Байкальский целлюлозный мы строили завод...
Который когда-то строила и наша часть. В которой я служил.
Который я сделал во время срочной службы в конце 60-х.
Красавец комбинат, над голубою гладью Байкала.
Которого ныне нет…
…
Отмечу, что я по жизни всегда носил в своем кармане записную книжку, в которую по мере возможности что-то пытался в переменчивой суматохе жизни запечатлеть.
Правда, многое из той Байкальской записной книжки не сохранилось.
Но что поделаешь — утраты, это неизбежное качество быстротекущего времени ...
А вот рисунок этого комбината, и к собственному удивлению и неожиданной радости, рисунок знаковый, и глядящий мне в лицо настороженными глазами истории, сохранился.
Правда всякий ныне дежурный шнырь мне тут же, а тут не надо даже и к бабке ходить, начнет шпынять всех ужасами и страхами, ходившими когда-то стаями вокруг его строительства.
Безусловно, важного и нужного для страны народно-хозяйственного и прочая и прочая объекта. И ориентированного на первоочередные и приоритетные, прежде всего, нужды страны.
Да, неоднозначная оценка этого строительства была и тогда.
И фильм был об этом с блистательной гроздью актеров, в котором играл в главной роли с привычным для него куражом и ударом, наш прославленный земляк.
Неисчислимая была рать публикаций. С непременными охами и ахами!
Сколько же их тогда было этих оберегателей земли русской.
Которые главного, правда — не уберегли.
Да и как выясняется теперь, и не хотели уберегать.
А может и задачи такой не было?
…
Но зато как теперь у нас по этой части сбережения все, куда ни ткнись взглядом, и распрекрасно и чудесно.
Выпилена тайга. Или горит синим пламенем. В захватывающих воображение масштабах.
Не оттого цирковые номера погоды стали столь привычными и столь же обыденными.
Разливаются по рекам необъятными масляными пятнами у эффективного собственника дизельное топливо.
Предприятий сколько, ни дать, ни взять — руины Сталинграда. Где изгонятели запредельной как бы нечисти свои фильмы о войне теперь ставят. Видимо век этих предприятий, от числа которых хочется зажмурить глаза, были все экологически вредными, как и этот красавец отечественной индустрии, одним из первых пошедших под нож реформ.
Эх, нет печальников-писателей и утонченных человековедов (это грубые Шолоховы поднимали целик, а Николай Островский — тот только звал молодежь к подвигу бессмертным своим призывом, в порыве созидания и мужества — «Даешь!»), цепко и пристально следивших за соринками в глазу того времени и считавших въедчиво все его ошибки. И не гнушавшихся, заодно брать от этого же времени и натурой и наличными все мыслимые прибамбасы почестей и благополучия. Ошибкой которого они считали и этот красавец комбинат и в первозданной тайге у подножия Хамар-Дабана, красивый как улыбка молодости город.
Втолковывавшими нам начетисто мысль об как бы ущербности освоения богатств Сибири своими велеречиво-суконными прощаниями с матерами и скользкими своими царь-рыбами. Вкупе с ратью всех прочих «деревенщиков», глаза которых восхищением горят от нынешнего запустения деревни.
Осталась еще от тех лет эта вот незамысловатая, под гармонь, песня.
БАЙКАЛЬСКАЯ ПЕСНЯ
В судьбе моей отметина
Есть озеро Байкал
В местах когда-то этих
Я службу начинал.
В войсках со славой громкою
С названием стройбат
В которую путевку
Мне дал военкомат.
Где нам над светлым озером
Красив и легкокрыл.
Таежные объятья
Байкальск свои открыл.
Средь красоты безбрежной
Что оторопь берет
Байкальский целлюлозный
Здесь строили завод
Где дел большая прорва
Но нравиться мне тут.
Ведь не в гостях у мамы я
И сапоги не жмут.
А день глаза прищурив
Куда-то вдаль глядит
И форма ладно новая
Сейчас на мне сидит.
Хамар-Дабан синеет,
Вздымаясь до небес.
По кручам зеленея-
Карабкается лес.
А между этой высью
И синею водой
Стою и улыбаюсь я
Солдатик молодой.
Стою и улыбаюсь я
И все мне по плечу
Девчонкам и родителям
Я письма напишу.
На память фотографии
Положу им свои…
Ах, годы молодые
Солдатские мои!
https://www.youtube.com/watch?v=_21hsd9CsB0
Свидетельство о публикации №220111801093