Баррикады. Глава 10

Глава 10. Несанкционированное проникновение


Взгляд вошедшего был прикован к листику бумаги в руках журналистки. Та постаралась изобразить растерянное лицо.

– Простите, здесь было открыто… – эту фразу Ника произнесла виноватым голосом.

Вслед за Графченко-младшим на кафедру вбежала перепуганная женщина – та самая, которая до этого выбежала, чем и привлекла внимание журналистов к открытой двери кафедры. Сейчас она представляла совсем жалкое зрелище. Худющая, в красной вязаной кофте, длинной бесформенной юбке и круглых старомодных очках, с тоненькой чёрной косичкой, завязанной тугой резинкой. Её из без того бледное лицо было сейчас белее бумаги, а тоненькие губы дрожали.

– Денис Владленович, п… простите, я… я буквально на минутку… только документы Караваеву отнести… – запинаясь бормотала она, клипая глазами. – Что же это творится?.. Как же?..

Тот сердито зыркнул на работницу.

– Клара Витальевна, с вами мы разберёмся позже, без посторонних, – с негодованием и упрёком говорил мужчина. – Не понимаю, как можно было бросить кафедру незакрытой и без защиты. А сейчас зовите профессора.

Вжав голову в плечи, Клара кивнула и вылетела из кафедры. После этого старший научный сотрудник стал у входной двери, перегораживая журналистам выход.

– А теперь объясните, зачем вы проникли на кафедру и что вы здесь искали? – его голос стал ещё резче.

– Ничего! – в один голос затараторили журналисты. 

– И портфель профессора вы тоже не трогали… – разоблачительным тоном протянул Денис Графченко.

– Он сам упал, – спокойно ответил Дорогин, поднимая с пола чёрный портфель.

И пока журналистка и старший научный сотрудник держали немую паузу, находчивый фотокор собрал все упавшие листы, забрал тот, что был в Никиных руках и вложил вовнутрь портфеля, после чего поставил аксессуар на то же самое место на глазах у изумлённого Дениса.

– И на кафедру мы проникнуть не стремились. У нас стояла задача поговорить со студентами, находящимися в аудитории. А вот о том, чтобы мы покинули аудиторию и подошли сюда, настаивали как раз вы.

Графченко-младший бросил преисполненный недоверия взгляд на Дорогина, оглядывая его с головы до ног.

– Хитрые журналисты, всё перекрутите. Всегда удивлялся вашей способности переставлять всё с ног на голову.

Тут дверь открылась – и на пороге показался тучный Альберт Графченко, занявший весь дверной проём. Похоже, в молодости он обладал крепким телосложением. Однако сейчас сутулость, возраст и сопутствующие болезни внесли свои коррективы. Его белые виски и борода поблёскивали серебром, а хмурое выражение лица было ещё более подчёркнуто глубоко залёгшими морщинами, однако в глазах ещё читался азарт. Вслед за ним семенила Клара, которая, несмотря на то, что была вдвое младше профессора, рядом с ним походила на живую мумию.

– Что Ивану от меня нужно? – с порога начал он. – И не надо мне лапшу вешать! Я прекрасно разглядел вас рядом с ним во время протеста под мэрией. Когда его схватили работяги, вы первые подбежали. Я сразу понял, что вы – его люди.

Ника и Артур переглянулись. Они ожидали услышать что угодно, но то, что Альберт Графченко свяжет их со своим бывшим студентом, а ныне чиновником из мэрии Иваном Стешкиным, ребята никак не были готовы.

– Так зачем он вас ко мне подослал? – перефразировал свой вопрос профессор.

– Он очень переживает из-за этого бойкота, – сориентировалась Калинкова. – Я понимаю Агату – пострадали её люди. Но я не могу понять вас. И почему вы не оказали ему поддержку и не переубедили её и Архиповых? Ведь вы бы точно так же поехали в командировку, если бы вас туда послало ваше руководство. А то, что человека вместо себя не оставил, так ищет, не может найти.

Выпалив это, девушка перевела дух и взглянула на профессора. Он стоял, немного опешив. Потом набрал воздуха в грудь и зло произнёс:

– У него была возможность. Я давал ему Дениса. Но он предпочёл тянуть одеяло на себя, – угрюмо произнёс Альберт. – Боится, что с трона свалим. Смысл в общении с человеком, который тебе не доверяет?

