Пиявка. Цикл милая старина

    После безвременной кончины супруга Евпраксии Лукьяновне стало ясно, что на скромную пенсию вдовы коллежского асессора ей никак не сохранить прежнего достатка, дававшего ощущение хотя и не роскошной, но вполне приличной жизни. Да и на небольшие сбережения рассчитывать не приходилось – не успеешь оглянуться, как растают. Из всего этого следовала необходимость что-то предпринять. Надеяться на удачное сватовство нечего: года, как и стати, уже не те… Да и обуза эта ей ни к чему. Замужеством с требовательным, а порой вздорным благоверным сыта по горло. Ни от кого наследства ожидать не приходится, а детей, опоры в старости, бог не дал. Так что следует крепко подумать, как выбираться из создавшегося положения.
    Бедная вдова ломала себе голову, а выход, пришедшийся по вкусу, явился сам собой. Решение невольно подсказала одна из кузин, позвавшая Евпраксию Лукьяновну погостить в своем имении, куда нуждающаяся в утешении вдова, обрадовавшись, немедля отправилась вместе с любимой таксой Мими.
    Пробыв у двоюродной сестрицы на полном пансионе почти все лето, и тем не только сохранив в неприкосновенности, а даже приумножив свои сбережения, Евпраксия воспрянула духом. Кузин да кузенов, равно как и прочей родни у нее предостаточно, ежели у каждого погостить энное количество времени, можно скопить капитальчик на черный день!
    И почтенная дама взялась, не ожидая приглашений, осчастливливать родственников, близких и дальних, своим присутствием, с неизменной голосистой Мими в придачу.
    Поначалу гостью принимали радушно, сочувствуя и соболезнуя безутешной страдалице, оставшейся одинокой на склоне лет. Однако Евпраксия Лукьяновна, совершенно забыв простую истину, что гость день-два любим, три-четыре – терпим, а коли больше – то постыл, вовсю злоупотребляла благородством принимавшей стороны, и не неделями – месяцами испытывала терпение хозяев. А чего ей - сытно кормят, на дверь не указывают, кубышка растет… Да и двоюродным сестрицам и братцам с домочадцами, полагала Евпраксия Лукьяновна, от ее присутствия только веселее, ведь любой гость вносит в семью праздник. Хотя устраивать у себя такие «празднества» и в былое время, а тем более сейчас она не считала нужным.
    …Это произошло, когда в который уже раз Евпраксия Лукьяновна приехала в гости к дальней родственнице по линии маменьки. Смазливая девица в свое время весьма удачно вышла замуж за богатого купца Щеблыкина.
    Едва гостья с собачкой появились на пороге, как прозвучало:
    - Ой, любезная Евпраксиюшка Лукьяновна, как неудачно вышло! Мы приглашены к сестре Селивана Мироновича, уже собрались. Простите великодушно… - начала хозяйка дома, но была остановлена явно обрадованной родственницей:
    - Неонила, милочка, наоборот, удачно все получилось! Я давно мечтала познакомиться с твоей свояченицей. Она, кажется, замужем за инженером Копушиным? Очень почтенная дама!
    - Да, но… Как-то неудобно… приглашены-то…
    Начавшиеся возражения были пресечены на корню:
    - Но мы же родня! Я – ваша гостья, и вполне прилично, что вы взяли меня с собой, а не оставили одну.
    - Но вы же не можете прийти туда с собачкой? – ухватилась за последнюю «соломинку» Неонила.
    - Голубушка, если за этим остановка, моя красавица прекрасно тут у вас меня подождет! Пусть только за ней присмотрит кто-нибудь из прислуги. Мимиша умненькая девочка, ее полюбят, я знаю.
    Уже в гостях у Копушиных Евпраксия Лукьяновна, занятая десертом, отвлеклась и потеряла из виду свою родственницу. Немного посидев за столом, она пошла на поиски Неонилы, заодно осматривая убранство купеческих хором. Подойдя к одной из комнат, она из-за портьеры услыхала знакомый голос и остановилась, любопытствуя узнать, о чем беседует дочь двоюродной племянницы ее матери с хозяйкой дома.
    - Анфисушка, ну, что я могла поделать? – плакалась Неонила. – Приехала, седьмая вода на киселе, и увязалась с нами. Хотела еще прихватить свою таксу! Впилась в меня, словно пиявка. Уж не взыщите…
    Сомнений не было, речь шла о ней, незваной гостье. Оскорбленная сравнением, возмущенная речами этой зазнавшейся купчихи, Евпраксия Лукьяновна готова была ворваться в комнату и высказаться, но сдержалась от опрометчивого шага. «Надо быть выше этого!» – твердила она себе, отходя от злосчастного места, благо никто не застал ее подслушивающей за портьерой.
    …Уже сидя в изрядно трясущемся фаэтоне, супруг Неонилы неожиданно обратился к Евпраксии Лукьяновне:
    - Мадам, вы надолго к нам?
    - Нет, - ответила она, - задетая беспардонным вопросом. – Заберу сейчас свою подружку, и домой. Загостилась и так!
    Говоря это, она в упор глянула на свою родственницу, но та молчала.
    - А чего так непривычно быстро? – опять был задан ехидный вопрос.
    - Рада была бы доставить вам удовольствие своим присутствием, но, к сожалению, дела ждут!
    - Жаль! Но, безусловно, дела важнее всего! – резюмировал Селиван Миронович.
    Держа под мышку собаку, кипящая в душе Евпраксия Лукьяновна, при прощании с Неонилой, словно нечаянно вспомнив, обронила:
    - Послушай, дорогуша, когда у тебя будет болеть голова, позови меня. Говорят, пиявки хорошо помогают!
    Поняв, что ее слова были услышаны, Неонила, пряча глаза и явно смешавшись, только и смогла выдавить:
    - Спасибо. Будьте и сами здоровы! – и добавила для приличия: - Не забывайте, заглядывайте!
    - О, не забуду, конечно, и приглашением твоим, родственным, непременно воспользуюсь! Да и уважаемый Селиван Миронович сожалел о краткости моего визита… - выдала Евпраксия Лукьяновна и мысленно прибавила: «Гостить постараюсь подольше, не будь я пиявка! Не менее, чем полгода порадую вас, почтеннейшие, одарю своим присутствием. Я не гордая, а справедливая! Не обеднеете, а мне денежки нужны!»
    По прибытии домой, вдова, не переодевшись с дороги, решительно прошла в кабинет, уселась за стол и принялась составлять список родни почившего в бозе мужа.