехал бульдозер, настолько сильной была боль. Из спины что – то торчало – наверное, позвоночник; правая рука и левая нога были сломаны. Так же – в этом он не совсем был уверен, - была сломана правая ключица. «Мне срочно нужен костоправ, мысленно пошутил он, вставая, а потом подумал и довил, тоже мысленно: или мозгоправ.» Еще минуту назад он был человеком, а сейчас превратился в чудовище – с поломанными костями, висящей лохмотьями кожи. «Плохо, что мои кости не из металла.» Но, он знал, что нужно делать.
Он собрался и поднялся на свой третий этаж, отворив незапертую дверь квартиры, запер ее изнутри, и, включив свет в прихожей, стал осматривать себя в большом зеркале. Из уст изверглись ругательства. Но он уже чувствовал, как зарастают кости – это было сродни зуду в здоровом зубе, который пролечил стоматолог, который больше не будет болеть, который полностью здоров.
И он стал себя латать. Это был болезненный процесс: но, если бы он этого не сделал, то навсегда бы остался цирковым уродом, по типу Квазимодо, с неправильно сросшимися костями. Краснов обратил внимания, что, хотя позвоночник полностью сломался – он видел разорванный жгут спинного мозга, - но подвижность не исчезла. «Возможно, решил он, тут есть какая – то дублирующая система: вроде автономного управления системами корабля, когда основное управление вышло из строя. Возможно, движениями непосредственно управляли клетки тела ниже шеи. Но я не биолог, точный ответ могут дать только ученые.» Почему – то при мысли о ученых его немного передернуло: ведь все знают, что за идею можно вскрыть пару живых образчиков и узнать секреты их внутреннего обмена.
Когда все было законченно, Краснов, чтобы проверить функциональность своего нового (!) тела сделал армейский комплекс силовых упражнений. Все работает: никаких болей, никаких зажимов или подспудной боли; полная функциональность и продуктивность. Он был готов к уничтожению королей преступного мира славного города Иркутска.
Евгений прошел на кухню и выпил целый чайник прямо из носика. На мгновение ему показалось, что вода обладает исцеляющими свойствами, но это была иллюзия, т.к. ему просто сильно хотелось пить.
Евгений Евгеньевич Краснов вернулся в спальню, снял с себя пропитанную уже начинавшейся сворачиваться кровью рубашку («Рубашек не напасешься!» Мелькнуло в  голове.) и лег в кровать. Нужно было хорошо выспаться – по всей видимости, во сне восстановления ортанизма идет лучше и та сила, которая отвечает за восстановление организма аккумулируется сном.
Он погрузился в чарующие волны сна. Приснился сон, что он занимался сексом с пожилой монахиней, которая потом помолодела. Он пробудился и несколько минут лежал с открытыми глазами в постели, слушая звуки утра. Необычайно яркие сны – это было то, что мучило его, даже когда он стал взрослым мужчиной; он не обращал на них внимания. Он повернулся и стал спать дальше. Скоро наступят сумерки, время волка – идеальное время для охоты.






































Глава 2. Уничтожение иркутской группировки.
Величественная советская архитектуре – как она величественна, извините за тавтологию! Огромные, неуклюжие и неказистые монументы из дрянного бетона и гнилых балок. Дворцы культуры, похожие на бараки и многоквартирные высотные дома, похожие, в свою очередь, на высотные бараки.
Советская архитектура не обошла своим вниманием и дворец культуры Иркутска, который в простонародье назывался просто «Советчик», т.к. находился на улице Советской – отсюда столь прилипшее к нему название. Это было большое здание с огромным актовым залом, почти на две тысячи человек, в котором проходили сборы активистов коммунистической (и единственной) партии Советского Союза, выступление приезжих артистических трупп и детские утренники. В сезон серьезного разгула преступности, тут также собирались представители организованной преступности: зачем арендовать чью – либо дачу или снимать баню на целый день, когда можно провести «съезд» культурно и с размахом, а девочек и алкоголь можно привести в ДК и после.
Краснов смотрел на это здание с остановки через улицу, где стоял, делая вид, что его автобус все никак не может прийти: хоть он и пропустил уже пятнадцать автобусов; и наблюдал за системой охраны этого здания. Хоть бандиты никого и не боялись: ни государство, которое для многих людей заменило Бога, ни других себе подобных, но, все же, охрану они выставили – это смог понять даже малоискушенный в таких делах Евгений. Единственное, чего члены ОПГ сделать не смогли, так это увеличить бдительность охраны, которая состояла из рядовых ее членов; так сказать, бдительность за деньги не купишь.
Центральный вход охраняли четыре «быка», которые стояли около темной иномарки с тонированными стеклами – по всей видимости, там был и своего рода арсенал – автоматы, пулеметы или даже и гранатометы, которые, в случае нападения тут же будут пущены в ход. Краснов как раз и хотел добраться до этого самого склада, а потом, найденным там оружием, поставить жирную точку в история Иркутской группировки. Возможно, это даже приведет к чему – либо хорошему – правда, будет ли так, он не знал.
Наконец пришел «его» автобус и он сел в достаточно редкий маршрут, но вышел из него сразу через две остановки. Потов Евгений переодел олимпийку, которая была надета шиворот навыворот – и стал совсем другим человеком – человек с идеей, с мечтой, которую он сейчас реализует. Он двинулся в сторону дворца культуры, заходящее Солнце било в глаза, подползающие сумерки вызывали первобытный страх всего нового и необычного, всего, приходящего ночью.
Он не стал особо мудровать – да, скажет кто – то, правильная тактика и маневрирование, планирование и снабжение являются залогом успеха военного дела, или «война – путь обмана» по Сунь Цзы, но папа Краснова был десантником и научил сына простой истине: лучшая защита – это атака. Не оценивай полдействия своих действий до их исполнения, чем громче и серьезней последствия, тем лучше – так потом учили Краснова. Вот поэтому, наплевав на все законы тактики и военной стратегии, он пошел прямо к четырем бойцам около машины – арсенала. В эту секунду он ни о чем уже не думал, но, если бы думал, то рушил, что и не обладая способностью к моментальному восстановлению тканей организма после ранения, все равно бы пошел прямо на этих бойцов, дерзостью победив силу.
Когда до машины осталось всего метров двадцать, он стал хлопать по карманам словно искал несуществующие сигареты и зажигалку (сам Краснов никогда не курил), которые, как назло, куда – то делись. Евгений Краснов был жилистым юношей с обычной мускулатурой, росту всего лишь 175 сантиметров, на фоне этих четырех бойцов, самый низкий из которых был выше 185 сантиметров, он казался просто хлюпиком, который оказался не в том месте и не в то время, словно мелкий грызун пытается убить огромную змею. Вот именно: он был мангустом, а они кобры, и настал их черед.
Он подошел вплотную – на расстояние в полметра, - к выдвинувшемуся вперед бойцу и нагло, с блатной интонацией коверкая слова, спросил:
-Че, фраера, курнуть есть?
Боец хотел что – то ответить, что – то дерзкое и резкое, что поднимет его в глазах его товарищей, но, на мыслительную деятельность ушли драгоценные секунды – благо к этой деятельности он был не очень способен – и его внимание рассеялось, и он отвлекся, и уже ничего не успел сказать, т.к. Краснов начал действовать.
Он пробил отвлекающую двойку в голову, а потом нанес сильный апперкот в солнечное сплетение; бычара согнулся пополам, и, тогда, Евгений, захватив его голову обеими руками, встречным движением сломал ему шею. На него тот же двинулся второй боец, стоявший около машины: Краснов предполагал, что около этой иномарки будет около четырех противников. Задняя дверца машины открылась и оттуда шементом выскочил еще один бандит и бросился бежать ко входу в ДК, видимо позабыв про рацию и радиотелефоны, решил принести эту новость лично. Краснов не мог ему этого позволить, поэтому извлек из своих широких штанин камень – оружие пролетариата, - и метнув этот камень, размозжил убегавшему гонцу голову. Труп осел на землю. «Гонцу с недоброй вестью – голову с плеч. Ха –ха.» Рассмеялся мысленно Краснов и тут же, потеряв концентрацию, пропустил сильный удар от третьего бойца. «Не расслабляться.» Решил он, и, схватив своего противника в простой захват, проломил его голову об остов автомобиля. А потом заглянул внутрь и не смог сдержать улыбки – внутри сидел тот самый человек, что пырнул его ножом в печень: он был членом группировки и, поэтому, являлся неприкасаемым, но, сейчас, удача его явно покинула. «Фортуна – та еще злая сука.» Подумалось Краснову, когда он забивал своего давешнего визави насмерть.
Но нужно было спешить – и Евгений это очень хорошо понимал. Он быстро открыл багажник машины, который даже не был заперт, и стал копаться в наваленном там оружие. Покойный отец многое рассказал ему об оружии и даже кое – что показывал; сейчас Краснов мог решить насущную проблему, как говорят «одним нажатием на кнопку», если найдет то, что необходимо. Обычный человек, не обладающей восстановительной способностью тоже мог бы использовать такой трюк, но, с билетом в один конец. Тактика Евгения Краснова всегда была простой, решительной и немного прямолинейной – это и после отмечали.
Наконец он нашел, что хотел и кинулся в здание, где заседали бандиты. «Настоящий пленум Иркутского централа – не ниже.» Пошутил Евгений и, ворвавшись в зал заседаний, т.е. в большой актовый зал – по пути он убил еще семерых бандитов =- охранников, - пристроил на плече трубу реактивного противопехотного огнемета, который, как рассказывал ему отец афганцы называли «шайтан – трубой», и выстрелил.
Изначально в его план входило завладеть несколькими гранатометами или, на худой конец, пулеметами, но эти организованные люди из ОПГ упростили его задачу в разы, когда где – то у каких – то левых военных приобрели реактивный огнемет. Уже не нужно было взрывать здание или расстреливать своих врагов в упор из пулемета Калашникова – достаточно сделать один выстрел вблизи от цели; цель – верхушка командования иркутской организованной группировки. И он сделал этот выстрел.
Реактивный огнемет представляет собой, по сути, гранатомет, который стреляет фугасом с зажигательной смесью, который, в основном используют для уничтожения укрепленных оборонительных строений противника и живой силы. Фугас, после выстрела, взрываясь, не только сжигает все в радиусе чуть ли не двухсот метров, но, еще и сжигает находящийся вблизи воздух. Это очень страшное и мощное оружие – при правильном его применении оно дает тактическое преимущество.
Только Краснов стоял слишком близко – возможно, это и был его план, его тактика, - и, когда взорвался заряд зал заседаний превратился в огненный ад. Пламя ПРО сожрало всех находящихся в здании людей, самого Краснова и, вызвав выброс огненной массы еще и подожгла пару соседних строений. Это был огненный Армагеддон.
Сказать, что Евгению Евгеньевичу Краснову было больно – это значит ничего не сказать: его тело постоянно боролось за жизнь, восстанавливаясь каждую миллисекунду своего нахождения в пламени. Это было мучительно, адски больно, но Краснов выдержал – он был обязан этой способностью Богу, и будет употреблять ее на добро.
Так он думал, направлялась в скорой помощи с девяносто процентами ожогов тела в главную иркутскую больницу.
Он это сделал. Он уничтожил Иркутскую ОПГ.













































Глава 3. Предложения, от которых не отказываются.
Когда Краснова привезли в больницу, площадь ожогов составляла восемьдесят процентов; потом, спустя два часа шестьдесят. Через четыре часа он уже пугал медсестер, говоря: «Что, сестричка, никогда вампиров не видела: меня Солнце обожгло.» Это было действительно удивительно и странно пугающе: человек, которого привезли в больницу умирать – не везти же в морг?!- сейчас был почти полностью здоров. Феномен не известный медицине.
К вечеру дня аутодафе иркутской ОПГ, ожогов на теле Евгения не осталось совсем. Он съел приятный ужин, состоящий из кашки с хлебом, и блаженно потянулся. Завтра он выписывается. Он все никак не мог противиться сну после ускоренного восстановления организма – эту черту он сохранил до самой смерти.
Уголовного преследования он не боялся – никто не видел, что именно произошло в Советчике, а если кто и видел, то его прах сейчас собирают пожарные. «Или кто там занимается собиранием праха?» С зевотой подумал Краснов. Перед тем, как окончательно рухнуть в сон, его посетила неприятная мысль – догадка: а вдруг кто – то найдет четырех убитых им бандитов вне дворца культуры. «А, он махнул рукой, бандиты постоянно друг друга убивают – это еще надо доказать, что это сделал я. Я начинаю думать, как махровый уголовник…» Это были его последние мысли, а потом он заснул крепким и здоровым сном.
Когда Краснов проснулся, перед ним на стуле сидел человек в белом больничном халате поверх стильного серого костюма с голубой сорочкой и неярким темно – красным галстуком. «Это еще что за фрукт?» Подумал Краснов и спросил:
-А вы еще кто, товарищ?
Мужчина ничего не ответил. Началась дуэль взглядов. Они буравили друг дружку взглядами, наверное, минут десять, а потом представительный мужчина в дорогом костюме кинул на постель Евгения какие то бумажки. Не отводя правого глаза от визави, Краснов скосил левый и увидел на фотографиях раскадровку своих боевых действий как раз вне дворца культуры. Но ему удалось сохранить лицо: он просто смял снимки вместе с простыней и стал делать утренние отжимания. Гость все молчал. Когда Евгений Краснов дошел до семидесяти он наконец начал говорить:
-Ты попал в плохую ситуацию, коммунист. Ты убил больше сорока человек, тебя ждет суд.
Краснов мало слушал говорившего – он знал, что последует дальше: как никак он, действительно коммунист и живет в социалистической стране. Если бы его хотели осудить за эти убийства, то, просто арестовали бы – сейчас здесь стояли бы три или четыре милиционера и уже надевали бы на него наручники. Гость в стильном костюме пришел для того, чтобы сделать какое – то предложение.
Выполнив норму, Евгений Краснов поднялся и в упор посмотрел на собеседника, который теперь тоже смотрел на него в упор. Евгений сказал:
-Что именно вам надо, товарищ? Чего именно вы хотите или чего хочет организация, стоящая за вами?
Губы собеседника тронула легкая ироническая полуулыбка.
-У тебя есть хорошие способности, сынок, ты мог бы послужить Родине.
Краснов еле смог скрыть удивление – его вербуют в КГБ!
-А как быть с сорока человеками? Поинтересовался он.
-Так ты согласен послужить Родине в качества бойца на передовой?
«Да, мысленно взвесил фунт лиха Краснов, это предложение, от которых не отказываются. И он сказал: «в качества бойца на передовой», а это значит, что никто не будет меня использовать в качестве подопытной мыши, вычленяя ген сверхчеловека. Но как все же быть с убитыми мной бандитами? Хороший вопрос.»
-Ну, предложим я согласен послужить Родине, сказал Евгений, но, как вы сами сказали кого – то убили, кто – то уже не вернется домой к женам, любовницами.
Гость поднялся со стула – оказалось, что в нем около метра девяносто роста и не все его тело составлял жир; на его фоне Краснов выглядел смешной замарашкой. Кэгебист сказал:
-Партия санкционировала программу по физическому уничтожению организованной преступности. Тебя, Краснов, снимали оперативники спецназа КГБ, которым было дано задание уничтожить лидеров и рядовых членов этой группировки. Ты опередил их всего на пару минут. Твои способности помогли тебе выжить, и ты нам нужен. Знаешь, чуть смягчил он тон, Родине правда нужны твои способности – может из тебя и выйдет толк.
Краснов немного помолчал; он сказал:
-Ладно, я согласен.
-Меня зовут – подполковник Иван Евгеньевич Шмелев. А буду твоим куратором. С завтрашнего дня ты зачислен в школу КГБ имени Дзержинского, как курсант, но, на само деле, мы будем использовать тебя для секретных спецопераций. У Родины много врагов и должен же кто – то как – то останавливать.
Мужчины пожали друг другу руки, и Евгений Краснов навсегда покинул стены этой больницы.





































Хроники Солнечного Террориста – 4.
Вечный Диверсант.
Глава 1. Идеальный солдат.
Как красивы звезды, исчезающие при появлении раннего, летнего рассвета! Так думал Иван Родненко, лежа в своей серой форме и глядя в небо; он прижимал к себе винтовку. Возможно, это его последний рассвет.
Перелом войны прошел и сейчас снова наступил так называемый фронтовой удержатель, когда линии фронта не двигаются ни на право, ни на лево. Вот только проблема в том, что неприятельский фронт переместился на пятьдесят километров вглубь нашей территории, когда Родненко был на задании, для которого углубился за линию фронта на двести пятьдесят километров. Т.е. диверсант оказался отрезанным от своих на триста километров вражеской территории. Никто еще не выбирался из подобной ситуации за все время шестидесятилетней войны: а если бы у этого идеального солдата старшего сержанта Ивана Владимировича Родненко и получилось бы выжить, то кто сказал, что он потом сможет омыться от вездесущего КГБ. «Как сказал товарищ Сталин: «пролей всю кровь за Рожину.»» Со вздохом подумал Иван, отгоняя остатки сна – немцы (или поляки или болгары – во времена шестидесятилетней войны уже не понятно какой национальности твой враг, хоть он и говорит на языке Гете) уже вышил на его след, он уже слышал лай овчарок. «Не помогла мне кайенская смесь…» Грустно мысленно усмехнулся Родненко и перевернулся в позицию, удобную для снайперской стрельбы – очень скоро начнется бой, который или будет последним или, наоборот, возвеличит его. «Возможно, меня даже наградят, думал диверсант, возможно, даже лично сам товарищ Сталин.» А потом он выкинул из головы все посторонние мысли и приготовился к бою. Еще один эпизод шестидесятилетней войны вот – вот начнется…
В этом мире, на этой голубой планеты, в мире вечной войны постоянно шло кровавое противостояние между Советским Союзом и Объединенной Германией. Сейчас уже точно никто не помнил – шестьдесят лет прошло! – из –за чего именно началась война; возможно, из- за оскорбления товарищем Сталином Гейблиром – тогдашнего канцлера Объединенной Германии, - или наоборот: сейчас точка старат стералсь из памяти – ведь война идет уже на протяжении жизни одного человека и немудрено что – то забыть, благо школьное обучение сократили до трех классов, за которые человек – будущий воин, - получает три основных навыка: читать, писать и считать. Это был мира Ивана Родненко. Мир смутных надежд и робких мечтаний, мир жесткой войны и любви к своей Родине.
Когда этот мир впервые увидел Солнечный Террорист, то просто потер ладошки от удовольствия – это был его воплощенный сладкий сон – мир его фантазии, в котором война не заканчивается никогда. Мир, где пока нет ядерного оружия, а, значит, работать придется долго. Террорист хорошо знал: где есть войны, есть и герои. И он летал над полями боя, выискивая себе хорошо реципиента…
Родненко передернул затвор и плавно – как учили в диверсионной школе, - потянул спусковой крючок. Дозвуковая пуля врезалась в сердце немецкому майора: самому высокому чину этой облавы, который шел позади своих солдат; Иван Родненко давно понял, что незаметная смерть, бескровная пугает больше, чем лопнувший череп или смерть с вывороченными кишками. Так случилось и сейчас: неизвестно откуда прилетевшая пуля (спасибо дозвуковым патронам, которые почти не шумят) вызвала легкую панику в строю. Легкую, потому что это была их территория – немцев трусами все же не назовешь: за шестидесятилетнюю войны они ни разу, правда, не подобрались к Москве, но, все же, противники достойные.
Родненко быстро поменял позицию и пополз под углом к приближающимся противникам. Он помнил святую истину боя, которую в них вдалбливали от подъема до отбоя в диверсионной школе: «лучшая защита – это атака.»
Он полз и слышал, да и чувствовал, лай и приближение собак. Их было чуть ли не десяток. Родненко хорошо знал, что как только собачки вцепятся в него, то солдаты тут же откроют огонь и изрешетят его пулями – лучше потерять нескольких собак, чем нескольких людей: никто уже не заинтересован брать в плен живых диверсантов – их уже столько набралось, что целый концлагерь под них отвели. Вот поэтому, накануне, Родненко немного поработал над местностью, чтобы дать себе тактическое преимущество. Настала пора им воспользоваться.
Родненко перемкнул контакты дистанционного подрывателя и случился взрыв. Цепочка солдат – более ста человек – просто была сметена мощным, направленным взрывом фугаса диверсанта, собаки кинулись в стороны визжа и трусливо махая хвостами: одной собаке оторвало не просто лапы – ее буквально выпотрошило, что, естественно, плохо сказалось на моральном состоянии остальных собак, т.к. мы охотнее пугаемся случившемуся с нашим видом, тогда как к бедам других видов мы холодны.
Иван открыл огонь по разрозненной цепи врага – у него была с собой е только винтовка! Тактический немецкий автомат «шмайсер» хоть и хорошо, но молодой диверсант всегда предпочитал отечественные модели, в которых никогда не перекосит патрон, никогда не разорвет дуло и, которые, очень медленно перегреваются. Вот и сейчас он поливал свинцовым дождем своих оппонентов из отечественного автомата новой марки, которая, правда, себя уже хорошо зарекомендовала – из автомата конструкции некого Калашникова, который даже придумал встроенную конструкцию для совместимости своего автомата с патронам немецких автоматов и – даже! – пистолетов. В общем, чудо – пушка, иначе не скажешь.
Иван Родненко методически и очень быстро уничтожал живую силу противника. Не больше трех четырех патронов на одного врага, после которых они уже не вставали; он методично раскидывал также гранаты, сближаясь. Он также знал, что рано или поздно паника в строю врага закончиться – все же это были военные люди, тертые калачи, - но пока это случилось, пока прошла волна паники, от группы немецких военных с их собачками, осталась лишь треть. И эта треть, как и предполагал сам Родненко, стали отступать с естественному природному укрытию – небольшому песчаному карьеру, где можно было пересидеть атаку советского уберзольдат. Когда большая часть из выживших бойцов в серых шинелях – офицеры носили черные шинели, наверное, чтобы проще было в них попадать днем, - достигла нужной точки, Родненко снова замкнул цепь взрывателя, и его враги погрузились в быстротечный, огненный ад, в котором большая их часть и погибла. А сам Иван Родненко налегке припустил к линии фронта, к своим. В том бою он уничтожил 265 единиц живой силы противника.
«Неплохо, подумал Террорист, смотревший с воздуха за сценой боя, даже хорошо. Теперь нужно обрабатывать этого человека, который действительно может завершить войну – в конце концов, о какой войне может идти речь, если некому воевать?» И с тех пор Солнечный Террорист действительно стал неотлучно сопровождать Ивана Владимировича Родненко, изучая его поведение, слова и даже тайные мысли и ища подход к этому сильному человеку с несгибаемой волей. Тот подход, что сработал с Макаровым тут просто не пройдет –Макаров был тряпка, убивал ни в чем не повинных людей, одним словом слабак, а Родненко – прирожденный герой, храбрец с очень четкими жизненными целями, которого на мякине не проведешь и не дашь ложной установки взорвать атомную бомбу. Да и атомных бомб, как и вообще настоящего оружия массового поражения в этом мире пока не было. «Будем искать.» Думал Солнечный Террорист, наблюдая как Сталин вещает на грудь Ивана, который теперь щеголял в погонах старшего лейтенанта, звезду героя Союза. «Какой же неприятный тип – вот бы его склонить себе служить.» Подумал Террорист о Сталине, но, потом отложил эту мысль, как нереализуемую с точки зрения отсутствия какого – либо потенциала в этом лидере.
Итак, игра началась, и Солнечный Террорист был из тех, кто не проигрывает.



