Открытый подвал

ОТКРЫТЫЙ ПОДВАЛ

   Он толкнул гнилую фанерную дверь и с трудом поднялся по влажным ступеням лестничного марша. Безошибочное предчувствие, приобретенное годами тяжелой и опасной жизни, остановило Семёна на полпути к яркому свету. Было шесть часов утра, солнце уже вовсю согревало двор, и редкие прохожие двигались привычными маршрутами навстречу своим рутинным обязанностям.

   У дома суетились дворники, готовясь к приезду мусоровоза: двое усатых мужчин в сигнальных жилетах тащили за ремень жестяной бак с вонючими тряпками и бесформенными пакетами, а толстая женщина в грязной куртке подбирала с тротуара выпадающие фрагменты, пошло ругаясь и заталкивая их обратно. Время от времени она прикрикивала на коллег и отпускала в адрес одного из них скабрезные шутки. Казалось, что круговорот отходов, создаваемых четырьмя домами дворовой коробки, имел место независимо от активности их жильцов, поскольку грязи и мусора накапливалось столько, что уборка не прекращалась никогда. В летний сезон отпусков на придомовой территории становилось грязнее по причине отсутствия маскировочного снежного покрова, осенью на площадке появлялся песок, сползавший с прилегающего косогора от проливных дождей, зимой из-за обилия осадков мусор прессовался в слоях снега и льда, густо обнаруживая себя на срезах от ковшей уборочной техники, а весна обнажала результаты человеческой и собачьей жизнедеятельности на протяжении всего сезона таяния. То ли людских ресурсов не хватало для поддержания чистоты, то ли заработки их были малы, но ощущения порядка не возникало даже после вывоза отходов. Не помогали и субботники. Микрорайон был старым, пожилые жители платили исправно, а проблемы населения никого особо не интересовали. И уж точно никому и в голову не пришло бы задуматься о ремонте разрушающегося фасада или замене трубопровода - денег в бюджете города на эти цели не было никогда. Словно в насмешку и как бы ностальгируя о хороших временах, улица называлась «Советской».

- Надя! Когда подвалы заколотят уже? Житья нет от этих тварей! - Высокая гневная женщина лет шестидесяти или чуть старше остановилась возле составленных дворниками баков и опустила на тротуар сумку с пустыми стеклянными банками. - На прошлой неделе обещали.

   Надя закинула в мусоросборник последний выпавший пакет и подбоченилась.

- А что тебе Надя-то? Я все передала мастеру, с него и спрашивай. Еще я по подвалам не лазила. Вот, видишь - алкашей дали на подмогу? Того и гляди, сами там поселятся.

   Однако та не унималась.

- Я к начальнику вашему пойду или в администрацию жаловаться. Обещали сетки железные натянуть, а сами даже подвалы не закрываете. Не сделаете до выходных - в понедельник заявление напишу, так своим и передай. Как сама, Надежда, что там у дочки-то?

   Надя сняла грязную куртку и повесила ее на дверную ручку. Потное покрасневшее лицо, заметно распухшее от алкоголя и отменного аппетита, вмиг погрустнело. Женщина пустила слезу и в очередной раз поведала бывшей учительнице музыки о больном внуке. Обе в привычной манере покритиковали власть, отсутствие нормальной больницы и, безо всяких плавных переходов, резко попрощались.

- Ладно, Нина Григорьевна, а то сейчас машина приедет. Ты только не ходи никуда, я сама насчет подвала все устрою. Вон, Василия подряжу, надо только материалы и инструменты получить…

- Ну, посмотрю. А то я, Надя, такую бумагу напишу, что вашу начальницу уволят или посадят. Ты меня знаешь. Всё, некогда мне тут.

   Визгливый голос Нины Григорьевны стих, исчезла и она сама. Семен протиснулся в дверной проем и уткнулся носом в толстую мягкую ногу своей недавней спасительницы. Та, проводив взглядом тощий силуэт злой собеседницы, наклонилась к больному псу и ласково заговорила:

- Ты мой страдалец! Семён, гонят тебя отсюда. Не знаю, что и делать-то?

