Балет на камнях

Когда гид-проводник Николай Омичёв распространял через соцсети объявление о наборе группы, он ожидал чего угодно, но только не этого. Да, в объявлении все было в радужных тонах. Поход первой, самой легкой, категории сложности. Комфортное время года - конец июля. Всего семь дней, с легкими дневными переходами. Никаких горных круч, непреодолимых перевалов и неподъемных рюкзаков. Лишь голубые озера Архыза, зеленые травы горных лугов, солнце и свежий воздух. Даже опыт горных походов с участников не требовался. Навыков ночевки в палатках или проживания в кемпинге было достаточно.

Но все же горы есть горы. Даже летом. А семидневный поход, пусть и в июле, - это не прогулка по городскому парку. Омичёв был уверен, что откликнувшиеся на объявления это понимают, как само собой разумеющееся. Но, как оказалось, понимали не все.

Омичёв ждал девять участников. Два крепких парня лет тридцати в кроссовках, трекинговых брюках и футболках прибыли первыми из карельского Петрозаводска. Сейчас они сидели на своих рюкзаках на площадке за аркой "Добро пожаловать в Архыз". Там же стояли три девчонки из Краснодара и семейная пара средних лет из Ростова-на-Дону. Вместе с Омичёвым все ждали последних двух участников - парня и девушку из Санкт-Петербурга.

В ходе подготовки к походу Омичёв списался со всеми и знал, что петрозаводчане Лёша и Никита - опытные туристы-лыжники. В Архыз приехали немного расслабиться. Семейная пара Антон и Лена - спасатели-кинологи из Подмосковного Дзержинска. Тоже решили отдохнуть. От работы и собачек. А три юные краснодарки Наташа, Ира и Инна - спортсменки-скалолазки. Девушки хотели укрепить физическую форму, попробовать себя в условиях настоящих гор.

В общем, все опытные, сильные, смелые. Проблем с ними не предвиделось. Другое дело - парочка из Питера. Студент, будущий архитектор Женя и восемнадцатилетняя балерина Майя. Опыт походов - одна ночевка в домике на турбазе у Ладожского озера. Что их понесло на Кавказ? Разве что заманчивость объявления - голубые озера, зеленые луга, яркое солнце. Омичёв даже пожалел, что его словотворчество сработало так, что на романтику потянуло даже эту, далекую от походной жизни парочку.

-Ну, да ладно, - успокаивал себя Омичёв, поглаживая густую рыжую бороду. - Первая категория. Всего неделька по травке и солнышку. Даже ребенок пройдет.
В переписке Омичёв дал подробные инструкции. Что с собой брать, что надеть, в чем нести. Все отписались, что поняли. Поэтому хотя бы с этой стороны проблем он не ждал. И напрасно.

Когда красный микроавтобус сбросил пассажиров и уехал дальше, у Омичёва отвисла не только нижняя челюсть. Но даже то, что отвиснуть в принципе не могло. И не у него одного. Петрозаводцы медленно встали с рюкзаков. Антон и Лена перестали жевать печенье, которым перекусывали. Лена поперхнулась и Антон растерянно хлопал ее по спине. Краснодарки до этого шумно обсуждавшие спорное судейство недавних соревнований по скалолазанию на сложность, враз умолкли и уставились на появившуюся парочку. В полной тишине звук лопнувшего пузырика жвачки, что по инерции продолжала надувать одна из краснодарок, прозвучал как выстрел. Подруги вздрогнули.

Виновники немой сцены при этом дискомфорта не ощущали.
На их лицах был полный восторг. Они буквально светились от впечатлений. Взгляд голубых глаз юного архитектора метался по заснеженным горным вершинам, перескакивал на верхушки корабельных сосен, прыгал в самую глубину синего неба.
Белокурая, стройная как альпеншток балерина, с выражением неподдельного восхищения, рассказывала кому-то по сотовому телефону о черных белочках, клянчивших у нее хрустящие ячменные хлебцы в привокзальном сквере.
Но не это поразило Омичёва и компанию. Поразила экипировка вновь прибывших туристов. На архитекторе красовались узкие коричневые брюки в мелкую клеточку, которые совсем не скрывали ярких разноцветных носков. Носки, в свою очередь, вылезали из желтых пижонских ботинок. Верхняя часть тела голубоглазого блондина была плотно упакована в белоснежную рубашку. Дополняли картину галстук-бабочка, черные подтяжки и клетчатый кепи. На балерине было почти воздушное зеленое платьице. На ногах легкие кроссовки, больше подходящие для гольфа, чем для горных троп.

В довесок ко всему, каждый из этой парочки держал за ручку чемодан на колесиках....

Омичёв не раз потом спрашивал себя, почему не развернул этих романтиков. Спрашивал и ругал. Но не находил ответа. Видимо, было в этих юных мечтателях что-то трогательное. Казалась, скажешь не то или не так - и обидишь на всю жизнь. А обижать их не хотелось. Их хотелось защищать, оберегать, вести... Нечто похожее чувствовали, судя по всему, и остальные участники.