Глава 2. Юберзольдат.
Как Солнечный Террорист не пытался сдвинуть с места Родненко, но, ничего не получалось – этот человек был гранит!
Однажды, во время пролета над столицей Союза, Террорист почти убедил диверсанта подорвать ящик с гранатами и причинить падением самолета смерть многим людям; но тогда Иван Родненко устоял и, даже, как показалось Террористу, стал сильнее против его нападок. После случая над Сталинградом, Иван пролистал немного справочник по психиатрии и убедился, что у него нет шизофрении. «Но, тогда что это, почему мне захотелось подорваться и уничтожить часть нашей славной столицы? Думал он. Переутомление или это наши исконные враги посылают мне в мозг данные деструктивные мысли. Нет, вот это – шизофрения.» И он решил, что просто перегрелся, как перегревается станковый пулемет от частого использования и решил…влюбиться. И вскоре у него это получилось.
Вообще, в разведку как бы не брали девушек – слишком уж насмотрелись, что с ними делают в плену (разведчики часто попадают в плен), - но некоторых, все же, брали, присваивали военное звание, обучали и, даже, иногда, посылали на настоящие задания за линию фронта. Такой девушкой оказалась Юлия – черноволосая красавица с манящими зелеными глазами на симпатичном лице, с отличными формами и, если бы не война, то, наверняка, с отличным стилем в одежде. В нее влюбился Иван Родненко.
Ему стыдно было в этом признаваться, то ефрейтор Кропоткина была его первой женщиной. Их первый раз на вещевом складе – для нее это тоже был первый раз, - запомнился ему во всех подробностях, так, как если бы он запоминал секретные бумаги на объекте врага. Они целовалась, признавались друг дружке в любви, обещали беречь и заботиться друг о друге; думали о свадьбе. А на следующей день новое задание – на этот раз усиленная группа разведчиков – диверсантов под командованием майора Родненко (Иван быстро рос в чинах) отправляется в небольшую деревушку в снежных горах, где, по достоверной информации разведки, происходят секретные опыта по созданию суперсолдата. В группу из пятнадцати бойцов – вот что означает «усиленная группа» в отношении разведчиков, - решено было включит и Юлю Кропоткину как связиста – благо прыгать с парашютом и стрелять она уже умела. Это была их первая совместная спецоперация; и они даже не думали, что кто – то из них может не вернуться.
Проблемы начались уже в воздухе: из –за сильного ветра и начавшейся метели невозможно было подлететь к точку сброса, пришлось десантироваться почти за тридцать километров до точка высадки и, за, соответственно, за сто километров до цели. Это было плохо, конечно, но Иван насмотрелся за свои семь лет на войне и не на такое – однажды он в составе группы разведчиков высаживался с парашютом прямо на болота и тогда они выполнили задание. Вот и сейчас командир принял решение десантироваться в предгорье, благо с чувством направления и ориентировки он никогда не испытывал проблем, это ведь не мистические азиатские горы, в которых есть прямой вход в ад и где демоны изменяют человеку чувство направления для его погибели (он читал об этом в книжке); поэтому его группа десантировалась в запасной точки высадки. Как командир, он прыгнул последним.
На земле был кромешный ад, настоящий ледяной тартар. Буря была очень сильной – снежинки не просто летали, а словно и вправду рой белых ос вгрызались в лицо и руки, прорывались под одежду и залипали стволы автоматов. Связаться с центром не удалось – это не смогла сделать даже Кропоткина, которая была хорошим радистом, и командир приказал соблюдать режим радиомолчания. Родненко быстро нашел нужное направление и, дав нужные указания, отправил группу к цели – небольшой горной деревушке, в которой, по сведению разведки, на глубине, в специально устроенном бункере и проходит те самые опыты по созданию суперсолдат.
Они шли больше трех часов, но даже Иван понимал, что это пустое – уже село Солнце, и продвигаться вперед было бы опасно – лучше все же дождаться утра. Он отдал приказ, и его подчиненные развели костер из таблеток сухого спирта. Поужинал и, назначив караул, устроились на привал. Командир и Кропоткина устроились в одном спальном мешке, о чем, если их спросит КГБ, каждый член группы расскажет. Но это все сейчас было неважно: они действительно любили друг друга.
Как только забрезжил блеклый, горный рассвет группа продолжила движение. Буря улеглась, хоть снега и намело по пояс, но двигаться было можно – люди были опытные, натренированное и никто не жаловался.
Наконец, подошли к тому самому предгорью, где и была расположена та самая деревушка – сейчас Родненко смотрел на нее в бинокль. Эту деревню построили для отвода глаз – это была декорация, что сразу бросалось в глаза такому человеку как майор Родненко: ни печных труб, ни загонов для скота, ни самого скота или, даже, поселенцев с детьми – бутафория, скрывающая истинную цель – исследования по созданию суперсолдата, материла которых его группе нужно было добыть. А еще у Ивана мелькнула очень нехорошая мысль, что подходы к деревне заминированы: это подтверждало то, что патрули в серых шинелях никогда не выходили за предполагаемый частокол.
Схема охраны была стандартной – вышки с часовыми и патрули, никаких бронетранспортеров или стай собак, но, такой человек как диверсант Родненко очень хорошо понимал, что, в случае лобовой атаки из подземных уровней повалят бронетранспортеры и пехота, а многие – если не все! – окно пустых домов превратятся в пулеметные дзоты, которые и из панцершрека не уничтожишь – опять же что – то подсказывало, что это место очень высоко в плане укрепления фортификационных сооружений. Итак, решено было послать разведку – двух человек, - а самим ждать: либо их возвращения, либо удобного времени для нападения.
Юлия вызвалась идти в группе разведчиков, но Иван, улыбнувшись мысленно, отказал, сославшись на то, что им нужен радист. Двух отправленных бойцов он проинструктировал, чтобы они шли к видневшемуся низкому гребню, перемахнули через него и тылами вощил в деревню – хоть и не верил, что они вернуться.
Когда разведчики ушли, а, точнее, уползли – тут лучше пока не высовываться, - майор стал ставить людей и готовить к скорому бою. Тут не было предчувствия, просто опыт подсказывал, что всегда лучше подготовиться заранее: ведь сколько смогут продержаться пойманные под пыткой? Пару часов, час? Или сломаются сразу в обмен на быструю смерть? Этого Иван Родненко не знал, но надеялся, что его парни все же вернуться. Это было отличной идейностью советского командира.
Он лег немного прикорнуть – всего на час. Поставив мысленный будильник, он лег на холодный снег, положив автомат рядом, и заснул. А потом проснулся с очень нехорошим чувством. Нет, все было в порядке – его группа заняла боевые позиции, были готовы к отражению атаки, но инстинкт, чутье был тем дифференцирующим фактором, что отделал живых от мертвых. Он приказал группе отступить назад, и тут это началось!
С дикими криками из туннелей под всей долиной – и под тем местом, где стояла группа Ивана, - стали выпрыгивать парни в серых шинелях и без предупреждения открыли огонь по ни в чем не повинным советским диверсантам. Деревня, действительно, была бутафорией и под ней на многие километры в разные стороны были, отходящие от главного научно – исследовательского бункера многокилометровые туннели, которые сейчас враги Союза использовали для незаметного подхода и внезапной атаки.
Но атака очень быстро захлебнулась – эти люди – советские военные, - прежде чем попасть в элитную разведку прошли очень много степеней отбора и получили очень хорошую подготовку, а Иван Родненко считался лучшим советским разведчиком – диверсантом. Вечным Диверсантом. Поэтому, потеряв всего двух человек, группа Ивана Родненко просочилась в туннели, ступая по трупам убитых немцев, и очень скоро, надев противогазы и включив фонари, быстро вышла к закрытым металлическим дверям, находящимся на глубине почти километра и ведущих в главное, особо охраняемое помещение научно – исследовательского бункера врага. К тому месту, куда должны были попасть.
По пути они даже смогли спасти одного из посланных разведчиков – второй, увы, уже скончался. Парню дали автомат и его одежду и повели с собой. Все складывалось более чем удачно – это понимали все, а не только командир.
А потом высокие металлические двери бункера стали открываться, и, оттуда, выкатило настоящие чудовище. Юберзольдат.
Это был огромный человек – точнее, большая его часть, - с очень высоким и мощным торсом и длинными, похожими на обезьяньи, руками, который при этом не имел видимых ног и сидел на какой – то платформе похожей на базу для передвижной зенитки. Он был почти три метра ростом, одет в защитную каску зеленого цвета и патронташ справа налево пересекающий тело; его горящие красным глаза смотрели злобно и немного испуганно. Он был вооружен неизвестным Родненко гранатометом – что – то вроде панцерщрека, но, по всей видимости, стреляет очередями гранат. «Да, успел подумать Иван, эти технологии партии точно пригодятся (В мире Вечного Диверсанта тоже существовала коммунистическая партия, хоть и не имела такого влияния, как в мире Муромца.)» А потом начался бой, и он перестал думать.
Зольдат поднял свой усовершенствованный панцерщрек и разрядил две первые гранат в людей, стоящих слева от диверстанта. У Иван отлегло от сердца – Кропоткина стояла еще левее- в дальней части полудуги, которую составляли выжившие диверсанты, и в нее не могло попасть. Следующий выстрел, как и предполагал майор, юберзольдат нанес по правому флангу. Иван Родненко поднял автомат и прицелился, время потекло для него необыкновенно медленно – как и всегда бывает в таких ситуациях. Его люди стреляли, хорошо попадая чудовищу – произведению генной или какой другой инженерии, - точно в голову. Иван нашел цель; он ждал. Чудище навело свой гранатомет прямо на него – казалось, их глаза даже на мгновение встретились: Ивану показалось, что он увидело в них страх. Они выстрелил одновременно.
Всем хорошо известно, что пуля летит быстрее гранаты, т.к. обладает меньшей массой и большей кинетической энергией от взрыва пороха – это закон физики: граната тяжелее и летит медленнее. Так случилось и на этот раз: выпущенный юьберзольдат снаряд встретил опередившую его пулю из автомата Ивана и взорвался всего в нескольких десятках сантиметров от огромного чудища, которое взрывом было отброшено назад и упало со своей каталки. Иван закрался рукой от взрыва и мысленно, удовлетворенно кивнул – попал в гранату с первого раза, с первой пули.
-Петренко, Иванов за мной! Остальные – прикрывать! Громок и сухо отдал он приказы, а сам кинулся вперед – добивать.
Но это уже не требовалось. Каким – бы не был сильным этот образчик суперсолдата, но взрыв в такой близости от его незащищенного тела заряда из панцерщерка сделал свое дело – вся передняя половина лица чудовища была снесена взрывом. Он был мертв. И, хотя, Иван не видел его лица за его отсутствием, ему показалось, что этот уснувший вечным сном воин напоминает спящего, умиротворенного ребенка.
Иван Родненко мазнул взглядом по валявшемуся гранатомету, уже себе пообещав, что прихватит его с собой, для изучения, конечно, а потом они ворвались в научно – исследовательский бункер, где были встречены слабым огнем противника. Оставшиеся там ученые – кстати, бункер был не очень большой и по размерам примерно соответствовал ангару для транспортного военного самолета, - которых группа Ивана быстро уничтожила. Отдав приказание своим людям собрать все бумаги, какие найдут, он вышел в металлические ворота, стараясь не запачкаться в крови зольдта, которой натекло уже не мало. Нехорошее предчувствие не покидало его сердце – что – то случилось с Юлей, он это знал!
Он кинулся прямо туда, где она должна была находиться по диспозиции – крайний левый угол левого фланга, куда гранатомет просто не мог достать. Встреченные по пути бойцы почему – то отводили взгляд. И вот он увидел Кропоткину.
Юля была мертва. Да, ее не задело взрывом, но откуда – то взявшийся осколок вонзился ей прямо в правый и бок, и, по-видимому, наискосок прошел прямо в сердце. Она была мертва; ее прекрасная грудь больше не вздымалась.
Иван Родненко обнял свою возлюбленную и заплакал. Разведчики отводили глаза.
«Кто – то должен завершить эту войну.» Шепотом, у его уха сказал Солнечный Террорист.
-Кто – то должен завершить эту войну, повторил его слова Родненко. А сделаю это за тебя, любимая.
А потом он вытер слезы, закрыл мертвой глаза и пошел смотреть, что за улов они поймали. Он понимал, что для исполнения задуманного, ему очень помогут секретные разработки армии врага.
А Солнечный Террорист смотрел на это и хохотал: еще одно Солнце очень скоро погаснет.







































Глава 3. А казачок – то засланный!
Ядов мерил шагами командную рубку – он нервничал: сейчас решалось очень многое и он даже на одно мгновение забыл о простреленной коленке. Они – он и еще трое членов экипажа, его верные бойцы, - смогли убежать из коллапсирующей Солнечной системы, которую уничтожил Солнцев, и последовали за ним к очередной обреченной на заклание обитаемой голубой планете. К Земле Вечного Диверсанта.
Если в мире Макарова был интернет и множество камер, как наружного наблюдения, так и многочисленных мобильных телефонов и ноутбуков, то в этом странном мире, где не прекращалась позиционная война – по всей видимости, очень долго, - никакого интернета не была. Было радио, телеграф, зачатки телевидения. В такой обстановке найти и вычислить Сонцева было практически невозможно – нужен был оперативный сотрудник на самой Земле для его вычисления. А, зная неуемную гордость этого человека (духа), Ядов предположил, что, скорее всего, он возьмет под контроль какого – нибудь героя войны, который взорвет самый большой склад с боеприпасами и расколет эту обреченную планету пополам. Поэтому он послал оставшихся трех своих подчиненных на саму планету с ясным заданием – убить физическое воплощение Солнцева: они предполагал, не без оснований – здесь был и научный подход, - что если убить одержимую Солнцевым физическую форму, то и сам Солнечный Террорист погибнет – это было как – то связанно с инцидентом в Секторе Омега, но сейчас Ядов не хотел об этом вспоминать.
Его люди высадились на планете – недалеко от их Москвы – удивительно как много раз этот город повторялся в мультиверсе, ведь он даже есть на Оригинальной Земле! – и вот уже два месяца от них не слуха, не духа. Вот почему сейчас Ядов мерил просторную рубку корабля типа «Прометей» своей больной ногой, все чаще обращая внимание на боль в треснутой коленной чашечке – он получил ранение всего три месяца назад и отсутствие физиотерапии на космическом корабле не позволяло ему скоро восстановиться, - и не находил себе месте.
Воин прошел на кухню корабля и заставил себя съест безвкусный завтрак и выпить целый стакан восстановленного морковного сока – это должно было придать сил и зарядить бодростью. Но этого не произошло – он очень хорошо понимал, что его люди мертвы. Он взял с собой лучших, за исключением Сандименова, который взял бразды правления от него на Оригинальной Земле, который сейчас защищал Дом, и всех их убил. Да, командир совершил оплошность, а отразилось это на его подчиненных – как если бы на тонущем корабле все матросы утонули, а выжил бы один капитан.
Они недооценили Солнцева – он это понял. Он всего шел почти первым – в их выпуске он был вторым после Ядова, за ним шел Сандименов. Прирожденный тактик, отличный рукопашник, стрелок. Идеальный солдат одним словом, который воспользовался данным ему шансом и стал…богом. Уничтожающим Солнца.
-Да, недооценил я тебя, Володя. Зло проскрежетал Ядов в пустоту корабля. Знай я раньше – удушил бы собственными руками, пусть и потом пришлось бы сидеть.
В этом и состоит фишка предопределения, понял Ядов – что все зависит еще и от человека: куда направить свои таланты и способности.
В голове человека, который любил называть себя «капитаном», хоть и имел более высокий чин, стал складываться план. План, словно просыхающая фотография аэрофотосъемки стала проявляться перед сознанием этого жесткого человека; план, который, возможно, позволит, наконец, убить Солнцева. Поможет поставить одну, последнюю, жирную точку. Этот план поломал судьбы многих людей, включая судьбу Ильи Муромцева, но, как и всегда бывает у великих стратегов, побочный ущерб не остановил Ядова от его реализации – можно пренебречь слезинкой одного ребенка ради блага всего человечества. Или личной мести.
Ядов допил свой сок и пошел настраивать автопилот корабля на возвращение домой – в этой Солнечной системе ему делать больше нечего, пора перегруппироваться и нанести решительный удар.
-Хочешь что – то сделать как следует – делай это сам, прошептал Ядов, внося в бортовой компьютер полетные координаты.
Он очень сожалел, что ему не удастся поохотиться за Владимиром Сонцевым дальше, т.к. следующая обитаемая Земля находилась в т.н. «временной аномалии», особом месте, где все три временных направления  искривлялись и прошлое, настоящее и будущее причудно соединялись между собой. В таком мире невозможно жить, и, возможно, и сам Солнцев не решиться туда отправиться. Конечно, остались еще жилые миры, которые Владимир Солнцев разрушит, но Ядов уже сделал свою ставку – на небольшую голубую планету, которая со всеми вместе взятыми будет 666-ой по счету. Вот там и состоится последняя битва. И он будет участвовать в ней лично.
Ядов лег в витокамеру, и ее крышка мягко закрылась над ним. Предстоял долгий путь домой. Засыпая под действием наркоза, капитан Ядов все еще видел ненавистную ему физиономию Солнцева с рогами и в ореоле адского пламени. А потом наркоз подействовал, и он заснул без сновидений в эту долгую, космическую ночь…
…Люди Ядова действительно были мертвы – об этом позаботился Солнцев. Когда Террорист брал под контроль реципиента, то, все же его способности были ограничены, но, в этот раз, Вечный Диверсант делал все сам, сам шел к финалу. Поэтому Солнечный Террорист, внимательно наблюдавший за околоземным пространством, точно уловил момент высадки группы Ядова и точно навел на них НКВД. Бойцов, после допроса и пыток расстреляли, как вражеских диверсантов.
Солнечный Террорист смотрел на удаляющийся из этой Солнечной системы космический корабль со своим заклятым врагом на борту и испытывал двоякие чувства: с одной стороны страх, а с другой ненависть.
-Мы еще встретимся, прошептал он холодному космосу и вернулся к Ивану Родненко, Вечному Диверсанту, который вышел на финишную прямую уничтожения своего мира.



























Глава 4. Конец войны.
Полковник Иван Родненко (он быстро рос в чинах: поговаривали, что, возможно, он будет первым генералом реально участвовавшем в боевых спецоперациях, а не протирающим зеленые штаны в кабинетах) наконец – то добился увольнительной: многие назвали бы это отпуском, но, это была именно увольнительная – о каком отпуске для боевого полковника может идти речь, если немцы, хоть и отброшенные, опять наступают? На те пятнадцать дней отпуска (ему нравилось называть это так), Родненко поехал на один высокогорный курорт, совсем недалеко от той деревушки, где умерла Юля. У него уже был четкий план.
С теми бумагами, что ни взяли в секретном бункере, они, в том числе, нашли еще и точное местоположение одного секретного – или еще одного, - бункера с экспериментальным оружием. Отравляющим газом, который, при попадании атмосферу начнет самостоятельно размножаться и постепенно и очень быстро заменит собой весь воздух: это смесь химии и биологи – живой газ – убийца для всей планеты. Эти добытые данные Родненко не передал в центр – выучил и сжег. Его бойцы этого не заметили, иначе бы сдали командира НКВД, и он бы лишился всего – как случилось с какими – то беднягами, утверждавшими, что они – космические диверсанты.
У Ивана был простой и четкий план – завершить войну. Выпустить газ, который уничтожит весь воздух и завершит войну. Именно с этой целью он прибыл в высокогорный курорт.
После ужина, он поднялся к себе в номер и попытался уснуть. Уходить надо было на рассвете, и он вполне мог отдохнуть. Но сон не шел: впервые за свою военную карьеру Вечный Диверсант не мог заснуть: если и проваливался в сон, то мерещилась какая – то ерунда – что рядом находиться демон из другого мира и что они никогда больше с Юлей не встретиться. Вопреки прогрессивному учению партии об диалектическом материализме, Родненко верил в бессмертие души и в Бога. Верил ли он в ад и рай? Этого он сказать не мог – он был советский человек, а не теолог.
Наутро, измученный бессонной ночью, Родненко собрал все необходимое для похода в горы, к нужному месту и вышел прочь. В это ясное, морозное утро Солнце этого мира перестанет светить.
Он достаточно быстро нашел бункер, который был замаскирована как гора с растущими на ней елками – если не знать, можно искать до смерти Сталина.
Родненко быстро раскопал нужное место и нашел люк, ведущей вниз, к хранилищу с газом. Он надел противогаз и стал медленно спускаться, подсвечивая себе фонариком на груди и держа на всякий случай открывающееся помещение на прицеле пистолета – мало ли какая юберзольдетская мразь может оттуда выскочить?
Наконец, он достиг дна хранилища и стал на ровном, чуть шершоватом бетонном полу и стразу увидел баки с газом. Это его немного разочаровало: обычные большие и высокие цистерны оливкового цвета с намалеванными на них черепами с перекрашенными костями и немецкими надписями, чтобы держались подальше. Все это было похоже на сценическую поставку, но Родненко усилием воли отогнал эти мысли и подошел к системе управления.
Диверсант ввел нужный буквенно – численный код и, когда услышал щелчок разблокированного механизма, подошел к главному вентилю, повернув который он высвободит в атмосферу Земли тонны летучего, смертоносного газа, которых уничтожит всех. Иван вложил пистолет в кобуру и повернул вентиль.
Комнат наполнилась шипением и зеленым, неприятным дымом. То оружие, которое немцы приберегали на самый последний и плохой исход, было применено. Было применено человеком, жаждущим прекращения военных действий. В полном – и в переносном, и в прямом смысле слов, - это был конец войны – ведь как можно сражаться, если сражаться некому?
Родненко поднялся на поверхность, стал на склоне горы и смотрел на мир вокруг себя, который необратимо изменился. Прозрачный горный воздух стал тяжелого зелено – оливкового цвета, облака исчезли, словно изодранные чем – то: небо без них стало словно черное, такое темно – синее, что от него веяло смертью. Это газ с молниеносной скоростью уничтожал атмосферу голубой планеты Вечного Диверсанта. Осталось совсем чуть – чуть.
По расчетам ученых, нужно было всего около тридцати минут для полного уничтожения Земли: это воистину оружием массового поражения! Но, на всякий случай, Иван выждал час, прежде чем снял маску. Его легкие словно наполнились огнем, и он стал задыхаться, уже не сопротивляясь смерти. Последней его мыслью было то, что он, действительно, уже никогда не увидит Юлю Кропоткину.
А Солнечный Террорист смотрел на это и радовался. Такого сильного и волевого человека удалось сломить обычным обманом и хитрой подтасовкой фактов. Используя свой потенциал, Вечный Диверсант на самом деле мог остановить войну, сильно послужив делу Победы, но, вместо этого, пошел по более легкому пути саморазрушения. Это был его личный выбор – Террорист лишь слегка его подтолкнул по нему.
А в небесах гасло Солнце…Еще один мир уничтожен. Осталось еще много.
Поглощая энергию этого Солнца, Солнечный Террорист своими мысленными очами уже созерцал еще один живой мир – странно искаженный мир со временной аномалией, в котором даже он, практически бессмертный дух, мог застрять навсегда, потерявшись в своих нереализованных фантазиях, которые причудливое временное искажение обещало исполнить.
Когда Солнечная система Вечного Диверсанта была уничтожена, Солнечный Террорист направился к следующей.






























Часть 6. Красная машина.
Глава 1. Идеальный кандидат.
Евгений Краснов стал работать на КГБ. Фактически он числился курсантом высшей школы КГБ имени Дзержинского – ему даже на время его курсантства присвоили звания старшего сержанта; а в действительности он убивал людей для Комитета. В конце девяностых, начале двухтысячных Холодная война снова вошла в обостренную фазу и, соответственно, у Советского Союза появилось много новых врагов. Кто бы там что не говорил, а Советы боролись не с идеями или направлениями современной жизни, а именно с теми людьми, что их воплощали. Перебежчики, раскольники, посмевшие отделиться от Союза, враги из иностранных разведок, правители, которым Союз помог стать правителями и потом соскочившее с крючка – всех этих людей и еще очень большой массив нужна было убивать, чтобы другие видели и боялись великой империи, раскинувшей свои щупальца по всему земному шару. Вот именно эту работу и доверили Евгению Краснову – он убивал людей на пользу и во имя родной страны.
Он никогда серьезно не учился военному дело – стрелять, прыгать с парашютом, ставить и изготовлять мины, - но этот пробел в его подготовке быстро ликвидировали армейские инструкторы, к которым с такой деликатнейшей просьбой обратился Комитет – да и вообще: КГБ и ГРУ иногда взаимодействовали, хоть и не ненавидели друг друга. Целых полгода Краснов провел в тренировочных центрах в разных точках Союза – от Крайнего Севера до песков Средней Азии, где его учили стрелять, драться, скрытно проникать на объект, отходить и выживать: учили тому, что, потом, он на протяжении почти всей своей жизни очень хорошо делал, что и позволило ему остаться в живых: потому что какие бы способности не были и у человека – пусть и сверх, - из все равно надо развивать и оттачивать, как ограняют дорогой драгоценный камень, чтобы он стал еще дороже и красивей.
Первую свою ликвидацию Евгений запомнил на всю жизнь – это была Восточная Европа, Польше, небольшой городок к северу от Варшавы, где нужно было убить перебежчика, которого готовили к перебросу на Запад. Это было очень ответственное задание, и куратор Краснова подполковник Шмелев очень сильно настаивал на этом; а особо он говорил, что провал не допустим. Евгений тогда еще был молод, но уже понимал, что подобная вводная – «особое значение для Родины» и «провал не допустим», - является стандартной вводной абсолютно  ко всем секретным спецоперациям Комитате. Вот и сейчас оборвать жизнь одного человека сверхценно для Родины и партии. «Меня этому учили, сделаю.» Вспомнил он тогда свои слова. Куратор лишь хмыкнул, но ничего не сказал, а Евгений, выйдя из неприметного ресторанчика, стал выходить на цель.
Он убил того человек, послав одну единственную пулю из пистолета с глушителем и, потом, смог эксфильтрировать к своим. Это было его первое задание, когда он по приказу КГБ пролил кровь человека. Потом были еще задания. Стояла Холодная война, работы было много. Постепенно лица убитых им людей приобрели свойства калейдоскопа, в который он заглядывал в своих ночных кошмарах. И уж конечно, он не думал Боге. Как сказал его особист: «идея Бога чужда диалектическому материализму.» Потом особист что – то еще добавил про Достоевского, но это Краснов уже не слушал – он узнал правильный ответ на свой вопрос: «Верите ли вы в Бога?» «Нет, так как данная идея чужда диалектическому материализму.» Да, Он бы точно не одобрил деятельность Евгения, хоть и наградил его способностями к выживанию.
Кстати, свои способности к сверхбыстрому восстановлению плоти, Евгений почти никогда не использовал – это было опасно во многих аспектах, самым страшным из которых было попасть на зубок к своим: давайте сделаем армию неуязвимых, саморегенерирующих солдат, вскрыв одного старшего сержанта КГБ. Брр. У Краснова аш мурашки проходил по спине при мысли об этом, поэтому он использовал военное искусство в своей работе, а к способности сверхбыстрого восстановления клеток прибегал лишь в крайних случаях, когда другого уже ничего не оставалось.
Его способность странным образом отразилась на его сексуальной жизни. Всю жизнь тяготевший к мазохизму, Краснов был частым гостем садомазохистских борделей, где нанимал самых яростных шлюх для самого себя, которые, тоже, иногда, не выдерживали накала страстей, и клиенту самому приходилось распутываться и вынимать из своей плоти орудия страсти. Об этой его особенности, возможно, знал замполит, но молчал. В семье не без урода.
Постепенно, когда Краснов поднабрался опыта и поднаторел в планировании операций, ему стали доверять более сложные задания. Задания, сопряженные с большим риском и более значимые по весу. Убить генерала – перебежчика или депутата из Парагвая, который, сначала, очень охотно брал денежки Советского Союза, а потом, став действительным депутатом, грубо разорвал отношения, да, это был уже уровень элитного наемного убийцы. Кстати, миф, что КГБ пользовалось услугами настоящих наемных убийц в те годы, был просто мифом – у Комитета и так было достаточно ресурсов.
Генерал – перебежчик Грыжчин теперь обитал на секретной военной американской базе где – то в пустыне штата Невада, недалеко от тех мест, где, когда – то, давным – давно прошел успешное одобрение проект «Манхеттен» и, где по селе иногда взрывают бомбы. Точное местоположение базы удалось установить при помощи спутника – шпиона, но, как оказалось она слишком удалена от всех гражданских объектов, чтобы агент КГБ мог туда случайно попасть под видом гражданского с тупым вопросом или предложение вроде «Меня укусил опоссум, не поможете ли?» и отвлечь охрану, а, затем, проникнуть на объект. Да и лобовая атака была малореальным вариантом, т.к. сама база – там что – то передовое разрабатывали, - была очень сильна защищенная и, в случаи нападения, на помощь охране из морской пехоты США тут же, буквально в двадцать минут примчится еще батальон десанта. Ситуация была, фактически, патовая. Многие генералы хоть и не являлись великими стратегами, но кое – что понимали; они давили на прямую атаку в лоб, и пусть парни, скорее всего будут убиты, но кому интересен столь малый урон в столь глобальной политической игре. Краснов нашел выход. Как оказалось, к базе имелся другой подход, там были многочисленные дренажные туннели, заброшенные и почти неиспользовавшиеся, неиспользовавшиеся по той причине, что там было полно радиации. Туннели подходили к базе почти вплотную и по ним Евгений Краснов дошел до своей цели и проник на объект. Когда он предложил этот вариант Шмелеву тот посмотрел на него как на сумасшедшего, но подполковника удалось убедить, и, возможно жизнь сорока бойцов спецназа была спасена. Краснов, весь пропитанный радиацией – он не смог найти никакого более менее сносного костюма радиационной защиты и пошел так, в обычной одежде, - проник на базу, убил первого попавшегося охранника, надел его одежду и, быстро найдя генерала – перебежчика Грыжчина, свернул ему шею и убрался по добром по здорову. Когда он приблизился к гражданским строения в пустыне, то сбрил все волосы, сжег всю одежду и долго стоял под очищающими струями душа, гадая умрет он от лейкемии или нет. Он выжил и даже получил две недели отпуска в Крыму, что для человека его профессии была действительной редкостью, но, он еще долго вспоминал, как его мутило и выворачивало наизнанку в этих темных и мрачных ничем, казалось, не пахнущих туннелях полных радиации.
С депутатом из Парагвая было чуть посложнее. Евгений Краснов ликвидировал его на прогулочной, многоместной яхте близь Исландии – зачем – то он туда поехал. Подложка высадила его недалеко от цели, и агент скрытно подплыл к объекту и проник на него. На яхте было много охраны, и Краснов хотел сделать все чисто, но не получилось. Видимо, сработала какая – то особо умная сигнализация или что – то в этом роде, но на яхте с депутатом из Латинской Америки началась кровавая баня. Агент КГБ получил много ранений и впервые за свою жизнь впал в состояние дикой ярости – практически обезумел от гнева и просто разрывал своих противников голыми руками. Он убил депутата, но охраны, казалось, стало еще больше, и, ныряя в холодное северное море и стреляя одновременно из двух пистолетов – пулеметов МР – 5 Хеклер и Кох, он думал, что, скорее всего находящиеся здесь утопленники скоро пробудятся к жизни от того шума, который он устроил. Потом успешный убийца при дефиците воздуха доплыл до подлодки, и они мирно поплыли в Мурманск.
После этих успешных спецопераций Краснова заметили и присмотрелись внимательней. Люди со способностями всегда нужны Родине.
Именно из – за его способностей – а, в особенности, из – за хорошей устойчивости к радиации, которая приравнивалась в атомный век к бессмертию, - майора КГБ Евгения Евгеньевича Краснова решена было выбрать экспериментальным кандидатом в проект «Красная машина», проект по улучшению боевых возможностей солдата путем вживления в его кости специального сплава из титана, дюралевой стали и других особо прочных, но, легких, металлов. Проще говоря, кости Евгения Краснова сделают металлическими.









































