Четвертичная история... бранное из Ф. Кривина

     Это  было  давным-давно, в раннем  плейстоцене,  однако  я помню  все как вчера – каждый звук, запах, каждую травинку.  Мы тогда   сидели  у  большого  камня  -  Лошадь  Мосбаха,   Бизон Шетензака, Носорог Мерка, Медведь Денингера, Слон Вюста  и  я. День  выдался  чудесный - чуть шелестела  листва  на  деревьях, вовсю  зеленела  травка на склоне, внизу  едва  слышно  журчала речка,  припекало солнышко. Я даже задремал немного, тем  более что разговор как-то не клеился.
     - Я сегодня видел дриас, - заявил вдруг Слон Вюста.
     - Какой  такой дриас? – встрепенулась Лошадь Мосбаха,  при этом шаловливо тряхнув гривой.
     - Что  за  штука такая?  – недоуменно поднял голову  Бизон Шетензака, не переставая жевать. – Съедобная хоть?
     Медведь  Денингера поднялся на задние  лапы,  зевнул  и  с хрустом   потянулся.  Носорог  Мерка  не  шевельнулся,   только вопросительно поднял одну бровь. Глаз при этом он не открыл.
     Я промолчал.
     - Дриас  -  это  такая  травка, - пояснил  слон  Вюста.  – Свидетельствует о похолодании климата.
     - Неужели опять дожди? – огорчилась Лошадь Мосбаха, скосив один глаз на свою ухоженную гриву.
     - Травка?  А на вкус не пробовал? – заинтересовался  Бизон Шетензака.
     - Какое  похолодание,  погодка отличная, - рыкнул  Медведь Денингера.
     Носорог Мерка недоверчиво хмыкнул, не поднимая век.
     Я промолчал.
     - Дожди - это только начало. Будет очень холодно. Сначала пропадут  деревья,  потом  степь  сменится  лесотундрой.  Потом придет оледенение. Так, по крайней мере, пишется в учебниках.
     - Оледенение? А что же делать? Неужели придется кочевать к югу?  Я так привыкла к нашим местам. Лес, речка… Люблю это все. С детства тут! - расчувствовалась Лошадь Мосбаха.
     - Был  я  как-то  на  юге  со стадом,  -  проворчал  Бизон Шетензака.  – Ничего хорошего – море и горы. Трава  пересохшая, вода соленая. Вот напасть, только зажили как следует.
     - И  не  такое  видали,  справимся как нибудь,  –  рявкнул Медведь Денингера, обдирая кору с ближайшего дерева.
     - Оледенений не бывает, - буркнул Носорог Мерка.
     Я промолчал.
     Еще  долго,  до самого вечера, спорили насчет  оледенения. Сошлись  на  том, что будет просто похолодание, а оледенение  – большая редкость. Шутка ли – миллионов сто лет ничего такого не было!
     Я, впрочем, промолчал.

     Назавтра все, не сговариваясь, собрались  немного  раньше, чем  обычно.  Солнце скрылось за  облаками,  накрапывал  мелкий  дождик.  Слона,  однако,  не было.  К полудню он  появился,  но был задумчив и молчалив. Жевал какую-то травку.
     - Ну,  что  нового? - спросила Лошадь Мосбаха, нетерпеливо притопнув копытом.
     - Да…  Как  вам сказать…  Ну сами глядите, – и  он  махнул хоботом вдаль. Облака там стелились к земле, гонимые прохладным ветерком.  -  Вот,  кстати,  и тот  самый  дриас,  –  он  вынул серебристую травку из рта и передал Бизону. - Вполне съедобная,
хоть и горьковата. Там его много уже, за лесом.
     - Хм…  Сносно.  Но на этом не растолстеешь, - сделал вывод Бизон Шетензака, прикончив растение.
     - Травы, что ли, нам бояться? – недоуменно рыкнул медведь.
     Носорог Мерка вздохнул и открыл глаза.
     Я промолчал.

     На  другое  утро  у большого камня стало неуютно  –  ветер пронимал  до  костей,  и я нашел Лошадь  и  Бизона  за  большим камнем. Медведь бродил неподалеку, интересуясь ямами и упавшими деревьями. Пейзаж тоже изменился – многие деревья откочевали  к югу,  а  оголившиеся холмы серебрились дриасом. Над  горизонтом переливались холодные отблески.
     - Не  вздумай ложиться в берлогу,  – сказал Бизон Медведю, который принялся что-то деловито рыть под вывороченным корневищем. – Слон сказал - оледенение  надолго…
     - Видал?  – шепнула лошадь, кивнув в северную сторону.  – Слон  сказал – лед уже близко, потому так и сверкает. Он  пошел поглядеть.
     Я промолчал.
     - А этот дриас… уныло начал Бизон. - вроде ничего на вкус. Можно и прокормиться. Конечно, если совсем не сдует.
     - Ну что-то надо же делать, - горячилась лошадь. - Может, изгородь  какую построить или деревьев навалить,  пока  еще  не поздно. Как-то можно это остановить?
     - А  вот как! –  Медведь обхватил камень, напрягся так, что шкура встала дыбом, и с ревом выдернул его из земли.
     Лошадь  вскочила,  поднялась на  дыбы,  развернулась  и  с размаху  лягнула  камень. Он откатился шагов на  пять.  Носорог наклонил голову, уперся рогом, поднатужился и сковырнул  камень в речку.  Помолчали, тяжело дыша. Тут подошел слон.
     - Бросьте ребячиться, льды - это вам не шутка, - сказал он и принес камень на место.
     - А  ну,  - крикнула лошадь,  - айда все за мной!  Неужели вместе не справимся?
     Все  потянулись за ней на север, по дороге  что-то  дружно распевая. Последним ушел бизон, ворча о запасах корма.
     - Самоубийцы, - проворчал им вслед Слон Вюста.
     Я промолчал.

     На  другой  день у камня встретились только мы со  Слоном. Деревьев  не было,  пронзительный ветер завывал так, что  мы  с трудом слышали друг друга. Пришлось укрыться под обрывом. Вдоль по замерзшей реке  ветер  с  шипением гнал снежную крупу.   Оставалось кричать  друг другу на ухо. Ухо слона было довольно  высоко,  и мне пришлось встать на цыпочки.
     - Ведь  ты  же  ученый,  сказал бы им.  -  начал  я.  -  С оледенением без толку бороться, это стихийный процесс…  Помнишь учебники,   там   про  Четвертичный?  В  этом  периоде   бывают оледенения, и тут ничего не попишешь.
     - Это  верно. Но ведь никто не пробовал… А если подойти  с умом? – раздумывал Слон.
     - О чем ты говоришь! – воскликнул я.
     - Ну… все-таки я пойду. Как они там без меня? У меня  ведь бивни,   хобот,  на  худой  конец, не  говоря  уже  о   высшем образовании.
     Слон Вюста ушел, оставляя глубокие следы на снегу.

     Следующее  утро  я  встретил  совсем  один.  Поднялся   на промороженный  холм,   и  долго глядел  на  заснеженные  увалы, которые  тянулись  за  реку  и  дальше,  пока  не  упирались  в сверкающую  холодом  ледовую стену. Ветер стих,  и  надо всем синело космически холодное небо. Я   растер   заледеневшие  руки,  прошелся  вдоль   речки, отколупнул  с обрыва пару подходящих булыжников. Долго  возился и,   наконец,   смастерил  что-то  похожее  на  топор.  Надо бы шкурами  обзавестись,  своя-то шерсть  плоховато  греет.  Еще  ведь как-то  искры  из  камней выбивают?

     Наступало оледенение…