Шакалий пир

Вой шакалов начинался с наступлением темноты. Вой этот был особенный, ликующий. Можно было бы и не удивляться шакальему ликованью - ведь середина осени у них это всегда свадебный сезон.
До этого мне часто приходилось слышать вой шакалов и даже видеть их совсем рядом. На Святой Земле они были похожи на обычных лисиц. Их было так много, что людей они совершенно не боялись и к нашим палаткам подходили почти вплотную.
Однажды ночью, когда я выходил по малой нужде, шакал не спеша проследовал буквально в метре от меня. Я успел даже разглядеть его глаза. Они были похожи на человеческие, только совсем белесые и… пустые.
Здесь, в Арцахе, их тоже было много и выли они совсем рядом, играя свои свадьбы.
Их не было слышно только во время артиллерийский дуэлей, которые начинались с заходом солнца и продолжались до глубокой ночи.
Снаряды и мины рвались у нас за спиной и впереди нас - противник пытался уничтожить наши артиллерийские позиции и снарядов, в том числе и “градов”, для этого не жалел. Наши отвечали, в основном, одиночными выстрелами, стреляя не наугад, а по конкретной цели. В предрассветные часы дуэль прекращалась до утра и в это время мы слышали отголоски шакальих свадеб. Похоже, что им не было дела до артиллерийских дуэлей, а может, они просто привыкли так жить.
В Арцахе шакалы тоже не боялись людей и их ликующий вой с каждым днем становился всё ближе.
Прошло дней восемь и я заметил странность в их поведении. У нас к тому времени накопилась целая бочка пищевых отходов и парни оттащили её далеко в кустарники.
Честно говоря, я опасался появления крыс, но этих мерзких тварей, Слава Богу, здесь не было, может потому, что это была территория шакалов. Вообще-то мы как могли в полевых условиях поддерживали и личную гигиену и порядок в наших блиндажах. Но, увы, вывоза мусора здесь нет.
Ещё месяц назад местные фермеры собирали на этих полях подсолнухи, арбузы, дыни, тыкву… Да чего только нет. Они почти успели собрать весь урожай, неубранным остался только небольшой участок арбузного поля.
Именно к этому участку поля азербайджанская артиллерия проявляла особое внимание и наш ротный запретил нам даже приближаться к бахче, потому что кроме арбузов здесь теперь можно было найти неразорвавшиеся мины.
А арбузы были замечательные: огромные, спелые - я это сразу понял по их виду. Признаюсь, один раз мы с товарищами по оружию нарушили приказ ротного и таки забрались на арбузное поле, на самые его краешек. Тем более, что это было нам по дороге - мы шли за водой и сигаретами.  Где-то на середине поля работали саперы - искали мины. Офицер, видимо старший среди саперов, начал на нас кричать, требуя, чтобы мы немедленно убирались. Он был совершенно прав, поскольку кроме обычных неразорвавшихся мин на поле могли быть и так называемые ловушки - небольшие зеленые шарики,которые взрываются, если к ним прикоснуться. Такую ловушку легко не заметить...
Прихватив несколько арбузов, мы довольные принесли их обратно в своих рюкзаках и тут же, разрезав штык-ножом, решили проверить их вкус….
Арбузы оказались переспелыми. А я то рассчитывал утолять им жажду, если вдруг ночью, в карауле, у нас закончится вода или если будет серьезный обстрел и за водой сходить не получится….
Вот такими оказались самые дорогие в моей жизни арбузы….
А шакалы всё выли по ночам, всё радостнее и торжественнее. И если бы они могли аплодировать как люди, то их эйфорию можно было бы сравнить с овациями.
Но вот странное дело: они ни разу не притронулись к нашим объедкам. Я видел это, когда утром ходил в отхожее место.
Более того, местные однажды привезли нам целую машину хашламы. Коров здесь тоже было много - бесхозных коров, которых хозяева, уходя с охваченной войной земли, выпустили из загонов, чтобы их скот не погиб от голода. С утра до вечера эти коровы паслись на полях войны - то на нашей стороне, то на их. Видимо жертвы были не только среди людей,но и среди этих несчастных животных, иначе мне трудно объяснить происхождение хашламы в таких невероятных количествах.
Хашлама нам не пошла, уж не знаю почему. Но только на третий или четвертый день оставшееся мясо нам пришлось отправить туда же, куда мы отправляли весь наш мусор.