Дорогин молчал, переводя взгляд то на профессора, то на подругу. Тем временем Графченко продолжал:

– Вот даже сейчас, вместо того, чтобы подойти лично и поговорить, он подсылает вас. А чего же сам мне это всё в глаза не скажет? Не хватает духа?.. Молчишь?.. Вот пока он не подойдёт ко мне сам, и я не увижу, что он всё осознал и переосмыслил, бойкот будет продолжаться, как бы тяжело мне от этого ни было. Так ему и передайте.

– Альберт Эдуардович…

– А теперь прошу покинуть территорию нашей кафедры.

Профессор повернулся к ним спиной и шаркающей походкой направился к выходу.

– Их надо обыскать, – неожиданно выпалил Графченко-младший. – Когда я зашёл, она ковырялась в вашем портфеле и что-то фотографировала.

Графченко-старший стоял, немного опешив. Потом набрал воздуха в грудь и практически сквозь зубы, еле сдерживая эмоции, произнёс:

– Клара, немедленно закройте дверь.

Услужливая работница тут же вынула из нагрудного кармана своей кофты ключ, вставила его в замок и провернула два раза, после чего спрятала в тот же карман.

– Что вы фотографировали? Для кого? – губы профессора задрожали. – Дайте мне сюда ваши телефоны!

Артур снова попытался спасти положение, достав из кармана журналистское удостоверение.

– Мы пришли в университет по приглашению вашей коллеги, чтобы сделать репортаж про нападение скинхедов на африканских студентов на набережной. Мы сделали несколько снимков в холле и в аудитории. Это что, запрещено?

В этот момент у фотокора зазвонил мобильный и Артур полез за ним в карман. С небывалой прытью Графченко-младший подлетел к Дорогину, вцепившись в руку с телефоном, заломал её и выхватил аппарат. На экране высветилось женское личико с копной рыжих волос.

– «Алютина», – прочитал Графченко надпись под фото и отбил звонок. После чего начал копаться в фотографиях на мобилке.

Тем временем профессор подошёл к Калинковой.

– А теперь ты спокойно и без глупостей передашь мне свой мобильный телефон. Добровольно. А заодно покажешь содержимое своего рюкзака.

– А больше вам ничего не показать, профессор? – с вызовом бросила Калинкова, зверем глядя на профессора.

– Кларочка, помогите мне, – профессор обернулся на свою подчинённую.

Клара подошла к столу и, выдвинув маленький ящик из-под столешницы, достала оттуда пару тонких резиновых перчаток, которые тут же надела на руки.

– Начать с личного досмотра, Альберт Эдуардович? Они обычно мобилки в бюстгальтере прячут, – она преданно посмотрела на своего шефа.

Когда-то Клара тоже была студенткой этого вуза и отличалась от остальных педантичностью и исполнительностью. Поэтому Альберт Графченко именно ей предложил место на кафедре после окончания учёбы. Поговаривали, что в семье она получила настолько строгое воспитание, что ей запрещалось даже думать о мальчиках, так же, как и носить одежду, подчёркивающую женственность, и распускать волосы. С детства у девочки убивались все попытки заняться творчеством или хотя бы исследовательской деятельностью, внушая, как по алгоритму, что она должна с хорошими оценками закончить школу, потом получить высшее образование и после него найти достойную работу. Так и вышло, что сорокалетняя Клара до сих пор жила в соответствии с поставленной родителями в детстве программе, в которой не было места ни романтике, ни творчеству, ни приключениям.

И вот сейчас эта сорокалетняя женщина с явным презрением и брезгливостью рассматривала юную и дерзкую Калинкову, которая посмела не только зайти на кафедру без спроса, но и бросить вызов профессору.  В отличие от нерадивых студенток, которых женщина регулярно досматривала на наличие мобильных устройств и шпаргалок во время экзаменов, стоящая перед ней девушка абсолютно не выражала робости, а в её взгляде даже читалась насмешка. Отсутствие страха – вот что бесило работницу кафедры намного больше, чем внешний вид журналистки, цвет её волос и манера держаться.

