Кризис физики преодолим

КРИЗИС  ФИЗИКИ  ПРЕОДОЛИМ

Вы, наверное, слышали, что в конце ХIХ века в физике обнаружился кризис – разрыв практики с теорией. Практика Майкельсон разошлась с теорией Максвелла, о скорости Земли относительно эфира. В итоге возникла теория относительности, которая лежит сейчас в основе теоретической физики и астрофизики. Но есть большая группа людей, не признающих теорию относительности. Наука расколота на две части: академическую и альтернативную. Интересно, что они обе неправы. Я хорошо знаю историю физики и расскажу, как возник кризис физики.

В основе действительно фундаментального исследования лежит проблема материи в пространстве и времени. Но что такое материя, физика по сей день не знает. Наши предки заметили, что всякое явление неоднозначно, а имеет две стороны. Например, человек с одной стороны отличается чем-то от других людей, а с другой – имеет что-то общее с ними. И все объекты Мира тоже отличаются друг от друга, но тоже имеют нечто общее. Это общее  назвали материей. Атомисты решили, что Мир состоит из дискретных атомов материи и пустого пространства. Аристотель не согласился с ними. В природе нет пустоты, а пространство заполнено эфиром, который тормозя движение, удерживает  Землю в неподвижности. В эфирной физике Аристотеля волнами эфира Гюйгенс стал объяснять оптику,  Ньютон же, узнав гипотезу Коперника о движении Земли, понял, что эфира нет, а есть пустота,  где невозможны никакие волны, и свет может быть только потоком частиц-корпускул.

Из двух противоположных теорий: пустота или эфир; Ньютон или Аристотель верной может быть только одна, но не обе сразу. Но  философы не знают логики, так как «Философский словарь» Розенталя пишет: «В классической физике под эфиром. понималась однородная, механическая, упругая среда, наполняющая абсолютное ньютоновское пространство». Заврался словарь. Не  было  у Ньютона эфира. Почему же врет философский словарь?

В 1801 г. Томас Юнг пропустил свет через две близких щели и увидел на экране полоски интерференции. Это приняли за доказательство волновой теории света. Так эфир вошел в безэфирную физику Ньютона. Мы различаем противоположные ощущения: приятные от неприятных. Пока нам хорошо, мы бездействуем, но начинаем действовать, если стало плохо. Логика действует на этом же принципе. Сравниваются две взаимоисключающие мысли. Только одна нам нравится, мы ее берем за основу дальнейших рассуждений. Но если человек перестает различать такие теории, то, мягко говоря, он умственно отсталый. А если не один человек, а вся теоретическая физика не различает виды пространства и материи, не понимает, что пространство может быть пустым или заполненным, а материя может быть прерывными атомами или непрерывным эфиром, то такую физику можно считать безумной. Ее безумие началось именно с 1801 г., когда Юнг совершил свой опыт со светом, но только в 1924 г. де Бройль «доказал», что всякая частица – волна, а всякая частица – волна, утвердив тем самым абсурд теоретической физики.

Фарадей экспериментально создал электротехнику, без которой мы уже не сможем жить. Максвелл создал теорию электромагнетизма на основе сдвоенной физики, потом Герц передал сигналы без проводов, из теории следовало, что это были волны эфира (радиоволны). Но космические аппараты передают информацию  издалека, тщательно прицелившись на Землю, иначе информация пройдет мимо Земли. Я думаю, что это не радиоволны, а радиокорпускулы.

Майкельсон спросил природу о скорости Земли относительно эфира по идее Максвелла. Природа ответила, что скорости нет, что могло означать, что либо Земля неподвижна, либо эфира нет. Говорят, что теория проверяется практикой. Практика Майкельсона признала теорию ложной, но вместо того, чтобы отбросить теорию, ее модернизировали с помощью теории относительности, которой эфир не нужен. Эфир исчез, а его волны остались.

Помните, добрые молодцы создали волшебную ткань, которую видят только умные люди и король ходил голый. Люди не признавались, что  не видят эту ткань, чтоб не оказаться глупыми. Сейчас примерно так же. Тех, кто не верит в теорию относительности, обвиняют в неспособности понять великую теорию (в глупости). В советское время таких людей иногда отправляли на «обучение» в психушку.  Есть комиссия по борьбе с лженаукой (с инакомыслием), издающая журнал «В защиту науки». Ее возглавляет академик Е.Б.Александров, который свято верит в теорию относительности и даже пытался подтвердить экспериментально второй постулат Эйнштейна.

