Разноцветная фантазия с Риной Зелёной

Для постановки этой пьесы необходима актриса, которая сумеет спародировать главную Героиню.

Действующие лица:
РИНА ЗЕЛЁНАЯ
РОДИОН ПЕТРОВ - журналист
АНЖЕЛИКА ИВАНОВНА - главный редактор


Сначала всё поглощает тьма.   

В темноте начинает звонить телефон. Возникают звуки шаркающей походки и  женский голос:

- Сейчас, сейчас, подождите, черепаха быстрее не может.

Наконец, освещается её лицо со старой телефонной  трубкой в руках.

ОНА.  Алло. Рина Васильевна Зелёная слушает и внемлет.

Ей в ответ звучит мужской голос.

ОН.  Здравствуйте, Рина Васильевна. Это Вы?
ОНА.  Удивились, что я ещё жива?  Впрочем, это моё временное состояние.
ОН.   Я знаю, что Вы живы.
ОНА.   А кто Вы, столь осведомлённый юноша?
ОН.  Я -  журналист.
ОНА.   Уже страшно.
ОН.  Хочу взять у Вас интервью.
ОНА.   Вы думаете, что такое ископаемое, как я,  может быть кому-то сейчас интересно?
ОН.  Главный редактор нашего журнала сегодня на планёрке Вас вспомнил...
ОНА.   Какая феноменальная память! 
ОН.  ... и поручил мне сделать интервью.
ОНА. Но я так давно не давала никаких интервью, и совсем растренирована.  Да и никогда я не умела их давать. Это очень нервное занятие. Было бы лучше, если бы вы написали мне вопросы, и я потом в спокойной обстановке на них ответила.
ОН. Так нельзя.
ОНА.  Почему нельзя?
ОН. Не положено.

Пауза.

ОНА.  Вы убиваете меня своей блестящей аргументацией. Ну, делать нечего - тогда приезжайте.
ОН.  Куда?
ОНА. Сюда. Я не в том состоянии, чтобы куда-то выбираться без сопровождения.
ОН.  Хорошо, я приеду.
ОНА.  Прямо сейчас?
ОН.  Могу сейчас.
ОНА.  Какой Вы быстрый. Но у меня не убрано. Я не ждала гостей.  А, впрочем, можно подумать, что если бы я их ждала, тут что-то выглядело бы иначе. Стартуйте. У Вас есть мой адрес?
ОН.  Есть!
ОНА.    Откуда?
ОН.  Главный редактор дал?
ОНА.   О, этот ваш вездесущий Главный. Я уже чувствую, что я у него под колпаком.

Она кладёт трубку, пространство постепенно наполняется светом, и мы видим комнату.

В центре стоит стол, покрытый зелёным сукном. Возле него - два стула в чехлах. На столе телефон и фотография в рамке. Вдоль стены - книжные шкафы (задник). Сбоку - тумбочка. На ней - бюст Маяковского.  А сверху по центру - экран. На него будут проецироваться фото и видео-сюжеты.

Героиня начинает готовить комнату к приезду журналиста и говорит с залом.

ОНА.   Ох, уж эти интервью. Никогда не умела их давать. Всегда терялась. Как на мне этот халат? Оставить или надеть другой? Может, шаль накинуть или боа?  У меня есть.  Хотя всё изрядно покусано молью. А, впрочем, какая разница, как я выгляжу? Юноша, судя по голосу, слишком молод, чтобы можно было рассчитывать на какую-то перспективу в наших отношениях. Что ж ты, главный редактор, не мог прислать мне какого-нибудь свободного дедушку? Прости КТТ (обращается она к портрету на столе), ты же знаешь, что это всего лишь мой идиотский  юмор. Да, да, помню, - ты считаешь, что мой юмор совсем не идиотский. Я, впрочем, тоже. 
Ах, я не представила Вам моего мужа. (Она поднимает его фотографию со стола) Это он. Константин Тихонович Топуридзэ - КаТэТэ. Известный архитектор, народный художник... Знаете, фонтаны на ВДНХа? Его работа.  Да и вообще каждый кирпич Москвы когда-то был под его неусыпным контролем. Сейчас КТТ с нами нет. Он в безвозвратной командировке. Скоро и я к нему отправлюсь, все ТАМ будем, но пока не время.
Мне его, конечно, не хватает. Его исполинского интеллекта. Он знал всё. А теперь, чтобы что-то узнать, приходится опрашивать много разных людей. Жаль, что прогресс ещё не достиг такого уровня, чтобы можно было установить с ним ТУДА телефонную связь. Приходится общаться с фотографией.  (Она возвращает фотографию на стол).
Кстати, надо достать альбомы с фотографиями. По ним будет легче сориентироваться и всё вспомнить.

Достаёт альбомы.

ОНА. Так, а я что-то вообще ещё помню? Я, Рина Васильевна Зелёная, родилась в 1900 то ли первом, то ли втором году, надо взглянуть в паспорт... Зато число даже в паспорте у меня указано неправильное. Там стоит 7 ноября, но это выдумки. Просто была заваруха со сменами стиля, и можно было взять себе любое число. Я выбрала 7-ое, потому что всё равно в этот день в стране был праздник.
Но Дни Рождения я не праздную - только именины. Ведь в День Рождения становится больше лет, иногда даже больше, чем нужно. Ничто так не старит людей, как возраст. А именины - просто праздник, все дарят подарки и веселятся. Поэтому все забыли точную дату моего Рождения, включая и меня.
В общем, главное, что я родилась - уж это точно.  А какая разница какого числа?
Родилась я в Ташкенте. В то время никто никуда не переезжал – где люди рождались, там и умирали. И мне светило прожить жизнь в Средней Азии, выйти замуж за узбека, доить козу и варить плов, но папу вдруг перевели по службе в Москву. И вся наша недружная семья устремилась за ним. И началась круговерть.
Ну, так в общих чертах что-то  помню. Хотя воспоминания - это очень условно. Иногда, когда оглядываюсь на свою жизнь, то не могу поверить, что всё это произошло именно со мной. И у меня частенько создаётся впечатление, что я просто лихо всё насочиняла. 
А, может, так и есть на самом деле? У меня богатая фантазия. 
Хотя  какая разница: было это или нет, если оно хорошо придумано?
О, как не убрано в доме. Я всегда была дурной хозяйкой. Так и не научилась ни готовить, ни шить, ни пришивать пуговицы. А самой большой мукой для меня постоянно было собирание чемоданов. При том, что чемоданы приходилось собирать чаще, чем готовить и пришивать пуговицы. Обычно я просто бросала туда всё подряд, уминала, как могла, становясь коленками на крышку, и запирала замки. А то, что торчало, отрезала ножницами.  Ну,  это, конечно, гипербола. 
Так... сейчас приедет этот юноша, его же надо будет кормить. У меня где-то были конфеты и печенье. (Достаёт из серванта вазочку с конфетами). Интересно они ещё съедобны?
Пойду всё-таки надену боа, а то умру, а никто так и не узнает какой у меня был  потрясающий вкус.

