Судьба маленького человека

Многие, наверное, слышали, или читали рассказы про бравого солдата Швейка, придуманный чешским писателем Ярославом Гашеком. В рассказах он описывает приключения и похождения своего придуманного героя. Притесняемый бюрократами, полицией, армейским начальством, жизнерадостный и разговорчивый, но, совсем не простодушный, с неохотой следует по предназначенному ему пути.  Неся нелегкую службу в органах милиции, мне довелось познакомиться с аналогичным, но, отнюдь не придуманным героем. Он такой же жизнерадостный, вне службы веселый и компанейский, но, отличается от Швейка исполнительностью, требовательностью к себе и окружающим,  звучным громогласным голосом.
     Итак, нес службу в нашем отделе невысокого роста, плотного телосложения, старшина милиции Володя Янгалаков. Работая в дежурной части, всегда был на виду, выделялся требовательностью к себе и окружающим, ответственным отношением к порученному делу, к своим обязанностям. Выполнял он их всегда от первого до последнего пункта Устава милицейской службы. При встрече, обязательно отдавал честь, доклад начальству был полный и обстоятельный. Все  в нашем отделе его уважали, ценили. Как-то случайно довелось мне услышать из его уст рассказ о своей нелегкой судьбе. Чем-то судьба его показалась мне необычной, не простой. Поэтому, решил предать огласке короткие выдержки перипетий его судьбы:
         Родился я в маленькой неприметной чувашской деревушке. Фамилия у меня не совсем обычная: Янгалаков, что означает «громогласный».  Не знаю, почему так записали нашу фамилию, ну, наверное, громкие мы. Мужчины в нашем семействе отличались  всегда громким, звучным голосом. Семья наша небольшая, но трудиться приходилось много. В деревне все так: с утра до ночи дети помогают родителям по хозяйству, поэтому, учебе приходилось очень мало уделять внимания. Повзрослев немного, стал выходить на гулянку, ходить  в клуб, а нравы тогда среди молодежи  были суровые: дрались то улица на улицу, то село на село. В  то время  враждовали мы с мальчишками с соседних сел, не дай бог чужаку оказаться в другом селе. Как-то прихожу я в клуб, а туда через некоторое время является мой брат двоюродный, избитый весь. Ребята окружили его, спрашивают, что случилось-то? Оказывается, избили его ребятишки с  соседнего села.  Мальчишек в то время в селе было много, враз собрались все, нашли машину военную грузовую, попрыгали в кузов, и давай, в соседнюю деревню. Приехали разгоряченные, посыпались из машины, давай ловить каждого встречного, отвешивать оплеухи. Попрятались все там по домам. То ли виновным тогда попало, то ли совсем непричастным к тому событию, короче, отомстили за нашего. Вот, с тех пор у нас началась вражда пуще прежнего, то Чишменские ловят нас, пендюлей дают, то наши им.
         Пришло мне время и в армию отправляться. Собрали нас в военкомате, и направили в Казань, разместили там в казармах.  А я парень был разговорчивый, компанейский, узнал номер своей команды, познакомился с парнями из той же команды. Сдружился я там с татарином, Маратом, высокий такой, здоровый парень. Я, так-то сам невысокого роста, как говорится, метр с кепкой. И вот, как назло, на сборном пункте попадаюсь я на глаза парням из той самой деревни,  они сразу меня приметили, пообещали отметелить, переломать мне все кости. Встревожился я. Их-то много, я же один со своего села. Разговорившись с Маратом, поделился опасениями. Марат, великой души человек (как же, с одной команды теперь все-таки), обнадежил  меня, говорит, если что, предупреди меня сразу, всех построим как надо. Воспрял я немного духом. И вот, прижали меня все-таки толпой Чишменские парни, чувствую, кранты мне. Смотрю, крутится недалеко знакомый парень—друг Марата. Я к нему, шепчу в ухо: беги к Марату, скажи, Володьку бьют. Исчез он моментально. Ну, тут меня прижали конкретно, за грудки уже схватили, но, не прошло и минуты можно сказать, прям, моментально появился Марат со своими друзьями, раскидали моих недругов, отметелили их, наказав больше ко мне не приближаться. Встреча с Маратом в моей жизни была не последней, расскажу потом как-нибудь.