Глава 2. Проект «Красная машина».
Из военного вертолета открывался великолепный вид на Владивосток, лежащий внизу. Вот пролетели самый центр города, направляясь к порту; мост, соединяющий город с островом Русский, казалось, был перенесен сюда из Сан – Франциско, где Краснову тоже довелось побывать, и был так прекрасен, что дух захватывало. А может просто Евгений боялся неизвестности – то, чего он так боялся, случилось: его сделали подопытным кроликом. Остаток пути до военного порта, он провел в грустных размышлениях: единственное, что его могло порадовать, может, в процессе этого проекта – как они сказали? «Красная машина»?- он и вправду станет чем – то вроде сверхчеловека и сможет выходить один на один против танка.
Вертолет сел на небольшую, компактную вертолетную площадку одного из военных кораблей, в данном случае это была авианосец «Адмирал Дзержинский». Насколько помнил Краснов, Дзержинский никогда не был адмиралом и к флоту никакого отношения вообще не имел, но кэгебистам приятно было иметь свой собственный корабль – кто мог им отказать в этой малости?!
В форме майора КГБ – чуть сероватая шинель и малая наградная планка, - Евгений Краснов быстро прошел внутрь корабля, в его недро. Охраны было не просто много – ее словно с цепи спустили: вооруженные патрули на самом корабле, морские военные катера патрулируют море, летают несколько военных самолетов и вертолетов, без сомнения здесь есть еще парочка подлодок. До Краснова дошла мысль, что, скорее всего, это не ради него – возможно, кто из верхушки партии пребудет полюбопытствовать на этот прожект: а если испытуемый умрет в процессе, то полетят головы, но ему, Краснову, какое будет до этого дело?!
Его отвели в каюту и разрешили переодеться. Есть или пить не рекомендовалось – нужно было сохранять организм без еды или жидкости, т.к. операция это предполагала. Вообще, ему мало что объяснили. Усилим ваши естественные способности, армировав ваши кости, сказали они – он, майор Краснов, мог бы сказать: «сбылась мечта идиота.» Теперь уже его кости при падении с высоты не сломаются, а будут всегда целы. «Интересно, подумал подопытный, насколько я прибавлю в весе после это процедуры? Ведь металл все таки весит тяжелее костей.»
Он прошел в маленькую ванную и пригладил свои пышные, черные волосы. «Да, мрачно подумалось ему, скоро появиться много седых волос – даром, что они всегда снова становятся темными. Проклятый 2006 – ой!» Стоял, действительно 2006 – ой год – сороковой или пятидесятый год правления Владимира Владимировича Солнцева – сейчас уже точно никто не помнил. «Неужели сам Солнцев приедет?! Вскинулось в голове, Ну нет – этого не может быть, слишком уж я малозначительная пташка для этого. Или все же этот проект имеет важное значение для Родины?.. Кто знает…»
Майор плеснул в лицо холодной воды и постарался успокоиться – его впереди ждала неизвестность: какой уровень боли придется вытерпеть на этот раз, что именно с ним будут делать и каким способом вживят металл в его кости? Он этого не знал, но знал, что ничего не может быть больнее того, когда тебя сжигает реактивным огнем, а твое тело каждую миллисекунду восстанавливается, не давая тебе умереть. Краснов позже увидел, что ошибался.
Единственное, что его утишало – это ощущение, что вся окружающая беготня и суматоха направлена, в данный момент, на него одного – это Краснов понимал; переживет ли он операцию или нет – вот этого он не понимал, но, все же успокаивал себя тем, что, если все получится, он, действительно, станет первым советским суперсолдатом.
За секунду, как дверь отворилась и за ним пришли, Евгений Краснов успел быстро перекреститься – Бог теперь необходим. Даже если тут, в этой каюте, и установлена скрытая камера и кто – то видел, как майор КГБ перекрестился, то, на это уже наплевать. «Человек очень избирателен по отношению к Богу: мне плохо, помоги мне. Мне хорошо не мешай мне. Но это уже мысли уровня Достоевского – сейчас нужно сконцентрироваться на цели.» Думал Евгений Краснов, проходя с сопровождающими вглубь корабля, к тому месту, где решено было провести эксперимент.
Проходя, они встретили старого матроса. Ему было, наверное, лет за семьдесят: усталый, сухопарый, почти беззубый. Но этот человек все еще состоял на действительной службе в армии Советского Союза, не смотря на то, что сам был древним как египетская мумия. Потом Краснов думал, означал ли встреченный им человек что – либо или это просто совпадение – он так и не нашел ответа на этот вопрос.
Они вошли в просторное помещение, где решено было воплотить в жизнь проект «Красная машина». Очень высокие потолки, посередине какой – то резервуар с подведенными к нему шлангами с холодной, океанской водой – для охлаждения. Те модификации «Адмирала Дзержинского», которые Евгений видел с воздуха – открытый борт со спущенной в него в океан помпой, - были сделаны для доставления со дна морского достаточного количества холодной водя, которую будут использовать для охлаждения. В противоположенном конце находилось что – то вроде закрытой смотровой площадки: большое темное зеркало отгораживало часть помещения от основного места действия, и, за ней, скорее всего, присутствовали какие – то важные гости. Возможно, и сам Солнцев.
Пока Краснова готовили к процессу, он подумал, что ему совершенно не объяснили сути операции: наверное, это было как – то связано с секретностью или чем – то подобным, он, опять, точно не знал. Но, хоть Краснова и не удостоили чести узнать, что с ним сделают в ближайшие пару часов, все военные врачи, кружившие вокруг него, знали и очень хорошо знали, что собираются делать.
Процесс армирования, т.е. вживления в кость металла возможен в двух случаях: в первом при крепления металла непосредственно на кость, когда он там чем – то удерживается – шурупом, болтом или чем подобным, - способ, который используют травматологи для скрепления раздробленных и сломанных костей; во втором случае армирование возможно лишь если в кости испытуемого влить расплавленный металл и в них его охладить. Первым способом для улучшения человеческого организма уже пользовались – вживляли в череп подопытного вместо кости титановую пластину и он, иногда выдерживал попадание в голову пули из снайперской винтовки; а вот ко второму способу введения в организм металла для улучшения человеческой породы, пока не прибегали в отсутствии кандидатов способных пережить процесс перерождения. Но вот появился Краснов со своими уникальным способностями к сверхбыстрому восстановлению тканей после ранения, который, по неподтвержденным данным, даже смог пережить залп из реактивного огнемета, как же попробовать применить на нем столь новые и полезные для Отечества технологии? (Кстати, название проекта – «Красная машина», - был взят из американского фильма в котором главный герой утверждает, что он машина. Герой боевика говорит: «Я – машина.» Военные врачи и исследователи смотрели этот фильм и им понравилась фраза, только за одним исключением: герой боевика забыл прибавить к существительному «машина» прилагательное «красная» - так было бы вернее.)
Кранов разделся, ему ввели в вену какой – то препарат, от которого чуть закружилась голова, но потом все прошло. Он заметил это только сейчас: около резервуара с водой стояли огромные баки с чем – то очень горячим – там находиться расплавленный металл – смесь титана, дюралевой стали и еще трех прочных металлов, смесь которых превратит Евгения Краснова в человека, который не ломается. Он не заметил этого раньше, наверное, просто потому, что даже такого человека, как он может накрыть страх.
Его уложили в резервуар с холодной морской водой, соль и йод которой приятно освежали кожу. А потом начался процесс превращения обычного человека в суперсолдата, воплощения в жизнь проекта «Красная машина».
Расплавленный металл вводили в тело Краснова при помощи аппликаторов, помещенных прямо над нужной костью, из который, через специальные гнезда поступал он прямо в кости субъекта. Процесс был очень болезненный – тот случай с противопехотным реактивным огнеметом теперь казался уколом пальчика иголкой по сравнению с пырком ножом в область брюшины. Но Краснов концентрировался на цели – служить своей Родине и стране и никогда не предавать свои идеала. О Боге он тогда не думал – просто не вспомнил про Него.
Первоначально было решено проводить операцию под наркозом – если возможно удержать под наркозом человека, в которого плещет расплавленный металл, - но, это оказалось невозможным: организм Краснова имел естественный иммунитет как к и биологическим, так и к химическим ядам. Он чувствовал боль, потому что анестезия на него не действовала.
В процессе армирования скелета человека было предложено добавить еще существенные улучшения: дополнительную бронепластину на место сердца или выдвигающиеся лезвия из рук; но, от это идеи отказались, сочтя, что изменение Богом созданного организма может привести к лишению функциональности. А как потом извлечь из организма подопытного те самые ножи, когда металл уже занесен и остыл? Да и как он будет ими управлять: путем телекинеза?!
Наконец, проект «Красная машина» был завершен. Уже не кричавшего Краснова поместили на каталки и увезли в лазарет, где он будет либо умирать, либо, наоборот выживать. Человек пролил кровь для Родины…
Солнцев был потрясен. Он впервые видел нечто подобное: да, в мирах, которые он уничтожил, конечно, он насмотрелся всякого, но чтобы человек добровольно пошел на столь лютые мучения, по своей воле, ничему и никому не обязанный, вот такого Владимир Солнцев еще не видел. Генеральный секретарь с еще тремя маршалами находились как раз за той самой темной перегородкой и хорошо видели весь процесс от начала до конца. Генсек Солнцев был единственный, кому не стало плохо от этого наблюдения: у четырехзвездных генералов чуть инсульт не случился.
Когда в комнату вошел военный врач, на этот раз врач был в парадной форме полковника медицинской службы, а не в белом халате, Солнцев прямо с порога спросил его:
-Этот боец выживет?
-Его способности к восстановлению клеток и его врожденные воля и сила…
-Не юлите, доктор, мягко, слащаво, со змеиным ядом в голосе, снова спросил Солнцев, выкладывайте все как на духу, а то ведь можно очень легко поменяться с подопытным местами. «И испытать свою волю.», мысленно прибавил Владимир, но говорить этого вслух не стал – его слов уже и так было достаточно. Бледный как его медицинский халат врач сказал, надеясь мысленно и молясь неизвестно кому, чтобы все это закончилось – никто не предполагал что бессмертный Солнцев их посетит лично, - сказал, на это раз чистую правду:
-Шансы не очень велики – примерно 20%...
И замолчал. Солнцев буравил его взглядом, наконец, генсек сказал:
-Проводите меня к этому бойцу – надо на него взглянуть.
Врач хотел сказал стандартную фразу об не беспокоить пациента, он на грани комы, но понял, что самому могущественному человеку Союза (а может и мира) этого говорить нельзя, и просто повел Владимира Владимировича Солнцева в лазарет, где сейчас находился (умирал) майор Евгений Краснов.
Даже у такого человека как Солнцев, даже у той моральной сущностью, что он был, у его духа, покоробило в душе, когда он вошел в палату Краснова. Тот лежал абсолютно неподвижно, большой, раздутый, словно в его недре взорвали гранату, но она была недостаточно сильной, чтобы его убить, а лишь раздула внутренности; кожа бойца была какого – то непонятного толи лилового, толи красно – бурого оттенка. Для того, чтобы увидеть, что этот человек не жилец не нужно было иметь высшее медицинское образование.
Используя все свое хладнокровие – и он когда – то был человеком! – престарелый генсек подошел к кровати Краснова. Евгений, вынырнул из бреда, увидел Солнцева и попытался приподняться на кровати и отдать ему честь, но Владимир Владимирович остановил его. Из опаленных уст героя – в несомнении – Краснов герой, - попытались вырваться какие – то слова, похожие, скорее, на шелест листьев, чем на человеческую речь.
-Все хорошо, сынок, единственное, что мог сказать Солнцев, поправляйся. И, поняв, как глупо звучит все им сейчас сказанное, прибавил: Служи Родине и спецназу.
Он заметил в глазах умирающего солдата благодарный блеск, с трудом улыбнулся ему и покинул больничную палату, лазарет «Адмирала Дзержинского».
Когда они с врачом отошли на достаточное расстояние, чтобы майор не мог услышать – Солнцев по личном опыту знал, какой у людей бывает острый слух, -генсек развернулся к врачу и сказал, отдавая указания:
-Следите за его состоянием. Когда он умрет, через секретариат партии приготовим наградные бланки. Все личные данные бойца – его личное дело, информацию о родственниках и список проведенных спецопераций перешлите через секретаря лично мне. Родственников тоже надо облагодетельствовать. Так, переменил мысль Владимир Владимирович, где у вас столовая? Ужасно хочется есть.
Врач посмотрел на него, как на чудовище – ему уж точно сейчас есть не хотелось, - и сказал:
-Пойдемте, товарищ генеральный секретарь, я вас провожу.
Когда Солнцев приканчивал в кругу доверенных военных и некоторых гражданских лиц ужин – уже был вечер, - к нему снова подошел военный врач – полковник с необычным выражением на лице.
-Умер? Спросил Солнцев, вытирая губы салфеткой.
-Нет, Владимир Владимирович. Он жив. Опухоль спала, ожоги внутренних органов прошли. По всей видимости, к завтрашнему утру он будет полностью здоров, можно начинать физиотерапию…
-Что вы ему дали, эликсир бессмертия? Удивился генсек.
-Нет, товарищ генеральный секретарь – он вылечился благодаря резервам собственного организма.
«Идеальный солдат для идеальной армии.» Промелькнуло у Солнцева, «Каким я когда – то был.» В слух он сказал:
-Пусть он пройдет курс физиотерапии, а потом пришлите его к нам.
Когда врач ушел, Солнцев обратился к Шмелеву – куратору Краснова:
-По выздоровлению, дайте этому бойцу очень сложное задание. У Советского Союза появился суперсолдат – трепещи мир!
Все подняли предложенный правителем тост, и, чокаясь, выпили. А т.к. никто ничего не ел, то водка хорошо взяла, все, вскоре, стали петь патриотические песни.
Только вот Солнцеву почему – то было не весело, хоть он внешне и веселился. Ему почему – то показалось, что нечто подобное проекту «Красная машина» с ним будут проделывать в аду демоны.













Глава 3. Достойный противник.
Краснову понадобилось почти два месяца восстановительной терапии и тренировок, чтобы войти в форму после того злосчастного проекта. Как и сказал врач уже к утру все зажило, но, не смотря на это, к военному транспортному вертолету Краснова вели под руки три матроса – он был слишком тяжел, чтобы ходить самостоятельно. Хоть военные врачи – исследователи предполагали увеличение массы испытуемого после армирования на тридцать процентов, но, как оказалось на практике, она увеличилась почти вдвое. Бедный Краснов, весивший до операции свои стандартные семьдесят пять килограмм, после участия в проекте «Красная машина» стал весить все сто сорок, что серьезно сказывалось на способности к передвижению и управлением собственным телом: как если кто оказался на планете, чья гравитация была тяжелее земной. Но, при чем, кости Краснова остались такого же размера и формы, как и до армирования – в этом плане работа была ювелирной, и функциональность организма была полностью сохранена. Только теперь Евгению приходилось перемешать на своих хилых мускулах сильно возросшую массу тела – именно этому он уделил внимание, когда его транспортным военным вертолетом отвезли в тренировочный центр на Урале. Там Краснов заново учился ходить, отжиматься, приседать, делать другие физические упражнения и, самое главное свое занятие: он заново учился убивать.
Сначала он даже не мог сделать три отжимания подряд – просто не хватало сил, он падал после двух, а чтобы пробежать километр нужно было усилие словно он не просто бежит километр, а тянет за собой еще и груженную фуру. Но, постепенно, с Божией помощью, он стал преодолевать новые параметры своего организма. Сначала количество отжиманий и километраж пробежек возросли, потом он перешел от подтягиваний на тренажерах к настоящим подтягиваниям в висе на турнике; техника рукопашного боя улучшилась – Краснов снова мог наносить быстрые, резкие, взрывные удары, а металл в костях сделал его удары смертоносными. А в случае с огневой подготовкой никакого регресса не было, т.к. навыке в стрельбе почти не зависят от физической силы стрелка.
Прошло лето, наступила осень, и для Евгения Краснова настал час Ха – время пересдать экзамены на спецподготовку, которые он в последний раз сдавал в 2001 – ом, когда официально окончил высшую школу КГБ имени Дзержинского и получил аттестат. Краснова снова переправили в другое место нашей Родины: на этот раз на подмосковный полигон, где Евгений с отличием стал все тесты, включая 25 – ти километровый марш – бросок и работа против нескольких противников. Он был полностью готов. Советская боевая машина ждала очередной цели.
В нашей жизни мы всегда имеет врагов. Не таких врагов, конечно, которые прячутся за углом с базукой чтобы лишить нас жизни, но все у каждого есть так сказать «недоброжелатели», которые отравляют существование. А у главы такого государства как Советский Союз есть именно враги, а не недоброжелатели.
Когда Солнцеву сообщили, что подопытный Краснов полностью восстановился, то Владимир очень обрадовался: еще бы с таким козырем, с таким киллером, способным проникнуть в охраняемый бункер Вашингтона, даже самые зачищенные его ваги будут трепетать. Вот и наступил очередной шанс убрать с доски еще одну фигуру. «Раз майор Краснов готов, как пишут в отчете, думал Солнцев, так пусть и покажет себя: выполнит задание, которое до него никому не удавалось. Если он настолько хорош, конечно.» И Солнцев указал следующую цель. Вообще Владимир Солнцев стал присматриваться к этому человеку, к Краснову, и принимать в его судьбе участие, т.к. имел кое – какие планы относительно его.
Следующей целью Краснова стало уничтожения члена Совбеза ООН, некого мистера Грина, который вел политику противную Советскому Союзу и был приговорен. Этого человека очень хорошо охраняли и ни один советский убийца еще пока не смог к нему подобраться. У Грина было много друзей и, поэтому, он, как обросший связями смог оформить себе охрану в виде агентов ФБР – они были даже лучше советской охранки, которая охраняла Солнцева и остальных членов политбюро и важных людей. На данный момент мистер Грин налился в Нью – Йорке. Евгений Краснов вылетел в Нью – Йорк.
Ликвидацию решено было провести в День труда – буржуйский праздник, отмечаемый в первый понедельник сентября. И, хотя, к Грину никто не мог подобраться, однако, он был под колпаком, и КГБ точно знало, где он будет в этот сентябрьский, скорее всего, погожий, денек: мистер Грин будет посещать Имайр Стайт билдинг, самый большой небоскреб в мире; и, поэтому, Краснов срочно устроился туда уборщиком.
В нужный день – когда уже были сделаны все приготовления, - Грин действительно пришел в Импайр и поднялся на 68 – ой этаж, где должен был пройти какой – то утренник, посвященный празднику – Краснов было наплевать на День труда, День черного человека или День эмансипации: он должен был сделать свое дело и уйти, не попавшись в руки ФБР или Нью – йоркской полиции.
Краснов зашел в подсобку, толкая перед собой тележку с уборочными принадлежностями, там он переоделся в цивильное: хороший костюм и галстук, а в карман положил небольшой пульт, который, в свое время ему еще пригодится. Потом убийца из КГБ пошел к нужному залу.
Евгений сразу опознал Грина – этого ниггер нельзя было не узнать: высокий, толстый, в идеально сшитом костюму с таким цветом кожи словно его измазали ваксой. Но к нему было не подойти – охрана из агентов ФБР слишком хорошо его охраняло. А уже двое из них заметили нового человек и направились к нему.
Сейчас Краснов, после восстановительной тренировки прибавил мышечной массы, и, хоть рост его и остался прежним, он напоминал укороченную версию великана. Его взгляд и манеры поведения выдали скрытую агрессию и опасность – именно это и привлекло агентов ФБР, которые сейчас – уже в количестве трех человек- двигались к нему. Пора.
Краснов нажал кнопку взрывателя и мощные мины рванули на двадцатом, тридцатом, сороковом, пятидесятом, шестидесятом и, прямо под ними, на шестьдесят седьмом. Как только земля задрожала и всюду взвились языки пламени, а воздух наполнился гарью, Евгений, словно неуправляемая торпеда, кинулся прямо на Грина. Ему показалось, что Грин умер еще до того, как клинок стилета вспорол ему горло и вошел в мозг; умер от страха. Наши дела догонят нас.
Но думать сейчас было некогда, агенты скоро оживут и ничего нет хорошего в том, что в тебя будут стрелять двадцать человек; поэтому Краснов устремился на крышу, где его ждал план отхода. Некоторые из фэбээровцев очухались и кинулись следом.
Лифты были заблокированы, но Евгений быстро достиг верхнего этажа, ударом ноги выбил дверь, ведущую на огромную крышу здания, и шагнул внутрь. А потом полетел кувырком через голову – кто – то сделала ему подножку.
Краснов инстинктивно уклонился от удара, которого не видел, и острый шип вонзился в гравий в том месте, где он был мгновение назад. Евгений встал с земли разгибом и посмотрел на своего противника. Посмотрел и улыбнулся.
Это был высокий, белокурый американец в хорошо сидящем костюму…из предплечий которого выпростались два длинных, сверкающих, металлических шипа. «Наконец – то, подумалось Краснову, достойный противник.»
-Тебя тоже подвергали улучшению? От волнения он забыл перейти на английский и сказал эту фразу на русском.
Вместо ответа боец с шипами из предплечий полоснул Евгения по правой щеке, до кости рассекая плоть. Кровь капнула на рубашку и лацкан пиджака. Американец смог увидеть смуглый металл на месте скулы и немного опешил – от Краснова это не укрылось. Он вытер кровь тыльной стороной ладони с уже начинавшей заживать щеки, и сказал, уже на английском:
-Этот костюм стоил две тысячи долларов, ублюдок.
И кинулся в атаку. Когда тело со сломанной шеей наконец перестало двигаться, Краснов соврал с его правого предплечья костюм и зачарованно отступил на пару шлагов назад: оказалось, что перед ним не суперсолдат – да и откуда у американцев такие технологии?- просто у этого парня были наручи с выезжавшими шипами.
А тем времен агенты ФБР уже вбегали на крышу, открывая прицельный огонь. Краснов ломанулся к точке эвакуации – к краю самого высокого небоскреба в мире. И прыгнул вниз.
В отличие от своего первого прыжка веры (который, сейчас бы, он уже никогда бы не повторил) этот доставил ему удовольствие. Кости не сломались, но, при приземлении он проломил часть улицы и упал прямо в благословенные воды Нью – йоркской канализации, которые сами собой вынесли его в Гудзон, а оттуда до ожидавшей его подлодки было рукой подать.
После возвращения на Родину, Краснова вывал к себе генсек.









































Глава 4. Повышение.
Евгений Краснов в начищенном сером мундире майора КГБ и абсолютно новых, никогда еще не надевавшихся ботинках прошел через усиленный пост охраны Кремля, и, в сопровождении двух вооруженных короткоствольными автоматами прапорщиков попал в святая святых Союза – рабочий кабинет самого генсека.
Солнцев встал навстречу входящему и подошел к гостю. В жизни он был ниже, чем на фотосъемках в газетах, намного старше – «Возможно, он пользуется гримом.» Подумал Краснов, - и как – то суше, жилистей, словно старый матерый волк, вожак стаи.
Краснов отдал честь, и Солнцев пожал ему руку и предложил сесть. И хозяин и гость уселись. Немного помолчали, потом Владимир Владимирович начал речь, как всегда в таких, важных делах, напрямик и без обиняков:
-Вы очень хорошо справились в Нью – Йорке – этот истер Грин нам много крови попортил.
-Служу Советскому Союзу и спецназу.
-Это хорошо, Евгений («Ох, ты, он помнит мое имя». Промелькнуло в мозгу у Краснова, но потом он понял, что его имя есть в личном деле, которое Солнцев, скорее всего, читал. «Что же он такое хочет мне предложить? Думал про себя Евгений, и не решался ответить на свой собственный вопрос. Убить Президента Соединенных Штатов, как при той ликвидации в шестидесятых?»). А как ты смотришь на то, чтобы сменить профиль своей деятельности?
-Не понял, честно ответил Евгений Краснов, прилагая огромные усилия, чтобы сохранить контроль над лицом.
-Как насчет того, продолжил мысль генсек, чтобы стать начальником главка охраны.
Тут уж Краснов действительно потерял контроль над лицом, и  просто, как простой русский мужик выложил все напропалую.
-Но, Владимир Владимирович, я не умею охранять – меня этому просто не учили. Я умею убивать, проникать на объект, заметать следы, отрываться от погони; охрана не мой профиль.
-Но, ты ведь сам сказал, что хорошо умеешь убивать, умеешь находить слабые места в обороне противника: точки входа и выхода. Вычислять двойных агентов.
Краснов начинал понимать, куда он клонит; Солнцев продолжал тем временем:
-Ты хорошо умеешь убивать – у тебя, как бы это сказать? – прирожденный талант. А это означает и то, что ты можешь построить надежную систему охраны для очень важных лиц. Ну и меня, конечно. Улыбнулся Солнцев.
Улыбка больше напоминала оскал хищного зверя – а может в этот момент Краснову так просто показалось. Он спросил:
-А что не так с действующим начальником главка охраны?
-Ты про Попова что ли? (Генерал –  полковник Попов был начальником главка охраны.) Назовем его немного старым для такой роли – хоть ему всего шестьдесят пять, но появились, как это сказать?, новые веяния что ли. Как ты, майор, сам смотришь на охрану Кремля, взгляд, так сказать, изнутри?
Краснов немного поерзал на кресел.
-Она не идеальна…
-Видишь – сам сказал! Вот и сделай ее идеальной. Тебе нужно время подумать?
Теперь у Краснова снова было каменное лицо.
-Нет, товарищ генеральный секретарь, я согласен.
«Как сказал бы персонаж Марио Пьюзо – это предложение, от которых не отказываются. Зачем отказываться от такого? Такое, действительно, выпадает раз в жизни.»
-Хорошо, Евгений Евгеньевич. Завтра подпишем приказ о вашем повышении в должности, получите служебную квартиру, машину. А пока осваивайтесь. Завтра к утру – предложения об улучшении охраны главного объекта страны, как внешней, так и внутренней. У секретаря получите секретные циркуляры об методах охраны – изучите. И еще, Краснов, спасибо, что согласились. Все же таких людей, как вы можно пересчитать по пальцам одной руки.
-Благодарю за доверие. Эта человечность от генсека полностью покорила сердце Краснова, который теперь будет защищать этого человека, хоть и ценой собственной крови.
Они пожали друг другу руки, и майор Евгений Краснов козырнув и развернувшись через левое плечо, покинул кабинет главы государства.
На следующее утро он официально вступил в должность начальника службы охрана, был повышен в звании до генерал – майора, и стал охранять самого Солнцева и особо важных людей из ЦК КПСС.










