Она уходит.

Вместе с ней из комнаты уходит свет.

Справа высвечивается молодой человек, с кем-то говорящий по мобильному телефону.

ОН. Да, уже уехал. Она сама сказала приезжать сейчас. Решил не тянуть.  А то, вы же знаете этих артисток: завтра ей покажется, что она плохо выглядит и начнёт мозги компостировать и переносить встречи. 
Не-а, ничего не видел, не читал. Помню, смутно черепаху Тортиллу. Шерлок Холмс? Это с Камбербетчем? Какой наш? А да, было что-то припоминаю. Сейчас Википедию почитаю. Сориентируюсь там по ходу. Роли же не главное, кого сейчас интересует творчество. Это я понимаю, а потом плавненько всё равно надо будет перевести на...  Вы мне только вопросы по мылу скиньте, как обещали, и список... 
Какая съёмка? О съёмке речи не было. Я не знал про договор с телевидением. Но у меня нет ничего. На телефон? А качество? Но она заметит. И ведь скрытая съёмка запрещена законом. Журналист. Ладно, попробую. Хорошо, сделаю, простите.

Он вешает трубку.

ОН. Вот баба-стерва.

Молодой человек уходит в тень.

Снова высвечивается квартира Рины Зелёной.

Она появляется в ослепительно красивом халате и боа. В руках у неё веер.

ОНА.   Подождите, это ещё не всё.

Она кладёт веер и боа на стол, берёт в руки пояс.

ОНА.   Ну что, где будем делать талию?

Повязывает пояс. Вешает на шею боа и берёт в руки веер.

ОНА. Вот теперь аплодисменты! Тортилла на пенсии. Ну где вы, господа-товарищи режиссёры? Где?  Я готова к съёмкам. Я всегда была к ним готова, как пионерка. Все говорили: «Рина! Рина!», а снимали других. (пародирует). "Ах, батюшки мои! Как же про вас забыли? Был чудесный эпизод! Вы бы так прекрасно это сыграли!" - всплескивая руками, кричали мне режиссёры при встрече.
Наверное, мне надо было выйти замуж за какого-нибудь кинорежиссера. Прости КаТэТэ, ты же знаешь, что я опять шучу. Но кино - это моя больная тема. Его было так мало, что без шуток вспоминать о нём невозможно. В жизни часто приходится прибегать к юмору, чтобы не заплакать.

Звонок в дверь.

ОНА.   Кто это?

Она семенит к двери.

ОНА.   Кто там?
ОН.  (из-за двери) Рина Васильевна. Это я Вам звонил. Журналист.

Она открывает дверь.

ОНА.  Как быстро Вы приехали.
ОН.  Здравствуйте.
ОНА.   Здравствуйте. Вы ещё моложе, чем я думала. Но это хорошо: я люблю детей. Проходите. Ничего не надо снимать, а то ещё испачкаетесь. Как Вас зовут?
ОН.  Родион.

Она одёргивает руку.

ОНА. Раскольников?
ОН. Нет, Петров.
ОНА.   А...  А-то я уже подумала невесть что. Рина.

Она протягивает ему руку, как для поцелуя. Он её жмёт.
 
ОН. Очень приятно.
ОНА.   Садитесь. Или, может быть, (тихо) хотите в тубзик...?
ОН. Нет. Не хочу.
ОНА.  Тогда сюда.

Они проходят к столу.

ОН.  Отличная хата.
ОНА.   Что Вы сказали?
ОН.  Потолки высокие.
ОНА. Сталинская архитектура. Классический монументализм. Познакомьтесь, кстати, (указывает на фотографию на столе) это мой муж. Константин Тихонович Топуридзэ - заслуженный архитектор. Поэтому и я немного приархитектурена. Как вы добрались?
ОН.  Нормально.
ОНА.  Как себя чувствуете?
ОН.  Нормально.
ОНА.  А погода нормально?
ОН. Ничего.
ОНА.   Ну вот. Хоть какое-то разнообразие. Я давно не выхожу из дома. А если выхожу, то меня везут, как барыню, на карете. Скорой помощи с мигалкой.
ОН.  Понимаю.
ОНА.  В Вашем возрасте этого понять нельзя. Но положительный момент в моём состоянии есть. Многих моих ровесников уже нет, а меня всё ещё возят на карете.
ОН. Вот это уже клёво. Подождите, ничего не говорите. А то опять что-нибудь...
ОНА.   Ляпну?
ОН.  Ну да. А я этого не запишу.

Он ставит на стол диктофон.

ОНА.   Это что?
ОН.  Диктофон. Для записи Вашей речи.
ОНА.   Вот эта маленькая штучка может записать всё, что я сегодня скажу?
ОН.  24 часа беспрерывной записи от аккумулятора.
ОНА.   24 часа беспрерывно я не выдержу.
ОН.  Я говорю о возможностях.
ОНА.  Я тоже. Мой аккумулятор сядет часа через 2.
ОН.  Понял.

Он вынимает из сумки и включает ноутбук.

ОНА.   А это что?
ОН.  Ноутбук.
ОНА.   Записная книжка? Я когда-то to speak good English.
ОН.  Всё правильно, это такая электронная штука, чтобы делать записи и  общаться.
ОНА.  What progress has been made! До чего ж дошёл прогресс! А я ещё помню извозчиков.
ОН.  Сейчас, подождите, загрузится и начнём. Мне сначала письмо должно по мылу прийти.
ОНА.  В ванной есть мыло.
ОН.  Да не, щас тут всё упадёт.

Она с испугом смотрит в потолок.

ОНА.  Что упадёт? Куда? На ремонт я сейчас не способна.

Он смеётся.

ОН.  Да не-е. Оно, как бы Вам сказать, не реальное.
ОНА. Если бы Вы знали, как мне всё это интересно. Все эти прогрессивные штучки. Раньше, когда я ещё выходила из дома, ездила на дачу в электричке, и вдруг оказывалась рядом с молодёжью, рассуждающей на высоконаучные темы, мне часто хотелось закричать "Возьмите меня с собой!". Но, видимо, я отстала навсегда. У меня же даже нет высшего образования. Моим мозгом всегда был КТТ. Однако почему мы не начинаем? Сами себя задерживаем. Давайте уже проинтервьюируем меня по полной программе.
ОН. Да. Вот, наконец, есть. (Он ловит письмо, открывает его). Итак, расскажите, как Вы снимались в фильме "Девчата"?

