Как в России готовились к нашествию Наполеона

История эта случилась в те самые времена, когда страшный недуг, пришедший с турецких морских курортов, второй раз за год накрыл страну, о существовании которой римский прокуратор Понтий Пилат даже не подозревал. Так случилось, что второе лицо в этой неизвестной прокуратору стране, в отличие от лица первого, отличавшееся непревзойденным креативным талантом придумывать что-то этакое на пустом месте, перечитывая на досуге «Войну и мир» Льва Николаевича Толстого, устало лазать в конец за переводом каждой страницы первой части романа в примечания, а ты, мой дорогой друг, только представь себе, насколько неудобно каждый раз в PoсketBooke после каждой страницы на французском выходить в оглавление и заходить в примечания, а потом обратно, и решило, что в школах надо обязательно изучать вторым языком французский. А то вдруг нападет на нас опять Наполеон, как это было двести с лишним лет назад, а у нас ни один школьник этого самого французского не знает, а потому не сможет помочь солдатам наполеоновской армии, уходящим снежными дорогами из Москвы в Париж и обращающимся ко всем встречным русским партизанам  «Cher Ami…», что в переводе с языка Верлена и Рамбо обозначает, нет не то что ты подумал «Эй, вонючий шарамыжник…», а «Милый друг…». Вот чтобы больше не было таких казусов, как тот, который произошел двести с лишним лет назад где-то под Березино, когда русские неграмотные крестьяне, не владевшие языком своих просвещенных помещиков, грабили и почем зря обижали гостей из наполеоновского Евросоюза, принесших нам в темную и непросвещенную Россию пармезан и Конституцию. Лицо решило, а ответственные товарищи взяли под козырек, так во всех школах нашей необъятной Родины вместо урока математики появился урок французского языка.

Tout mieux dans le meilleur des mondes, – сказали бы французы, а вслед за ними бы повторили все российские школьники, если бы вместе с приказом из Парижа в школы выписали бы учителей французского языка. Или на худой конец хотя бы Дубровского, который, как мы знаем, научил Машу еще и любови по-французски. Хотя сейчас, в эпоху Интернета, Дубровский наших Маш уже мало чему научит. Но так оказалось, что учителей французского во всей стране после соровских грантов раз и обчелся, и потому на роль «гувернера семьи Троекурова» кое-где отрядили учителей ОБЖ и физкультуры.

Ты, мой друг, только представь себе, что наш с тобой трудовик, изрекавший периодично жемчужины русской народной мудрости и уходивший после этого греметь посудой в подсобке, вдруг стал французом Дефоржем в одночасье по приказу, читающим Верлена и Рамбо на языке оригинала. Он смог бы через пару лет сидеть в кафе Парижа, на память декламируя всю сартровскую «Тошноту» бытия молоденькой мадемуазель, но вот беда, в российских школах нет ни одного учебника французского. Их завезти забыли вместе с парижскими учителями, и посему мадемуазель в Париже уже не встретит нашего трудовика. Её едва созревшие грудя своими черными руками мозолить будет выходец из Конго.

Буонапарте на Корсике уж не возродится, среди арабов и африканцев такое имя не в почете. Не станет консулом и императором ни в жизнь. Не будет ни Аустерлица, ни Ватерлоу. Бородино не выстоим, и не сожжем Москву.

И только русский школьник учить французский будет без книг и учителей, не ведая что «A laver la t;te d’un ;ne, on perd sa lessive».

(Я, Сверх-Я и око Йони)
#здесьисейчас