Хроники Солнечного Террориста – 5.
Сталинов.
Глава 1. Сталинов и святой.
Это был странный мир – странная голубая планета. Здесь все три времени пересекались в одной точке, словно пространственно – временной континуум искривлялся, становясь более многомерным, чем обычно. В этом мире одновременно сосуществовали прошлое, настоящее и будущее. Любое изменение одной из направлений времени тут же изменяло остальные. Например: вы вчера съели яблоко, а сегодня случился торнадо, а завтра выпадет снег в июле. Теория взмаха крыла бабочки и абсолютной не прогнозируемости будущего здесь была абсолютом. Но, чтобы там не было, и здесь жили люди и здесь светило Солнце. А раз светит Солнце, то его можно погасить, не смотря на то, что из временной аномалии может быть невозможно выбраться. Взвесив все эти шансы, Солнечный Террорист ринулся в новый, неведомый мир.
Террорист хорошо знал, что мерзкий, ненавистный ему Ядов уже не сможет последовать за ним в этот мир – обычный человек такого просто не переживет и можно уже боятся заклятого врага, хоть и надо помнить, что их противостояние еще не окончено, они обязательно встретятся.
Как только Солнечный Террорист вошел в Солнечную систему этой голубой планеты, он увидел – и ему это не показалось, - что Земля этого мира троиться. Это было похоже, как если бы три сферы совместили в одну, так, словно, это отражение отражения. Он понял, что это временная проекция – что – то вроде материальной представленности трех основных времен в виде трех Земель, трех сфер. Он посмотрел ан Солнце. Оно не троилось. Это был живительный источник его силы, его главная цель и жаждущее желание, то, чем он хотел обладать. И Солнечный Террорист проник в первую сферы голубой планеты, которая соответствовала прошлому.
Тут он задержался надолго. Это было какое – то очень странное прошлое: люди собирали рис около огромной полноводной реки, пресекающей страну с севера на юг, имелось рабство и летающие, левитирующие пирамиды. Такого прошлого Солнечному Террористу видеть еще не приходилось.
В этом мире он не решился ни в кого воплощаться. Не потому что боялся – он боялся только Ядова, да и Бога, возможно, - нет, причиной был не страх: он просто не понимал, как расстроенный временной континуум может быть уничтожен, как погасить Солнце, когда надо уничтожить одновременно и прошлое, и настоящее и будущее. Это было задачкой из высшей математики, которую Солнечный Террорист, увы – увы для этого мира, - уже принялся решать.
Есть два основных способа попасть из прошлого в будущее: первый и самый простой, это погрузится в криосон или им подобные состояния и проснуться в нужной точке в будущем; второй способ, менее надежный и более трудный, состоит в том, чтобы достигнуть нужной точки пространственно – временного континуума обычным способом, т.е. дожить до нужного времени. В этом мире Солнечный Террорист прибег ко вторую. Он мог, конечно, просто впасть в спячку в какой – нибудь языческой гробнице – он вполне мог это сделать, хоть и никогда не впадал в криосон, - но делать этого не стал, по одной единственной причине: когда он спить он не контролирует происходящее, скорее, оно контролирует его, и, проснувшись, он может уже ничего не обнаружить. Вот поэтому из прошлого в будущее Террорист попал вторым, более сложным способом – дожил до нужной ему точку континуума. А чтобы скрасить мучительное ожидание, он стал активно посещать – если такое можно сказать о духе, - мировую библиотеку.
Книги были на разных языках, разных авторов и эпох. Некоторые он читал, про некоторые только слышал, некоторые видел впервые. Во время обучения в корпусе морской пехоты, как правило они читали лишь специальные, часто секретные, издания, которые им потом надо было вернуть по описи, и секретные циркуляры, но тот мир, который открыл в себе Террорист – мир поэзии, увлекательных схваток, происходивших на бумаге и огромное количество чужих философских идей, - просто его захватил, как смывает горная река перышко, попавшее в нее. «Наверное, нам поэтому и не давали ничего такого читать в училище, думал Террорист, чтобы не были такими умными.» И он бы не был Солнечным Террористом, если бы не думал, как полученный багаж знаний употребить на уничтожения Солнц – он пока этого еще не знал, но в его душе уже зрел план. Коварный, мерзкий план, как погасить Солнце этого мира.
Наконец, он попал в будущее. Террорист был разочарован – это было упадочное будущее: его можно было бы назвать утопией, если бы она здесь присутствовала. Разрушенные – не войной, а временем, - здания, усталые, апатичные люди, которым уже все равно, наступит ли завтра или не наступит. Это было будущее. Но, даже при таком будущем – любое время заканчивается, - ждать конца слишком долго. Поэтому Солнечный Террорист вышел из третьей временной сферы, из будущего – на это ушли титанические усилие, т.к. временная аномалия представляла собой что – то вроде мини черной дыры, поглощающей в т.ч. и время, - и, наконец, вошел в третью сферу этой реальности, в настоящее. Связующая и определяющая точка связи между прошлым и будущем, то, что изменяет и то и другое (прошлое тоже можно изменить) – это существующая действительность; будущее по силам изменить любому человеку в независимости от сословия и способностей, по крайне мере, свое личное будущее.
Выходя из цепких, удушающих объятий временной аномалии, чтобы перегруппироваться и попасть в нужную точку пространственно – временного континуума, Солнечный Террорист подумал: «Ядов никогда бы не выжил в этом мире – просто не смог бы выбраться из него. Эх, жако, я его сюда не заманил. Придет день, и я буду смотреть, как он умирает – от моей руки, естественно. А если повезет – то, возможно, прихвачу с собой и Сандименова. Для полноты коллекции, так сказать. Ха – ха.» С этими мыслями Солнечный Террорист, у которого уже созрел дельный план, словно термоядерная ракета устремился в основное и самое главное место действия этого мира, в настоящее.
Ну, тут уже было все просто. Найти нужного человека, убедить его сделать то, что нужно (или заставить), а потом, при его помощи, погасить Солнце, убив всех жителей этого мира. И такой человек нашелся.
Все хорошо знают, что политики обладают огромной властью и силой. Будучи сами по себе слабы и тщедушны, но, управляя судьбами миллионов – а, иногда, и мира, - они по истине представляют собой живых богов – некоторым, даже, поклоняются, как богам. Если хочешь изменить мир к худшему, посади на престол правления злого и неуверенного в себе человека, который своим поведением будет, в т.ч. изживать свои комплексы.
Террорист накопил огромную базу знаний во время своего путешествия из прошлого в будущего, и он хорошо знал, как опасны идеи и как легко люди их принимают. «Каждый будет у руля» и «полное равноправие для всех»: нечто подобное характеризует ад, ну, или, полное потерь антипатическое общество. Такие идеи вселял в сердца людей новый вождь новой веры, называемой куритизм, по имени Сталинов.
Этот, выросший в бедности, в пустынях средней Азии человек, сам не придумывал этого учения – он слямзил его с доктрин некого Кури –  социолога, ученого и левого политика, который, по всей видимости, на самом деле верил в свои идеи и очень желал их воплощения в жизнь.
Вот Сталинов и воплощал их в жизнь. Жестоким путем захватив власть над регионом, этот безумный маньяк окружил себя стеной страха и подозрительности, которые, в совокупности, лучше любой титановой брони охраняют человека от смерти. А потом этот человек на самом деле стал воплощать идеи куритизма в жизнь. Отнималось имущество, голосовали по указке, неугодные отправлялись в тюрьмы и лагеря или убивались; и никто не мог ничего сказать против, т.к. железная волна страха стала тем сдерживающим фактором, при помощи которого маньяк Сталинов правил страной. А он уже понемногу стал завоевывать и близлежащие статны – небольшие войны, в которых испытывалось новое оружие и, как бы это сказать?, отвоевывались новые территория для последователей куритизма, который теперь просто, по имени воплотителя, называли сталинизм.
И вот именно такого человека, как Сталинов, Солнечный Террорист взял под полный контроль. У этого вождя – практически, отца народов, - было все: власть, влияние, мегаламанистские планы по захвату всего видимого мира, кроме одного единственного, что мог дать ему только Солнечный Террорист – бессмертия тела; потому что, как бы не был хорошо правитель, пусть он и правит хоть сорок лет, но, рано или поздно он умрет и на его место станет другой. А сорок лет – недостаточный срок для уничтожения целого мира.
В этом мире тоже были прототипы атомного оружия, но, на этот раз, Солнечный Террорист решил поступить изящней. В конце концов, какая ему разница, сколько это займет, зачем беспокоиться об времени, когда ты в самом сердце временной аномалии? Здесь можно прожить сто лет, а для всего остального мира пройдет лишь две минуты сорок секунд. Поэтому, в мире Сталинова, Террорист решил сделать все красиво: так изящно и подло, как только он один умел.
А тем временем Сталинов беспощадной рукой правил страной, потихоньку присоединил к себе еще несколько стран, вел большую войны. Нападал, разрастался, эскалировал.
Как и у любого человека, у него были враги. Враги, которых он либо убивал, либо еще каким – то способом выводил из игры. Но есть, что называется, идейные враги. Таким врагом для Сталинова стал один святой – человек убеждений и принципов, - который осмелился открыто критиковать вождя. Да, такое должно быть наказано.
Сталинов серьезно изучил проблему, взвесил все за и против и пришел к выводу, что смертная казнь для такого человека или ссылка в холодное место – это слишком легко, что называется дешево отделался. Его надо наказать так, чтобы аукнулось в вечности, чтобы другим неповадно было. И он нашел выход.
В мире временной аномалии существуют места, где на одно время накладывается еще три: что – то вроде дефекат пространственно – временного континуума, который неизменяем и слит с окружающей действительностью. Иногда такие места можно найти, а иногда на их поиски уйдет вся жизнь; иногда они находятся под мостом, или высоко в горах; иногда видимы, а иногда нет. В мире Сталинова уже научились находить такие места и делать из них что – то вроде реликвий или особых мест. Некоторые народы там, действительно, покланялись своим языческим богам. В разрастающейся стране Сталинова один человек предложил ссылать туда политзаключенных, чтобы они видели в перспективе свое ужасное наказные и не мог умереть раньше срока. Вождь Сталинов поблагодарил этого человека и сослал его первого в это место уникальной ссылки.
Попав туда человек не нуждается ни в пище, ни в воде, но, при этом не умирает и живет почти вечно – до самого конца времени, т.е. почти всегда. Из этого места невозможно выйти – временная аномалия наподобие черной дыры затягивает в себя все, попавшее в нее, но, при этом можно чувствовать и жить, воспринимая реальный мир. Это как если бы кто падал с высотного дома и для него время замедлилось, бесконечно растягиваясь на терции и падение бы для такого человека стало вечной пыткой.
Вот именно в такое место и сослал Сталинов того святого. На секунду вождь усомнился, а стоит ли подвергать человека столь страшной пытки – смотреть на созданную им действительность в столь ужасной временной перспективе? А потом плюнул на это и подписал приказ. «Молодец, подумал Солнечный Террорист, неотступно находившийся рядом со Сталиновым, такие приказы, осознано принятые и подписанные в здравом уме, еще пуще разжигают адский огонь.» И святой отправился в это место ссылки, где теперь уде вечно будет находиться в этом времени и созерцать режим сталинизма.
А Сталинов все правил и правил. И его правлению, похоже, не было конца.



Глава 2. Он их уморил.
Сталинов правил и правил, а люди потихоньку вымирали. Понадобилось всего двести лет правления этого человека, чтобы мир временной аномалии, мир Сталинова, был полностью уничтожен. Уже не стало еды, ни в прошлом на пажитях около полноводной реки, ни в будущем, где люди даже концентрата себе не могли достать. Это видел Солнечный Террорист, заглядывающий во все протяжение временной оси, и очень радовался: цель была очень близка – столь изящного уничтожения Солнечной системы давненько не было! Единственное, с чем это можно было сравнить – это мрачный, темный мир вампиризма. «Вот, а кто – то говорит, что надо ставить на работу в команде, думал Террорист, ставь на человека, и ты всегда выиграешь.»
Мир временной аномалии постепенно – и достаточно быстро, - приближался к концу.
Сначала умерло будущее: там было пусто, стояли разрушенные города, в которых никто не жил; не было жизни даже в тайных, укрепленных бункерах.
Потом умерло прошлое: исчезла пажить, подорвался кормовой запас. А, т.к., будущее и прошлое связаны (по крайней мере в этом мире), то уничтожение первого уничтожило и последнее.
А уж потом удар дошел до настоящего дня.
Постепенно Сталинов остался совсем одни. Больше никто ему не готовил, не чистил сапоги, не гладил сюртук, не спрашивал глобальных советом или не давал их, за что можно было отправить человека в тюрьму. Сталинов остался совсем  одни – своим правлением он уморил собственный народ, а, за одно с ним, еще и целый мир. И вот теперь он пожимал горькие плоды своих трудов. То его железное здоровье, которым он так хвалился (иногда и вслух) теперь его оставило – он болел, ноги опухли, горло сковала железная рука. Не было еды, не было тепла – теперь он понял, как чувствовали себя узники его северных лагерей. Но он уже ничего не мог сделать. Да и не хотел. Привыкший всю жизнь повелевать, наводить страх в сердца людей, привыкший, что его все слушаются и никто не противоречит, Сталинов просто не мог осознать масштаба своих деяний: как если бы кто, смотря в волшебный калейдоскоп, думал, что смотрит в настоящую подзорную трубу. Вот так он и умер: голодный, одинокий старик на развалинах былой империи.
А Солнце постепенно гасло. Все те три временные сферы, которые делали эту Солнечную систему уникальной сошлись в одну единственную – Террорист это хорошо видел со своей наблюдательной позиции. По всей видимости, разрушение Солнца, уничтожение жизни в этой обитаемой Солнечной системы, каким – то образом привело к прекращению временной аномалии и восстановлении временной гармонии в этом секторе галактике. «Да, думал Террорист, погружаясь в теплые, ласкающие лучи умирающего Солнца, даже я иногда творю добро.»
Он поглотил энергию этого Солнца.
Сколько впереди еще неуничтоженных миров, сколько сияющих Солнц, которые нужно погасить, сколько цивилизаций, которые нужно разрушить!
Солнечный Террорист понимал, что его путь только начинается.











Куда катится страна – 3.
Сын генерального секретаря.
Его мама работала уборщицей в санатории Пады, а он сам, как она говорила, был сыном генерального секретаря Советского Союза Владимира Солнцева. Он это всем говорил и никто ему не верил. У его матери были доказательства, что именно Солнцев, подвергнув ее жестокому сексуальному насилию, когда он работала в санатории Пады, и является отцом Николая. Она даже имя ему дала Николай Владимирович: только фамилию оставила свою Уткин.
Конечно же у ребенка с такой родословной будут проблемы – были они и у Николая. Его постоянно отправляли то в психбольницы, то к куратору из КГБ, который, как добрый семейный психолог, пытался внушить своему юному другу, что Солнцев – не его отец, и его мать просто врет, - а потом, когда убедить не получалось, снова отправлял его в психбольницу.
Так продолжалось до 2014 года. И, хотя, шизофрении в Советском Союзе официально не было, исколотый нейролептиками Николай Владимирович Уткин – сын генерального секретаря, все же состоял на лечении в одной из психбольниц. Как я уже сказал, так продолжалось до 2014 года. Если быть точным до 24 апреля 2014 года.
В тот день, в своей палате (ему всегда давали отдельную палату, чтобы он дургих психов не заарзил своим учением, что является сыном генсека), он думал – а может он совершил какое – то страшное преступление, вроде убийства, что его тут держат? Николай не знал ответа. И тут в плату вошел сам Солнцев. Они встретились. Отец и сын встретились.
Николай, конечно, не был на самом деле психически больным, но сейчас он подумал, что у него действительно галлюцинации. В его палате стоял сам генеральный секретарь!
Уже сильно постаревший Солнцев – что ж вы хотите, почти полевка у руля?!- просто и открыто смотрел на него. По телевизору что – то говорили про оттепель, но он думал, что это очередной снег, ведь в таком государстве, как Советский Союз, не может быть теплых людей.
А потом Солнцев заговорил. В палату зашил еще люди, в одном из которых Николай узнал легендарного Краснова – генерала, который ничего не боялся – мальчишкой он симпатизировал ему.
А Солнцев говорил: некоторые вещи генсеку пришлось произнести дважды, что бы пациент понял, о чем именно идет речь. А речь шла о том, чтобы сделать экспресс тест ДНК на отцовство.
-Ты хочешь точно узнать, являюсь я твоим отцом или нет? Прямо спросил Владимир Владимирович.
Уткин собрал все мужество в кулак, и, предел чем ответить, понял, что этот шанс послал ему Бог. Он просто и ясно ответвил.
-Да.
-Тогда пошли: экспресс – лаборатория в фургоне около корпуса. Но, сначала, позавтракаем – не так – то просто добраться в вашу Караганду – я даже позавтракать еще не успел.
По лицу Краснова ничего нельзя было угадать, но, смотревший на него в этот монет Николай, ясно увидел тень улыбки.
Потом они позавтракали и прошли тест. Это не было обманом: тут присутствовали оператору двух национальных каналов и известный профессор патологоанатом, который и разработал этот быстрый тест на ДНК, который в основном использовался для идентификации трупов советских солдат.
И они прошли тест. Он оказался не сыном Солнцева. Тот человек, что истязал и насиловал его мать – она показывала ему следы, - не был генсеком. Они немного постояли. Николай спросил:
-Можно я оставлю ваше отчество?
-Ради Бога сынок.
Уткин повернулся и хотел пойти в дурдом, но, тут, чья – то тяжелая рука легка ему на плечо и он услышал душевный голос генсека:
-Ты куда, сынок?
-Ну, как он весь смялся, не зная что ответить и лишь промычал: в палату.
-Нет, не в палату. Ты возвращаешься домой. Я уже поговорил с комиссией ВТЭК и тебя ждет большая пенсия. В сумасшедший дом возвращаться больше не придется.
И он протянул ему руку. Николай пожал ее двумя руками и пошел своей дорогой – благо он жил недалеко; а Солнцев, в сопровождении Краснова, пошел своей дорогой.
Когда он рассказал все матери, она плакала. Столько лет думать так плохо о таком хорошем человека, когда на самом деле виноват не он. Но тогда кто? Встрепенулась она. Сын дал матери таблетку и она заснула, а он – Николай Владимирович Уткин, - сел в кресло и стал смотреть на закат. А потом, когда Солнце село, он лег на свой любимый диван, на котором не часто спал последние годы, и мирно заснул полностью умиротворенный.






































Часть 7. Личная жизнь генерального секретаря.
Глава 1. Санаторий Пады.
Лидеры стан и государств всегда находятся под большим давлением, которое надо как – то снимать иначе будет настоящий психоз. Алкоголь, наркотики, извращенные формы секса – все это способы снять напряжение, к которым, по правде говоря, прибегают многие, а не только лидеры, но, без которых едет крыша.
Солнцев не считал себя находящимся под напряжением, но в привилегированном положении – как они тут называли царя? генсеком? – генсека были и свои плюсы. Он помнил первый год обучение в корпусе морской пехоты – вот было напряжение, вот нельзя без снятия стресса, который курсанты, обычно, снимали сотней другой отжиманий, так как их каждый день тестировали на алкоголь, наркотики и психотропные препараты. И вот сейчас управляя такой огромной страной (миром), он ясно видел какие это дает перспективы. Например, неограниченный доступ к рекреационным ресурсам, как например специальная сеть санаториев по всей стране и ближнему зарубежью. Он понимал, что многие убили бы за такой отдых: но многие не понимали, какая цена такого положения и как его легко можно потерять по тем или иным причинам.
Больше всего Солнцев любил бывать в санатории Пады – небольшом общесоюзном санатории в Саратовской области, который ему очень нравился, и, который он очень часто посещал. Красивая река, красивый лес, охота и…женщины. Да, куда уж без них.
Владимир Владимирович никогда не был садистом – ну так пару раз бил первую жену – это ложилось на образ пехотного офицера, но чтобы заниматься этим серьезно... Даже в мире вампиризма он почти не прибегал к садомазохизму, а теперь стал с наслаждением это проделывать. Видимо, чем ближе цель – уничтожение Оригинальной Земли, тем яростней становился дух Солнцева. Яростный и разрушительный дух, уничтожающий все на своем пути.
Он хорошо помнил свой первый раз. Он отужинал роскошным столом в одиночестве – санаторий на время его посещения был закрыт для других людей. А потом, немного погуляв по охраняемой территории – Краснов, как всегда, был рядом, - вернулся в свой президентский, генсековский люкс. А там его уже ждала женщина – сотрудница санатория.
Это была обычного вида шатенка с обычным лицом, но старательная и молодая.
Обнимая ее, Владимир Владимирович шутил:
-Знаешь чего хочет генсек?
-Нет, товарищ Владимир Владимирович, не знаю.
-Генсек хочет секса.
А потом он и сделал это в свой первый раз. Пользуясь беспомощностью и страхом женщины, подверг ее жестокому сексуальному насилию. Наутро Краснову пришлось выносить из его номера полумертвую сотрудницу санатория.
Потом Владимир Владимирович Солнцев много раз приезжал в этот санаторий, и, Краснову, иногда, приходилось уносить трупы из номера.
Слушая крики пытаемых женщин, Краснов невольно подумал: «Почему я никогда не попадаю на таких жестоких садисток, а? Хотя я легко восстановимый, а вот им так не повезло. Жалко баб…» Но служба есть служба – начальству нельзя перечить, особенно в их моральном облике. А это было большое начальство.
Солнцев много раз приезжал в санаторий Пады.







Глава 2. Хирург его величества.
Первая жена Солнцева – в общем, она, как бы это потактичней сказать? Первая жена Солнцева, увидев своего мужа в истинном свете, сошла с ума и ее поместили в лечебницу. Вскоре после этого вышло постановление, что психические болезни являются буржуазной выдумкой, и в Советском Союзе нет психических болезней. На самом деле каким – тио непонятным образом Юля смогла увидеть истинную, огненную сущность Солнечного Террориста – открытые места его кожи пылали, испуская поистине инфернальный жар. Возможно, это случилось из  - за того, что первая жена была христианкой: Иисус ему, по моему противостоит. Но реальную опасность для Солнцева представлял лишь Ядов, да возможно, Сандименов. Но, может быть, Бог через этих людей, этими людьми пытается его остановить. Солнечный Террорист не знал: думать об этом, а, особенно, о жизни после смерти, было слишком тягостно для него и он загонял подобные мысли подальше в подкорку.
Первая жена Солнцева стала инвалидом и он спустя какое – то время женился во второй раз. На этот раз его избранницей стала прима – балерина большого балета. Брак был счастливым. В особенности из – за того, что супруги почти не видели друг друга. Солнцев управлял страной, Анастасия жила своей жизнью. И оба были счастливы, встречаясь с друг другом и рассказывая о своих свершениях.
Все бы хорошо, но у Анастасии Солнцевой диагностировали рак. Вот это была единственная вещь, которую Солнцев, увы, не мог изменить. Он мог убить, мог наказать, но исцелять не мог.
Лучший онколог страны провел операцию. Операция была рядовой – ничего серьезного технически, но, по значению, она была, словно оперировать самого себя.
Когда операция закончилась и больную увезли, Федора Сергеевича позвал к себе обедать Солнцев.
Они пожали друг другу руки и стали обедать. Краснова почему- то не было видно – в таких делах он участия не принимал, как его не просили.
На десерт подали пирожки с мясом, которые хирург съел. Причем съел один – Солнцев к ним не притрагивался. Генсек сказал:
-Теперь ее рак находиться в вас. Проклятые коновалы!
Федор Сергеевич понял, что начинкой к пирожкам служила раковая ткань, которую он вырез из пациентки, жены генсека. И хирург его величества согнулся в рвотном спазме.
Так Солнцев наказал невиновного человека за доброе дело.
Кстати, Федор Сергеевич смог потом оправиться, но в кремлевской больнице онкологом больше не работал.

















Глава 3. Сопла.
Не смотря на насыщенную личную жизнь, Владимир Владимирович Солнцев никогда не забывал, что он – Солнечный Террорист. Душа (личность?) оригинального репликанта была полностью повалена. Солнцеву даже казалось, что умри он в физическом теле, его воспламененный дух поглотит видимую Вселенную.
Но, для этой голубой планеты, он придумал кое – что особенное. На территории Архангельской области в 2000 – ом году стартовал проект «Сопла», началось строительство огромных сопл, которые, в определенный момент времени, стартовав, должны были кинуть планету на Солнце.
Нужно было точно высчитать момент, когда Солнечная система будет идеальной для этого. Ближайшей такой момент наступал в 2024 году. Вот тогда сопла и заработают на полную. А то, что может просто взорваться Земля или страна, Солнцева мало колышило – он ведь Солнечный Террорист как никак! Для строительства сопл использовался в т.ч. и труд заключенных.
Владимир Солнцев иногда задумывался – реальны ли его прошлые жизни или он просто шизофреник, стоящий у власти? В такие минуты, для укрепления веры, он вызывал свою внутреннюю, огненную сущность и смотрел, как языки пламени вспыхивают на обнаженных участках его кожи. Его никто не может остановить.
Этот мир был обречен.

































Часть 8. Покушение.
Глава 1. Герой.
Илья Вячеславович Муромцев закончил школу в 2002 – ом, после чего сразу поступил в училище морской пехоты в Севастополе.
Эти четыре года жизни Ильи Муромца, наверное, были лучшими годами его жизни вообще – исключение составили те полгода, что он стажировался на Оригинальной Земле в обществе Ядова и Наташи.
Когда он вернулся на свою голубую планету, то все случилось так, как обещал капитан Ядов – прошли всего сутки с его изъятия, и он снова был в кругу семьи, но, как не старался он себя убедить, что это был просто дурной сон, не мог. Каждое утро, вставая с кровати и включая маскиратор для утренней пробежки, Илья понимал, какая на него возложена высокая миссия. Спасение человечества это вам не шутки!
Конечно, Муромцев понимал, что Ядов использует его, что называется, в темную – он был слишком умный, чтобы этого не понять; также Илья знал – ну, или был на восемьдесят процентов в этом уверенном, - что есть и другие спящие агенты, которые «проснутся» в свое время и попытаются убить Солнцева или Солнечного Террориста в его очередном воплощении.
А между тем, те два года, что Муромец пробыл в Советском  Союзе после своего возвращения, сильно расхолонили его желание убить лидера страны. По новостям только и крутили, что «как де мы хорошо живем» и «какие де надои». «Только что на Луну и Марс пока отдыхать не летаем, думал Илья Муромцев. А то скоро будут субботники на Марсе – там будем яблони озеленять. Будут и на Марсе яблони цвести…Гадство!»
А потом он понял, что это и есть геройство – идти против системы. Но, идти не так, как нечастные нонконформисты, а прямо наоборот – идти так, чтобы принести пользу. Он часто думал про Маресьева и Матросова, но так и не понял, что именно ими двигало в осуществлении их подвигов. Возможно патриотизм – он не знал. Даже такой умный человек, как Илья Муромцев, до конца не понял как яд, внушенный ему капитаном Ядовым, проник в его душу, побуждая сделать мерзкое преступление – цареубийство. Только вот, голубой планете Ильи и в самом деле грозила гибель, так что считается ли это убийством? Мне нужен словарь по этики.
Илья думал про теорию мультиверса. Ведь, в каком – то смысле Солнечный Террорист – инопланетянин; а в каком – то: копия кого – то из живущих на очередной им уничтожаемой Земли. Это было трудно объяснить словами, но сердцем Илья знал, что он такой же, как Ядов – возможно, просто более интеллигентный и менее жесткий, чем капитан, но, если бы злосчастный инцидент в секторе Омега произошел в его мире, то он, Илья, и был бы Ядовым, ни, или, на худой конец, Сандименовым. Все люди этой видимой Вселенной были как – то связаны между собой, и уничтожение Солнц как – то ослабляло Вселенную, возможно, разрушая ее. Возможно, грядет конец. Думать об этом не хотелось, и Илья принимался за уроки.
За те два года, что он проучился в школе после своего возвращения с Оригинальной Земли, этот хорошо мотивированный мальчик, почти мужчина, сильно увеличил свое физическое и интеллектуальное развития. Для того что он задумал (уже он, а не они – ведь никакого Ядова в этом мире нет, и отвечать придется Илье) он должен стать сверхчеловеком. У Ильи был план, как именно исполнить задуманное, но, для этого, ему действительно нужно стать лучшим. Мотивация у него была, а добавить к ней реальные заслуги оказалось проще простого. Прыжки с парашютом, автошкола, тир, секции единоборств, даже школа танцев – никогда не знаешь, куда тебя занесет! – все это было в юном Илье Муромцеве, в его поведении и направленности. Поэтому, без особой спешки и напряжения, он поступил, наконец, в школу морской пехоты города Севастополя. Был туда зачислен с очень хорошей и доброй характеристикой.
Кстати, родители Муромца очень одобряли выбор сына, т.к. хотели, чтобы он стал человеком, а в Советском Союзе военные были очень уважаемой кастой.
Итак, Илья стал курсантом школы морской пехоты, и, как некогда Ядов, Сандименов и Солнцев, стал потихоньку превращаться в морского пехотинца.
Муромец был благодарен Ядову, что тот не стал обучать его серьезно стрельбе – иначе его навыки были бы уж слишком очевидными; а навыки в рукопашном бою, физическую силу и умение фехтовать на холодном оружии, все это можно было списать на детско – оздоровительные школы (за исключением, может быть фехтования на ножах, которое школьники учили по фильмам со Стивеном Сигалом). Еще не настала пора Илье Муромцеву раскрываться.
А что касается физических кондиций, то тут Муромец был хорош: метр девяносто четыре рост, вес девяносто семь килограмм, отсутствие болезней вроде миопии или плоскостопия, а также очень хороший уровень физического развития. Все эти факторы, в совокупности, и определили его поступление в школу морской пехоты. Плюс еще Муромец успел до окончания школы получить кмс по боксу, нокаутировав нескольких противников: на это тоже обращали внимание. В общем, Илья был идеальным морским пехотинцев.
Единственное, что его отличало от товарищей по училищу – это особая интеллигентность. Он не пил, почти не курил, никогда не матерился и был, насколько это возможно, честным человеком. Все эти качества, как ни странно, давали молодому Муромцу больше плюсов, чем минусов.
Само же обучение в школе морской пехоты было похоже на бег по двадцати – километровой полосе препятствий – бег, который вот – вот окончиться, причем или твоей победой или поражением. Илье это очень нравилось. За время обучения он еще смог подтянуть уровень физической подготовки, стать хорошим стрелком – так, что даже попадал не целясь из снайперской винтовки в цель с пятиста метров, - и слыл самым грозным рукопашиком курса.
И вот, наконец, им дали долгожданные погоны лейтенантов и началась тяжелая, армейская служба. Илья тянул лямку службы с радостью и никогда не отчаивался. Причем он понимал, что это не из – за его тайного плана, а ему просто нравится такого рода работа – создан он для нее что ли. Илья Муромец и сам не понимал почему, но десантироваться на вражеский берег под огнем противника, выполнять сверхсложные задачи, иногда сходиться с врагами Родины в жесткой рукопашной схватке – все это, в совокупности, наполняло его энергией жизни, как бы питало его, заряжая зарядом адреналина и эйфории. В те четыре года, что он прослужил в морской пехоте, Илья Муромцев был счастлив.
Советский Союз вел много войн по всему свету. Последняя война, которая велась не за ресурсы – была Вторая мировая: тогда, так сказать, нельзя было остаться в стороне. Но, потом, войны велись уже исключительно за ресурсы: политические, геополитические, ресурсы для очередных выборов или война устраивались для отжатия у противника его территории и последних резервов. В одной из таких войн и побывал Илья Муромец – локальная войсковая операция в Конго была тем боевым крещением, которое принял молодой лейтенант на втором году своей службы.
Африка. Как много говорит это слово понимающему человеку. Львы, ночные страхи, материализуемые умелыми колдунами, карликовые государства и отсутствие медицины, повсеместный СПИД и классические патриархально – матриархальный уклад, упадок и отсутствие надежд, а также великие стремления, падающие в своем начинании – все это Африка.
В той заварушке, что застиг Илья на землях Конго, какая – то правящая элита тяготела к Западу, мерзкому, гнилому, разлагающемуся, буржуазному Западу, а вторая властная структура, тяготеющая к Советскому Союзу с его социализмом и абсолютным равенством всех, пыталась революционным путем захватить власть. Вот это второй структуре и выслал Советский Союз несколько полков десантников и морских пехотинцев (хоть для последних море далековато) для братской попомни братьям и сестрам – коммунистам. Так началась для Ильи Муромца война в Конго, в которой он стал героем.
Оказалось, что не так уж и сложно захватить столичный город, но что делать с миллионом разрозненных деревушек, которые поддерживали то одну, то другую власть? Это решали стратеги в штабах, а для рядовых морских пехотинцев, вроде Илья, это означало бесконечные зачистки, которым нет конца. И, наконец, ему предоставился шанс.
Повстанцы (или легитимные власти – кто их разберет?) собрались толпой и пошли на столичный град, столицу Конго с труднопроизносимым названием, которое все советские военные называли просто Конголэнд. И вот, на этот самый Конголэнд шла почти двухсоттысячная рать, армия, которую советские военные просто физические не могли остановить, т.к. контингент составлял всего шестьдесят тысяч бойцов.
Когда старшие офицеры эвакуировались вертолетом в соседний Джунбади, Муромец понял, что ему нужно делать. Как когда – то легендарный святой Илья Муромец, от которого он и получил свою кличку (Илью Муромцева иначе, как Ильей Муромцем никто не называл), современному Илье предстоит немного повоевать.
Из офицеров остались лишь трое, с двумя из которых он еще училище заканчивал. Отправив одного из офицеров на разведку, Муромец, приявший командирование, стал строить план. Он прекрасно понимал, что затея обречена на провал, а вот если все получиться, то он точно повидается с Солнцевым. К тому же предстояла настоящая войсковая операция, а он, желторотый старший лейтенант, будет ей командовать.
Столица Конго, Конголэнд была, по сути, обычной деревней, в центре которой стоял большой дворец императора Конго, которого родил, как говорят мифы большой лунный бегемот; этот плацдарм для обороны не годился совсем, и Илья перенес свои войска на двадцать километров южнее, туда, где находилась небольшая долина, перед входом в столицу. Именно там, современный Илья Муромец, этот советский былинный герой и решил встретить врага.
Вернулись разведчики. Как оказалось, не полные двести тысяч, но, что – то около ста пятидесяти, почти трехкратный перевес. Илья немного подумал, а потом приказал собраться гарнизону советских военных людей на главном плацу, который располагался немного дальше от дворца императора – президента – короля – или как там его теперь нужно назвать, в эпоху буржуазно – социалистических революций? А потом обратился к воинам с речью. Никто не знал, даже из его боевых товарищей, что Илья не был поставлен командующим над контингентом, что, в случае провала его автоматически линчевало. Но победителей не судят. Он вещал:
-К нам приближается армия врага, армия, которая хочет уничтожить здесь коммунизм. Не дадим этому случиться. Мы – советские воины. И мы не отступаем!
Солдаты прокричали ура. Он чуть не прослезился. А потом стал отдавать приказы.
А еще через пару часов армия (это была именно армия) врага подошла к намеченной точке, и завязался бой.
Трассеры пуль, разрывы гранат и мин, заряды реактивных огнеметов, работа снайперов – это было настоящее веселье для юной души Муромца, жаждущей схватки. В такие минуты он полностью себя забывал, и отдавался бою без остатка.
Илья Муромцев был тактический гений: ведь именно гений смог придумать выслать вперед половину своих сил, а когда, после сигнала, началось ложное отступление, и противник погнался с воодушевлением за этими мерзкими советскими воинами, то, попав в кольцо из второй половины людей Муромца, почти полностью был уничтожен. Мало того, что восемьдесят процентов живой силы противника было уничтожены, так еще удалось захватить полевого генерала. Ну с ним уж пусть разбирается начальство, срочно вернувшееся из Джунбади.
За проявленное на поле боя мужество, старший лейтенант Муромцев был приставлен к высшей награде Советского Союзе, звезде героя. Награду решено было вручить на ближайший праздник Октябрьской революции, в ноябре сего, 2010- го года.
Такого рода награды выручал лично сам товарищ Солнцев.



















