Пауза.

ОНА.   Я никогда не снималась в фильме "Девчата".
ОН.  Да вы что?
ОНА.   Простите, что не оправдала...
ОН. Мне что ли скинули не те вопросы?
ОНА.   Кто?
ОН.  Главный редактор. Но Вы - Рина Зелёная?
ОНА.  Не сомневаюсь в этом уже много десятков лет. Можете звать меня даже Руина Зелёная. Но я не снималась в "Девчатах". Я не снималась в очень большом количестве фильмов. Если мы сейчас будем их все перечислять, я пойму, что моя творческая судьба не сложилась. И очень расстроюсь. Может, у Вас там есть какие-то более подходящие мне вопросы?
ОН.  Нашёл.
ОНА.   Ну, наконец-то! Какое мыло упало на этот раз?
ОН.  Расскажите о происхождении своего псевдонима?
ОНА.  Н-да...

Пауза.

ОНА.   И папа, и мама, и дедушка, и бабушка, сёстры, брат, все у нас - Зелёные. Это наша реальная фамилия.
ОН.  Не может быть!
ОНА.   Увы.
ОН.  Но имя Рина?
ОНА.  Слишком длинное моё имя Екатерина не влезало на афишу и от него было решено отрезать первые пять букв. Но это было давно, и я уже об этом всем рассказывала в разных интервью. А Вы что ж, обо мне совсем ничего не читали?
ОН.  Не успел. Сегодня была планёрка. А потом Вы сразу сказали приезжать.
ОНА.   Это я виновата, что сорвала Вас с места, не подумав.
ОН. Но в метро я по Вам пробежался. Правда, интернет тормозил по-чёрному.
ОНА. Мне очень стыдно признаться, но я совсем не понимаю, что это означает.
ОН.  В инете есть статьи, я их в метро пытался грузить. Но сильно глючило.
ОНА. Какая тяжёлая у вас была поездка.
ОН. Зато узнал, например, что Вы из Ташкента.
ОНА.  Да Вы всё про меня знаете! Судя по всему, Вы - большой профессионал.
ОН.  (скромно).  Ну что Вы? Я ещё новичок.
ОНА. Вы - монстр, акула пера! Но давайте всё же перенесём нашу встречу на завтра.
ОН.  Как?
ОНА.  Я понимаю, у меня переходный возраст. В моём возрасте принято умирать. В любой момент могу перейти отсюда. Не по мылу. Но обещаю Вам, что сделаю всё, чтобы никуда не отлучиться до завтра. Честное пионерское.
ОН. Рина Васильевна...
ОНА.  Жду Вас завтра.
ОН.  Только не...
ОНА.   (перебивает его). Не умру.
ОН.  Да я не...
ОНА.  (перебивает).  Да я тоже.

Он спешно собирает вещи, уходит. Рина Васильевна одна.

ОНА.  Ужасный у меня характер. Выгнала ребёнка, могла бы и потерпеть. Рассказала бы ему всё так, без интервью, но... Он не знал про меня ничего! Совсем! (портрету Топуридзэ) Ты меня поддерживаешь, Коте? Я всё сделала правильно? Я тоже так считаю.

Она садится за стол и начинает разглядывать свои фотографии в альбомах. Мы видим эти фотографии на экране.

Медленно находит зтм.

Конец первой части.
**************************

Утро.

В темноте начинает звонить телефон. Возникают звуки шаркающей походки и  женский голос:

ОНА.   Сейчас, сейчас, подождите, черепаха быстрее не может.

Наконец, освещается её лицо со старой телефонной трубкой в руках.

ОНА.  Алло. Рина Васильевна Зелёная слушает и внемлет. Что? Бесплатная юридическая консультация? Но мне не надо. Я ни с кем не собираюсь судиться. Спасибо.

Она вешает трубку и двигается назад. Но телефон начинает звонить снова. Она возвращается и поднимает трубку.

ОНА. Бесплатные косметологические процедуры? Спасибо, деточка, я и так выгляжу на все сто! Ну, может быть, пока на 90. Извините. До свидания.
(залу). Какие странные предложения. Всё бесплатно! Неужели в стране наступил коммунизм? Что ж, мы так энергично его строили.

Звонок в дверь.

ОНА.  Кто это? 

Она семенит к двери.

ОНА.  Кто там?
ОН.  (из-за двери). Родион - журналист.
ОНА.  Какой журналист? Ах, ... дошло.

Она открывает дверь.

ОНА. Ну как Вы? Рада видеть Вас в здравии. И я тоже видите, никуда не делась. Хотя ночью было ощущение, что могу Вас подвести. Но я взяла себя в руки. Всё-таки слово надо держать.
ОН.  Извините за вчерашнее. Спасибо, что разрешили прийти мне вновь.
ОНА.  А что вчера было? Ничего не помню. Проходите, пожалуйста.

Он проходит, начинает раскладывать свои вещи.

ОНА.  Что-то вещей сегодня стало больше.
ОН.  Я готовился. Вот, кстати, подпишите.

Он протягивает ей пачку бумаги.

ОНА.  Что это?
ОН.  Разрешение на обработку.
ОНА.   (быстро). От тараканов? Мне не нужно.
ОН. Это сейчас положено перед каждым интервью подписывать. Обработка персональных данных, разрешение на публикацию.
ОНА.  Как мелко, я ничего не вижу.
ОН.  Да там стандартный текст.
ОНА.  Но мы ничего ещё не сделали, чтобы что-то разрешать.
ОН. Но, у меня должно быть разрешение, чтобы что-то делать.
ОНА.  Я разрешаю делать со мной интервью.
ОН.  Тогда подпишите.
ОНА.   Но тут очень мелко. Вы лупу принесли? А то я свою потеряла.
ОН. Это стандартный текст. Его все подписывают. Так положено.
ОНА.  Ну если положено.

Она подписывает.