       Служить я попал в Чехословакию. Служил я как все, строго по Уставу, командиров уважал, строго выполнял все приказы их, нес как положено свои обязанности. Не знаю почему, может за старательность, отзывчивость, полюбили меня и командиры, и свои сослуживцы. Прозвали (наверное, из-за моего роста), сыном полка. В  части у нас, спорт в почете был, спортсменов много было, кандидаты в мастера спорта, перворазрядники там. Я сам парень деревенский, спортивный, можно сказать от рождения,  быстро втянулся  в режим спортивный. Я и раньше-то, до армии, бегал здорово, в районных соревнованиях первые места занимал, а тут, проявился мой спортивный дух, навострился, стал также участвовать в соревнованиях, тоже призовые места стал занимать. Командир у меня был хороший, приблизил меня к себе, сделал своим посыльным, так и бегал целыми днями по служебным делам, меня, наверное, стала узнавать и каждая собачка в нашей части. Стал захаживать часто домой к командиру, познакомился с его дочкой, сдружились с ней. В то время, отношения какие были? Чисто дружеские. Говорила мне перед увольнением: оставайся Володька на сверхурочную, не уезжай. Не послушался я, да, может и правильно сделал, т.к. через некоторое время после моего увольнения в запас, наши части стали выводить уже с Чехословакии.
       Так вот, прошел почти-что год службы, думы меня стали одолевать серьезные о своем будущем. Окончил-то я 8 классов всего, знаний, чувствую маловато знаний у меня. А в части у нас, была школа для детей военнослужащих, получали там среднее образование. Проявил я тогда серьезность, подошел к командиру части, можно, говорю, товарищ  майор, на серьезный разговор вас? Он: да, конечно, говори.
— Товарищ майор, скажу вам честно, образование у меня 8 классов всего. Недостаточно это для нынешней жизни. Хочу, пока есть возможность, получить образование. Не поможете мне получить среднее образование?
— Володь, решим все! Сейчас идешь к себе в часть, говоришь, что я посылаю тебя на учебу, будешь с сегодняшнего дня ежедневно ходить на занятия!
      Я страшно рад, бегу к командирам своим, докладываю, что, мол, товарищ майор ( Виталий Семеныч) направляет меня на учебу! Все в шоке, что мол, за учеба такая, почему мы не знаем?! Но, приказ ест приказ, сняли меня со всех нарядов ( а я должен был как раз заступить в наряд в этот день), дали разрешение на учебу. Вот так вот, я и закончил за короткое время десятилетку, дали мне аттестат о среднем образовании. Спрашивают преподаватели по-простому (все-таки сын полка, можно сказать):
— Володь, давай говори, какие отметки тебе ставить в аттестат?
      Я честно заявляю: этот предмет я не знаю, этот тоже, а вот, эти, эти-эти, в том числе и физкультуру, ставьте «пять».  Поставили мне две тройки по двум предметам, а остальные (от широкой души), все пятерки.
          Отслужил я два года, пришло время увольняться. А куда мне подаваться после армии? Кому я нужен? Ехать в деревню? Переговорил я тогда с командиром своим, типа, что делать, куда подаваться. Отнесся он к моему разговору серьезно, сразу же предложил поехать на его родину, к его отцу, типа поможет он. Написал он письмо для отца, и я, уволившись на дембель, поехал туда сразу же. Отец его, работал тогда на серьезной должности, командовал местной пожарной частью. Принял он меня как родного, и через некоторое время предложил поехать учиться на пожарного, все-таки какая-то профессия будет. Созвонился он со своим другом из Самары Николаем Ефимычем, тоже каким-то начальником в пожарной части, и тот, приняв меня у себя, оформил направление на учебу в Барнаул, в училище ихнее. Приехал я туда на последние деньги, а туда-то, в училище, не просто поступить, экзамен надо сдать строгий.  Призадумался я, предметы не простые, химия там, то се. А у меня образование-то, сельское, тем более, химию я вообще не знал. Выручило меня то, что все-таки я был после армии, а в то время к армейским было совсем другое отношение:  они всегда шли вне конкурса, тем более, у меня было направление на учебу, так что, зачислили меня на учебу вне конкурса.