Глава 2. Я иду, гуляю по Москве.
Квартиру старшему лейтенанту Муромцеву выделили хорошую, в новостройке на юге Москвы; когда он станет майором, то она будет его.
Вот Илья и решил прогуляться, взяв с собой паспорт (Москва все же!) и гвоздь. Вот он и шел, гулял по Москве. Награждение его звездой героя было завтра.
Он видел подготовку к празднику: убирались дороги, во многих районах доделывали трибуны, где будут выступать ораторы, красились, если это было нужно, части домов или скамеек. В общем, приближался довольно хороший для коммунизма праздник. Если завтра все пройдет удачно, то тогда действительно будет праздник. Праздник, так сказать, для всего мультиверса – день его освобождения от Солнечного Террориста. Об обратной стороне монеты Илья не думал – просто подавил все негативные переживания и полностью сконцентрировался на цели, сделал все так, как его учили.
Для покушения он решил использовать пороховой арбалет – небольшой метатель дротика, который крепиться на предплечье и почти не имеет металлических частей и его можно пронести через металлодетектор, что делало его идеальным оружием. Для заряда Илья использовал пару патронов, которые привез с собой из «командировки» в Африке, для стрелы заточил небольшую часть гвоздя, а хитроумные крепления вырезал из креплений коньков. Все это было хорошо – пороховой арбалет был готов, - и его, скорее всего – если не будет личного досмотра, - удастся пронести на награждение и, когда Солнцев вызовет его, стрельнуть в шею генсека отравленной иглой. Вот именно – отравленной, потому убойно силы арбалета с трудом хватит на то, чтобы пробить рубашку, поэтому его нужно немного улучшить. И тут помогли знания, полученные на Оригинальной Земле: Ялов очень хорошо объяснил, где в урбанистических условиях искать самый опасный яд. Пауки.
Эти мелкие насекомые, которые, по Библии, находятся даже в чертогах царских, достаточно ядовиты. Они, ведь, сначала парализуют жертву ядом, а потом съедают еще живое насекомое, выпивая его кровь. Учитывая, что, как правило, паук меньше своей добычи, яд его очень силен, раз может удержать пленную муху и дать ему обед.
В практической инсектологии от капитана Ядова все было очень хорошо расписано. И место и нужное насекомое.
Муромец подошел к многоэтажке, к ее закрытой подвальной двери, которую открыл при помощи гвоздя – спецназ, что вы хотите?! И вошел внутрь. Подождал пока глаза привыкнут к темноте, а потом пошел в самую темную и глухую часть подвала, где его и ждало нужное вещество для изготовления яда, который, попав в кровь, вызовет отравление и сепсис, и, даже Солнечный Террорист окочуриться.
Он увидел их почти сразу. Самки. На дальней стене в отдалении светилось несколько красноватых точек – там находились самки пауков – паучья самка почти всегда больше самца и всегда более ядовита (этим пауки мало чем отличаются от нас) и идеально подходит для того самого яда, которым задумал смазать свой дротик Муромцев. Вторая половина яда, кстати, составлялась из виноградных косточек, которые тоже, при определенной пропорции были ядовиты.
Испытав несколько неприятных мгновений – пауки его прямо накрыли, - Илья выловил нужное количество паучков – решил ограничиться пока тремя, - раздавил их и положил в спичечный коробок, а потом покинул подвал, закрыв за собой дверь.
Он планировал сразу пойти домой, но поддался очарованию момента. Солнце садилось и освещало Москву своим причудливым светом. Было довольно холодно, так, словно сейчас уже декабрь, а не ноябрь – чувствовалось приближение холодов. К Илье Муромцу пришла мысль, что, возможно, это его последний закат не за решеткой. «Может быть оно и так, подумал боец, но не попробовать я не могу. Меня слишком долго к этому готовили, слишком я хорошо знаю, в кого стреляю, слишком много сделал Солнцев. Ух, брр, холодно. Пора домой.» И Илья Муромец пошел домой.
Дома он доработал арбалет на предплечье. Порох должен был воспламенить зажигательная часть спичечной коробки, которая пройдет по пороховому заряду, и, порох, взорвавшись выпрыгнет ядовитый болт. Для воспламенения Муромец будет использовать движение среднего пальца вверх, к которому привязан под белой парадной перчаткой шелковая нитка, которая потянут боковину спичечного коробка и воспламенит заряд. Ему нужно было показать непристойный американский жест. Он много раз тренировался стрелять из подобных штук и мастерить их на Оригинальной Земле, и теперь уж точно не промажет. Солнцеву достаточно подойти на расстояние в пять метров. Илья точно не промажет.
Не думая об обратной стороне монеты, Илья лег спать и заснул. Завтра, в день Октябрьской революции, его жизнь должна измениться навсегда.









































Глава 3. Покушение на Солнцева.
Кремль был прекрасен: украшен к празднику флажками, значками и плакатами, прямо как невеста, приготовленная для мужа своего.
Да и праздник был большой – для коммунистов, само собой; мы ведь не празднуем день интронизации династии Минь, а китайцы празднуют – каждому свой праздник.
Этим утром Муромец почему – то проснулся с гудящей головой – он удивился, что вообще заснул, ведь уровень стресса что он сейчас испытывал, был запредельный: такого не было ни на Оригинальной Земле, ни во время службы в морской пехоты, ни, наверное, вообще никогда.
После обязательной утренней зарядки, он позавтракал и стал собираться. Машина из Кремля заедет заранее – около десяти утра. Всех награжденных собирал особый конвой и привозил в Кремль для торжественной процедуры награды; понятно, что их было не так уж и много, хотя и были, все же высшую государственную награду просто так не дают. Как знал Муромцев, из военных к награде представил еще троих: его непосредственного начальника генерал – майора Кизиева, который сказал, что храбро вел оборону Конголэнда, сам ее организовал и вел (Муромец ничего не стал говорить: потому что так не принято у военных – перечить начальству это все равно, что сразу перевестись в дальний гарнизон, охранять полярных медведей), снайпер Котов, который в том бою под столицей Конго убил больше двухсот человек и еще один субъект, тоже военный, но не из их структуры – кэгэбешник, который, как поговаривали, занял место Краснова в системе ликвидаций КГБ и в этом году хорошо отличился; всем им не помешает награда, ведь это внеочередные звания, деньги, положение, наконец. Да и не присуждают к звезде героя не абы кого и не за абы что. Остальные гражданские– всего было семнадцать лауреатов, - были ученными и промышленниками, получившие свои награды за вклад в развитие социалистического уклада жизни и помощи улучшению производительных мощностей страны. (Муромец подумал, почему никогда не награждают столь высоким наградами педагогов – ведь воспитывать же должен кто – то? Или у них свои награды? Интересно, была у Макаренко награда?)
Приехал конвой (кортеж?), и Илья сел в удобную темную и неприметную волгу с особами номерами, которую ни один гаишник не рискнет остановить. Перед выходом он один раз перекрестился – хотел прочитать какую – нибудь молитву, может Отче наш, но, тут вдруг навалилась такая апатия, что он на все плюнул и сделал, как его учили: максимально сконцентрировался на цели. Его цель: убить Солнцева.
Ехали, как не странно, довольно долго. Конечно, это могло время растягиваться для Муромца – но он был почти уверен, что добирались до места почти час. И вот, наконец, машина въехала в большие, по всей видимости, бронированные ворота и покатила по сухой дорожки к нужному корпусу. Несмотря на вчерашнюю холодную погоду, сейчас было тепло, снег растаял. «Может, взорвали очередную бомбу, подумал Муромец, это сильно влияет на климат.»
Он вышел из машины и осмотрелся. Сбежать будет невозможно – это миссия в один конец. Богатырь проник в бастион врага, но выжить или уйти, уже, увы, не сумеет. Подавив навязчивое желание поправить напредплечный арбалет, старший лейтенант морской пехоты Илья Вячеславович Муромцев пошел к встречающему офицеру.
Осталось подождать еще нескольких награжденных. Ждали в теплом помещении, где им предложили чаю – более крепкие напитки, будут, обещали, после церемонии. И с вами, возможно, выпьет сам генсек. «Если будет чем пить.» Улыбнулся за чашкой горячего чая Илья. «Яд убьет его в два счета: главное, сделать точный выстрел.» Он снова был собранным и уверенным в себе профессионалом, спящим агентом капитана Ядова, который сейчас проснется и оборвет цепочку удач самого Солнечного Террориста. Для Ильи Муромца осталась только цель, он полностью растворился  в ней, был ей поглощен; так пловца поглощает море или буддиста нирвана: и так профессионал идет к своей цели, не обращая внимания ни на риск, ни на потери.
А потом их повели в зал награждения, где им вручат медали. Все лауреаты были: военные в парадной форме, гражданские в хороших костюмах. Илья смотрел во все глаза – когда еще удастся побывать в Кремле! И он наслаждался каждой минутой своего пребывания здесь. Из оставшихся минут.
Все же перед входом в зал их подвергли досмотру. Провели рамкой портативного металлодетектора по телу, изучили содержание карманов. Для Муромцева это было все равно, что принести гранату на детский праздник – так служба охраны обыскивала лауреатов. «Влетит потом Краснову, подумал Илья, хорошо, что я лично с ним не знаком, но, говорят, мужик крутой.»
Илья прекрасно владел собой – и лицом, и телом, - не выдавая своих истинных намерений. Хоть служил он и не в спецназе ГРУ, но, сама по себе, морская пехота тоже является элитарным подразделением и чуть ли не спецназом: так что кое- чему его все научили. Плюс еще особая подгтовка на Оригинальной Земле. Сейчас Илье Муромцу предстояло сделать то, к чему его готовили и к чему он шел восемь долгих лет. Почему – то именно сейчас вспомнился дурацкий сон, приснившийся во время перелета на Оригинальную Землю, про плакальщиц, которые оплакивали покалеченного богатыря. «Сон в руку.» Не удержался и проявил эмоции Илья. Воин был готов к рандеву со смертью – в конце концов, как сказал один опытный человек: живешь только дважды: первый раз рождаясь, второй раз, глядя в лицо смерти.
Их стали запускать в зал. Это был толи зал октябрьской революции, толи зал Ленина – сложно было определить: то, что показывали по телевизору было достаточно хорошо и неидентифицируемо. Все сверкало и блестело – и, хоть на улице был склизкий туман от испаряющейся воды, тут было тепло и сухо, хорошо и благостно. Сейчас Муромец это перечеркнет. В списке награждений он шел вторым после своего непосредственного начальника генерал – майора Кизиева.
В зале работали три телекамеры, поставленные под удобными углами, чтобы снимать награждаемых, флаги и самого генсека, которого пока не было. «Здорово, если покажут убийство в прямом эфире – глядишь, может мы когда – то и взбунтуемся против царя батюшки.» Но, сопоставив время, Илья понял, что награждение на седьмое ноября показывают в записи – заранее на полчаса. 
Все стали ждать. И, наконец, он пришел – генсек Советского Союза собственной персоной, Владимир Владимирович Солнцев.
Как чаял этого момента Илья Муромцев – буквально грезил им. Как он хотел убить этого человека!.. Казалось, вся ненависть к Солнечному Террористу, которая есть на Оригинальной Земле с ее «похоронами Солнцева» сейчас концентрической волной проходила через волю и сознание Ильи. Так, как он сейчас ненавидел Солнцева, его ненавидел только капитан Ядов, да еще, быть может, Сандименов. Илье казалось, что он может разорвать его голыми руками пополам – просто ринутся через строй охранников, которых тут было немало, включая самого генерала Краснов, и придушить ублюдка. Но тут и проходит черта между любителями и профессиональными убийцами: последние могут управлять своими эмоциями и концентрироваться на цели. Он ждал восемь лет, подождет еще три минуты.
Когда Кизиев с довольной миной отошел от Солнцева, глашатай четко произнес имя следующего награжденного:
-Для получения высшей награды страны за подвиги на пользу Советского Союза вызывается старший лейтенант морской пехоты Муромцев Илья Вячеславович!
«Не доживу я до капитана – умру в меньшем чине, чем Ядов. Или он – генерал?» Подумал Илья, чеканя шаг и смотря перед собой.
Богатырь остановился в трех шагах перед Солнцевым. Этот невысокий, начинающий полнеть человек с белесыми волосами – на самом деле Солнечный Террорист, который уничтожит его родную голубую планету. Илья поднял правую руку в жесте похожем на нацистское приветствие и выстрелил из напредплечного арбалета, резко вскину средней палец в белой перчатке вверх и целясь в шею, в яремную вену.
Но ничего не произошло. Выстрела не последовало. Ядовитый болт не полетел в шею Солнечного Террориста. Что – то пошло не так.
Илья Муромец впервые в своей жизни вслух произнес слово означающую распутную женщину, а потом его сбили с ног, оглушили и прицельным ударом по заушному бугру вырубили.
-Проклятый Ядов! Зло, но тихо проскрежетал зубами Солнцев, который уже по глазам убийцы, и, по сияющей в них ненависти понял, кто послал этого молодого офицера за его головой.
В то время Краснов задрал рукав кителя и рубашки правой руки несостоявшегося цареубийцы и увидел хитроумное крепление с арбалетом и быстро содрал его с руки Муромца. Быстро обыскал высокого убийцу и понял, что другого оружия при нем нет.
Почему не выстрелил арбалет, теперь будут разбираться следователи КГБ, а пока Краснов отдал команду и Солнцева быстро увели из зала награждений; всех остальных людей уже оттесняла охрана, но с ними тоже потом поговорят.
Краснов смотрел на потерявшего сознание от его удара Муромцева, и не понимал, как он смог проморгать такое. «Вот тебе и отличник боевой и политической подготовки. Боевой вундеркинд, думал Евгений, Пронеси он сюда бомбу или керамический пистолет вместо…арбалета, я бы сейчас лишился работодателя. А ведь я смотрел на него, смотрел в его лицо и он ни чем не выдал себя, ни одной чертой. Вот это выдержка: лишь в последний момент дал ненависти возобладать. Ну, теперь им будет заниматься КГБ.» Краснов поднялся с колен.
-В наручники. И позвоните в Комитет.
А сам пошел за Солнцевы, держа в руке автоматическую итальянскую «беретту» от которой не хотел отказываться в угоду русским моделям. Главному охраннику нужно было узнать одну деталь от Солнцева.
Генсек не выглядел испуганным – даже не побледнел, - а просто стоял и ждал Евгения Краснова, словно уже знал, зачем тот к нему пришел. Но Краснов все же спросил:
-Что будет делать, Владимир Владимирович, скроем?
Тот хмыкнул.
-Нет, не скроем, Евгений Евгеньевич. Процесс будет публичным. В эфир дайте немного кадров покушения.
Немного удивленный Евгений Краснов пошел выполнять поручение, но его остановил возглас Солнцева:
-И Евгений, скажите там, чтобы они не перестарались. Процесс будет публичным.
Краснов пошел выполнять поручение.
А Владимир Солнцев стоял и смотрел на Солнце, которое скрыла тучка.














Глава 4. Добро пожаловать в Гулаг!
Следователи из КГБ работали полные трое суток без перерывов на обед и ужин и выходных, и уже к началу десятых чисел принесли лично Солнцеву результаты расследований. При беседе присутствовал и Краснов.
Генерал – лейтенант КГБ Прошин при полном мундире рассказывал факты лидеру страны:
-Прежде всего, со всем уважением, Владимир Владимирович, но это человек – полный псих! Начал свою речь Алексей Михайлович Прошин, молодой еще комитетчик. Мы допросили его…мм…достаточно хорошо. Сначала он ничего не хотел говорить, но потом потек как шоколадное масло в жаркий полдень. Оказывается – заметьте товарищи! – убить вас ему приказал некий Ядов с Оригинальной Земли, на которой вы известны, как Солнечный Террорист!
Солнцев никак не прореагировал, и Прошин продолжил:
-Мы тщательнейшим образом изучили все улики. И те, что были при нем – ручной, напредплечный арбалет с отравленным болтом – кстати, хороший яд, крысы, на которых мы его тестировали прямо так и дохнут! Арбалет не выстрелил, потому что пот попал в запал – непредсказуемые, непрогнозируемые детали операции, которые нельзя просчитать. И мы изучили даже те вещи, которые, наш клиент «привез» с Оригинальной Земли. (В этом месте генерал хотел сделать руками кавычки в воздухе, но передумал – эффекта и так было достаточно. Солнцев и Краснов сидели с каменными лицами: по их выражению ничего нельзя было понять.) Он говорил о трех артефактах: маскираторе, при помощи которого он снова становился толстым подростком и который нужен был ему, чтобы скрыть свои истинную физическую форму, полученную на тренировках на чужой планете; ноутбук с ядерной, никогда не садящейся батареей, содержащий агитлитературу и запрещенную к изданию и чтению в Советском Союзе. Да, было еще третье устройство – устройство для возвращения, что – то вроде телепортации.
-Мы проверили это, тут уже Прошин, не смотря на всю серьезность дела не смог сдержать улыбки – ему вообще казалось странным, как человека с психикой, как у Ильи Муромцева взяли в элитные войска; генерал продолжал: Маскиратором оказались обычные электронные часы марки «Победа»: никто из его близких никогда не видел, чтобы Илья был то толстым, то накаченным. Второй пункт. Ноутбук действительно был, но, как вы сами понимаете с обычной батареей и, действительно содержащий подборку запрещенной литературы. Но это уже не к нам: мы предполагаем, что подобную литературу нам поставляют китайцы – у них ведь тоже есть свободомыслящие. Так что мы думаем…
-А устройство возвращения? Внезапно спросил Солнцев, и этим вопросом поставил генерал КГБ в тупик.
-Устройство? Мы его не нашли, да и не искали – парень законченный шизофреник. То, что он говорил, как нам объяснил психиатр из Сербского часть его психоза, не более того. Нет никаких «капитанов с Оригинальной Земли», просто кто – то проморгал психопата. При этих словах генерал – лейтенант бросил многозначительный взгляд на Краснова, которого в комитете считали выскочкой и недолюбливали. И я считаю, что длительное заключение в психбольнице с лишением всех наград и привилегий решит дело, не обязательно делать процесс публичным. Как я уже говорил – парень полный и законченный псих. Зачем – то повторил свою начальную сентенцию Прошин.
Солнцев какое – то время молчал, а потом задал генералу вопрос, который его снова огорошил:
-Вы знаете, что такое полиграф?
-Да, конечно, товарищ генеральный секретарь. Мы постоянно проходим проверку на нем, на детекторе лжи то есть.
-А там есть вопрос: собираетесь ли вы покушаться на лидера страны?
Понимая, что генсек загнал его в ловушку, Прошин все же ответил, слегка потупив глаза (он понимал, что лучше в глазах начальства быть туповатым, чем излишен умным):
-Это стандартный вопрос для всех…мм…для всех сотрудников комитета госбезопасности, служащих службы охраны, сотрудников элитных армейских частей…
-Так как, черт возьми, Муромцев смог пройти эти проверки? Он что, владеет методом двойного сознания или умеет управлять метаболизмом? Кто его всему этому научил? Ядов с Оригинальной Земли? Тут уж генсек не удержался и сделал в воздухе кавычки пальцами. Вот вопрос? Как далеко проникло разложение и сколько членов нужно отсечь для обеспечения здоровья телу?
Прошин молчал: вопрос, который задавал ему Владимир Владимирович, был тупиковым и не имел ответа. Никто не мог (по крайней мере, на этой Земле) научить курсанта морской пехоты обманывать детектор лжи или составлять яды. Поэтому генерал честно ответил:
-Я не знаю, товарищ генеральный секретарь. Возможно, он спящий агент вражеской разведки.
-Вот так узнайте! За что вам деньги платят!
И пока никто ничего не успел сказать, Владимир Солнцев, Солнечный Террорист, сказал:
-Я хочу встретиться с ним. Хочу посмотреть в глаза этому перевертышу и…поговорить. Поехали на Лубянку.
-Нет, не поедем, неожиданно твердо сказал начальник охраны, хватит с меня одного покушения – не хочу давать ему второй шанс.
-Я распоряжусь, чтобы заключенного привезли сюда, быстро вставил Прошин и удались звонить.
Потом он вернулся и все стали ждать. Как это часто бывает, завязался неспешный разговор, который, в свою очередь, снова вернулся к случившемуся.
-Его физическая форма, говорил Прошин об Илье, просто уникальна: он накачан на уровне олимпийца, причем не только как тяжелоатлет, но и как легкоатлет. Этот парень настоящая машина – за иногда не могли угнаться даже инструктора. А его навыки в рукопашном бою, как он все воспринимал и перенимал и демонстрировал – настоящий былинный богатырь. Прошин осекся и добавил: если бы не был убийце.
-А этот арбалет, задал интересовавший его вопрос Евгений Краснов, он сам его придумал?
-В морской пехоте такому, конечно, не учат, но он человек с головой, вот и скумекал. Если бы не обильные потоотделение – все же он тоже нервничал, он тоже человек! – сейчас был бы коллапс…Ему нужно было бы укутать арбалет целлофаном – так получилось бы защита от пота, и он бы выстрелил…
Прошин снова осекся, но следующий вопрос уже задал генсек:
-Что насчет яда? Откуда он, откуда формула?
-Честно, не знаю. На допросах Муромцев сказал, что использовал яд паука и элементы виноградных косточек, но то, как действует этот яд на подопытных животных – это просто мышьяк и цианид в одном лице какой –то. Вообще слов нет. Был бы Илья нормальным парнем, то сейчас служил бы в разведке или спецназе, или командовал группой.
-Или, вставил Солнцев, и все надолго замолчали.
А между тем усиленный конвой привез в одно из помещений Кремля: это была комната охраны, Илью Муромца.
Тела после пыток болело, но соображал он здраво. Илья сам толком не знал, правильно ли он поступил, выдав все, как оно есть или нет. Он, конечно, мог умереть под пытками – хоть и больно, - но они спросили, а он, доверившись инстинкту, ответил. Рассказал все, а пока рассказывал вставил небольшую ложь, умолчав о деталях: богатырь спрятал артефакты с Оригинальной Земли. А, точнее, маскиратор и ноутбук уничтожил, а устройство возвращения запаял в кровати своих родителей, которых, теперь, скорее всего, выселят из их трехкомнатной квартиры, но кровать – то они с собой возьмут! Маскиратор и ноутбук были больше не нужны, а вот вернуться на Оригинальную Землю он хотел. Частично из – за Натальи, а частично из – за того мира, что представлял собой мир голубой планеты Ядова, Сандименова и Солнцева, мира, который ему нравился.
Его ввели в помещение охраны, в котором его ждали генерал КГБ, который лично руководил пыткой, начальник охраны Краснов и сам Солнечный Террорист. Увидев его, Илья дико напрягся, хотел вырваться и убить недобитка, но конвоиры держали его крепко и выкрученные за спиной руки в наручниках чуть не сломались от тщетных усилий. Илья ничего не сказал.
Солнцев какое – то время изучал посланца Ядова и думал. Думал об Оригинальной Земле, своем доме, который он скоро разрушит, потому что этот мальчишка не справился. Думал об возросшем количестве спящих агентов, которых посылал Ядов, по причине которых он и нанял на пост главного охранника Краснова, который пытался но не смог, хоть и был лучшим. «И с ним тоже нужно будет что – то делать, думал Владимир Солнцев, как ненадежны люди, как они слабы. И я был таким. Но я больше не человек – я дух, пожирающий Солнца.»
-Оставить нас! Громко отдал команду Солнцев.
-Но, Владимир Владимирович, нервно начал Евгений Краснов, он же…
-Приковать к батарее, и валите отсюда, обрубил генсек.
Так и сделали, и Муромец с Солнцевым остались наедине.
Илья был прикован руками к батарее центрального отопления, которую легко мог вырвать из стены с мясом и наброситься на Солнцева, чтобы убить. Знал это и Террорист и растягивал удовольствие. Он начал:
-Что тебе сказал Ядов?
Илья немного опешил, но ответил:
-Все. Рассказал твою сущность.
-Мою сущность?! Солнцева стал разбирать инфернальный смех. Да мою сущность не могут понять даже боги! Куда уж тут этой твари Ядову! Кстати, Сандименов еще жив?
-Сержант жив.
-Да, живее всех живых – надуюсь это ненадолго.
Солнечный Террорист – глава большой статны, который хочет уничтожить мир, все обитаемые миры, - смотрел в глаза нашему герою и молчал, его глаза светились адским пламенем, пламенем поглощенных им Солнц. Илья впервые понял, что Солнечный Террорист не так прост, как казался, и почувствовал страх: липкая, неприятная паутина страха заползла в душу.
-Может, уже начнем или тебе дать ключи? С издевкой бросил генсек.
В ту секунду как исчез последний звук слов Солнцева, Илья Муромец выдрал из стены с корнем батарею центрального отопления. Но Солнцев уже бежал к нему. Это тело было старым и плохо тренированным, но огонь поглощенных им Солнц и уничтоженных голубых планет питал его. Прежде чем Илья успел развернуть корпус, ему в голову влетел каблук ботинка Владимира, а потом, на почти потерявшего сознание Илью, обрушился град жестоких, беспощадных ударов.
И, уже ворвавшемуся в помещение охраны Краснову, пришлось не спасть шефа, а спасать от шефа арестанта, которого Солнцев чуть не забил насмерть.
Процесс, как и хотел генсек, был публичным. Муромца приговорили к пятнадцати годам Гулага и отправили, присвоив заключенному номер 5207-10, отбывать заключение в Архангельск. А, т.к., арестант имел психические болезни – может ли нормальный советский человек покушаться на лидера страны? - его также приговорили к принудительному психиатрическому лечению и в колонии регулярно кололи сильные нейролептики, что сильно ослабило волю Ильи. Был и другой фактор, который сломил богатыря – и, даже не тюремное заключение или пытки в КГБ: он взглянул в глаза Солнцеву и увидел там ад. Герой больше не мог нести бремя и стал плыть по течению, надеясь на лучшее и неся бремя тяжелых, каторжных работ в Гулаге.
Но, во всей этой истории, поучаствовал и генерал – майор Краснов. Краснов уже давно следил за шефом и подслушивал его разговоры, и, даже, вживил в пуговицу на рукаве пиджака главы государства миниатюрный микрофон – это была профессиональная черта разведчика, от которой он не мог избавиться: нужно хоть за кем – то следить. И тот разговор, что произошел наедине между Ильей и Владимиром Солнцевым, Краснов тоже слышал. Начальник охраны сначала подумал, что это издевка – дополнительное глумление над поверженным врагом, но, переслушивая запись много раз, он понял, что генсек говорил искренно. Неужели это правда? Что, его начальник – Солнечный Террорист?!














