Противники теории относительности (альтернативщики) обвиняют Майкельсона в том, что он плохо искал волны эфира, который якобы есть. Но нет эфира. Ньютон прав. В бесконечном пустом пространстве есть чудовищно большое количество одинаковых частиц материи, из которых состоят, в конечном счете, все тела природы. Эти частицы Демокрит называл атомы. Я же их назвал гравитоны, так как современные атомы химических элементов от водорода и дальше – это сложные соединения из гравитонов. Поняв ошибку, я стал освобождать физику Ньютона от Аристотеля и нашел объяснение множеству явлений природы по теории Ньютона, опубликовав сотни их в Интернете. В научную печать посторонним нет доступа. А почему?

Это связано с историей нашей АН. Царь Петр, побывав в Европе, приказал и в России создать АН. Но как, из кого? Если просто грамотных людей в России было мало. Пригласили полтора десятка иностранных ученых, соблазнив их званием академика, высокими окладами и освобождением от трудного преподавания. Но если не преподавать, то чем заниматься? Им поручили делать открытия. В Европе за открытия награждали почетным званием академика. В России же, как обычно, все наоборот, назначат академиком и ждут открытий. И в «Проект положения об учреждении Академии наук и художеств» от 1724 года записали: «Академия же есть собрание ученых и искусных людей, которые не только эти науки знают, но и через изобретения пытаются эти науки усовершенствовать, а об обучении прочих никакого понятия не имеют». Петр I  читал этот проект, но не подписал, видимо, заметив его ущербность. Но скоро он умер и АН учредили по этому положению.

Но есть ли польза от нашей АН? В 1747 г. царица Елизавета заметила: «Однако по сие время Академия наук и художеств плодов и пользы совершенной не произвела по тому только одному, что не положен был регламент и доброе всему определение и не сочинен был штат как должностей всех...» И чтобы исправить положение был утвержден регламент (устав) и штаты Академии наук. Но это не помогло нашей науке. Через 242 года последний президент АН СССР Г. Марчук сообщил: «Широкой общественностью, руководством страны должно быть осознано: наше положение в науке находится в разительном контрасте не только с развитыми, но и с развивающими странами» (газета «Поиск», N12, 1989 г.). И это при том, что четверть бюджета страны шла на науку. В стране работало до 1,5 млн. ученых (четверть ученых всего мира).

Но так как в соответствии с уставом РАН, открытия поручено делать академикам, они всеми доступными средствами не пропускают людей со стороны в научную печать. Для этого внушается представление, что время одиночек прошло, что теперь открытия делают ученые коллективно. Разумеется, в большинстве своем, академики неглупые люди и не будут утверждать то, что не соответствует действительности. Для этого есть журналисты. Однажды академик Б. Патон написал: «В науке давно миновало время одиночек. Исследования ведутся большими коллективами». («Комсомольская правда», 22.03.80 г.) Академика трудно упрекнуть, он не утверждает, что открытия делаются большими коллективами. Но это или другое подобное заявление побуждает журналиста делать ложный, но желательный для АН вывод: «...общеизвестно, что научные открытия уже давно перестали быть прерогативой одиночек» («Правда», 9.03.83 г.).

В науке и технике работают ученые и инженеры, а движут прогресс открытия и изобретения. На ученого или инженера можно выучиться, а «открывателем» или изобретателем нужно родиться. Но всякое открытие или изобретение входит в жизнь в борьбе с консервативным большинством. Не думайте, что консерватизм – это плохо. Консерватизм – это тормоз. С одной стороны тормоз – это плохо. Но движение без тормоза может привести к гибели. 

Без одиночек новаторов наука стала однополой, не способной родить ничего нового. Но делать открытия  обязана. Как-то академик Кругляков гордился тем, что наша наука не ошибается, так как следует за мировой. Но ведь ошибка началась на родине Ньютона в Англии в 1801 году и продолжается. А наши академики, не способные делать открытия, горячо поддерживают абсурд мировой науки от теории относительности до расширения Вселенной, тем более, что этот абсурд поощряет и Нобелевский комитет.

Павел Каравдин 16.11.2020