Благо в чемоданах питерских чудиков все необходимое было. Ну, почти все.
Сами же чемоданы, вместе с городской одеждой безжалостно оставили в домике базового лагеря. А в прокатном пункте были арендованы рюкзаки, ботинки и трекинговые палочки. Поход начался.

Восторг от новых впечатлений вел питерцев примерно полдня. Вслед за ровно идущей группой они храбро преодолевали небольшие подъемы, переходили через мелкие ручьи и пару раз даже прошли по поваленным стволам сосен. Не забыв запечатлеть подвиг на камеры телефонов и опубликовать в соцсетях.

Они много и эмоционально говорили, постоянно слышалось: "Майя, Майя, смотри какой цветочек!" или "Ой, гляди, ежик!". На их бесконечные остановки, фотографирование пейзажей и селфи остальные ребята внимали со снисходительным спокойствием.
Но к обеду Майя натерла ногу. Несмотря на оказанную в виде наклеенного пластыря помощь настроение у балерины заметно ухудшилось. Облака, ягодки, суслики и ежики перестали радовать. Ботинки стали казаться непомерно тяжелыми, а все остальные (прежде всего Женя) нудными и скучными. Но это были только цветочки.
После обеденного привала группа шла все время вверх. Тропа становилась уже и круче. Омичёв с нарастающим беспокойством поглядывал на туристов из северной столицы. Он шел первым, а их, как потенциально самых проблемных, поставил сразу за собой. Сначала Майю, потом Женю.

-Только бы до перевала дотянули, - шептал Омичёв.

Перевал был не сложным. Ни льда, ни снега, ни фирна, ни сыпучих камней. Идешь себе вверх и наслаждаешься видами. Рюкзаки за спиной - ноша приятная, конечно, не для всех. Но физически балерина была достаточно крепка для такого груза. А фигура Жени тоже не оставляла сомнений, что как минимум фитнесом парень занимается серьезно.

-Если видим горку, значит будет спуск! - подбадривающе напевал Омичёв, поглядывая на Майю. Та лишь хмурилась. Женя растерянно улыбался.

Перевал всё не показывался. Подъем стал круче. Все чаще Омичёв поддерживал Майю за руку, а петрозаводчанин Никита подталкивал рюкзак Жени. Инструктор сверялся с картами. Они уже должны были подходить к перевалу. А что-то не похоже.

К четырем вечера, измотанная группа все же вышла. Только не к перевалу, а к гребню. Вытянутому и острому, как хребет окаменевшего чудовища. Омичёв недоумевал. Выходит, где-то они свернули не там... Вроде ничего страшного. Нужно лишь пройти по гребню и дальше спускаться к долине. Либо вернуться назад и отыскать тропу к перевалу. Но это долго.

Омичёв оглядел группу. Балерина с архитектором не скрывали усталость. Майя всячески выказывала недовольство и раздражалась по любому поводу. Вода не вкусная, ветер холодный, крем от загара мерзкий. То, что сейчас придется идти по гребню между обрывами, она еще не осознала. Женя тоже этого еще не понял. Он пытался успокоить подругу.

-Ой, Майя смотри какая ящерка!

Майя посмотрела на него так, что местная фауна перестала интересовать архитектора до конца похода.

Остальные участники криво улыбались. Они поняли, что гид отклонился от пути, осознали перспективы и были к ним готовы. Омичёв принял решение идти через гребень. Других вариантов вовремя встать на ночевку не было. Группа разбилась на три связки. Омичёв и Никита, ввязали к себе Майю и Женю и стартовали первыми. За ними пошла краснодарская тройка. Семейная пара с петрозаводчанином Лешей замыкала движение.

Первые метров десять злобно пыхтящая Майя больше смотрела себе под ноги и все было относительно спокойно. А затем, непонятно почему, посмотрела вниз. Сначала налево, потом направо. Она завизжала так, что в долине взметнулась стая горных куропаток, а метрах в ста под ними сорвался с днёвки табунчик туров.

Омичёв впервые за 35 лет понял в каком точно месте у него находится сердце. Майя визжала, закрыв глаза, вцепившись обеими руками в скальный выступ. Бледный, как свежевыбеленный ствол яблони Женя тяжело дышал, вжавшись в камни спиной. Он испуганно хлопал голубыми глазами и медленно переводил взгляд с инструктора на подругу.

Омичёв дотронулся до плеча Майи, но она разразилась бранью, никак не отвечавшей представлению инструктора о жителях культурной столицы. Некоторых слов, точнее производных, не знал даже он, уралец. Омичёв отдернул руку, словно дотронулся до раскаленной доменной печи.

-Ёперный театр, - прошептал он пересохшими губами.

Майя перестала визжать, но глубоко и шумно дышала. Глаза она не открыла, а руками так вцепилась в выступ, что треснули ногти на побелевших пальцах. Омичёв дал знак краснодаркам двигаться дальше. Девушки почти бесшумно обогнули их справа и достаточно быстро преодолели гребень. Убедившись, что они в безопасности и готовы спускаться, инструктор махнул Алексею.