ОН.  Садитесь.
ОНА.  Лучше я пока постою. А Вы сидите. Мне будет удобнее общаться с Вами если Ваша голова будет ниже моей.  Я, когда устану,  сяду и так. Итак.
ОН.  Уважаемая, Рина Васильевна. Мы знаем Вас как актрису театра, кино и эстрады, как блестящую имитаторщицу
ОНА.  Имитаторшу. 
ОН.  Да... детской речи. Вы участвовали в таких всеми нами любимых фильмах, как "Подкидыш", "Светлый путь", "Путёвка в жизнь", "Весна", "Сказка о потерянном времени", "Дайте жалобную книгу", "Три толстяка", "Внимание черепаха", "Приключение жёлтого чемоданчика", "Чиполлино", "Приключения Буратино", "Про Красную Шапочку", "Приключения Шерлока Холмса и Доктора Ватсона" и многих-многих других...
ОНА.  Ну не так уж и многих.
ОН.  Вы писали сценарий для "Подкидыша" вместе с Агнией Барто. Вашим голосом говорит Вовка в Тридевятом Царстве и другие персонажи советских мультфильмов...
ОНА.  Вы хорошо подготовились к встрече.
ОН.  Расскажите, как Вы стали актрисой?
ОНА. Случайно. Шла голодная по улице. Увидела вывеску о наборе в театральную студию. Зашла, прочла серьёзное стихотворение Никитина «Выезд ямщика»:
"Век жить — увидишь и худо порою.
Жаль, что вот темно, а то из окна
Я показал бы тебе: за рекою
Есть у нас тут деревенька одна.
Там живет барин. Господь его знает,
Этакой умница, братец ты мой,
Ну, а теперь ни за что пропадает.
Раз он немножко размолвил с женой!.. "
Комиссия смеялась, как ненормальная. И меня взяли...
ОН. А я два раза ходил поступать на актёрский, и меня даже до конца не дослушивали. Сразу останавливали.
ОНА.   Забавно. Вы хотели стать артистом? Зачем?
ОН. Как зачем? Ясное дело...
ОНА.   Дело ясное, что дело тёмное.
ОН.  Вы же сами понимаете.
ОНА. Нет.
ОН. Артисты это, артисты это...  Вот я сейчас беру у Вас интервью, а Вы у меня нет.
ОНА. Да без проблем. Здравствуйте милый юноша Родион Петров. Расскажите нам, пожалуйста, что Вас привело в журналистику?
ОН. Это неинтересно.
ОНА. Не прибедняйтесь.
ОН. Такое интервью нигде не напечатают. А интервью с Вами согласовано. Потому что Вы актриса. Вас все знают, Вы живёте шикарно.
ОНА. Это, по-вашему, шикарно.

Она рукой указывает на свою квартиру.

ОН. Ну не Вы, конкретно, а вообще актёры же очень хорошо живут.
ОНА. Кто Вам сказал?
ОН. В журналах фотографии...
ОНА. Так это вы журналисты придумали миф о шикарно живущих артистах. И кучи детей ломанулись в театральные вузы. Во времена моей юности такого ажиотажа не было. Люди хотели быть врачами, учителями, строителями. Напишите обязательно, что у актрисы Зелёной в квартире протёкший потолок и облезлые обои.  Вон видите.
ОН. Сейчас вижу.
ОНА. Ну и зачем Вам быть артистом?

Он молчит.

ОНА. То-то же. Вы сами не знаете, зачем Вам это надо. А быть артистом - это значит бескорыстно служить. Людям. Поднимать настроение, создавать праздник, вдохновлять на борьбу.
ОН.  Да, сейчас так никто уже не мыслит. Поднимать настроение - это, конечно, хорошо, но бесплатно этим никто заниматься не будет. Актёрство - это бизнес. И платят за него неплохо. Сколько Вы получили за Черепаху Тортиллу?
ОНА. Не помню.
ОН. А за миссис Хадсон?
ОНА. Увольте меня от таких вопросов. Когда меня отправляли с гастролями на Северный полюс, я даже не спросила про гонорар.
ОН. Это прошлый век. Сейчас такого нет. У нас даже многие за интервью денег просят.
ОНА.  Я должна была затребовать у вас гонорар?
ОН.  Нет, всё уже, вы подписали договор на интервью без денег.
ОНА.  Ах, те бумажки с мелким шрифтом были договором?
ОН.  Я же говорил Вам...
ОНА. Вы намекали на обработку от тараканов. Но я чувствовала, что ввязываюсь в какую-то непонятную историю. 
ОН. Простите, что не предложил вам денег. Но вы же сами о них не сказали.
ОНА.  Да упаси Господь. Интервьюируйте меня так.
 ОН. Хорошо... Гмм...  Расскажите о своей семье: мама, папа...
ОНА.  Это не самая интересная глава моей жизни. У нас была недружная семья. Никто никого не любил, мама не любила папу, папа не любил маму, все мы были сами по себе. Но, наверное, у Вселенной был план по производству именно таких Зелёных детей, как мы с сёстрами и брат.

Он непонимающе смотрит на неё.

ОНА. Когда нет любви, всё рассыпается. Но тогда это было приметой времени. Кругом в мире ослабела любовь. Все остервенело боролись за справедливость. В результате и случилась революция.
ОН.  Ваше отношение к ней.
ОНА.  Мне было 16 лет. В этом возрасте революции вызывают восторг. Только потом понимаешь, что они - трагедия. Все стали жить хуже. В нашей семье пропали деньги. Т.е. их не было совсем. Папа нашёл себе новую жену, мама и сестра были на мне. Я искала заработок... Если бы мне на пути попалась не театральная студия, а кружок слесарей-сантехников, я рванула бы туда, и неизвестно, как сложилась бы моя жизнь. Но, наверное, у Вселенной был план по производству такой Зелёной артистки, как я.

Рина Зелёная садится рядом с Родионом и начинает листать альбом с фотографиями и комментировать их. Фотографии мелькают на экране. Мы НЕ слышим её рассказа журналисту, но видим иллюстрации к нему.

Вдруг появляется фото Маяковского. Журналист останавливает движение фотографий.