      И вот, началась моя жизнь в Барнауле. В учебный процесс втянулся я быстро, стал обучаться пожарному делу, сноровка-то у меня есть, стал также на разного рода соревнованиях по пожарному делу занимать призовые места. В училище, естественно, не все время учебе уделяли. Дискотека у нас была хорошая, приходили туда все девчонки городские. А у меня была тогда форма спортивная, привезенная с Чехословакии: командир перед увольнением дал мне пакет упакованный, с печатями воинскими, говорит, не открывай Володя пакет, а то, отберут на досмотре,  откроешь  пакет только в самолете. Естественно, пропустили пакет без досмотра, все-таки печати там отштампованные воинские, открываю в самолете, а там- форма спортивная, самая что ни есть самая модная, с полосками такими по бокам. Вот, одел я на себя эту спортивку, иду на танцплощадку. В то время, как и везде, наверное, случались у нас стычки с городскими парнями из-за девчонок.  На танцплощадке, приметил я трех девчонок местных, красивенькие такие подружки. Я к ним подкатываю, типа, разрешите познакомиться. А они, такие веселые, дружные, ну, давай уж, познакомимся. Танцы закончились, я к ним: давайте, я вас провожу. Они, ни в какую, ну, мол не надо, а то тебя могут подстеречь городские, достанется тебе… Я, какое там, обнадежил их, мол, не бойтесь за меня, я в обиду себя не дам (бегаю-то я быстро). Подхватил я их под локоток, пошел провожать. Идти нам, оказывается, километра полтора, девчонки оказались учащимися швейного училища. Подходим мы с шуточками-прибауточками к общежитию училища, а тут, парни стоят местные, прицепились ко мне сразу же: кто такой, ты че к нашим девчонкам клеишься, давай поговорим. Я так, серьезно им:
— Ребят, давайте так: начала я провожу девчонок, потом мы обсудим с вами все. Договорились?
— Ну, давай тогда, мы тебя ждем.
        Дошли мы до общаги, девчонки меня не отпускают, не ходи мол, туда, оставайся у нас, изобьют ведь. Я-то, смелый, говорю, не беспокойтесь, все будет нормально. Иду обратно, думаю про себя, наверное, смылись уже они.  Какое там, стоят, ждут меня. Окружили, снова та же тема: это наши девчонки, ты кто такой. Я говорю, если ваши девчонки, что ж вы их не проводили? Проблем нет, провожали бы их, меня бы тут не было. Самый здоровый из них, сразу же, без ответа, взял за грудки меня, полез в драку. Деваться некуда. Со злости, я как размахнулся, вдарил того кулаком сбоку, тот брык, и свалился. Те, ошарашенные, стоят. Я и воспользовался этим, толкнул кулаком следующего, тот споткнулся о бордюр, да и свалился тоже, а я, не будь дураком, дал деру. Побежали за мной гурьбой, да разве меня догонят, не зря по бегу  призовые места занимал.
      Вот так вот, я и познакомился я со своей будущей женой Ольгой.  Завязались у нас серьезные отношения, дело шло к свадьбе. Парень я, все-таки серьезный, предложил ей съездить к ее родителям, познакомиться, ну, чтоб, как положено было, сосвататься там, то се. Согласилась моя Ольга. Ближе к осени поехали к ней домой. А жила она в какой-то деревушке на Алтае, деревня такая красивая, прямо напротив ихнего дома— изумительное озеро, карасей там, хоть ведром вычерпывай. Познакомился я с родителями, а у них огород такой большущий, наверное, соток 60, вся засажена картошкой. Как раз пришло время копать картошку. Вот, я попал! Год урожайный, картошки до фига, таскать не перетаскаешь. Два дня горбатился. Ну и, помог  я им здорово, конечно.
