Плюс-минус Артемка

    
     Библейская легенда гласит: «Пришли две женщины к царю Соломону и попросили рассудить их. Одна из них обвиняла другую в том, что та ночью украла ее новорожденного ребенка, поскольку своего нечаянно во сне заспала. Вторая же отрицала это, уверяя, что она и есть настоящая мать. Тогда царь приказал принести меч и разрубить ребенка пополам, отдав каждой из них по половинке. Первая женщина в ужасе воскликнула: «Отдайте ей ребенка! Только не делайте этого!» Вторая произнесла: «Пусть уж лучше он никому не достанется!» На что мудрый Соломон ответил: «Отдайте ребенка первой. Она и есть его мать». И дивился народ его мудрости…

     Маленький Артемка уже с вечера начинает ждать папу. С тех пор, как папа ушел от них к «другой тете», Артемка видится с ним лишь по воскресеньям. Недавно мамина подруга так и спросила: «Ну что, придет завтра ваш воскресный папа?» Артемке нельзя волноваться, иначе опять могут начаться судороги, и мама пытается успокоить сына: «Не переживай, папа придет». Но Артем все равно беспрестанно выглядывает в окно. Причесывает волосы, поправляет одежду. А последний час перед долгожданной встречей он не отходит от окна. Пристально вглядываясь в каждого прохожего, боясь пропустить знакомую фигуру.
   
     Недавно Тема просидел так весь день, но отца не дождался. А ночью ему снилось, как папа кричал ему: «Уходи! Ты мне не нужен!» Отталкивая сына и обнимая какого-то другого, чужого мальчика. Темино маленькое детское сердечко не могло вынести такое предательство. Оно буквально разрывалось от горя и боли. Темка постоянно вздрагивал и просыпался, весь мокрый от слез.  Вскоре они с мамой встретили папу случайно на улице, но тот даже не подошел к ним. Артем после этого надолго попал в больницу.

     «Прошу ограничить свидания моего бывшего мужа с сыном, так как он нарушает принятое решение городского суда о встречах, попирая права ребенка – инвалида», - напишет Вероника (мать Артема) в своем заявлении на имя начальника городского Управления образования после того, как папа вернул сына с очередной встречи уставшим, в старых  рваных носках, поверх которых были намотаны полиэтиленовые пакеты, в насквозь промокших сапожках. Тема после такой прогулки, отказавшись есть и пить, буквально упал в кровать и уснул. А утром рассказал, что так его «нарядила» тетя Света (папина новая жена).
 
     Тетя Света, кстати, работает в детском саду, который еще недавно посещал Тема. Но сколько бы ни просили ее перейти работать хотя бы в соседнее крыло, чтобы постоянными неизбежными встречами не травмировать Веронику с сыном, взывая к элементарному милосердию, она твердо стояла на своем: «Не хочу» - вынудив тем Веронику Вячеславовну перевести Тему из специализированного детского учреждения в обычный. И как после этого может реагировать мама на встречи своего ребенка с такой папиной новой женой? По своему материнскому праву требуя оградить сына от встреч с ней.

     Тема тяжело болен, состоит на учете у невропатолога, ему категорически противопоказаны стрессы. Самое главное в его лечении – спокойная, доброжелательная обстановка. Но, по всей видимости, интересы ребенка у папы стоят на последнем месте. За годы супружества на плечи Вероники полностью легли заботы о больном сыне. Муж не оказывал моральной поддержки. Не принимал участия в воспитании, а тем более, в лечении сына. Слишком обременительно это было для него. Предпочтя легкую, беззаботную жизнь. С периодическим отдыхом в горах, участием в бардовских фестивалях, спортивных состязаниях. Вспомнил папа о ребенке лишь когда встал вопрос об алиментах, уже не только на  сына, но и на бывшую жену. Которая в результате затяжных, выматывающих судов сама стала инвалидом. Тут мужчина зачастил  в детсад, изображая заботливого папашу.

     Вероятно, разрыв был неизбежен. Патологией же представляется главное: папа нисколько не чувствует себя виноватым перед сыном. Иначе откуда эта агрессивность, наступательные интонации, бесконечное сутяжничество и холод, которым так и веет от этого красивого молодого и, как отзывается о нем автор одной из публикаций в городской газете, «талантливого человека». «Бард, в моем понимании, это поэт, композитор, певец, музыкант… и гражданин. И хорошо, когда все это – в превосходной степени..." И там же: «Главное достоинство барда, по-моему, его гражданская позиция. То, о чем он поет. Об осенней листве или о чести-совести… Своими песнями он старается воздействовать на сволочную людскую природу. Взывает к отваге и чести. Призывает к борьбе с подлецами…»