Часть 9. Гроза над Москвой.
Глава 1. Незваные гости.
Наступил май 2011 года. Прошел великий военный праздник этой страны, который Солнцев, как ни старался, так и не смог понять: величаться одной единственной победой, которая была так давно. «Уж лучше новые победы, думал он, бескрайние, потухшие звезды, галактики без источников света. Темная Вселенная: а над всем этим восседаю я – Солнечный Террорист!» Его проект «Сопла», который кинет эту голубую планету на Солнце будет готов через одиннадцать – двенадцать лет; используя каторжный труд заключенных завершение этого проекта еще можно будет ускорить…А потом домой, к Оригинальной Земле, туда, где все началось. «Там все началось, там же и закончиться, думал Солнцев, я замкну круг.»
Не смотря на то, что Владимир Солнцев имел в душе вторую сущность, он хорошо управлял страной: развивал агрокультуру, транспорт, образование, повысил ВВП втрое и даже сделал на территории России станцию слежения за космическими объектами ближнего космоса. Вот такой объект и засек приближающийся к Земле межзвездный корабль типа «Зевс», который пилотировал бортовой компьютер, а его пассажиры – Ядов и Сандименов – выходили из криосна.
-Что на этот раз будем делать, командир? Спросил Ядова разминающийся Сандименов. Ядов, который тоже разминался после криосна, ответил:
-Больше никаких увертюр – будем действовать грубо и жестко. Вызовем его на бой. Сделаем заявку…и убьем гада.
-Как именно?
-Давай доразомнемся сначала…
И бойцы продолжили делать силовые и гимнастические упражнения, помогающие выйти из криосна.
-Америкосы! Заорал прапорщик станции слежения за объектами ближнего космоса, находящейся в Туркменистане. Она запустили корабль!
И тут же побежал докладывать старшему офицеру.
Ядов и Сандименов, уже разогретые, пили особый протеиновый стимулирующий коктейль, и думали, доводя до идеала детали своего плана. Говорил, в основном, Ядов, а Сандименов либо соглашался с мнением капитана, либо что – то уточнял.
-Мы его достаточно хорошо знаем – ему не чуждо тщеславие. Скорее всего, в этом воплощении он опять стал правителем. Кстати, Сандименов, ты заметил, что эта голубая планета по своей географии точная копия мира Макарова?
-И точно! Что, опять будем устраивать охоту?
-Нет, покачал своей бритой головой Ядов, в этот раз не будем – просто не хватит времени. И ресурсов, с грустью добавил он, осматривая пустую командную рубку. «Как много хороших парней полегло, подумалось ему, но, как говорил Конфуций: удача его оставила.»
-Что именно ты предлагаешь? Спросил Сандименов.
-Не так уж и сложно вычислить его очередное воплощение. Самый богатый, самый влиятельный, самый умный, самый сильный и т.д. и т.п. Пока мы спали, компьютер изучал и анализировал информационное поле этой планеты – слава Богу, у них есть интернет! – и предоставил несколько вариантов для Солнцева. Собственно, есть только одни подходящий вариант – император северной страны с большим военным потенциалом, обладающей ядерным оружием и большим влиянием не только в регионе, но, и в мире, в целом.
-Прямо как мы, заметил Сандименов.
Ядов не стал делать укор за то, что его перебили: с этим человеком он прошли очень многое и сейчас, возможно, их путь воина подходит к своему концу.
-Да, как мы. Я вообще думаю, что мультиверс время от времени повторяется…Но это все философия. Мой план: приземлился перед их дворцом, вызовем его открыто на бой, убьем его клевретов, а потом его. Володя добегался! Со злостью добавил Ядов.
-Как именно ты хочешь его ликвидировать, ведь у нас не с собой атомного оружия?
Атомного оружия, действительно, у них с собой не было, потому что его нельзя было из – за его нестабильности перевозить усиленным космическим прыжком: а том могла образоваться при его взрыве очередная сверхновая.
Ядов, немного подумав, ответил:
-Сделаем все по старинке: будем использовать боевые костюмы из ксеноморфов, боевой резерв корабля и свои нервы. В общем, все как всегда. Как говорил Конфуций…
-Да, да, да, знаю, знаю: бей первым и не думай о последствиях.
Они немного помолчали, а потом Сандименов – этот высокий, тоже наголо бритый субъекта, похожий на татара, - сказал, как бы резюмируя:
-Если удастся приземлится на площадь перед дворцом императора, то шансы неплохие – Володя же еще пока не научился телепортироваться. А императорской охраны будет немного – не больше десяти – двадцати тысяч человек, а пока подтянут остальную все уже будет кончено. Дельный план, Ядов.
-Ну, раз ты согласен, я ввожу координаты.
Они немного постояли, потом крепко пожали друг другу руки, молча глядя друг на друга. Скольких они убили, сколько снесли вражьих голов, как поднялись в этом мире – даже поучаствовали в инциденте в секторе Омега! – и теперь это, в любом случае, их последний бой.
-Рад был с тобой служить, сказал Ядов.
-И я, ответил Сандименов.
Потом капитана стал вводить нужные координаты в бортовой компьютер, а Сандименов пошел готовить костюмы из ксеноморфов: этих пришельцев тоже надо разбудить после криосна и привести в боевое состояние. Костюмы из пришельцев – примитивных форм жизни, но, с примитивным же, сознанием, - военные Оригинальной Земли доставали на мертвых, темных звездах. Этот костюм был, практически, симбиотом – он сращивался с хозяином и что называется синергировал с ним, усиливая боевые возможности человека. Из – за того, что на управление ксеноморфом нужна была огромная воля, эти костюмы давали не абы кому; были случаи, когда пришелец полностью подавлял волю человека или даже управлял им, а не наоборот. Вот поэтому, как из –за редкости таких костюмов и из – за сложности их выдавали очень немногим. В числе их были Ядов и Сандименов. Костюм Ядова был черным – самый сложный в контроле и самый злой из всех ксеноморфов, для управления которым даже капитану приходилось затрачивать огромные усилия. Сейчас эти пришельцы (людьми они точно не являлись) были разбужены сержантом и дожидались своих носителей.
Ядов закончил вводить нужные координаты – они сядут прямо напротив имперского дворца, на площадь перед ним, - и вошел в боевой отсек – нужно было выбрать оружие. Там уже находился Сандименов. Оба элитных бойца стали выбирать себе оружие по вкусу и грузить в особые, бронированные контейнеры снаряженные патронами обоймы и гранаты – это пригодиться для долгого боя.
А тем временем корабль подлетел вплотную к Земле и очумевший от нервного напряжения полковник Катасонов, глава станции слежения, орал в трубку красного телефона:
-Снижается! Курс – три – один! Что значит? Да он на Москву идет!
В ответ что – то прозвучало, звучало долго, а потом побелевший Катасонов дрожащей рукой опустило трубку на рычаг. Он смог лишь сказать:
-Проклятые америкосы!..
Настала пора войти в ксеноморфные костюмы, а те, как будто этого ждя, стали принимать разные омерзительные формы и вытягивать свои щупальца, пытаясь пробить бронированное смотровое стекло.
-Сначала ты, капитан. Сказал сержант Сандименов.
По протоколу, костюмы надевали по одиночек: иначе поглощенные пришельцами люди могли друг друга поубивать или, как сейчас на корабле, одержимый ксеноморфом человек, мог выпрыгнуть в космос, надеясь – уже будучи пришельцем, - долететь до своего далекого мертвого Солнца (но, которое погасил не Солнцев).
Ядов вошел в капсулу, и тут же к нему устремилась черная клякса, сгусток ненависти и злобы. Но капитан уже шел навстречу ему. Человек и ксеноморф встретились и слились. Воля Ядова, как всегда, подавали волю пришельца, и обратно капитан вышел уже весь черный, лишь голова была отрыта: но это не на долго – в боевой ситуации и она будет прикрыта надежной броней из живого костюма. Костюм из ксеноморфа сделал своего обладателя выше и крупнее, и Ядов, который и так не был малышом, сейчас выглядел чудовищем из научно – фантастического фильма.
-Твоя очередь, сержант, сказал Ядов.
Сандименов, мысленно облегченно кивнув – бывали разные случаи симбиоза, так что и Ядов, в каком – то смысле был не застрахован от подобного, т.е. подавления своей воли, волей пришельца, - и вошел в свою капсулу.
Его костюмы был ярко желтый, похожий по цвету на мокрый песок с легким вкраплением оранжевого. Это был тоже опасный пришелец, любящий подавлять волю и залезать куда не просят, но Сандименов легко с ним справился, подавал волю и взял под полный контроль. Он вышел из своей капсулы.
Две огромных фигуры, увешанных оружием и боеприпасами, стояли на капитанской рубке корабля и смотрели, как внизу медленно вырисовывается город, где их ждала цель – мерзкий враг по кличке Солнечный Террорист, за которым они охотились, казалось, всю жизнь.
А на земле была паника. Краснов уже сообщил шефу об неопознанном корабле «американцев», приближающемся к столице. Но Солнцев хорошо знал, что никакие это не американцы: за ним явились его старые враги.
И, когда на Красную площадь опустился межзвездный корабль типа «Зевс», Солнцев окончательно убедился, что это по его душу.




















Глава 2. Падение Альфы.
Бортовой компьютер «Зевса» взламывал коммуникации Кремля и Останкинской телебашни для информационной диверсии – это был стандартный протокол для таких ситуаций, к которому всегда прибегали; а громкоговорители корабля на приличном русском – опять же помог бортовой компьютер, проанализирующей речь варваров и изучивший ее, - вешал с периодичностью раз в тридцать секунд:
-Ваш император – известный преступник и злодей по кличке Солнечный Террорист! Выдайте его нам и никто не пострадает! Ваш император -…
И так без конца, как заклинившая грампластинка.
А тем временем взлом был завершен: сотни камер против своей воли снимали Красную площадь и севший на нее корабль, препятствуя информационной цензуре, сотни телевизоров – миллионы телевизоров! – по всей стране показывали севший на Красную площадь вражеский корабль, а радио постоянно повторяло послание Ядова.
Солнцев сидел в своем кабинет и тихо злился – он злился из  -за того, что являясь лидером самой лучшей военной державы в этом мире он, похоже, ничего не может сделать с двумя людьми – это все равно, что поливать кирпич водой, надеясь, что он, от этого, растает.
В кабинет влетел взмыленный Краснов, прямо с порога выпалил:
-Альфа на подходе – всего пара минут осталась…
Огромным усилием воли Солнечный Террорист подавил в себе желание испепелить его огнем, на что, без сомнения, был способен, а лишь дал дельный совет:
-Не стреляйте по кораблю – там пироксиновые источники энергии, если рванут, то полгорода слижет с лица Земли…
Краснов уже начавший было забывать, что его шеф – Солнечный Террорист, - снова об этом вспомнил, от чего на душе стало погано. «Что еще за пироксиновые энергетические элементы? Пронеслось в голове главного охранника, Я служу зверю!»
-Вам лучше укрыться в бункере номер один.
-А может, кому –то стоит лучше делать свою работу? В ответ возразил генсек.
Раскрасневшийся Евгений промолчал.
Владимир Владимирович подошел к большому окну своего кабинет в Кремле, о котором он точно знал, что стекло бронированное, и стал смотреть шоу с участием своих старых врагов и элитного антитеррористического подразделения КГБ.
А над Москвой сухой ветер носил отломанные ветки и сор, парило. Собиралась гроза. Было так жарко и душно, словно сама Земля и природа переняла напряжение от свершающихся событий. Было ясно, что очень скоро будет гроза.
Бойцы Альфы рассредоточились на небольшом удалении от инопланетного, американского, как им сказали, корабля, и взяли его в полукольцо. А потом одна из шлюзовых дверей открылась и на свет Божий появились две огромных фигуры, вооруженных стрелковым оружием. Ядов, Сандименов, бортовые оружейные системы корабля и бойцы Альфы открыли огонь одновременно.
-Распутная женщина! Не удержался Солнцев, смотревший на все это, их же сейчас замочат! Какой же дебил пойдет на вооруженных ксеноморфными костюмами бойцов на столь близком расстоянии!
Стоявший за его спиной Евгений Краснов ничего не понимал: либо у него поехала крыша, либо Владимир Владимирович – на самом деле Солнечный Террорист. «И это по его душу.» Прибавил мысленно про себя Краснов.
А Солнцев молча смотрел на разворачивающуюся перед его взором трагедию и улыбался своим мыслям. «Сандименов. Песчаный костюм. На одном из языков этого мира, на котором говорит очень примитивная и плохо развитая нация, его фамилия означает «песчаный человек». А Ядов в своем черном ксеноморфе – ну чистый черный яд! Ух, ты! Давненько я такого не видывал! Все же придется все делать самому – от этих чертей вообще никакой пользы.»
А тем временем Альфа падала. Это было элитное спецподразделение КГБ, о существовании которого и методах его работы, знали очень немногие или, лучше, и их существование и их методы работы были засекречены. Но им еще не приходилось работать против столь мощных – и в тактическом и в техническом – плане противников. Если бы на Красную площадь высадилась дивизия Дельты – вот тогда разговор был бы другой. Но эти две огромные, страшные фигуры, которых не брали свинцовые пули со стальными сердечниками, были явно не от мира сего. Они были, скорее, воплощением войны, чем живыми людьми.
Конечно, на стороне воинов с Оригинальной Земле были уникальные технологии: костюмы из ксеноморфов, более лучшее и совершенное стрелковое оружие, корабль, который прикрывал их огнем бортовых оружейных систем и особым защитным полем, отражающим гранаты и пули снайперов; но это снаружи, но, но – их ведь было всего двое, и Ядов и Сандименов тоже были людьми, хоть и в костюмах!
Альфа делала все возможное. Постоянно прибывало подкрепление. Первоначально приказ содержал очень аккуратную ликвидацию, при которой не пострадает главный исторический объект страны, но, потом, это стало невозможным. Брусчатка Красной площади покрылась выбоинами и выщерблинами от пуль и гранат туда угодивших; стена Кремля в некоторых местах были пробита и обрушилась; сильно пострадал собор Василия блаженного. Бойцов Альфы охватывала тихая ярость, когда они видели сотни – уже тысячи – своих товарищей мертвыми. Достаточно одной пули, одного хорошего попадания для того, чтобы решить проблему. Но проблема не решалась.
Ядов и Сандименов превосходно делали свою работу – такому даже в закрытых школах спецназа не научат. Желтый «песчаный» костюм Сандименова поднял небольшую, локальную песчаную бурю и странное для этой части России явление – песчаная буря, - покрыло Красную площадь и прилегающие территории. А черный костюм Ядова так и порывался схватить какого – нибудь подвернувшегося под руку альфовца и растерзать на куски. Костюм надежно защищал своего оператора от выстрелов и разрывов гранат, но они не только защищали: они и питались этим, кинетической энергией от попадания в них пуль, от разрыва гранат и страхом и болью умирающих. Очень важно было для устойчивого симбиоза, что и носитель и костюм, имели одинаковый психотип. В данном случае оба – или четверо – стоили друг друга. И костюм, и носитель были настоящими жестокими воинами, не останавливающимися не перед чем.
-Как тараканы из – под печки! Бросил возбужденный Сандименов, перезаряжая использованную обойму.
-Эта последняя волна, ответил прикрывавший его Ядов, находящийся не в меньшем боевом безумии, Сканеры корабля говорят – к нам приближаются крупные силы: техника, авиация и подмога – несколько батальонов спецназа. Заканчиваем с этими и будем штурмовать дворец.
-Есть, по старой привычке ответил сержант.
А над Москвой сгущались тучки. Стало темно. Солнце скрылось за грозовыми тучами.
«Хочешь сделать что – то как следует – делай это сам.» Солнцев не заметил, что сказал эту фразу вслух.
-Что? Спросил стоявший рядом Краснов, который в такой ситуации никогда не был, даже в тех особо опасных ликвидациях, что выполнял.
-Прикажи им отойти.
-Что! Но я…
-Прикажи им отступить, не повышая гососа, но проникновенно скала Владимир Солнцев, пройди к ним с белым флагом, как парламентер и скажи, что я к ним выйду.
-Но, Владимир Владимирович, это же чистое самоубийство. Их не могли остановить батальон Альфа…Это же…
Солнцев резко повернулся через левое плечо.
-Кто управляет страной: ты или я? Выполнять!
Краснов четко, по – военному, пошел к двери, но голос генсека его остановил.
-Да, Евгений, мне кое – что от тебя нужно.
Перечислив нужные ему вещи и убедившись, что главный телохранитель все сделает, Солнечный Террорист уселся в глубокое, удобное, кожаное кресло, в котором он обычно подписывал разные, многочисленные и полезные указы.
Прошлое настигло его. Он и сам не понимал, почему не убил тогда ни Ядова, ни Сандименова. Был удобный случай и он им не воспользовался. Возможно, он тогда не был достаточно сильным для этого – Солнечным Террористом он стал намного позже.
Он уничтожил 665 Солнечных систем. Были разные миры: вампиризма, мир Вечного Диверсанта и другие. Был мир любви, в котором тебя могли укрыть сотканным вручную стеганым одеялом, а могли долго истязать. Был мир вечного заключенного, в котором Солнцев не выходил из тюрем, где он научил людей не бояться электротока – самого распространенного вида пыток в тюрьмах того мира, - а потом создал свою партию и освободил всех заключенных. Солнце того мира этого не выдержало и погасло. Но, для него, как будущего Солнечного Террориста, все началось тогда, в секторе Омега.
Это было миллион лет и километров назад.




































Хроники Солнечного Террориста – 6.
Инцидент в секторе Омега.
Солнце Оригинальной Земли постепенно, по чуть – чуть, угасало. Первыми это заметили ученые, вторыми военные. В теории астрофизики (Солнце -  тоже звезда) на то, чтобы главная звезда Солнечной системы погасло на один градус нужно сто миллионов лет. В мире Оригинальной Земли это произошло – падение температуры на один градус – за тридцать лет. Вот тогда – еще до появления Солнечного Террориста, - было решено проводить эксперименты по восстановлению энергии Солнца в непосредственной близости от него. Эти научно – исследовательские лаборатории и живой комплекс с находящимися в них учеными так и назвали – сектор Омега. А, т.к., основными продюсерами нового направления в астрофизики были военные, то в секторе Омега также разместили лабораторию по исследованию ксеноморфов, с целью улучшить и их способности. На случай непредвиденных происшествий данный сектор Солнечной системы Оригинальной Земли всегда патрулировался спецназом морской пехоты – элитными офицерами, закончившими корпус морской пехоты с отличием. И, как это всегда и бывает, такого рода непредвиденная ситуация все же наступила – получен был сигнал бедствия из лабораторий сектора Омега, в которых тестировали ксеноморфов.
-Итак, даю вводную, четко и ясно произносил Ядов – он тогда еще не был капитаном, а носил погоны старшего лейтенанта, но уже был лысый как коленка и невероятно жестокий; на своем курсе, в своем выпуске он был лучший. Получен сигнал бедствия из сектора Омега. Мы отправляемся туда. Наша задача: спасти гражданских, уничтожить угрозу, остановить разрушение станции – если такая опасность есть. Все ясно? Хорошо. Грузимся.
И тридцать бойцов морской пехоты стали быстро забираться внутрь межпланетного корабля типа «Уран». Каждый был обвешан самым современным оружием и броней, каждый имел особые кислородные маски на случай перебоев со снабжением кислородом. Предпоследним, сразу после Сандименова, на борт поднялся Солнцев, который всего через несколько часов преобразиться и уже не будет больше Солнцевым – он будет зваться Солнечным Террористом.
Те сорок минут, что прошли от орбитальной пусковой площадки до сектора Омега, бойцы проводили по – разному: кто – то спал, кто – то играл в видеоигры на портативной приставке, кто – то читал, кто – то философствовал о женщинах. В общем, это были обычные молодые люди, которые только начинали жизнь и от своих сверстников отличались лишь тем, что закончили корпус морской пехоты, да более развитой мускулатурой.
«Уран» подлетел к орбитальной станции. Все с любопытством выглянули из иллюминаторов. Сектор Омега был огромен. Сотни лабораторий, автономные блоки, воспроизводящие кислород, пищу и воды, общежитии на тысячи ученых с семьями. Военные не поскупились и в этот раз: глобальные проблемы надо решать в глобальном масштабе.
На вызов в швартовочную станции никто не отвечал, но швартовочный механизм не был нарушен и корабль пристыковался.
-Наша цель, вещал Ядов, это проникнуть в лабораторию класса сигма, где проводят опыты над ксеноморфами: именно оттуда был послана сигнал тревоги. Если это правда, и на свободе пришелец – ксеноморф, то его можно будет уничтожить лишь общими усилиями. Держитесь от него как можно дальше и поливайте огнем. И еще: постарайтесь не показывать страха. Пошли.
Лаборатории класса сигма находились в самом дальнем от швартовочной места станции.
Пока бойцы шли по коридорам станции, они испытывали странное, гнетущее чувство: вроде бы все системы жизнеобеспечения работали – и воздух, и свет и даже искусственная гравитация, - но коридоры станции были пусты и никого в них не было.
Когда проходили мимо какого – то большого помещения, похожего на актовый зал, Владимир Солнцев мельком заглянул в него и остановился. «Этого не может быть!» Пронеслось в мозгу. Прямо в центре зала левитировала небольшая метровая фигурка козла, который сложил свои копытца в позе лотоса. Глаза козла горели красным, неприветливым светом. «Какого?...» Мелькнуло в голове у Солнцева.
-Какого ты остановился? Из – за спины послышался голос Ядова, замыкающего группу.
Владимир с трудом оторвался от чарующего зрелища и повернулся к командиру; он смог лишь сказать:
-Там…
Ядов быстро заглянул в актовый зал, обшарив его прицелом реимпульсной винтовки, а потом посмотрел на Солнцева.
-Что там?
В этот раз уже удивился сам Солнцев: заглянул внутрь и никакого козла уже там не увидел. «Надо будет сюда вернутся.»
-Хватит ерундой страдать. Вперед. Отдал приказ Ядов, и они нагнали ушедшую вперед группу.
Время словно растягивалось и уплотнялось во время ходьбы по безлюдной орбитальной станции. Сектор Омега просто вымер – не было ни видно, ни слышно ни одного человека. По всей видимости, сигнал бедствия был послан не зря.
Наконец группа достигла дверей лаборатории сигма. Бронированные двери лаборатории были вырваны с корнем какой – то неведомой и очень злой силой. Внутри света не было.
-Вперед! Скомандовал Ядов.
Группа, включив приборы ночного видения, быстро проникла в пространное помещение. И почти сразу увидела трупы. Ксеноморф натворил дел: изувеченные трупы ученых были на всем пространстве лаборатории, части тел валялись тут и там без всякой системы. Но, куда делся пришелец?
-Включить свет, отдал команду командир.
Один из бойцы добрался в темноте до консоли управления лабораторией и включил свет. При свете картина стала еще ужасней. Но где же, черт возьми, этот проклятый ксеноморф?
За спиной одного из бойцов стала вырисовываться какая – то неясная черная тень, метров трех в высоту. Этого никто не заметил, т.к. смотрели в другую сторону. Но боец почувствовал угрозу и обернулся, выставив перед собой автомат. Увидев, что за ним стоит, он тут же открыл огонь, но успел выпустить лишь пару очередей до того момента, как мстительный ксеноморф оторвал ему голову. Началась перестрелка.
«Лучше момент не придумаешь.» Подумал Солнцев, забрасывая автомат с патронами на обеденом уране за спину и ретируясь с места боя. Это заметил Ядов.
-Ренегат! Успел он крикнуть, а его пуля почти попала в то место, где секундой назад был череп Солнцева.
Но Солнцеву было уже на все наплевать – он несся к своему козлу, к тому существу, которое, возможно, откроет ему новый взгляд на вещи.
В актовом зале снова был козел. Только теперь он сидел на какой – то подставке, похожей на книгу, а не просто на воздухе. И, еще, он по – моему подрос в объеме – по крайней мере, Владимиру Солнцеву так показалось. И еще он сменил позу – теперь сидел не в позе медитирующего, а просто спустил свои копытца с книги, на которой сидел, продолжая, тем не менее, левитировать. Глаза козла горели красным огнем.
Какое – то время человек и козел смотрели друг на дружку никак не реагируя, а потом козел сделал повелительный жест правой рукой. Солнцев даже не стал сопротивляться. Подошел и стал поглощать эту духовную сущность, которая даст ему силу, разум и бессмертие. Да и величие – без величия такие сделки не заключают.
Солнцев схватило козла за рога и стал впитывать его в себя, поглощать его сущность, полностью высасывая его силы, становясь – нет, не козлом, конечно, - но более сильным и перестая быть человеком. Сначала козел стал меньше – снова вернулся к своей метровой форме, потом стал еще меньше, а потом, полностью поглощенный Солнцевым, и вовсе исчез. «Я поглотил его. Был им поглощен. Нет, поглотил, роились радостные мысли в голове Владимира Солнцева, что же делать теперь?» И он получил ответ на свой вопрос – он должен был погасить Солнце!..
Ценой больших потерь – от группы кроме Ядова и Сандименова, остался лишь один тяжелораненный боец, которого вряд ли удастся даже дотащить до корабля, - ксеноморф, наконец, был убит. И наступила очередь ренегата. Не так чтобы уж сильно Ядову хотелось убивать своего товарища по училищу, но это был базовый принцип выживания: провинился, понеси наказание. А сбежать и остановить своих товарищей в важный момент боя – это было более чем плохой поступок. Владимир Солнцев должен был умереть.
-Отследи его, делая обезболивающий укол раненному, сказал Ядов Сандименову.
Тот какое – то время молчал, а потом сказал:
-Датчики сбились, показывают какую – то ерунду.
Закончив с раненным, Ядов поднялся с колена и всмотрелся в мерцающий экран планшета, показывающий, по нанотрекеру, точное местоположение каждого бойца.
-Это невозможно, сказал будущий капитан Ядов.
Датчики показывали, что Солнцев был снаружи. Он был прямо у гаснущего Солнца Оригинальной Земли. Но это было невозможно, т.к. ни одни человек не выдержит жара расплавленной звезды. Либо датчики ошиблись, либо…Ядов подошел к большой голографической панели на которую можно было вывести данные с солнечных камер, снимающих Солнце в местах воздействия, и вызвал изображение, того сектора, в котором, по пеленгу датчика, был Солнцев. Особые камеры при помощи системы многочисленных отражателей показали поверхность Солнца – она была похожа на оранжеватый, мутноватый пузырь. И они увидели Солнцева.
Владимир Солнцев без всякой кислородной маски, без всякой антиогненной защиты или чего еще шел по поверхности Солнца, шел так, словно магма этой звезды не имела температуры в несколько десятков тысяч градусов, а это была простая прогулка. Лицо будущего Солнечного Террориста было безмятежно и радостно, словно он недавно проснулся от приятного сна. А потом он стал погружаться в Солнце. Солнцев расставил руки в сторону и постепенно, сантиметр за сантиметром, стал словно проваливаться вглубь звезды.
Ядов и Сандименов переглянулись. Они оба были хищниками и имели чутье, и инстинкт им подсказывал, что пора убираться отсюда. Ядов быстро вытащил карту памяти из голографического монитора, и они, не сговариваясь и бросив раненного, припустили к кораблю.
Когда они добежали до шлюзовой, вся станция, весь сектор Омега как – то неприятно вибрировал, словно его обдавало неприятным солнечным ветром. Надо было спешить.
Два оставшихся в живых бойца быстро пробежали в рубку и запустили двигатели. Лишь отлетев на достаточное расстояние, они решились остановиться и посмотреть, что же случилось в секторе Омега. И ничего не увидели – Солнце стало темным.
Солнцев, поглотивший духовную сущность в виде медитирующего козла, сейчас находился в самом центре уже мертвого Солнца, поглощая теперь его силу. Но, он никак не мог завершить начатое – не хватало толи сил, толи опыта или воли. В любом случае это Солнце он доделает как – нибудь в другой раз. Достаточно того, что он уже не человек – так как не один человек не способен выдержать жар Солнца в столь близком контакте, - после поглощения духовной сущности, он сам стал духом. И его зовут больше не Солнцев – он – Солнечный Террорист.



