Рассказ 10. Чарлик и старьевщик Шимон

   Вот смотришь порой, сколько разных вещей скопилось в доме и думаешь и это нужно и то нужно, а это мне подарили на день рождения, а то я сама купила, не понятно для чего...
   А раньше столько вещей у людей не было. Вот инструменты для хозяйства- это да! А одежды, обуви, всякой мелочи-нет! Потому что жили скромнее, зарабатывали меньше, да и идеалы были другими. Украшения дорогие, вечерние костюмы и шубы не были предметами первой необходимости, вот на них и не тратились. А если и были уже достаточно поношенные вещи, которые вышли из употребления, то их не выбрасывали, а продавали старьевщику или выменивали у него на разные мелочи: наборы ножей и ножниц, железные крышки для консервирования, булавки и иглы, спицы для вязания, шерстяные и мохеровые нитки, в общем на всякий  мелкий «дефицит». Летом старьёвщик предлагал разные фрукты и даже прошлогодний мёд. Каждую пятницу он проезжал по улицам посёлка на старой и совершенно безинициативной кляче и кричал громко:
-Алтэзахэн. Меняю шило на мыло! Всем ребятишкам почему-то очень нравился этот старый еврей, несмотря на то, что он каждый раз грозился маленьким кнутом с резной  деревянной рукоятью, как плеткой. Этот кнут лежал на повозке внизу - в ногах старика. Лошадь его не нуждалась в том, чтобы ее хлестали, требуя быстрой езды, она знала, что делать. А когда он суетливо доставал кнут и грозил им мальчишкам, бегущим за повозкой, лошадка смешно округляла глаза и открывала рот,  поворачиваясь посмотреть, что это старик удумал. Вместо того, чтобы ускорить шаг, она останавливалась и замирала. Странная была картина.
   Вот однажды в пятницу, когда мы с Чарликом играли под большой черемухой в саду, мы услышали скрип телеги и такой же скрипучий голос старика:
-Меняю шило на мыло!
Чарлик, по обыкновению сначала, лёжа мордой на передних лапах, поднял одно ухо, потом, пробормотав своё «рвав!», вскочил и побежал из сада. Старьёвщик как раз доехал до угла нашего дома, когда выскочил Чарлик со звонким лаем...
-Азохнвей!- закричал старик и с прытью молодого заскочил на телегу.
-Алэ цейн  золн дир аройсфалн! (Да, чтоб у тебя все зубы выпали!-идиш).
-Заберите вашего гитлера! Бабушка Мина вышла на его крик и, стоя на ступенях террасы, громко и уверенно скомандовала:
-Ко мне!
Чарлик, поняв, что он совершил очередную подростковую глупость, прижав уши, и, опустив голову, виляя хвостом с неохотой поплёлся к бабушке. А она продолжала: -Ну, сколько тебе говорить, ты приличный кобель, а ты все кидаешься как паршивая шавка на каждого конного и пешего! Не всякая живность съедобна!
Старьёвщик покачал головой, но не обиделся на бабушку, они знали давно друг-друга и он понимал ее своеобразный юмор.
-Мишугине копф! (придурок-идиш) ворчал он, поправляя какие-то мешки в своей повозке.
-Ой, Мина, Мина и с какой радости такого фашиста дома держать? Сама выходи почаще и сиди у ворот!
Эти слова подействовали вдруг на бабушку странным образом.
-Ах, ты старый шломиэль! (Негодник-идиш).
Она развернулась и с грохотом закрыла дверь террасы. Надо сказать, что бабушка знала себе цену и такие шутки ее не радовали.
  Старик поплёлся со своей лошадью дальше по улице, продолжая зазывать людей.
В этот раз он менял все, что людям было не нужно, либо у них были излишки, например, прошлогодние овощи, свежие яица домашней птицы, молоко и масло на вкусный и спелый тёрн.
   Я тоже очень любила терновое варенье и компот, но больше всего мне нравилось есть свежие и спелые ягоды терна, а потом стрелять его зёрнами по выбранной мишени, зажав скользкое от мякоти и сока зерно между указательным и большим пальцами руки. Это было веселое развлечение, пока вот так играя, я не попала в глаз моему брату. Но это другая история, может быть и об этом расскажу вам позже.
  А сейчас, Чарлик лежал грустный возле ступенек дома на травке-муравке, я сидела на лавочке рядом и училась плести корзинку из гибких веточек ивы, которые я наломала возле речки. Веточки то и дело ломались, я тогда ещё не знала, что прежде чем плести, надо замочить очищенные от коры ветки ивы в солёной воде, вот только тогда они становятся гибкой и послушной лозой.  Ну, «век живи, век учись», как говорила бабушка, правда добавляла часто «дураком помрешь!». На улице становилось совсем жарко, в небе летали ласточки туда-сюда, щебеча о чем-то своём.
   Мимо нашего дома пробежали сначала двое мальчишек, затем проехали ещё несколько ребят постарше на велосипедах, громко обсуждая что-то смешное и хвастаясь друг перед другом своими мальчишечьими подвигами.
  Старьёвщик остановился недалеко от соседского дома и показывал свои товары обступившим повозку женщинам и детям. Вдруг один из мальчишек громко крикнул, 
- Дядь, а тёрн по чем?
- Дядь, а, дай за яйца терну. Старик вдруг резко схватил свой кнут и, тряся им в воздухе, закричал:
-Я уж те щас дёрну!
Не знаю, что произошло, но все женщины и мальчишки хохотали, как сумасшедшие, а старик, ругаясь на чем свет стоял, хлыстнул вожжами свою старую клячу и поехал из посёлка прочь.
  Бабушка вышла снова на террасу и, обращаясь к Чарлику, сказала:
-Марево! Тяжело тебе? Эх, ты, Чаплин, когда уж ты поумнеешь? Выскочил, старика бедного напугал, а он в отместку мне настроение испортил! Вот и зачем тебе сдался этот старик?
Чарлик виновато посмотрел на бабушку, потом на меня и глубоко вздохнул. Через некоторое  время Чарлик куда-то пропал. Бабушка предположила, что у него «муки совести».
  Под вечер, старьёвщик возвращался из соседнего села и, поскольку дорога вела мимо нашего дома, он издалека стал звать:
-Хозяева!
Папа вышел узнать, чем помочь.
А старик сказал:
-Ваша собака утром меня чуть не съела, а потом помогла. Колесо у телеги моей сломалось, до кузницы далеко, ну, как добро посреди дороги оставишь? Смотрю, а ваш кобель из оврага на меня смотрит, следил за мной, не иначе! Ну, говорю, прости, что утром тебя поругал. Это со страху, с кем не бывает. Может, посторожишь мое добро, пока я схожу в деревню? Никого не подпускай! Ушёл я, на мой страх и риск, а когда вернулся: телега с добром на месте, лошадь на месте, а пёс ваш на телеге лежит, смотрит, охраняет. Вот так собака у вас, все понимает. Добрая живность! Вот за его работу ребятишкам вашим гостинец от старого Шимона. - сказал старьёвщик, улыбаясь и протянул отцу миску со спелым и крупным терном. Как же я была рада! Это был первый  заработок моего четвероного друга, как сказал папа.
Так у Чарлика появился новый друг-дед старьёвщик.