А виновата ты лишь в том, что мама хочет кушать 29

Глава 29

Никто меня не жалел. Никто не сочувствовал. Не спрашивал, как это случилось и каково мне сейчас. Они выполнили свою функцию заботливых и правильных родителей на людях, а дома, как ни в чем не бывало, занялись своими обычными делами –телевизором и сестрой. А я, во второй раз за этот день, осталась одна со своей болью. Того, что этот день станет причиной боли на всю оставшуюся жизнь, я тогда не осознавала. Издеваться будут все. Внешняя красота - очень важная вещь. Мать, при любом удобном случае, будет сравнивать меня с так называемыми дурнушками в истории литературы.

- Представляешь, его дочь была уродкой, а он писал ей в письмах, чтобы она была разборчива в кавалерах! - говорила мать о дочери какого-то известного классика и многозначительно смотрела на меня.

- Да! Представляю!

Я одела этот костюм уродки совершенно безропотно. Разве можно не верить родителям? А уж спорить вообще бессмысленно. Но ведь уродки, которые не знают о своем уродстве или знают, но не ставят его во главу угла, прекрасно выходят замуж за очень любящих и заботливых мужчин; они устраиваются на престижные работы и заводят немалое количество друзей. И самое интересное, что не прилагают к этому особых усилий. Они просто живут в гармонии с собой и с окружающим миром, под защитой Высших Сил, которым они не стали предъявлять претензий по поводу недостатков своей внешности. Их не принуждали на этом зацикливаться и из-за этого страдать. В моем случае об этом говорили при любом удобном случае, намекая на мою одинокую долю в будущем. Постоянно проговаривая, что только они меня такую могут терпеть и общаться со мной, несмотря на мое уродство, а в отношениях с другими мне нужно будет выслуживать их внимание и расположение. Сама по себе вот такая, какая есть, я его естественно не заслуживаю. И чтобы не потерять еще и их расположение, я должна была выполнять их указания и молчать!!!! Все!!!

Почему нельзя было поставить сломанную косточку носовой перегородки на место прямо там в кабинете у ЛОРа? Почему нельзя было наложить гипс и походить с ним пару недель, чтобы косточка срослась и носик снова стал ровным? Почему нельзя было все это исправить прямо тогда в самые первые минуты после травмы, чтобы сломанная кость не тянула за собой все лицо и не уродовала внешность подрастающей девочки? Почему? Почему? Почему?!!!!!

А потому что так было удобнее для Великой Матери. Она устраняла соперниц и подчиняла всех своей воле не только на работе, но и в кругу семьи. А управлять дочерью, с обезображенным травмой носа лицом, гораздо проще, чем красивой, общительной и пользующейся успехом девочкой. А если еще и внушать ей, что травма носа сделала ее недочеловеком (о чём мне прямым текстом постоянно говорили) у которого нет права на легкую и счастливую жизнь, здесь и вовсе никаких усилий прилагать не нужно будет. Она поверит в свое уродство, никчемность и бездарность и всю свою жизнь посвятит исполнению желаний Великой Матери. И я поверила.
И вот здесь снова вмешался мой Повелитель. В начале зимы я обнаружила у себя способности видеть больше, чем все остальные. Я оказывалась, в так называемых «ненужных», а может напротив очень нужных местах. Вот один из примеров:

Зима. Мы как всегда играем в прятки-догонялки. Тот случай летом возле гаража видимо ничему меня не научил, хотя бегать я стала значительно тише, а углов, любых конструкций боюсь по сей день. И вот мы бегаем по всему поселку большой и шумной компанией. Ищем друг друга. И я почему-то, вопреки здравому смыслу и ранее намеченному маршруту, резко сворачиваю и бегу к уличному туалету. Нет, не потому, что появилась потребность, а просто так, без причины и надобности. Кабинки закрыты с внешней стороны, а это значит, что внутри никого быть не может. Но я, не задумываясь и не анализируя своих действий, подбегаю и открываю кабинку.
Оттуда выбегает одна из игравших с нами девочек, с ревом и криком, и говорит:

- Раз ты меня пришла открыть, значит это ты меня здесь и закрыла!

Но меня там даже не было до этого момента. Мы играли двумя командами. И наша команда была в другой части поселка. Да и цели пойти и спасти кого-то у меня не было. Все случилось спонтанно и без раздумий.

А девочка этим же вечером пожаловалась своим родителем и те пришли разбираться к моим. Все мои попытки рассказать, как все было на самом деле, были тут же прерваны окриком моей матери. Она не стала ничего слушать. Бить при родителях этой девочки меня не стали, но очень хорошо отругали, чтобы те видели, что возмездие настигло ту, которая, якобы закрыла их дочь на 35 градусном морозе. В уличном туалете. Поздним вечером. Под самый конец игры.