   Тринадцатилетний дворняга опустил голову и понюхал место, на котором только что стояла сумка с банками. Надя приподняла собаку за ошейник и оттащила подальше от дома:

- Погуляй здесь, пока мы помойку выгрузим, а потом я тебя кашей накормлю. Давай, не ошивайся тут, а то эта тварь увидит. Никому ты не нужен, бедный. Ну, Семён, не упирайся. - Женщине показалось, что пес улыбнулся и подмигнул ей. Она вздрогнула. - Фу ты, совсем крыша поехала. Всё, больше не пью.

   Вечером сердобольная дворничиха позвонила в квартиру на втором этаже. В проеме появился пожилой мужчина в синем застиранном халате, очках с толстыми стеклами и с короткой седой эспаньолкой. Много лет назад Андрей Михайлович, в ту пору молодой начальник участка на местной стройке, ухаживал за делопроизводителем Наденькой и искренне рассчитывал на взаимность, однако жизнь его планов так и не разделила. Прежние чувства к женщине, существенно откорректированные возрастом, событиями и ее кардинально изменившимся внешним видом, нет-нет, да напоминали о себе. Он отошел от двери, жестом пригласив войти.

- Что-то случилось, Надя? Ты, кстати, у меня никогда не была.

- Да я, Андрей, не в гости. У меня просьба к тебе есть.

- Давай-давай, заходи. Чай, кофе? - Пока женщина разувалась, а Андрей Михайлович закрывал дверь, он пытался подсчитать количество лет, прошедших с того самого дня, когда молодая и красивая девушка отказала ему в продолжении отношений. Получалось, что минуло ровно сорок два года. Целая жизнь, как минимум первую половину которой, он провел в почти ежедневных мыслях о несостоявшемся взаимном счастье. Впрочем, впоследствии эти мысли растворились и более не возвращались.

- Чай? Да нет, не надо. Я попросить тебя хотела вот о чем… Даже глупо как-то получается. В-общем, у меня язык плохо подвешен, я говорить не мастерица, поэтому прямо скажу, вернее спрошу: ты мог бы собаку одну у себя приютить ненадолго?

   Если бы молодому инженеру сорок два года назад сказали, что Надя Низамаева перешагнет порог его дома всего один раз, да и то с просьбой взять к себе животное… В тот самый момент, когда женщина закончила речь и в ожидании ответа уставилась на Андрея Михайловича, на улице кто-то громко закричал. Мужчина поспешил к окну и позвал за собой гостью.

"- Да здесь она, чертова скотина! Все загадили вокруг, вчера чуть не сожрал меня, я уже ходить здесь боюсь. - Нина Григорьевна стояла посреди двора и указывала длинным костлявым пальцем на вентиляционный продух цокольного этажа. Вечером немного похолодало, поэтому на ней был длинный малиновый плащ, в совокупности с обладательницей представлявший собой нечто, похожее на огромное полотнище флага, под которым из стороны в сторону билось древко. - Сделайте же хоть что-нибудь. Они же все бешеные, кусачие, я полчаса назад еле успела в свой подъезд заскочить".

   Полицейский, прибывший на вызов скандальной жительницы дома, казался немного растерянным. Он спокойным голосом что-то сказал ей и двинулся в сторону служебного автомобиля, вслед за ним пошла и она. Андрей Михайлович обратился к Наде:

- Это как-то связано с ней?

- Да, Андрей, связано. Я пса весной подобрала у гаражей. Ну, как подобрала - от арматурины отвязала и в подвале вашем пристроила. У меня же дочка больная и внук, у обоих аллергия. Эта твоя училка… Прости. Она всех на уши поставила. Семён по подвалу ходит, а под ее квартирой лает, как будто чувствует.

- Семён? Так собаку зовут?

- Да, имя у него такое - Семён. Помнишь, как кота звали у тебя в конторе? Ну, кормили его всей бригадой мужики из транспортного, а на ночь ты его в кабинете своем оставлял.

   Конечно, Андрей Михайлович это помнил. Собственно, кот этот их и познакомил. Девушка Надя держала животное на руках, а молодой инженер, заметив красавицу с рыжим котенком, пригласил обоих к себе. Время было обеденное, никто никуда не спешил, они познакомились, разговорились. Потом, после окончания смены, он предложил в качестве временного пристанища для зверька свой кабинет, а в качестве вечернего собеседника для Надежды - себя. После были долгие прогулки, ужины в местном ресторане, поцелуи, ревность, ссоры и, как это иногда случается, болезненное расставание. Однако кот так и остался жить в кабинете, получив от веселых подчиненных хозяина, в дополнение к человеческому имени, еще и отчество - Андреевич. Исчезло животное года через три-четыре, Надя к тому времени уже уволилась и вышла замуж.