Не дожидаясь, пока исполнительная Клара подойдёт её обыскивать, и понимая, что другого выхода у неё нет, Ника буквально нырнула под тот же стол, на который они с Артуром ставили упавшие учебники. Это было так быстро и неожиданно для профессора и всех присутствующих в помещении кафедры, что первую секунду они даже не знали, как себя вести.

Профессор и подбежавший к нему Денис Графченко начали тянуть залезшую под стол журналистку за ноги и прочие торчащие из-под стола конечности. Дорогин в это время пытался оттащить их от стола, но справиться с ними двумя ему было трудно.

Телефон Калинковой при этом оставался у неё в руках. Она понимала, что если сейчас его отберут, то фотографию удалят и доказательств того, что профессор АКУ украл изобретения у сербского учёного, о котором ей рассказывал Стешкин, у неё не останется. И пока одни её тащили за ноги, а кто-то другой – по-видимому, Клара – пытался разжать ей левую руку, которой Калинкова держалась за ножку стола, всё, что она успела сделать свободной правой рукой – это открыть на телефоне фотографию, сделанную пять минут назад на кафедре, и отправить её на «стену» своего аккаунта в социальной сети.

Несмотря на большое количество полочек в нижней части стола, загруженных разными папками с документами, стол не выдержал такой всесторонней атаки, столь непривычной для спокойной кафедры вуза, и опрокинулся на бок. Раздался протяжный грохот, состоящий из массы других глухих звуков – и ударяющегося об пол стола, и открывающихся во время падения полок, и сотен высыпающихся из полок папок. В этой суматохе Графченко-младший отскочил в сторону, дабы стол не плюхнулся ему на ногу, а старший продолжил тянуть Калинкову за ноги, пытаясь отобрать телефон.

В этот момент Ника увидела какую-то странную приборную панель на стене, которая из-за упавшего стола оказалась открыта её взору. Падая, стол выдернул какие-то проводки, и на маленьком экранчике на стене над приборной панелью поползли какие-то цифры.

Помочь ей в этот момент было уже некому, так как Графченко-младший вцепился в Дорогина, пытаясь скрутить, но тот давал достойный отпор. Пытаясь защититься от профессора и уже налетевшей от него Клары, Нике хватило сил совершить последнее, но оказавшееся решающим перед тем, как её схватили, действие – она просто нажала на кнопку, находившуюся на открывшейся перед ней панельке, и провернула рычажок, похожий на те, которые видела в кабинете у Стешкина.

Через секунду весь корпус университета огласил громкий вой сирены, на фоне которого звучал роботизированный женский голос: «Кафедра дистанционной электроники. Несанкционированное проникновение».


* * *


Юлия Алютина и её оператор как раз заканчивали запись интервью с Эллой Магниевой, когда по всему фойе раздался оглушительный вой сирены. На большом экране, который висел в фойе и на котором до этого демонстрировались ролики о достижениях университета, картинка сменилась и началась трансляция того, что творилось на кафедре, откуда поступил тревожный сигнал, и на красном фоне внизу экрана загорелось название кафедры, на которой это произошло. На мониторе было видно, как Дорогин дерётся с Графченко, и потасовка уже практически переросла в рукопашную. Посреди кабинета – опрокинувшийся стол, на полу валяются папки, сотни различных бумаг. На полу лежит сопротивляющаяся Калинкова, профессор пытается выхватить из её рук мобильный телефон, а какая-то женщина пытается нажимать на панельке кнопки – очевидно, чтобы выключить сигнализацию.

В первые же секунды этой трансляции опытный оператор «Фарватера» резко схватил треногу и повернул камеру на монитор, успев запечатлеть момент всего, что творилось на кафедре и что показывал большой телевизор, висящий на стене в холле вуза.

В этот момент сирена отключилась и голос Графченко из динамика произнёс: «Отбой! Ложная тревога! Проверка систем!». После чего по монитору снова поползли всё те же красочные ролики о вузе.

– Кафедра дистанционной электроники. Это где? – прокричала Алютина.

– Второй этаж, – ответила Элла. – Бежим туда!