ОН.  Подождите.  Расскажите о Владимире Маяковском. Ваше отношение к нему?
ОНА.  На меня давило то, что он гений. И я об этом знала. Я не могла держаться с ним просто, как со всеми. Тревога овладевала мной. Я старалась произносить что-нибудь "умное" и от этого казалась себе еще глупей.
Помню, в Ялте иду по набережной, и тут Маяковский навстречу. " Пошли в бильярдную!" - говорит мне  он.  Я без лишних слов разворачиваюсь и иду за ним.
Он явно был чем-то расстроен, шагал огромными шажищами, мрачный. Наверное, сочинял на ходу свои грандиозные стишищи.  А я, пигалица, семенила рядом ножками, стараясь не отставать.
…И вот, представьте, мы входим в бильярдную. Появление Маяковского всегда событие. Играет он виртуозно. Ему сразу освобождают стол. С кем он хочет играть? - интересуется общество.  И вдруг он заявляет:
– Я играю с Риной.
Все смотрят на меня. Зелёная Рина превращается от смущения в красный помидор.
- Условия такие, - продолжает гений. - Играем американку. Рина должна положить два шара, я – тринадцать. Если выигрываю я, все присутствующие ставят мне по бутылке вина. Если Рина – я всем по бутылке.
Положение у меня неприятное. Играю я, конечно, плохо, но все-таки довольно хорошо. Как же я могу проиграть при таких условиях? Фактически не могу. Если только Маяковский положит все тринадцать шаров подряд с одного кия.
Я разбиваю пирамиду от души. Маяковский начинает. Шары летят без промаха.  Ему нельзя сделать ни одной ошибки. Но он ее делает. Все ахают. Теперь дело за мной.
Я важно мелю кий, нечаянно кладу «своего» в середину и последний с треском на клоп¬штоссе всаживаю в угол. Всё! Я, к сожалению, выиграла. Мне аплодируют, а я боюсь посмотреть на Маяковского. Потом оглядываюсь, хочу попросить прощения, но вижу, что он улыбается. Он доволен. Вот такой это был человек. А я играла с ним в бильярд!
ОН.  У Вас был роман?
ОНА. Какой роман?
ОН.  Любовный.
ОНА.  Да, что Вы? С Маяковским?
ОН. Почему нет?
ОНА.  Мне даже в голову такое не могло прийти.
ОН.  Но Вы так это рассказали, "тревога овладевала мной", "идём в бильярдную".
ОНА. Вами бы тоже овладела тревога рядом с этим... титаном. Я, конечно, была им очарована, но... Он был... занят другой женщиной. И слишком велик для меня. Я смотрела на него снизу вверх и восхищалась.
ОН.  Грустно.
ОНА.   Что вам грустно?
ОН.  Мог бы быть красивый роман. Мы б его сейчас опубликовали.
ОНА.   Не иметь с Маяковским романа было намного красивее.
ОН.  Не скажите.  А Михалков?
ОНА.  Который?
ОН.  Да неважно.
ОНА. Никита Михалков однажды упал на колени посреди улицы и закричал: "Рина! Ты моя любимая, лучшая актриса!" "Так дай мне роль какую-нибудь, самую плохую", - сказала я.  А он засмеялся, встал с колен,  поцеловал меня и поклялся в вечной любви. И ушёл. Вот такой эпизод.
ОН. И всё?
ОНА. Ну да. И так со всеми. Только не рассказывайте об эпизоде с Михалковым его жене, а то начнутся проблемы.
ОН.  У Вас был роман?
ОНА. С кем?
ОН.  С Никитой.
ОНА.  Опомнитесь. Он на полвека меня моложе.
ОН. И что? Сейчас это уже вполне...
ОНА. Но это за гранью моего понимания...
ОН. А с его отцом Сергеем Владимировичем что-то было? Ведь Вы дружили?
ОНА. Серёже я помогала, подкармливала мальчика. Он был худой и талантливый. Ему нужно было помочь. У талантливых людей бывает такой период, когда совершенно необходима чья-то помощь, чтобы подняться ещё хоть на маленькую ступеньку. Самому с этим не справиться. Я была его ступенькой.
ОН.  У Вас был роман?
ОНА. Какой?
ОН.  Любовный.
ОНА.  Да что Вы?
ОН.  Почему?
ОНА.  Мне даже не приходило это в голову.
ОН. Странно.
ОНА. В те времена было широко распространено такое понятие, как ДРУЖБА.  К тому же Серёжа был моложе меня лет на 12.
ОН.  Но он женился потом на Вашей почти ровеснице Кончаловской. И она даже написала Вам в альбом: "От¬ны¬не, Ри¬на, я го¬това Де¬лить с то¬бою Ми-хал¬ко¬ва".
ОНА.  Вы знаете про мой альбом с посвящениями?
ОН.  Я готовился.
ОНА.  И знаете, наверное, что кто-то приписал на той же стра¬нич¬ке:
"Я бла¬года¬рен был бы бес¬ко¬неч¬но,
Ког¬да б вы мне су¬мели разъ¬яс¬нить:
Его вы со¬бира¬етесь де¬лить
Про¬доль¬но или по¬переч¬но?". Забавно, правда?
ОН.  Ещё в Вашем аль¬бо¬ме есть строч¬ки самого  Ми¬хал¬ко¬ва: "Ле¬жу боль-ной, пок¬рыт пе¬риной, И жду в жа¬ру сви¬данья с Ри¬ной". Это же признание в любви.
ОНА.  Я не думала об этом. У меня был свой муж. Свой личный, законный, любимый и неделимый.
ОН.  Расскажите.
ОНА.  Что?
ОН.  Всё.
ОНА.  Вот мой муж. (она показывает на фото в рамочке) КаТэТэ. Вы уже с ним знакомы.
ОН. Но был ещё один.
ОНА.  Блюменфельд не в счёт. Я вышла за Блюменфельда в 19ом году. Мне было 18, а ему -  лет 200. По ощущению. А по паспорту лет 30. Мы быстро поняли, что между нами века и расстались. Чтобы не мучить друг друга. Зато с КТТ мы сложились в пару. И это было счастьем.
ОН. Как начались Ваши отношения с Топуридзэ?
ОНА.  Нас познакомили друзья. Это было в Абхазии.
ОН.  И?
ОНА.  Что?
ОН. Как всё у вас происходило?
ОНА.  О чём вы?
ОН.  Как о чём?
ОНА.  Я вас не понимаю.
ОН.  Как развивались Ваши отношения? Когда вы стали любовниками?
ОНА.  Когда мы полюбили друг друга?
ОН. Ну да.
ОНА. Да в общем сразу.
ОН.  В Абхазии?
ОНА.   Да.
ОН.  Это было после Вашего увлечения Михаилом Кольцовым?

Она теряется.

ОНА.  Зачем вам это?
ОН.  Но вы же общались с Кольцовым? Расскажите поподробнее.
ОНА.   Нет.
ОН.  Почему?
ОНА.  Спросите у него сами.
ОН.  Как я у него спрошу? Его расстреляли в 40-ом.

Она в ужасе смотрит на него.

На экране появляется краткая справка о Кольцове.
Михаил Ефимович Кольцов  (урожденный — Моисей Хаимович Фридлянд) родился 31 мая (12 июня) 1898 Киев. Русский советский писатель, публицист и общественный деятель, журналист. Член-корреспондент АН СССР. Активный участник Октябрьской революции. Много работал в жанре политического фельетона. Часто выступал с сатирическими материалами и был самым известным журналистом СССР. Был репрессирован в 1938ом. Расстрелян 2 февраля 1940.

