Своё воспитание

     Меня нашли в закутке за спортзалом. Я не сопротивлялся, это было бесполезно, так как был самым маленьким в классе среди мальчишек и не мог оказать им серьёзного сопротивления. Они взяли под руки и привели к учительнице.
           - В медпункт его к доктору, - распорядилась Надежда Ивановна.
           - А вот и дезертир! Что же ты бегаешь от меня? Сегодня у нас не уколы, а медосмотр, - заявила врач.
           - «От уколов бы не бегал» - хотел сказать я, но промолчал.
     Она заглянула в ведомость и спросила: - Никита? Первый «Б»?
     Кивнул головой.
           - Раздевайся.
     Когда снял майку и положил на стул к остальной одежде, доктор велела мне подойти поближе, осмотрела меня, ощупала живот:
           - Больно?
           - Нет.
           - А здесь?
     Я отрицательно мотнул головой.
           - Хорошо, - подытожила она, и, взяв за плечи, развернула к себе спиной.
     Наступила тишина. Я злорадно улыбнулся: - «Посмотрела?».
     Наконец доктор пришла в себя:
           - В пятом «А» у тебя случайно не брат учится?
           - Брат, - подтвердил я.
           - То-то оно и видно.

     После уроков собрался педсовет. Доктор привела нас с Витькой, заставила раздеться, показать спины учителям.
     Раздались испуганные возгласы:
           - Что это? Кто их так?
           - Думаю это работа родителя. Обратите внимание, поверх старых полос, покрывшихся коркой, свежие полосы. На их пересечении возникли гнойные очаги, пошёл воспалительный процесс. Их нужно показать хирургу, необходимо лечение. И безотлагательно пресечь жестокость, - закончила свою часть сообщения доктор.
           - Одевайтесь ребята, и подождите пока в коридоре, - попросила директор.
     Мы вышли. Слышно было, как шумели учителя.
           - Что ты рассказал докторше? – вдруг спросил Виктор.
           - Она спрашивала только о тебе. Я подтвердил, что ты брат.
           - Много не болтай. Они пошумят, покажут друг другу, какие они чуткие и успокоятся, а нам перед папкой ответ держать.
           - Я и не болтаю.
     После педсовета доктор отвезла нас в поликлинику. Там нам обработали раны и отпустили. Вернувшись домой, мы со страхом ожидали последствий.
     Мама пришла с работы раньше отца, и мы ей всё рассказали.
           - Ну и хорошо, что так вышло, - произнесла она, - может, найдут на него управу.
     Отец вернулся на час позже обычного.
           - К начальству вызывали, пришла бумага из ГорОНО, что у моих детей нашли при медосмотре следы побоев. А я им: «Какие побои? Бывает, перетяну пару раз ремнём, так это только им на пользу, умнее становятся. Иначе нельзя. Жизнь жестока и они должны быть к ней готовы. Я в пять лет один остался, выживал, как мог. И человеком стал. И дети мои вырастут порядочными людьми. Я знаю, как детей воспитывать…»
     Отец ещё долго не мог успокоиться, доказывая невидимым оппонентам свою правоту. Но нас это не трогало, главное, пронесло, он не собирался своё настроение вымещать на нас.

     …Надо же было такому случиться. Когда записывал домашнее задание, с пера сорвалась капля чернил и расползлась кляксой посередине дневника. Я попробовал стереть её резинкой, но получилась дырка. С ужасом представил, что скажет на это папа. Он каждый вечер после работы просматривал наши с Витькой дневники. И клякса с дыркой были замечены.
           - А это что у тебя?
           - Клякса.
           - Я вижу, что клякса. Почему она в дневнике?
           - Капля упала.
           - Сама?
           - Я капнул.
           - Зачем?
     Мне нечего было на это сказать, и я замолчал.
           - Иди на кухню. Я сейчас подойду, - отец был спокоен.
           - Не бей! Такое может случиться с любым ребёнком, - попыталась заступиться за меня мама, напряжённо прислушивающаяся к нашему разговору с отцом.
           - С нашим это случается каждый день. Ты посмотри, дура, какую он дырку в дневнике протёр, пытаясь скрыть свою безголовость.
     Отец потянулся к ремню, что висел на спинке кровати. Мама, уловив его движение, бросилась и первой схватила ремень. Но он поймал её, развернул спиной к себе, вырвал из рук ремень, а потом вытолкал за дверь, закрыл, и накинул крючок.
           - «Зря это мама сделала», - подумал я, - «отец сильнее, и всё равно доведёт задуманное до конца, только больше разозлится». Молчал Виктор, затаилась в своём углу Наташа, плакала и билась в дверь мама.  Мне их было жалко. Особенно сестрёнку. Она не должна слышать мою боль. Пошёл на кухню, положил на бок табуретку, стал на колени и лёг на неё животом, руки и голову свесил к полу. Такой порядок установил отец, и мы с Витькой его соблюдали. Я уже и не помню, когда плакал от отцова ремня. Знал, что отец приходит в ярость от плача и крика, и потом долго гасит её на наших спинах.
     Прошла неделя. О происшествии, как и предвидел Виктор, все забыли. Только раз, проходя по коридору, я столкнулся с доктором. Она меня узнала.
           - Никита? Ну как подлечили вас с братом в больнице?
           - Подлечили, - подтвердил я.
           - Ну и хорошо! Главное вовремя обращаться к врачу.
     Об отце она ничего не спросила, а я и не стал бы ей говорить.