И вот это жареное мясо шакалы тоже не тронули. Был в этом какой-то зловещий знак, особенно в сочетании с огромной желтой луной, нависшей над Арцахом.
Такой же эта луна была над лиманом, очень давно, в юности. От луны на водной глади образовалась сверкающая дорожка. Мы любовались этой чудесной картиной…”Тогда казалось, что это дорожка к счастью… Жаль, что всё это оказалось таким призрачным”... Я сжёг те письма, но фраза эта впечаталась в мой мозг и я не мог её выжечь.
Такой же огромной, желтой была эта луна в день моего приземления на святой земле.
“Ты кто по профессии? Историк? О, это как раз то, что мне нужно!” Самодовольные ухмылки на мерзких местечковых рожах и каторга, длинною в долгие годы жизни…
И вот опять эта огромная желтая луна… Луна Судного Дня….
Враги озверели. Всю ночь яростно перепахивали ракетами и снарядами поля прямо перед нами.
А прямо перед нами, в таких же блиндажах и окопах были восемнадцатилетние дети с автоматами и пулеметами. Иногда мне казалось, что это не солдаты, а оркестр - так слаженно они палили по вражеским беспилотникам и вертолетам. После симфоний этих детей долго ещё горели и коптили останки израильской и турецкой чудо-техники…
Их нужно было срочно менять, наших детей, чтобы они остались живы или хотя бы просто передохнули немного….
Сборы наши были недолги: плащ-палатки, спальные мешки, котелки и фляжки, каски, бронежилеты, автоматы и боекомплекты - всё готово, мы отправляемся в путь и…
-Ты отправляешься в штаб полка, - спокойно, как о чем-то обыденном говорит мой командир.
-Какой штаб полка?! - недоумеваю я, -Ведь мы уже решили, что я с вами, буду заряжать магазины и к тому же, я всю жизнь мечтал пострелять из ПК.
-Ты пойми, если с тобой что случится, мы себе не простим, - говорит Арман.
-А командир снова повторяет, с тем же спокойствием: -Ты идешь в штаб полка. Потому что если с тобой что случится, то некому будет написать о нас, - прибавляет он.
Последний аргумент на меня подействовал, ведь моим оружием всегда было слово.
Да,  у меня нет боевого опыта, я уже не молод и не слишком здоров. Но написат обо всём я могу.
Здесь, на войне, эти парни, старые и молодые федаины, могут раздобыть всё: воду, еду, сигареты, кофе. Надо будет - и оружие добудут. Но вот блокнота и ручки здесь нет, а писать в телефоне не слишком получается из-за постоянно барражирующих беспилотников, да и с зарядкой вечные проблемы….
От работы меня оторвал звонок. Я сразу узнал его голос - Геворг, дорогой мой командир! Где ты, как? Уже дома? А наши как?... Я боюсь спросить самое главное. Я вообще боялся звонить им, туда, чтобы своим звонком не подставить под смерть или не услышать самого страшного.
Геворг как-будто читает мои мысли:
-Все живы и невредимы. Приезжай, я в массиве, - был ответ.
 Вот он, один из самых счастливых дней в моей жизни: все наши - живы!
Наконец-то я могу обнять своего дорогого командира.
-Ну, как? - задаю я самый дурацкий из всех возможных вопросов.
-Как на курорте, усмехается Геворг. - Вдоволь еды, кофе, сигарет, даже сгущенка была, спи сколько хочешь…
Ну да, знаю я этот курорт. Там классно - природа замечательная, в блиндаже уютно, вот только стреляют много….
-Всё было как и при тебе, - добавляет Геворг.
Мы сидим в крохотной, но уютной харчевне, пьем водку, закусываем и беседуем. Незнакомые мужики внимательно слушают Геворга, мы вместе выпиваем рюмку-другую.  Говорит Геворг как всегда бесстрастно, даже о самом тяжелом и наболевшем. Говорит по-армянски и я далеко не всё понимаю.
Потом неожиданно переходит на русский и говорит специально для меня: всё было как и при тебе, родной. И добавляет: -только наших много полегло. А в остальном - всё так же, как и при тебе. Они так и не продвинулись ни на миллиметр.
-Не победили они нас! - говорю я.
Геворг согласно кивает.
Но вообще-то, мы ведь совсем не так себе представляли этот день после войны.
А вот шакалы сразу, как-будто почуяли что… Удивительное чутье у этих тварей….