ОНА. Почему вы не спрашиваете меня о моём творчестве? О детских пародиях. О фронте, о наших концертах под бомбёжками? О поездке на Северный полюс, в Англию, Персию, на Дальний Восток?
ОН.  Но поймите же, дорогая Рина Васильевна. Сейчас такое время. Интересна ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ.
ОНА.  Но она же ЛИЧНАЯ.
ОН.  И только она интересна людям. Мы сделаем топовое интервью, им заинтересуется телевидение. Затем будет серия ток-шоу, детектор лжи, ДНК- тест, за это Вам хорошо заплатят. Неплохо было бы разыскать вашу брошенную дочь.
ОНА. У меня нет детей.
ОН. Неважно. Сейчас эта тема в тренде. Неужели никто не захочет прикинуться Вашей дочерью? Потом выяснится, что это обман, и правда восторжествует. Но Вы мелькнёте лицом в ящике, вас вспомнят, снова пригласят в кино... И вы ещё сыграете свою главную роль. Получите гонорар...
ОНА. И?
ОН...  и сделаете в квартире ремонт.

Она пристально на него смотрит.

ОНА.  Уходите. Моя батарейка на сегодня села.
ОН. Вы просто остались в прошлом веке. И не понимаете современных тенденций.
ОНА.  В молодости я хорошо играла не только в бильярд. Теннис и  волейбол тоже входили в круг моих увлечений. А они развивают удар. И вот этот бронзовый Маяковский - он очень тяжёлый, имейте это в виду.

Она угрожающе кладёт руки на бюст Маяковского и, якобы, готовится к броску. Родион быстро собирает со стола свои вещи и, спотыкаясь, уходит.

Она остаётся одна, убирает руки с Маяковского.

ОНА.  Простите меня Владимир Владимирович. Я не собиралась Вами кидаться. Я даже поднять Вас не в силах. Но я не понимаю, кто дал этому ребёнку право задавать мне столь бестактные вопросы?

Она садится на стул.

Медленно находит зтм

Справа высвечивается журналист, говорящий по телефону.

ОН. Она меня чуть не убила. За вопрос про Кольцова. Она замахнулась на меня бронзовым Маяковским. Я больше туда не пойду. Она меня убьёт, и ничего ей за это не будет. Она же древняя и народная. Да ничего она не рассказала. Нафталин. Нет материала. Всё напрасно. Наснимал, но там тоже ничего интересного. У неё не было романов, она со всеми дружила. Даже муж у неё был хороший человек и всё. Бред какой-то. Не Рина, а Тоска Зелёная. Подписала.  Журналист. Одна. (его лицо меняется). А вот об этом я не подумал. Хорошо. Попробую.

Вешает трубку.

ОН. (восторженно). Вот бабы-стервы!

зтм

Конец второй части
********************

Утро. Комната Рины Зелёной постепенно освещается. Звонит телефон, стоящий на столе. Никто к нему не подходит. Телефон звонит... перестаёт звонить.

Снова звонит телефон. К нему снова никто не подходит. Напряжение нарастает.

Звонок в дверь. В дверь звонят настойчиво.
Наконец, появляется Рина Зелёная в банном халате с полотенцем на голове.

ОНА.  Сейчас, сейчас. Вытащили черепаху прямо из-под душа. Загубили мне душ - душегубцы.

Она подходит к входной двери.

ОНА. Кто там?
ОН.  Врач из поликлиники.

Она пугается.

ОНА.  Я не вызывала.
ОН.  От Вас поступил вызов. Зелёная Рина Васильевна.
ОНА. Это я.
ОН. К Вам врач из поликлиники. Открывайте или будете платить за ложный вызов.
ОНА.  Платить? 

Она открывает.

ОНА. Ну, входите.

Заходит врач. В белом халате, как положено.

ОН.  Спасибо. Итак.
ОНА.  Проходите. Обувь снимать не надо.

Они проходят в комнату, садятся за стол.

ОН. Что вас беспокоит?
ОНА.  Амнезия. Я совсем не помню, что Вас вызывала.
ОН.  А чего ж вы хотите в Вашем возрасте?
ОНА.  Хочу ещё чего-то, всё-таки я ещё не труп.

Он меряет ей пульс.
 
ОН. Этиофакторы амнестического синдрома многочисленны и разнообразны. В пожилом возрасте ведущая роль в этиологии принадлежит сосудистым нарушениям и дегенеративным процессам. У молодых пациентов преобладают травматические и психологические факторы. Все причины потери памяти можно разделить на две большие группы: органические и психологические.
ОНА. Как Вам удаётся одновременно считать мой пульс и произносить столь высокоумные тексты?
ОН. Опыт.
ОНА. Приятно иметь дело с профессионалом. Так что Вы там говорили про этиофакторы амнестического синдрома? Две группы органические и психологические, значит?

Он ошеломлённо на неё смотрит.

ОН. Да. Но в обоих вариантах лечится амнезия воспоминаниями. Давайте вспоминать.
ОНА.  Что?
ОН. Вашу жизнь.
ОНА.  С какого места?
ОН. От начала до конца. 
ОНА.  А вы, правда, доктор?
ОН. О-хо-хо! Да у Вас ещё и тревожное, маниакально-депрессивное состояние. Вы знаете, чем это может закончиться?
ОНА.  "Не дай мне Бог сойти с ума. Нет, лучше посох и сума".
ОН. Будем лечиться?
ОНА. Будем.
ОН. Вспоминаем жизнь. Вспоминаем и рассказываем.
ОНА. Я родилась в Ташкенте.
ОН. Детство можно опустить.

Пауза.

ОНА. Почему?
ОН. Ну кому это интересно?

Пауза.

ОНА. Слушайте, зачем вы устроили этот дешёвый маскарад? Вы что думаете, я вас не узнала?
ОН. О чём вы, больная?
ОНА. Кто тут больной? Снимите белый халат, он не имеет к Вам никакого отношения. Не позорьте чужую профессию. И заберите со стола своего жучка. Ну нельзя же так грубо работать.

Она поднимает диктофон и протягивает его ему. Врач оказывается журналистом Родионом.

ОН. Эх, Рин Васильна, Рин Васильна.
ОНА. Что Вам, детка? У вас такое странное лицо? Голова болит? Я дам Вам замечательный рецепт и всю Вашу голову как рукой снимет...
ОН. Мне до зарезу нужно сделать интервью с Вами. Или меня повесят.
ОНА.  А что в стране опять репрессии?
ОН. Да не. Не в этом смысле. Я - не москвич, устроился в журнал, у меня испытательный срок. А вы меня без ножа режете, понимаете. Пожалейте меня. Давайте, что-нибудь напишем?
ОНА. Может, сценарий?
ОН. Статья о вашей личной жизни, вполне может стать сценарной заявкой. А потом по ней запустят сериал.
ОНА. В котором я буду выглядеть, как натуральная проститутка.
ОН. Как современная женщина.
ОНА. Я не понимаю, что у Вас тут происходит. (в зал). Вам, действительно, так интересна моя личная жизнь?