- Да уж, Надя, символично как-то получается. Я так и не спросил тогда, почему кота Семёном-то звали?

- Я так назвала. У меня дед был Семён, рыжий.

- Собака тоже рыжая?

- Тоже. Ну, так что - возьмешь?

   Мужчина оперся на подоконник, замолчал и устало посмотрел в окно. Бывшая супруга быстрыми шагами двигалась от полицейской машины к своему подъезду. На несколько секунд она остановилась напротив продуха и прищурилась, потом подняла голову и встретилась взглядом с Андреем Михайловичем, еле заметно кивнула и пошла дальше.

- Возьму. Только ты мне объясни все, я ведь за всю жизнь только кота и держал, да и то в кабинете. Кстати, он через три года сбежал.

- Он не сбежал, Андрей, это я его забрала, ты просто не знал. Лет пять жил у нас, а потом муж его в деревню к маме отвез из-за аллергии у дочки.

   Признание Нади больно оскорбило, однако виду он не подал. Всего пара метров разделяла собеседников, но слабое освещение заботливо скрыло от женщины слезу, прокатившуюся по щеке Андрея Михайловича и исчезнувшую в усах. Ему не было жаль эту толстую и необразованную бабу, некогда казавшуюся идеалом красоты и женственности. Он не сокрушался и о том, что жизнь прошла без настоящей любви и закончится эта жизнь в разваливающейся хрущевке под утренний скрежет перетаскиваемых мусорных баков или вечерний мат пьяных соседей. Нет. Странная печаль пронзила его потому, что, наверное, все семьдесят лет он мечтал завести собаку, да так и не решался. Брать ее сейчас, когда уже практически все мысли так или иначе связаны с подведением итогов, было неблагоразумно. Может случиться все, что угодно, а забрать от него питомца, если что, будет некому. Все-таки жаль, что не все возможности он смог реализовать. Семьи нет, дети повзрослели и уехали давно, безвозвратно…

- Ладно, неважно. Ты хочешь, чтобы я Семёна твоего навсегда забрал или, как ты выразилась, «ненадолго»?

- Хотя бы ненадолго. Если можешь совсем забрать - вообще супер. Только вот он старый пес, его никто и не возьмет потом, если ненадолго. Забери его совсем, Андрюш, очень тебя прошу. Жалкий он. Да еще эта ведьма Нинка. Слыхала, что у вас с ней все плохо было, да? Ой, извини.

- Я на тебя не обижаюсь, Надя. Просто не хочу думать обо всем этом. А Семёна твоего возьму, особенно учитывая, что он тоже старый. Будем с ним наблюдать - кто раньше помрет.

   Надя заметно повеселела. Улыбнувшись, она подошла к Андрею Михайловичу и взяла его за руку.

- Андрей! Прости меня, за все, что у нас было… или не было. Ты хороший человек. Надо было давно уже с тобой встретиться и поговорить, да все как-то не получалось. Живем в одном городе бобылями и вид делаем, что незнакомы. Хочешь, буду заходить к тебе иногда по-стариковски?

- Соседей смешить? Хотя, с другой стороны, почему бы и нет… Где Семён?

- В подвале. Я его покормила и палкой дверь подперла, чтоб не выбежал. Сейчас приведу.

   Семён по-хозяйски вошел в квартиру, обнюхал весь коридор и, вернувшись к входной двери, улегся на коврик. Дом Андрея Михайловича мгновенно наполнился запахом псины, подвала и горелой смолы. Получив необходимые инструкции, новоиспеченный собачник попрощался с Надей и поволок питомца в ванную комнату. Отмывать пса пришлось долго, но результат того стоил: Семён превратился в довольно статную собаку с лоснящейся шерстью и красивыми вдумчивыми глазами. К счастью, практичная спасительница, явившись на переговоры, принесла и специальный шампунь, гарантированно избавляющий животных от паразитов, так что беспокоиться Андрею Михайловичу в этой части было не о чем. Намытый и ухоженный Семён с удовольствием съел хозяйский ужин и занял место на сложенном вчетверо покрывале.