     Закончил я училище, и по направлению, распределили меня  в Самару, на завод, специалистом-пожарником. Заселили нас троих молодых сотрудников в квартире при заводе.  Работаю я на этом заводе, а мне-то ведь надо жениться, я же обещал невесте, что обязательно женюсь на ней. Не могу ж я обманывать, раз обещал, должен выполнить! А, комнату на заводе мне не дают. Я и так и так прошу директора завода, тот нет, да нет, не положено мол. С квартиры, заводской, стали нас выселять потихоньку, видно, отошла она кому-то.  Что делать-то мне, куда жену молодую приводить? Звоню я своему куратору, можно сказать,— Николаю Ефимычу, который меня направлял на учебу в Барнаул, так мол, и так, проблема у меня такая, куда мне идти, где жить? Николай Ефимыч пытался поговорить с директором завода, но, тот уперся, и ни в какую, наотрез отказался комнату давать.  А в то время, как я закончил училище, мне уже присвоили погоны младшего лейтенанта, офицер как бы я уже. Николай Ефимыч, перезвонил мне через некоторое время, говорит, что созвонился со своим другом из Ульяновска, тот тоже какой-то начальник там. Ты, говорит,  вроде бы хотел  к себе на родину в Ульяновск ехать, есть там место в дежурной части отдела внутренних дел (а в то время, пожарные числились в составе внутренних дел), согласен туда ехать? Я, недолго раздумывая, дал свое согласие. Однако, приехав в Ульяновск, узнаю, что, оказывается место в дежурной части предназначено только для сержантского состава, а я к тому времени  по документам, уже младший лейтенант. Что делать? Снова звоню Николай Ефимычу, разъясняю ситуацию. Он и предложил мне: готов ли я расстаться с лейтенантскими погонами? Если да, он сделает мне увольнение с завода задним числом, до присвоения мне лейтенантского звания, и буду я по воинским документам, сержантом. В то время, разница в зарплате между младшим лейтенантом и сержантом составляла чуть ли не 10 рублей, что значения для меня особо не имело. К тому же, о карьере офицерской я тогда не думал, жил своими ежедневными насущными проблемами. Согласился я. Так что, перед кадровиками органов внутренних дел по воинским документам предстал я простым сержантом. Подписал я тогда свой рапорт у начальника органов внутренних дел, иду в кадры, а там, один кадровик оказался очень пунктуальным, и где-то нашел запись о моем лейтенантском прошлом, говорит, не можем мы тебя принять. Вот ведь, незадача.  Я ему сую рапорт, говорю, мне Сергей Трофимыч ( начальник милиции) только что подписал все, и велел докладывать ему лично о любых проблемах, и что сейчас иду к нему докладывать. Кадровик что-то затревожился, спрашивает у меня, а  кем я прихожусь Сергею Трофимычу? Я и, не подумав ляпнул, что, мол, племянник я ему родной. Сразу же все завертелось как надо. Никуда больше я не ходил с бумагами, кадровик сам побегал по кабинетам, оформил меня на работу. Так я и устроился работать в дежурную часть. Работа меня эта устраивала, дежурю сутки, два или три дня отдыхаю, то— что надо для меня. Работа приучила меня к строгости, ответственности, шутка ли, командовать нарядами милиции. В Самаре сыграли скромную свадьбу, в основном на свадьбе были гости со стороны невесты, с моей стороны двое или трое знакомых ребят. Жили пока после свадьбы, мы отдельно. 
            Через некоторое время, приехала ко мне Ольга. Повез я молодую жену  к себе в деревню.  Дал матери с сестрой телеграмму о своем приезде (отца к тому времени уже не было), приезжаю с Ольгой  в деревню, подхожу к дому, а там, на двери —огромный замок. В доме никого, все разбежались. Мать же к тому времени нашла уже мне невесту местную, хотела женить на ней, да я наотрез отказался. Вот, видно, решила мне показать свой характер. Делать нечего, сломал я замок, захожу домой, а там, видно специально, везде грязь, на столе объедки кучей. Злость взяла меня тогда, да Ольга меня успокаивает, ерунда мол, приберем сейчас быстро, приведем все в порядок. Деньги у меня были тогда (надарили на свадьбе родители Ольги), созвал к вечеру своих друзей-знакомых, отметил с ними свадьбу повторно. Мать с сестрой так и не появились.
Так и начали мы жить с Ольгой, деньгам свадебным вскоре нашел применение: купил в пригороде небольшой дом, начал потихоньку обустраивать его.  Прошло так несколько лет, через некоторое время перевелся в другое подразделение: в ИВС (изолятор временного содержания), в котором содержались  временно-заключенные преступники, ответственность на мне была тоже большая, необходимо было следить за содержанием задержанных.