Родион подмигивает залу.

ОН.(шёпотом залу)  Да, да.

ОНА (Родиону). Знаете, как это называется? Мокрое дело.
ОН. Почему?
ОНА. (она наступает на него). Потому что Вы вытащили меня из душа, и у меня мокрая голова. А изо всех щелей выползают сквозняки. Вот простужусь и умру. А тут повсюду Ваши отпечатки пальцев. И будете отвечать, мокрушник.

Он убегает. Она садится за стол, говорит с фотографией мужа.

ОНА. Мы что-то сделали не так, КТТ. В их всеобщем воспитании. Где моя ошибка? Я всю жизнь занималась детьми, почему они выросли такими... странными? 

Конец третьей части
***************
Утро. Рина Васильевна звонит по телефону. У неё в руках медаль.

ОНА. Алло. Здравствуйте, извините, что я Вас застала. Это Зелёная Эр Вэ. Зелёная - это фамилия.  Ну да я. Мне от вас вчера звонили и спрашивали  народная ли я актриса? А я не помнила. Так вот я порылась в своих бумагах и нашла звание народной РСФСР. Так что не надо больше ничего. Мне хватает.  Я с этим-то не знаю, что делать, к чему его прикладывать? От давления не помогает.

Звонок в дверь.  Молча наискосок по направлению к двери идёт Рина Зелёная.

ОНА Кто там?
ОН. Слесарь?
ОНА. Откуда?
ОН. Из ЖЭКа? Гражданочка, Вы заливаете соседей снизу.
ОНА. Я никого не заливаю.
ОН. Будете платить.
ОНА. Опять платить?
ОН. Но Вы заливаете.

Она распахивает дверь. Входит слесарь. Он в кепочке и с бычком во рту.

ОН. Я - слесарь
ОНА. Это Вы заливаете. Что Вы на себя напялили? Уберите бычок изо рта. Прямо волк из "Ну, погоди".

Он снимает кепку и вынимает бычок.

ОНА. Вы журналист с повадками дурного заштампованного артиста. Опять обманом пытаетесь проникнуть в мою квартиру и в мою душу. Я Вас узнала с первого слова. Даже, когда Вы звонили в мою дверь, я уже была готова кричать НЕ ВЕРЮ.  В тубзик хотите?
ОН. Нет.
ОНА. Тогда пройдёмте.

Они проходят в комнату, садятся за стол.

ОНА. Если хотите сыграть слесаря, Вы должны сыграть судьбу, а не изображать идиота. Священнодействуй или убирайся вон. Но как ни странно в этом идиотском образе слесаря, вернее, в образе слесаря-идиота, Вы напомнили мне Боречку Брунова. Нет, у меня не было с ним романа. Видите, что Вы со мной сделали?

Она отходит к комоду.

ОНА. Вот книжка моих мемуаров (Она протягивает ему книгу "Разрозненные страницы"). Я дарю её Вам. Прочтите и сделайте по ней интервью. Чтобы вас не повесили. Там ответы на все вопросы, на которые я готова ответить.
И хватит придуриваться. Тут вам не театр.

Он уходит. Она прикладывает медаль ко лбу.

ОНА. Что толку в этих званиях? Ни от чего они не помогают.

зтм.

Конец четвёртой части.
*****************

Постепенно темнота рассеивается.  Стучат часы, звучит радио.
Звонок в дверь.
Рина Васильевна Зелёная пересекает комнату по направлению к двери.

ОНА. Кто там?
ОН.  Это я, Рина Васильевна,  Родион.
ОНА. Я так и знала. А-то что-то Вас давно не было.
ОН. Соскучились?
ОНА. Конечно. Вас ещё не повесили? И не зарезали?
ОН. Я сделал интервью. По вашей книге.
ОНА. Поздравляю. Значит, вы умеете и читать.
ОН. Откройте.
ОНА. Зачем? Книгу можете оставить себе. Это подарок. 
ОН. Интервью надо подписать. Так положено. На каждой странице.

Она напрягается.

ОН.  Пустите меня. Я тут... Пожалуйста. Я в тубзик хочу.

Она открывает дверь. Он заходит с цветами и авоськой.

ОН. Это Вам.
ОНА.  Что это?
ОН.  Цветы. Фрукты, конфеты, шампанское...
ОНА.  Набор жениха. Но я не голодаю. И не пью. Совсем.
ОН. Просто - это от чистого сердца.
ОНА.  Странно. Что вы задумали? 
ОН. Решил загладить вину.
ОНА.  Римляне, бойтесь данайцев, щедро дары приносящих.
ОН.  Да ладно Вам.
ОНА.   Вы, кажется, просились в тубзик. Идите же.

Она рукой указывает направление.
 
ОН. Ах, да. Забыл.

 Уходит.

ОНА.  Разве про это можно забыть? Что-то тут не так.

Она находит вазу, ставит в неё цветы. Достаёт еду из пакетов.

ОНА.  Отравление было одним из древнейших способов убийства. Поэтому при царях были люди, в обязанности которых входило пробовать пищу и напитки перед тем, как царь начнет трапезу. Их называли отведывателями.

Появляется Родион.

ОНА.  Ешьте теперь свои гостинцы. Сначала вы.
ОН.  Ну, что вы, Рина Васильевна.
ОНА.  Я же - древняя, отстала от жизни. Может, сейчас у журналистов принято травить старушек, которые не дают правильные интервью.
ОН.  Я принёс Вам гонорар.
ОНА.  Я же подписала договор без денег.
ОН.  Главный редактор решила оплатить ваше интервью.
ОНА.   И во сколько меня оценили?
ОН.  30 тысяч.
ОНА.  30 серебренников?
ОН. Зачем Вы так? Мы ценим Ваш вклад в искусство.
ОНА. Но мой вклад вас как раз не интересует. Вас интересует то, что к искусству отношения не имеет. Ладно, давайте Ваши бумажки.
ОН. Вот.
ОНА. Как мелко.
ОН. Да там всё по книге. Мы нашли её в интернете и прям копировали кусками.
ОНА. Но я ничего не вижу. Вы лупу принесли?
ОН. Нет.
ОНА. Хорошо, что я свою нашла. 

Она достаёт лупу и начинает вглядываться в текст.