А вот если бы я тогда не свернула? Если бы включила логику и здравый смысл и начала задавать вопросы о целесообразности изменения траектории движения? А потом пришла бы к выводу: что это совершеннейшая глупость сходить с намеченного маршрута, вот так вот, ни с того ни с сего. И побежала бы дальше туда, куда и направлялась! Отвечу сразу – девочка бы замерзла. Это был уже довольно-таки поздний вечер. Конечно родители бы отправились ее искать, но уже ближе к ночи, не раньше. Мы часто забегали к кому-нибудь, после беготни на морозе и грелись, а там и играть оставались до позднего вечера. Конечно, вряд ли бы она там умерла, но отморозила бы себе все, что только можно. Хотя ее мог бы спасти любой, кто решил бы зайти в туалет, вот только в такой мороз люди в уличный туалет практически не ходили.

Я без размышлений и долгих раздумий легко находила, любую, кем-либо потерянную вещь. Чаще всего вещи искала мать. И вот она рыскает по дому в поисках чего-нибудь, я подхожу и спрашиваю:

-Мама, что ты ищешь?

-Кошелек - допустим. Так как каждый раз это было что-то новое- ключи, паспорт, духи, крем и так далее. Либо папины какие-то документы, или ключи от машины, либо паспорта от бытовой техники, которую везли в ремонт, и нужен был технический паспорт.

Я, услышав, какой именно предмет потерялся, без раздумий и долгих размышлений шла к шкафу, или холодильнику, или подоконнику, или карману какой-либо вещи, висящей в шкафу, и сразу же оказывалась рядом с предметом, который на тот момент искали. Это происходило само собой. Просто приходило знание, что предмет в том или ином месте. Радостная, я хватала его и с чувством выполненного долга и с чувством, что я принесла пользу и меня похвалят или поблагодарят, несла потерянный кошелёк, брелок или паспорт.

-Вот этот кошелек ты ищешь?

- Да! Где он был? Ты что, издеваешься над матерью? Знала, где он лежит, и смотрела, как я рыскаю по квартире и ищу? Или ты специально его там спрятала?

Я ничего не знала и ничего не прятала. Порою вещи находились в самых неожиданных местах. Например, кошелек- в холодильнике на одной из полок.

Меня обвиняли в том, что я спрятала, чтобы позлить мамочку. Я стала верить, что действительно делаю это, но потом, видимо, забываю. Потому что осознанно я ничего не прятала и никого злить не хотела. Меня слишком часто и сильно били просто так, чтобы я захотела ещё и специально нарываться на битье такими розыгрышами. Лишь спустя очень много лет, я не раз бывала свидетелем того, как мать, разбирая пакет с продуктами, бросала свой кошелёк там, где выкладывала их.

У меня нет логического объяснения, почему я, не задумываясь шла туда, где лежала эта потерянная кем-то вещь, или закрытая в уличном туалете девочка. Я не искала. Я точно знала, куда иду. Протягивала руку и брала. Даже если это была крыша высокого шкафа, я подставляла стул и точным движением руки попадала на искомый предмет. Но так, как меня за это ругали, а иногда и врезать могли, если мать была слишком зла в тот момент, я все реже включалась в эти поиски.

Зачем спасать, если тебя потом обвинят? Зачем избавлять от долгих поисков и сразу же приносить то, что потеряли, если опять же тебя и обвинят, в том, что ты же ее и спрятала? Зачем чувствовать себя виноватой, да еще и психически ненормальной? Ведь я не помнила, чтобы что-то прятала.

Сейчас я точно знаю, что мои знания того, что я ничего не прятала, являются правдой. И никаких психических отклонений у меня тогда не было. Я не прятала ни сознательно, ни неосознанно. Это был подарок моего Повелителя. Но я послушала маму и стала бояться пользоваться этим прекрасным и ценным даром. А может я была еще не готова к такому дару? Ведь это не только радость от того, что нашла вещь и избавила тех, кто ее потерял от долгих поисков. Это еще и ответственность. А самое главное, здесь нужно различать кому и в какой ситуации помогать. Я же сразу кидалась на помощь. Зачастую даже не спрашивая, нужна ли здесь кому-то моя помощь и мой дар. Может быть, это было их задание, их испытание? Может быть, так Бог хотел их научить ценить то, что они сейчас потеряли? Ведь когда долго ищешь и потом находишь - это ценится гораздо больше почему-то. А я избавляла их от долгих поисков. И постоянно слышала незаслуженные обвинения в припрятывании чужих вещей.
Но и это еще не все. Продолжение следует..