    Не помню, в каком точно году, по-моему, в 1989-м, или в 1990-м, точно уж не помню, пришла к нам разнарядка из Москвы: сформировать сводный отряд милиции и откомандировать их в  Нагорный Карабах. В Нагорном Карабахе в  то время начались волнения между армянами и азербайджанцами. Надо, так надо! Недолго думая, дал свое согласие. Собрали нас целый отряд, по-моему, около 70 человек, привезли в Москву, а оттуда самолетом в Баку. С собой у нас только командировочные документы, денег нет, маршрута следования нет, никто не знает, как доехать до Карабаха. Прилетев в Баку, пошли мы пешком на железнодорожный вокзал. При переходе дороги, чуть не сшибла нас мчащаяся на бешеной скорости машина. Кто-то из идущих сзади, прямо перед носом пролетевшей машины,  успел меня оттащить назад.  Можно сказать, спасся от смерти я тогда. Пришли на вокзал, стоим, не знаем куда, как ехать, на какой станции сойти, к тому же голодные, и вдруг, крик откуда-то:
—Вовка-а! Вовка-а!
Думаю, меня что ли кличут? Подлетает ко мне какой-то азербайджанец, обнимает, орет радостно:
— Вовка-а! Ты это? Как ты тут оказался?
         Оказывается, это Мамедов, сослуживец мой. Служил он в моем отделении, где я командиром был. Я-то  чуть постарше его был. Стал он меня распрашивать, как я тут все-таки оказался. Рассказываю ему. Он, ах, да ах! Ты что, говорит, —не рассказывай тут никому, куда ты едешь, вас же убьют тут, если узнают, что вы в Карабах едете, тут же война у нас с армянами! Начал меня учить, что говорить. Если спросят, говори, что едешь в Агдамский район, охранять там что-то, ни в коем случае нельзя говорит, что едешь к армянам в Карабах! Потом спрашивает у меня, помню ли я Исмаилова, с нашей же роты. Я, говорю, помню, как же. Так вот, Мамедов рассказывает: Исмаилов тоже тут, сейчас на границе с Карабахом  находится, типа командир он там народного ополчения. Попрощались мы с ним тепло, поехали дальше в сторону границы с Карабахом. Вышли на конечной станции, все с оружием, толпимся, не знаем,  что дальше делать. Внезапно окружают нас азербайджанцы с народного ополчения, забирают оружие, начали  допытываться, кто мы, и куда едем. Мы-то, уже ученые, говорим, типа едем в Агдам, охранять склады какие-то. И тут, снова произошло неожиданное. Раздвигая толпу, появляется их командир, а увидев меня, орет радостно:
— Командир! Командир! Вовка-а!
Е-мое, да это же Исмаилов мой. Обнял меня, отодвинул своих бойцов от меня, командует:
—А-ну, отдайте им оружие! Это же мой командир, служили мы с ним вместе! Разговорились мы с ним, в конце спрашивает,  чем нам может помочь. Я говорю, голодные мы, поесть бы. Он, тут же зовет хозяина заведения (типа столовой), накорми говорит, моих друзей! И, никаких денег! Вот, так я случайно, на краю земли, можно сказать, увиделся нежданно-негаданно, со своими сослуживцами.
        Кое- как мы, добрались до Степанакерта, приступили там к несению службы: оказывать помощь следственным группам, которые приступили к расследованию преступлений, совершенных как армянами, так и азербайджанцами. Преступлений там была масса, совершали их и те, и эти, не жалели ни стариков, ни младенцев. Бойцы наши нашли в Степанакерте БМП исправную, стали искать, кто водить умеет.  Мне в Чехословакии уже приходилось водить такую машину, я и откликнулся. Стал водить БМП, немало поездил по горным дорогам!