     Но руководствуется ли этими нравственными категориями  наш герой в реальной жизни? Человек, бросивший собственного ребенка и жену в тяжелейшем положении? Узнав, что сына «посадили на инвалидность», он попросту собрал вещички. При встрече с женой объяснив свой поступок тем, что свободный художник не может обременять себя семейными проблемами»  А через некоторое время вообще предложил вариант, поистине достойный «настоящего мужчины и гражданина": Вероника отказывается от алиментов, а он – от встреч с сыном. Тех встреч, которых добивался через суды. Вымотав здоровье бывшей жене. Разрушив последние остатки уважения и любви. Которые она питала к нему в начале их супружеской жизни.
Вероника напишет в своем заявлении: «Мать  привила Сергею необоснованное чувство превосходства над другими людьми. Она не воспитала из него Мужчину и Отца!..» «Выступление не для публики и не ради публики, а для себя, себя, любимого…» - из той же публикации в газете. Хотя в творческой когорте автор отвела ему второе место (с чем категорически, кстати, не согласились все остальные – они его место в своем ряду определили гораздо ниже…

     Вероника с ужасом каждый раз ждет очередного приближения «родительского дня». Самое интересное, что Сергей может и не прийти вовсе, даже не удосужившись предупредить об этом. Зачем? Разве его волнует на самом деле (хотя он уверяет всех сотрудников органов опеки и суда в обратном) душевное состояние его бывшей жены и ребенка? Сына он, по всей видимости, тоже считает бывшим. Иначе как объяснить, что ежегодно на предприятии отказывается от новогодних подарков для Темы? И за ними вынуждена ездить Вероника. Сергея, в первую очередь, интересует: на какой срок ребенку дали инвалидность и сколько лет ему придется платить алименты. Деньги – вот что волнует этого «борца с людской подлостью», а не больной ребенок. С другом в пьяной беседе он откровенничает: «Темка-то мне не нужен. Главное, чтобы она (Вероника) от алиментов отказалась!»

     «…Мама она очень любящая и заботливая. Мне очень жаль, что все так сложилось в ее жизни. Не приведи Господи никому иметь больное дитя. И только Бог тому свидетель, как страдает материнское сердце, вынося эту боль. Дай Бог ей терпения. Ведь у нее у самой слабое здоровье…» - из заявления подруги Вероники. Вероника очень устала. Ей хочется спокойной жизни для себя и для своего сына. «Должен же быть Человеческий ЗАКОН В ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ СЕРДЦАХ, - говорит она. – Я хочу только одного. Чтобы мой ребенок рос в нормальной, здоровой и спокойной обстановке. Чтобы его ничего не тревожило. Чтобы он видел улыбки на лицах взрослых людей, которые его окружают, а не озлобленность во взглядах…»

     Более двух лет тянется судебная тяжба за ребенка. Выигравших в этой борьбе нет, все относят себя к проигравшим. Но больше всех страдает Артем. Он по-прежнему ждет папу. Радуется, видя его. А после свиданий жалуется на головную боль, плачет, бьет фотографию отца, плохо спит. Во сне вздрагивает и кричит. Артемка хочет, чтобы у него был, как и у остальных детей, папа, называя порой папой своего тридцатишестилетнего дядю.
Какой взрыв в детской психике, вынужденной объять эти безумные понятия (папина новая семья) может произойти? Разделить сердце невозможно. Суд вынес постановление в соответствии с Кодексом о браке и семье – разделить.  И один день в неделю Тема теперь общается с папой, в остальные – ждет его у окна. Все чаще встречая папу с закравшимся в сердце недоверием, чувствуя, что взрослые как-то неправильно распорядились своей судьбой, а заодно и его, Темкиной. Ведь нельзя все же разделить сердце пополам.

     Жаль, что конечный штамп в паспорте автоматически не устраняет конфликты. Ибо полем битвы отныне становятся дети. И тут выплывает такое количество мелкого, неглавного, что за всем этим забывается самая зыбкая материя – душа маленького человечка. Вынужденная рваться от любви к ненависти,  от злопамятности к всепрощению, а самое страшное – вынуждаемая делиться, будучи неделимой.  Как же нам в решении своих житейских проблем не хватает Соломоновой мудрости! На первый план мы ставим порой свое уязвленное самолюбие, амбиции и обиды. Забывая о том, что страдает, в первую очередь, маленький человечек. Наша плоть и кровь, плод нашей, теперь уже былой, любви. Нет у нас науки «разводоведения, которая научила бы, как достигнуть идеального при неизбежном разводе варианта, который сведет к нулю детскую боль.