Когда телевизионщики добежали до кафедры, о которой им возвестил голос сирены, дверь оказалась запертой изнутри. Примчавшаяся вслед за ними Элла Магниева завозилась с кодовым замком. Однако когда тот издал характерный щелчок, раздался голос автоматики из динамика: «Команда не выполнена. Дверь заблокирована».

– Ничего не понимаю, – развела руками Элла. – Этими замками у нас лет пять уже не пользуются. Но его, похоже, кто-то запер ключом изнутри. Зачем?

– Я бы сказал, зачем! – буркнул оператор, со всей силы дёргая ручку.

– О нет! Не надо так! Сработает защита! – закричала Магниева. 

В этот момент снова сработали магнитные затворы. А изнутри доносились возгласы их коллеги с сайта «Баррикады».

– Отпустите меня! – кричала девушка.

– Зачем ты полезла на кафедру? Зачем ты это сфотографировала? – перекрикивал её грубый мужской голос.

– Вы не имеете права! Я журналист!

Аккуратно придерживая камеру на треноге одной рукой, миниатюрная Юлия Алютина со всей силы заколотила в дверь другой.

– Отпустите её! А то мы сейчас вызовем полицию! – завопила она своим тоненьким, но пронзительным голоском.

И тут по узкой металлической лестнице, находящейся в дальнем углу коридора, и ведущей в мастерские, спустился одетый во всё чёрное азиат, который совсем недавно вертелся возле кафедры, и быстрой поступью направился прямо к Магниевой.

– Нарит? – удивилась женщина.

Парень взял её руку в свою и что-то быстро вложил ей в ладонь, зажав её в кулак. Когда Магниева раскрыла руку – там лежал металлический ключ.

– Откуда у тебя ключ? – вздёрнула брови Элла.

– Луч дал, – с хитрой улыбкой ответил азиат. – А ещё он сказал, что профессор его за болвана держит, и это ему с рук не сойдёт.

– Давай позже поговорим, мне сейчас неудобно, – Магниева кивнула в сторону журналистов и с ключом бросилась к двери.

Тем временем внутри кафедры разгорались нешуточные страсти. Несмотря на внешнюю тщедушность, Клара цепко обхватила сзади невысокую Нику, не давая ей увернуться. Это дало возможность Графченко-старшему выхватить у неё мобильный телефон.

Профессор просматривал фотографии в галерее.

– Ещё раз тебя спрашиваю: зачем ты сфотографировал этот лист? – он схватил её за волосы и ткнул экраном мобильного телефона прямо перед её носом.

Девушка молчала.

– Университет они, значит, приходили снимать. Что ж у тебя на мобилке ни одной фотографии из университета, а только этот листок? Сучка!

Профессор удалил снимок с телефона и пытался извлечь карту памяти.

Однако в этот момент послышался щелчок замка. Кто-то проворачивал ключ с наружной стороны. Дверь открылась – и на пороге появились телевизионщики с НТК «Фарватер» – Юлия Алютина и Михаил Потапов. За ними Ника разглядела изящный силуэт Эллы Магнивой.

– Э, мужик, ты чё творишь? – держа камеру на плече и, по-видимому, не прекращая съёмку, оператор тут же подскочил к опешившему профессору.

– Как вы сюда попали? Вы не имеете право здесь находиться! Я запрещаю вам здесь снимать!  – буром попёр на него Графченко, закрывая рукой объектив.

Второй рукой он сунул телефон журналистки себе в карман.

Лёгкое замешательство дало возможность Нике сделать резкий маневр и освободиться от захвата оцепеневшей Клары. Девушка подбежала к профессору, который пытался вытолкать в дверь Потапова, и залезла к нему в карман, наощупь вытаскивая свой телефон.

Тем временем Дорогин и Графченко-младший вели битву за фотоаппарат, при этом фотокор, подобно опытному игроку в регби, прижимал к себе редакционный зеркальник с дорогими кадрами. Внезапное появление на кафедре Потапова с включённой камерой позволило ему также осуществить манёвр и оттолкнуть Графченко-младшего так, что тот не удержал равновесие и въехал в стеллаж, находящийся около стены.

Хватая подругу за руку, он оттолкнул стоящую в дверях Клару и выбежал из кафедры. Работница ринулась за ними и натолкнулась на Алютину, которая с микрофоном в руке пыталась пройти внутрь.