       Время летит быстро. Хотя мы приехали только на полгода, смена наша не приехала, так и пришлось мне служить целый год в Карабахе. В то время, сотовых телефонов не было, даже и не знал, как там у меня живет моя семья. Наконец-то, поступил приказ возвращаться. И, как всегда, конечно, бардак начался, кроме командировочных, снова нам ничего не дали, велели ехать домой, и все! И вот, мы как бродяги какие-то едем на перекладных в Баку. Приехали, а денег-то нет  у нас, ни на самолет, ни на поезд. Пришли в комендатуру, думаем, что делать. Пошел я там к начальнику комендатуры. Сидит огромадный, толстый азербайджанец, слушает меня, говорит, рад бы, да ничем не могу помочь, нет свободных мест! Нет транспорта! Разговариваем дальше, видно, почувствовал мой акцент, спрашивает у меня, кто я по национальности. Не растерявшись, брякнул,  мол татарин я. Немного татарских слов знал я к тому времени, все-таки и татарские села были в нашем районе, приходилось как-то общаться. Спрашиваю его:
— Белэсенме татарла? ( то есть, знаешь ты татарский?)
Молчит наш азербайджанец, призадумался. Потом, ладно, говорит, отправлю я вас. Только, говорит, не обессудьте! Покормил сначала нас в столовой, подвел потом нас к какому-то самолету, посадил в багажное отделение. Сидите, говорит тут, не высовывайтесь! Расселись мы, не высовываемся. Сначала нам тепло было, все-таки в Баку находимся, в теплых краях, но, как только поднялись в воздух, начали зубы у нас стучать, холодрыга такая!  Замерзли бы там, да летчики нашли нас. Сжалившись, пустили в салон, отогрелись хоть там. Прилетели мы в Казань, вышли с самолета, ну, прям, партизаны какие-то, в поношенной милицейской форме, бородатые, все с  автоматами! Снова у нас те же самые проблемы: не на чем добираться до Ульяновска. С оружием нас ни на железнодорожный вокзал, ни на автовокзал не пускают. Кое-как, на каком-то автобусе добрались до Ульяновска. Приехали в Ульяновск, а там за то время как нас не было, в трамваях ввели должности кондукторов, а они ни в какую, в трамвай нас с оружием не пускают! Добрался я кое-как  домой, а там жена с детьми без денег сидит. Ладно, мама Ольги присылала им временами деньги, а то, не знаю, как жили бы они без меня.
     Выйдя на работу, отматерил я начальников своих, говорю, а если б моя семья умерла с голоду, что вы, не могли помочь им как-то? Вот ведь люди, сидит моя семья без денег,  а им хоть бы что! Через некоторое время приключилась у меня неприятность на работе: заступаю я в свою смену, как обычно начинаю проверять камеры заключенных, и обнаруживаю непорядок. Оказывается, доставили в ИВС с Сибири какого-то авторитета преступного, и сидит он в своей камере припеваючи со всеми неподобающими условиями, явствами там,  с запрещенными предметами.  Я не привык к таким нарушениям режима, велел отобрать все запрещенное, да и накатал рапорт о происшедшем, отнес руководству отдела милиции. Но, бдительность моя обернулась мне бумерангом! Сделали меня крайним! Велели отозвать рапорт, и замолкнуть типа. Оказывается, нарушение допустила сотрудница нашего ИВС, но, имевшая какое-то отношение к одному из наших руководителей.  Чтоб шума не поднимать, велели, значит, со мной разобраться. Я ни в какую, уперся тоже, категорически отказался отозвать рапорт. Вот, с тех пор и стали меня прижимать, придирки да придирки, не дают работать. Наверное, уволили бы меня потихоньку, но тут, пошла информация, что организовывается новый отдел милиции, и туда требуется сотрудник дежурной части.  И вот, случайно встречаю я начальника этого отдела, который, видимо, по своим делам, зашел к нам в ИВС. Я тут, говорю: товарищ майор, можно вас на минуту в мой кабинет. А в то время у меня была там небольшая такая каморка, кабинет типа. Он заходит. Я сразу же заявляю:
—товарищ майор, можно мне перевестись к вам, я тут узнал, что вам в отдел милиции требуется сотрудник дежурной части?
—Если желание есть, давай, пиши рапорт. Я согласен.
            Так я и познакомился с моим будущим начальником Сан Санычем. Также, как и мои прежние наставники по жизни, он взял меня, можно сказать, под свое крыло, относился ко мне с пониманием, в дальнейшем всегда помогал в трудных жизненных ситуациях.