Глава 3. Вечные враги.
Имперские гвардейцы перестали стрелять – тоже сделали и Ядов с Сандименовым, выпустив по инерции пару очередей.
-Что это значит, мы их убедили? Спросил немного огорошенный Сандименов.
-Посмотрим. Быть начеку. Ответил Ядов, тоже плохо понимавший почему имперские гвардейцы перестали стрелять.
А потом к ним подошел – спустя примерно семь минут, - парламентер с белым флагом. Это был очень сильно развитый молодой мужчина с необычной поступью: для своих габаритов он ходил мягко, прямо крался словно кошка.
Краснов подошел вплотную к инопланетному (он ни на секунду не верил, что подобное могли провернуть американцы – слишком у них кишка тонка) кораблю и заговорил, медленно и четко, чтобы эти двое его поняли:
-Он к вам выйдет. Солнцев к вам выйдет.
Так повторив несколько раз и не дождавшись ответной реакции, Краснов пошел назад, местами переступая через останки тел и стараясь не поскользнуться в лужах крови.
А над Москвой, наконец, началась гроза. Вспыхивали молнии, падал ливнем дождь – словно сама природа взбунтовалась, пораженная происходящим.
А еще через пятнадцать минут на Красной площади, которая теперь, действительно, была красной от крови, появился новый участник: от укрепленных позиций Альфы шел в сторону межзвездного корабль типа «Зевс» сам Солнцев. Крупные капли дождя размером с двухрублевую монету падали на его темно – серый костюм нестройным рядом и насквозь промочили его, седеющие светлые волосы были насквозь мокрые. И хоть пройти оставалось всего пару сотен метров, по преодолении этих метров, этой дистанции смерти, Солнцеву показалось, что он отмахал световой километр.
Он остановился перед входом на корабль – небольшой шлюзовой со спущенным трапом. Солнечный Террорист не так себе это представлял: ему казалось, что все будет более, эффектным, что ли, а не так, как сейчас. «Хотя, подумал Владимир, что может быть более эффектным, чем лидер страны самолично уничтожающий террористов. Я прямо какой – то былинный герой.» И он вошел на корабль.
Со времени его молодости внутренний дизайн такого рода кораблей почти не претерпел никаких изменений и Террорист быстро нашел капитанскую рубку. Нашел и вошел в нее. Она была хорошо освещена. Он сразу узнал Ядов. Хоть тот и был в ксеноморфном костюме, но голова была открыта – это был он. Рядом с ним стоял Сандименов. Тоже с открытым лицом. «Все складывается идеально.» Подумал Солнечный Террорист.
-Ну, привет, Володя.
-И вам не хворать, «капитан Ядов», столько времени прошло, а все носишь один и тот же чин. Некоторые вещи не меняются. И тебе привет, сержант.
Сандименов ничего не сказал.
Солнцев достал из кармана промокшего пиджака золотой портсигар с гербом Советского Союза и бензиновую зажигалку марки «Победа» и прикурил сигарету. С удовольствием затянулся и стал осматриваться с любопытством.
-Крутой кораблик. На нем от самой Оригинальной Земли пилили? Небось долго?
Ядов, который затеял целый разговор со своим злейшим – практически, вечным – врагом сейчас почему – то не мог вспомнить слов этого разговора или даже его обрывков. Мысли расплывались, становились нечеткими и неясными – словно кто – то пишет слово на школьной доске, а его каждый раз смывают водой.
-И знаешь, что самое интересное? Между тем продолжал Солнечный Террорист, подошедший ближе, у тебя почти получилось, капитан. Надо иметь достаточно мужества для такой операции. Ты всегда был крутым – этого у тебя, действительно, не отнимешь.
Стоявший слева от Ядова Сандименов покачнулся, не выдержал и упал на одно колено. У него из носа шла кровь. Ядов с удивлением посмотрел на него, а потом на Солнцева. Он все понял.
И Солнцев тоже понял, что он понял, а поэтому захохотал.
-Ха – ха – ха. Легендарный Ядов сейчас умрет. Пропел Солнечный Террорист, выпуская сигаретный дым через носовые фильтры.
А нервно – паралитический газ, находящийся в зажигалке продолжал делать свое дело, убивая вечных врагов Солнцева. Это было именно то, что попросил достать Солнцев Краснова – носовые фильтры, золотой портсигар (он не курил) и какой – нибудь высокоэффективный нервно – паралитический газ, замаскированный под зажигалку и активирующийся при ее зажигании.
Солнцев подошел еще ближе и сказал:
-Хорошо же ты меня знаешь – я ведь даже в училище не курил. Ха – ха.
Сандименов не выдержал, упал на оба колена, а потом, заваливавшись на бок, замер; из его рта шла кровь.
Ядов еще стоял на ногах, но уже не понимал, что происходит – комната перед его глазами кружилась, мысли путались, стальные мышцы превратились в вату. Солнцев что – то говорил, но он не слушал – капитана понял, что проиграл. Но нужно попытаться…Он постарался сделать шаг к арсеналу, где они оставили винтовки: хотели попытать Солнцева перед смертью и избавили себя от искушения сразу его убить; но это был какой – то скользящий шаг, после которого Ядов оказался на коленях и опирался об пол ладонями. Из его носа и горла текла черная, нехорошая кровь.
Ксеноморфы обоих носителей умирали. Ксеноморф не может жить, если его носитель мертв – это как – то связано с их анатомией: они могут жить отдельно без человека, но, если вступили в симбиоз и оператор умер, умирает и ксеноморф. Песочный костюм Сандименова пытался, как бы вырваться с мертвого оператора – сердце Сандименова перестало биться, нервно – паралитический газ сделал свое дело, - отделиться от него, отползти. Но ему это не удавалось, и он умирал вместе с ним.
«Пора кончать этот спектакль, подумал Владимир Владимирович Солнцев, все равно меня уже больше никто не слушает.» Солнечный Террорист подошел к столу с голографическим экраном, где лежали карты, карандаши, стояли чашки из – под тонизирующего напитка и лежал пистолет, который Солнцев сразу заприметил, еще войдя сюда. Он взял пистолет и привел его в боевую готовность. А потом три раза выстрелили в голову Ядову, немного подумал и выстрелил в белеющий затылок Сандименова. Все, с вечными врагами было покончено – теперь уже ничто не препятствует ему уничтожить Оригинальную Землю, с которой он родом. Да, осталось уничтожить только эту голубую планету с ее ложным патриотизмом и претензией на уникальность.
Солнечный Террорист отложил уже не нужный пистолет и взял со стола острый охотничий нож. «Эти урода, наверное, сначала меня хотели пытать – устроить долгий и вдумчивый разговор. Может быть, даже записали бы его на пленку. Извращенцы – что с них взять?!» Потом подошел к мертвому Ядову и присел перед ним на колени.
-Спи спокойно, дорогой капитана, и пусть твоя лысина всегда будет лысой как коленка.
А потом отрезал ему правую руку по локоть. Ксеноморф попытался сопротивляться – даже предпринял попытки схватить своими черными, масляными руками за пиджак Солнцева: но тот просто стряхнул надоедливого пришельца и доделал дело. Ксеноморф мог, конечно, и напасть и даже нанести серьезные повреждения, но его Владимир уже не боялся.
Когда Солнцев закончил, то подошел к командному компьютеру и авторизировался, используя отпечаток правой руки покойного Ядова. «Интересно, о чем он подумал за секунду до того, как мои пули взорвали ему мозг?» Задумался Солнечный Террорист. Да это был действительно интересный вопрос. За секунду до смерти в мозгу капитана Ядова возник образ Наташи, с ним он и умер.
Поставив корабль на самоуничтожение – нужно было подчистить за собой, нельзя чтобы этот корабль попал в руки разведке, а то сразу поймут, что это никакие не американцы, - Солнечный Террорист отбросил от себя уже не нужную изуродованную руку и быстро вышел из корабля.
Когда он в него входил, над Москвой еще была гроза – лились потоки воды, молнии сверкали и стоял штурмовой ветер, - а теперь гроза прошла: светило солнышко, весело щебетали птицы и теплые лужи напоминали о былом.
За спиной Солнцева взорвался межзвездный корабль типа «Зевс», обдав присутствующих совсем незначительным количеством радиации. К нему уже бежал Краснов.
-А у вас есть яйца, товарищ генеральный секретарь! Позволил себе нарушить субординацию главный телохранитель.
-А че ж ты хотел – лидер России как никак.
А потом Солнцев увидел включенную видеокамеру.
-Пойдем в Кремль. Пусть тут убираются.
Когда они вошли в его кабинет, последовали обычные распоряжения, которые Краснов всегда выполнял – женщину покрасивее, составить политическое обращение к США и т.д. и т.п. Но одно удивило Краснова: Солнцев приказал устроить телемост с Архангельской областью, с начальником проекта «Сопла», с ученым, курирующем этот проект. «Интересно, что его сдерживает? Этого Солнечного Террориста?» Думал Евгений, смотря на своего начальника. И не понимал, что Солнечного Террориста не сдерживает больше ничего – он абсолютно свободен.

































Глава 4. Побег.
Илья Муромец провел в Архангельской колонии ровно шесть с половиной месяцев – его отправили туда сразу после приговора суда.
Проведя дни в колонии под постоянным наблюдением и агрессией, как со стороны охранников, так и со стороны заключенных, Муромец стал понемножку приходить в себя. Некоторым людям нужен покой, отдых, нормальные человеческие взаимоотношения для того чтобы прийти в себя и снова стать сильным: Илья был не таким. Он точно не знал, родился ли он таким или это качественно благоприобретенное, но ему лучше жилось и дышалось, когда есть внутренняя и внешняя угроза – его была его стихия, его среда обитания: он как водомерка не мог бегать по берегу, а только по воде.
Илье постоянно кололи нейролептики – суд признал его сумасшедшим и приговорил к принудительному психиатрическому лечению, - и это сильно влияло на волю и понижало бойцовские качества. Это напоминало нанотренировку, когда ему вкололи на Оригинальной Земле наниты, подавляющие волю и посмотрели, что произойдет. Об той тренировке Муромцев не любил вспоминать. Но, вот сейчас, она пригодилась.
Илья стал приходить в себя, когда возникла внешняя угроза. Первые два месяца начальство колонии строго следило за ним – за политическими всегда нужен глаз да глаз, но потом, это внимания как – то поутихло. И к китайскому новому году, т.е. к февралю 2011 – тому, у Ильи появились проблемы: его захотел опустить одни вор. Уж был ли он нетрадиционной сексуальной ориентации или просто политических не любил – сейчас это уже просто исторические факты; реальным фактом, что этот матерый вор – рецидивист, авторитете, как это называют в тюрьмах, решил воспользоваться Ильей как девочкой. А так как зеки народ вообще трусливый и поодиночке не нападают, то он привел с собой в промышленный сектор колонии, где числился работающим Муромец, пятнадцать человек, для моральной поддержки так сказать. Когда Муромцу объяснили что к чему, он даже немного удивился – его, еще относительно молодого офицера, практически спецназовца, мастера рукопашного боя, - пытаются изнасиловать какие – то вонючие гомосексуалисты – зеки. Он думал ровно две секунды, а потом вырвал нижнюю челюсть близь стоящему к нему зеку, а потом, подняв стоящего к нему вплотную другого зека, и опустив на колено, сломал спину, навсегда лишив способности передвигаться. Еще пару жестоких приемов – сверхжестокость была необходима, чтобы отбить охоту нападать остальной толпе – необходимая тактика, - и заключенные рассеялись достаточно далеко. Остался только авторитет, который сейчас казался бледным как полотно. Илья подошел к нему, глядя в глаза тяжелым, гипнотизирующим взглядом. Сплюнул на пол.
-Вытри.
Когда зек никак не прореагировал, Илья схватил его за правую руку и подтащил к фрезеровочному аппарату. Когда зек понял, что с ним будет, то попытался вырваться – но, с таким успехом можно вырваться из пасти большой белой акулы, если туда попал. Когда он с ним закончил, то ему еще нескоро захочется делать из мальчиков девочек.
А потом Илья стал воевать и с охраной. Ему даже поставили три знака опасности: склонен к нападению, склонен к побегу и владеет приемами рукопашного боя.
Но Илье все никак не хватало духу устроить побег и снова пойти за своей целью – столь ненавистным ему Солнцевым. Он хоть и находился в агрессивной среде и питался агрессией и злобой, но нужен был стартовый стимул, что – то, что определит уже все до конца. И такое случилось немного после 9 мая. На Москву напали Ядов и Сандименов.
В тот день Илья как всегда занимался ничего не деланием – формально он числился работающим в промзоне, но, на самом деле ничего для производства не делал, а просто бил баклуши – его норму выполняли другие зеки. От нечего делать Муромец дошел до караульной комнаты и вошел внутрь. Вообще – то зекам не разрешалась сюда входить, но у них были свои договоренности. Но в этот раз охранники его даже не заметили – они смотрели какую – то политическую программу. «Какого?» Мысленно произнес про себе Илья: на Красной площади межзвездный корабль типа «Зевс» и два человека, одного из которых он знал более чем хорошие, одетые в костюмы из ксеноморфов, вели бой. «Пора отсюда сматываться – в независимости от результата и пролонгированности шоу, мне надо бежать, думал Илья Муромец, Это перст Божий – указание Самого Бога. Пора убегать из колонии.» Илья также вспомнил те разведданные из будущего с Оригинальной Земли, показанные ему Ядовым,  об трех северных областях России – в т.ч. и Архангельской, - которые взорвались от эксперимента Солнечного Террориста, пытавшегося бросить планету на Солнце. Муромцев сопоставил даты и понял, что это случиться….Случиться сейчас. Пора отправляться в побег.
Такое чувство, как сейчас он испытывал всего один раз – тогда, он, командир группы, повинуясь инстинкту, вывел группу из дома, а спустя двадцать секунд в дом ударила ракета – останься они там, то все бы умерли. Нет, конечно, можно остаться в тюрьме, покачаться: накачать кубики пресса, довести количество отжиманий на кулаках до 200 или нечто подобное; но, пока он это будет делать, уже все будет кончено. Решено: побег.
Казалось, все обитатели лагеря – от начальства до последнего охранника – сейчас поглощены телепередачей. Зеки, тоже, по всей видимости, были непонятно где – возможно им показывали в красном уголке, как Солнцев спасает Галактику или еще какую – нибудь ерунду, как на 24 апреля. Лагерь словно вымер – Муромцу пришлось даже ущипнуть себя за предплечье, чтобы убедиться, что это не сон и не галлюцинация. Лишь один персонаж был тут. Гена.
Это был политический заключенный – правда он никого не убивал и ничего не взрывал, но имел неосмотрительность поспорить с начальством в своем университете и сейчас этот бывший доцент прибывает политическим заключенным в северном лагере. Вывод: никогда и ни при каких обстоятельствах не спорьте с начальством (особенно в коммунистической стране).
Гена увидел Муромца и подошел к нему. Они были почти одного рсота и веса, и Илья понял, что почему – бы нет.
-Почему не в бараке? Нахмурив брови спросил Илья.
-Так там, смутился интеллектуал, там…
-Ладно, пошли. Иди молча и не лопочи.
Они двинулись к периметру колонии, к ее главным воротам. Самый главный фактор, почему Илья взял с собой этого человека – это его одежда: он был безконвойный и носил обычные гражданские свитер и джинсы, а, т.к. рост примерно совпадал, то почему бы не воспользоваться даром судьбы? К тому же труп можно будет одеть в свою одежду и получиться, что вот он беглый зек – добегался.
Они вышли воротами из лагеря, которые либо никто не охранял, либо все охраняющие телепортировались на Марс – они только не были открыты полностью, а небольшая калиточка была не заперта. Группа из двух человек вышла из лагеря и пошла в противоположенном от работ направлении – там был небольшой ручеек, где все и должно было произойти.
-Куда мы идем? Стад выказывать беспокойство безконвойный.
-Молчим. Был краткий ответ.
Когда они скрылись в близко подступающий лес, Илья немного расслабился – теперь надо найти тот ручей. А вот и ручей! Шелестит бегущая вода и приятно пахнет свежестью. Лето почти уже наступило, и природа вокруг была красивой и перерожденной – словно сам Творец спустился сюда и украсил Свое творение.
-Попей. Мягко сказал Илья бывшему доценту. Нам еще долго идти.
Когда Гена повернулся к нему спиной, Илья Муромец со всей силы ударил его ребром ладони в основание черепа. Кости хрустнули, труп с наклоненной головой подался вперед и рухнул наземь. Илья перевернул бывшего доцента Гену и всмотрелся – дело сделано – он даже немного перестарался, некоторые навыки не забываются.
Потом он раздел труп и сам разделся догола. Вошел в приятные, холодные струи ручья и стал пить. Вода ему понадобиться. Потом вышел из ручья и вытерся своей бывшей одеждой; стал одевать джинсы и свитер гражданского образца мертвого человека, из – за которых, собственно, и убил его – чтобы можно было дольше продержаться на свободе. Из своей одежды Илья Муромец оставил только нижнее белье и обувь. Головного убора у Гены не было, но это было не принципиально – все равно он бы его потерял. Муромцев быстро одел труп в свою одежду и положил его головой к ручью – если все пройдет хорошо, чья – то сердобольная душа решит, что заключенный номер 5207 – 10 пошел попить воды и сломал себе шею. Конечно, жалко еще одной безвинной жертвы, но лес рубят, щепки летят.
Илья Муромец посмотрел на Солнце, которое на этих широтах почти не садилось, определил направление и побежал на юг.
Солнце било в глаза – порой оно даже казалось темным, - но богатырь продолжал бежать. Одно дело, когда делаешь какую – то тренировку в условиях, собственно, обучения – когда нужно пробежать какое – то расстояния, сделать нужное количество силовых упражнений или сдать технический норматив, это одно: но, когда на кону твоя жизнь, вот тогда кроссовый бег из одной области России в другую – это уже совсем другое. Когда решается вопрос, будешь ли ты жить или нет, то уже нельзя сказать: «я плохо спал» или «у меня воспаление хитрости», тут фактор жизни уже твое старание, а не то, что написано в зачетной книжке. На Оригинальной Земле, да и потом, в училище морской пехоты, Илья Муромец не пропустил ни одной тренировки – ни по здоровью, ни по настроению. Это был не человек – машина.
Когда Солнце немного сместилось вправо, Илья понял, что бежит не один. Огромное количество зверей тоже бежало, покидая опасную зону. Причем медведи и волки бежали вместе с оленями и лосями – хищники и травоядные вместе спасались от надвигающейся опасности. «Как у Исаии: «лев и ягненок будут лежать вместе, волк, как и вол будут есть солому, ребенок будет играть над норой аспида и никто больше не будет убивать. Мир на святой горе Моей.» И продолжал бежать.
И это случилось. Примерно спустя три часа после побега от колони раздался сильный, даже не взрыв, а грохот; земля тряслась. Сильной ударной волной Илью сбило наземь, он покатился по сухим веткам и валежнику, иголки впивались в лицо и руки; но он тут же вскочил и побежал дальше. Нельзя было останавливаться: богатырь слишком хорошо знал, что придет следом. Огонь.
Стена жара – словно открыли затворку доменной печи, - накрыла видимый мир. Казалось, даже само небо горит. В этом разверзшемся огненном аду Илья продолжал бежать вперед, доверяясь своему чувству направления, строго двигаясь на юг. Но огонь уже лизал ему пятки. Сил почти не осталось – отсутствие тренировок и мясной пищи в колонии сделали свое дело: мышцы были словно ватные, как будто не он – Илья Муромец – бегал двадцатипятикилометровые кроссы, а кто – то другой, словно он стал другим человеком. Слабым и безвольным. «Ну, нет, этого не будет, мысленно заорал на самого себя Илья, я не затем дошел до этой фазы, чтобы сейчас сложить ручки и прогореть хорошенько в солнечной печи. Вперед, солдат, ты сможешь. Сейчас попадется либо река, либо еще какая нибудь спасительная штука. Возможно, я найду старый бункер, где можно переждать угрозу. Говорят, старые бункеры со взрывостойкой дверью способны выдержать даже прямое попадание ядреной ракеты…И я точно…» И тут он навернулся. Илья упал прямо в мутноватую, очень холодную воду какой – то северной реки – то, чего он так хотел, случилось. Богатырь быстро сориентировался, определив направление течения реки и понял, что она течет, практически, в нужном направлении – южном. Чего еще желать беглецу?! Муромцев поймал проплывающий рядом кусок сплава в виде небольшого полена, уцепился за него и поплыл вниз по течению из Архангельской области, смотря кругом на происходящее.
А кругом все горело. Река еще немного защищала от дыма и жара, но, то, что не успело скрыться подальше от огня, стало его пищей. Солнечный Террорист в день своей победы над Ядовым активировал проект «Сопла» при помощи которого хотел бросить эту голубую планету на Солнце и завершить цикл. «Сопла» должны были полностью зафункционировать лишь к 2024 – ому году, а не к 2011 – ому, но ведь никто не будет спорить с главой государства, даже когда он предлагает что – то самоубийственное. Поэтому проект «Сопла» был активирован и три северных области России были полностью слизаны с лица планеты; Мурманская, Архангельская, Воркутинская области были превращены в головешки. Да, случилась трагедия – но, ведь именно трагедии сплачивают народ и еще больше выдвигают ее лидера. Об этой истине знал даже Макиавелли.
Кстати, ядерные подлодки Мурманска не взорвались – для их активации требовалось что – то поболе, чем простой взрыв.
Погибли миллионы людей – заживо сгорели в своих домах или на улицах. Лидер выступил с обращением к нации, найдя нужные слова и подходы. Да никто и не пытался бороться – когда ставишь над собой царя, такое бывает – исчезает всякое желание к борьбе. Пусть де царь – батюшка сам примет решения, а мое дело крайнее.
Илья Муромцев смог добраться окольными путями до Пензенской области, где встретил лето и жил в одной деревни с сердобольной молодой женщиной, приютившей его. Богатырь обдумывал стратегию нового удара и не унывал.



