ОНА. Тут орфографическая ошибка. И здесь.
ОН. Ничего корректоры поправят.
ОНА. Так надо было принести текст на подпись после корректоров. А это что? Пустые страницы.
ОН. Это провал. В Вашей биографии. Его надо дописать.
ОНА. Какой ещё провал?
ОН. Вы развелись с Блюменфельдом в 20 лет, а замуж за Топуридзэ вышли уже в 35.
ОНА.   Возможно. Я не акцентирую внимание на своём возрасте.
ОН.  У Вас было столько известных знакомых мужчин. Неужели за 15 лет ни с кем и ничего, о чём можно было бы сейчас сделать пронзительную лирическую историю? В книжке об этом ни слова.
ОНА.  В наше время о таких вещах, не принято было говорить на всю страну.
ОН.  Но времена меняются.
ОНА. Не валите вину на времена. У нас тоже были времена. Мы строили коммунизм.
ОН.  Но у вас были романы?
ОНА.  Но это моя личная жизнь.
ОН. Так сделайте же её достоянием общественности!
ОНА. Потеря чувства стыда - признак шизофрении.
ОН.  Да причём тут это? Ну не укладывается ваше интервью в современный формат. Не хватает ему жизни, понимаете. Пикантных подробностей. Получается пресно.
ОНА. Злоупотребление специями портит вкус основного блюда.
Вы потеряли чувствительность к здоровой пище.
ОН. А давайте придумаем Вам роман с Маяковским. Его всё равно уже нет. В суд никто подавать не будет.
ОНА. У меня от Вас каждые пять минут разрыв сердца делается. Забирайте свои продукты, деньги и ступайте к... главному редактору. И передайте ему, что Рина Зелёная умерла.
ОН.  Как?
ОНА.   А вот так. Меня нет. Я осталась в прошлом. И я не хочу с вами в это ваше будущее. Я никогда его не пойму.  "Не берите меня с собой. Поезжайте туда без меня".
ОН. Но подождите. Не будем ссориться. Давайте лучше дружить. Рина Васильна, дорогая... 

Он встаёт на колени.

ОНА. Что ещё?
ОН. Выходите за меня замуж.

Она в ужасе смотрит на него.

ОНА. Вы что сбрендили? Абсолютно спятили? Я, конечно, люблю детей. Но не до такой степени.
ОН. А почему нет? Это модно. Сейчас разница в возрасте уже никого не смущает. Наоборот. Представляете, какой в стране начнётся ажиотаж по поводу нашей парочки. А это же всё деньги, монетизация, прибыль. Я уже и название придумал. "Они не чувствуют возраста!" Да и подумайте сами: кому это всё достанется?
ОНА. Что? Моя квартира?
ОН.  Сталинская архитектура. Классический монументализм. Я запомнил.

Она внимательно смотрит на него.

ОНА. Вы всё-таки Раскольников.  По сути.
ОН (начинает орать). Да у меня мать в Ростове одна с тремя младшими братьями. Отец пьёт, бросил нас. Денег нет. Я купил диплом, приехал в Москву на заработки. Устроился в модный журнал. Старался. Обаял главного редактора. Она у нас - дама среднего возраста. Получил первое задание: раскрутить Вас на интервью. У меня сейчас испытательный срок. Помогите мне выжить! Если ничего не получится, что я буду делать?  Что?!

Он рыдает.

ОНА.  Бедный ребёнок. Бедные дети. Откуда это в Вас? Это безумие... Куда и зачем вы идёте? Откуда, куда и зачем?

Она начинает уходить. Всё замедляется, начинается рапид.
Он берёт бюст Маяковского и замахивается им. Она уходит. Он падает, смеётся, как безумный. На улице начинается гроза. Звучит гром, мелькает молния, всё перемещается, рушится, гремит, звенит. Свет вырубается, но звон не прекращается.

Это звонит телефон.

Из темноты по центру возникает заспанное лицо Петрова с натянутым до подбородка одеялом. Он говорит по телефону.

- Алло.

На экране возникает лицо деловой женщины. Это главный редактор Анжелика Ивановна. Она говорит с Петровым.

-  Петров. Почему вы не на работе?
- Я, Анжелика Ивановна, просто вчера поздно закончил интервью с Риной Зелёной.
- С какой Риной Зелёной? Вы с ума сошли, Петров.
- Вы же сами мне дали задание.
- Рина Зелёная умерла в прошлом веке.
- Как? Но я брал у неё интервью. Три... нет, четыре, пять дней подряд. А потом был конфликт и я, кажется, убил её.
- Что вы несёте?
- Не знаю.
- Что вы курите?
- Завязал.
- Значит, Вам это приснилось.
- Возможно.
- Вам было задано интервью с Дужининой. Сейчас на слуху скандальная история с её внуком. Я же просила Вас разобраться и донести эту тему до общественности.
- Но она, наверное, не хочет, чтобы кто-то лез в её личную жизнь.
- Что значит не хочет, Петров? Вы в своём уме?
-  Давайте, я лучше буду говорить с ней о творчестве?
- Петров! Вы заболели? Чтобы завтра же было интервью с Дужининой. Нормальное интервью.  Или ищите себе другую работу.

Короткие гудки.
Родион в растерянности.

ОН. Ничего не понимаю. Реально не догоняю.

Начинает спешно одеваться. Замечает на полу книгу "Разрозненные страницы". 

ОН.  А вот это тут откуда?

Он поднимает с пола книгу Рины Зелёной.

ОН. Я что ли кырзанулся? Блин. Но я же был у неё, я помню адрес и телефон.

Звонит.
Появляется Рина Зелёная с телефонной трубкой в руках.

ОНА.  Алло. Рина Васильевна Зелёная слушает и внемлет.
ОН. О, здравствуйте, Рина Васильевна. Это Петров Родион. Скажите, я брал у Вас интервью или не брал?
ОНА. Конечно, брал.
ОН. Но ведь Вы, простите, умерли в прошлом веке.
ОНА. Ну, и что?
ОН. Как ну и что?
ОНА. Видишь ли, деточка... Жизнь намного интереснее, чем может показаться с первого взгляда. Нужно только добавить в неё немножко  детской фантазии.
У фантазии безграничные возможности! Взрослые к этому скептично настроены, они читали умные журналы, смотрели научно-популярные передачи. И их уже ничто не берёт. А дети просто сооружают ракету из стульев и летят на Луну, покоряют Галактики. Машину времени в домашних условиях сделать вообще расплюнуть. Просто наваливаешь те же стулья валом. Произносишь несколько магических заклинаний типа "Трумба, тумба, юм", и всё - ты уже в прошлом беседуешь с Александром Македонским. С детской фантазией можно побывать, где угодно.  Взрослым сложнее.
Поэтому в мире существует Театр. Чтобы взрослые хоть на время становились детьми и улетали неведомо куда.
ОН. Значит, это была просто фантазия?
ОНА. Не просто, а с намёком, добрым молодцам уроком. Разноцветная фантазия с Риной Зелёной.

КОНЕЦ