-Встегивайте к себе Женю и идите к девчонкам, ждите нас там. Без меня спуск не начинайте.

Архитектор не сопротивлялся и вскоре четверка двинулась через гребень. Омичёв обреченно посмотрел на Никиту. Тот пожал плечами.

-Майя, послушай меня внимательно! - попытался установить контакт инструктор. - Все хорошо...

-Иди на..., - выкрикнула балерина, послав Омичёва туда, куда в Мариинском театре если и посылают, то только изящными танцевальными движениями.

-Майя, пойми, мы не можем здесь оставаться, - убеждал Омичёв. - Мы должны идти. Дальше только спуск. Там хорошо, тепло, там...

-Здесь! - выкрикнула Майя, - мы умрем здесь! Все умрем!

-Все уже там, - продолжал Омичёв. - Здесь только мы, и мы должны идти.

На переговоры и убеждения ушло около получаса. В итоге победил разум. Майя разжала руки. Но глаза так и не открыла. Омичёв с Никитой так и повели ее через гребень с закрытыми глазами. Руками балерина вцепилась в плечи Омичёва. Следы от ее пальцев еще долго синели на его коже после злополучного похода.

Вся группа была в сборе и можно было спускаться. Майя чувствовала себя очень неловко. Ей было стыдно за свое поведение. Она уже готова была извиниться, но тут на туристов обрушился ливень. Внезапный, сильный, холодный. С градом. Туристы так увлеклись решением текущих проблем, что не обратили должного внимания на небо, быстро затягивающееся тучами.

Непромокаемые чехлы на рюкзаках были только у опытных нижегородских водников. В прочем ситуацию они особо не спасали. Когда группа достигла долины, мокрыми были все и всё. Палатки разбили рекордно быстро. Участие в обустройстве лагеря, принял даже Женя. Палатка у него с Майей тоже была. Правда, пляжная. Омичёв уступил им свою, сам устроился с петрозаводцами.

Ливень закончился так же внезапно, как и начался. Туристы, кроме питерцев, повылазили из палаток. Стемнело. Краснодарки приготовили ужин на газовых горелках.

Балерина, мрачная и молчаливая, не устояла и тоже вышла со спутником на запах кофе.

Погода наладилась. Макароны со сгущенкой подняли настроение. Звезды на небе были такими крупными и яркими, что даже Майя забыла про постигшие ее ужасы и несчастья и тыкала вверх чайной ложкой:

-Вот Малая Медведица, а вот Полярная звезда, - просвещала она Женю. - А это Большая Медведица.

Чтобы закрепить хорошее настроение, Омичёв предложил завтра выйти попозже. Чтобы все хорошенько выспались и восстановили силы.

-Ночь обещает быть сухой, а день жарким, - озвучил он свои выводы. - Поэтому предлагаю все мокрые вещи разложить перед палатками. Особенно просушите ботинки. Хорошенько расшнуруйте их, выньте и положите рядом стельки.

Меньше чем за час туристы с задачей справились. И вскоре все пространство перед палатками было усеяно содержимым рюкзаков. На натянутых меж палаток веревках свет луны и налобных фонариков выхватывал многочисленные футболки, флиски, носки и брюки.

Заверив себя, что всё сделано правильно, Омичёв перекрестился и заполз в палатку. Последним.

Он не помнил, как уснул. Но помнит, как проснулся. До сих пор помнит. Нет, не от крика или визга. От смеха. Громкого, заливистого, нескончаемого. Смех то усиливаясь, то чуть затихая, колокольчиками носился по долине, отражался от палаток и скал. И было в нем что-то неестественное, леденящее. У Омичёва в такт смеху по телу бегали мурашки. Его трясло. Он запутался в спальном мешке и не сразу нашел молнию выхода. Когда же высунул голову из палатки, то едва не ослеп от резанувшего глаза яркого света.

Ночью выпал снег. В горах такое бывает. Даже в июле. И теперь все вокруг было покрыто его десятисантиметровым слоем. Под белым покрывалом оказались палатки туристов, их сушившиеся вещи, рюкзаки и ботинки. Самое ужасное, что выпавший ночью снег вовсю таял под успевшим высоко подняться ярким солнцем...

Так уж случилось, что первой летне-зимний пейзаж увидела Майя. Это стало последней каплей. И сейчас балерина буквально помирала от истерического смеха, сидя прямо в снегу, раскинув ноги и сжав ладонями голову. Рядом с ней стоял верный Женя. Попыток успокоить ее он уже не делал. А из палаток там и тут торчали молчаливые головы туристов.

***

Майю с Женей довели в тот же день до ближайшего поселка. Оттуда они уехали на автобусе в Черкесск. И дальше, в аэропорт Минвод. Омичёв с оставшейся группой успешно завершил поход. Но в турклубе категорийность ему не засчитали. Из-за снятия двух участников.

Несколько лет спустя Омичёв был в Питере. Сходил на балет и глядя на Майю долго думал, ну зачем ей эти горы?