  Наутро пес разбудил хозяина однократным лаем, чем оповестил о желании посетить двор. Показалось странным, что собака знает о правилах приличия и должном поведении в помещении. Возможно, Семён не всегда был бездомным, поскольку за все время прогулки не отошел от человека далее пары метров. Ближе к вечеру заглянула Надя с пирогом и пакетом каши. Андрей Михайлович сказал ей, что с этого дня собака станет питаться правильно, а кашу можно отдать какому-нибудь другому уличному скитальцу. Так, животное надежно поселилось в доме своего нового хозяина, плотно встало на довольствие и приняло все, что ему предложили: любовь, заботу, здоровый образ жизни и ощущение полнейшей безопасности. Появился правда и довольно бессмысленный (по мнению пса) атрибут - поводок, однако использовал его человек редко, да и по сравнению с намордниками, в которых выгуливали собратьев, особого дискомфорта он не причинял. Семён окреп, подкосившаяся когда-то лапа приобрела былую силу и выпрямилась, сон стал спокойным и ничем опасным не прерывался. В-общем, семь месяцев пролетели, как один день.

   За это время Надина дочь повторно вышла замуж и съехала от матери вместе с ребенком. Мальчик пошел в школу и совершенно выздоровел, новый папа принял его, как родного, а дочь вскоре забеременела вторым. Сама Надя, даже не заметив того, перестала пить и с рекомендациями приятельницы перешла на новую работу. Она принимала обращения недовольных жильцов, регистрировала их и вела какой-то учет. Заметно похудела, в отсутствии дочери и внука стала ухаживать за собой. К Андрею Михайловичу забегала пару раз, сразу после первой встречи, потом звонила, обещала прийти, да так больше и не приходила.

   Снег валил огромными хлопьями, прилипал к щекам и пушистой ватой цеплялся за бороду. Хозяин ступал по скрипучему покрову осторожно, щурясь от яркого дневного света и удовлетворенно посматривая на питомца. Тот четко и уверенно передвигал лапы рядом с человеком, тоже поглядывая на него и моргая от снежинок. Недалеко от дома пес остановился, обнюхал уголок торчавшей из снега коробки от фейерверка, потом, подняв голову, заводил носом и уставился вдаль. Андрей Михайлович взглянул в том же направлении, но ничего, кроме белой пелены, не увидел. Семён же натянул поводок и потащил его за собой. Снегопад закончился внезапно, улица стала чистой, уютной и мягкой, как на новогодней открытке. Метрах в тридцати от них, почти у самого подъезда, стояла Надежда. Красное пуховое пальто, аккуратно облегавшее постройневшую фигуру, немного скрадывало яркий румянец щек, в руках женщина держала коробку с тортом. Она улыбалась и кокетливо притопывала сапогом, пытаясь сбить с него снег.

- Ну, здравствуйте, путешественники! Я уже и не надеялась вас дождаться. Прям как отец с сыном: Андрей Михайлович и Семён Андреевич. Ну, привет, привет, собачинушка моя! - Надя поставила коробку с тортом на снег и приласкала вырвавшую поводок собаку. Та облизала ей лицо и принялась радостно скулить. - Все, Семён, хватит. Андрей! Я сегодня решила вас навестить. Ну, то есть решила давно, а сегодня вот пришла. Пустите?

- Здравствуй, Надя! Заходи, конечно. Как тебе Семён - красавчик?

   Они долго пили чай, вспоминали прошлую жизнь, обсуждали будущую. Все это время Семён лежал рядом на полу, периодически вставая на задние лапы и выпрашивая угощение. В какой-то момент Надя взглянула на него и, погладив, совершенно отчетливо увидела, что он ей подмигнул. Да, именно подмигнул, а не просто моргнул. И еще, повернув морду так, чтобы видела только она, улыбнулся. Она опешила и воскликнула:

- Андрей, ты видел? Он улыбается.

- Надя, собаки не умеют улыбаться, они это хвостом заменяют.

   Она не стала спорить. Поздним вечером все трое вышли на улицу. Фонари скупо мерцали на уровне третьего этажа, ничего по сути не освещая. Собака шла посередине. Силуэт троицы напоминал плохо проявленную черно-белую фотографию из старого альбома, с расплывчатыми контурами и невидимыми лицами. По крайней мере, именно так это представлялось сквозь зимнее кухонное окно, за которым стояла одинокая женщина, бывшая учительница музыки. Возможно, и ей когда-нибудь улыбнется собака. Ну, или помашет хвостом…