Нагайкой скорби исполосована моя психея

Моя мама - по ту сторону,в Небытие, а Новый год,как ни в чём не бывало,семимильными шагами шествует по голубой планете.
Полусладкая  игристая шампань  течёт  рекой;  звучит  бокалов  хрустальная мелодия  под трансляцию  новогодней программы.
Земная  жизнь  по  накатанной  стезе  идёт  своим  обычным  чередом,   как  будто  моей  матушки  и  не  было  на  белом  свете.
Потух не обжигающий огонь в её нерукотворной чаше, и до тла сгорела сверх тонкая субстанция - жизненная прана моей мамы.
На веки вечные  потух огонь  в её лазоревых очах;  в светёлке духа  оплавилась - истаяла свеча,  роняющая восковые слёзы горя.
Иссяк родник энергий жизни;  не поют,  как прежде,  среброструйные ручьи  радостных эмоций,  плещущихся через край души.
Чаша горечи до донышка испита моей матушкой; обнявшись, мамины душа и дух исследуют бескрайность небесного простора.
Мои щемящею тоской исполненные речи,  адресованные маме,  теряются бесследно  в извечном безмолвии отроду немой тиши.
Крик моей души не слышит мама,  унесённая холодными ветрами в вотчину нереализованных желаний и несбывшихся надежд.
Осип мой звонкий мелодичный голос, надрывая связки; шёпотом твержу: "Услышь меня, родимая; ответь хотя бы парой строк".
Захожу  в архивы  своей феноменальной памяти;  и чтоб  тебя  увидеть  на дисплее  своего сознания,  я закрываю  шторки вежд.
Живой тебя я редко вижу,чаще мертвой или умирающей, когда заканчивался твоей жизни многолетний продолжительный срок.
Впервые в жизни  Новый год  я встретила  в объятиях печали;  без улыбки на устах;  без радости-веселья праздничного куража.
Мой бесчувственный дух - словно в воду опущенный;  чёрной траурною лентой  обвязана моя душа-психея с момента похорон.
Шумные застолья,  вечеринки с песнями и танцами не в радость мне;  ко всему безучастна моя окаменевшая - застывшая душа,
Словно мраморное изваяние-статуя, не реагирующая на проявленья многогранной жизни,которая ключами бьёт со всех сторон.
Нагайкой-плетью скорби исполосованы до полусмерти мои чувства;от веселья бегу прочь и радость бытия встречаю я в штыки.
Полусладкая шампань  не ударяет в мою голову,  а жаль,  так хочется забыться  хоть на время новогодних праздников-торжеств.
Что покрепче - принимать на грудь не хочется, ей-богу, вот те крест.  Я  и Радость ходим разными путями;  нам пока не по пути.
Благо, я окружена детьми и внуками; а так, как говорится,  без отца, без матери  моя душа-сиротка одна-одинёшенька, как перст.