Часть 10. Закат.
Глава 1. Три богатыря.
Наступил самый длинный день и самая короткая ночь: это имело бы какое – то значение, если бы Евгений Краснов спал – он не спал уже толком полтора месяца. Все думал. Человеку его профессии, вообще, не полагается думать – он человек действия, исполнитель, не смотря даже на то, что сейчас охраняет главное лицо страны. Ох, как бы он хотел всадить в это лицо весь магазин пистолета и посмотреть, как оно разлетится на куски! Его начальник, генеральный секретарь компартии Советского Союза Владимир Солнцев – Солнечный Террорист! В этом бывшему шпиону и убийце уже не нужны были доказательства.
Последним доказательством виновности Солнцева послужил пролет над Севером России, над теми местами, где сработал проект «Сопла», который, якобы, был нужен от отражения комической атаки: астероидов или нападения комических кораблей противника. Т.к. Краснов лично присутствовал при этом, т.е. при разговоре Солнцева с ученым, занимающимся проектом и при том, как генсек приказал активировать проект, то не было сомнений – Владимир Владимирович хотел уничтожить не только три злосчастных северных области (слава Богу, не взорвались ядерные подлодки в Мурманске!), а вообще, всю Землю – хотел кинуть ее на Солнце. Просто проект еще не был завершен – его завершение намечалось на 24 – ый год – и ничего, кроме мощных взрывов и пожаров не вышло.
И вот, вспоминая вид сожженной земли, видимой с вертолета (кстати, пролет стал возможен лишь на третьи сутки, когда чуть приутихли пожары), Краснов и лишился сна. А, являясь, все же, человеком действия, главный телохранитель понимал, что с ситуацией надо что – то делать. Собственно, выход был только один – убить Солнцева. Если Евгений не умел обманывать полиграф, то его давно бы отправили в Нижневартовск за такие мысли; но он умел и был по – прежнему главным телохранителем страны.
В то июньское утро Евгению достался выходной и он, сделав обязательную утреннюю зарядку, решил съездить в Пензу – устроить, так сказать, свои дела.
Краснов доехал до Шереметьева, сел, пронесся через службу безопасности свое оружие – пистолет и титановый нож, - в самолет до Пензы, который прибудет туда буквально через пару часов. В самолете он смог немного поспать и даже съел пред посадкой неплохой завтрак.
В Пензе он сориентировался быстро: человек, который смог сориентироваться в пустыне Мохаве, мог сориентироваться и в Пензе.
Центр он сразу отверг – тут было слишком много милиционеров и агентов КГБ в штатском, место было не подходящее. Поэтому Краснов быстрым шагом стал удаляться от центра города, концентрическим окружностями продвигаясь по выбранному им маршруту.
Пару раз показалось, что уже нашел нужное, но это была ложная тревога – человек был не тот.
И вот наконец, отойдя на пятнадцать кварталов от центра Пензы, Краснов нашел нужное место и человека, которого искал.
Прежде чем войти внутрь небольшого, но опрятного кафе «Ключик», бывший оперативник КГБ сфотографировал всех находящихся в нем людей на портативный фотоаппарат, связанный с базой данных КГБ через спутник для идентификации их личности – могло пригодиться на потом. Он не смог сфотографировать лишь двух людей в этом кафе: один очень быстро отвернулся, словно почувствовав, что его снимают, а второго – верзилу, сидящего у стены, - Краснов просто не стал снимать на свое устройство. Евгений Евгеньевич Краснов распахнул створки двери кафе «Ключик» и вошел внутрь.
Илью Муромца он узнал сразу – он и был тем громилой, настоящим амбалом, что сидел у стены. Теперь Илья носил уже не длинные волосы или короткую военную стрижку, а брился на лысо, как когда – то делал его покойный патрон. Мышцы богатыря снова налились силой, взгляд был зловещий. Перед ним на столе стояла непочатая бутылка водки и остатки завтрака – складывалось впечатление, что бывший старший лейтенант морской пехоты еще не решил, пить ли ему или нет. Краснов без приглашения сел за его столик. В глазах Муромца вспыхнула такая ненависть и еле сдерживаемая ярость, что Евгений понял: Илья его узнал. По внешнему виду, кстати, Краснов не ступал богатырю: может, лишь был ниже ростом, но в мышечной массе, навыках и уровню опасности они были равны.
-Здравствуй, Илья, сказал Краснов чтобы что – то сказать – в таких ситуациях он еще не бывал, такие переговоры еще никогда не вел. Хотя, подумалось Краснову, я и с пришельцами никогда не вел переговоров, но служба обязала. Толи еще будет.
-Здравствуй, генерал, сказал Муромец просто для того, чтобы усыпить бдительность противника – он решил убить Краснова: ведь его план буксовал, и пока никакой отдачи не было, так почему не убить сначала главного телохранителя Солнцева, чтобы на его место поставили кого похуже, а потом, постепенно, подбираться и к самому Солнечному Террористу?
Однако генерал – майор Евгений Краснов бдительности не потерял – он прекрасно знал, как играют в эту игру, знал и преамбулу и финал – сам много раз так делала: подсаживался в чужих странах к незнакомым людям, завязывал разговор, а потом тем или иным способом убивал. Нечто подобное случиться и сейчас: Илья Муромец попытается его убить – это видно по глазам и инстинкт то же говорит, а инстинкту Краснов всегда доверял, хоть внешне Илья никак не изменился, даже не напрягся. «Как он попытается меня убить? Раздумывал со скоростью летящего на столкновение метеора Краснов, у него ведь наверняка есть пистолет, да и нож, тоже имеется. Нет, он – мастер рукопашного боя, значит, попытается убить приемом. Удар или скручивание шейных позвонков. Черт, как потом будет больно…» Краснов понимал, что сейчас, впервые в жизни, ему предстоит делать то, что он еще никогда не делал – созидать.
А тем временем Муромцев задал следующий вопрос, при этом полностью расслабившись – даже со стороны было похоже, что беседую два старых друга и хороших приятеля.
-Как давно ты меня нашел, генерал?
-Ты только вот не строй из себя гения конспирации, старший лейтенант. Все банально просто – у КГБ свои методы. Тебя стоило держаться подальше от вокзалов и зданий с камерами. Я знаю о тебе, что ты живешь в деревне под Пензой с какой – то женщиной. Первую неделю после побега, когда добрался до этого временного места жительства, беспробудно пил, потом начал тренироваться. В городе ищешь себе подельников, наверняка приобрел оружие. Твоя цель еще не окончена, Илья.
-Так ты арестовать меня хочешь что ли?
«Сейчас!» Пронеслось в голове у Краснова.
И Илья ударил. Он ударил столь ненавистного ему человека ребром правого кулака в левый висок – таким ударом на Оригинальной Земле его научили разбивать ледяные глыбы. На этот раз, по ощущениям, кулак въехал не в ледяную глыбу или бетонную плиту, а словно в бронированный бок эсминца. Его собеседника чуть отбросило в сторону – он был готов к удару и заранее напряг мышцы, - но он не умер. Из провранной на виске кожи сочилась кровь, и проявилось что – то серое, мало похожее на кость. Кровь закапала на воротник белой рубашки и испачкала, также, хорошо подобранный галстук в полоску. И тогда Илья понял, кто перед ним.
-Так ты – перевертыш! Редкий экземпляр человеческой породы, который откопали советские военные и поставили себе на службу. Вот в чем причина столиких успешных операций легендарного Краснова – он немного лучше обычного человека! Что там у тебя – титановая пластина в голове?! Развеселился Илья, но потом прибавил зловещим шепотом: есть и другие способы.
Краснов прикладывал к уже переставшей сочится ране белый носовой платок и понимал, что уже никому никогда не расскажет о проекте «Красная машина». Он расправил кожу на виске – так, чтобы лучше срасталась: да и ранка уже почти зажила, - и посмотрел на Муромца, ключевое звено его плана, потому что человека, более оторванного от реальности было просто не найти. Окружающие либо не заметили произошедшего, либо предпочли не заметить. Краснов сказал:
-Помоги мне убить Солнцева.
-Ты с дуба, что ли рухнул, Краснов? Как с такими мыслями ты смог пройти проверку на полиграфе? И Илья замолчал – до него дошло, что просьба была серьезной, и он не удержался: ты серьезно, что ли?
Вместо ответа Евгений стал говорить:
-Я присутствовал там, присутствовал при разговоре Солнцева с тем ученым, который взорвал Север. Лично присутствовал – я, как главный телохранитель, отвечаю и за безопасность коммуникаций. Этот ученый, активировав сопла, фактически, совершил самоубийство – он точно знал, что погибнет. Но Владимир Владимирович угрожал его семье, говорил ему в глаза что сделает с его женой и дочерью. Что и сколько раз. Побледневший ученый отключил телемост, а через несколько минут взорвался Север. Слава Богу, не взорвались ядерные подлодки Мурманска.
Муромец ждал, не добавит ли генерал еще чего, но время шло, пауза затягивалась, а Краснов молчал. Илья решил заговорить:
-Я знал об этом инциденте – знал, что будет сожжен Север и сбежал в этот день. (Тут он хотел добавить про убитого им Гену, но промолчал – на алтарь свободы иногда приносятся невинные жертвы.)
-Как? Единственно спросил Краснов, потом, немного помолчав, продолжил: узнал на Оригинальной Земле?
-Угу, кивнул Илья, на Оригинальной Земле мне показывали снимки и раскадровку нынешней Архангельской, Мурманской и Воркутинской областей. У них какие – то свои продвинутые технологии слежение – дальние спутники, временная инверсия и прочая трансмутация – я не вникал, я – военный и мое дело – убивать. Но ты, генерал, конечно, считаешь меня полным психом.
-Нет, Илья, покачал головой Евгений Краснов, я не считаю тебя полным психом – я думаю, ты абсолютный шиз. Это мой вердикт. И потому мне нужна твоя помощь – потому что никто, кроме тебя, на такое не согласиться.
Улыбающийся Муромец допил свой чай – желание пить водку пропало. Илья впервые задумался над тем, что у его практически никогда не было друзей. Ну, может, за исключением Ядова, но, капитан, был, скорее, наставником, чем другом. В школе друзей не было, а в армии было не до дружбы – там было воинское братство.
Илья чуть не поперхнулся чаем – мимо их стилка прошел Ален Делон. Молодой красивый французский актер был на этот раз одет не в дорогой костюм от хорошего модельера, а в простые ватные штаны и синюю тельняшку, на подобие той, что была и на самом Муромце; в раках он нес запотевший графин с охлажденной водкой и шел к дальнему столику.
Краснов это тоже видел и быстрым, профессиональным движением сфотографировал Делона на свой портативный фотоаппарат, связанный со спутником. Это был тот, второй человек в кафе, которого Евгений не смог сразу сфотографировать и который отвернулся в самый момент снятия фото: словно что – то почувствовал.
Меняющий лица Пьер Мельников почувствовал что – то неприятное проходя мимо столика за которым сидело два уголовника – пусть и хорошо одетые! – но не придал этому никакого значение, потому что, как девять лет назад умерла жена, он много раз испытывал нехорошие предчувствия; особенно они были частыми за просмотром выпусков новостей. Он сел за самый дальний столик и стал тихо напивался, как делал это уже почти каждый день чуть ли не десять лет к ряду.
-Ну ка пойдем – как поговорим с этим кадром, сказал Краснов, читая текст на своем спутниковом фотоаппарате.
Илья и Краснов встали и подошли к стойке буфета – нужно было что – то купить, ведь нельзя просто так подойти к человеку и начать с ним разговор: его нужно сначала угостить.
-А что это за человек, похожий на…Спросил Краснов у розовощекой молодой буфетчицы, но не успел договорить; девушка сказала:
-Это Пьер. Он хороший. Он приходит сюда почти каждый день, берет самую дорогую водку, садиться и окна и пьет до обеда, а потом уходит. А потом, словно опомнившись, с кем она разговаривает – ни лицо Муромца, ни лицо Краснова не предполагало живого, радостного общения, - девушка с серьезным видом добавила: не обижайте его – он хороший.
-Ладно, ладно, в примирительном жесте Евгений вскинул руки: дайте нам еще один графин самой дорогой водки и чего нибудь поесть. А заплачу.
-Заплачу я, вмешался в разговор Илья, ты же мой гость, как – никак.
-Хорошо, я принесу, сказала буфетчица, и двое мужчин пошли к столику, за которым сидел Меняющий лица, принявший свое самое любимое лицо – французского актера, то лицо, которое так нравилось его покойной жене. К его столику подошли те двое уголовников, которых он приметил еще отходя от буфета.
-Петр Мельников? Спросил более прилично одетый, очень похожий на одного персонажа из телевизора: а именно на генерала Краснова, охранника генсека. «Отлично, пронеслись в голове мрачные мысли, подкрепленные водкой – Пьер уже успел выпить сегодня, не хватало мне еще неприятностей от КГБ.»
-Кто вы такой и что вы хотите? Немного зло ответил Меняющий лица – он действительно был добром как сказала о нем буфетчица Катя: с тех мрачных пор, когда он убил бандитку со компанией он никого не убивал.
Илья Муромец стоял рядом, но ничего не говорил – он стал понимать, почему Евгений заговорил с этим человеком. Ему подсказал инстинкт. Возможно, этот человек так похожий на самого красивого человека в мире, займет важное место в их комбинации. Илья до конца еще не верил, что генерал хочет убить генсека.
-Мы хотели вам предложить выпить.
-Да, кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. Присаживайтесь.
Илья Муромцев и Евгенией Краснов сели за столик; буфетчица принесла еще один графин водки и две стопки, внимательно посмотрел на сидящих и, увидев, что пока все в порядке, отошла.
-Как вы относитесь к нынешнему правителю России?
Лицо Пьера слегка перекосилось – словно он съел что – то кислое; он сказал:
-К власти, которая не меняется пятьдесят лет, которая…Тут человек, видевший еще Октябрятскую революцию, но не изменившийся с тех пор ни на год, Пьер замолчал. Он вспомнил, где именно видел этих двоих и кто они такие.
Илья и Евгений переглянулись – все признаки узнавания на лицо.
Какое – то время сидели молча: Меняющей лица ничего не говорил, молчали и богатырь с кэгэбешником. А потом Пьер спросил напрямую:
-Что вы задумали, мужики…э, богатыри?
И тут вступила в ход скрипка Ильи – он подробно описал ситуацию, закончив следующими словами:
-На этот раз мы просто потеряли три северных области и около двадцати миллионов человек, на следующий раз, Террорист либо успешно кинет планету на Солнце, либо развяжет ядерную войну или еще какую – нибудь ерунду придумает. У него большой опыт по этой части…
-И вы – два отморозка – хотите убить генсека Владимира Солнцева потому что он – Солнечный Террорист, уничтожающий Солнца?
-Ну, если резюмировать, то как – то так, подвел черту Илья, а потом переключился на другое: тут можно хорошо поесть, что порекомендуешь, Пьер?
«Признак маньяка – спокойно говорить и думать о еда за убийствами себе подобных, подумал Пьер, ведь я мало от них отличаюсь. Возможно, это тот шанс, которого я так долго ждал.»
-Возможно, вас послал ко мне Бог, сказал Меняющий лица фразу, которую начинающие товарищи не поняли, а потом прибавил: пельмешки тут хорошие, я пойду закажу.
Пьер с жалостью поглядел на водку, от которой, теперь, придется отказаться и пошел делать заказ на три порции пельмешек и три кружки чаю. Когда он вернулся к своему, теперь уже, трехместному столику, к новым знакомым, он уже все решил. Официантка присела закал – пельмешки, действительно, были хорошие, - и три богатыря съели с аппетитом свой обед. Они были разными людьми, с разным жизненном опытом и целями; убивали на протяжении своей жизни других людей и были, так сказать, людьми действия, умеющими решать проблемы. И они встретились на своей узкой и корявой жизненной тропке и уже решили сделать то, что поодиночке ни у одного бы не получилось.
Когда обед закончился и по счетам была заплачено, Меняющий лица сказал:
-Пойдемте ко мне, богатыри. Кое – что покажу. Обещаю: не пожалеете. И поднялся из – за стола и повел своих новых друзей на свою квартиру – он жил неподалеку.
Аккуратно убранная, даже уютная квартира Пьер не напоминала берлогу алкоголика. С тех пор, как умерла Ирина, он поддерживал внешнею чистоту, скорее в память о ней, чем по привычке. Если бы не эта встреча трех богатырей в кафе, то, скорее всего, даже такой крепкий организм, как у Меняющего лица, через десять – двадцать лет все равно бы похарчился.
Илья и Евгений вошли в квартиру и осмотрелись: ничего примечательного они не увидели. Владелец достал какой – то талмуд и показал им – это была книга с вклеенными в нее газетными вырезками.
-Выборов не было, вещал Меняющий лица Пьер Мельников, как таковых вообще никогда. Расходы на армию огромны, а на медицину и образования минимальны. Программа поддержки семей…
-Что ты хотел нам показать? Не выдержал Илья Муромец, слушая эту белиберду, которую и сам, к сожалению, знал наизусть.
И Пьер показал. Сначала он принял лицо того самого имбецила, в которого влюбилась Ирина, потом поочередно показал лица нескольких исторических личностей – кесаря Юлия Цезаря, царя Николая Второго, Ленина, нынещнего президента Америки. Все это он показывал быстро, ловко меняя форму своего лица – ведь недаром он называется Меняющий лица! (Правда, кроме самого Пьера его никто так не называл.)
Гости смотрели на это сначала с легким испугом, как у швейцара, что впервые увидел Пьера со смазанным лицом. Но потом их выражение изменилось, и Меняющий лица не понимал почему. Когда он закончил и подошел к зеркалу, чтобы опять принять лицо Делона, Муромцев и Краснов оживленно перешептывались между собой, энергично жестикулируя. До Пьера долетали слова:
-Одного роста и веса…чуть в лучшей физической форме, но это поправимо…идеальный кандидат…замена…
Уже усталый Пьер – водка никогда не дает сил, вопреки расхожему мнению, - подошел к своим новым знакомым (друзьям?!) и сел на удобную двуспальную кровать, где они так хорошо с женой проводили время. Перешептывания прекратились и военные как – то странно на него посмотрели.
-Что? Не выдержал Пьер.
-У тебя часть лица съехала, заметил Илья.
Меняющий лица приложил руку к левой половине лица и действительно обнаружил, что часть его лица расплылась, потеряв форму и превратилась словно в пластилин. Он подошел к зеркалу и исправил это.
Когда он вернулся на кровать со своим обычным лицом Алена Делона, Краснов стал выкладывать свой план, Муромцев его поправлял и дополнял.
Как и хотел Пьер, это был тот шанс, которого он так долго ждал; и который дался ему Богом. Возможно, по молитвам покойной жены.
Богатыри еще около двух часов обсуждали детали плана и роль каждого в нем. Когда теоретические постулаты были закончены, друзья – они уже ими стали – собрали свои нехитрые пожитки – у Краснова вообще не было вещей, кроме как на нем, как и у Муромца, - и поехали в Москву, где их ждало требующее решения дело.












































Глава 2. Солнце село…
Краснов стоял на продуваемой всеми ветрами взлетной полосе подмосковного правительственного аэродрома, с которого должен был взлететь борт номер один, и курил. Он редко курил – считал эту привычку непозволительной, - но, когда надо было унять стресс, он себе позволял немного сигарет – ведь никогда не знаешь когда твоя блистательная жизнь оборвется. А при его способностях к самовосстановлению, его можно будет пытать почти вечно.
Выбросив скуренный до полвины окурок, Евгений Краснов посмотрел на небо – стоящие с утра тучки рассеивались, открывая Солнце, но ветре – такой холодный, словно январский, - все не проходил. Впрочем, это никак не повлияет на взлет самолета – они летают даже в грозу и при штормовом ветре; а уж тем более борт номер один.
«Надо думать об этом, как об обычной ликвидации, успокаивал себя Евгений, хорошо знающий что такое правильный психологический настрой, только от тех ликвидаций, по сути, ничего не зависело, а от этой зависит жизни, как минимум, двухсот восьмидесяти миллионов человек. И все же – это обычная ликвидация. Хоть и самая главная в моей жизни.» подував, прибавил он.
Навстречу ему прошли два пилота в белой летной форме – одни высокий детина с широкими украинскими усами и выбивающимися из –под белой кепке светло – русыми вьющимися волосами, а второй, по сравнению с ним, низкий жилистый коротышка с непримечательным лицом. Краснов проводил их взглядом.
Солнцев уже прибыл – сегодня планировался полет во Владивосток. Полет от Москвы до Владивостока, самый долгий из возможных на территории России перелетов…
Солнцева привычно окружила толпа охранников с внимательными лицами, делающими вид, что активно охраняют генсека. Ближний периметр, дальний периметр, перекрыть подходы к объекту с охраняемым лицом. Плюс должен быть еше невидимый снайпер, который в случае ЧП откроет огонь – а при сложных обстоятельствах и два. Но на Солнцева вообще никогда не покушались – тот случай с Муромцевым был единственным чуть ли не за полвека, - и бдительность охранников успела покрыться жирком.
Краснов подошел к Солнцевы и, прилагая огромные усилия, чтобы не выдать своего волнения, привычно заговорил с генсеком. С целью – он уже чувствовал охотничий азарт.
-Все готово, Владимир Владимирович, можно вылетать. (Во Владивостоке открывали новый мост в честь Октября, и Солнцев лично должен был там присутствовать и произносить речь.)
-Водицы дай напиться, последовал странный ответ.
Краснов сначала не понял, но, когда Солнечный Террорист показал на автоцистерну с керосином, понял чего именно от него требовал Солнцев и, подойдя к неработающей цистерне, ручным управлением вылил из нее немного керосина в подвернувшееся под руку ведро и принес Солнцеву. Тот с жадностью выпил. «И не скрывается ведь, тварь, думал главный телохранитель, ну и наглость.» Солнцев с жадностью допил ведро керосина и запулил его броском на середину летного поля; охранники старательно делали вид, что сейчас ничего не произошло. Евгений Краснов вспомнил свои наблюдения за Владимиром Сонцев через объектив скрытой видеокамеры, когда тот находился один; как у него иногда загорались руки или глаза становились кроваво – красными и слегка светились словно фосфоресцируя огнем. «Да, думал Евгений, должен же и египетских мумий кто – то охранять.» Они пошли к самолету.
И тут вдруг, у самых ворот аэродрома прогремел сильный взрыв. Никто этого не ожидал – земля в том месте просто вздыбилась, куски асфальта и бетона раскидало на несколько десятков метров, словно из земли ударил гейзер. Охранники в первые секунды попадали на землю, явно не ожидая террористической атаке здесь, в сердце своей территории. Все растерялись, кроме Краснова, который самолично заложил сюда сильный фугас, активированный им сейчас через пульт дистанционного управления – в таком случае доверять таймеру было нельзя – секундой раньше, секундой позже и все могло пойти насмарку. Дождавшись положенной четверти секунды на преодоление шока, которого не было, Евгений Краснов схватил слегка ошарашенного Солнечного Террориста пол мышки и заорав на ходу своим людям, чтобы охраняли периметр, потащил главное лицо страны к самолету, который уже был заправлен и запускал двигатели.
Они быстро поднялись по трапу и вошли в самолет; Евгений сильным движением ноги оттолкнул от борта самолета лестницу трапа и закрыл за ними дверь. Появилась угроза неизвестного происхождения и главный телохранитель, следуя протоколу и своему чутью, решил улететь с охраняемым лицом, пока есть такая возможность от греха подальше. Никому и в голове не придет, что было как – то иначе.
Самолет стал медленно разворачиваться на взлетной полосе, готовясь к полету на Дальний Восток. «Надеюсь, Муромца учили пилотировать гражданские самолеты.» Подумал Краснов, прижимаясь лицом к иллюминатору и рассматривая происходящее на аэродроме. А там был полный хаос: прославленное управление охраны ничего не могло сделать даже при отсутствии явной угрозы, а лишь при простой диверсии. «Салаги.» Констатировал Евгений. Самолет оторвался от взлетно – посадочной полосы, и неопытность пилота выдал лишь резкий отрыв от земли, но это можно было списать на нервы.
Разморенный Солнцев – все же не каждый день на тебя покушаются: второй раз за восемь месяцев, надо увольнять Краснова, увольнять в Гулаг, - сидел на удобном диванчике в салоне самолета, борат номер один, и почти ни о чем не думал. В самом деле, какая разница, как он уничтожит этот мир: ядерная война, биологическая война, химическая война или мировая, конец один. А в конце останется только он, абсолют – Солнечный Террорист, человек, когда – то называвшийся Владимиром Солнцевым.
Выпитый керосин дал о себе знать. В последнее время Солнцев, вообще, стал зщанматьтся странными экспериментами: пил, что нельзя пить, ел, что нельзя есть. Экспериментировал он и в сексе, где, наверное, затмил самых лютых садистов. Вспоминая о той женщине, которую он медленно растворил в кислоте, Владимир поднялся с дивана и пошел в туалет. Он был полон сил и жизненной энергии.
Расстегнув ширинку, генсек стал справлять малую нужду. И необыкновенным образом жерло унитаза превратилось в лицо обычного русского мужика: получалось, он мочился прямо в это самое, насильно разведенное в улыбке лицо простого русского мужика. Он не выдержал и сказал вслух:
-Да, простой мужик для меня – всего лишь унитаз.
И услышал за спиной слова, сказанные с модуляциями и выражениями почти не отличающимися от его собственной речи:
-Вот на таких простых мужиках вся Россия испокон держится.
Солнцев повернулся, не застегнув ширинку, и увидел…самого себя. Перед ним стоял он сам! В той же одежде, что была на нем сейчас, с тем же выражением лица, разве чуть худее. Солнцев смотрел на своего двойника; от кабины пилотов послушались шаги Краснова, который, обычно, ходил вообще беззвучно, а тут топал как слон.
Евгений вошел в небольшое пространство между туалетом и стеной и спросил:
-Все в порядке, Владимир Владимирович?
Солнцеву показалось, что обращаются не к нему.
Но, нельзя было затягивать комедию до бесконечности – жертва может понять и начать вырываться из силков. Поэтому Краснов, когда Владимир Солнцев чуть повернулся к своему двойнику (Меняющий лицо отлично все сделал – не подкопаешься!) словно хотел пожаловаться на внезапно появившееся и ему не нравившееся лицо и стал полубоком к Краснову, тот обхватил его шею локтевым сгибом, сам поворачиваясь спиной к жертве и вскидывая ее на свое плечо, удерживая в таком положении, удушая, жестокая сжимая, ломаю шейные позвонки. Когда до конца дело оставалось всего пару секунд тело еще живого Солнечного Террориста два раза сильно дернулось словно от удара – это вышедший из кабины пилотов Муромцев два раза выстрелил Солнцеву в сердце. Все было кончено.
Все же Краснов додушил мертвое уже тело и, дождавшись, когда хрустнут шейные позвонки, кинул труп на пол.
Тело Солнечного Террориста стало излучать сильное тепло – так, что даже нашим богатырям пришлось немного отойти. Потом оно стало съеживаться, скукоживаться, словно обдаваемое сильным жаром и уменьшаться в размерах; одежда не загорелась, а как бы высохла, словно прижглась утюгом. Тело Террориста становилось все меньше и меньше, пока не превратилось в маленькую, размером с трехмесячного младенца, мумию, а потом рассыпалось в прах, который, немного повисев в воздухе, тоже исчез.
-Он и вправду был Солнечный Террорист!.. Сказал Краснов. Илья Муромец посмотрел на него, но ничего не сказал.
Это был конец. И для Солнцева и для Солнечного Террориста. Его тело после своей смерти сгорело, а душа…Но оставим этот вопрос богословам.
Три друга стояли над поверженным врагом, от которого осталось лишь жженное пятно на полу самолета, и понимали, что для них это новое начало.




































Эпилог.
Меняющий лица, изображающий Солнцева и генерал Краснов, используя хитрую политику внутренних противоречий, развалили Советский Союз – слишком много власти для одного! – и, практически, освободили триста миллионов человек от рабства.
Илья Вячеславович Муромцев был реабилитирован, ему была возвращена квартира в Москве, которую он переписал на родителей, назначена военная пенсия и ему даже доплатили немного денег из обществ офицеров. Если бы он захотел, то мог бы, даже, вернуться на действующую службу.
Прогуливаясь по вечерней Москве, Муромец взвешивал решение: остаться ли ему тут или же вернуться на Оригинальную Землю, где его ждало одно дело. «В конце концов, подумалось Илье, я ведь и там могу попасть на действующую военную службу. А Наташа ведь любит военных…»
Он давно извлек из кровати родителей впаянный им туда прибор для экстренного возвращения в первый мир, Оригинальную Землю. «Буду надеяться, что Ядов не обманул меня и это настоящий телепортер, подумалось Илье, а то ведь посылают группу и дают маяк – вот, мол, нажмите сюда и за вами прилетит вертолет. А он не прилетает…» По логике вещей, ему сейчас нужно было найти заброшенную психушку и оттуда перенестись на Оригинальную Землю, но достаточно для него психушек. Он проходил мимо закрытой на ночь стройплощадке – в Москве теперь, вообще, много строили, - и направился к ней. Богатырь без труда преодолел двухметровый забор и достал устройство возвращения. Илья подумал о родителях, вспомнил свою первую отлучку от них на Оригинальную Землю, в мир войны и понял, чего именно ему не доставало здесь, на его голубой планете. Родителей было, конечно, жалко – сын психопат, покушавшийся на лидера страны, но он, как мог, устроил их – пора подумать о себе. Он был воин – человек, который проливает свою и чужую кровь, выполняет проставленную перед ним задачу; человеком, который всю жизнь ходит по острию. Это его путь, его судьба, его предназначения и именно этим Илья хочет заниматься. Муромец активировал устройство возвращения и погрузился в блаженное забытье межзвездного перелета.
Наталья возвращалась домой – работы было, как ни странно немного, но она очень переживала за Ядова, который сразу вслед за Ильей («Хороший мальчик!») отправился вместе со своим Санчо Пансой Сандименовым убивать Солнцева. Может быть, в этот раз получиться: в конце концов, у мужчины должна быть какая – то жизненная цель. Когда перед ней возникла высокая мрачная, дышащая опасностью фигура в темном, долгополом пальто, женщина остановилась, намечая, куда именно бить и нужно ли убивать в этот конкретный раз и есть ли еще противника – грабеж по пути с работы или на работу был обычным делом здесь, в этом, как его назвал философствующий Илья, мире войны; из – за почти потухшего Солнце температура упала и почти все жители Оригинальной Земли, за исключением, может быть живущие ближе к экватору, одевались очень тепло – пальто, шубы, теплые плащи были обычной одеждой для этого мира. Но, когда Наталья Евгеньевна узнала, кто перед ним, ее рука, сгруппированная в лапу тигра, опала сама собой.
-Привет, Илья.
-Привет, Наталья.
-Ядов, он?..
-Пойдем лучше выпьем.
В ближайшем баре Илья рассказал своей самой большей любови, на становление которой, возможно, повлияла неопытность, что именно случилось на его Земле, и, что Ядов и Сандименов больше никогда не вернуться.
Наталья слушала и плакала – еще утром она проводила в далекий путь сначала Илью Муромца, которого тоже любила, как и он ее, а потом и самого Ядова, который также занимал в ее сердце важное место, пусть и не такое как Илья.
Когда со слезами было покончено, Наталья Евгеньевна спросила Илью, которого помнила еще полным подростком, а сейчас пред ней сидел взрослый мужчина:
-Ты решил остаться?
-Да.
-Тебе есть, где жить?
-Ну, по сравнению с теми проблемами, что я решил, эту я решу.
-С этой я тебе помогу. Пошли ко мне.
И они вместе покинул бар.
На следующее утро состоялась гражданская панихида по генералу – армии Ядову и полковнику Сандименову, которые не вернулись с задания и ценой собственных жизней выполнили опасную и сверхтрудную миссию. За отсутствием тел в гроб положили землю, что являлось частой практикой для военных, потому что не всегда удавалось вернуть тела.
Илья Муромец присутствовал при этом и отдал честь свою учителю, который сделал его таким, каков он сейчас. Богатырь твердо решил остаться.
И Солнце больше не казалось темным.

29 января 2020 года – 16 ноября 2020 года.
Балашов.