– Что здесь произошло? Почему вы заперли их на кафедре и пытались отобрать у них телефоны и аппаратуру? – тоненьким, но уверенным голоском начала она.

Потерпевший фиаско профессор, не в силах сдержать свой гнев, набросился на миниатюрную телевизионщицу, хватая её за грудки.

– Никакой съёмки! Никаких комментариев! Покиньте кафедру! Вон отсюда! – орал Графченко.
 
Потапов с довольной рожей снимал эту сцену на камеру. По возмущённому, но тем не менее не теряющему хладнокровия лицу Алютиной было видно, что такие скандалы им не в новинку. И, судя по всему, девушка не первый раз оказывалась в подобной ситуации. 

– Что за листок она сфотографировала? Что такого было на нём, что заставило вас двоих отбирать у неё телефон и удалять снимки? – продолжала Алютина, слегка повысив голос, чтобы её было слышно среди всеобщего гама. 
 
– Заткнись! – прервал Графченко, губы которого снова дрожали от злости и страха одновременно. – Клара, вызовите охрану!

Сотрудница кафедры снова нажала на красную кнопку.

Магниева невозмутимо наблюдала за сценой, поглядывая в дверной проём из университетского коридора. Вырвавшиеся с кафедры Дорогин и Калинкова устремились к главной лестнице. За ними никто не гнался, однако ребята шли быстро. Мельком взглянув на телефон, Ника вдруг с ужасом поняла, что держит в руках не свой смартфон, а непонятный прибор с небольшим экраном и панелью с кнопками, рычагами и индикаторами. Покрутив в руках неизвестный прибор, Ника разглядела на нём те самые семь кнопок и модуляторов, которые она видела в кабинете у Стешкина.

– Как же это я? – раздосадованно воскликнула девушка, оглядывая странную находку. – Не в тот карман, что ли, залезла?

Журналистка на ходу сняла ранец и закинула агрегат внутрь, прикрыв вещами. После чего впихнула рюкзак в руки фотокора.

– Артур, я возвращаюсь за телефоном! Жди меня внизу!

– Ника, туда нельзя! Мы и так еле убежали! – пытался удержать её за руку Дорогин.

– Мы-то убежали, а наши сейчас там, – тут же нашла объяснение Ника.

– Но они нас сейчас схватят! – пытался вразумить её коллега.

– С ними, я думаю, побоятся. А ты беги в редакцию, меня не жди. И ничего из моего рюкзака никому не давай, – бросила на бегу Калинкова, поднимаясь обратно на второй этаж и скрывшись в главном коридоре.

И тут, чуть не сбив Артура с ног, по лестнице вверх взбежали двое молодых охранников. Пробежав мимо него, они ринулись вслед за девушкой.

В нескольких метрах от кафедры стоял всё тот же азиат, который, завидев приближение Ники, схватил её за руку и потащил вперёд в узкий вспомогательный коридор, заканчивающийся тупиком и навесной металлической лестницей, ведущей вверх.

– Эй, кто вы? – опешила девушка.

– Тот, кому поручено тебя увести, – дал неожиданный и непонятный для Ники ответ её сопровождающий.

Они добежали до лестницы.

– Залазь! – скомандовал он.

– Там мой телефон остался! – попыталась возразить Ника, показывая рукой в сторону кафедры.

– Твой телефон не там! – послышался ответ. Только сейчас Ника разобрала, что парень говорил с восточным акцентом.

Азиат помогал журналистке подняться, аккуратно придерживая. Сам он шёл сзади. Этажом выше в стене располагалась металлическая дверь с кодовым замком. Практически придавив Калинкову к металлической двери, не давая ей увернуться, он ввёл нужную комбинацию и как только дверь открылась – втолкнул Нику внутрь настолько быстро, что та даже пискнуть не успела. Раздался щелчок магнитного замка. Калинкова толкнула дверь, однако та не поддалась. Девушка поняла, что она заблокирована внутри. Вокруг была темнота, подсвеченная только индикаторами. Был слышен гул приборов и генераторов.

Вдруг на её плечо легла рука.

– Кто ты? Зачем пришла сюда? – раздался над ухом уже другой, более жёсткий голос. Тоже с акцентом, но немного другим.


Рецензии